—Так ведь руководителя ценят по результатам работы, — заметил я.
— Не всегда, деловые, дружеские связи имеют большое значение. Покровители выполняют функции локомотива для своих людей. Так было, есть и будет впредь.
— Круговая порука?
— Нет, сплоченная общей целью команда, — возразил майор. — Вас тоже готов принять в свою команду. Не пожалеете об интересной работе для настоящего мужчины. Вам доверяю, как журналисту, честному, энергичному, эрудированному с высоким творческим потенциалом.
— В журналистике без этого нельзя.
— В милиции, юриспруденции тоже. Эти профессии сродни друг другу.
Мы обменялись визитками и крепким искренним рукопожатием
Не ведая того, майор наступил на мою «любимую мозоль». Дело в том, что еще в школьные годы, увлекшись поэзией Сергея Есенина и Александра Блока, пробуя перо, кропая стихи, я мечтал поступить в Литературный институт имени М. Горького, единственный на весь Советский Союз. Однако после окончания десятого класса не отважился на этот вуз. В тот же год, едва стукнуло восемнадцать, был призван на действительную срочную службу в армию, сотрудничал с армейскими изданиями. А после демобилизации устроился литературным сотрудником в районную газету «Приазовская звезда». По-прежнему, заочно обучаясь на отделении журналистики Одесской ВПШ, завидовал студентам Литературного института и помышлял о учебе на Высших литературных курсах. Но не сложилось, увлечение стихосложением и прозой превратилось в хобби. «Конечно, Калач прав, без богатого жизненного опыта, тонких наблюдений и ярких впечатлений, знаний в разных сферах человеческой деятельности более-менее серьезных произведений не создашь. А тем более остросюжетных романов, повестей, рассказов без знания криминалистики, дактилоскопии», — подумал я, посчитав это основным аргументом в пользу выбора.
Спустя пять минут, когда я пребывал в размышлениях о неожиданном, но весьма заманчивом предложении, взвешивая «за» и «против», в кабинет вошел редактор Артем Сальков. Наверняка, кто-то из сотрудников редакции сообщил ему о визите начальника милиции.
— Вадим, зачем к тебе приходил начальник милиции? Может у тебя какая проблема, так я помогу уладить? — спросил редактор.
— Консультировался насчет подготовки статьи о профилактике квартирных краж, —ответил я, поначалу решив до поры до времени не раскрывать карты.
— Странно, обычно он мимо моего кабинета не проходил, а на сей раз инкогнито? — посетовал Артем Дмитриевич.
— Очень торопился, опаздывал на совещание.
— Куда уж там торопился, не меньше получаса с тобой провел, — усмехнулся редактор. — Что-то ты недоговариваешь, темнишь? Как правило, он заходит ко мне и просит срочно напечатать. Что-то ты наводишь тень на плетень? Давай статью, поставим в номер, а то в секретариате на материалы голод.
— Увы, статья еще не готова, — развел я руками и раскрыл «карты». — Он агитировал меня на службу в милицию.
— Так и знал, что Вячеслав Георгиевич доберется до редакции, — вздохнул Сальков. — И какую должность он тебе посулил?
— Заместителя по политико-воспитательной работе, а, если, кратко, то замполита.
— Не хило, — заметил редактор. — И ты, конечно, согласился?
— Пока воздержался, да и он не настаивал на быстром ответе.
— Вадим Андреевич, — перешел на официоз редактор. — Это, как раз тот случай, когда говорят: не в свои сани не садись. Чтобы адаптировать в том ведомстве, надо иметь твердый, волевой характер, а ты по натуре либерал, свободный художник, зависящий от настроения и вдохновения. Очень сложно будет перестроиться на новый лад и режим работы.
— Не Боги горшки обжигают.
— Набьешь ты себе на новом месте немало шишек, испортишь биографию, свой послужной список. Это только в кинофильмах, телесериалах и книгах о милиции все представляется романтично и гладко, а жизни сотрудники милиции исполняют функции ассенизатора, очищают общество от пороков и так, называемых, деклассированных элементов, убийц, насильников, воров, пьяниц, проституток… Вот с какой, далеко не лучшей частью общества, тебе придется иметь дело. Твои обязанности чтением лекций не ограничатся, придется нести службу, дежурить, участвовать в рейдах, рисковать здоровьем и даже жизнью
— Для безопасности, спокойствия и благополучия людей кто-то и этой черновой, рутинной работой должен заниматься.
— Придется жить по уставу и приказам. Мне известно, что рабочий день в милиции не нормирован. Могут по тревоге поднять с постели в любое время суток. Рискуешь пострадать от нападения преступников.
—Этот риск существует для каждого, — парировал я его довод.
— Офицер милиции больше подвержен угрозе нападения, ради захвата оружия и мундира.
— За нападение на представителя власти, в том числе работника милиции, в Уголовном кодексе предусмотрено более суровое наказание. Матерые преступники, рецидивисты об этом знают, поскольку, пребывая на зоне, изучили статьи УК, поэтому в исключительных случаях осмеливаются нападать на милиционеров, — пояснил я.
— Какое он тебе прочит звание?
— Раньше времени некорректно было спрашивать, ведь я еще не дал согласие.
— Отговаривать больше не буду. Ты уже не зеленый мальчишка, но я бы на твоем месте, так круто не менял профессию. Жаль потерять столь плодовитого журналиста. Думаю, что и другие сотрудники редакции, особенно, ответственный секретарь, будут сильно огорчены.
— Все течет, все меняется, — напомнил я слова философа. — Да и с редакцией я не собираюсь порывать связи. Может быть, инициирую ежемесячный выпуск тематической страницы «Правопорядок» или «Именем закона», что больше вам понравится.
— Судя по ответу и планам, ты уже свой выбор сделал в пользу милиции, — с досадой произнес Артем Дмитриевич.
— Возможно, возможно, но сохраняю плацдарм для маневра, ведь не исключены форс-мажорные ситуации. Есть желание попробовать себя на новом, необычном поприще. В журналистику никогда не поздно будет возвратиться. Хотя из нее невозможно уйти. Продолжу сотрудничать с периодическими изданиями, в том числе МВД.
— Останется ли у тебя времени на творчество, вот в чем проблема? Ведь, как я понял, тебе придется отвечать за политическое и моральное состояние личного состава, конкретно за каждого милиционера. Придется нести ответственность за ЧП, нарушения дисциплины и другие деяния, совершенные твоими подчиненными. Постоянно будет за чужие грехи доставаться на орехи. Это, пожалуй, сложнее, чем работа в угрозыске, следствии или ОБХСС.
— Взялся за гуж, не говори, что не дюж, — скорее себе, чем редактору я ответил для утешения. С грустным видом он вышел из моего кабинета. И его настроение, тревога передались мне. Исподволь, думая о перспективах, я надеялся, что служба в милиции, близкое знакомство со спецификой работы ее сотрудником, особенностями взаимоотношений, подвигнут на создание колоритных персонажей остросюжетных произведений на фабуле конкретных преступлений и происшествий. Это в конечном итоге и перевесило чашу моих аргументов в пользу милиции.
На второй день, дабы не изводить себя размышлениями, не «перегореть», я позвонил Калачу и сообщил:
— Вячеслав Георгиевич, я согласен на ваше предложение.
— Благодарю за правильный выбор. Я не сомневался, только глупец мог отказаться от такого предложения, — бодро ответил майор. — Теперь вам предстоит пройти несколько необычных процедур: медицинскую комиссию в поликлинике УВД, тестирование на оценку интеллекта, собеседование с одним из заместителей начальника УВД, курирующего работу с кадрами. Кстати, вам за границей приходилось бывать или может там проживают родственники?
— Дальше Крыма, Молдавии, где служил, Москвы, Волгограда, Одессы и некоторых других городов не был, родственников за пределами СССР нет, — ответил я.
— И еще очень важно, чтобы среди ближайших родственников не было судимых.
— Таковых нет, сам тоже никогда не привлекался.
— Отлично! Если ваше здоровье не подкачает, то полку прибудет, — обнадежил Калач. Здоровье не подкачало и через две недели после тщательной проверки моей родословной, осуществленной сотрудниками МВД и КГБ, вместо привычного маршрута в редакцию газеты, расположенной в районе городского парка культуры и отдыха, я принялся осваивать новый маршрут, через территорию рынка мимо госбанка в трехэтажное здание, левом крыле которого располагался ГОВД, а в правом – РОВД.
— Эх, Вадим, не ожидал я от тебя такого «сюрприза», — с огорчением признался редактор. — Понял, что уговоры на тебя не подействуют. Такой неожиданный и резкий вираж из журналистики на службу в милицию похож на авантюру. Уверен, что рано или поздно, но ты возвратишься на круги своя. только к тому моменту вакансий у меня для тебя не будет, даже при наличие. Извини, но это дело принципа.
— Спасибо за откровенность. Я и сам не намерен возвращаться туда, откуда добровольно ушел. К тому же, если пойму, что сел не в свои сани, то есть и другие издания. Перо в сторону откладывать не стану. Сам. знаешь, что бывших журналистов, как разведчиков и чекистов, не бывает. Литературное творчество — не профессия, а состояние души.
— Красиво изрек, будто афоризм, — заметил Сальков и в расстроенных чувствах вышел из кабинета.
В полку прибыло
Если руководствоваться армейскими стандартами и терминологией, то по количественному составу ГОВД, нечто среднее между ротой и батальоном, поскольку в коллективе более полутораста человек. В тот же апрельский день, когда из главка милиции поступили приказы, Калач собрал в своем кабинете начальников подразделений: следствия, уголовного розыска, ИДН, ИВС, участковых инспекторов, ГАИ, МРЭО, вневедомственной и пожарной охраны. Лишь трое человек, из которых, как выяснилось впоследствии. трое штатные работники — капитаны милиции начальники штаба Сергей Дорош, отделения уголовного розыска Анатолий Винник и старший следователь Владимир Щукин, были в милицейской форме. Когда все руководство ГОВД оказалось в полном составе, Вячеслав Георгиевич торжественно сообщил:
— Товарищи офицеры, в нашем полку прибыло!
Все обратили взоры на меня, поскольку я единственный среди них был новичком. Майор тут же огласил приказы о присвоении Живцову Вадиму Андреевичу, то есть мне, специального звания «старший лейтенант милиции», назначении на должность заместителя начальника ГОВД по политико-воспитательной работе.
— Поздравляем вас, товарищ старший лейтенант со званием, назначением и вступлением в нашу дружную семью.
Раздались аплодисменты, а начальник продолжил:
—Долго на конкурсной основе пришлось подбирать кандидатуру на должность второго зама. Теперь у нас будет свой политработник и журналист. Я уверен, что он быстро постигнет суть милицейской деятельности, внесет весомый вклад в укрепление социалистической законности и правопорядка.
Он вручил мне удостоверение и новенькие погоны старшего лейтенанта и напутствовал:
— Пусть со временем эти маленькие звездочки превратятся в большие полковничьи, а, возможно, и в генеральские. Как говорится, большому кораблю большое плавание. Весь комплект обмундирования получите в хозчасти УВД облисполкома, а табельное оружие, пистолет Макарова у начальника штаба капитана Дороша.
Крепко пожал руку и заметил:
— С начальниками служб и отделений, с личным составом познакомитесь в процессе работы. Главное, будьте активны, вникайте в проблемы, проявляйте инициативу. А вас, коллеги, прошу во всем помогать Вадиму Андреевичу, ведь для него это дело новое, незнакомое. Вопросы к моему заму есть?
Калач окинул взором подчиненных.
— У матросов, пока нет вопросов, — шутливым тоном ответил Анатолий Винник
— Тогда делу – время, а потехе – час, — произнес начальник ГОВД и напомнил. — Нам необходимы высокие результаты по профилактике правонарушений, раскрываемости преступлений и охране общественного порядка в городе. Решение этой триединой задачи покажет результативность работы личного состава.
Сотрудники быстро разошлись по своим кабинетам, кое-где застрекотали пишущие машинки. Я раскрыл красную книжицу удостоверения: с правой стороны от фото значилось «Живцов Вадим Андреевич, заместитель начальника ГОВД, старший лейтенант милиции». Ощутил приятную волну тщеславия.
— Пошли, покажу твои апартаменты, — предложил Вячеслав Георгиевич. Со второго этажа, где находился его кабинет, мы поднялись на третий. Он сам открыл обитую черным дерматином дверь, на которой успели прикрепить табличку «Живцов Вадим Андреевич, заместитель начальника ГОВД по политико-воспитательной работе». И вновь ощутил, как тепло шевельнулось сердце.
— Прошу, — майор жестом руки пригласил первым войти в накануне отремонтированное помещение. Стены были драпированные панелями под цвет дуба. У двери встроенный шкаф для одежды. Прямо напротив двери с узким тамбуром, поглощающим звуки, у окна со шторами был установлен стол с приставкой и новыми письменным прибором и настольной лампой. Рядом тумбочка с гирляндой разноцветных телефонных аппаратов. У стены книжный шкаф с томами литературы.
— На мой взгляд, неплохо, скромно, но комфортно. Поздравляю с новосельем! — произнес он. — Со временем приобретем цветной телевизор и установим кондиционер.
— Нормальный кабинет, лучше, чем был в редакции, — ответил я.
Калач подошел к стальному сейфу, открыл ключом тяжелую дверцу и достал обычный журнал с грифом «Для служебного пользования».
— Это штатное расписание. Для начала познакомься с личным составом, пока что по этим сведениям, а потом конкретно с каждым сотрудником. Все они и мои, и твои подчиненные и мы отвечает за них головой., — он вручил журнал и предупредил. — За пределы здания не выносить. Не забывай о том, что давал расписку о неразглашение государственных и служебных тайн. Учись грамотно работать с документами.
—В редакции только тем и занимался, — ответил я.
— Не иронизируй. Одно дело газета, рукописи, статьи и другое — милиция, режимное ведомство. Запомни: существуют три степени секретности. Придется иметь дело с документами под грифами «Для служебного пользования», «Секретно» и «Совершенно секретно». Последняя из степеней наиболее высокая. Будь особенно осторожным и бдительным, чтобы не допустить утечки информации. Даже журнал «Советская милиция», газета «Советский милиционер» где публикуются статьи, рекомендации, методы раскрываемости преступлений, новинки криминалистики и другие ценные советы, не подлежит распространению среди населения. Хотя в кабинет постороннему лицу проникнуть сложно, однако не оставляй документы в ящиках письменного стола, тем более, на столе. Документы, штатное расписание личного состава, приказы, инструкции, методические материалы храни в сейфе. Перед уходом обязательно опечатывай.
— Ясно.
—Не ясно, а так точно! Служил ведь в армии и должен знать, как отвечать по уставу, — напомнил начальник ГОВД.
— Так точно, товарищ майор! — по – военному ответил я. Он отдал мне связку ключей от кабинета и сейфа.
Затем он подошел к книжному шкафу и взял в руку книгу с ярко-красной обложкой.
— Потом займитесь изучением этого пособия.
На обложке я прочитал название «Политико-воспитательная работа в органах внутренних дел».
— В этом издании под редакцией заместителя министра МВД СССР генерал-лейтенанта милиции Юрия Чурбанова четко и лаконично изложены задачи и методы работы с личным составом по укреплении дисциплины, идейно-нравственному и культурному воспитанию сотрудников, — пояснил Валентин Георгиевич и подчеркнул. — Юрий Чурбанов, ныне он уже в звании генерал-полковника милиции является первым заместителем министра, зять самого Леонида Ильича Брежнева. После министра генерала армии Николая Щелокова твой главный начальник по линии политико-воспитательной работы с личным составом. Кроме этой книги есть и другие издания, приказы, методички, инструкции. Только не ленись, работай и учись, но главное, практика, опыт. Как замполит, обязан знать, чем живет и дышит каждый сотрудник от офицера до сержанта, что от него можно ожидать?
— Так точно!
— По случаю вступления в должность и присвоения первого офицерского звания, следовало бы по традиции наполнить и поднять бокалы или рюмки, — напомнил он. — Но у нас, Вадим Андреевич, еще будет не один повод для этого. Во всем, в том числе в питие, должна быть разумная мера
— У меня это не первое звание. После окончания ВПШ и полевых сборов присвоено звание лейтенанта, — заметил я.
— Вот и замечательно! Хотя это разные, не подчиненные друг другу министерства, но с военными, особенно летчиками из поселков Гвардейское, Веселое, да и Джанкоя, у нас большая дружба. А у тебя есть условия для роста, ведь должность замполита соответствует званию подполковника милиции, а моя – полковника. Будем вместе расти?!
— Будем расти, — подтвердил я его прогноз.
— Вадим Андреевич, нам следует обновить панно в ленинской комнате и обязательно, чтобы на фоне мужчины и женщины в милицейской парадной форме был начертан лозунг «Слава советской милиции!», — предложил Калач. — И вообще надо привести в порядок стенды наглядной агитации. Не исключено, что ГОВД посетит высокое начальство. Сейчас в Ялте отдыхает министр МВД генерал армии Щелоков. Николай Анисимович любит неожиданно нагрянуть с проверкой. Вдруг что-то ему не понравится, то полетят погоны. Он суров, но справедлив. Если наказывает, то по делу.
— Вам приходилось его видеть?
— Обязательно. Подобно тому, как все дороги ведут в Рим, они также ведут и в Крым. Особенно летом, в курортный сезон. Вместе с Макарцом, генерал-майором Добричем и другими ответственными товарищами встречал Щелокова в симферопольском аэропорту, а потом и на совещании работников правоохранительных органов. Кстати, он является давним другом Леонида Ильича еще с военных лет. С тех пор вместе, не разлей вода. Генсек пристроил к нему первым замом своего зятя, мужа дочери Галины Юрия Чурбанова. Вот кому следует позавидовать обычного майора, каких десятки тысяч, стремительно вырос до генерал-полковника. Сам министр много сделал для укрепления милиции, повышения ее авторитета. Не каждому офицеру дано с такими влиятельными людьми общаться. Я высоко дорожу этой возможностью. Если раньше нас лишь боялись, то теперь уважают и почитают. В милиции, как и у военных летчиков-истребителей, следует соблюдать тактику, когда один является ведущим, а другой ведомым. Понятно, что ведущий — это начальник, а ведомый его зам. Если будешь соблюдать это правило, ты быстро преуспеешь и сделаешь карьеру. Ясно?
— Так точно!
— Насчет оформления наглядной агитации поторопись, чтобы нас не застали врасплох.
— Будет сделано, товарищ майор. Постараюсь отыскать умелого художника. У меня есть на примете из мастерской по реставрации старых полотен.
— Хороший, знающий себе цену, живописец затребует за свою работу хороших денег, а милиция – ведомство бюджетное, а не хозрасчетное, а значит и не прибыльное, — пояснил начальник. Штрафы, взимаемые с нарушителей Правил дорожного движения и клиентов медвытрезвителя, поступают в бюджет города, работаем, как говорится, на того дядю. Нечем будет рассчитаться с художником. Поэтому ты не торопись с предложением своему знакомому. Мы — люди практичные и экономные, действуем по принципу: на ловца и зверь.
— Как это, понять?
— К нам в медвытрезвитель и в «обезьянник», то бишь клетку, что в дежурной части для временно задержанных, часто попадают бичи…
— Бичи, кто такие? — насторожился я, ранее не вдаваясь в суть этого слова. Он удивился моему вопросу
— Бич — это бывший интеллигентный человек, ученый, художник, поэт, музыкант, скульптор, работник культуры, разных видов искусства, в общем, творческая личность. Не будем форсировать события и подождем, когда судьба или случай сами пошлют нам художника. Ориентируем на его поиск экипажи медвытрезвителя, ПМГ и ППС. Человек, привлеченный за правонарушение готов бесплатно или за чисто символическую плату оказать нам услугу. Думаю, что при целенаправленном поиске долго ждать не придется, милиционеры медвытрезвителя хорошо знают, возле каких питейных заведений и когда ошиваются художники. Заодно оформит витрину для нашей стенгазеты «На страже правопорядка». Кстати, добейся того, чтобы она выходила не реже одного-двух раз в месяц. Будучи замполитом ГРОВД, я было наладил ее выпуск, но потом в связи с реорганизацией до нее не дошли руки. Не сомневаюсь, у тебя, профессионального журналиста, получится. Не селькор ведь и рабкор, а член Союза журналистов СССР. Обязательно включи в состав редколлегии начальника штаба Сергея Дороша, эксперта-криминалиста Владимира Будченко, моего зама по оперативной работе Валерия Шугая, ну, и сотрудников из разных отделений и служб, у которых бойкое перо. Тогда стенгазета будет информационного насыщенной и интересной, не стыдно будет представить на конкурс в УВД облисполкома.
Впрочем, что мне тебя учить, ты в этом деле собаку съел.
— Да, стенгазета – дело не сложное, — согласился я.
— Задействуй весь арсенал идейно-пропагандистских и воспитательных средств, чтобы личный состав с первых дней почувствовал силу твоего влияния, деловую хватку, эрудицию, свежий подход к работе, — продолжил Калач. — Продумай и напиши план первоочередных мероприятий и в любое время суток жду тебя в кабинете. Вместе обсудим, ведь одна голова — хорошо, а две — лучше. Годится?
— Так точно!
—Еще на одном важном аспекте акцентирую внимание, — произнес майор. — Многие из офицеров постараются набиться к тебе в друзья. Начнут искать слабое место, «ахиллесову пяту», чтобы соблазнить спиртными напитками, красивыми женщинами легкого поведения. Эти прелестницы у нас на учете. Пустят в ход и другие соблазны и блага. Будучи замполитом ГРОВД, я испытал эти методы искушения на собственной шкуре и выстоял. Если ты не устоишь, то не успеешь оглянуться, как подчиненные сядут на шею и станут понукать. Из замполита превратишься в обслугу чужих амбиций и прихотей. Чтобы этого не произошло, подчиненных сотрудников следует держать на дистанции.
— Придется пожертвовать дружескими отношениями? — заметил я.
—Дружба дружбой, а служба — службой. — напомнил Вячеслав Георгиевич. — На первом месте служебный долг, выполнение требований Устава. У нас в ГОВД еще не перевелись любители презентов, то есть взяток, «зеленого змия» и «клубнички». Некоторых из них я успел уволить на стройки народного хозяйства. Остальными тебе предстоит заняться. Кроме того, под твоим кураторством суды офицерской чести и младшего начальствующего состава, то есть старшин и сержантов. Не обессудь, придется исполнять функции инквизитора. Так себя поставь, чтобы подчиненные не только уважали, но и боялись. Тактика пряника и кнута еще никому не навредила.
— Слишком прямолинейна, без полутонов и оттенков, — возразил я.
—Зато надежная, испытанная практикой и временем, — парировал Калач. — У подчиненных абсолютно понятный к тебе интерес. От твоего расположения и мнения зависит их продвижение по службе, карьера, присвоение очередных званий, награды, а за проступки и недостатки — взыскания. Представления начальнику главка милиции генералу Добричу пойдут за двумя подписями: моей и твоей. Имей в виду, что твоя роль в решении кадровых вопросов значительна. Постарайся соответствовать своему высокому статусу. Что касается твоей личной карьеры, то это будет зависеть от характера наших взаимоотношений и оценки твоей работы начальником и сотрудниками управления по ПВР УВД Крымоблисполкома. Ладно, обживайся, читай, изучай литературу. Я велел Дорошу подобрать полезные для службы книги.
Когда майор вышел, я принялся изучать штатное расписание. Структура ГОВД включала: руководство в составе начальника, двоих его заместителей, начальника штаба и инспектора по кадрам; дежурной части; следственного отделения, отделения уголовного розыска; отделения по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС); службы участковых инспекторов, патрульно-постовой службы (ППС); медицинского вытрезвителя, отделения государственной автомобильной инспекции (ГАИ), межрайонного регистрационно-экзаменационного отделения (МРЭО), дорожно-патрульной службы (ДПС); отдела вневедомственной охраны (ОВО), инспекции пожарного надзора. Содержались анкетные данные на каждого сотрудника офицерского, рядового и младшего начальствующего состава.
Неожиданно дверь отворилась и вошел старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан Федот Ясько с улыбкой на холеном лицеи заявил:
— Замполит, Вадим Андреевич, традицию не следует нарушать.
— Какую традицию?
— С тебя причитается. Первое офицерское звание, как впрочем, и следующие следует обмыть, чтобы звездочки не заржавели, а магнитили очередные, — пояснил капитан. — За пять лет я вырос из младшего лейтенанта в капитаны. Дважды получал звездочки досрочно. И каждую, как положено, обмывал. Устраивал пикники, накрывал «поляны» и «лужайки» с шурпой, ухой, шашлыками, балыками и другими деликатесами и напитками. Все оставались довольны, иначе бы мои звезды заржавели на стадии лейтенанта. На личном опыте убедился, что без полезных связей и покровителей, будь ты, хоть семь пядей во лбу, наверх не пробьешься. Чем выше поднимаешься по служебной лестнице, тем ожесточеннее конкуренция, ведь вакансий мала, а претендентов, хоть пруд пруди. Это на сержантские должности постоянный некомплект, а офицерские партия и комсомол быстро заполняют своими кадрами. Сто граммов коньяка для бодрости и моторности не помешают…
Его предложение меня смутило и озадачило: «Не проверяет ли он по заданию того же Калача, мою устойчивость к спиртным напиткам, а потом на очереди и к женскому полу. Своего рода тест на твердость характера, стойкость к искушениям и соблазнам».
— Что старлей задумался? Кишка тонка?
— Не тонка, но сейчас не ко времени. Конечно, традицию не следует нарушать, но я с подчиненными не пью, тем более в рабочее, то бишь, в служебное время?
— Во, как?— удивился капитан, удрученно почесал затылок. — Старший лейтенант, я выше вас по званию. Должны учесть этот факт.
— Ничего я вам не должен.
— Через полчаса обеденный перерыв,— вкрадчиво произнес он. — Не напрягайтесь, понимаю, что еще не успели обжиться, в сейфе, хоть шаром покати. Между прочим, у меня завалялась бутылочка «Зубровки» и пара бутербродов. Сведущие люди сказывают, что это любимый напиток нашего генсека. Почему бы и нам не дегустировать, тем более по весьма приятному поводу. Загляни в мой кабинет. По-фронтовому выпьем и закусим, что бог послал.
— Не советую, запрещаю употреблять в рабочее время средь бела дня.
— Жаль, очень жаль, — огорчился Ясько и заметил. — Ради дружбы, иногда, следует закрыть глаза на инструкции. Те, кто их сочиняет, сами не безгрешны.
— Не думаю, но не хочу начинать службу с грубого нарушения дисциплины. Это дурной пример для подчиненных.
— Кто здесь подчиненный? — изобразил он недоумение и, не дождавшись ответа, напомнил. — Я — капитан, старший по званию.
— А я по должности. Меня горком партии рекомендовал на службу в милицию не для участия в застольях, а для службы по воспитанию личного состава, укреплению дисциплины и правопорядка в городе.
— Ясно, — с разочарованием произнес Ясько и язвительно заметил. — Служите, может, станете полковником и даже генералом? Впрочем, очень сомневаюсь. Вам не хватает коммуникабельности, дипломатичности и гибкости в общении с сотрудниками.
Явно обидевшись, офицер вышел. «Может, не следовало отказываться, чтобы не посчитали скрягой, — размышлял я. — А с другой стороны, какой же я замполит, если с первых дней пойду на поводу у своих подчиненных. Федот Леонтьевич уже сейчас проявляет строптивость и высокомерия, а после распития и вовсе возгордится своим карьерным ростом. Если проявлю слабохарактерность, то перестанут уважать, утрачу авторитет. Должен быть стержень характера и дистанция между мною и сотрудниками».
В свой кабинет я обычно приходил за полчаса или четверть минут до начала рабочего дня при том, что он в милиции не нормированный. В любое время суток могут поднять по тревоге. Предпочитал цивильную одежду, хотя ещё неделю назад на складе хозуправления УВД получил комплекты летнего и зимнего обмундирования: будничный и парадный мундиры, рубашки, галстуки, плащ, шинель, шапку и фуражку, туфли и хромовые сапоги, портупею. А табельное оружие пистолет Макарова и кобуру выдали в дежурной части ГОВД, где находилась тщательно охраняемая оружейная комната.
— Обновку получил? — окинув пристальным взглядом, поинтересовался Калач.
—Так точно! — бодро ответил я.
— Почему не носишь?
— Психологически себя готовлю.
— Ты не психолог, а замполит, негоже быть белой вороной, — пожурил начальник. —Чтобы завтра же предстал в мундире. Имей в виду, это не просьба, а приказ. Привыкай к повиновению. Милицейская форма дисциплинирует, объединяет, вызывает чувство гордости и заставляет строго блюсти честь мундира. Назови главный девиз замполита?
Я стушевался, пытаясь вспомнить какой-нибудь афоризм из приказов Щелокова или книги Чурбанова, но тщетно.
—Делай, как я! Такова девиз у твоих коллег, некогда комиссаров, и в милиции, и в армии, — подсказал майор. — Замполит во всех отношениях обязан быть образцом для подчиненных.
— У нас не все сотрудники носят форму, — заметил я.
— Оперативникам угрозыска, ОБХСС, следователям из соображений секретности, чтобы не засветились перед бандитами, я разрешил ношение штатской одежды, — пояснил он. — Остальные обязаны строго соблюдать требования Положения о советской милиции и Устава внутренней службы.
На следующий день состоялся мой дебют. Оделся в тщательно отутюженный мундир. Оценил свое отражение в зеркале, окинул взглядом погоны со звездочками, галстук с зажимом и решил, что полный порядок. Облачился в портупею с кобурой для табельного оружия.