Ранним утром, едва я появился в своем кабинете, меня по телефону прямой связи пригласил Калач:
— Загляни на минутку, есть дело. Вошел, обменялись рукопожатием. Подполковник предложил присесть и с места в карьер произнес:
— Вадим Андреевич, тебе первое боевое задание.
— Боевое? Буду участвовать в операции по задержанию преступника?
— Глупо идти под бандитские пули и ножи без специальной физической и огневой подготовки, — усмехнулся он. — Для этого у меня есть группа захвата. Ребята, как на подбор, крепкие, сообразительные, отлично владеют приемами самбо и рукопашного боя, метко стреляют. При острой необходимости начальник УВД или его зам по оперативной работе помогут бойцами подразделения быстрого реагирования «Беркут», объявят план «Перехват» или «Сирена». А твоей ясной головой я не имею права рисковать.
—Почему же тогда задание боевое?
—Вместе с группой ППС окажешь помощь нашим коллегам из горотдела КГБ и сотрудникам линейного отдела милиции в обеспечении порядка на железнодорожном вокзале и других объектах магистрали для безопасного следования литерного поезда.
— Что это еще за литерный поезд, впервые слышу?
— Специальные поезда предназначены для поездок Генерального секретаря Леонида Брежнева и членов Политбюро ЦК КПСС, — ответил он. — Если говорят, что все дороги ведут в Рим, то летом они ведут из Москвы и других уголков нашей необъятной страны в Крым, на южный берег полуострова. Поэтому объем работы по обеспечению правопорядка увеличивается. Ни для кого не секрет, что Ялта, Ливадия, Партенит, Алупка, Симеиз, Кореиз, Форос, Мухалатка, Курпаты, где расположены госдачи, являются их летней резиденцией. Здесь они сочетают отдых со встречей гостей из братских социалистических стран, а также лидеров коммунистического движения капиталистических государств и стран «третьего мира». Состояние здоровья генсека не позволяет ему воспользоваться авиацией, поэтому он предпочитает железнодорожный транспорт. К тому же он более безопасен, чем авиация. Его примеру следуют и другие престарелые товарищи, за исключением самого молодого из них Михаила Горбачева, который курирует сельское хозяйство. А наш министр Щелоков и его первый зам Чурбанов предпочитают авиацию.
Из этих пояснений Вячеслава Георгиевича я понял, что сегодня кто-то из членов Политбюро на литерном поезде пребывает на отдых
— Кого встречаем, Брежнева, Косыгина или Суслова?
— Неизвестно, но, если бы даже и знал, то не сказал. Это государственная тайна. Станет известно лишь за полчаса до прибытия состава. Если неймется, то узнаешь у капитана КГБ Павла Тереха.
— Когда, в котором часу прибывает?
— Это тоже секретная информация. Время прибытия тоже станет известно за полчаса, — ответил майор и приказал. — Бери дежурную машину и дуй на вокзал, чтобы не опоздал. Лучше подождать, чем поспеть к шапочному разбору. Милиционеры ППС уже там, наводят порядок, освобождают перрон от подозрительных субъектов и зевак.
Я не стал медлить. К моему приезду на вокзал крупного железнодорожного узла на перроне было пустынно. Сначала диктор по радио несколько раз попросила потенциальных пассажиров, провожающих и встречающих собраться в залах ожиданий. Тоже самое, по приказу сделала диспетчер автовокзала, расположенного в правом торце общего П-образной формы здания.
На перроне ко мне подошел выше среднего роста, спортивного телосложения мужчина, показал удостоверение и представился:
— Капитан госбезопасности Павел Терех.
Он был в штатской одежде. Сообщил, что в горотделе КГБ по долгу службы осуществляет контроль за предприятиями транспорта и связи, их охраной от диверсий и террористических актов.
— Лето для меня – горячая пора. Почти каждую неделю два раза из Москвы в Крым и обратном направление, следуют литерные поезда, — признался он. — Хожу, как по лезвию ножа. Даже мелкий инцидент, не говоря уже о ЧП, может стоить мне и моему начальнику должностей и погон.
— Кто сегодня пожалует в благодатный Крым? — поинтересовался я.
—Информация секретная, но тебе скажу, чтобы тоже проникся высокой ответственностью, — прошептал Терех, оглядев перрон с редкими прохожими. — Встречаем моего главного начальника – председателя КГБ Юрия Владимировича Андропова. Понимаешь, я меньше тревожусь, когда приезжает Леонид Ильич, не знающий всех нюансов и тонкостей нашей службы. Андропов уже не один пуд соли съел, сразу заметит недостатки, проколы. Чувствую себя, словно на горячих углях.
— От Москвы до Симферополя почти полторы тысячи километров, сутки поездки поездом. Почему твой шеф не воспользовался авиацией, в том числе военной, с посадкой на аэродроме Бельбек, что поблизости от Севастополя?
— Передвижение по железной дороге более безопасно, чем по воздуху, — пояснил капитан. — Сам понимаешь, что за такой персоной, как Андропов, охотятся спецслужбы США и других капстран: американское ЦРУ, английские МИ-5 и МИ-6 (военная разведка и контрразведка), германское БНД, еврейский Моссад и прочие. Не исключены диверсии. Да и в самой стране хватает психически ненормальных типов, подобных Ильину, покушавшемуся на жизнь дорогого Леонида Ильича. Кстати, генсек тоже отдает предпочтение поездам.
— Наверное, состояние организма не позволяет летать, испытывать перегрузки? Даже со стороны видно, что он сильно сдал, ухудшилась дикция.
— А что ты хотел? Жизнь человека хрупка и коротка и он уже далеко не юноша, за семьдесят пять перевалило, — напомнил Павел о возрасте вождя. — Между нами говоря, у Юрия Владимировича тоже здоровье пошаливает, но держится молодцом. Среди членов Политбюро отличается высокой образованностью, культурой, эрудицией, на досуге сочиняет стихи…»каждый кулик хвалит не только свое болото, но и его хозяина», — подумал я, но благоразумно промолчал. Мы стояли на перроне у стены вокзала с мраморной мемориальной доской, на которой было начертано: Из этого здания М.В. Фрунзе телеграфировал В.И. Ленину 20 ноября 1920 года: Южный фронт ликвидирован», то есть о разгроме войск барона Врангеля и восстановлении Советской власти в Крыму.
В лучах солнца стальными струнами блестели, уходящие вдаль на север и юг, рельсы. Таран велел офицерам и сержантам линейного отдела усилить охрану железнодорожного в форме ажурной арки, перехода через несколько путей сообщения, станций и полустанков, переездов, полосы отчуждения на дистанции от Чонгара и станции Соленое Озеро до станции поселка Красногвардейское. Не без гордости сообщил:
— На всем пути следования литерного от Москвы до станции Пролетная, что при подъезде к Симферополю, тысячи сотрудников КГБ, милиции, внутренних войск обеспечивают охрану магистрали и объектов инфраструктуры, чтобы диверсанты не смогли заложить под полотно заряд с дистанционным управлением и не пустить эшелон под откос, как это произошло с эшелоном последнего императора России Николая 11 в 1916 году. (?) Но даже, если произойдет диверсия, вагон с членом Политбюро и сопровождающими его лицами, сильно не пострадают, так как он бронированный. Но сам факт теракта, если гипотетически представить его свершение, будет иметь негативные последствия для международного имиджа СССР. Этого не должно произойти.
— Не должно, — подтвердил я. До моего слуха докатился нарастающий гул невидимого из-за поворота состава. «Наверное, едет глава могущественного ведомства, на службу в которое, честно признаюсь, я до того, как связать свою судьбу с журналистикой, мечтал поступить. По юношеской наивности полагал, что это не столь сложно, но, увы, не сложилось, — вспомнил я. Обдав горячим воздухом электропоезд без прицепных вагонов, промчался мимо вокзала.
— Что это было? — с недоумением спросил у чекиста.
— За несколько минут до прибытия литерного поезда перед ним на магистраль выпускают локомотив. Для проверки на предмет возможного минирования полотна. Под тяжестью локомотива взрывчатка детонирует, что предохранит крушение главного поезда. Один из элементов бдительности.
— Задумано разумно, — отозвался я и поинтересовался. — Остановится ли литерный на вокзале?
— Мне это тоже неведомо. Если даже и остановится, то на две минуты, не более.
«Это достаточно, чтобы в том случае, если Андропов подойдет к окну, смог его разглядеть, — предположил я. — Не станет же он всю дорогу сиднем сидеть в купе, необходимо пройтись, размяться. Да и внутреннее устройство, интерьер специального вагона, наверняка, отличаются и от купейного, и от СВ, не говоря уже о плацкартном».
Капитан не ошибся, не прошло и пяти минут, как со стороны, откуда давеча промчался одинокий локомотив, донесся ровно нарастающий гул. Из-за поворота появился состав во главе с электропоездом. Прошел под аркой перехода. Приблизившись, он замедлил ход и мягко остановился напротив здания вокзала. Я сразу обратил внимание на третий от локомотива вагон. Он отличался от стандартных пассажирских, своей массивностью. Тонированные стекла в окнах, несмотря на летний зной, были закрыты. Я пристально вглядывался в окна в надежде увидеть Андропова.
— Тщетные потуги, — усмехнулся Терех. — Не первый раз встречаю поезд со своим главным начальником, но не удостоился его лицезреть. Юрий Владимирович ведет себя, как и подобает руководителю спецслужбы. В отличие от Леонида Ильича, он закрыт для публики, не тщеславен, равнодушен к славе и популярности.
Одна из дверей бронированного вагона отворилась и вместо привычного кондуктора в ее проеме появились двое спортивного телосложения в темно-синих костюмах, белых сорочках и галстуках мужчины. Они пристально оглядели большие витражи вокзала, перрон, работников милиции. Закурили.
— Мои коллеги, охраняют шефа, — безошибочно определил капитан, хотя я и без него догадался о функциях этих особ. Толи мне померещилось, толи наяву на одно из окон с бронированным стеклом наползла тень. «Уж не Андропов ли решил взглянуть на вокзал небольшого городишка, которых на просторах страны, десятки тысяч».
Без обычного объявления диктора об оправлении пассажирского поезда №, литерный тронулся тихо, резко набирая скорость.
— Все прошло без сучка, без задоринки, — повеселевшим голосом сообщил Таран. — Это была предпоследняя остановка, через час Юрий Владимирович с товарищами будет на станции Пролетной. Там краткий отдых, фуршет и кортеж в сопровождении ГАИ и ДПС отправится в Ялту на одну из госдач.
От своих ялтинских коллег-журналистов я знал, что высшее руководство КГБ предпочитает отдыхать в Юсуповском дворце. Как известно, этого уникальное архитектурное сооружение до Октябрьской революции 1917 года принадлежало семейству графа Юсупова. Один из членов этого клана Юрий Юсупов был активным участников убийства Григория Распутина, имевшего огромное влияние на семью Николая11, его супругу Александру Федоровну и политику того времени. А во время Крымской (Ялтинской) конференции глав антигитлеровской коалиции в феврале 1945 года в этом дворце остановилась советская делегация во главе с Иосифом Сталиным. Президент США Франклин Рузвельт разместился в Ливадийском, а премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль – в Алупкинском (Воронцовском) дворцах. Сотрудники НКВД во главе с Лаврентием Берия обеспечили не только безопасность участников конференции, но и прослушивание разговоров участников иностранных делегаций, в том числе Рузвельта и Черчилля, вооружив Сталина ценной информацией.
— На какой госдаче будет отдыхать Андропов?
— Это государственная тайна, — интригуя, ответил Павел и мечтательно заметил. — Эх, попасть бы через час на станцию Пролетная!
— Что мы там потеряли? Своих забот хватает.
— Не скажи. Там рядом со зданием станции есть внешне неказистый гостевой домик с роскошными апартаментами. Там организуют застолья, банкеты и фуршеты по случаю прибытия высоких гостей. Андропов, да другие престарелые члены Политбюро — не любители спиртных напитков, поэтому долго не засиживают за столом, а сразу отправляются в Ялту. Остается уйма дорогих напитков и деликатесов. Придворная челядь и обслуга обжираются до запора, заворота кишок. На станции после короткого отдыха генсек или кто-либо из членов Политбюро, садятся в бронированные ЗИЛы, их еще называют членовозами, и под эскортом мотоциклистов ДПС отправляются по трассе в Ялту на госдачи. Все посторонних водителей, чтобы избежать ЧП или покушение на партийных вождей, чекисты сгоняют с дороги, перекрывает пересекающие или примыкающие дороги. Если бы генсек отличался крепким здоровьем, то его бы доставляли самолетом на военный аэродром Бельбек. Оттуда до Ялты рукой подать. Могли задействовать и вертолет, но для комфорта предпочитают автотранспорт. Мне об этом знакомый коллега поведал. Но на работу в этот гостевой дом вакансий нет. Туда после тщательных проверок на благонадежность, устраивают по большому блату.
— Да, везде блат, протекционизм, — посетовал я. — Когда мы их изживем, иначе эти и другие пороки погубят страну.
— Никогда! — шутливо воскликнул Терех.
Замешкавшихся людей милиционеры затолкали в помещение, а подозрительных, пьяных мужчин и женщин задержали и доставили в медвытрезвитель и дежурные части линейного и городского отделов милиции. В этот полуденный час на перроне было необычно пустынно и тихо, словно людей выкосил мор.
— Подсуетились сотрудники линейного отдела, — подметил капитан. — Поглядим, что творится в помещении вокзала
Вошли в здание и перед взорами предстала картина. Лишь немногие из людей, в основном граждане старого возраста, почивали на скамейках, другие прильнули к высоким окнам. Всеобщее любопытство охватывали мужчин, женщин, детей и подростков. Они вытягивали шеи, стараясь разглядеть, что происходит на перроне.
—Назад, на место! — зычно крикнул Павел. — Что вы, как туристы, дикари, поездов не видели?
— Поездов мы насмотрелись вдоволь, гражданин начальник, — заявил осипшим голосом один из неказистых мужчин, судя по потрепанной одежде, сельский пахарь. Прищурив глаза, поинтересовался
—Скажи, кого поезд везет? Может нашего дорогого Леонида Ильича? Почему милиция всех с перрона, словно скот, согнала в зал ожидания?
Мы приблизились к говоруну и ощутили стойкий запах дешевого вина «Билэ мицнэ» или Вермут, очень популярных напитков у рабочего класса и трудового крестьянства. Да и некоторые представители творческой интеллигенции, превратившись в бичей, довольствуются самогоном и дешевыми винами.
— Много будешь знать, быстро состаришься, — придавил его суровым взглядом капитан. Завидев у входа в зал высокого сержанта милиции, поманил его жестом руки. Когда тот подошел, велел:
— Срочно свяжись с дежурным медвытрезвителя. Пусть подошлют экипаж и определят этого слишком любопытного гражданина. Он с большого Бодуна, подшофе. Изолируйте, чтобы не распускал язык, своими глупыми вопросами не возбуждал народ, не сеял панику.
— Шановый господарь, нэ чипайте мого чоловика Пэтра, — взмолилась женщина. — Вин, майже, с переляку щось сказав.
— Сержант, погоди, — остановил Терех милиционера, готового по портативной радиостанции «Тантал» связаться с дежурным медвытрезвителя. Капитан обернулся к женщине.
— Живо забирайте своего знатока, чтобы вашего духами здесь не было!
Крестьяне с благодарной поспешностью вышли на привокзальную площадь к кассам автовокзала, чтобы убыть в отдаленное село, подальше от греха.
Пристыженные люди нельзя отходили от окон и занимали места в зале.
Павел строго велел сержанту милиции:
—Смотри в оба, чтобы никто не проникнуть на перрон во время следования литерного. За беспорядок ответишь головой.
—Так точно! — ответил озабоченный блюститель. — После такой напряженной миссии, надо снять стресс, а лучшее лекарство — коньяк или водка. Заглянем в ресторан и примем на грудь граммов по сто-двести для разгона крови.
— Я не прочь, но служба, исполнение?
— Служба – не волк, в лес не убежит, — перефразировал он известную поговорку. — К тому же мне разрешено в оперативных целях в любое время суток. Особенно при вербовке информаторов, осведомителей из числа дворников и вшивой интеллигенции, среди которых больше всего диссидентов и невозвращенцев. Он, как тот волк, сколько его не корми, в лес смотрит. А интеллигенты норовят уехать в США и капстраны Европы и Азии Чего только стоят клеветники на советский строй ученый Андрей Сахаров, лишенный всех заслуг и званий, писатели Александр Солженицын, Виктор Некрасов, Василий Аксенов, поэт Иосиф Бродский, певец Вилли Токарев и другие папуасы…
— Почему папуасы? — удивился я.
— Потому что, как удоды, гадят на свое Отечество. Ну, их к лешему. Это не моя епархия, писателями, художниками, музыкантами и другими деятелями культуры и искусства, порочащими советский строй, этими «агентами влияния», занимаются специалисты особого отдела. Моя забота, чтобы на предприятиях транспорта, коммуникациях, магистралях и объектах связи не произошло диверсий и вредительства, утечки за рубеж государственных секретов. А с другой стороны, если бы не было шпионов, диссидентов, разных религиозных сект баптистов-пятидесятников, свидетелей Иеговы, адвентистов седьмого дня и прочих мракобесий, то чекисты бы заскучали без дела.
— Не пыльная работа, — заметил я.
—…но ответственная, — продолжил он мысль и, интригуя, спросил. — Знаешь, как мое ведомство остряки называют? КГБ — контора глубокого бурения. Глубоко бурим, недаром хлеб с маслом и икрой кушаем
Терех взял меня под руку и сообщил:
— Угощаю, мой оклад, поди, больше твоего. Юрий Владимирович позаботился, чтобы чекисты не бедствовали и не поддавались соблазну брать взятки и дорогие подарки.
— Николай Анисимович тоже не обижает, — похвалили я своего министра Щелокова.
— Замечательные мужики. И что они между собой не поделили, суют палки в колеса друг друга, — в полголоса огорчился он. — Это негативно отражается на взаимоотношениях личного состава двух ведомств. Но мы – люди служивые, не лезем в большую политику, для нас приказ – закон.
— Павел, не торопись, твой шеф еще не успел выехать за пределы района – зоны нашей ответственности, — остановил я чекиста
— Ты, что же считаешь, что Андропов возвратиться? — рассмеялся он. — Если и возвратится, то лишь после полноценного отдыха.
— Мало, что может произойти в пути.
— Пока мы дойдем до ресторана, шеф будет проезжать станцию Красногвардейска, — по расстоянию рассчитал он время, но все же, по радиостанции связался с другими чекистами, поинтересовался, где литерный? Один из сотрудников ответил, что поезд миновал станцию Отрадная.
— Дальше зона ответственности моих коллег из Красногвардейского районного отдела КГБ, — сообщил капитан. — Мы честно отработали свой хлеб с маслом и можем пошабашить.
— Куда?
— Что за вопрос, замполит? Конечно, в ресторан, — бодро произнес он. И мы направили свои стопы в питейное заведение, тем более, что оно было расположено в левом крыле здания вокзала.