Я постоянно думаю о тебе.
— Ты используешь мое имя? — выпалил я.
Он засмеялся, открыто забавляясь моим вопросом.
— Всегда так поступаю, в первых черновиках. Как ты думаешь, чье имя я использовал вместо Абигэйл? После завершения я возвращаюсь в начало и изменяю его.
Я представил Кэла, пишущего «Дом веры» и использующего свое имя вместо имени Абигэйл.
— Твоя семья поддержала бы тебя, — сказал я. — Если бы они узнали. Если бы ты сказал им.
— Ты так думаешь?
— Я знаю, что так и будет.
Кэл на некоторое время прикрыл глаза, а его улыбка потухла.
— Ты заставляешь меня верить в это. Но, если бы тебя здесь не было, думаю, я бы не смог в это поверить.
— Ну, я никуда не уйду.
Он зашевелился, как будто собирался встать, но потом вернулся к статье.
Примерно через десять минут он сказал:
— Статья очень хороша, Майкл.
Я глубоко выдохнул.
— Да? Тебе нравится?
— Нравится. Я впечатлен. Хотя не должен был бы, – я знаю, что ты отлично пишешь, – но это очень сильно отличается от твоего блога. Гораздо серьезнее. Это искусно и содержательно.
Наиглупейшая улыбка расплылась на моем лице:
— Правда?
— Да, — он улыбнулся и отложил мой ноутбук. — Эта статья легко станет одной из лучших в своем роде.
— Только потому, что ты дал мне свою книгу.
— Нет, — ответил он серьезно. — Это получилось благодаря тебе, с учетом того, что ты мог рассказать, а что нет. И ты сохранил объективность.
— Это было нелегко. — Облегчение в моем голосе было очевидно. Мнение Кэла значило для меня гораздо больше, чем чье-либо еще. — Как тебе факты?
Он уточнил некоторые детали, а я сделал заметки и добавил изменения в текст. Затем он прочитал статью снова и сказал:
— Ты отлично справился.
Статья так долго была поводом для наших встреч, что я почувствовал, как земля уходит из-под ног. Облегчение и счастье сменились сомнениями.
— Супер. Я... — Я уставился на документ. — Полагаю, надо отправить ее.
Калеб смотрел на меня, внимательно изучая мое лицо.
— Знаешь, ты ведь мог бы проводить свои стримы и здесь.
Я несколько раз моргнул.
— Ты хочешь этого?
— Да, если сеть здесь достаточно хороша. Мы могли бы оборудовать тебе место в гостевой комнате или в моем кабинете. Я все равно в основном пишу здесь.
Мой Twitch-чат «истекал кровью» уходящих подписчиков, и за каждый день, проведенный в Красном Пере, я терял сотни долларов пожертвований. Теперь, когда я закончил статью, имело смысл вернуться к стримам.
— Я думаю, что смогу заставить его работать с имеющейся у тебя скоростью загрузки, — неуверенно сказал я.
— Хорошо. В любом случае, если не сможешь, я буду оставаться у тебя, пока ты стримишь. — Кэл пожал плечами и вернулся к тому, что писал – а писал он обо мне.
В тот момент я не доверял своему голосу, поэтому просто поспешно кивнул и отправил по электронной почте статью Элизе Харел в «Нью-Йоркер».
Глава 52
Калеб
Бет позвонила в тот же день, когда Майкл отправил статью. Я знал, что должен был сначала отправить документ ей по электронной почте, но хотел отложить этот разговор. Как оказалось, отложить его удалось всего на несколько часов.
— Это мой агент, — сказал я, взглянув на экран телефона.
Майкл полушутя сжался.
— У меня проблемы?
— У тебя? Никогда. — Я взъерошил его волосы, проходя мимо. — Однако у меня они могут возникнуть.
Я прошел в кабинет, но оставил дверь приоткрытой. Более двух недель прошло с тех пор, как Майкл обнаружил мои порезы, и он все еще проверял внутренние поверхности моих бедер при каждой возможности, отслеживая заживление ран своими глазами, пальцами и губами.
Я хотел эти губы на моих ногах прямо сейчас. Я закрыл глаза и думал об этом, когда принял звонок.
— Привет, Бет. Быстро ты.
— Ну, — она резко рассмеялась. Я уже знал, что она чувствует: ярость, обиду и одновременно боязнь расстроить меня, потому что у меня наконец-то появилась новая книга, которую мысленно Бет уже продавала. — У меня нет слов, Кэл.
— Ох, вот в этом я сильно сомневаюсь.
— Правда. Весь «Нью-Йоркер»гудит. Это правда?
— Да. Я прочитал и одобрил статью. Я сообщил журналисту, что он может сдать ее в любое удобное ему время. И, конечно, я собирался отправить ее и тебе.
— Статью или книгу? — Бет снова засмеялась, в голосе проступала нервозность.
— Статью, Бет.
— Когда я смогу увидеть «Дом Веры»? Роман действительно закончен?
— Да. Но ты же знаешь – я больше не публикуюсь.
— Ты должен позволить мне взглянуть на роман, Кэл. Или мне нужно тебя умолять?
Я уже обдумал этот разговор, поэтому мои ответы были заранее подготовлены.
— Ты можешь прочитать его, но я не хочу, чтобы Марк видел книгу.
Марк был моим редактором в «Даблдэй».
— Великолепно, — сказала она. — Нет проблем.
— Я серьезно.
— Я тоже. Я взволнована. Я буду очень его ждать.
— Я пришлю сегодня вечером.
— Отлично.
— Извини, — добавил я. — Я действительно собирался отправить тебе статью.
— Абсолютно никаких проблем.
Бет была на седьмом небе от счастья, и ничто не могло ее расстроить. Мы попрощались, и в дверях тут же появился Майкл.
— Все в порядке? — спросил он.
Я кивнул и лениво улыбнулся ему. Семьдесят процентов моих мыслей все еще были целиком сосредоточены на губах Майкла на мне. Иногда мне казалось, что я провел так долго без близости, что приход Майкла в мою жизнь прорвал плотину. Я был определенно чересчур сексуально озабоченным.
— Она хочет прочитать книгу. — Я поманил его, откидываясь на спинку стула и слегка раздвигая ноги. — Конечно же.
Майкл проскользнул в комнату и посмотрел на мою промежность. У него была забавная вредная привычка делать это.
— Я надеюсь, что это не создаст тебе проблем.
— Нет, — пробормотал я, закрывая глаза. Едва ли меня волновало продолжение разговора о книгах. — Я думал о твоих губах.
Майкл опустился на колени, а его язык тут же оказался на моем члене. У него получалось все лучше и лучше, и ему стало комфортнее делать это. Пока он отсасывал, его рука забралась под мою рубашку, потирая мои соски. Я вцепился в подлокотники кресла, ноги дрожали.
— Ах... хорошо, — прошептал я. — Майкл, как же прекрасно.
Я научился отделять свой стыд и откладывать его в сторону, чтобы в полной мере наслаждаться нашей близостью, а Майкл научил меня не торопиться и заставлять умолять.
Глава 53
Майкл
Элиза Харел позвонила мне примерно через час после звонка агента Кэла. Мы находились в постели, куда перебрались из кабинета. И, к счастью, уже закончили. В моем списке «Самых Важных Вещей» секс с Кэлом находился выше, чем звонок из «Нью-Йоркер».
— Твоя очередь, — сказал Кэл прозорливо, когда зазвонил мой телефон. Мы лежали рядом, бесцельно переплетя пальцы и возвращаясь с небес на землю. В комнате пахло сексом, по́том и одеколоном, и витали следы ароматов древесины и масляной краски. Для меня эта комбинация запахов целиком ассоциировалась с Кэлом, и мне это нравилось.
Я схватил свой телефон и прочитал имя абонента.
— Ага. Пожелай мне удачи.
— Удачи.
Кэл скользнул костяшками пальцев по моей щеке. Я подумал, что он так бы и продолжал делать это, если бы я не сел и не передвинулся к краю кровати. Я не был настолько выдержанным, чтобы лежа в постели и лаская своего любовника, разговаривать с главным редактором журнала.
Калеб усмехнулся, и я оглянулся через плечо. Солнечный свет падал на его глаза, и я мог разглядеть в них оттенок красного дерева, который часто выглядел черным. Здоровый медовый оттенок возвращался и к коже. Кэл выглядел, как мертвец, когда я впервые встретил его. Без любви или, по крайней мере, без сексуального удовлетворения и в компании только лишь с ужасными воспоминаниями, он – я понял это только сейчас – погибал изнутри и снаружи. Отчаяние так же смертельно, как рак. Оно питается духом, порождающим нашу волю к жизни.
Но теперь Кэл любил меня. Я внезапно и ясно понял, что означало это заявление. Там, где Бог и искусство подвели его, я стал его смыслом жизни. Но эта огромная ответственность вовсе не пугала. Я мог на самом деле спасти его – и я спасал. Это происходило прямо на моих глазах: жизнь даровала мне редчайшее и совершенное чудо.
— Мистер Бек? — произнесла Элиза Харел, наверняка уже не в первый раз. Я улыбнулся Кэлу и отвернулся к окну.
Никогда прежде для Элизы Харел я не был «мистером Беком».
Таков вот был профессиональный успех.
— Привет, доброго дня, — ответил я.
— А вот и Вы. Ну. Я даже не знаю с чего начать. Мы так взволнованы. Я только что говорила по телефону с агентом мистера Брайта. Они оба пришли к единому мнению по поводу статьи. Я никогда… — Она ненадолго остановилась, перестав говорить, затем начала заново: — Я знала, что выбрать Вас для написания этой статьи было правильным решением. Это… бесподобно. Все здесь так взволнованы. Мы поставим ее на первую полосу выпуска. — Непрерывный поток слов резко прекратился.
— С-с-спасибо, — запнулся я. — Я…
— Мы думали над добавлением нескольких фотографий автора, его резиденции. И тот факт, что у него появилась новая книга, и он подарил ее Вам. — Еще одна драматическая пауза. — И Вы позволяете нам сообщить эту новость. Мы жутко взволнованы. Теперь, когда мы знаем, что у Вас есть блог...
Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, к чему она клонит.
— Ой. Я не буду писать об этом в блоге. Эта информация принадлежит вам.
— Чудесно. Замечательно. Будем на связи, мистер Бек. Вы можете рассчитывать на мой звонок в следующем месяце, договорились? У нас большие планы на две тысячи семнадцатый год.
Я поблагодарил ее и попрощался. У меня звенело в ушах. Элиза Харел обладала неприятным резким голосом и разговаривала в очень быстром темпе, и когда была жутко взволнована, речь становилась еще быстрее, а голос становился еще резче и неприятнее.
— Впечатляющие голосовые связки у этой леди, — сказал Кэл, все еще лежа в кровати с закрытыми глазами и закинув руку за голову.
Я засмеялся.
— Да уж, не шутки.
— Судя по голосу – она счастлива.
— Это точно. — Я подошел ближе, яркая улыбка не покидала моих губ. — Я думаю, кхм, ты собственноручно запустил мою журналистскую карьеру.
— Это был не только я. Ты сам написал статью.
Я уставился на его невозмутимое лицо.
— Эта статья родилась только благодаря книге.
— Давай считать это пятьдесят на пятьдесят, — сказал он.
Одна из вещей, которые мне нравились в Кэле, – он был реалистом.
— Шестьдесят на сорок. — Я прижался к его боку. Он удовлетворенно вздохнул и, найдя мою руку, прижал наши скрещенные пальцы к своей груди. — Они... безумно взволнованы.
— Уверен, они думают, будто я опубликую роман.
— Я бы хотел, чтобы так и было.
Его пальцы напряглись.
— Все в порядке.
Однако для меня все было не в порядке. Я хотел, чтобы однажды жизнь Кэла стала чем-то бо́льшим, чем просто мы, чтобы в ней было все, чего он заслуживал: вера, семья, любовь и профессиональный успех. Это было несправедливо, что моя карьера пошла в гору благодаря блестящей книге, которую Кэл не мог издать из-за одной фанатичной, психически неуравновешенной мегеры. Кэл считал, что он виноват в смерти Джейми, но на самом деле Джейми убила Корал. Практически собственноручно затянула петлю на шее.
Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть самообладание.
Нет, это тоже было неправильно. Джейми покончил с собой. И, тем не менее, бывшая жена Кэла не была невиновной. Она была чудовищем из сказки, невероятным в своей ужасности.
— Ты не можешь... позволить ей делать это. — Слова вышли неубедительными, но, по крайней мере, я произнес их вслух. — Ты когда-нибудь думал об использовании псевдонима?
Кэл встал с кровати, быстро одеваясь.
— Нет. Эта мысль никогда не приходила мне в голову. Ни разу за последние четыре года.
Я поморщился. Он давно не окатывал меня волной своего цинизма, и теперь это ранило сильнее, чем раньше.
— Прости. Я просто…
— Ты знаешь, что́ для меня поставлено на карту. Ты думаешь, я бы стал этим рисковать?
— Нет. Ты прав.
— И я не хочу начинать все сначала, Майкл. Я – Калеб Брайт. У меня все еще есть гордость.
— Я понимаю.
— Правда? Я не хочу публиковаться. Ни под своим именем, ни под каким-либо другим. С меня хватит. Потому что у этого могут быть последствия. Тебе не понять.
— Ты прав, я не понимаю. — Я тоже начал одеваться, мое лицо пылало от разочарования и смущения. Теперь я был его любовником. Кэл не мог продолжать вести себя со мной как с журналистом, как с пустым местом, подчиняющимся ему. — И никогда не пойму. Все это дерьмо имеет смысл только для тебя. У тебя есть выбор. Ты мог бы привлечь ее к суду.
Кэл бросил на меня мрачный, пугающий взгляд и направился вниз.
Я практически сразу пошел за ним.
Он курил на веранде, выглядел замкнутым и отчужденным, чего я не видел уже несколько недель. Я немного подождал, прежде чем выйти. Было жутко холодно, озеро замерзло и покрылось снегом, и ни у кого из нас не было куртки. Я осторожно уткнулся лбом в его плечо. Он повернулся и отчаянно обнял меня одной рукой.
— Прости меня, — сказал он.
Я обнял его, спрятав лицо в сгибе шеи.
— Не извиняйся.
— Нет, буду. Я хочу быть им для тебя – автором бестселлеров. Всем, кем ты пожелаешь. Я в такой ярости, Майкл, что желаю убить ее. И эта ярость как кислота. Я выжжен ею изнутри. Именно так я чувствую себя.
Я никогда не видел, чтобы Кэл плакал, и не хотел, чтобы это произошло, хотя чувствовал, что он близок.
— Мне не нужно, чтобы ты был автором бестселлеров, — ответил я. — Ты уже им стал. Я просто хочу, чтобы ты занимался тем, что любишь, и добился успеха.
— Моя семья нужна мне больше, — скорбь надломила его голос. — Как будто, если они не знают, то и Бог не знает. И я хочу попасть в Рай.
Кэл был похож на маленького мальчика, потерянного и напуганного. И он рассказал мне, что был просто в ужасе от того, что его забудут как автора, а еще рассказал, как резал себя от абсолютного разочарования из-за того, что разрушил свою собственную жизнь.
— Все хорошо, — успокаивал я, крепко сжимая его в объятиях, поглаживая волосы и спину. — Все хорошо.
Глава 54
Калеб
Фотограф приехал в мой дом в конце ноября и сделал черно-белые снимки для статьи. Майкл был со мной. Я представил его – Майкл Бек, журналист, и фотограф с энтузиазмом пожал ему руку.
Он сделал десятки фотографий. После вывел их на своем ноутбуке, и мы отобрали те, что понравились больше всего. Я выглядел лучше, чем долгое время до этого: менее изможденным, более сосредоточенным, уверенным и спокойным.
— Мне нравится эта. — Майкл указал на фото, снятое на веранде. Снимок был сделан со спины, небо и горы окружали мою фигуру, сигарета дымилась в руке.
— Эту, — равнодушно сказал я, и фотограф переместил ее в папку.
Мы выбрали еще одну портретную фотографию, на которой я без улыбки смотрел в объектив, руки были сложены под подбородком, а волосы падали на лицо. Глядя на фото, я понял, как иногда в начале знакомства пугал Майкла. И даже сейчас, несмотря на то, что мы почти не спорили, он время от времени избегал моего взгляда.
— Я хочу и все остальные тоже, — прошептал Майкл мне, пока фотограф собирал вещи. — Как думаешь, это можно устроить?
Я пожал плечами и спросил человека, который уже приготовил мне флэшку.
— Они все ваши, — сказал он, — но предназначены только для личного пользования.
Когда фотограф ушел, я передал флешку Майклу, и он обнял меня так, как будто я отдал ему ключи от Мазератти.
Статья была опубликована в декабре, как и планировалось. Она поразила весь литературный мир, словно камешек, брошенный в тихую воду: маленький сам по себе, но создающий постоянно расширяющиеся круги. Бет передавала информацию о звонках и запросах на интервью из множества газет и журналов, включая наикрупнейшие издания «Нью-Йорк Таймс», «Лос-Анджелес Таймс» и «Атлантик». Я отказал им всем. Мне нечего было сказать больше, чем я уже рассказал Майклу, и мне хотелось, чтобы его работа осталась единственной в своем роде.
Бет прочитала «Дом веры» и предприняла личную кампанию, чтобы уговорить меня опубликовать книгу. Ее акция побила все рекорды по нелепости, нажимая на такие слова, как «гений» и «новаторство», и Бет взбесила меня настолько, что я опустился до угроз. Мы обменялись как минимум дюжиной электронных писем и еще полудюжиной телефонных звонков на эту тему, пока я, наконец, не сказал:
— Мне нужен агент, который уважает мои пожелания.
И все закончилось. Бет перестала давить, подталкивать и досаждать, что стало огромным облегчением. Что касается Майкла, мы поспорили только однажды о будущем книги, что уже было слишком для нас обоих.
Из-за отсутствия каких-либо данных в СМИ появлялись многообещающие заголовки:
«Калеб Брайт дразнит новым романом»;
«Калеб Брайт разрывает четырехлетнюю тишину»;
«По слухам, релиз «Дома Веры»состоится в 2017 году».
Заголовки были уткой; а сами статьи – перефразированным материалом из статьи Майкла и отчаянно выдвинутыми предположениями.
Я не обращал внимания на эти статьи, хотя они расстраивали меня тем, что распространяли ложь. Может быть, мне стоило внимательней следить за ними. Возможно, я не должен был давать Майклу книгу. Наверное, мне никогда не следовало даже открывать Майклу дверь.
Главная проблема в сомнениях по поводу правильности принятого тобой решения состоит в том, что ты обычно понимаешь последствия этого слишком поздно.
Глава 55
Майкл
Одним поздним вечером в доме Калеба зазвонил стационарный телефон. Он почти никогда не звонил, – и я забыл о его существовании – так что звонок напугал меня, и я встревожился, не знаю почему. Была уже середина декабря, и я обосновался, проводя свои стримы, в цокольном этаже дома Кэла, где он переделал гостевую спальню в кабинет для меня. Кэл был наверху, возможно, читал или писал.
В конце концов, я научился доверять ему, и тому, что он не вскроет ногу в тот же момент, когда покинет пределы моей видимости. У нас все было настолько хорошо, что казалось нереальным.
А телефон все звонил и звонил, и люди, смотревшие мой стрим, стали просить меня ответить.
— Не, — сказал я, заглядывая в чат. — Наверное, это звонок с целью что-нибудь продать мне.
«Почему твоя девушка не может ответить?» — напечатал один из зрителей.
Я проигнорировал вопрос и продолжил играть в DayZ.
Когда я начал вещание из дома Кэла, зрители мгновенно заметили изменение местоположения. Подписчики всегда вели себя странно, будто имели право на информацию о моей личной жизни; как будто наши с ними отношения были чем-то бо́льшим, чем деловые. Я объяснил, что мои «жилищные условия» постоянно меняются, и что я пока буду вести стримы из двух разных мест, и все пришли к заключению, что у меня новая пассия. Они предположили, что это девушка.
Я снял гарнитуру и прислушался. Целенаправленные шаги послышались над головой, и дверь закрылась. И наступила тишина.
— На самом деле, лучше всё-таки убедиться, что я не пропустил важный звонок, — сказал я. — И уже довольно поздно, народ, так что я заканчиваю свой стрим на сегодня. — Я скороговоркой выпалил заключительную речь и поставил мелодию заставки окончания стрима. Зловещее ощущение холодным по́том прокатилось по мне, пока я поднимался по ступенькам из цоколя.
Может быть, у нас с Кэлом все и было хорошо, но иногда я просыпался от кошмара, что не могу добраться до него, что он истекает кровью или вовсе мертв. Вид его с ножом в руках до сих пор беспокоил меня. Свет под дверью ванной все еще заставлял мое сердце биться быстрее.
Я нашёл Кэла в его кабинете, с мобильным около уха. Бледного, как простыня, и дрожащего.
— Что случилось? — спросил я.
Глаза Кэла, когда он перевел на меня взгляд, были широко раскрытыми в приступе паники.
Он опустил телефон и уставился на экран, а затем сбросил звонок, который пытался сделать. Я хотел сказать, что он пугает меня, но видел, что он тоже напуган, и не захотел еще больше усугублять ситуацию.
— Эй, расскажи мне, что случилось, — я старался говорить спокойно и подошел, положив руки ему на плечи.
— Не знаю, — ответил он едва слышно. Он протянул руку через стол и нажал кнопку на автоответчике. Мужской голос неразборчиво, с южным акцентом произнес:
— Не хочешь отвечать? Я знаю, что ты сделал с моим братом, ты, педик. Если мы когда-нибудь встретимся с тобой, я убью тебя.
Сообщение заканчивалось щелчком.
Глава 56
Калеб
В итоге на звонок ответила только моя сестра. Корал и родители заблокировали мой номер, а их стационарные телефоны сразу переводили меня на автоответчик. Но Рэйчел взяла трубку.
— Кэл? — спросила она. Ее голос сразу же надломился.
— Да. Привет. — Я вцепился в телефон обеими руками. Майкл замер в дверях. Я повернулся к столу, чтобы хоть немного отгородиться. — Спасибо, что ответила.
— Ну… да.
Я сгорбился, к горлу подкатила тошнота.
— Мама и папа не отвечают. Мне позвонил... ну, ты помнишь Джейми Фауста. — Я вытер пот со лба. — Его брат.
— Кэл, я в курсе, — сказала Рэйчел. — Я все знаю.
Я почувствовал себя колоссом на глиняных ногах. Одно неверное движение, и я развалюсь на части.
— Это Корал... что-то рассказала?
— Она рассказала нам. О Джейми. Мне, эм-м, его родителям. Маме и папе. — Дверь закрылась. Рэйчел заговорила тихим голосом. Я представил, как она пытается скрыть наш разговор от мужа. Она не должна была говорить со мной. — Как ты мог такое сделать? Она показала нам... — Ее голос дрогнул, и она замолчала.
Я вспомнил фотографии, которые сделал частный сыщик Корал, на них мы с Джейми целовались, занимались сексом и делали другие вещи, которые никто никогда не должен был видеть. Вместо того чтобы вспыхнуть, моя кожа стала ледяной, как у мертвеца.
— Я не знаю. — Я быстро моргнул. — Рэйчел, я не знаю. Просто так… получилось.
— Мы могли бы помочь тебе. Почему ты не сказал нам?
— Я не знаю. — Я закрыл лицо рукой.
— Мы бы нашли способ помочь тебе.
— Я знаю.
— И тот парень, который появился в твоем доме? — Голос Рэйчел внезапно стал жестким. — Тот, который приходил, когда я была там?
Я не мог этого отрицать. Она знала, что я делал с Джейми, и знала, что все то же самое у нас с Майклом, который имел такое странное и сильное сходство с Джейми.
После долгого молчания Рэйчел сказала:
— Мне нужно идти.
— Пожалуйста, не делай этого. Мы можем поговорить завтра?
Я услышал быстрый, рваный вдох, такой, какой предшествует рыданиям. Я знал, что сестра собирается повесить трубку, и что я никогда больше не смогу с ней поговорить – во всяком случае, до тех пор, пока не соглашусь на «помощь», о которой она упомянула. Я также знал, что никакая помощь тут не спасет.
То, что жило внутри меня, не могло быть уничтожено. Мне нужен был Майкл, так же, как и Джейми. И даже когда я еще был лишен всего этого, учась в Гарварде, еще состоял в отношениях на расстоянии с Корал, я обычно ходил в библиотеку кампуса и пересматривал иллюстрированные тома о римской и греческой скульптуре. Это все было настолько близко мне, насколько я мог себе вообразить – мраморные обнаженные мужчины с ангельскими лицами и сильными, стройными телами, с бесстыдно выставленными на всеобщее обозрение гениталиями. Тогда мой рот наполнялся слюной, а руки потели.
— Я твой брат, — отчаянно выпалил я. — Я люблю тебя.
Рэйчел повесила трубку. У нее не хватило мужества даже попрощаться.
И в действительности я не мог ее винить.
Глава 57
Майкл
Семья Кэла вычеркнула его целиком и полностью так беспощадно, как он и говорил мне. Я не мог поверить в это, пока не увидел своими глазами. И даже тогда верилось с трудом. Кэл сделал десятки лихорадочных звонков и отправил столько же электронных писем, но ответом была лишь тишина. Единственное сообщение, которое он получил, это нетрезвые угрозы убить Кэла при встрече от старшего брата Джейми Фауста, который, должно быть, протрезвел и осознал, что его сообщение представляет собой уголовное преступление, потому что вся семья Фауста так же блокировала любые попытки Кэла выйти на контакт.
— Давай прекратим пытаться, — сказал я, как будто мы что-то делали вместе. На самом деле я заламывал руки и зависал, пока Калеб боролся против немыслимой жестокости своей семьи. — Все успокоится. И они изменят свое мнение.
Он бездумно соглашался, а затем пытался позвонить им снова, по несколько раз каждому.
Это было похоже на первый день после того, как я обнаружил его порезы. Я не мог выпустить Кэла из поля зрения, потому что боялся, что он причинит себе вред. Но вместо того, чтобы чувствовать себя раздавленным, он был полон уверенности в том, что сможет все исправить со своей семьей.
В ту же ночь, когда пришло сообщение от брата Джейми, Кэл налил нам по бокалу и вышагивал перед диваном. Его глаза были дикими, он безумно жестикулировал и не замечал меня, за исключением того, что я выступал всего лишь хорошим слушателем.
Он говорил о Корал: что она, должно быть, читала вводящие в заблуждение заголовки относительно его романа; что она, по-видимому, предположила, что он опубликует его. И придумывал и отменял один план за другим. Он будет угрожать ей на законных основаниях. Он отговорит ее. Каким-то образом заставит ее признаться в фальсификации претензий и фотографий.
— Прости, — сказал я. — Мне очень жаль, Кэл.
Я не знаю, кто из нас чувствовал себя хуже, он или я. Однако он не принимал мои извинения.
— Она все неправильно поняла. — Было все, что он сказал, и: — Если я смогу убедить ее, что не буду публиковаться, она откажется от своих слов.
Как будто хоть что-то можно было изменить.
— Зато теперь ты можешь публиковаться, — рискнул я.
Я беспечно надеялся, что Кэл может испытать облегчение. Его секрет был раскрыт, и хоть это стоило ему семьи, но также позволяло продолжить карьеру или потребовать совместного опекунства над сыном. Это освободило его, чтобы быть со мной открыто перед всеми.
— Ты свободен, — сказал я серьезно.
Я поставил свой напиток и потянулся к нему.
Но он смотрел будто сквозь меня.
Глава 58
Майкл
Кэл практически не спал две ночи подряд. Он лежал в кровати, его сердце громко стучало, перевитая мышцами спина была похожа на натянутый канат. А затем вставал в четыре утра и выжимал веса, пока пот не пропитывал его кожу. Я следовал попятам. Я не знаю, замечал ли он меня.
В ду́ше он позволил мне обнять себя, но сексуальное влечение, по понятным причинам, отсутствовало. Я взял на себя обязанности по готовке еды. Кэл курил больше, чем ел, и долго гулял по глубокому снегу, а я ковылял за ним следом.
А потом он купил билет на самолет, чтобы полететь к своей семье.
Его настроение, колеблющееся вверх-вниз в течение трех последних дней, теперь поднялось благодаря его новому плану появиться в доме родителей.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — спросил я.
— У меня нет идеи лучше. — Кэл мягко улыбнулся мне. — Им придется-таки встретиться со мной. Я арендую машину и съезжу к Корал тоже.
— Возможно, лучшей идеей будет нанять адвоката.
Он отмахнулся небрежно.
— Я не хочу ничего из этого. Все и так уже слишком отвратительно.
Я представил Кэла, звонящего в дверь его родителей и стоящего на холоде, бесконечно ждущего.
— Что, если они вызовут полицию?
— Не будь смешным.
— Я серьезно. То, как они... — Я замолчал, не желая напоминать о каменной стене, воздвигнутой его семьей.
— Они не монстры. Они лишь бескомпромиссны в своих убеждениях.
Я мог бы сказать, что эти бескомпромиссные убеждения и заставляли их вести себя как монстры, но это был самый долгий разговор, что у нас был с Кэлом за эти три дня, и я не хотел расстраивать его. Он был спокоен, и взгляд его был ясным. Он не был ни иррационально взволнован, ни бессознательно подавлен, и, казалось, снова видел меня, глядя как на любовника, а не как на просто еще один бессмысленный предмет в доме.
— Я хочу полететь с тобой, — сказал я, уже зная, что не смогу.
Его улыбка стала слегка грустной.
— Я бы хотел этого.
— Я мог бы не показываться. Оставаться в отеле.
— Лучше я отправлюсь один. Возможно, у меня будет один-единственный шанс, и если они узнают, что ты со мной... — Он поморщился, извиняясь.