Почти от самого потолка со стеклянной крышей и до мраморного пола на первом этаже спиралью была натянута крепкая сетка, на которой спокойно лежали десятки посетителей музея. Сетка частично закреплялась возле перил каждого этажа и тем самым позволяла залазить на нее с любой высоты. Спиральная сетка служила чем‑то вроде огромного гамака, где можно было прилечь и отдохнуть, любуясь внутренней архитектурной красотой музея Гугенхайма. Если бы кому‑то взбрело в голову взобраться по этой сетке на самый верхний этаж вместо использования лестниц или лифтов, то это уже больше походило бы на альпинизм.
К счастью, альпинизмом в музее никто заниматься не желал, люди просто лежали, болтали друг с другом и смотрели на небо через стеклянный потолок. Со стороны все выглядели довольными и умиротворенными, но мне эта затея со спиралевидной сеткой все же казалась немного опасной. Мне казалось, что с нее достаточно легко скатиться в самый низ. Скатиться без болевых травм, сетка нигде не обрывалась и не давала ни единой возможности удариться обо что‑то твердое, но все же перспектива прокувыркаться шесть этажей меня не воодушевляла.
Я оторвался от любования этим чудным местом и продолжительным взглядом оценил окружающую обстановку. В поле зрения попало около сотни посетителей, снующих по всему музею и десяток кураторов, проводящих экскурсии. Для здания таких размеров, тут все же было многолюдно и чтобы найти в толпе кого‑то определенного приходилось как следует прищуриваться и концентрировать свое внимание. Что я и сделал.
Райан, как и я должен был выделяться из толпы своим официальным костюмом и пистолетом под пиджаком. Просканировав глазами местность в течение нескольких секунд, ничего и никого полезного я так и не обнаружил. Его явно не было в поле зрения. Я предположил, что Райан уже успел подняться на несколько этажей вверх на лифте и тем самым давно скрылся от меня. Искать его в толпе, распространяющейся на шесть этажей ввысь, было бы занятием неблагодарным и потому я решил просто ждать его возвращения. Музей Гугенхайма имел всего два входа‑выхода и оба они находились на первом этаже, так что подождать пока Райан не сделает того, ради чего он тут оказался, казалось мне самой здравой мыслью на тот момент. Если только он не решит спрыгнуть с крыши. Последнее для меня шуткой не являлось, от него можно было ожидать чего угодно.
Я стал медленно передвигаться от одного выхода к другому, поглядывая по сторонам в надежде обнаружить желаемое, но вокруг была удивительно спокойная и непринужденная обстановка. Каждые несколько секунд я смотрел на часы, беспокоясь о том, сколько времени мне приходится бездействовать. Конечно, я бы мог рвануть вверх и бегать по этажам, надеясь, что мне повезет, но точно так же мне могло не повезти, я бы разминулся с Райаном и он бы опять от меня сбежал. Про то, чтобы воспользоваться лифтом я даже думать не хотел, в этом случае шанс разминуться с Райаном возрастал многократно. Нервно обдумывая, правильно ли я поступаю, прошатался я так на первом этаже музея около трех минут, когда произошло нечто, не сказать что совсем уж для меня неожиданное.
Выстрел. Сотрясающий воздух женский крик. Еще два быстрых выстрела. Затем после некоторой паузы четвертый выстрел. Звуки яростно палящего пистолета исходили прямо от стеклянного потолка и благодаря отличнейшей акустике музея Гугенхайма разносились по всему зданию.
Посетители себя ждать не заставили и сразу же после первого выстрела со всех сторон начали доноситься крики. Очередной женский визг послышался с самого верхнего этажа, затем еще один и тоже женский. В панике, подверженные стадному инстинкту, десятки людей ломанулись к выходу. Двое пробегавших мимо меня женщин чуть не сбили меня с ног и, ни на секунду не замедляясь, устремились к выходу.
Происходящее на спиральной сетке, натянутой до потолка, и вовсе не поддавалось описанию. Перепугавшись, многие посетители поспешили убраться с сетки, чтобы попасть на твердую поверхность, но, плохо соображая, начали в ней буквально запутываться и делать опасные резкие движения. Кому‑то удалось с нее быстро и благополучно выбраться, но некоторые, потеряв равновесие, начали скатываться по ней с верхних этажей в самый низ. От хаоса, творившегося на сетке, последняя сильно закачалась и начала сбрасывать с себя даже тех, кто почти смог с нее выбраться.
Мой взгляд чуть ли не в последний момент остановился на молодом отце, неуклюже скатывающимся в районе второго этажа прямиком за своим ребенком, которому на вид было не более семи лет. Я находился метрах в пяти от места, где сетка соприкасалась с полом, и молниеносно ринулся к ребенку, рискующему с секунды на секунду разбить себе что‑нибудь об мраморный пол. В последний миг я прыгнул вперед и, завалившись на пол, успел поймать маленького мальчика, подставив левую руку прямо под его летящую к мрамору голову. Второй же перебинтованной рукой, я попытался подстраховать себя, выставляя плечо вперед, но поскользнувшись, рухнул на свою правую руку, придавив все еще больную рану. Я застонал от боли, но сумел удержать внимание на ребенке и не дал ему ничего себе разбить. Следом скатился с сетки и его отец, хорошенько ударившись коленом об твердый пол.
Я попытался встать на ноги, попутно осматривая мальчика на предмет ранений:
– Ты в порядке, парень? – кряхтя от боли в руке, я помог ему подняться.
Тут уже, превозмогая боль от ушиба колена, подполз его отец:
– Джейк! Джейк, ты в порядке?! – взволновано смотрел он на мальчика.
Парень с виду был явно перепуган, но плакать точно не собирался. Он испугано смотрел то на меня, то на своего отца и, наконец, вымолвил:
– В п‑порядке.
– Спасибо вам, – сказал отец, обнимая сына и переводя взгляд на меня.
– Не за что. Я из ФБР, быстро покиньте здание с сыном, – показывать удостоверение федерального агента у меня желания не было, молодой отец и так верил моим словам, обращая внимание на пистолет, выглядывающий из‑под моего пиджака.
– Но моя жена… она была здесь… на первом этаже, – испуганно начал он.
– С ней должно быть все в порядке, сэр. На первом этаже опасности нет, быстро бегите к выходу! – спорить он не стал и, прихрамывая, с сыном на руках, направился к выходу.
На порезанную с утра правую руку я, судя по всему, приземлился совсем неудачно и обнаружил, что сквозь бинты начала сочиться кровь, подкрепляемая легкой болью. Я выругался и сконцентрировался на обстановке вокруг. Выстрелов уже слышно не было, но хаос все еще продолжался. Б о льшая часть посетителей к этому моменту успела выбежать из здания, но некоторые все еще бежали с верхних этажей вниз. Я заметил, что многие от испуга попригинались и попытались укрыться за экспонатами или лавочками на первом этаже.
– ФБР! – крикнул я что было сил и в доказательство вытянул свое удостоверение, показывая его всем, кто мог меня услышать или увидеть. – Всем немедленно покинуть здание!
Некоторые, будто ударенные током, мигом ринулись к выходу, но и оставались еще люди, замершие от страха на месте. Я достал пистолет и начал подбегать к ним поочередно, заставляя покинуть здание.
– Быстрее! Быстрее! Покиньте здание, тут небезопасно! – продолжал кричать я.
Теперь уже почти все направлялись к выходу, прислушиваясь к моим словам. Я заметил двоих работников музея, которые укрывшись за каким‑то большим экспонатом, походившим на древний саркофаг, явно никуда не спешили. Я быстро подбежал к ним и слегка присев, спросил:
– Вы здесь работаете? – обратился я к женщине средних лет и мужчине лет тридцати, обращая внимание на их рабочие бейджи. – Я из ФБР, вы в порядке?
– Да в порядке, но выстрелы и крики сверху что‑то не радуют, – отозвался мужчина.
– Послушайте, – я посмотрел на его бейдж, – Жамель, у вас есть ключи от дверей музея?
– Э… да, конечно.
– Жамель, мне нужно чтобы вы дождались, пока все посетители не покинут здание, а затем покинули здание сами и закрыли за собой обе двери. Сможете?
– Я… не знаю… наверно.
– Жамель, вам нечего опасаться, угроза исходит с верхних этажей и я собираюсь ее устранить, – я продемонстрировал свой пистолет для убедительности, – просто выведите всех и закройте двери.
– Хорошо‑хорошо, сэр, сделаем.
– Здание как‑то еще можно покинуть? Наверху есть выходы? Аварийные? Какие‑то лестницы?
– Да, с крыши можно покинуть здание, там есть пара пожарных лестниц, но это будет нелегко сделать, – отозвалась женщина, когда сверху раздался еще один выстрел, а затем рев, мужской яростный рев.
– Так все, бегом, давайте! – крикнул я напоследок.
Работники музея направились к выходу, а я снял пистолет с предохранителя, достал смартфон и побежал в направлении лестницы, ведущей на этаж выше.
– Джейкоб, срочно нужно подкрепление в музей Гугенхайма, лучше всего отряд спецназа, – протараторил я в смартфон, не дав Джейкобу на том конце ни шанса произнести первым хотя бы звук.
– Э… да, сэр… что у вас происходит? – спросил ошарашенный Броуди.
– Понятия не имею, тут выстрелы и паника, – ответил я, подбегая к ступенькам, – сразу после выстрелов я слышал женские крики. Так что давай сюда и скорую помощь на всякий случай. Передай Дэвиду, пусть сам ведет сюда ребят, он разберется что делать. И быстрее, Джейкоб!
– Да‑да, сэр, подкрепление уже почти в пути.
Я кинул смартфон обратно в карман пиджака. Со всех ног я пролетел первые два этажа, изредка сталкиваясь со все еще спускающимися посетителями. Я поглядывал на каждое незнакомое мне лицо и готовился в случае чего оказать людям всю возможную помощь, но, если не считать перепуганных лиц, все выглядели вполне дееспособными.
На тот момент планировка музея казалась мне ужасной. Мне приходилось преодолевать пару десятков ступенек, поднимаясь на этаж выше, а затем пробегать половину окружности этажа, чтобы добраться до следующей лестницы, ведущей на этаж выше. Преодолевая очередной круг и приближаясь к лестнице, ведущей на третий этаж, я не переставал поглядывать вверх в надежде увидеть хоть что‑то из происходящего там и попутно стал беспокоиться о том, как мне было неудобно держать свой пистолет в левой руке.
Я всегда хорошо стрелял, но при этом держал пистолет в правой руке. Можно сказать, что в этом деле я был праворукий. Сейчас же все пальцы моей правой руки были максимально ограничены в движениях бинтами, да и к тому же вся область возле мизинца кровоточила и совсем неприятно побаливала. Так что, удерживать пистолет в правой руке было проблематично, а в левой неудобно и непривычно. Это меня нервировало больше всего, я боялся, что если мне придется использовать свой пистолет, то я допущу ошибку.
Взобравшись на третий этаж, я пробежал очередной полукруг впритык к перилам, продолжая посматривать вверх. Я все еще ничего там не видел, но начинал слышать какой‑то шум. Мне показалось, что это был шум борьбы, я отчетливо услышал, как наверху разбилось что‑то стеклянное. Там явно имела место драка.
Подбегая к лестнице, ведущей на четвертый этаж, я почувствовал вибрацию своего смартфона в пиджаке и тут же его вытянул. Номер моему смартфону был неизвестен.
– Да, кто это? – тяжело дыша на бегу ответил я.
– Агент Стиллер, это Дитер Штайблих, – первые два слова обычным голосом, а оставшиеся три предельно высоким. Да, это определенно был он, со своим жутким голосом.
– Господин Штайблих, вы несколько не вовремя, я тут малость занят, – все так же с трудом выговаривая слова на бегу, ответил я.
– Простите, что отвлекаю, – все равно продолжил он, – только хотел сообщить, что в желудке Стивена Горэма я не обнаружил никаких следов человеческих волос.
– Спасибо за информацию, господин Штайблих, как только я тут закончу, сразу же обдумаю вашу находку.
– Удачной погони, – Штайблих оборвал связь.
Что? Удачной погони? Откуда он знает, что я куда‑то бегу или за кем‑то гонюсь? А, ну да, у меня же голос запыханный. Хотя… это же не дает повода дума… Так, все, хватит Нейтан, сконцентрируйся на текущей ситуации.
Я закинул смартфон обратно в карман и уже подбегал к лестнице, ведущей на пятый этаж. Я был почти у цели. Пробежав очередные несколько ступенек, я оказался на пятом этаже и услышал ЭТО. Нет, честное слово, это почти можно было принять за дикий рев медведя. Бешеный продолжительный вопль, а затем вылетающий этажом выше на спиральную сетку вперед спиной человек в официальном костюме. Это был Райан. В смысле, вылетал с балкона на сетку Райан, а не издавал вопль. Я поднял взгляд еще выше и увидел, ЧТО издавало этот жуткий звук. Это был огромный мужчина в таком же официальном костюме, как и Райан. У него было какое‑то дикое выражение лица и звериный оскал. Он яростно смотрел вслед улетающему Райану, а потом заметил меня… и от того, как он на меня посмотрел мне стало не по себе.
Сам Райан, удачно приземлившись на сетку, стал совсем неудачно по ней скатываться вниз, отчаянно размахивая конечностями. Я совладел с собой, оторвавшись от яростных глаз, смотрящих на меня с верхнего этажа, и подбежал к перилам. В следующий миг я поймал Райана за шиворот и втащил со спиральной сетки на твердую поверхность.
Сказать, что Райан был потрепан – не сказать ничего. Его белая рубашка была разорвана и забрызгана красными каплями, его лицо было залито кровью, один глаз он вообще не мог открыть из‑за гематомы, но даже среди такого месива я разглядел у него на лице не то что испуг, а шок.
– Нейтан, ты… ты тут. Нельзя дать ему уйти! – еле выговаривая слова, он отхаркивался кровью. – Там… там девушка, ранена.
– Райан, это он, Хауэр? – я все еще поддерживал его за плечи, так как он с трудом стоял на ногах.
– Да… он.
– Что случилось?
– Я… я… следил за ним, потом он меня обнаружил и очевидно узнал. Он сразу достал пистолет и начал палить в меня, а потом…
– Ясно, подробности позже. Будь здесь. Дэвид уже в пути с подкреплением, – я ринулся к последней лестнице, ведущей на самый верхний шестой этаж.
– Нет… постой, ты не справишься с ним сам, – превозмогая боль, Райан, прихрамывая, побрел за мной.
– Ты себя видел?! – обернулся я, находясь одной ногой на лестнице.
– Ты не представляешь, на что он способен, – продолжал Райан, – он как Халк, я не шучу. Стреляй в него при первой же возможности, мой пистолет где‑то наверху валяется… Свой пистолет он выронил, но все равно может быть вооружен.
– Ладно.
Спорить у меня желания не было, да и то, что я успел увидеть собственными глазами, оптимизма мне совсем не добавляло. Я выставил пистолет перед собой и начал осторожно шагать по лестнице, Райан хромал следом. Мы тихо поднялись на шестой этаж и, пригнувшись, я осторожно выглянул из‑за угла, находясь на последней ступеньке. Виктора Хауэра поблизости видно не было, повсюду были только осколки стекла от разбитых стендов и капли крови. Я прищурился и смог разглядеть вдали неподвижно лежащее тело девушки в зеленом платье о которой говорил Райан.
– Пошли, – сказал я шепотом Райану и двумя перебежками мы быстро добрались до девушки. – Глянь как она.
Девушке на вид было лет двадцать пять, она лежала, не издавая ни единого звука, а глаза ее были закрыты. Я обратил внимание на большое кровавое пятно в районе ее живота. Райан с трудом опустился на одно колено и приложил два пальца ей к шее.
– Кажется, есть слабый пульс, но она долго не продержится, – прошептал Райан. – Хауэр в нее попал случайно, когда в меня палил.
– Скорая помощь уже в пути, сделай что‑нибудь с ее раной, – тихо ответил я, ни на секунду не отвлекаясь от прицела своего пистолета.
Райан кивнул, снял с себя пиджак и попытался им зажать рану истекающей кровью девушки.
– Будь лучше с ней, больше пользы будет, – я осторожно двинулся дальше в направлении последней лестницы, ведущей на крышу здания. У Хауэра был только один выход – попытаться выбраться через крышу.
– Нейтан, – окликнул меня Райан, все еще пытаясь помочь девушке, – сначала стреляй, потом задавай вопросы.
Я настороженно кивнул и двинулся дальше. На крышу вело две лестницы, каждая из которых располагалась в разных концах этажа. Я наугад выбрал ту, что находилась дальше от меня, подбежал к ней, поднялся по ступенькам до приоткрытой железной двери, пропускающей мрачный дневной свет, медленно просунул свой пистолет в щель и выглянул насколько смог. Видимость в дверной щели была почти нулевая, так что я просунул руку с пистолетом чуть дальше, одновременно подталкивая локтем дверь, и в туже секунду получил яростный удар дверью по руке. От удара я задел спусковой крючок, пистолет выстрелил в воздух, а затем вывалился из моей руки куда‑то на крышу музея. Очевидно, Виктор Хауэр уже поджидал меня с той стороны и, увидев выглядывающий из‑за двери ствол пистолета, тут же всем весом приложился к ней.
Весьма эффективный ход. От боли в руке я попятился назад. Хауэр медлить не стал и сразу же, распахнув дверь, какой‑то невероятной звериной хваткой всего лишь одной рукой затащил меня на крышу и, подключив вторую конечность, швырнул на ту самую застекленную поверхность музея. Я упал прямо на спину и вновь застонал от боли. Хауэр не медля ни секунды, захлопнул за собой дверь и заблокировал ее какой‑то железной трубой.
Судя по всему, он ожидал, что я за ним приду не один, а с Райаном, и не хотел рисковать, вступая в бой с превосходящими силами. Я решил, что он даже не подозревал о втором выходе на крышу и подумал, что в этом мое преимущество, но затем я понял, что в данный момент мне не стоит ни от кого ждать помощи и все мое преимущество сошло на нет. Что ж, теперь мы были один на один. Если не сказать, что один на половину. Это значит, что он был чуть ли не в два раза больше меня. Валяясь на мокрой стеклянной крыше, под вновь набирающем силу ливнем у меня появился уникальный и, возможно, последний в моей жизни шанс рассмотреть Виктора Хауэра во всей его «красе».
Он был… огромен. Он был невероятно огромен. Я всегда считал Райана высоким с его‑то 190 сантиметрами, но Хауэр… он был еще чуть ли не на голову выше Райана. На меня надвигался гигант ростом более двух метров. И ладно бы он был всего лишь высоким, но ведь за его невинным официальным костюмом федерального агента скрывалась гора мышц. Мне показалось, что ширина плеч у него больше метра. Идеально в его фигуру вписывалась и квадратная голова, сливающаяся с его толстой шеей. Мокрые от дождя короткие черные волосы плотно покрывали его высокий лоб, из‑под которого на меня смотрели глубоко посаженные огромные темные глаза. В последний момент я успел разглядеть его кривой, скорее всего, благодаря перелому, нос и небольшой шрам, соединяющий переносицу и правую щеку.
– Живым вы меня не возьмете! – проревел он своим громким басом и замахнулся, чтобы сделать со мной что‑то нехорошее.
Не знаю, собирался ли он поднять меня и швырнуть с крыши или еще чего похуже придумал, но я, превозмогая боль в спине и обеих руках, успел среагировать, откатившись в сторону. Хауэр поскользнулся и на миг потерял равновесие, чем я моментально воспользовался и, зажав его ноги своими ногами, со всей силой применил давно отработанный прием сбивания соперника с ног. Учитывая размеры Хауэра, мне это не сразу удалось, но со второго рывка я все же выбил его из равновесия. Он рухнул на стеклянную крышу перпендикулярно мне и вновь издал свой жуткий басистый вопль, пронизывающий шум возобновившегося ливня.
Мне казалось, что в горизонтальном положении у меня было против него больше шансов, нежели пытаться одолеть человека выше меня на две головы. Я попытался совершить еще один захват ногами, но уже зажав его голову. На мгновение мне это удалось и я поверил, что вот‑вот сверну ему шею, но мой триумф быстро закончился, когда я ощутил, как твердеют от напряжения мышцы его шеи, превращая ее в несокрушимый камень. Он издал очередной полный ярости звук и, выскользнув из моего захвата, как акробат моментально вскочил на ноги.
Такой резвости я никак не мог ожидать от Хауэра. Я думал, что мое преимущество в том, что я меньше и проворнее него, но он будто игнорировал свои размеры. Резво вскочив на ноги, он с новой силой бросился на меня. Я быстро смекнул, что хватит уже мне валяться в дождевой воде на стеклянной крыше и в очередной раз увернулся от Хауэра, избежав его атаки в последний момент. Кое‑как я встал на ноги.
Вступать с ним в рукопашную было безумием. Какими бы приемами я не владел, это была бы борьба котенка со львом, потому я сразу стал панически искать лежащий где‑то неподалеку свой пистолет. Мои поиски прервал летящий в мою сторону кулак Хауэра, который я успел блокировать, выставляя в защиту сразу две руки. Через долю секунды мне под дых прилетел второй кулак, на блокировку которого рук у меня уже не хватило. От такого удара я согнулся пополам и тут же получил издевательский и одновременно вновь меня распрямляющий удар ногой по челюсти. Я отлетел ближе к краю крыши и вновь рухнул на и так искалеченную спину.
На тот момент у меня от боли ныла уже каждая частичка тела. Моя спина будто пылала огнем, я ощущал боль в каждой косточке позвоночника. Мои ребра стонали. Последний удар ногой рассек мне губу от чего лицо залилось кровью, а едва не рассыпавшаяся на осколки челюсть теперь была словно парализована. Моя левая рука, похоже, удостоилась закрытого перелома от удара железной дверью и жалкий порез на правой руке отошел далеко на второй план. Я вполне себе осознавал, что еще пару ударов в моем направлении и я уже не встану.
Запрокинув голову как можно сильнее, сквозь потоки дождевой воды, заливающей мои глаза, я разглядел в паре метров от себя оброненный раннее пистолет. Не знаю, как мне это удалось, но я собрал всю волю в кулак и, совладав на секунду с адской агонией, перевернулся на живот, а затем ринулся к своему пистолету. Мне почти удалось до него дотянуться, когда Хауэр в прыжке поймал меня за ботинок и чуть было не сорвал его. Я пнул его ногой прямо в лицо и схватил свой пистолет. Хауэр продолжал демонстрировать чудеса подвижности и буквально взлетел на ноги, одновременно поднимая меня одной рукой за шиворот. Я резко вырвался из его захвата и повернулся к нему лицом. Едва удерживая пистолет истекающей кровью правой рукой, я направил его в сторону Хауэра и выстрелил, но тот успел отпрыгнуть в сторону и следом сразу же кинулся на меня. Из последних сил я напрягся и тоже с отчаянным воплем бросился на него вперед головой.
Чистое везение. У меня не было ни шанса сбить с ног человека, превосходящего меня весом чуть ли не в два раза, но мне повезло. Хауэр поскользнулся на гладкой от дождя стеклянной поверхности и я смог завалить его спиной на стеклянную крышу. Уже мало что соображая, я инстинктивно продолжал держать пистолет в руке, не давая Хауэру его выбить, и нажимал на спусковой крючок, производя выстрелы в никуда. Первые два выстрела пришлись действительно в небо, а когда мы начали бороться прямо на стеклянной крыше, последующие три выстрела попали точно в стекло, от чего оно треснуло и мы провалились вниз.
Всего пару секунд мы летели в обнимку вниз, пока не рухнули на осточертевшую мне уже за сегодняшний день спиралевидную сетку. Упав на нее, каждый оказался сам за себя, так как мы начали скатываться вниз, будучи не в состоянии затормозить свое движение. Первым кувыркался я, следом катился Хауэр. Опускаясь таким образом до пятого этажа, краем глаза я заметил Райана, шокировано поглядывающего на нас и хромающего в направлении лестницы, а так же улетающий куда‑то далеко вниз свой пистолет.
Сделав еще пару оборотов на этом батуте, мне удалось зацепиться за перила пятого этажа и затормозить себя. Кричащей от боли в моей голове левой рукой я вцепился в перила, застонал от напряжения и забрался на пятый этаж. Хауэр тем временем был не так везуч, как я и прокатился еще ниже до четвертого этажа, где тоже зацепился за перила и влез на твердую поверхность. Я посмотрел на нижний этаж, оценивая ситуацию и прикидывая какой бы мне еще совершить безумный поступок, чтобы остановить Хауэра и увидел, как Райан, забыв обо всех своих травмах, уже спускался по лестнице на четвертый этаж.
Мне открывался хороший вид, так как Хауэр вылез этажом ниже как раз напротив меня. Заметив Райана, он даже не дернулся отступать. Он стал в боевую позу и приготовился к очередной схватке.
Весь в кровоподтеках, без пиджака, в разорванной рубашке, Райан с криком налетел на Хауэра, пытаясь сбить его с ног, и успел отвесить ему лишь один удар, после которого Хауэр тут же прижал Райана к стене и всадил свой огромный кулак ему под ребра.
Я не стал наблюдать за гладиаторскими боями в стороне и со всех ног бросился к лестнице. Мигом я пробежал десяток ступенек и выбежал на четвертый этаж. Райан все еще держался на ногах, борясь с Хауэром на пределе своих возможностей и пропуская удары один за другим. Я разогнался до предела своих возможностей и врезался в Хауэра, отрывая его от Райана и толкая на музейный экспонат. Как следствие мы вдребезги разнесли очередную стеклянную витрину, откуда посыпались старинные предметы быта. Воспользовавшись секундной дезориентацией Хауэра, я всадил ему два удара кулаками между ребер, затем постарался ударить его в нос, но немного промахнулся и попал в челюсть. Этот человекоподобный медведь пришел в себя и со всей силой врезал мне по лицу, а затем оттолкнул меня. Я не удержал равновесие и рухнул на пол. Райан не заставил себя ждать и, не давая Хауэру шанса на передышку, вновь набросился на него.
Распластавшись на мраморном белом полу после очередного полета, я пытался прийти в себя и наблюдал, как Виктор Хауэр и Райан Фокс обменивались жестокими ударами. Хауэр в очередной раз оттолкнул Райана к стене и хотел с новой силой наброситься на него, когда вдруг замер, посмотрел на пол и поднял один из экспонатов искусства, вывалившегося из недавно разбитого стенда. Это был внушительных размеров кинжал, лезвие которого на первый взгляд достигало сантиметров тридцать в длине, а его ручка была украшена какими‑то узорами. Несмотря на то, что в музее кинжал находился совсем не для того, чтобы им что‑то резали, выглядел он более чем острым.
Ощутив мощь смертоносного оружия, Хауэр самодовольно ухмыльнулся и, крепко сжав в руке кинжал, двинулся на Райана. Последний осознал, что конец его близок и тут же поставил блок локтем на замахивающееся лезвие Хауэра. Блок Райана оказался отчаянным и неудачным, от чего Хауэр полоснул Райана по руке и я услышал его стон. Кинжал окропился кровью и теперь жаждал ее вдвойне. Хауэр замахнулся еще раз, но Райан успел его остановить травмированной секунду назад рукой. Тогда Хауэр резко развернулся к Райану спиной, перехватил своей правой рукой его правую руку и, удерживая ее у стены, со всей силой вмял еле дышащее тело Райана в стену, от чего послышался хруст его грудной клетки и едва различимый стон, предвещающий скорое истощение последних жизненных сил. Все еще не отпуская руку Райана, Хауэр замахнулся левой рукой с кинжалом и со всей яростью рубанул его по пальцам.
Райан издал полный отчаяния и боли крик, разлетающийся по всему музею, и три его пальца у меня на глазах упали на пол. Теперь у него на левой руке оставались только большой и указательный пальцы. Хауэр развернулся к нему лицом, чтобы добить, но тут уже я, видя, что Райану сейчас придет конец, открыл в себе уже то ли десятое, то ли двадцатое дыхание и бросился сзади на шею Хауэру. Всей силой своих рук я вцепился в его шею, болтаясь у него за спиной как маленький ребенок. У меня ныла от боли каждая частичка моего тела и из этой боли я черпал остатки своих сил, высвобождая совсем неприсущую мне животную ярость.
Нет, я не пытался его задушить, с его каменной шеей это было невозможно. Я пытался сделать уже хоть что‑то, только бы не дать ему добить нас. Это уже был вопрос выживания, а не поимки преступника. Он размахивал кинжалом и всячески пытался стряхнуть меня со своей спины. В конечном итоге он разогнался задом и с воплем врезался со мной в стену. Вот только весь удар приняла на себя моя спина и не в силах больше удерживать его, я ослабил свою хватку и свалился на пол.
Находясь в полусознании от бесчисленных ударов, я с трудом открыл глаза и увидел в паре метров от себя скорчившегося на полу в луже крови Райана. Он уже почти не двигался и не дышал, мне казалось, что он при смерти. Я видел его окровавленную левую руку с двумя оставшимися пальцами. Самый длинный, средний палец валялся недалеко от него, безымянного и мизинца поблизости видно не было. Очевидно, Хауэр их куда‑то отшвырнул ногой, пытаясь сбросить меня.
Хауэр. Виктор Хаэур. Я встречал в своей жизни так называемых «суперсолдат», когда служил в спецназе. Я был знаком с парой очень сильных ребят, с горой мышц и ростом около двух метров. Они были обучены всем возможным смертоносным приемам и в одиночку могли раскидать от пяти до десяти обычных солдат. Служили они со мной во время миротворческой операции в Африке пять лет назад, а я даже не помню их имен. Да, здоровые, да, сильные, мне таким никогда не стать. Да и не хотел я никогда быть таким. Я просто был рад, что в случае чего эти ребята будут на моей стороне, а не на стороне врага.
Теперь же я имел «счастье» испытать всю мощь такого суперсолдата на себе. У Виктора Хауэра от природы были внушительные физические данные, которые он развил до предела. Накачаться до его размеров может каждый, но он так же обладал какой‑то совсем не свойственной для людей его размеров подвижностью. У тех ребят, знакомых мне по спецназу, был один недостаток. Как бы они не следили за собой, и как бы не тренировались, они все равно уступали в подвижности более мелким солдатам стандартного роста. Виноваты в этом были их чересчур раскачанные и затвердевшие мышцы как у бодибилдеров и их внушительный вес.