из серии книг "Крым – криминал":
ГОРЯЧАЯ ВЕРСИЯ
*
ЭСКУЛАП
*
ЗАКЛЯТОЕ МЕСТО
*
ПРОЩАЙ, СНЕЖАНА
*
ВАМПИР
*
БАРХАТНЫЙ СЕЗОН
*
ПРАВЕДНЫЙ ГРЕХ
*
ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН
*
ЖЕНСКАЯ ИНТУИЦИЯ
*
СПИКЕР & К (2 части)
(крымский бомонд)
САРКОМА
Книги для детей:
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЯШИ ИГОЛКИНА
*
БРАТЬЯ НАШИ МЕНЬШИЕ
*
У КОГО ВКУСНЕЕ БЛЮДО?
*
ЕГОРКА И БУЛАТ
*
КАК ЗЕРНЫШКО СТАЛО ХЛЕБОМ
*
ПАСЕЧНИК ВАСЯ И ПЧЕЛА АСЯ
*
ЦВЕТЫИ ТРАВЫ— НЕ ДЛЯ ЗАБАВЫ
Публичная порка
В калейдоскопе событий и забот стремительно протекали дни, недели, месяцы...
Такой напряженный ритм жизни был для меня привычным и не слишком утомительным. Ранее работа в редакции газеты приучила меня к ответственности и оперативности. Газета в отличие от журнала, выходящего один раз в месяц, когда у автора есть время подумать над содержанием и жанром материала для публикации, требовала быстрых действий. Я подметил одну закономерность, чем более день насыщенный делами и заботами, тем незаметно протекают секунды, минуты, часы. Может потому, что я взял на себя. дополнительные функции, открыл в себе тягу к публичным выступлениях с лекциями не только перед личным составом, но и в трудовых коллективах и молодежных аудиториях. Общаясь со слушателями, отвечая на их вопросы, особенно о международном положении, о криминогенной ситуации а городе, доставляли мне моральное удовлетворение. Вскоре мои ораторские способности оценили в отделе пропаганды и агитации райкома партии, а также в городской организации общества "Знание". Стали включать в планы общественно-политических и культурных мероприятий, единых политдней и политзанятий. В течение трех месяцев успел выступить с лекциями перед тружениками машиностроительного завода, локомотивного и вагонного депо, дистанции пути, сигнализации и связи, управления треста "Крымканалстрой", мясокомбината и винзавода, ряда учебных заведений и госучреждений. В основном лекции были бесплатными, за исключением тех, что по заявкам общества "Знание ".За двухчасовую лекцию платили не меньше 15 рублей, что в тот период, когда советский рубль по номиналу превышал доллар США, было хорошим стимулом, хотя и не главным для меня.
Повышенный интерес проявлялся у слушателей к лекциям о военных событиях в Афганистане с участием ограниченного контингента советских войск. В открытой печати и на ТВ информация была слишком скупая, дозированная без. подробностей. Кратко сообщалось о героических действиях воинов, выполняющих свой интернациональный долг.
Свежими сведениями меня снабжала жена военного летчика из авиаполка, что в Гвардейском, старший инспектор ИДН лейтенант Евгения Левкова. Добросовестный, грамотный офицер. О ней я написал очерк, опубликованный в газете "Крымская правда". Выкраивал время и для сотрудничества с редакцией газеты МВД УССР "Советский милиционер".
Моя популярность, как лектора, очевидно, раздражала Калача. Однажды на заседании коллегии ГОВД с начальниками служб и подразделений, он поставил вопрос ребром.
—Вадим Андреевич, старший лейтенант, я не могу понять, где вы работаете, в милиции или штатным лектором в обществе "Знание"? — и не дав ответить, продолжил. — Совсем отбился от рук, в нужный момент днем с огнем не сыскать. Ведешь себя, будто вольный художник. Может тебя снабдить портативной радиостанцией "Тантал ", чтобы постоянно был на связи?
Я терпеливо молчал, не мешая ему высказаться.
— Но у меня нет лишних аппаратов, едва хватает для милиционеров ППС, ДПС, медвытрезвителя и других оперативных служб. Впрочем, могу обеспечить тебя армейской радиостанцией. Будешь с рюкзаком за спиной по городу носиться.
Офицеры дружно рассмеялись, а подполковник самодовольно откинулся на спинку вращающегося кресла, ожидая от меня ответной реакции.
— Вячеслав Георгиевич, я сознательно не обратился к нему по званию. Если у вас есть ко мне претензии по поводу моего участия в общегородских мероприятиях, то обратитесь с ними в отдел пропаганды и агитации райкома партии. Кстати, мои лекции в основном посвящены работе милиции, мерам по профилактике преступлений, охране общественного порядка. Думаю, что они полезны для укрепления связей милиции с гражданами, повышения доверия к нашему ведомству.
— Конечно, полезны, никто не спорит, — согласился Калач. — Но при разумной мере. Почему других сотрудников, меня, моих замов, начальника штаба, следователей не запрягают? Потому, что сославшись на занятость служебными делами, умеют культурно отказать, хотя в свободное время не прочь пообщаться с публикой. У руководства райкома партии из-за твоей бурной активности может сложиться ложное впечатление, что у милиции других задач и забот нет, как только читать лекции. Те же Кобылин и Коновал посчитают, что мы вместо того, чтобы ловить бандитов, валяем дурака. Вадим Андреевич, если перед каждым клерком будешь расшаркиваться, то дело дойдет до того, что инструктора тобой станут помыкать. Как ты не поймешь, что они спихивают на тебя свою работу, а сами считают это личной заслугой. Запомни, того, кто везет, постоянно загружают. Посылай их подальше.
— Как я могу отказаться от участия в единых политднях, от партийных поручений?
— Ладно, я поговорю с секретарем по идеологии, чтобы тебя не слишком напрягали в ущерб служебным функциям. Да и в обществе «Знание», соблазнившем тебя гонорарами, не забывай с них платить партвзносы, пусть притормозят. У них в штате немало пенсионеров, отставников, желающих с трибуны поболтать, а у тебя своих дел. невпроворот.
После пикеровки со мной Калач сразу же взял быка за рога. Нервно теребя в руке свежую сводку о криминогенной обстановке в городе, он с суровым выражением лица заявил:
— Товарищи офицеры, это же ни в какие ворота не лезет! Прямо оторопь берет...
Скосил взгляд на сводку и продолжил
— За первое полугодие рост количества преступлений составил 13,4 процента по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Уровень их раскрываемости снизился на 5,7 процента и составил 63,2 процента. Получается, что каждое третье преступление остается нераскрытым, как принято говорить, "сухарем". Злодеи, посмеиваясь, разгуливают на свободе и совершают грабежи, кражи, насилуют женщин. Капитан Винник, старший лейтенант Беккер, (это он обратился к начальникам отделов уголовного розыска и следствия) для кого вы сушите "сухари"? Чем вы занимаетесь со своими подчиненными? В домино или нарды играете? Почему такие низкие результаты оперативно-розыскной и следственной работы? Может, прикажите мне самому, как в молодые годы, с пистолетом и битой гоняться за бандитами? Или копаете под меня, саботируете? Тщетные потуги, Сизиф труд, только шишек набьете и зубы сломаете. Не мечтайте на моем горбу въехать в рай.
— Ну, что вы, товарищ подполковник, у нас, городских жителей, даже лопат нет, —возразил начальник угро.
— Не умничай, — осадил его Калач. — Сами же себе и вредите. Никто вам за такие "достижения" ни очередных званий, ни высоких должностей не даст. Винник, отвечай, как довел отдел до паршивых показателей?
— Не такие уж они и паршивые, — заметил капитан. — С раскрытием тяжких преступлений, а именно, убийств, причинение телесных повреждений, изнасилований, разбоев и грабежей, ситуация более-менее стабильная. Рост количества преступлений в основном произошел за счет увеличения квартирных краж и хищения соцсобственности. Наш город не случайно называют воротами Крыма, поэтому кроме местных домушников действуют гастролеры. У них метода простая: обчистили одну, две или больше квартир и умчались в Симферополь, Феодосию, Ялту или Керчь, где отдыхают и развлекаются курортники, туристы, где есть, чем поживиться.
— Ближе к делу, — прервал подполковник. — Что предпринимаете?
— Координируем свои действия с коллегами из других приморских городов и поселков, — ответил Винник.
— Шевелитесь, шевелитесь, под лежачий камень вода не течет. Не забывай о том, что сыщика, как и волка, ноги кормят, — наставлял начальник горотдела и обратился к Беккеру:
Старший лейтенант, почему я вынужден выслушивать претензии прокурора Дивного о грубых нарушениях требований УПК, сроков содержания подозреваемых под стражей?
— Товарищ подполковник, я же вас информировал о большой нагрузке на каждого следователя моего отдела, верный хитрой тактике, — заявил Арон Лазаревич. — Каждый вынужден одновременно вести по два-три дела, что распыляет силы и внимание. Поэтому не всегда, а лишь ценой больших усилий удается в сроки завершать уголовные дела.
— Если не укладываетесь в сроки, то находите веские аргументы дочь их продления, чтобы Дивный не тыкал на явные нарушения УПК, не склонял мое имя на совещаниях.
— Вячеслав Георгиевич, это не решает проблемы, едва успеваем направить в суд одно дело, как накатывает другое. Работаем без выходных, будто у конвейера, но всеравно не успеваем разгребать завалы. Количество преступлений постоянно увеличивается, а в штате следствия всего четыре сотрудника. Хотя бы ещё двоих добавили и мы бы горы своротили. Уверяю, что Борис Маркович оставил бы вас в покое или же расхваливал бы на все лады. А то ведь в прокуратуре они занимаются расследованием лишь тех преступлений, которые очевидны, а сложные и запутанные спихивают на мой отдел.
Калач носовым платком вытер вспотевший лоб и усмехнулся:
— Будя тебе плакаться в жилетку. Все мы, как у конвейера, поэтому терпи, казаком станешь. Тебе же известно, что штатным расписанием, сокращением или увеличением сотрудников отделов занимается управление кадров УВД, напомнил Калач. Конечно при встрече с генералом Добричем я поставлю этот вопрос, но в лучшем случае дадут добро на одного следователя или дознавателя. Не расслабляйтесь, вместе с оперуполномоченными угрозыска действуйте слаженно и рационально, не транжирьте силы и время на мелкие правонарушения.
О работе своих служб и подразделений поочередно доложили начальники: штаба Дорош, ОБХСС Кротов, медвытрезвителя — Недбай, отдела вневедомственной охраны — Спесивый и другие офицеры.
— Мои требования не прихоть, не каприз, а служебная обязанность, — констатировал подполковник. Я тоже не сижу на печи и не ем калачи, а вкалываю до седьмого пота.
Неожиданный каламбур с рифмой печи-калачи вызвал улыбки, оживление.
— С меня в свою очередь требуют укрепления правопорядка, искоренения преступлений генерал, его заместители, руководители партийных и советских органов. Не сидите, будто сурки, в кабинетах, без вас хватает канцелярских крыс. Чаще бывайте в трудовых коллективах, ведите разъяснительные беседы со студентами, школьниками и учащимися ПТУ, давайте бесплатные консультации по профилактике правонарушений, по борьбе с пьянством и алкоголизмом на производстве и в быту. Для нас намного важнее предотвратить преступление, чем его раскрыть. Но, если оно совершено, то злоумышленник должен быть по "горячим следам" оперативно задержан и изобличен, чтобы возобладал принцип о неотвратимости наказания за содеянное. Безнаказанность порождает рецидив, иллюзию вседозволенности и произвола. Не обессудьте, к каждому из вас я тоже буду строг, но справедлив. Кто не готов или не согласен с таким напряженным ритмом работы, уровнем персональной ответственности, может подать рапорт об увольнении.
«Странная логика, а по сути, алогизм, — подумал я. — Ведь несколько минут назад Калач костерил меня именно за участие в общественных мероприятиях, а теперь призывает и других офицеров подключиться к этой работе, не сидеть сурками в кабинетах. Сам же себе противоречит».
Озадачив офицеров, подполковник медленно пристально поглядел на каждого из них.
— Рад, что среди вас нет слабаков и паникеров-дезертиров. Будем считать это заседание коллегии репетицией общего собрания личного состава горотдела по итогам работы за первое полугодие. Рассчитываю, что к этому моменту те, кого я подверг критике сделают выводы и поправят дела. Если мои замечания проигнорируют, то выводы придется сделать мне. Задачи ясны, за работу, товарищи офицеры!
Этим пафосным призывом Калач закрыл совещание. Вместе со всеми я направился к выходу.
— Замполит, задержишь на минутку, — остановил он меня. И, когда мы остались наедине примирительно произнес:
— Ты не обижайся за маленькую взбучку. Это чтобы не очень зазнавался, да и другим было неповадно отвлекаться от исполнения прямых обязанностей, чтобы не позволяли себе вольницы.
— Вячеслав Георгиевич, вы же сами, закрывая совещания, призвали офицеров выступать в трудовых коллективах, а за это подвергли нелицеприятной критике. Как это прикажите понимать?
— Нечего тебе за всех отдуваться, наживать грыжу,— усмехнулся подполковник. — Подключай к чтению лекций следователей, начальников подразделений, а то они от сидячей работы жиром обросли. С теми, кто вздумает саботировать, у меня разговор будет коротким, рапорт на стол и шагом марш на стройки народного хозяйства. Будь хитрее, освобождайся от лишних заданий и поручений. Завотделами, инструкторов с их просьбами посылай подальше. Твой уровень секретари райкома партии, председатель горисполкома, не ниже рангом. А прямые начальники: генерал Добрич, его замы, начальник политуправления и, конечно, я. Прочих можешь игнорировать, дабы, как назойливые мухи, не мешали радоваться жизни, своему высокому положению в обществе.
— Вячеслав Георгиевич, предлагаю впредь спорные вопросы обсуждать тет-а-тет, а не превращать в публичную порку, сказал я, отлично понимая, что этой показательной обструкцией, он дал понять, кто в доме хозяин. Но ведь я и не претендовал на пальму первенства в служебной субординации.
— А ты все же обиделся, надулся, как мыльный пузырь, уловил он мое настроение. Брось этот бабский каприз. Я иногда вынужден быть жестким к тем, кого ценю, чтобы им служба медом не казалась, чтобы не расслаблялись.
— Могли бы заранее обсудить возникшие проблемы, а не выносить на публику.
— Это не публика, а коллектив, почитай элита, костяк милиции, единая семья, от которой у меня нет секретов. Научись не перечить, а терпеливо выслушивать замечания и указания вышестоящего начальства. Отвечай "так точно!" и продвижения по службе тебе гарантированы. Если будешь постоянно возражать, гнуть свою линию, то и должности замполита можешь лишиться.
Хотел ему ответить, что за кресло не держусь, но воздержался, а Калач продолжил наставлять:
— С офицерами не откровенничай, особенно с Винником, Дорошем и Беккером, поддерживай сугубо служебные отношения. Служба в милиции не допускает панибратства и слюнтяйства. Вообще, проявляй к подчиненным жесткость и строгость, иначе заберутся на шею. Ясно?
—Так точно!
— Носишься со своими лекциями по городу, словно угорелый, а к подготовке моего доклада, наверное, ещё не приступил? — упрекнул он меня. — Сроки ведь поджимают.
— Доклад готов, — ответил я, хотя и мелькнула мысль заставить его поволноваться.
— Не ожидал? — удивился Калач. — Хвалю за оперативность.
Это был не единственный случай, когда я готовил для начальника тексты докладов для выступлений на разного рода совещаниях, заседаниях и прочих мероприятиях. Прежде этим занимался капитан Сергей Дорош. Но у него тексты, написанные сухим канцелярским языком, без глубокого анализа причин и тенденций преступлений, не вызывали у Калача прилива вдохновения. С учетом моего журналистского опыта, бойкого пера они переложил эту работу на меня. На основе немногословных, куцых справок, показателей уголовной статистики, поступавших от начальников служб и подразделений, мне удавалось писать аналитически полноценные доклады. Да и к 10 ноября — Дню советской милиции, кроме торжественной ресторан, готовил статью за подписью Калача в газете "Заря коммунизма ". Подполковнику это льстило. Он лишь сетовал, что у самого нет времени, чтобы взяться за перо.
— В тебе неистребим менталитет журналиста, а надо стать милиционером, — поучал подполковник. — На первом плане должна быть служба и никакой самодеятельности.
Я счел не вступать в полемику и с неприятным осадком покинул просторный кабинет.
— Не принимай близко к сердцу, — посочувствовал Винник, которого я встретил в узком коридоре. — Начальник в своем репертуаре. Он не упускает случая, чтобы не напомнить сотрудникам, кто командир и все должны беспрекословно подчиняться. Многие привыкли к такому стилю и не обижаются.
— Ты тоже смирился?
— Лишь отчасти, — ответил капитан. — Стану проявлять строптивость, придерется к чему-нибудь и понизит в должности. Ясько давно мечтает занять мое место. В худшем случае, если шлея попадет под хвост, отправит на стройки народного хозяйства. После пятнадцати лет службы в милиции, неразумно менять профессию. Поэтому, стиснув зубы, терплю мелкие придирки. Сам понимаешь, чтобы начальника не выбирают, а назначают сверху. А там свой расклад, своя арифметика.
— Может высшая математика?
— Очень сомневаюсь, — усмехнулся Анатолий. Мы разошлись по кабинетам, если не друзьями, то единомышленниками.