— Расслабься, — прошептала я ему на ухо.
Я погладил его сквозь штаны. Когда он попытался расстегнуть их, я стиснул его запястья у него над головой.
— Кэл, — тут же выдохнул он. — Мне нужно...
Я снова попросил его расслабиться и сказал, что все в порядке, и гладил его член, пока он не кончил в трусы. Как только я отпустил его руки, Майкл поспешно отстранился.
Он свирепо смотрел на меня, растирая запястья.
— Какого черта ты это сделал? — огрызнулся он.
— Потому что захотел, — просто ответил я. — Потому что хочу, чтобы ты думал обо мне, пока будешь ехать домой, и теперь тебе придется, не так ли?
Глава 36
Майкл
Уйти в тот день было очень трудно, но после того, что Кэл сделал со мной, у меня не осталось выбора. Казалось, он получал громадное удовольствие, наблюдая, как я поправляю свои джинсы и неловко иду к ноутбуку. Он вернулся в свое кресло и лукаво усмехался, поглаживая подбородок, темные глаза неотрывно следили за моими перемещениями по комнате.
— Я бы все равно думал о тебе, — пробормотал я.
— А мне больше нравится вот так. Я тоже буду об этом думать.
Моё лицо горело огнем.
— Это все высохнет и прилипнет к тебе, — добавил он.
— Ты сумасшедший.
Я схватил свой компьютер и пошел обуваться. Независимо от того, стоял я или сидел, мокрые пятна в боксерах давали о себе знать.
Однако в действительности я не злился. Я был смущен и возбужден. Тем не менее я снова завидовал Джейми; он заполучил Кэла, когда они оба были молоды и наивны.
Я натянул куртку и замешкался у входной двери.
— Ладно, — сказал я.
Кэл продолжал сидеть, глядя на меня. Теперь стало просто неловко. Я был почти уверен, что он проводит меня, как тогда, когда я наткнулся на его сестру, или, может быть, поцелует, что было маловероятно, потому что он ни разу за весь день не поцеловал меня в губы. Может быть, он вообще не целовался. Ничего страшного. Я был не настолько сентиментален, чтобы хотеть прощального поцелуя, так ведь?
|
|
— С тобой там все в порядке, Майкл?
Я всегда был для него Майклом, а не Майком. Мне это нравилось.
— Я в порядке. Увидимся в среду?
— В среду.
Он пошевелил двумя пальцами, изобразив крошечный прощальный жест.
***
Трюк у камина сработал, как было задумано. Я помнил о Кэле всю дорогу до дома: о его губах и руках, о ладонях, глазах, голосе. Покидая горы, я чувствовал, что возвращаюсь в реальность из сна. Всё казалось нереальным, и я не позволял себе надеяться, что всё повторится.
Во вторник я потратил полдня на стрим, с головой уйдя в захватывающие официальные матчи в Overwatch (Прим. пер.: «Overwatch» – многопользовательская компьютерная игра в жанре шутера от первого лица, разработанная и выпущенная компанией Blizzard Entertainment в 2016 году). И когда я уже практически закончил, появился новый подписчик – кбсуксын – и пожертвование в сто долларов от него, без какой либо приписки. Мое лицо вспыхнуло перед пятью тысячами зрителей.
— О, черт. Совершенно новый подписчик КБ взлетает в топ дня по пожертвованиям от подписчиков прямо в конце вещания. Ребята, мы можем включить возможность голосовых сообщений в чате, пожалуйста?
Кэл смотрел мой стрим. Я поёрзал на стуле.
— Блин, чувак. Это огромная сумма. Большое спасибо. Даже не оставив сообщения, просто молча покинув чат.
Во время трансляций у меня была давнишняя и крайне шовинистская шутка, в которой говорилось о главном дарителе дня, что у него «самый большой член в чате». Всякий раз, когда я получал внушительное пожертвование, или когда зритель превышал самое большое пожертвование за день, я произносил речь о том, что у дарителя был самый большой член/сарделька/причиндал и так далее. Но я не мог так пошутить над Кэлом. Я не смог бы сказать это, не споткнувшись на каждом слове; Кэл уже и так повеселился надо мной.
|
|
— На этой отличной ноте хотелось бы завершить стрим, — быстро сказал я, глядя в веб-камеру. — Спасибо за чумовую поддержку сегодня, ребята. Если вы здесь впервые, и вам понравилось то, что вы видели, не забудьте нажать кнопку «Подписаться». Всё, народ, я отключаюсь. Следите за обновлениями в Твиттере. В последнее время в реальной жизни всё немного неопределенно, но я скоро вернусь к обычному графику. Всем мира.
Я поставил на проигрыш свою завершающую мелодию и оттолкнулся от стола.
Через несколько секунд на мой телефон пришло сообщение от Кэла:
«Где моя речь о большом члене? Удалюсь и отпишусь».
Он с пугающей скоростью постигал нравы Twitch-чата, и моего канала в частности.
Я немного подумал, прежде чем ответить. Было намного легче шутить через смс.
«Я вряд ли могу об этом судить, не так ли?»
Я так и не дождался ответа.
«Шучу», — добавил я несколько минут спустя.
Но он снова не ответил.
Я нахмурился, глядя на Фурио.
— Чувак, я пошутил на тему размера члена, а он не отвечает.
Фурио отвернулся, не обращая внимания на мои человеческие проблемы. Что, если размер у Кэла не был большим или даже средним? Что, если, хотя это и кажется невероятным, член был маленький, и Кэл стеснялся этого?
|
|
Я уткнулся лицом в ладони.
— Я идиот.
Меня не волновал его размер, но это конечно могло волновать Кэла.
Черт, если бы у него был маленького размера, это могло бы сделать некоторые моменты проще...
— Нет, — резко сказал я вслух. — Я не буду об этом думать.
Однако провел остаток дня, размышляя об этом и упаковывая свои вещи в коробки и сумки. И проверяя телефон, который упорно молчал.
Я должен был подписать договор аренды своей новой квартиры в четверг и начать готовиться к переезду в выходные. У меня было несколько друзей, у которых были грузовики, но я не хотел рассказывать о расставании с Николь. Я еще даже не сказал своим родителям. Она им нравилась, и им нравилось видеть меня в какой-то мере остепенившимся. В глазах родителей расставание и разъезд были бы регрессом.
Я проснулся слишком рано в среду, в четыре тридцать утра, и с такой бьющей через край энергией, которая вряд ли позволила бы мне снова уснуть. До переезда меня переселили на диван, но вовсе не он стал виновником моего раннего пробуждения. Нет, я с нетерпением ждал встречи с Кэлом и подсознательно беспокоился о тех безответных смс.
Однажды Николь сказала мне, что я склонен все усложнять «прямо как девушка». Возможно, она была права, хотя я подозреваю, что тщательный анализ не является прерогативой какого-либо конкретного пола.
Как бы то ни было, я продолжал задаваться вопросом, чего Кэл пытался добиться с помощью своего вчерашнего сообщения. Он флиртовал или скучал по мне, или просто дразнил, и как и почему мой ответ заставил его замолчать.
Я заправил свою импровизированную кровать и поставил вариться кофе. Фурио вышел из комнаты Николь, медленно моргая и оценивая ситуацию, но даже он не был заинтересован в том, чтобы просыпаться в такой ранний час. Он свернулся калачиком на теплом месте, которое осталось после меня на диване.
Я проверил свою электронную почту, обмозговал тему нового поста в блоге, а затем, залив в себя три чашки кофе, совершил невероятное. Надев баскетбольные шорты и толстовку, я пошел на пробежку.
Но сделал всего лишь круг по нашему маленькому кварталу, и, пошатываясь, побрёл обратно в дом, чувствуя себя невероятно гордым. К тому времени Николь уже встала, и уставилась на меня, словно я был вломившимся грабителем.
— Как давно ты встал? — В ее голосе сквозил холод. Я отчетливо слышал подозрительность. Целых три года она пыталась мотивировать меня заниматься спортом, а когда мы расстались, я вдруг стал бегать по собственному желанию.
— Давно, — сказал я. — Не знаю почему.
Я направился в ванную, прежде чем Николь смогла спросить то, что действительно хотела спросить.
В надежде продержаться хотя бы на несколько секунд дольше, если Кэл прикоснется ко мне сегодня, я решил подрочить в душе. Я думал о Кэле. О вопросе, который он задал, когда я неуклюже предложил ему минет. «Разве подобная мысль не вызывает у тебя отвращения?»
Ответ однозначно был «нет».
Он попросил меня не менять манеру одеваться, поэтому я надел футболку с логотипом ИгрыПрестолов с надписью «Братаны важнее телок» (Прим. пер.: фраза взята из «Игры Престолов» и является переделанным аналогом «Друзья важнее цыпочек»). Показалось, что юмор соответствует ситуации, и так как мы смотрели сериал вместе, я знал, что Кэл поймет.
Я дал по газам в сторону Красного Пера и прибыл за несколько минут до одиннадцати.
Кэл выходил из флигеля, когда я вошел. Чистый химический запах краски тянулся за ним шлейфом. Его волосы были завязаны, а темные штаны висели на бедрах.
— Никогда не поверишь, что я сделал этим утром, — сказал я.
Он подошел, не улыбаясь, и я всем телом вжался в дверь.
Я научился распознавать это особенное выражение на его лице.
Его рука легла на мое горло, перекрывая доступ кислорода настолько, что я едва мог дышать. Затем он практически вжался в меня сверху. Его ноги и колени прижались к моим, как и его живот, грудь и плечи. Должно быть, он чувствовал мое колотящееся сердце.
— Это достаточно большой для тебя? — прошипел он. Кэл схватил мою свободную руку и прижал ее к своей промежности. Тонкая ткань штанов натянулась над эрекцией, и он был толстым и длинным, таким пугающим.
Ну, значит, не маленький.
И даже не средний.
Я закрыл свои слезящиеся глаза и втянул столько воздуха, сколько смог.
— Хочешь, чтобы это оказалось у тебя в горле?
Я не мог ответить, и он знал это. Я едва дышал. Тем не менее, я попытался погладить его.
Его пальцы сжались.
На один головокружительный миг я вдруг задался вопросом, понимал ли Кэл, что, черт возьми, сейчас делал, и мысль о том, что он мог на самом деле убить Джейми Фауста, мелькнула в моей голове.
Он отпустил мое горло, и я обмяк на нем.
— Это была шутка, — выдохнул я.
Но, по-видимому, это не было шуткой для Кэла. Он схватил меня за руку и буквально потащил наверх. Я последовал достаточно охотно, хотя меня все еще трясло. В лофте было темно. Кэл положил мой ноутбук на стул, и стал грубо раздевать меня, срывая кроссовки и носки, джинсы, боксеры, куртку и рубашку, пока я не оказался полностью голым перед ним.
Он толкнул меня, и я упал на одеяло, а потом он оказался на мне, крепко целуя, кусая мои губы и дергая меня за волосы.
— Майкл, — выдохнул он. — Майкл.
Наши тела терлись друг о друга, и я обнаружил, что Кэл достал свой член из штанов.
Мои пятки впились в матрас. Я снова потерся о его стояк, и он застонал. Мне так сильно хотелось это услышать, заставить его издать этот звук.
— Сними с меня рубашку, — попросил он.
Я стащил ее через голову и вцепился ему плечи. Я хотел просунуть руку между нами, чтобы почувствовать его. Почему я не мог заставить свои руки опуститься ниже? Неуверенно я провел ладонями по его рукам и спине. Он был твердым везде.
Он потянулся за чем-то на прикроватном столике, а затем поднял бедра настолько, чтобы намазать теплую блестящую жидкость на мой ствол.
— Боже, — прошептал он. — Сейчас. Вот так.
Мы безостановочно терлись друг о друга, наши эрекции скользили и сталкивались. Мне нужно было кончить уже через несколько секунд, и Кэл, казалось, знал это. Он замедлился, почти остановился. Мои пальцы впивались в его ребра.
— Тебе нужно кончить? — Его голос был напряженным.
Я кивнул, мои глаза закрылись.
— Тогда сделай это, Майкл. — Он снова начал двигаться. — Кончи на меня.
Пояс его спущенных штанов продолжал давить на мои яйца, создавая дополнительное трение. Он знал, как нужно двигаться, чтобы головка его члена снова и снова цеплялась за мою. Его волосы растрепались. Они свисали по бокам от моего лица, щекоча кожу. Я чувствовал выступивший пот и вдыхал запах костра. Когда я резко открыл глаза, то увидел, как Кэл раскачивается надо мной, его грудь, его руки, его дыхание в моих волосах, и я кончил, рыча. После этого он поцеловал меня в губы. В тот момент мне было легче обхватить его за шею и прижаться своим животом к его.
Кэл повернул меня на бок и лег позади. Мои глаза широко распахнулись. Его член был все еще твердым, расположившись вдоль расселины между моих ягодиц. Я застыл совершенно неподвижно.
— Кэл...
— На живот, — пробормотал он, подталкивая меня.
Мое сердце колотилось о кровать.
Он сел на меня сверху и сжал мои ноги вместе. Должно быть, я выглядел жалким, дрожа и цепляясь за подушку.
— Сожми сильнее, — сказал он.
Я не понимал, что происходит, пока его член не погрузился между моих ног. Я вздрогнул от облегчения. Он провел рукой по моему затылку и сжал волосы в кулак, когда толкнулся. Крепче сжав ноги, я попытался поднять бедра выше, чтобы его головка не касалась кровати.
Он не был нежен со мной. Мне это понравилось. Я подавался назад рывками под напором его тела, ощущая его и свою силу, а он удерживал меня и двигался навстречу. Когда он кончил, то так сильно укусил меня за плечо, что я знал: от его зубов останется след.
Большая часть его спермы оказалась на кровати, но часть попала брызгами на мой пресс. Я потянулся вниз и коснулся ее, сам не знаю зачем, разве что осознание, что он сделал это со мной, сделало меня невероятно счастливым.
Глава 37
Калеб
Кровь шумела в ушах, как океан в раковине. Бедный, испуганный Майкл, все мои желания вырывались на свободу с ним. По крайней мере, я не сделал ему больно. По крайней мере, я не принуждал его делать что-то болезненное и неправильное.
Я натянул штаны и скатился с него. Уставившись в потолок, я пытался восстановить дыхание. Моя кожа была слегка покрыта по́том.
— Почему ты извиняешься? — Он сел, обхватив свои ноги.
— Разве я это делал? — спросил я.
— Да... только что.
Я посмотрел на него и только тогда понял, что полностью его раздел. Майкл дрожал и пытался скрыть по максимуму свое тело. Я сел и поцеловал его в плечо.
— Не прячься.
Он откинул волосы с глаз.
— Я не прячусь.
Но это была неправда – он закрывал грудь руками, ставший мягким член прикрыл изгибом ноги, задницу – одеялом. Я заставил его лечь.
Майкл всегда был податливым, за исключением предыдущего момента, когда я трахал его сжатые ноги. Тогда он сопротивлялся мне, боролся с моими руками, и это было именно то, что мне нравилось.
Я провел по нему взглядом снизу вверх. Майкл закрыл глаза, пока я смотрел.
— Я соскучился по тебе, — сказал я. — Вот и все. Я не хотел тебя напугать.
— Я в порядке. Правда.
Если бы он только мог видеть себя дрожащего.
— Перевернись, — сказал я, подталкивая его лечь на живот. Я раздвинул его ноги и посмотрел на сужающуюся книзу спину, задницу, яйца и смазку, все еще блестевшую между бедрами. Я немного помассировал ему спину.
Наконец Майкл подал голос:
— Я думал, что ты злишься из-за сообщения.
— Нет. — Я разминал его бока и спину. — Но ты сделал справедливое замечание, и я хотел, чтобы ты знал...
— Знал что?
Я не знал, как сформулировать то чувство, которое было для меня редкостью. Я погладил пальцами его задницу и заметил, как он неуверенно отодвинулся.
— Что мое тело... подходит, — сказал я, слегка запинаясь. — Для тебя, я имею в виду. Что ты можешь... я не знаю. Что это не плохо. Что оно того стоит. Понимаешь, о чем я?
Его глаза расширились, и он застыл.
— Ты шутишь, что ли? — Мышцы его бедер дрожали. — Твое тело идеально.
— Лесть тебе очень поможет со мной. — Я наклонил голову и провел большим пальцем вокруг его ануса. Майкл задержал дыхание и достиг еще более абсолютного, дзен-подобного уровня спокойствия. Только сморщенная кожица под моим большим пальцем двигалась, сжимаясь в ответ на мое прикосновение. — С тобой все в порядке?
— Да, — прошептал он.
Я продолжал дразнить пальцем, наблюдая за его реакцией.
— Тебе нравится это?
— Я не знаю. — Его голос был едва слышен. — Кажется, да.
Я ухмыльнулся и слез с кровати. Слишком много всего сразу, так мы никогда не закончим.
— Можешь воспользоваться ванной.
Я прошел в гардеробную и подождал, прислушиваясь, когда дверь в ванну закроется, прежде чем переодеться. Порезы на внутренней части моих бедер – две с одной стороны, одна с другой – были уродливыми и ярко-красными. Я надел трусы-боксеры, черные джинсы и светлый, украшенный орнаментом свитер.
Когда я вышел, Майкл запрыгивал в свои джинсы возле моей кровати.
Я пристально посмотрел на него.
— Помнишь тот пост в блоге, который ты написал о своей собаке, – что он не может выглядеть серьезно, делая что-либо?
Он остановился, запрыгнув в штанину, и засмеялся.
— Ну ты и придурок.
Я усмехнулся и протянул ему рубашку.
— Надеюсь, ты понимаешь, что я шучу. Не беспокойся, ты выглядел очень серьезным несколько минут назад.
— Чувак, ты совсем меня засмущал. — Он натянул рубашку. Чувак. Майкл чувствовал себя все более комфортно рядом со мной. — Я не могу поверить, что ты когда-либо беспокоился о своем теле. Это просто не укладывается в голове.
— Я тебе нравлюсь?
Он едва взглянул на меня и понес свой ноутбук вниз.
— Не смущай меня еще сильнее.
— Я серьезно. Тебе нравлюсь именно я или мужчины вообще?
— Ты, — незамедлительно ответил он. — Да… ты. Я не знаю. Я предполагаю, что, возможно, мне мог бы понравиться кто-то еще, но это трудно представить прямо сейчас. Как насчет тебя?
— О, я, несомненно, очень нравлюсь сам себе. — Я вышел на улицу и закурил сигарету. Майкл сразу же последовал за мной.
— Ты знаешь, о чем я.
— Я не гей, если ты спрашиваешь об этом. Мне не нужны такие ярлыки. Сначала это был Джейми, а теперь ты.
Он пытался скрыть свое удивление, но не смог.
— И больше не было никого?
— Вы двое, и моя бывшая жена.
— Всего три партнера? — Он смотрел на меня скептически.
— Майкл, я христианин. — Мне хотелось отвесить ему шутливый подзатыльник, или сделать еще что-то, что могло бы его удивить. — Да, три. И даже два – это слишком много.
Я был уверен, что Майкл хотел сказать что-то еще по этой теме, но по какой-то причине решил не продолжать. Он слегка кивнул и замолчал.
— Уверен, что у тебя было больше, — сказал я.
— Ну, да. — Он неохотно засмеялся. — Это немыслимо. Ты мог бы быть моделью.
— Ты должен перестать флиртовать со мной. — Я обхватил его лицо. — Я не могу сосредоточиться. Понимаешь? Мы так никогда ничего не сделаем.
Желание творило с его глазами нечто особенное – оно делало взгляд тяжелым и затуманенным – и заставляло его губы приоткрыться.
— Прости.
Он медленно сводил меня с ума.
— Пожалуйста, постарайся хотя бы выглядеть извиняющимся. — Я отошел.
— Не мог бы ты рассказать мне больше о Джейми?
Вот оно, – этого было достаточно, чтобы убить все настроение. Я прикурил вторую сигарету.
— Ох. На чем мы остановились?
— Вы двое в лагере. Вам было по семнадцать.
— Точно. — Я не забыл. Мне просто нужно было время, чтобы вернуться к этим воспоминаниям. — Джейми не приехал следующим летом. Он проходил летние курсы для колледжа. Вообще-то, он здесь учился. — Я жестом обвел пейзаж.
— Здесь? В Колорадо?
— Да. Он пригласил меня в гости тем летом. У него была комната в общежитии. — Я провел пальцами по перилам. — Мои родители отпустили меня. Все думали, что мы лучшие друзья, не более. Мы начали заниматься сексом тогда. Это была идея Джейми – он этого хотел. Конечно, я тоже хотел. Я еще был девственником. Мы оба были.
Майкл нервно теребил свое пальто.
— Что? — я нахмурился, глядя на него. Хотя мог легко догадаться.
— Мне любопытно, я имею в виду, кто…
— Я был сверху. Но почему-то нервничал больше, чем он. Меня трясло. Он выпил немного пива. Я не хотел ничего. Я действительно тогда не пил, и волновался о том, что, возможно, у меня не получится… ну, ты понимаешь. — Я почувствовал, как мои глаза затуманиваются воспоминаниями. — Боже, я был так молод. Я уже никогда не буду так нервничать снова. Этого никогда уже не вернуть.
— И как все прошло? — практически прошептал Майкл.
— Ох, хорошо, — слегка кивнул я. — Это было хорошо. Практически, как открыть Ящик Пандоры. После этого мы не могли остановиться. — Я прочистил горло и попытался стряхнуть воспоминания: крохотная комнатка в общежитии, односпальный матрац, то, как я постоянно спрашивал Джейми, не больно ли ему, и то, как он продолжал подаваться назад, хватая меня за бедро, заставляя продолжать снова и снова.
Он хотел этого и на следующий день, хотя, должно быть, ему было больно. И на следующий день, и на следующий. Иногда мы с трудом дотягивали до его комнаты.
— Кэл?
— Что? — На этот раз я знал, что не стоит смотреть на Майкла, так сразу выныривая из воспоминаний. Он был призраком моего первого любовника, и это пугало.
— Вы встретились следующим летом?
— О, нет. Все закончилось тогда. Я отработал еще одно лето в лагере. Несколько раз отправлял ему электронные письма, но не получил ответа. Я полагал, что Джейми боролся с этим, и не хотел вмешиваться. В любом случае, я был занят в школе, а потом появилась Корал.
— Ясно.
Я вцепился в стол и закрыл глаза. Еще один кусочек воспоминаний, и с возвращением в те времена, когда я разрушил наши жизни, будет покончено.
— Я думаю на сегодня достаточно.
— Все хорошо. — Майкл коснулся моей руки. Я знал, что ему потребовалось сверхчеловеческое мужество, чтобы прикоснуться ко мне, но время было неподходящим. Я стряхнул его руку и поморщился.
— Это отвратительно, честно, — сказал я. — Когда двое мужчин ведут себя так. Это абсолютно противоестественно. Бог создает эти препятствия в нашей жизни, чтобы испытать нас, и Он никогда не ставит перед нами задачу, которую мы не можем преодолеть. Я просто предпочел проиграть. Предпочел облажаться.
Всякий раз, когда я заговаривал о духовных вопросах, Майкл становился крайне молчаливым и смотрел на меня так, словно я говорил с ним по-русски. У него не было фундамента для понимания веры. Насколько я могу судить, он вырос в семье хиппи из Беркли, потом отправлен в школу в Боулдер и воспитан в духе «занимайся тем, что делает тебя счастливым/все дороги ведут в Рим».
— Ты такой – человек нового тысячелетия. – Я пошел внутрь, и Майкл последовал за мной, как щенок. — Все ваше поколение психологически неспособно принять высшую силу.
— А ты не человек нового тысячелетия? — он смущенно улыбнулся.
— Я бы не стал себя так называть.
— Не пойми меня неправильно, — он потянулся к своему ноутбуку, — но ваш Бог выглядит отчасти... страшно. И сурово.
— Он таков и есть, Майкл.
— Почему ты хочешь поклоняться такому?
— Ты ведешь себя так, как будто есть какой-то другой Бог на выбор.
— Ну, зачем тогда вообще нужен Бог? — Он приземлился на диван. — Почему бы не принимать свое собственное решение по поводу всего?
Я погрузился в молчание на некоторое время. Принимать свое собственное решение. Это была риторика дезориентированного поколения Майкла. Я имел непоколебимую веру в существование Бога, хотя она и передавалась через мою семью, уходя корнями так далеко в прошлое, насколько мы могли проследить нашу родословную. Я знал, что Библия по своей последовательности и историчности не похожа ни на один другой религиозный текст, и я изучал ее на иврите и греческом, и я верил каждому написанному в ней слову. Я знал, во что верил. Это знание спасало меня. И когда я смотрел на таких людей как Майкл, которые создавали для себя правила в процессе жизни и глупо надеялись на лучшее, мне было их жаль.
—Я не такой, как ты, — наконец сказал я, погружаясь в себя. По крайней мере, у нас с Джейми был общий знаменатель веры. Мы знали – то, что мы делали, было неправильно. Атеизм Майкла – или агностицизм, или что бы то ни было – заставлял меня временами чувствовать себя более одиноким, чем когда-либо.
Глава 38
Майкл
Кэл не рассказывал окончание истории с Джейми до конца октября. Наши встречи и его настроения сопровождались то взлетами, то падениями. Почти каждый раз, когда я приезжал к нему, он отводил меня прямо в постель. Обычно отсасывал мне, но иногда раздевался до половины, и мы терлись друг о друга членами. Мне нравилось это больше всего. Это ощущалось почти как секс. Кэл целовал меня и стонал мое имя, и иногда позволял мне подрочить ему до оргазма.
Всякий раз, когда это случалось, он располагался так, чтобы наблюдать.
Чаще всего во время орального секса устраивался таким образом, чтобы я мог вколачиваться сверху в его рот. А иногда ему нравилось смотреть, как я дрочу. Он диктовал мне, где и как к себе прикасаться. Кэл всегда знал, чего хочет, но в то время как я ощущал себя живым и полным ликования от нашей близости, он казался животным, попавшим в колючую проволоку. Затравленное выражение не покидало его темных глаз даже на пике страсти. Чем больше Кэл боролся за свое освобождение, тем глубже проникала в него какая-то личная боль. Я мог предполагать, что это была вина, – он не скрывал своих консервативных взглядов – но также знал, что в этом всем должно быть что-то большее, какой-то болезненный нерв. Я лишь однажды пытался снять с него боксеры. Мы двигались вместе, и я хотел почувствовать его всего, его обнаженное тело рядом с моим. Я только зацепил пальцами пояс, как Кэл с силой откинул мои руки так, что они ударились о спинку кровати. Это было больно, и я не пытался снова.
Он не кончил в тот день. У него была привычка заставить меня испытать оргазм, а затем исчезнуть в душе, неудовлетворенным. Меня с собой никогда не приглашал. Через пятнадцать-двадцать минут он появлялся, бледный и словно под кайфом. Я предполагал, что у него была скрытая проблема с наркотиками. Однажды я порылся в ящиках и шкафах в ванной комнате, уверенный, что найду иглы или таблетки. Вместо этого я нашел туалетную бумагу, чистящие средства и предметы для оказания первой помощи, лекарства, отпускаемые без рецепта, набор для бритья, карманный нож, ножницы.
В конце концов, я решил, что нагота, и иногда даже то, что он кончал, были пределами для Кэла, так или иначе связанными с сексом. Ящик Пандоры, необратимое освобождение зла. Именно так Кэл описывал секс с Джейми, и он не хотел возвращаться к этому со мной. Но по прошествии нескольких недель, проводя с Кэлом дни, а затем дни без него, я начал жаждать этой близости и фантазировать о ней.
Я не был пойман в ловушку христианской вины. У меня даже не было внутреннего конфликта из-за наших отношений. Я с трудом мог поверить, что когда-то позавидовал воспитанию Кэла с серебряной ложкой во рту, потому что теперь видел, что это больше похоже на серебряную клетку, и был так благодарен своим родителям и тому, как они меня вырастили. Я был свободен.
При каждой встрече, после наших развлечений в постели и душа, я пытался работать над статьей. Я всегда заранее готовил вопросы и темы для обсуждения, так как в присутствии Кэла мне все сложнее и сложнее становилось думать.
Загадочным образом я производил на него аналогичный эффект.
— Мои руки должны быть чем-то заняты, когда ты рядом, — говорил он. Поэтому рисовал, готовил или играл на гитаре, когда мы говорили о его жизни и работе. Мы также гуляли вокруг озера и по осиновым рощам к широкохвойным скрученным соснам, росшим на территории его владений.
К тому времени я полностью освоился в своей новой квартире в Супериоре и пригласил Кэла в гости в последние выходные октября. К моему удивлению он согласился и приехал сам.
Сам факт его приезда ко мне, вместо обычного привычного распорядка встреч, привел меня в замешательство. Я прибрался, а потом снова прибрался и сел на диван, выглядывая в окно.
Кэл прибыл в полдень с бутылкой дорогого бурбона.
— Подарок на новоселье, — пояснил он, шагая внутрь и немедленно заставляя меня почувствовать, как квартира уменьшилась в размерах. Он поставил бутылку на кухню и огляделся. — Здесь очень мило, Майкл.
Это была хорошая квартира, довольно новая, с высокими потолками, нежно-серым цветом стен, паркетными полами и стильными современными светильниками. Я бы солгал, если бы сказал, что выбирая квартиру, не думал о нем, ну и о том, чтобы создать впечатление, что я владею чем-то зрелым, взрослым.
Я улыбнулся и открыл бурбон.
— Благодарю. Мне здесь тоже очень нравится. Выпьешь?
Он кивнул.
Мы уже почти никогда не пили вместе, а это означало, что он с самого начала употреблял алкоголь, лишь чтобы вытерпеть мое присутствие.
Я налил нам два полных бокала.
Сегодня была моя очередь нуждаться в выпивке.
— О, мы сегодня напиваемся? — он засмеялся и принял стакан.
— Почему бы и нет?
Я сделал глоток.
Кэл задумчиво посмотрел на меня, прежде чем сделать глоток тоже.
— Покажи мне здесь все.
Да особо и показывать-то было нечего. Открытая кухонная зона соединялась с гостиной, а дальше по коридору находился кабинет с оборудованием для стримов, прачечная, ванная комната и спальня. В эти выходные Фурио был с Николь.