Я вскочила и начала вертеться по сторонам, пытаясь сориентироваться, где я.
– Laura?! – озабоченно переглянулись подружки.
В пятистах метрах от нашей компании, словно вросшее в склон горы, виднелось здание ресторана. Кажется, я даже увидела машину моего похитителя, резво трогающуюся с места и быстро исчезающую из виду. Я стряхнула с себя руки взволнованных подруг и, вопя во все горло, побежала к ресторану. Еще никто не заставлял эти ноги бегать так быстро. Я в два счета домчала до мраморных ступенек, схватилась за перила, и в эту минуту в дверях ресторана возник Крис. Бледный, как мел, и взбешенный, как дьявол. Господи, он выглядел точно так же, как в то утро, когда мы возвращались в Симф и ему позвонила Изабелла.
– Крис! – закричала я и бросилась к нему навстречу. – Он увез меня! Не знаю, кто он, но он такой… обозленный!
– Лика, – быстро сказал он, хватая меня в объятия. – Он не причинит тебе вреда, ему нужно просто пощекотать мне нервы. Ты всего лишь приманка. Я поеду за ним, и мы вернемся домой вместе, ты слышишь?
– Хорошо, – разревелась я, впиваясь в него чужими руками.
– Но, ради всего святого, оставайся в своем теле, не причиняй себе вред!
– Почему?!
– Если ты не справишься с машиной на полной скорости, то можешь погибнуть!
– Ох, – всхлипнула я.
– Ничего не бойся и жди меня, – он поцеловал меня в лоб, выпустил из рук и сел в машину. Секунда – и он исчез в том же направлении, что и мой похититель.
– Laura! Dio! – мои подруги стояли рядом, выкатив глаза.
Одна из подруг сжала меня в объятиях, видимо, опасаясь, как бы я не выкинула еще какой‑нибудь номер. Но я вывернулась и бросилась к дверям ресторана. Из дверей вышел хорошо одетый, представительный мужичина, весь вид которого так и намекал, что он как минимум менеджер, а то и сам управляющий ресторана.
– Sprechen Sie Deutsch?[51]– спросила я его.
– Ja, señorita.[52]
– Высокий черноволосый мужчина, на вид лет сорок, пять минут назад похитил девушку из вашего ресторана! Он ударил ее, чтобы она не сопротивлялась, и увез ее на своем «Астон‑Мартине»! Мужчина, с которым она обедала, поехал за похитителем! Я видела все своими глазами, вы должны помочь ему!
– Успокойтесь, синьорита, я сделаю все, что в моих силах, – ответил он.
– Помогите ему, – повторила я ему. – Девушку похитили из вашего ресторана, вынесли на руках и затолкали в машину, а вы даже не заметили! Многие ли ваши посетители пожелают узнать об этом? Похищенная не оставит этого просто так, я клянусь вам! Или помогите ему, или вашему заведению несдобровать!
Управляющий кивнул, пристально оглядывая меня с головы до пят, достал из кармана телефон и сделал звонок. И клянусь, он говорил с кем‑то на языке Криса.
* * *
Я пришла в себя и схватилась за руку. Три пальца были травмированы до крови и начали сильно распухать. От боли на глаза навернулись слезы. Я сидела в машине, которая неслась вперед с воистину космической скоростью.
– Болит лапка, глупая ты птичка? – обратился ко мне похититель. – Я уж было подумал, что ты сделала это специально. Но не может же он встречаться с психопаткой, правда? Хотя… Ой, ну, конечно, может! Не впервой!
Его болтовня кольнула меня в самое сердце. Да, у Криса наверняка были и другие девушки до меня. Но я наступила своему любопытству и ревности на горло: я скорее отрежу себе язык, чем заговорю с этим человеком о других. Если Крис захочет, он расскажет мне сам, я не сомневалась в этом.
– Я не встречаюсь с ним, – буркнула я.
– Называй это как хочешь, милая. Самое главное я увидел пару часов назад на аэродроме. Сестрица звякнула мне и попросила придержать Криса на этом свете. Мне было так лень тащиться туда, даже не знаю, зачем я поперся, но зрелище того стоило! Еще как стоило! – хохотнул он.
Этот тип говорил о нашем поцелуе, вот о чем. И если это ему звонила Дио на подъезде к Лугано, то неужели он тот самый…
– Значит, ты и есть его брат? – изумилась я.
– Ну вот, оказывается, ты кое‑что знаешь. Может быть, брателло рассказал тебе еще и историю нашего маленького недоразумения? Нет?! О, ну тогда я просто обязан ввести тебя в курс дела! Крис когда‑то давно просил меня об одном одолжении, и эту его просьбу я обязательно исполню. Я увидел тебя, и меня озарило, что лучшего случая не представится. Только я не могу исполнить ее при всем честном народе. Уж больно жесткие правила, не хочется лишний раз драконить тетушку Ники. Так что придется сделать все где‑нибудь подальше от города. Смотри, он уже у нас на хвосте, минут через пять он подрежет меня, и начнется веселье! Расслабься, крошка, будет правда весело.
Мое сердце рухнуло в пятки.
– И что же это за просьба?
– Терпение! Только терпение! Вряд ли ты обрадуешься, тебе же по вкусу его тело, да? Но что поделать, Gaudeamus igitur, Juvenes dum sumus! Что я сказал? Веселимся, пока молоды!
Я замолкла, провалившись с головой в панический ужас. Теперь мне хотелось, чтобы Крис повернул обратно и не ехал за мной. Его брат сделал из меня наживку, и добром это не кончится. Я закусила губу, боясь разреветься.
– Ну‑ну, выше нос, птичка. Я не трону тебя, ни к чему. Кстати, ты пристегнута? Лучше пристегнись. Будет плохо, если разобьешь свою красивую головку.
Едва шевелясь от накатившего шока, я нащупала ленту и сунула ее конец в фиксатор. Я видела в боковом зеркале машину Криса, и расстояние между нами неумолимо сокращалось. И тут мой похититель резко взял влево, съезжая с главной трассы на боковую дорогу, уводящую в самую глубь леса. Места стали совсем дикими, сразу за обочиной поднималась непроходимая чаща, если этому психопату вздумается что‑то сделать со мной – с нами! – никто не придет к нам на помощь!
Нет, дальше бездействовать нельзя, я просто не могу сложить на коленках руки и покорно прининять все, что мне уготовили. Я справлюсь с машиной! Мне нужно просто вжать тормоз в пол и крепко держать руль, вот и все! Я справлюсь с ней! Я вытащила из уха сережку и зажала в пальцах острие гвоздика. В конце концов если не получится, то ценой за попытку будет всего лишь еще одна царапина. Но я не успела ничего предпринять! В следующую секунду мое тело бросило вперед так сильно, что я чуть не задохнулась от перетянувшего грудь ремня. Если бы я не была пристегнута, то влетела бы головой в лобовое стекло.
Мой похититель затормозил так резко, что машина начала выплясывать на дороге. А мгновением позже раздался оглушительный визг других тормозов. Я захлебнулась криком: машина Криса, чтобы избежать столкновения с нашей, резко свернула в сторону и только чудом не влетела в одно из огромных деревьев, которых росло так много вдоль обочины.
* * *
Крис не успел затормозить. Ни один человек в мире не успел бы сделать это достаточно быстро, но даже если бы смог, то узкая дорога не оставляла ему никаких шансов на маневр. На несколько секунд мой рассудок помутился от страха: потом я не помнила, как расстегнула ленту, открыла дверь и, шатаясь, выпала наружу. Мой похититель не стал меня удерживать, я побежала к машине Криса, которую после торможения сильно занесло в сторону и – встретилась с ним на полпути, с размаху влетев в кольцо его рук.
– О небо, ты в порядке? Ты в порядке? – повторял он, сжав меня в объятиях, оглядывая мое лицо, прижимая к губам мои ладони. Его бровь была рассечена, и по лицу ползла тонкая алая струйка. Но уже спустя две секунды упоительной заботы его настроение изменилось. Он выпустил меня из объятий.
– Сядь в машину.
– Крис…
– Лика, в машину! – рявкнул он, разворачиваясь ко мне спиной. Я перевела взгляд туда, куда смотрел он, и едва не потеряла сознание от ужаса.
Мой похититель стоял возле своей машины с наставленным на Криса оружием.
* * *
Крис был в бешенстве. Не глаза, а пылающий уголь, спина такая напряженная, что можно пересчитать все мышцы. Он заговорил с братом на латыни, но я поняла и так: «Какого черта ты творишь?»
– Lex talionis, fra, – ответил тот и, оглянувшись на меня с дьявольской усмешкой, добавил: – Око за око.
Крис выдал ему очередную порцию любезностей, но Кор снова ответил по‑русски – видимо, для того, чтобы я тоже хватила впечатлений сполна:
– О, без пушки я не смогу оказать тебе то одолжение, о котором ты так меня просил!
– О чем ты?
– Забавно, как коротка твоя память. После узкоглазенькой ты божился больше никогда не прикасаться ни к одной из них. А также решил, что вправе портить жизнь всякому, кто начнет ставить такие же эксперименты. Ты даже представить не можешь, какой ценный экземпляр я потерял, когда Кристина разорвала со мной помолвку! Экземпляр, над которым я трудился не один проклятый месяц! И что я вижу?! Стоило мне убраться, и ты тут же схватился за свеженькую подопытную! Даже не пытайся увильнуть, я тоже был на аэродроме и увидел достаточно. Я разделяю твою страсть к опытам и приветствую ее – в этом мы похожи, как два крыла одной пташки, – но не могу отказать себе в удовольствии обломать тебе твой очередной эксперимент!
Я слышала каждое его слово, сидя в машине, и каждое его слово проваливалось в меня с оглушительным грохотом. «Божился никогда не прикасаться ни к одной из них», «схватился за свеженькую», «страсть к экспериментам», – я не понимала больше половины из того, что болтал этот человек, и сердце подсказывало мне, что лучше бы мне этого и не знать.
– Это не эксперимент, – ответил ему Крис.
– Не эксперимент? – криво улыбаясь, переспросил его братец, – Что же она забыла здесь, Крис? Зачем она тебе – эта маленькая сладкая пташка с Инсаньей в невинной головке?
– Не для экспериментов, Кор.
– Я почти заинтригован, братишка, – наконец выдал тот, ошарашенно переводя взгляд с Криса на меня.
– Я люблю ее, – сказал Крис, и мое сердце затрепетало.
* * *
– Ты что?! – переспросил Кор и расплылся в потрясенной ухмылке. – Подожди, то есть… теперь Инсанья не на твоей разделочной доске, а прямо у тебя в голове? Да быть этого не может!
– А что если может, Кор?
И тут его брат начал смеяться. Он смеялся, смеялся и все не мог остановиться.
– Да чтоб я сдох! Иногда все складывается в сто раз круче, чем можно было вообразить! Все, чего мне хотелось, – слегка насолить тебе, вспомнив тебе твою же просьбу. «Если мне когда‑нибудь вздумается прикоснуться хоть к одной из них, то сделай одолжение, пусти мне пулю в лоб». Так ты сказал? И до настоящего момента я был уверен, что обломать тебе прыжок будет самой лучшей расплатой. Но теперь… О небо, да я просто обязан оставить тебя в этом теле и посмотреть воочию, как Инсанья сожрет твои мозги!
– Вот и смотри на расстоянии. Притронься к ней еще раз, и я за себя не отвечаю.
Крис развернулся и пошел ко мне. Неужели все обошлось? Неужели теперь этот человек оставит нас в покое? Кор ухмыльнулся и перевел на меня прищуренный взгляд.
– Подумать только, какой я идиот. Только что лишил себя настоящего представления. Намекнул твоей малышке, что неплохо бы пристегнуться у меня в машине. Но интересно, что было бы, если бы она вылетела из машины, пробив головой лобовое, а? Даже страшно представить, как забурлила бы твоя Инсанья!
Крис остановился, как вкопанный. Я выскочила из машины и подбежала к нему, смыкая руки на его шее. Но он словно одеревенел.
– Так ты была пристегнута в его машине? – мрачно спросил он, изучая мое лицо.
– Д‑да, а что?
– Тогда откуда этот ушиб на твоем лице? Он ударил тебя? – взволнованно спросил он.
О Господи, неужели этот маньяк треснул меня так сильно, что остался след?
– Крис, пожалуйста, – я вцепилась в него, боясь отпустить. – Не нужно, умоляю тебя. У него оружие…
– Ты ударил ее? – повернулся к брату он.
– Твоя малышка была жутко несговорчивой, что мне остава…
Крис дернулся, как от удара хлыста. Я чувствовала, как сократились мышцы под тканью его рубашки. Его и брата разделял какой‑то десяток метров, и я была уверена, что если я отпущу его, то он сможет преодолеть этот десяток за доли секунды, и тогда кто‑то из них не уйдет отсюда на двух ногах! Его сумасшедший братец стоял напротив, поигрывая пистолетом.
– Крис, прошу тебя, поехали отсюда! – взмолилась я, вцепившись в него и видя, как плохо он контролирует свою злость.
Он перевел на меня затуманенный взгляд и замер, обводя пальцем мою разбитую щеку, пытаясь справиться с собой. Я притянула к себе его голову и горячо поцеловала, надеясь, что это вытащит его из этого странного взведенного состояния.
– Прошу тебя, любимый…
– Так непривычно, – наконец пробормотал он. – Бояться расстаться с донорским телом.
– Да, береги себя для меня! – забормотала я. – Он того не стоит! Поехали!
– Какая прелесть, fra. Никогда не устану любоваться твоими новыми реакциями. Ты стал такой мягкотелый и уязвимый. Устрица без панциря. Теперь будешь избегать драк и цепляться за этот кусок мяса, потому что он пришелся ей по вкусу? Ну же, давай, поставь меня на место, малыш!
Этот человек делал все возможное, чтобы вывести Криса из себя. Словно хотел отомстить ему за что‑то и сейчас искал, с какой стороны цапнуть побольнее. Но я сжала руку Криса и сказала одними губами: «Умоляю, увези меня отсюда». И чары злости и мести мгновенно потеряли над ним власть: Крис распахнул передо мной дверь машины и едва не впихнул меня в салон.
– Нет‑нет! Я еще не закончил, fra! – окликнул его брат.
– Иди к черту, Кор, – выругался Крис и сел за руль.
Кор подбежал к нашей машине, положив руку с пистолетом на бампер.
– Мне интересно, что будет с ее Инсаньей, если мы добавим в эту историю немного сильных впечатлений! Детка, ты слышала, что случилось с предыдущей подружкой Криса? – обратился он ко мне, и у меня мгновенно пересохло во рту.
– Кор, шаг назад, или твой прыжок закончится прямо сейчас!
Взревел мотор.
– Спроси у него, что с ней случилось, и узнаешь, почему он так носится с тобой! – ухмыльнулся Кор. – Это его трогательное отношение к тебе куплено ценой жизни другой его подопытной. Ей было примерно столько же лет, как и тебе, малышка! И это очень душещипательная история!
– Черт бы тебя побрал, сукин сын! – Крис нажал на газ, машина дернулась вперед, Кор отскочил, вскидывая руки.
– Боже, только не задави его, – выдохнула я, вцепившись в его плечо.
Крис вывернул руль и дал задний ход, я видела, что он просто в ярости.
– Не так быстро, голубки! Я дарую тебе тело, fra! Но это не значит, что моя Дольче Вендетта отменяется! – хохотнул Кор, не отставая от нашей машины. – Надеюсь, она у тебя такая же впечатлительная, как и узкоглазенькая? Потому что сейчас кое‑что отодвинет ее любовь к тебе на задний план! Психическая реабилитация вместо сладких ночей, вот будет обидно, да?!
– Лика, закрой глаза! – закричал Крис. Но прежде чем его ладонь легла на мое лицо, случилось страшное: Кор поднес пистолет к своему виску и выстрелил.
* * *
Я зажмурилась, но картинка успела намертво впечататься в мою память: часть головы Кора просто разлетелась в кашу, и тело рухнуло, как скошенный стебель. Лобовое стекло заляпало кровью. Я согнулась пополам, испытывая сильнейшую тошноту и головокружение. Голова наполнилась каким‑то черным туманом.
– Лика! Лика! – донесся до меня голос Криса, донесся совсем уж издалека – как будто из другой галактики.
Он звал меня, что‑то говорил, но мое сознание сузилось до маленькой черной букашки, которая перевернулась на спину и болтала в воздухе лапками. Я снова и снова теряла сознание, но оно, словно не найдя ни одной живой души в этом лесу, – тут же возвращалось обратно. Машина резко развернулась, я услышала шорох гравия под колесами и шуршание дворников по стеклу. Через несколько минут езды мы остановились, и я почувствовала теплые руки на своих плечах.
– Лика, – он легонько встряхнул меня. – Посмотри на меня.
Я подняла голову, но сфокусировать взгляд на лице Криса так и не смогла: все плыло в багровом тумане.
– Он не умер. Это не смерть. Не смерть в полном смысле этого слова. Кор сейчас очнулся в своем собственном теле в своей палате. Он так же жив, как ты и я. Погибло только это тело. И оно погибло бы в любом случае, потому что его прыжок был на исходе… Лика, ты здесь?
Он провел ладонями по моему лицу, и только сейчас я ощутила, что плачу в два ручья. Крис вышел из машины, порылся в багажнике и тут же вернулся обратно.
– Дай мне руку.
Он снял с меня куртку, натянул кожу на изгибе локтя и сделал мне укол. Я послушно смотрела, как прозрачная, как вода, жидкость перетекает из шприца в мою вену.
– Иди ко мне.
Крис усадил меня к себе на колени, обхватил руками и позволил мне просто поплакать на его груди, не задавая глупых вопросов про мое самочувствие и не пытаясь развлечь меня разговорами. Тишины и его сердцебиения было достаточно. Через несколько минут я почувствовала, как успокаивается дыхание и рассасывается черный сумрак в голове. Эффект явно был вызван инъекцией.
– Что это было? – очнулась я.
– Успокоительное.
– Мне лучше… вроде бы.
Его руки обняли меня, лаская и успокаивая.
– Прости, что не уберег тебя от этого зрелища. О небо, я даже не думал, что до этого вообще может дойти.
– Мне правда лучше, – пробормотала я, но снова подступившие слезы свели на нет весь оптимизм фразы.
– Лика, – позвал меня Крис. – Успокоительное будет действовать только какое‑то время. Потом к тебе снова вернется шоковое состояние. Я могу помочь справиться со стрессом, но не смогу стереть увиденное из твоей памяти. Только если не…
Я с трудом поспевала за его мыслью.
– Если не что?
Крис заколебался. Секунды борьбы с самим собой – и вот его взгляд снова стал решительным и спокойным.
– Я могу сделать тебе еще одну инъекцию, которая стирает небольшой кусок свежих воспоминаний.
– Я забуду все, что видела?
– Да.
Он снова выбрался из машины и вернулся с еще одним шприцем. Его содержимое на этот раз было зловеще‑красным.
– Ты просто забудешь все, что только что видела, и это больше не будет мучить тебя.
– Ладно, – кивнула я.
На его лице отразилась странное замешательство.
– Есть еще кое‑что, – добавил он. – Из твоей памяти выпадут все воспоминания последних нескольких часов. Все они.
Я медленно соображала. Несколько часов – это все, включая случившееся между нами с момента встречи на взлетной площадке!
– НЕТ! – отдернула руку я. – Нет, только не это.
– Потом я перескажу тебе все, что между нами произошло, – ободряюще улыбнулся он. – Все, включая мельчайшие детали.
– Крис, я обрела тебя сегодня, я отвоевала тебя в неравном бою – у судьбы, у звезд, у демонов души. Дороже этих воспоминаний у меня больше ничего нет! Я хочу помнить все, до последнего слова и прикосновения!
Крис улыбнулся, глядя на меня чуть ли не с восхищением, провел кончиками пальцев по моему лицу.
– Я не могу позволить тебе страдать, и это чуть ли не единственный способ…
– Когда успокоительное перестанет действовать, я готова принять его еще. Столько раз, сколько будет нужно. Я справлюсь.
– Хорошо, – сдался он, – хорошо. Ты справишься. Я помогу тебе, сделаю все, что смогу.
Я прижалась к его груди, зажмурив глаза и пытаясь прогнать из головы чудовищную картинку – чудовищней которой в своей короткой жизни еще не видела. Но руки моего возлюбленного скользили по моим плечам, его пальцы перебирали мои волосы, мы были так близко – ближе, чем когда‑либо, – и мой ужас ослаблял смертельную хватку.
Крис задержал дыхание, его пальцы, гуляющие по моей спине, на мгновение застыли. Я подняла голову, заслышав шум на дороге, и снова ощутила подкатывающую тошноту: рядом с нами остановилось несколько черных тонированных машин.
* * *
«Только не полиция!» – взмолилась я, и, кажется, там наверху услышали: из машин начали выходить люди: черные рубашки и брюки, бесстрастные лица, полы пиджаков топорщатся от оружия – человек десять, но никакой полицейской символики я не увидела. Я сжала руку Криса и испуганно посмотрела на него.
Он не выглядел взволнованным, и его спокойствие начало потихоньку передаваться и мне.
– Они… свои? – прошептала я.
– Да, все в порядке, – кивнул он. – Побудь пока здесь.
Он вышел и направился к главному из этих новоявленных «агентов ноль‑ноль‑семь» – здоровенному мужику скандинавской наружности и с арктическим холодом в глазах – и заговорил с ним так непринужденно, как будто знал всю жизнь.
Я невольно любовалась им: Крис держался так расслабленно, словно всю жизнь провел среди людей, обвешенных оружием. Я снова почувствовала, как мало знаю о нем и о его «семье». Впрочем, эти люди точно не были частью его семьи, возможно, служащие, охранники или что‑то в этом роде. Я слегка опустила стекло окна и прислушалась. Снова латынь. Главный разговаривал на ней так же свободно, как и Крис.
Кажется, он объяснял им, что у нас произошло, и показывал рукой туда, где мы оставили тело его брата. Одна из машин резво укатила в указанном направлении. Остальные продолжали стоять возле своих машин, и напряженность их поз насторожила меня. Я начала вслушиваться в разговор Криса и Главного и поняла, что рано успокоилась. Повышенные тона. Главный явно говорил о чем‑то, что Крису не нравилось. Я изучила физиономии остальных агентов и обнаружила, что почти все они смотрят на меня. О Господи, все они не сводили с меня глаз! Я вжалась в сиденье и зачем‑то снова подняла стекло, пытаясь интуитивно отгородиться от этих недобрых, подозрительных взглядов.
– Lex! Lex! – повторял Главный, и я видела, что это слово действует на Криса как красная тряпка на быка. Крис держал телефон возле уха, по‑видимому, пытаясь дозвониться до кого‑то – но, судя по окаменевшей челюсти, так и не дозвонился. Потом раздраженно сунул телефон в карман, резко развернулся и пошел ко мне. Его руки были сжаты в кулаки, его глаза сверкали от ярости. Главный и его «свита» не сдвинулись с места.
Крис нырнул в салон, и я снова ощутила это грозовое электричество, которым он был пропитан, когда чуть не кинулся с Кором в драку.
– Что им нужно? – заикаясь спросила я.
Он не сразу ответил, он сжал мою ладонь, провел костяшками пальцев по моей щеке и заговорил как можно спокойней, хотя я видела, какой ценой ему дается спокойствие.
– Они хотят сделать тебе инъекцию силентиума.
– Инъекцию чего?
– Препарата, который стирает память последних нескольких часов. Тот самый, что я предлагал тебе десять минут назад.
– Зачем им это?
– Они опасаются, что ты можешь навести полицию на заведение, из которого тебя похитили. Очень боятся. У десульторов сейчас не лучшие времена. И мои заверения, что ты на нашей стороне, их не сильно успокаивают. Они как‑то узнали о попытке похищения, и им не нравится, что ты замешана во всем этом деле. И, ко всему прочему, ты стала свидетелем странной смерти одного из нас, а для таких случаев тоже есть «лекс» – закон.
У меня вспотели ладони: теперь я сообразила, откуда здесь взялись эти люди. О нет, я сама привела их сюда, когда рассказала обо всем управляющему ресторана и пригрозила полицией! Это все я!
– Я не побегу в полицию, – всхлипнула я.
– Я знаю, Лика, я знаю! Но это те люди, которые способны на все ради благополучия тех, кому служат. И они просто не понимают, какая такая ценность может быть у часа воспоминаний. А единственный человек, который смог бы приказать им остановиться…
– Где он?
– Закончила прыжок сегодня ночью. Сейчас лежит в клинике с атрофией и не сможет принимать звонки ближайшие месяца два. Ох, Ники, как же не вовремя…
– Но ее же кто‑то заменит?
– Да, кто‑то из… – Крис на секунду замялся, – ее родственников, но быстро этот вопрос не решится. А мне нужно спасти тебя сейчас. Тебя и наши воспоминания.
На словах «спасать тебя» мое горло скрутило.
– А что если я сама поговорю с ними? Я скажу им, что не пойду ни в какую полицию, никогда.
Крис легонько сжал мои предплечья.
– Я не позволю тебе приблизиться к ним ни на шаг. Послушай внимательно. Сейчас они ждут, что я «подготовлю» тебя морально и выведу к ним. Этого не будет. У меня есть восьмизарядная пушка с транквилизатором, который мы обычно используем, когда нужно быстро разрешить… э‑э… сложную ситуацию, при этом никого не убив и не ранив. Я сумею усыпить половину из них, прежде чем они поймут, что происходит. Потом, – Крис перевел дух, внимательно изучая мое лицо, – потом, скорей всего, меня обезвредят.
Я сжала челюсти и вцепилась в него, едва не падая в обморок от ужаса.
– Обезвредят – значит просто заберут оружие. В любом случае, они не смогут причинить мне серьезный вред, но я должен предупредить тебя обо всем, что сейчас произойдет. Они не убийцы, они просто исполнители. Ты не должна бояться, окей? Нам с тобой нужно просто потянуть время до тех пор, пока твои воспоминания не окажутся в безопасности. Через час уже ничто не сможет стереть их из твоей памяти. Я сделаю все, чтобы защитить тебя. Слышишь?
Он прижался к моим губам в ласковом поцелуе, я ответила ему, изо всех сил пытаясь сдержать слезы. Хотя, по правде говоря, плакать уже просто было нечем.
– Ты точно не собираешься никого… убивать? – охрипла я.
– Нет.
– А они?
– Пусть только попробуют, – усмехнулся он.
В этой усмешке было столько веселой злости и мальчишеского азарта, как будто он собирался просто поиграть в снежки с оравой приятелей – причем умыть снегом каждого из них.
– Как только я выйду, заблокируй двери, нужно нажать сюда, запомнила?
– Да.
– Эту машину не так‑то просто вскрыть снаружи. Боже, благослови птиц, здесь противоударное стекло. Так что пока ты внутри – ты в безопасности. Что бы со мной ни случилось, не выходи, прошу тебя.
– Крис! Тогда почему бы тебе просто не остаться здесь со мной, в машине?! – всхлипнула я.
– Проблемы лучше решать, а не прятаться от них, – подмигнул мне он и, глядя в самую душу, добавил: – Я люблю тебя. Я уже говорил тебе об этом?
На этих словах я больше не смогла сохранять самообладание, я поцеловала его со всем жаром, на какой только была способна, и выпустила из объятий.
Крис вышел из машины, прижимая к бедру пистолет. Дверь захлопнулась, я нажала кнопку блокировки дверей, и моя судьба вскинула руку с оружием.
LEX
Здесь, в салоне машины, время словно текло иначе, чем снаружи: гораздо медленней. Я едва успела сделать вдох‑выдох, а рука Криса уже вовсю раздавала угощение. Я не слышала звука выстрелов, не было ни дыма, ни огня – боюсь, я бы даже не поняла, что происходит, если бы люди в черном не начали один за другим валиться с ног. Первым потерял равновесие и рухнул на землю Главный, потом те, кто находился рядом с ним. Крис не стоял на месте, пока стрелял: в тот момент, когда кто‑то из его противников поднял свое оружие, он уже добрался до ближайшего из подстреленных агентов, подхватил падающее тело и прикрылся им, как щитом. Крис двигался со скоростью молнии, со скоростью хищной птицы, я не представляла, что человеческое тело может быть таким быстрым, таким сильным и неумолимым. Эти руки, которые всего минуту назад скользили по моим плечам, такие щедрые на ласку, – оказывается, могли сделать честь любому силовому подразделению. Я пересчитала тела, лежащие на земле – их было семь. Крис сказал «восьмизарядная пушка с транквилизатором» – значит, он промахнулся всего один раз. У меня зуб на зуб не попадал от страха, но рот начал сам собой расползаться в гордой ухмылке. Впрочем, я недооценила его противников. Крис бросил свой пистолет на землю и выхватил из кобуры оружие того, чьим телом прикрывался, но… Эта секунда промедления дорого обошлась ему: в него с размаху влетели два мужика и повалили вместе с телом, которое он держал перед собой. Я пыталась дышать, но воздуха в салоне машины вдруг стало так мало – всего на один вздох. Я должна что‑то делать! Невозможно просто сидеть и смотреть на то, как его мелют в щепки…
Я вздрогнула и вжалась в кресло: прямо перед машиной возник один из людей с натянутой на лицо маской и направил оружие на лобовое стекло. И на этот раз это был не пистолет с транквилизатором, как у Криса, а настоящая – самая настоящая, как в кино! – огнестрельная пушка. Я закричала, и Крис услышал меня. Один из навалившихся на него агентов отлетел в сторону с неестественно заломленной рукой и потерял сознание. Но к нему тут же подскочили двое других нападающих. Лицо Криса было залито кровью, и эта картина привела меня в бешенство, да в такое, какого я давно не испытывала. Внезапно раздался выстрел и острый, лопающийся звук – пуля пробила лобовое стекло, и по нему тут же растеклась паутина трещин. Дьявол в черной балаклаве стоял на капоте и стрелял в лобовое стекло – в ту его часть, что была подальше от меня. Он старался не зацепить меня, но я знала, что, как только стекло будет достаточно разрушено, его просто выбьют и вытащат меня из машины, как слепого котенка.