— Джек, я…
Он не дал мне закончить.
Его поцелуй переполнял меня, крадя слова, смакуя правду и скрывая ее от мира, чтобы она могла быть только нашей.
Я не ожидала поцелуя, но мое тело не желало ничего, кроме его губ, его прикосновений, его члена. Шесть недель полной и абсолютной страсти сделали меня жаждущей любого контакта, любого внимания от человека, который действовал на чистом тестостероне. Я предупреждала его, что забеременеть будет сложнее, чем казалось, и что это может занять несколько месяцев попыток. Я думала, он будет деморализован.
Джек воспринял это как личный вызов.
Я не должна была сомневаться в нем.
Он трахал меня каждое утро. Каждую ночь. Иногда между ними. Моя жизнь стала чуть больше, чем часы ожидания, когда меня не было в его постели.
Его член затвердел. Мое тело откликнулось, я плавилась в его объятиях и вздыхала от поцелуя. Я застонала напротив него и позволила его доминирующему языку заманить меня в этот туманный, горячий мир, где я потеряла контроль.
Боже, что мы делали?
Руками Джек скользнул по моим изгибам, притягивая меня ближе, будто он не чувствовал мягкость моей кожи в течение десятилетий, а не часов. Мы трахались утром. Страстно. Быстро. Требовательно. Я объезжала его, ловя удовольствие, которое он доставлял мне. Снова и снова. Мой оргазм был бешеным, и я знала, что что-то изменилось.
Я просто понятия не имела, насколько.
Что мы делали?
Я выбралась из его объятий и выпустила дрожащее дыхание.
— Джек, мы должны... поговорить.
— Поговорить? — он не знал значения этого слова. — Кисс, мы должны отпраздновать!
— Отпраздновать?
— Чертовски верно! Мы должны выйти в город. Сходить на ужин. Черт, мы пойдем куда-нибудь вдвоем. Почту за честь доставить тебя в ресторан. Что ты думаешь? Итальянский и суши?
— Я... Я не думаю, что могу есть суши сейчас…
— Мы должны рассказать всем!
Не очень хорошая идея.
— Джек, мы пока не можем объявить об этом. Еще слишком рано. Мы ничего не скажем, пока не исполнится двенадцать недель.
— Двенадцать недель? — застонал он. — Это долго, Кисс! Какой смысл, если мы никому не скажем?
— Мы просто хотим быть в безопасности, — я прикусила губу. — Так чтобы нас не... ты знаешь, не сглазили.
— О... мы все еще можем быть взволнованы?
Боже, он был таким милым.
— Конечно.
Джек ухмыльнулся.
— Отлично. Тогда... мы пойдем куда-нибудь. Сходим в клуб. Потанцуем. Ты не можешь пить сейчас, но я куплю бутылку игристого виноградного сока. Или... еще лучше... — его ухмылка стала озорной. — Я возьму в аренду самый большой, шикарный и роскошный отель в городе.
— Почему?
Глаза Джека заблестели возбужденно и дико, и он смотрел на меня, как будто я была либо выигрышем, либо куском мяса, который можно было съесть.
— Почему? — он подошел ближе и отбросил волосы с моей щеки. — Потому что ты носишь моего ребенка!
Я не должна была так сильно дрожать, согревая свое сердце.
Не должна была раздвигать губы для очередного поцелуя.
И, определенно, я не должна была позволять ему снова одолеть меня. Он подхватил меня на руки и отнес в спальню. Я лежала на кровати, где мы трахались, где я прошептала так много секретов, но никогда не раскрывала, что я действительно чувствовала.
— Ты знаешь, как я хочу отпраздновать это с тобой, Кисс? — Джек прижался губами к моему уху. Затем опустился к моей шее. У меня снова закружилась голова, но не от жары или новостей. — Я хочу раздеть тебя... поцеловать каждый дюйм этой красивой, темной кожи... услышать, как ты стонешь мое имя, пока кончаешь, и кончаешь, и…
— Джек... — мое тело естественно сдалось, когда он разместился надо мной. Я вцепилась пальцами в его рубашку, обхватывая твердые мускулы. Сколько раз я цеплялась за его мышцы, когда он трахал меня всю ночь? — Действительно... мы должны поговорить…
Его руки уже были у меня на талии, спуская мою юбку и восхищаясь маленьким черным трусикам, которые я надела.
— Нет повода для разговора. Нам просто нужно трахаться. Мне нужно быть внутри тебя, Кисс.
— Зачем?
Я не знала, на какой ответ надеялась или почему даже спросила это.
Секс был достаточно сложной вещью, когда мы пытались сделать ребенка. Теперь у нас был один, растущий внутри меня, безопасный и теплый, наш маленький секрет.
Теперь нам не нужно было заниматься сексом. У нас не было причин продолжать, кроме нашего жаждущего удовольствия.
Но я этого хотела. Его. Нас. Вместе.
Как и Джек.
Это напугало меня.
— Ты думаешь, мне нужна причина, чтобы трахнуть тебя? — он припал к моему горлу, покусывая там, где, знал, я любила, когда меня кусали. — Какая причина тебе нужна, Кисс? Потому, что ты самая сексуальная женщина, которую я когда-либо видел? Потому что, когда ты кончаешь, ты так сжимаешь мой член, что практически готова его оторвать, а я люблю рисковать?
— Это не то, что я имела в виду.
— Тогда как насчет самой главной причины? — Джек разорвал мои трусики, глядя на мои мягкие складочки. — Как насчет того, что ты носишь моего ребенка. Что я взял тебя, оплодотворил тебя, и теперь ты делаешь самую потрясающую вещь, о которой я мог мечтать, из-за меня. Я поимел тебя. Заложил в тебя ребенка. И если я не получу тебя снова, то сойду с ума, потому что это самая горячая вещь, которую я когда-либо слышал в своей жизни.
Джек опустился между моих ног, начиная воплощать свои желания, когда языком прижался к моей дрожащей киске и ударил жестко, быстро, полностью втягивая меня в рот.
— Но... как насчет…
Почему я все продолжала разговаривать? Его язык находился внутри меня, вылизывая, смакуя и обводя мою каждую маленькую щелочку с полным намерением подготовить меня к траху с ним.
К его размеру.
Кроме того, что теперь у нас не было реальной причины делать это. Я не могла оправдать секс с ним, не тогда, когда у нас уже был ребенок, и мы убедили прессу, что мы были парой.
Секс мог все испортить.
Особенно, когда я не понимала, что чувствовала к нему.
— Что это значит? — попыталась я снова, мой рот высох и слова исчезли, когда языком Джек щелкнул над моим клитором. Он погрузил мое тело в ту же беду, которая впервые связала нас. — Мы... мы уже... я не знаю, что это означает.
Джек ухмыльнулся в меня, опустошая мою киску своим языком и зарабатывая мое содрогание.
— Это означает, что я больше не могу без скольжения внутри тебя. Это значит, что единственное, что я хочу сделать, это зарыться глубоко в твою киску и отпраздновать то, что мы сделали.
И, Боже, я тоже этого хотела, я просто понятия не имела, к чему это приведет в конечном итоге.
Насколько это будет опасно.
И мне было все равно. К черту списки. К черту планы.
Он был прав. Пришло время отпраздновать. Я раздвинула ноги и поприветствовала еще один круг его языка напротив моего яростно горячего центра.
Он точно знал, как дразнить меня, как заставить кричать его имя, когда зубами задел мой клитор. Джек никогда не был грубым, но был слишком большим, слишком сильным и слишком бушующим с его собственным желанием никогда не быть по-настоящему пассивным. Его поцелуи должны были ослабить мою защиту. Его вылизывание моей самой чувствительной области — преднамеренная попытка ослабить меня к его командам.
И когда он трахал меня?
Я могла цепляться за кровать, или я могла держаться за него, но не было спасения от этой мужской, анималистической войны между его человечностью и первобытной потребностью насытиться мной.
Я дрожала и приветствовала первый прилив тепла, наполняющий мою щель, награду для него за то, что почти довел меня до оргазма. Я заскулила, когда Джек остановился. Его движения стали преднамеренными.
Я смотрела, как рукой он прошелся по моему бедру, над моей чувствительной щелью. Джек провел пальцами по моему животу, но коснулся слишком высоко того места, где ребенок был внутри меня.
Я взяла его за руку. Он посмотрел на меня, лишая способности дышать. Его взгляд прожигал меня. Я чувствовала себя раздетой. Не просто голой, а совершенно незащищенной и уязвимой, как будто я ускользала и раскрывала слова, скрытые в моем сердце.
Я не могла произнести их. Я их не понимала. Понятия не имела, где было их место.
Но я знала, где было мое.
Под ним. С ним. Вбирая его.
Я направила его руку ниже, под пупок, и прижала его пальцы там, где я, в конце концов, стану расти. Его тело содрогнулось напротив моего, и я знала, что он себе представлял.
Ребенка. Чудо. Небольшую часть его и меня.
Все было так, как мы планировали, но не так, как мы ожидали. Ребенок был нашим маленьким секретом. Что-то, что мы разделили в одиночку.
Это была близость, которая поразила нас обоих.
Джек поцеловал меня, медленно. С благодарностью. Нежная гладкость его губ так отличалась от стремительного, отчаянного столкновения наших тел.
Он освободил свой член, но не сразу окунулся в мою ожидающую щель. Целовал меня снова и снова, просто наслаждаясь ощущением наших жаждущих губ. Головка его члена ласкала мой клитор. Мягко. Как будто спрашивая разрешения. Как будто желая услышать мой вздох, когда я столкнусь с его твердостью и представлю себе, как прекрасно было бы снова наполниться им.
— Кисс... — прохрипел Джек. Он смотрел на мое тело, на мой плоский животик. — Ты нужна мне.
— Я есть у тебя.
— Правда?
Так ли это?
Я направила его в свое тело, задерживая дыхание, когда толстая головка его члена прорвалась сквозь меня. Мои глаза расширились, когда он медленно, дюйм за дюймом, вошел в меня. Мучительно терпеливо. Смотря на меня. Наблюдая за мной. Не желая произносить слова, я проглотила и прикусила губу, чтобы замолчать.
Его член наполнил меня полностью, как будто ничего никогда не было и не будет снова. Я схватилась за его руки и выгнулась. Джек погрузился глубже, и я потянулась, чтобы приспособиться к медленным толчкам, которые показывали слишком много.
Джек застонал. Я старалась молчать, схватившись за его руки и держа себя на грани здравомыслия, так как его длина доставляла мне удовольствие, радость и опасность, и все, что я не готова была отдать.
Он смотрел на меня, удивляясь тому, как наши тела соединялись, двигались и создавали.
— Ты носишь моего ребенка.
Он начал толкаться. Он не был в бешенстве. Каждый неторопливый выход заканчивался как раз перед тем, как его толстая головка выскочила бы из меня. Мужчина мягко пронзал меня и наслаждался тем, как мое тесное тело приветствовало его длину.
— Это значит, что ты моя, Кисс. Ты поняла это? С этого момента ты моя…
Я кончила, выдыхая его имя, когда твердость прижалась прямо к моему чувствительному телу. Он не закончил свою мысль. Он застонал, заставляя свой член прорываться через мое сжимающееся тело.
Джек тоже взорвался, жар его оргазма был такой знакомый, такой обдуманный, и такой... такой…
Правильный.
Просто идеальный.
Именно так и должно было быть. Именно то, что мне нужно было в моей жизни.
Я никогда не представляла себе Джека Карсона как безопасного, надежного и прирученного.
Он упал на меня, прижимаясь бедрами, чтобы наполнить меня всем, что мог предложить. Джек держался на руках, не позволяя своему весу прижать меня. Мне нравилось, что он накрывал меня своей силой, своими размерами, своими намерениями.
Я приняла его поцелуй, когда его член вновь затвердел и снова заполнил меня. Его движения оставались нежными. Слишком нежными.
Слишком любящими.
И я подумала, что его ребенок доставит мне больше всего проблем.
Если я была его, то он был моим. И никто из нас не знал, что делать с этим даром.
Глава 14
Джек
Не было ничего лучше, чем женщина, которая ждала меня возле раздевалки.
Было бы лучше, если бы Лия присоединилась ко мне в душе, но это означало бы, что мои товарищи по команде увидят самую сексуальную девушку в мире. А потом, они бы увидели бы, как я трахаю ее.
Было более разумно взять ее дома, в уединении моей спальни, где ее крики из-за меня повторялись бы только для моих ушей.
Лия боролась со своей блузкой. Только месяц беременности, а ее сиськи уже набухли и выглядели как смешно, так и сексуально на ней. Конечно, они смущали ее. А меня волновали. Эта женщина была прекрасна, особенно зная, что это была моя вина, что ее тело изменилось, смягчилось и в некоторых местах восхитительно располнело.
Я сказал ей, что не могу дождаться, когда увижу, как ребенок начнет пинаться. Лия не была так взволнована. Она заставила меня поклясться держать беременность в секрете, пока мы не будем готовы объявить официально.
— Когда твой самолет? — спросил я.
Она поманила меня пальцем, чтобы поправить мой галстук, заработав этим несколько знающих ухмылок от моих товарищей по команде, направляющихся на вечер.
— Скоро. Мне нужно идти прямо сейчас.
Я поморщился. Галстук душил меня. Она закончила, но я сразу же его ослабил.
— Да ладно, Кисс. Я ненавижу эту штуковину. Почему я не могу просто одеть нормальную одежду?
— Если ты не в майке, я хочу, чтобы ты выглядел так, как будто ты готов выступить с речью президента.
— Трудно это представить.
Она улыбнулась.
— Хорошо. Я уезжаю из города. Эти штаны должны оставаться застегнутыми, мистер Карсон.
Если бы она попросила, они были бы расстегнуты в одно мгновение, чтобы взять ее снова.
— Ты уверена, что должна лететь?
— Это сбор средств в Лос-Анджелесе для некоторых очень важных политических кандидатов. Они хотят заключить сделку на съемку фильма для города, — она не могла скрыть своего волнения. За последние несколько недель я решил, что не хотел, чтобы она что-то скрывала от меня. Никогда. — Я думаю, что это может быть второй клиент, которого я сохраню. Джолин доверяет мне убедить этих людей.
— Не надо их слишком сильно уговаривать.
— Ты боишься легкого ухаживания?
— Боюсь ухаживаний за тобой.
— Ты ревнуешь? — ухмыльнулась она.
Я поцеловал ее.
— Сейчас я должен следить за вами двумя.
Ей это понравилось.
— Единственное, чего мы должны бояться, это то, что меня стошнит на их ботинки. Поверь мне, между утренней тошнотой и полетом я буду как дерьмо.
Я напрягся.
— Тебе лучше быть осторожнее.
— Да.
— Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Тем более, что ты…
Она приглушила меня, когда дверь раздевалки открылась, и несколько игроков вышли, хлопнув меня по плечу и похвалив костюм и женщину, которая выбрала его.
— Не говори этого, — сказала Лия. — Это все еще наш секрет.
— Ты же знаешь, я не умею хранить секреты.
— Тебе лучше сохранить этот, — она ткнула пальцем мне в грудь. — Всего на пару недель. Теперь, пожелай мне удачи.
— Зачем? — скрестил руки я. — Чтобы ты нашла клиента, который станет отнимать у тебя больше времени, чем я? Нет, мэм. Я твой главный создатель проблем.
— Это не то, чем можно гордиться, Джек.
— Говори за себя, — подмигнул я. — Может, мне нравится держать тебя в напряжении.
— Мне нужно идти.
— Особенно, когда ты на коленях.
— Джек.
— На спине…
Она улыбнулась, несмотря на ее лучшие осуждения, почти уверен, что я разрушил все ее убеждения.
— Достаточно.
— Иди сюда, женщина, — я притянул ее поближе. — Я хочу прощальный поцелуй.
— А если я скажу «нет»?
— Тебя не будет все выходные. Оставь мне что-нибудь, чтобы я не скучал по тебе.
Глаза Лии расширились. Моя реакция меня тоже потрясла. Я трахал женщину, потому что не мог оторвать руки от ее изгибов, представляя, как она будет изменяться из-за меня, и как сексуально было то, что я сделал ее беременной. Но я не признался, что хотел бы, чтобы она оставалась в моей постели по какой-либо другой причине, кроме секса.
Но, блять. Я буду скучать по ней.
Она была веселой.
Развлекала меня.
Поправляла меня, хотя бы потому, что я был рабом щели между ее ног.
Она, также, была неплохой компанией за ужином. И у нее был хороший вкус в кино и музыке. А еще, ей нравилось сидеть в бассейне, пока я наматывал круги.
И она была такой, блять, мягкой, чтобы держать ее в своей кровати и просыпаться с ней по утрам.
Она была единственной женщиной, с которой я просыпался.
Лия была для меня опасной территорией, но я еще не был готов отступить.
Я переплел наши пальцы и прижал ее к себе. Она наградила меня застенчивой улыбкой, когда я поцеловал ее, долго и глубоко, даже в то время как некоторые из моих товарищей по команде прогремели из раздевалки и загудели. Лия отодвинулась с очаровательным смущением, скрывая глаза от других игроков.
— Увидимся в понедельник утром, — она указала на меня. — Держись подальше от неприятностей.
— Возможно.
Она раздражалась.
— Я серьезно.
— Что я могу наделать, пока тебя нет?
Лия робко взмахнула на меня рукой.
— Это то, о чем я спрашивала себя все утро.
— Ты не веришь в меня.
— Докажи, что я ошибаюсь.
— В этом нет ничего веселого.
Она пошла к двери, виляя этой красивой задницей. Я ожидал, что он хлопнет рукой меня по плечу. По крайней мере, Брайон знал, что нужно подождать, пока Лия уйдет, прежде чем околачиваться рядом со мной.
— Я не нравлюсь этой сучке, — фыркнул Брайон. — Что я ей сделал?
— Не называй ее «сучкой», — я сбросил его руку и застегнул свой костюм. — Может быть, арест за сексуальное насилие дал ей неправильное представление.
— Они освободили меня.
— И сколько будет стоить этот гражданский иск?
— Мужик, какого черта с тобой происходит? — нахмурился Брайон. — Эта девушка получила всего тебя, и теперь, ты не преследуешь киску, ты становишься одиночкой.
— Просто гоняюсь за одной.
— И как долго, по-твоему, это продлится?
Я не думал об этом, но позволил себе надеяться. Наверное, больше, чем следовало бы. Я сомневался, что Лия вписала Джека «Создателя проблем» Карсона в свой план жизни.
Надеюсь, она потерпит Джека «Создателя ребенка» Карсона вместо этого.
В течение долгого времени.
Я не привык думать о женщине как о чем-то другом, кроме одноразового развлечения. И я не был уверен, что, черт возьми, я чувствовал, когда смотрел на нее, видел ее, чувствовал ее. Я, черт побери, смотрел, как она спала по утрам.
И после того, как мы узнали о беременности?
Секс стал нереальным. Больше, чем праздник, лучше, чем тот первый раз, когда я похоронил себя в ней и выпустил струю своего семени. Теперь она знала меня и предвидела, что мне нравилось и что мне нужно было. У меня никогда не было женщины, которая действительно заботилась бы о том, чтобы научиться.
Господи, мне было жаль, что она уехала на выходные. Я ненавидел одиночество. Ненавидел быть без нее.
— Чувак, сегодня пятница, мы должны куда-нибудь сходить, — сказал Брайон. — Вылезай из этого проклятого костюма и давай прошвырнемся.
— И разозлить Лию? Да, точно.
Я не мог игнорировать ее единственную просьбу. Она знала, что делала. Лия была единственной причиной, по которой Лига не отстранила меня за то, что я сломал камеру журналиста на первом свидании, на котором мы были. Я заплатил ему десять штук, чтобы он держался от меня подальше, и этого было достаточно.
— Ты позволишь этой женщине командовать твоей задницей? — подтолкнул меня Брайон. — Ты с ней не встречаешься. Не корми меня этим дерьмом. Чувак, я был с тобой в ту ночь, когда ты чуть не забрал трех похотливых шлюшек домой. Ты говоришь мне, что у тебя были отношения, когда ты усадил их себе на колени?
— Это очень сложно.
— Либо ты трахаешь исключительно ее, либо ты трахаешь весь город, — пожал он плечами. — И ты знаешь, что ты, скорее всего, сделаешь.
Может быть, когда-то. Теперь я не был так уверен. Мне понравилось то, что у меня было с Лией, каким бы сложным и странным это ни было. И, Боже, я обожал эту женщину, прекрасно зная, что она спрятала в своем животике.
— Послушай, — я понизил голос и притянул его ближе. — Я должен тебе кое-что сказать. Не сходи с ума
— О, Господи. Какого хрена ты натворил?
Я не мог скрыть свою улыбку.
— Она беременна.
Брайон ударил рукой по стене.
— Черт побери, дурак. Ты же лучше всех об этом знаешь. Упаковывай этот блядский член... гребаный член, — выдохнул он. — Ты дашь ей деньги на аборт?
Черт возьми, эта мысль парализовала меня.
— Господи, это было намеренно. Мы хотели завести ребенка.
— О... — моргнул Брайон. — Почему?
Это не обсуждалось.
— Потому что мы этого хотели. Я хотел этого.
— Ребенка?
— Да.
— С этим сексуальным шоколадным поцелуем?
— Да.
Брайон ухмыльнулся.
— И ты ее обрюхатил?
— Получил ее в первом цикле.
— Это мой мальчик! — Брайон схватил меня, обнял и хлопнул по плечу. Он толкнул меня в раздевалку и закричал, чтобы наша обычная банда бросила то, что они делали. — Я и мой мальчик собираемся пойти и отметить его последние сиськи и задницу. Кто с нами?
Черт побери. Это было не очень хорошо. Я подтолкнул его.
— Мы пока не объявляем. Это как... рано или типа того. Женщины не говорят это дерьмо раньше определенного времени.
— Это круто, это круто, — Брайон указал на меня. — Мы просто берем нашего «Создателя проблем» в город. Давно не виделись. Собирай вещи, мы идем, — понизил он свой голос. — Ты, девочка, не собираешься же отрезать себе яйца теперь, когда у нее есть ребенок от тебя, да?
Я сжал челюсть.
— Нет.
— Тогда то, чего она не знает, не причинит ей вреда. Мы получим выпивку, тост за ваш успешный плод, и каждый сможет улечься в свои кровати в целости и сохранности со шлюхой по своему выбору. Кроме тебя, Папочка, — Брайон останавлся. — теперь у тебя есть мамочка, что держит тебя на коротком поводке.
Жаль, что мне нравилось позволять Лие руководить.
Я не следил, но это была долгая неделя. Мне не очень хотелось возвращаться в пустой дом. Я всегда ненавидел тишину, и надрывал задницу на тренировке. Если бы я даже посмотрел на бассейн, я бы, наверное, утонул.
Я также скучал по выходу с ней. Лия была веселой, но музыка и свет, куча людей, умоляющих о моем внимании? Я не мог устоять перед этим. Чему это могло навредить? Я не собирался ни с кем встречаться. Черт, я перестал охотиться за кисками, потому что больше никого не хотел. Я еще не закончил изучать все, что могла предложить Лия.
А так, как ее тело будет меняться в течение большей части года? Мне нужно многое изучить. Я планировал провести еще восемь месяцев веселья с моей Мамочкой.
И еще больше, когда появится ребенок.
Так что, одна ночь вне дома не могла закончиться плохо. Выпивка, музыка, немного смеха. Это был просто способ выпустить пар.
Я согласился.
Я приехал в наш бар, но не вошел внутрь вместе с парнями. Вместо этого мой телефон загудел.
Мой агент с плохими новостями — как всегда.
Никаких новых переговоров не было. Генеральный директор «Рэйветс» даже не ответил на звонок.
Теперь мне действительно нужно было расслабиться.
Боже, что еще я должен был сделать, чтобы доказать команде, что я был предан?
Я хлопнул дверью своей машины и зашел в клуб. Остальная часть моей команды кричала и махала мне из нашей приватной комнаты. Официантки тянули соломинки, чтобы посмотреть, кто будет обслуживать нас сегодня. Та, кто только что закончила колледж, Мэри или Бет, или что-то в этом роде, вытащила короткую. Она застонала и схватила поднос, чтобы принять наш заказ.
Затем использовала его в качестве щита, чтобы прикрыться, пока рукой Брайон ухватилась за ее шорты.
Я ударил его по голове и сказал ему выбрать одну из девушек, сидящих в баре. Они ждали его прибытия. Брайон держал их на гребаном быстром наборе, и я надеялся, что он не заплатил им, чтобы продемонстрировать это.
— Никакого контракта пока нет, — я сделал глоток пива и взял горсть крендельков. Освещение было туслым, но официантки застонали, принеся кувшин пива, когда двое из моих защитников решили заняться армрестлингом. — Они, блять, не хотят меня.
Брайон хлопнул официантку по заднице.
— Продолжай одеваться в костюмы и брать в правильные места Мисс респектабельность, и ты получишь сто миллионов.
— Да. Дело не в деньгах.
— Конечно, о деньгах.
— Речь идет об уважении.
Я взялся за крендельки. И уже потянулся чтобы взять бутылку пива, но та опрокинулась на стол и содержимое пролилось на меня. Брайон разнял защитников, когда армрестлинг перешел в драку.
— Они не уважают меня, — пиво пропитало мою рубашку. Я ругнулся. — Думаю, они могут подрочить мне. Они думают, что я проблема, как и она.
— Кто?
— Кисс.
— Твоя девушка? — засмеялся Брайон. — Чувак, она тебя так взбила, что ты даже не видишь ничего у себя перед носом. Она причина, по которой ты не можешь получить уважение. Ты гребаный Джек Карсон. Ты не извиняешься за то, что привел трех шлюшек домой. Ты не одеваешься в чопорно-жопошные костюмы и не притворяешься подражателем высокого класса. Ты должен быть собой, чтобы получить уважение. Если они поймут, что могут заставить тебя пресмыкаться... — Брайон заказал мне еще одно пиво, чтобы заменить то, что впиталось в мой костюм. — Ебать, чувак, ты можешь кастрировать себя.
Он был прав. Конечно, это полностью противоречило школе мысли Лии.
Но не то, чтобы игра по правилам меня куда-то привела. Последний год я заключил свой контракт с командой, которая ожидала, что я выведу их за пределы чемпионата и в династию. Но эти ублюдки даже не предложили продлить срок. Если я отрежу яйца, сломаю руку и окажусь вне сезона, ни у кого не будет причины подписывать со мной контракт в следующем году, если они подумают, что я поврежден. Вот и все.
Линейные уже были пьяны. Они били пинбольный автомат в углу. Он съел их четвертак, и, по-видимому, за это заслужил два удара ботинком по боку машины. Кулаками они стучали сверху по стеклу. Официантка поспешила спросить, нужна ли им помощь.
Я видел, как это произошло, но я был слишком медленным, чтобы остановить это.
Один из моих игроков, подхватив ее за талию, и усадил на автомат. Он ухмыльнулся девушке.
— Привет, детка. Игра сломана. Как насчет того, чтобы я сегодня вечером покрутил твои пуговички?
— Отпустите меня! — она дала ему пощечину. — Сейчас же!
Я крикнул своему линейному, но какой-то рыцарь в сияющих доспехах выскочил из бара и ворвался в отдельную комнату. Он позвал моих линейных, но он был просто каким-то панком из колледжа, который действительно должен был посмотреть, кого, черт возьми, он побеспокоил.
Я выскочил из-за стола, когда началась ругань.
— Отстань от нее, мужик! — зарядил парнишка.
Я оттолкнул его. Оба моих линейных взревели. Я закричал, но даже если бы я был в униформе перед восемью тысячами кричащих поклонников, им было бы наплевать, что я скажу, когда киска была на горизонте.
Я бросился на обоих трехсотфунтовых мужчин, но это были не мои товарищи по команде, которых я должен был устранить. Я получил свое за то, что пытался предотвратить избиение мудака ими.
Придурок нанес удар, направленный на одного из парней.
Но он промахнулся.
Мужик врезал меня по щеке, едва не задев нос, но разбивая все остальное ценное, что мне нравилось в моем лице. Я получал удары гораздо сильнее, чем этот, но обычно я был в полном обмундировании. Ругаясь, я немного пошатнулся. У меня не было времени, чтобы остановить остальную часть моей команды от зарядки.
За считанные секунды бар погрузился в хаос.
И в течение нескольких минут мигающие огни и сирены уже бушевали на стоянке.
Я надеялся, что Лия улетела надолго. Эта туфта не выглядела для меня хорошо.
Как и наручники, надетые на мои запястья.
Глава 15
Лия
В аэропорту меня тошнило.
Меня тошнило от полета.
Меня тошнило от мысли, что меня будет тошнить.
Единственное, от чего меня не тошнило, находилось в трех тысячах миль отсюда. По какой-то причине утренняя тошнота угасала, когда я засыпала, завернувшись в объятиях Джека.
Я не собиралась сталкиваться с последствиями этого небольшого откровения. Я испытывала достаточно эмоций, чувств и смятения, когда он касался меня, не нуждаясь в его объятиях, чтобы пережить расстройство желудка.
Тем не менее, Джек был не так хорош, как имбирный эль и некоторые солености. Наш рейс был прямым, но занял целую вечность. Они подавали ужин, который не понравился ни мне, ни ребенку. Вязкие спагетти Джолин были достаточно плохи, но стейк Солсбери, который они пытались дать мне, почти оказался у нее на коленях, когда я снова бросилась в ванную.
Я понятия не имела, как долго она будет думать, что это грипп, но я надеялась, что смогу скрывать все немного дольше. Ребенок был захватывающим, абсолютно величайшим секретом, который я когда-либо хранила, но черт... было трудно управлять малышом, отцом малыша и этой новой потенциальной сделкой. Все зависело от этой встречи, и если они узнают про утреннюю болезнь незамужней матери, то не подпишут контракты.