Это замечание не способствовало ее спокойствию – в отличие от его присутствия.
– Почему ты не объявил ей войну раньше? – спросила Джессика, стоя на крыльце с револьвером в руке и внимательно наблюдая за сосредоточенно работающим Джастином.
– Долгая история.
– Насколько мне известно, время у нас есть.
Она улыбнулась, но улыбка получилась натянутой, как и та, которой в ответ одарил ее Джастин.
– Знаешь, – мгновение спустя заговорил он, – когда ведьма накладывает заклятие, иногда его не может разрушить никто, кроме нее. Полагаю, я тешил себя бессмысленной надеждой, что удастся убедить ее снять чары. Но сейчас мне уже все равно.
– А мне не все равно, – прошептала Джессика. – Ты пошел на все это ради меня, отбросив свой единственный шанс на избавление от проклятия.
Он пожал плечами.
– Оно того стоит. – Он устремил на нее немигающий взгляд. – Ты того стоишь. Я никогда не испытывал ничего подобного.
Джессика отворила входную дверь, но в эту секунду где‑то рядом раздался глухой рев, пригвоздивший ее к крыльцу.
– В дом! – крикнул Джастин.
Какое‑то мгновение Джессика не могла сдвинуться с места. То, что видели ее глаза, не укладывалось в сознании. На Джастина мчался огромный волк с массивными челюстями, с которых капала пена, и красными светящимися глазами. Но прежде чем ее рука поднялась, чтобы выстрелить в чудовище, молодой человек сбросил одежду и превратился в огромную черную собаку, посетившую Джесс в утреннем видении.
«У Джастина нет собаки. Он сам был этой собакой!» Теперь все встало на свои места. Это все объясняло.
Ее мозг как будто оцепенел. Вытянув руку, она прицелилась в чудовище. Краешком сознания она понимала, что если не попадет в атакующего зверя, прежде чем он схватится с охраняющим ее ньюфаундлендом, то он инфицирует собаку и все будет закончено. Она видела происходящее, как в замедленной съемке, хотя на самом деле все события уложились в несколько секунд. Она нажала на спусковой крючок. Пуля попала зверю в плечо и оборвала его прыжок, но не убила, а только разозлила его. Джастин, увернувшись от смертоносных когтей, отскочил в сторону, вынуждая врага к новому прыжку. Зверь едва не впился в него челюстями, но ньюфаундленд снова увернулся, и чудовище врезалось в огромное дерево посреди двора. Многовековой дуб рухнул, пригвоздив его к земле. Изломанные ветви вонзились в смердящую плоть, и зверь взвыл в мучительной агонии, отчаянно пытаясь высвободиться. Его яростный рев разорвал ночную тишину, а ньюфаундленд все продолжал кружить вокруг соперника, заставляя его расставаться как с силами, так и с кровью.
|
|
«Джастин тоже оборотень!» Одного этого открытия было бы достаточно, чтобы заставить Джессику потерять сознание, если бы на кону не стояли их жизни. Она нажала на спусковой крючок во второй раз. Теперь пуля вошла зверю в бок. Но кто мог сказать, сколько пуль уйдет на то, чтобы окончательно уложить его? Отчаянным рывком тварь высвободилась и вскочила на ноги. К счастью, раненое чудовище явно не могло решить, на кого броситься первым. Благодаря этому они выиграли около двух секунд, прежде чем оборотень развернулся и присел, чтобы прыгнуть на Джастина.
Завизжали тормоза патрульной машины, а Джессика все продолжала стрелять. Тварь обернулась в сторону этого нового звука, и пуля из револьвера шерифа вошла оборотню прямо между глаз. А офицер уже прицелился в мчащуюся прочь собаку.
|
|
– Шериф, нет! Это моя собака! Она меня защищает! – закричала Джессика.
Шериф обернулся к ней, а Джастин тем временем скрылся между трейлерами.
– Господи Иисусе! Джесс, что это было?
Она видела, что он потрясен до глубины души: зверь прямо у них на глазах превращался в роскошную обнаженную женщину! Джессика даже испугалась, что сердце бедняги полицейского может всего этого не выдержать.
– Вы сами знаете, что это было, – тихо ответила она.
– Куда подевалась собака? – заикаясь и нервно озираясь вокруг, пробормотал шериф. – Я много думал о том, что ты мне сказала. Вспомнил кое‑что из того, что рассказывала твоя мама. Потом я начал волноваться, потому что ты исчезла, – ты ведь никогда никуда не ездишь. Я подумал, что, может…
– Вы сами велели мне отдохнуть, шериф. Забыли, да? – Джессика не сводила глаз с тела, которое медленно превращалось в пепел. – Кажется, она была чертовски старой.
– Но этот пес‑убийца…
– Шериф, это смелый и преданный мне пес. И я его очень люблю. – Она намеренно говорила громко, надеясь, что Джастин ее услышит. – Я ездила за ним в Новый Орлеан. Наверняка он уже мчится туда, чтобы вы его случайно не пристрелили. С учетом всего, что здесь произошло, я даже не осознавала, насколько он мне нужен. – Джессика испытывала усталость и полную эмоциональную опустошенность. – Я же говорила вам, что я не чокнутая, – добавила она, поднимаясь по ступенькам трейлера.
Она закрыла сетчатую дверь и прислушалась к гудению машины. Потрясенный шериф уехал. Ей на ум пришел Рафаэль, и она, не раздумывая, набрала номер брата.
|
|
В трубке раздался его сонный голос, и Джессика плотнее прижала телефон к уху.
– Ты не спишь?
– Малышка, а тебе известно, который час?
– Во время поездки я кое с кем познакомилась, – не обращая внимания на его раздраженный тон, сообщила Джессика.
Ей необходимо было с кем‑нибудь поговорить. Она нуждалась в дружеской поддержке и ободрении человека, который понимал, какую странную жизнь она ведет, соприкасаясь со сверхъестественными явлениями.
– Давай‑ка выкладывай все как на духу, – уже бодрее ответил Рафаэль.
По его голосу Джессика поняла, что он просыпается.
– Ну, для начала скажу, что он оборотень.
Рафаэль поцокал языком.
– Малышка, не надо слишком строго судить людей. У всех есть свои недостатки.
Эпилог
Месяц спустя
– Я же говорила, что она вернется! – торжествующе воскликнула бабуля. – Попомнишь мои слова. Тебе очень повезло, что после того, как она легла спать, ты смог забраться в машину и вернуться домой. Но вы оба спали бы спокойнее, если бы ты поверил в то, что ее не оттолкнет твоя особенность, особенно после того, как ты спас ей жизнь. Она позволила бы тебе остаться. Хотя что я могу в этом понимать? Я всего лишь старая бабка.
– Бабуля!
– Я не сказки рассказываю. Говорю тебе, ты вскружил ей голову! – Бабуля приподняла брови, продолжая готовить персиковое вино. – И для твоего возраста это совершенно естественно.
– Она приезжает с братом, и мне не хотелось бы его разочаровать, – сообщил ей Джастин, стремясь сменить тему разговора. – Я не хочу, чтобы он подумал, что я, как пес, хожу по пятам за его сестрой.
– Ага, ты уже и шуточки на свой счет отпускаешь, – усмехнулась, качая головой, бабуля.
– Ты знаешь, о чем я, бабуля. Прекрати…
– Ладно, ладно, – отмахнулась от него старушка. – Все будет хорошо. Не суди его, а он не будет судить тебя… Тем более что он знает, кто ты. Она ему рассказала.
Джастин застонал и закрыл глаза.
– Все хорошо. И за последний месяц в округе не случилось ни одного убийства.
Он замер, пристально глядя на нее.
– Но как это?
– Ах да, я и забыла тебе сказать, что заперла всех остальных волков, всю эту гнусную стаю в хибаре на болоте. Сейчас они, наверное, уже сожрали друг друга. Так им и надо! Жаль, что я не успела добраться до этой дьяволицы. У вас, детки, было бы одной проблемой меньше.
Кейти Макалистер
БЕДЫЭФРИДЖИМА
Сколько Кейти Макалистер себя помнит, она всегда любила читать. Она выросла в семье, где еженедельный визит в библиотеку считался чем‑то само собой разумеющимся, и большую часть своего детства провела погрузившись в чтение. Через два года после того, как Кейти начала писать книги, она продала свое первое произведение – любовный роман. Сейчас она является автором более чем тридцати романов, многие из которых переведены на другие языки, получили разнообразные премии, благодаря чему попали в списки бестселлеров «Нью‑Йорк таймс», «USA today» и «Паблишерс уикли». Кейти живет на Тихоокеанском Северо‑Западе с мужем и собаками. Ее часто можно застать за обшариванием просторов мировой сети.
– Не забывай, что я предоставляю тебе отпуск, а не карт‑бланш на наглое и отвратительное поведение.
Я слегка надулся, а должен вам сообщить, что это совсем не просто, когда лицо имеет форму морды ньюфаундленда, каковую имело мое собственное лицо в силу того обстоятельства, что лучше всего я чувствовал себя в облике необычайно привлекательного, жизнерадостного и в целом совершенно неотразимого ньюфи.
– А я когда‑нибудь вел себя нагло и отвратительно? – поинтересовался я, обращаясь к своей повелительнице, несколько бестолковой Попечительнице по имени Айслинг Грей.
Она подняла руку и приготовилась загибать пальцы.
– Ладно, ладно, тебе виднее, – перебил я ее, прежде чем она принялась перечислять неудачные происшествия, которые могли произойти в моем прошлом. Хотя, с другой стороны, она могла полностью заблуждаться на мой счет. – Цел у ю. Желаю приятно провести время на яхте Дрейка. Смотри, чтобы, когда будешь выходить из дома, тебя не стукнула по заднице дверь.
– Еще не поздно отослать его в Акашу, – заявил Дрейк, проходя мимо меня и держа в каждой руке по сумке‑кенгуру. – Тогда ты сможешь наслаждаться отпуском, не опасаясь того, что этот демон может набедокурить.
– Привет! Этот демон, о котором ты так беспардонно отзываешься, стоит здесь, рядом с тобой!
Я окинул Дрейка презрительным взглядом, но это прошло мимо него. Можно было предположить, что парень, который на самом деле являлся виверном, главой группы драконов, разгуливающих по земле в человеческом обличье, мог бы обладать чуть большей чувствительностью к окружающему, но Дрейк был настолько толстокож, что совершенно не слышал моих емких замечаний и остроумных реплик.
– Кроме того, Айслинг не отправит меня в Акашу. Это самый жестокий поступок, который повелительница демонов способна совершить в отношении своего обаятельного, восхитительного и ни в чем не повинного демона. Тем более что упомянутый демон, осмелюсь напомнить, совсем недавно заслужил высочайшую похвалу за действия, далеко выходящие за рамки своего долга, совершенные при рождении твоего потомства.
Дрейк пробормотал себе под нос что‑то неописуемо грубое по‑венгерски и понес потомство к машине.
– Во‑первых, – заявила Айслинг, снова принимаясь за трюк с загибанием пальцев и угрожающе глядя мне в глаза, – ты прекратишь называть близнецов потомством. У них есть имена. Будь добр ими пользоваться. Во‑вторых, да, ты действительно здорово нам помог во время их рождения, особенно с учетом того, что для этого тебе пришлось принять человеческий облик.
Я скорчил гримасу.
– А вот это был настоящий ужас. Ты бы видела размеры моего хозяйства в человеческом облике. Оно исчезло, детка. Оно практически исчезло.
– Два с половиной: ты больше никогда не будешь рассказывать мне о своих гениталиях, о каком бы облике, человеческом или собачьем, ни шла речь.
Я закатил глаза.
– О черт, Айс, расслабься! Я же не стал вдаваться в подробности и не посвятил своему хозяйству веб‑сайт.
– За что мир тебе бесконечно благодарен.
– Но я все еще обижаюсь на Мэй за то, что она заставила меня превратиться в человека. Иметь человеческий облик – невыносимо скучно!
– С учетом сложившейся непростой ситуации Мэй делала все, что могла, – напомнила мне Айслинг и указала на стоящий у двери чемодан, поскольку в этот момент в дом вошел Иштван, один из элитных гвардейцев Дрейка.
На улице Айслинг и Дрейка уже ожидала машина, которая должна была доставить их на какую‑то яхту, где они намеревались провести две недели отпуска.
– Иштван, это последний чемодан, – обратилась к охраннику Айслинг. – Вы с Сюзанной едете в Нью‑Йорк, как и собирались?
– Да, мы отправимся туда, как только сдадим Джима с рук на руки.
– Это звучит так, как будто я не могу обойтись без няньки! – раздраженно пробурчал я. – Вы же знаете, что мне больше тысячи лет. Я уверен, что мог бы и сам о себе позаботиться. Тем более что речь идет о каких‑то десяти днях. Просто оставьте мне кредитную карточку и номер ближайшей пиццерии. И все будет просто зашибись!
– Отличный рецепт катастрофы. – Айслинг поджала губы и продолжила: – В‑третьих, ты будешь слушаться Анастасию. Я официально передала ей право тобой командовать. Тебе придется с этим считаться и выполнять все ее распоряжения.
– Надеюсь, она не подпустит ко мне свою жутковатую ученицу, – пробормотал я, почесывая за ухом. – За обедом, на который вы меня таскали, чтобы представить Анастасии, эта Маргариновая Башка[20]смотрела на меня с таким видом, словно мечтает выпустить мне кишки.
– Баттеркап – ученица Анастасии. Она еще не привыкла к демонам, – напомнила Айслинг, раздувая ноздри на свой привычный ноздрераздувательный манер. – Ты будешь вежлив и предупредителен с обеими дамами. Ты меня понял?
– Да все я понял, я буду следить за чистотой у себя в носу, – вздохнул я, подбираясь к своей любимой британской газете. Той самой, в которой девчонки выставляют напоказ голые сиськи. – Если Анастасия отвезет меня в Париж и позволит побыть с моей возлюбленной Сесиль, все будет зашибись.
– В‑четвертых, в гостях у Сесиль, ты будешь делать все, о чем тебя попросит Амели, и ты будешь уходить, когда Анастасия сочтет это необходимым. Ты не станешь умолять Амели позволить тебе остаться с Сесиль. Она всего лишь валлийская корги. И прекрасно может провести ночь и без тебя.
– Не понимаю, почему я должен проводить ночи в отеле с Анастасией! – возмутился я, постукивая когтями по фотографии особенно грудастой красотки. – Всем было бы лучше, если бы она просто оставила меня у Амели и позволила провести отпуск в обществе Сесиль, вместо того чтобы забирать меня каждый вечер, как малыша из детского садика.
– В‑пятых, – произнесла Айслинг, когда Дрейк появился в дверях и вопросительно приподнял бровь, – ты не будешь забывать, что если ты выйдешь за рамки дозволенного, то тебя ждет Акаша.
– Ты ведь никому не позволишь меня туда заслать?! – пробормотал я и потерся головой о ее ноги, чтобы дать понять, что я буду по ней скучать. – Из Акаши нет возврата, если только на тебя не поступит запрос или ты не получишь особое соизволение Властелина. Ты этого не знаешь, потому что никогда там не была. Но это ад, Айслинг. Это самый настоящий ад! Даже хуже, потому что в Преисподней вполне терпимо. Надо только научиться линять с семинаров по пыткам. Но Акаша… Бр‑р‑р! Сплошная безнадега.
– Ты, главное, не забывай об этом, когда сюда прибудет Анастасия. Ты уже собрался?
Я кивнул на собачий рюкзачок, который Айслинг купила мне для поездок в Париж к моей прелестной Сесиль. Я обожаю облизывать ее ушки и любоваться ее бесхвостой попкой. Может, корги и невелики ростом, зато это самые сексуальные создания на четырех лапах. Что касается моей Сесиль, то возиться с ней сплошное удовольствие, даже если порой она бывает ворчлива.
– А? Что?
Я вдруг осознал, что наставления Айслинг еще не закончились.
– Kincsem, [21]если мы сейчас же отсюда не выйдем, то опоздаем на поезд, – сказал Дрейк, беря ее за руки и увлекая к двери.
– Я спрашивала, уложил ли ты в рюкзак свой мобильный телефон и телефонный справочник с номерами экстренной помощи?
– Ага, все там. А также запасные слюнявчики, та замечательная бамбуковая щетка, чистый ошейник и двухнедельный запас «Любителей валлийских корги», чтобы было чем заняться, когда Сесиль будет отдыхать.
Дрейк закатил глаза и, не обращая внимания на протесты Айслинг, вытащил ее за дверь.
– Веди себя хорошо! – крикнула она, когда он запихивал ее в машину.
– Не забудь привезти мне подарок! – напомнил я в ответ и помахал на прощание лапой, после чего захлопнул дверь и направился прямиком в библиотеку Дрейка к кожаному дивану, на котором мне категорически запрещалось сидеть.
Там и нашла меня почти час спустя Сюзанна.
– Приехала подменяющая Попечительница, – сообщила она и нахмурилась. – Айслинг разрешила тебе сидеть на этом чудесном диване Дрейка?
– Чего Дрейк не знает, то не может его огорчить, – ответил я, выходя из библиотеки и терпеливо ожидая, пока Сюзанна наденет на меня рюкзачок. – Привет, детка! – воскликнул я, здороваясь с седовласой Попечительницей, которую раскопала Нора, куратор Айслинг, и которой предстояло сопровождать меня в поездке в Париж.
На самом деле Анастасия не соответствовала моим представлениям о «детках», поскольку ей было не меньше миллиона лет (во всяком случае, она так выглядела), но я очень галантный кавалер и знаю, что дамы обожают лесть. Я быстро обследовал ее на предмет пола (вежливости ради ткнувшись носом ей в пах), а затем втянул живот, позволив Сюзане застегнуть ремни рюкзака.
– Добрый день, Эфриджим! – с легкой улыбкой приветствовала меня Анастасия, и я с радостью отметил, что ее экстравагантной ученицы нигде не видно. – Ты готов лететь в Париж?
– Я был готов еще утром, – ответил я, шагая рядом с ней к двери. Она попрощалась с Сюзанной, которая помахала мне рукой, в благодарность за что я лизнул ее ладонь. – Я рад, что вашей гипержуткой ассистентки здесь нет. Она вселяет в меня ужас, знаете ли. Мне кажется, она что‑то имеет против демонов в неописуемо привлекательном собачьем облике… Ой, привет, Баттерболл![22]
– Меня зовут Баттеркап! – Женщина, которая стояла возле заказанного для нас Дрейком лимузина (он отчаянно против этого протестовал, но Айслинг вертит им, как хочет), вонзила в меня свои глазки‑бусинки. – Может, сразу избавимся от демона, Госпожа?
Я фыркнул и приготовился пройтись насчет ига, дисциплины, садизма и мазохизма, но меня остановил мягкий старческий голос Анастасии. Она была очень милой старушкой, и мне показалось, что было бы неправильно шокировать ее упоминаниями о таком ужасе, как иго.
– Айслинг заверила меня, что Эфриджим не доставит нам ровным счетом никаких хлопот, и я уверена, что это так и будет, – произнесла она, даря мне очередную улыбку и усаживаясь в лимузин.
– Совершенно верно, – согласился с ней я, оттесняя масляную даму от машины, чтобы усесться рядом с Анастасией. – Как насчет того, чтобы по пути в аэропорт остановиться возле «Макдоналдса»? Я не успел толком пообедать и просто умираю с голоду.
– Но, Госпожа… – запротестовала Баттеркап, но победа была на моей стороне.
Я обаятельно ей улыбнулся и поудобнее расположился на сиденье.
– Нет, милая. Я знаю, что присутствие демона тебе неприятно, но отнесись к этому как к поучительному опыту. Айслинг утверждает, что он совершенно безобиден, и, познакомившись с ним, я склонна с ней согласиться. – Она снова мне улыбнулась. – Я уверена, что Эфриджим настоящий джентльмен и будет вести себя соответствующим образом.
Мне было так приятно услышать, что меня считают джентльменом, что я даже выпрямился.
– Это точно. Хотя, в принципе, вы можете называть меня просто Джим. Я не слишком часто пользуюсь именем Эфриджим. Оно кажется мне каким‑то слюнявым. А вы что скажете?
– Вовсе нет. Лично мне оно кажется очень даже благородным. И оно тебе идет, – очень мило ответила Анастасия.
Я потерся об нее лицом – только потому, что она не считала мое имя ужасным (оно, конечно, ужасное, но она это отрицала, чем заработала в моих глазах немало очков).
– Но я должна признать, что мне немного любопытно, почему ты избрал собачий облик, хотя вполне мог предстать в человеческом, – продолжала она.
– Не надо меня провоцировать! – воскликнул я, тряся головой. – Человеческий облик! Да это ужасно, просто ужасно! Когда Мэй – она подруга серебряного виверна и очень милая крошка, хоть и призрак‑двойник, – так вот, когда Мэй несколько месяцев назад заставила меня принять человеческий облик, меня все подняли на смех. Вряд ли я когда‑нибудь оправлюсь от нанесенной этим событием травмы.
– Как странно, – сказала Анастасия, окидывая меня взглядом. – Я и представить не могу, как можно предпочесть собачий облик человеческому. Но у тебя наверняка имеются на то свои причины.
Всю дорогу в аэропорт Баттеркап сидела с кислым и злобным видом, но держала свою варежку закрытой. Во всяком случае, пока самолет не поднялся в воздух.
– Госпожа? – Я лежал, свернувшись клубочком на диванчике вдоль борта реактивного самолета, и смотрел фильм, когда Баттеркап расстегнула ремень большого удобного кресла и шагнула вперед, туда, где с книгой в руках сидела Анастасия. – Госпожа, с вами все в порядке?
– Что с ней? – спросил я, нажимая кнопку «пауза» на плеере.
Соскользнув с дивана, я направился к Анастасии, предположив, что старушка, возможно, боится летать или что‑нибудь в этом роде. Я хотел заверить ее в том, что у Дрейка очень хороший пилот и во время такого короткого перелета опасаться совершенно нечего.
– Госпожа?
– Кажется… О боже, мне нехорошо! Мне совсем нехорошо! – заплетающимся языком пробормотала Анастасия. – Я не могу… глаза… они закрываются.
– У вас приступ, – деловито заявила Баттеркап, тряся старушку за плечи. – Мы немедленно доставим вас к доктору. Но, Госпожа, как же демон? Если вы не сможете им управлять, он может совершить самые чудовищные злодеяния! Кто знает, чего от него ожидать!
– Эй! – возмутился я, позаботившись о том, чтобы слюни обляпали ближайшую ко мне туфлю ассистентки. – Я не совершаю злодеяний. Во всяком случае, во время отпуска!
– Госпожа, вы должны сделать над собой усилие! – закричала Баттеркап.
Веки Анастасии задрожали. Ее выцветшие голубые глаза смотрели на меня осмысленно, но расширенные зрачки указывали на то, что она явно чем‑то одурманена. В мою душу закралось ужасное подозрение.
– Демон… Теперь за него отвечаешь ты.
– Секундочку! – заторопился я, просовывая голову между женщинами, чтобы понюхать дыхание Попечительницы. Мне показалось, что ей в питье подсыпали транквилизатор. – За меня никто не должен отвечать. Я демон шестого класса. На самом деле я вовсе не плохой. Кроме того, Айслинг спустит с меня шкуру, если узнает, что я совершил что‑то предосудительное…
– Я к вашим услугам, Госпожа, – заявила Баттеркап, хватая меня за ошейник и оттаскивая от Анастасии. – Скажите, чего вы от меня хотите.
– Нет, выслушайте меня… – начал было я, но глаза старушки закатились, и она еле слышно произнесла:
– Я передаю тебе ответственность, возложенную на меня.
Я в ужасе воззрился на нее, а затем на горделиво выпрямившуюся Баттеркап, на губах которой играла победоносная усмешка.
– Ты ее одурманила! – воскликнул я, шокированный до кончиков когтей.
– Тебе будет очень сложно доказать это там, куда ты отправляешься, – заявила она, после чего начала самым примитивным образом размахивать руками и поспешно бормотать: «Эфриджим, во имя моей госпожи, во имя твоей Попечительницы и во имя всего святого, что только существует в мире, я приказываю твоему нечестивому существу отправиться в Акашу, где тебе только и место!»
– Не‑е‑ет! – взвыл я где‑то на середине ее речи.
Было слишком поздно. Только что я стоял рядом с коматозной старушкой, находившей меня весьма благородным и безобидным, а в следующую секунду уже лежал среди скал, торчащих из коричневатого ландшафта, исполненного теней, ужасов и бесконечных мучений.
– Добро пожаловать в Акашу. Это твой первый срок здесь? – прочирикал чей‑то голосок. – Может, тебе нужна ознакомительная литература?
Я вскочил на ноги и тут же осознал, что произошло нечто поистине ужасное.
– А‑а‑а! – завопил я, поднимая руки и в шоке глядя на пять длинных пальцев на каждой из них. – Я снова в человеческом облике!
– Это точно, – подтвердил дерзкий голосоки неодобрительно добавил: – Клянусь всеми святыми, ты где‑то потерял свою одежду. Никогда больше этого не делай!
Я стоял согнувшись, чтобы рассмотреть свои ноги, но, услышав последнюю реплику, выпрямился и взглянул на обладателя голоска.
Передо мной, закрыв ладонью глаза, стояла маленькая женщина.
– Клянусь геенной огненной! Меня сослали в карликовую зону Акаши? Мало того, что я в человеческом облике, так еще и среди карликов!
Личико маленькой женщины исказила гримаска раздражения, и она опустила руку.
– Этот оскорбительный термин демонстрирует твое архаичное и невежественное мышление. Мы предпочитаем термин «маленький народец». Впрочем, такой зоны в Акаше все равно нет. – Она сделала глубокий вдох и, натянув на личико улыбку, которая все равно показалась мне весьма раздраженной, продолжила: – Если ты пообещаешь не наклоняться, когда я буду позади тебя, я готова забыть о том факте, что на тебе нет одежды. Так о чем я говорила? Ах да, вот брошюра, подробно описывающая устройство Акаши, включая ее краткую историю и выдающихся обитателей, а также все, на что ты сможешь рассчитывать в ближайшие столетия. Поскольку ты выглядишь очень растерянным, я кратко опишу тебе сложившуюся ситуацию. Акашская низменность – это место, известное смертным под названием «лимбо», хотя на самом деле это слишком примитивное определение. Сюда для вечного искупления без малейшей надежды на побег или помилование ссылают как темные, так и светлые сущности.
Она сунула брошюру мне в руки. Открыв книжонку, я увидел, что она богато иллюстрирована: на меня смотрели лица самых разнообразных сущностей, искаженные вечными муками.
– Акашей управляют Хашмалимы, представляющие собой нечто вроде потусторонней полиции, хотя они и не связаны никакими правилами, не считая этикета, принятого в Суде Божественной Крови. Ты с ним знаком?
– Не могу поверить, что эта чертова Масляная Жопа не просто сослала меня сюда, а еще и превратила в человека! Она сделала это специально, точно знаю. Какое коварство! Что же мне теперь делать? Я не могу разгуливать в таком виде! – причитал я. Тут мне в голову закралась жуткая мысль, и я взглянул вниз. – Тысяча чертей! Мое хозяйство! Оно… оно…
Крошечная женщина уделила моему хозяйству должное внимание.
– Мне на ум приходит слово «не впечатляющее». И это еще мягко сказано.
– О черт! Я человек с крошечной котомкой!
– Сэр!
– Что? Ах да, я когда‑то был эльфом, – кивнул я. – Я знаком с Судом. Так когда это Акаша успела обзавестись швейцарами?
– Несколько лет назад, когда стало ясно, что многие прибывают сюда без малейшего понятия, что им делать дальше. – Она поджала губы. – А некоторые кажутся мне особенно безмозглыми.
– Поскольку это место вечного искупления, то, надо понимать, на повестке дня стоят только невообразимые мучения и страдания, – пожал я плечами. – Но это действительноужасно! Я не могу оставаться в таком виде до тех пор, пока Айслинг не заметит, что я вовсе не в Париже. Я должен что‑то предпринять!
– А это ваша личная проблема, сэр. Должна вас предупредить, что отсюда нет выхода. Разве что вмешается Властелин, но я не думаю, что он захочет утруждаться ради какого‑то демона шестого класса. – Она склонила голову к плечу и сверкнула белозубой улыбкой. – Особенно с учетом того, что упомянутый демон собирается разгуливать по Акаше нагишом. Счастливой вечности в Акаше, сэр. Пока!
Она отвернулась и начала пробираться между камнями и скалами этой безрадостной равнины, пока не скрылась за каким‑то особенно зазубренным утесом, торчащим из земли так решительно, словно его вытолкнула наружу немыслимая сила.
– Пока‑пока, сестренка, – пробормотал я. – Отлично! Просто бесподобно! В первый же день отпуска я оказываюсь в Акаше, голый и в человеческом облике. Хорошо хоть, что у меня есть мобильный телефон. Я должен позвонить Айс и сказать, чтобы она вызвала меня отсюда к чертовой матери!
Я подхватил свой рюкзак и только успел извлечь из него мобильник, который Айслинг подарила мне на прошлый день рождения, как вдруг на меня налетело стадо вырядившихся в меха и кожу фантомов.
– Хрольф! Гляди‑ка, голый демон! – Один из них остановился, чтобы оглядеть меня с ног до головы. – А это что у него такое?
– Эй! – завопил я, когда фантом выхватил сотовый у меня из рук.
– Демон? Здесь? Да ну его на фиг, Рунольф! – не останавливаясь, крикнул другой фантом.
Фантомы помчались дальше.
– Тысяча чертей! Отдай телефон! И рюкзак тоже! Эй ты!
Фантом Рунольф – сосланный в Акашу призрак, не имеющий ни малейшей надежды на то, что ему когда‑то удастся снова обрести свою призрачную сущность, – остановился только для того, чтобы ухмыльнуться и издевательски крикнуть в ответ:
– Мы викинги, демон. На свете нет людей, способных нас остановить! Тем более… э‑э… демонов. Понял?
– Ты идиот, а не викинг, а речи толкаешь и вовсе пиратские! – завопил я, бросаясь за ним вдогонку.
Вот только основная проблема, когда имеешь дело с фантомами, заключается в том, что они ведут свое происхождение от призраков, верно? Следовательно, в том, что касается телесности, они изначально весьма невелики. А с переходом в разряд фантомов их реальность и вовсе «повисает в воздухе». Так что они могут носиться по миру подобно призрачному викингоподобному вирусу, в то время как те из нас, кто заключен в физическое тело, вынуждены преодолевать ландшафты, наполняющие выражение «изрезать ноги в кровь» новым значением. Банда скрылась из виду в считаные секунды.