Но вернемся к началу первого большого плавания Василия Степановича «Рюрик» вышел из Кронштадта 18 (30) июля 1815 г. и, зайдя в Копенгаген, прибыл в Плимут. Оттуда О.Е. фон Коцебу дважды пытался выйти в море, но из-за сильнейших юго-западных ветров возвращался обратно. Он вспоминал впоследствии: «Офицеры и матросы были совершенно истощены от сильного напряжения. Кому плавание в Канале [пролив Ла-Манш.— Авт.] известно, тот может представить себе опасность нашего положения в продолжение этой ночи. Лоцманы удивлялись, что мы удержались в море, не потерпев кораблекрушения» [16, с 37]. Таковым было морское крещение молодого штурмана
Не менее опасным был шестидневный шторм, которым встретил русских моряков мыс Горн. Тем не менее бриг проследовал в Тихий океан, а затем, после захода в Талькауано, направился на запад. B.C.Хромченко участвовал в описи вновь открытых островов и коралловых атоллов. Затем, когда «Рюрик» после захода в Петропавловский порт (ныне Петропавловск-Камчатский) направился на север, вместе с другими офицерами он вел опись берегов неизвестного до того времени большого залива на побережье Аляски севернее Берингова пролива, который был назван по фамилии командира брига, а также залива Св. Лаврентия, о чем рассказано в начале очерка
В сентябре 1816 г. «Рюрик» покинул о. Уналашка (Алеутская гряда) и пошел на юг для проведения новых исследований в тропической части Тихого океана. Летом следующего года он возвратился на о. Уналашка, но по пути к нему вновь попал в жестокий шторм, во время которого был сломан бушприт, несколько матросов получили травмы и ранения, а сам командир, несший походную вахту, ударился грудью об острый угол так сильно, что вынужден был несколько дней провести в постели.
Во время стоянки «Рюрика» на о. Уналашка В.С.Хромченко, передвигаясь на байдаре, выполнил опись островов Акун и Акутан. От о. Уналашка бриг снова пошел на юг и, побывав на Гавайях и на островах тропической Океании, направился домой на запад. 22 июля (3 августа) 1818 г. «Рюрик» бросил якорь в Неве перед домом Государственного канцлера Николая Петровича Румянцева, снарядившего эту экспедицию. Так закончилось первое кругосветное плавание В.С.Хромченко. За усердие в службе и успехи в освоении штурманского дела в 1819 г. он был произведен в мичманы. Молодой моряк не стал засиживаться на берегу, он стремился к участию в новых дальних плаваниях и в следующем году поступил на службу в РАК.
В Русской Америке мичман В.С.Хромченко стал командиром компанейского брига «Головнин». В 1821 г. он был назначен начальникам экспедиции, которая должна была описать побережье Аляски от мыса Ньюэнхем (замыкающего с севера побережье Бристольского залива) до залива Нортон-Саунд. Кроме того, необходимо было описать залив Добрых Вестей, открытый незадолго до этого на побережье Бристольского залива сотрудниками РАК В состав экспедиции помимо брига «Головнин» входил мореходный шестипушечный катер «Баранов» под командованием штурмана А.К Этолина. 4 мая B.С.Хромченко и А.К.Этолину были выданы путевые листы, согласно которым в случае открытия новых земель при сношениях с местными племенами они являлись официальными представителями РАК.
27 мая 1821 г. суда экспедиции вышли из Ново-Архангельска. После проведения описи залива Добрых Вестей суда направились к северу. В заливе Нортон-Саунд было описано побережье и открыт к западу от мыса Дерби неизвестный до того времени залив, который был назван в честь знаменитого моряка — исследователя В.М.Головнина.
10 августа бриг вышел из залива Головнина, по пути к югу был обнаружен неизвестный остров (ныне Нунивак). С катером «Баранов» B.C.Хромченко разлучился вскоре после выхода из залива Добрых Вестей. А.К.Этолин, проводя опись устья р. Кускоквим, узнал от местных жителей, что видневшийся вблизи берег — это остров (Нунивак). Он положил на карту часть побережья Аляски в этом районе и часть побережья о. Нунивак. Так что о. Нунивак был обнаружен и частично описан B.C.Хромченко и А.К.Этолиным независимо от его первооткрывателя капитан-лейтенанта М.Н. Васильева, командира шлюпа «Открытие», но на два дня позднее. В.С.Хромченко возвратился в Ново-Архангельск 7 сентября, а А.К.Этолин через месяц после него.
На следующий год B.C.Хромченко вышел в экспедицию на бриге «Головнин» 26 апреля. Его помощником вновь был А.К.Этолин. Запасами экспедиция была снабжена на пять месяцев. Для описи на мелководье у побережья на борт судна были взяты пять байдар с гребцами. В начале B.C.Хромченко обследовал район Берингова моря у островов Прибылова с целью найти неизвестные острова, о которых он слышал от промышленников. Убедившись, что на самом деле они не существуют, B.C.Хромченко направился к о. Гагемейстера в Бристольском заливе и сделал его подробную опись. Затем было положено на карту устье р. Нушагак. После этого он вновь отправился на поиски неизвестных островов, но и на этот раз не добился никаких результатов. Затем он повернул к о. Нунивак и прошел на север проливом между островом и материком (пролив был назван по фамилии А.К.Этолина).
В заливе Нортон-Саунд были описаны о. Стюарт и пролив между островом и южным побережьем залива. Во время плавания B. C. Хромченко изучал возможность промысла в исследуемых районах побережья, а также быт и нравы местных жителей.
Главный правитель Русской Америки капитан-лейтенант М.И.Муравьев обратился к Главному правлению РАК в Санкт-Петербурге с просьбой ознакомить с журналами плавания и картами В.С.Хромченко и А.К.Этолина Морское министерство, а также главного гидрографа Российского флота вице-адмирала Г.А.Сарычева, графа Н.П.Румянцева и других видных государственных деятелей. «Мне бы сие хотелось сделать,— писал он,— чтобы сия власть заинтересовалась в выгодах Господ Храмченко [Хромченко.— Авт.] и Этолина» [29, с 363], и ходатайствовал о поощрении этих моряков. В феврале 1824 г. Адмиралтейский департамент рассмотрел все материалы, собранные экспедицией B.C.Хромченко и А.К.Этолина, и представил моряков к награждению.
В том же году государственный канцлер граф Н.П.Румянцев предложил главному правителю Русской Америки организовать еще одну экспедицию для изучения побережья Аляски к северу от Берингова пролива и пожертвовал на ее проведение 20 тыс. рублей. Он писал, что желательно поручить проведение предполагаемой экспедиции «г. Храмченко [Хромченко.— Авт.], с тем, чтобы г. Этолин был у него помощником» [1, с. 245]. К сожалению, из-за смерти Н.П.Румянцева и в силу ряда других обстоятельств намеченная экспедиция не состоялась. Но желание графа видеть во главе ее B.C.Хромченко свидетельствует о том, что мичман уже считался опытным и хорошо зарекомендовавшим себя руководителем экспедиционных исследований.
B.C.Хромченко неоднократно командовал судами РАК, которые сопровождали промысловые партии из 60—100 байдар с алеутами, направлявшимися на дальний промысел. Командир такого судна являлся и руководителем всей партии.
В 1823–1826 гг. B.C.Хромченко положил на карту побережье залива Аляска между горой Св.Ильи и заливом Креста В частности, им были подробно описаны подходы и сама гавань Рюрика в заливе Якутат. В 1826 г. B.C.Хромченко на компанейском судне «Елена» перешел из Ново-Архангельска в Кронштадт.
В 1828 г., будучи уже лейтенантом, B.C.Хромченко был назначен командиром судна «Елена» водоизмещением 400 тонн с экипажем из 48 моряков. 4 (16) августа судно вышло из Кронштадта с грузами для РАК на довольно значительную для своего времени сумму 458 тыс. рублей. Зайдя по пути в Копенгаген и Портсмут, оно пересекло Атлантику и прибыло в Рио-де-Жанейро. Затем оно вновь пересекло Атлантику и 31 января (12 февраля) 1829 г. обогнуло мыс Доброй Надежды. Используя западные ветры, постоянно дующие в полосе 40–45° ю. ш., «Елена» направилась к берегам Австралии. 8 (20) февраля на широте 43° моряки увидели на юге 8 айсбергов, высота которых по глазомерному определению доходила до 60 м.
«Елена» прибыла в Порт-Джексон (Сидней) 17 (29) марта, а через месяц вышла на север. По пути был обнаружен обитаемый лесистый островок, а в ходе дальнейшего плавания определены географические координаты банки Гран-Кокал и островов Мили, Маджуро, Эрикуп и Ликиеп (Маршалловы острова).
4 (16) июля «Елена» благополучно прибыла в Ново-Архангельск, а 15 (27) октября вышла в обратный путь. На судно погрузили для доставки в Кронштадт груз пушнины на огромную сумму 1 млн 200 тыс рублей, и оно направилось в Сан-Франциско. Затем за 90 суток плавания под парусами «Елена», обогнув мыс Горн, прибыла в Рио-де-Жанейро, где на нее погрузили более тысячи экземпляров ценных и редких растений для Императорского Ботанического сада. Зайдя по пути в датские порты Хельсингёр и Копенгаген, 10 (22) июля 1830 г. судно прибыло в Кронштадт.
Как отмечал историк русских кругосветных плаваний контр-адмирал Н.А.Ивашинцев, «это было одно из самых счастливых плаваний: не только что из команды не потеряно ни одного человека, но даже не было никаких повреждений в корпусе корабля и вооружении» [1, с. 205]. Несомненно, в этом заслуга в первую очередь командира «Елены».
За отлично проведенное кругосветное плавание B.C.Хромченко был произведен в капитан-лейтенанты, а за успешное выполнение задания по доставке редких растений награжден бриллиантовым перстнем.
20 августа (1 сентября) 1831 г. капитан-лейтенант B.C.Хромченко, командуя военным транспортом «Америка» водоизмещением 700 тонн с экипажем в составе 64 моряков, вышел из Кронштадта. На этот раз транспорт должен был доставить в Петропавловский порт и Ново-Архангельск грузы на сумму 467 тыс. рублей. Командир и на этот раз решил плыть по знакомому маршруту мимо мыса Доброй Надежды и о. Тасмания. 9 (21) мая 1832 г. транспорт бросил якорь в Сиднее. Почти месячная стоянка в порту была связана с необходимостью исправить повреждения, нанесенные штормами. И только 10 (22) июня транспорт вышел из Порт-Джексона и направился на север. По пути были определены географические координаты островов Пейстер, Гендервиль, некоторых островов группы Гилберта и нескольких из Маршалловых островов.
14 (26) августа 1832 г. транспорт вошел в Авачинскую губу, но сел на мель у мыса Сигнальный. Через три дня, передав часть грузов на пришедший из Петропавловского порта бриг, транспорт благополучно снялся с мели и, простояв в Петропавловском порту месяц, направился в Ново-Архангельск. Прибыв туда 8 (20) октября, командир сдал доставленные грузы и принял на борт груз пушнины на сумму 1 млн рублей.
20 ноября (1 декабря) «Америка» вышла в обратный путь. Зайдя в Сан-Франциско и на о. Питкерн, транспорт обогнул мыс Горна и вышел в Атлантику. Посетив Рио-де-Жанейро, порт Дильт и Копенгаген, 13 (25) сентября 1833 г. «Америка» возвратилась в Кронштадт. Так закончилось третье и последнее кругосветное плавание B.C.Хромченко, за успешное проведение которого в 1834 г. он был награжден орденом Св.Анны 2-й степени.
В 1835–1840 гг. он плавал на корабле «Фершампенуаз» в Балтийском море, а в январе 1843 г. вышел в отставку в чине капитана 2-го ранга. Скончался заслуженный моряк в 1849 г. в возрасте 57 лет. По его фамилии помимо острова в заливе Св.Лаврентия (ныне о. Беннета) названы залив и мыс на восточном побережье Новой Земли. В честь него названа также бухта в Бристольском заливе, открытая им в 1821 г. (второе название Нушагак).
Глава 6 ИССЛЕДОВАТЕЛЬ НОВОЙ ЗЕМЛИ, «ПЛАВАТЕЛЬ КРУГ СВЕТА», ОДИН ИЗ ОСНОВАТЕЛЕЙ РУССКОГО ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА
Клокочет, бушует, волнуется море
Сердито и грозно; седые валы,
Как вихри, летают на буйном просторе
И силятся сдвинуть крутые скалы.
Смотрите, смотрите, — как грудью могучей
Они, разъяренные, бьют в берега!
Но вот на средину отхлынули тучей,
Как будто заслыша призванье врага.
Николай Некрасов. 1839
А теперь расскажем о жизни и выдающейся научно-практической деятельности адмирала Федора Петровича Литке, двукратного «плавателя вокруг света», которая вошла неотъемлемой и существенной частью в историю русской науки и культуры. Особенно многим ему обязана русская география. Он был замечательным географом и гидрографом, лично им проведены многие очень точные астрономические, магнитные и гравиметрические наблюдения и измерения. И, естественно, исключительное значение для будущего развития русской географии имело основание, главным образом по его инициативе, Русского Географического общества, его многолетнее прекрасное руководство им.
Нельзя не отметить также, что в довольно суровый век императора Николая Павловича он проявил себя в своей служебной и общественной деятельности как истинно гуманный человек, умевший ценить всех достойных людей, невзирая на их происхождение и социальную принадлежность.
Дед Федора Петровича — Иван Филиппович Литке, выходец из Германии, приехал в Россию, в Петербург, по-видимому, в 1735 г. Он был лютеранским пастором и ученым богословом. Все, что известно о жизни Ивана Филипповича, свидетельствует о его личной незаурядности, но характер у него, видимо, был сложный и неуживчивый. Он часто менял место службы, переезжал из города в город и скончался в 1771 г., заболев чумой. У него было пять детей — четверо сыновей и дочь. Отцом Федора Петровича был второй сын Ивана Филипповича Петр, родившийся в 1750 г.
Петр Иванович получил довольно солидное по тем временам образование и воспитание. Сперва был военным и служил адъютантом у князя Н.И.Репнина, крупного екатерининского вельможи. Затем он перешел в таможенное ведомство и скончался в 1808 г., будучи членом Коммерц-коллегии.
У него было также 5 детей, самым младшим, родившимся в 1797 г., был сын Федор. В своей автобиографии Федор Петрович написал: «…приближался первый и несчастнейший час моей жизни. 17 сентября 1797 г. сделался я убийцею моей матери. Появление мое на свете пережила она не более двух часов» [30, с 6]
Отец Федора Петровича остался с пятью детьми, старшему из которых было всего 12 лет, а младший только родился. Вскоре отец вторично женился. Новая молодая жена родила ему троих детей, но по отношению к детям от первого брака показала себя довольно неприглядно. Семилетнего Федора отдали в пансион, где и обучение и воспитание велись явно примитивно. Через 3 года отец Федора — Петр Иванович — скончался и его десятилетнего сына взял к себе его дядя, член Государственного совета Энгель. Там мальчик Федор в возрасте от десяти до двенадцати лет был предоставлен сам себе. В доме дяди была библиотека, в числе книг которой было множество довольно фривольных по содержанию произведений литературы, соответствующих вкусам конца XVIII в., но явно неподходящих для юного мальчика.
А чрезвычайно любознательный Федор прочитал массу книг из этой библиотеки. В своей автобиографии Федор Петрович писал: «Вот отрок, не знавший никогда ласк, на одиннадцатом году лишающийся отца; круглый сирота, остающийся без призора, без всякого воспитания и учения, в самые опасные годы юношества окруженный примерами разврата, самых грубых нравов и всякого соблазна. Что по всей вероятности должно было выйти из этого несчастного? Не должен ли он был погибнуть в бездне невежества и разврата? И что же? Этот мальчик во всю свою жизнь не имевший ни одного порядочного учителя, делается под старость президентом Академии наук» [30, с 7,8]
Так что детство Федора Петровича, как он вспоминал, «не оставило во мне ни одного приятного воспоминания…», «не знать ласк матери уже есть большое несчастье. Но меня, кроме бабушки [от которой он был удален в семилетнем возрасте.— Авт.] никогда никто не ласкал» [30, с. 8]
К счастью, сестра Федора Петровича Наталья, бывшая старше его на 8 лет, в 1810 г. вышла замуж за капитан-лейтенанта И.С.Сульменева. В доме сестры и ее мужа к 13-летнему Федору отнеслись доброжелательно. Морская деятельность увлекла юношу, и по ходатайству И.С.Сульменева в 1812 г. его принимают во флот волонтером в команду под начало его нового родственника.
В 1813 г. Ф.П.Литке на галете «Аглая» (небольшой двухмачтовый парусно-гребной корабль) участвовал в трех сражениях при осаде Данцига (Гданска). В боях он проявил находчивость, самообладание и смелость. Его произвели в мичманы и наградили офицерским боевым орденом Св.Анны 4-й степени. В 1817 г. способный молодой офицер получает назначение на шлюп «Камчатка», отправлявшийся в кругосветное плавание. Командиром шлюпа в этом плавании был прославленный моряк капитан 2-го ранга Василий Михайлович Головнин, ставший знаменитым благодаря командованию шлюпом «Диана» в 1807–1811 гг. Во время исследовательского плавания шлюп «Диана» был задержан англичанами в Каппггате, порте Южной Африки, и его экипаж объявлен военнопленными. Головнин сумел 15 мая 1808 г. бежать из порта и уйти на Камчатку. Во время исследования Южных Курильских островов Головнин был вероломно захвачен в плен японцами вместе с двумя офицерами и 4 матросами. Он пытался бежать из плена, но неудачно и был отпущен только через 2 года и 3 месяца. Головнин написал «Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812, 1813 годах с приобщением замечаний его о Японском государстве и народе», которые были изданы в 1816 г. и принесли автору известность и славу.
Ясно, что длительное опасное кругосветное плавание под командою такого прекрасного и опытного моряка сыграли огромную роль в формировании личности Ф.П.Литке. В этом же плавании он на всю жизнь подружился с Ф.П.Врангелем (впоследствии адмиралом, исследователем восточносибирского побережья, дважды кругосветным «плавателем», главным правителем Русской Америки в 1830–1835 гг.). В своей автобиографии, написанной в возрасте 71 года, Литке писал по этому поводу: «Для меня было большим счастьем найти такого товарища: одинакие лета, одинакое направление скоро нас сблизили и положили основание дружбы, более полувека продолжающейся» [30, с 9]
Во время второго кругосветного плавания Головнин в отличие от первого пересек Атлантику и отправился вокруг мыса Горн в Тихий океан. «Камчатка» побывала в Русской Америке, затем зашла на Сандвичевы (Гавайские) острова, посетила Марианские и Моллукские, пересекла Индийский океан и, наконец, вокруг мыса Доброй Надежды обогнула Африку, зашла на о. Св.Елены, где в то время находился в ссылке Наполеон, осенью 1819 г. возвратилась в Кронштадт.
Ф.П.Литке возвратился из кругосветного плавания опытным лейтенантом, научившимся самостоятельно командовать подчиненными и принимать трудные и ответственные решения в дальних походах. Надо прямо отметить, что в годы становления опытным морским офицером в свои часы досуга Ф.П.Литке сумел восполнить основные пробелы своего довольно скудного образования, особенно в отношении точных наук (математика, механика, астрономия), без которых невозможно добиться успеха в овладении навигацией и мореходной астрономией.
В.М.Головнин высоко оценил способности Ф.П.Литке, и по его рекомендации в 1821 г. лейтенант Ф.П.Литке получил ответственное назначение начальником экспедиции для описи архипелага Новая Земля. К началу XIX в. картографическая изученность Новой Земли была явно крайне недостаточна. Фактически главным в этом отношении были итоги пребывания на Новой Земле экспедиции голландца Баренца в 1594–1595 гг., представившей более или менее достоверно карты северного и западного побережья островов архипелага, а также исследования, в основном пролива Маточкин Шар и отдельных участков восточного побережья островов архипелага штурманом «поруческого ранга» Розмысловым в 1768–1769 гг. Штурман Поспелов в 1807 г. описал небольшой участок западного побережья южного острова архипелага от Костина Шара до Маточкина Шара. О восточном побережье архипелага имелись только смутные представления на основе рассказов некоторых поморов-промышленников, в частности, промышленник Савва Лоппсин около 1760 г. с двумя зимовками обошел весь архипелаг.
В 1819 г. к Новой Земле была послана экспедиция во главе с лейтенантом А.П.Лазаревым Инструкция, данная ему, определяла задачу экспедиции таким образом: описать за одно лето всю Новую Землю и о. Вайгач и кроме того определить географические координаты полуострова Канин Нос и о. Колгуева, что было явно невыполнимо на парусном судне и с учетом возможных неблагоприятных ледовых условий.
Экспедиция Лазарева закончилась неудачно. Он ни разу не высаживался на Новой Земле. Некоторые сообщенные им сведения впоследствии оказались явно ошибочными. Так Лазарев сообщил, что высота прилива у берегов Новой Земли может доходить до 16 м, когда на самом деле она достигает лишь 1–2 м По возвращении в Архангельск более половины команды была больна цингой, а трое во время экспедиции скончались. Лазарев все эти заболевания приписывал «сырости и густоте атмосферы».
Получилось так: если до экспедиции Лазарева трудности плавания в полярных морях и работы в ледовых условиях инструкцией Адмиралтейского департамента недооценивались, то после неудачи экспедиции эти трудности и сложности стали преувеличивать.
В инструкции было сказано: «Цель поручения, вам делаемого, не есть подробное описание Новой Земли; но единственно обозрение на первый раз берегов оной и познание величины сего острова по определению географического положения главных его мысов и длины пролива, Маточкиным Шаром именуемого, буде тому не воспрепятствуют льды или другие какие важные помешательства…
Судя по состоянию судна и здоровью экипажа, можете пробыть у Новой Земли, пока время позволит, а потом возвратиться в Архангельск. Впрочем, не отнимается у вас воля в сем отношении поступать по собственному вашему усмотрению; но ни в каком, однако, случае не должно вам оставаться там на зимовку. Если же, паче чаяния, необходимость к тому принудит вас, то главнейшее попечение приложите о сохранении здоровья экипажа и о целости брига, чтобы на следующее лето возвратиться. На таковой случай представлено от меня главному командиру архангельского порта отпустить на ваше судно избу в срубе и кирпич, или же верх (крышу для всего судна) с двумя каминами и двумя чугунными печками. От вашего усмотрения зависит взять то или другое, так как и оставить избу для прибежища кому-нибудь из промышленников, в таком месте, как сие за благо признаете» [31, с 93,94].
Для экспедиции был построен бриг «Новая Земля» грузоподъемностью в 200 тонн, длиной 24,4 м, шириной 7,6 м, осадкой 2,7 м. Важно, что этот бриг имел сплошной набор, т.е. шпангоуты его были поставлены вплотную друг к другу, щели между ними проконопачены, а подводная часть обшивки обшита медными листами. Проведение в случае необходимости вынужденной зимовки было обеспечено приемом на борт 16-месячных запасов продовольствия и снаряжения. По тому времени экспедиция была неплохо снабжена приборами и инструментами. На бриге имелись компасы, лаги, склянки (песочные часы), хронометры, медные секстаны Кука и деревянные секстаны (секстан — угломерный инструмент для измерения высот небесных светил и углов на земной поверхности), ртутный барометр, три термометра и один инклинатор (прибор для измерения угла наклонения вектора магнитного поля).
Экипаж брига состоял из командира лейтенанта Федора Литке, затем лейтенанта Михаила Лаврова, мичмана Николая Чижова, штурмана Ивана Федорова, штаб-лекаря Исаака Тихомирова, двух штурманских помощников и 36 матросов.
Бриг вышел в море 27 июля 1821 г. Работы первого года были фактически только рекогносцировкой, во время которой Литке знакомился с общими условиями плавания и работы и проверял морские качества корабля. Но уже 31 июля 1821 г., лавируя к северу от о. Моржовец в Горле Белого моря, бриг сел на мель, которая отсутствовала на картах, имевшихся у Литке (с тех пор банка носит его имя). «Надлежало подумать о том, — вспоминал Литке, — чтобы бриг в малую воду не опрокинуло. Опасения мои на этот счет весьма увеличились, когда поднявшимся на нашу беду пресвежим от NО ветром стало его валить на левую сторону. Весь верхний рангоут был тотчас спущен, и под бриг устроены подставы из брамстеньг и лисель-спиртов [и то, и другое — рангоутное дерево, т.е. специальные балки. — Авт] Но все эти деревья ломало одно за другим в щепы, и наконец судно наклонилось настолько, что я каждую минуту ожидал, что оно вовсе опрокинется. Вдруг поднялось оно, с некоторым треском, и стало совершенно прямо. Мы недоумевали, чему приписать столь странный случай. После, когда бриг совершенно обсох, увидели мы, что киль его находится в канале или жолобе, по обеим сторонам которого были сугробы [песчаные.— Авт.], на которых пузо его лежало весьма спокойно. Я и сейчас не знаю, сам ли бриг тяжестью своею сделал себе такое место, образовалось ли оно от набиваемого волнением песку, или мы, по счастью, попали уже на готовое» [31, с. 118].
Когда начался прилив, то удалось стронуть бриг с места при помощи натянутого заранее стоп-анкера с кабельтовым. Когда бриг отошел на милю от мели, командир смог вздохнуть спокойно.
Посадка на мель при выходе из Белого моря в Баренцево и длительное лавирование против неблагоприятных северных ветров позволили убедиться в ряде неточностей и ошибок на картах Белого моря, особенно в его Воронке. Так, например, оказалось, что долгота Канина Носа была дана на картах с ошибкой в 1 градус, и расстояние от Канина Носа — самого северного мыса полуострова Канин — до мыса Святой Нос на западной оконечности Тиманского берега считалось на 30 миль больше действительного.
План работы на 1822 г. включал следующее: до начала августа произвести опись некоторых районов по Мурманскому берегу. У берегов Новой Земли планировалось обогнуть архипелаг с севера из Карского моря, пройдя в него через Маточкин Шар. Кроме того, было рекомендовано Литке помимо гидрографических работ: «во время плавания вашего вы обязаны вести, кроме судового журнала, особые записки, в которые помещать все происшествия от начала до конца по вверенной вам экспедиции, с вашими наблюдениями, не оставляя ничего без замечания, внося в оные все, что покажется вам новым и стоящим любопытства, не только по морской части, но и вообще во всем том, что служит к распространению познаний человеческих» [31, с. 143].
К имевшемуся ранее набору инструментов были добавлены ареометр, телескоп и механический лаг.
С 9 июля по 17 августа были выполнены все намеченные для Мурманского побережья гидрографические работы. Затем бриг направился к побережью Новой Земли. По пути было установлено, что о. Витсена, якобы лежащий в 160 милях к западу от Новой Земли, фактически не существует.
20 августа корабль подошел к побережью Новой Земли. Льдов не было. В тумане бриг прошел мимо входа в пролив Маточкин Шар, и Литке решил продолжить движение на север, а пролив описать на обратном пути.
23 августа моряки увидели мыс, покрытый снегом и круто обрывающийся в море. Берег возле мыса заворачивал к юго-востоку, широта его была 76°34′, и Литке принял его за самый северный мыс архипелага — мыс Желания. В действительности это был мыс Нассау. Льды не позволили идти далее на север, и Литке не обнаружил своей ошибки.
29 августа бриг вошел в Маточкин Шар. Литке ограничился определением географических координат западного входа в пролив, при этом широта оказалась на 20′ меньше ранее определенной Розмысловым. Выйдя из Маточкина Шара 2 сентября, Литке направился к югу, производя опись побережья от южного Гусиного Носа на полуострове Гусиная Земля. Начавшийся шторм препятствовал продолжению работ, и 12 сентября бриг направился в Архангельск.
Адмиралтейский департамент был доволен работой экспедиции. По итогам двух лет работы начальник экспедиции Федор Петрович Литке 1-й был произведен в следующий чип капитан-лейтенанта. Лейтенант Михаил Лавров за два года экспедиции был пожалован кавалером ордена Св. Владимира 4-й степени, а сменивший на второй год экспедиции мичмана Николая Чижова мичман Александр Петрович Литке 2-й (брат Федора Петровича) — ордена Св. Анны 3-й степени. Прочие начальственные чины и все моряки брига получили в единовременное вознаграждение годовой оклад жалования.
На следующий год работы по Мурманскому берегу были закончены к 30 июля, и бриг направился к Новой Земле. Несмотря на неблагоприятные ветры, Литке уверенно вывел бриг к полуострову Гусиная Земля и направил его на север вдоль побережья архипелага. Подойдя к мысу, принятому им в предыдущем году за мыс Желания, Литке убедился в своей ошибке. Заодно он проверил карту Баренца из голландского атласа 1664 г. и убедился в ее сходстве с действительностью. Самое большое расхождение было найдено для Сухого мыса, который был положен Баренцем на 20' западнее действительности.
У мыса Нассау бриг опять встретил льды. Литке повернул к югу и 18 августа подошел к Маточкину Шару. За 6 дней была произведена опись всего пролива со шлюпок. Оказалось, что длина пролива по Розмыслову отличалась от измеренного моряками брига всего на три мили.
От Маточкина Шара бриг направился к югу и 31 августа дошел до Кусовой Земли, закончив опись западного берега архипелага до самой южной оконечности. В Карских Воротах — проливе между архипелагом и о. Вайгач — льда не было. Однако Литке, памятуя о запрете на зимовку корабля у побережья архипелага, не решился войти в Карское море. Он вспоминал позже: «Неожиданная безледность Карского моря представляла, по-видимому, удобный случай осмотреть восточный берег Новой Земли, еще до сих пор не виданный; успех этот превзошел бы ожидания наши, несмотря на непрерывное счастье, до сих пор нас сопровождавшее, которое приучило нас на многое надеяться. Предприятие это было очень заманчиво, но я не знал, благоразумно ли будет на него покуситься. Нельзя было почти сомневаться, что причиною отсутствия льдов являются западные ветры, сряду несколько дней дувшие, и что с первым ветром с противной стороны возвратятся льды опять. В таком случае не успели бы мы ни описать восточного берега Новой Земли, ни исполнить тех статей Инструкции, которые касались островов Вайгача и Колгуева и Канина Носа, а из-за близости сентября месяца можно было опасаться, что, окруженные льдами, не успеем высвободиться из них до морозов и принуждены будем зимовать в открытом море» [31, с. 240].