И преобразование собственности 2 глава

Глава двенадцатая. Экономические реформы

Между тем «соль» вопроса — в отношении государства к приватизированным предприятиям и организациям, причем, прежде всего, в отношении собственности. В том как раз, что в условиях современного демократического, частнособственнического товарно-рыночного хозяйства необходимо на деле вывести данного субъекта экономиче­ской деятельности по вопросам собственности из огосудар­ствленной среды, сделать его реальным собственником и, значит, самостоятельным, суверенным субъектом в области экономики и права. Что, разумеется, не только не исключа­ет, но, напротив, предполагает, во-первых, активность го­сударства в установлении твердых и справедливых «правил игры» — принципов и норм отработанного гражданского, а также административного, налогового, трудового, судеб­ного законодательства, во-вторых, придание государству через мощную и независимую судебную систему значение реального защитника и гаранта частной собственности и, в-третьих, при государственной необходимости на твердой нормативной основе осуществление поощрения или сдер­живания собственнических процессов в той или иной сфе­ре жизни общества, а также формирование с той же на­правленностью государственных (казенных) предприятий, включаемых в общую систему частнособственнического конкурентного товарно-рыночного хозяйства (проблема, кстати сказать, до настоящего времени не решена).

Некоторое время тому назад в сложных взаимоотно­шениях государственной власти и экономических воро­тил — олигархов в российском обществе был выдвинут принцип «равноудаленности» последних от властвующих государственных инстанций. Однако этот принцип не только не решает рассматриваемую проблему, но по сво­ей сути оставляет существующее положение дел таким, каким оно есть, замораживает, консервирует его. «Равно-удаленность» (что по иной формулировке означает — сте­пень приближенности) оставляет субъектов бизнеса в том же, огосударствленном поле и в той же системе коорди­нат, где по-прежнему властвуют государственные органы, службы.

Часть третья. Собственность в России

Разогосударствление же в области экономики означает полное отделение друг от друга бизнеса и государственной власти, функционирование и развитие того и другого в своих, не совмещающихся друг с другом плоскостях социально-эко­номической жизни. При этом, разумеется, отмечу еще раз, — при строжайшем соблюдении действующих в дело­вой практике и этики, единых и не изменяемых «правил игры», выраженных в гражданском, налоговом, трудовом и иных отраслях действующего законодательства, в рам­ках строгих разрешительных норм, предусмотренных за­коном.

Глава тринадцатая Приватизация в России: свободная и огосударствленная приватизация

ФОРМИРОВАНИЕ В РОССИИ частной собственно­сти (включающее приватизацию) по своему итогу к 2000 г. оказалось противоречивым, по результатам разно­плановым, породившим несколько направлений.

Первое из таких направлений, создавшее предпо­сылки для свободной приватизации, начало формировать­ся сразу же, как только «открыли шлюзы», во второй по­ловине 1980-х гг., т. е. когда в законодательном порядке была открыта возможность создания и деятельности коо­перативов, индивидуально-трудовой деятельности. И хотя здесь, особенно в создании и деятельности кооперативов, официальные социалистические инстанции усматривали множество пороков, энтузиасты-труженики, безо всякой государственной опеки или даже вопреки ее начинали и порой весьма успешно развивали «свое дело» — то, что вскоре открыто назовут «малым бизнесом». Да так успеш­но, что через год-другой даже в официальных кругах стала пропагандироваться идея о том, что обновляемый социа­лизм, официально остававшийся идеологической основой общества (тогда еще — СССР), — это как раз не что иное, как строй цивилизованных кооператоров.

Глава тринадцатая. Приватизация в России

В связи с этим следует вспомнить, что и официальная приватизация (о ней речь дальше) поначалу внесла, пусть и малую, лепту в процессы свободного формирования ча­стной собственности. Она началась с введения в январе 1992 г. свободной торговли и свободных цен, породив рыночную вольницу, а это привело к созданию, пусть по­ка и в точечных вариантах, малой частной собственности в виде многочисленных небольших киосков, лотков, ми­ни-магазинчиков, потока «челноков», а затем умельцев-ремесленников, обраставших складскими и торговыми помещениями, мастерскими и т. д.

Скажу прямо, в те годы далеко не все население отне­слось с симпатией к этому массовому «возрождению ча­стника». Порой в печати и особенно в чиновничьих кру­гах проскальзывали мысли о том, что перед нами всего лишь мелкоторговая стихия и легализованная спекуля­ция. И никому, увы, не приходило в голову, что именно здесь — пусть и с немалыми огрехами! — развертывается процесс формирования частной собственности свободного общества. Нужно было только поддержать этот процесс, связать его с кооперацией и с первыми шагами по прива­тизации на муниципальном уровне, особенно на тех его участках, которые призваны по хозяйственным делам об­служивать население.

Все мысли в то время были о другом: как же быть с са­мой гигантской махиной — монопольной и бюрократиче­ской государственной собственностью — общепризнан­ной (в то время — официально) основы всего экономиче­ского и социального строя?

Каким же путем (способами) эта приватизация может быть осуществлена в специфических социалистических условиях, когда производственные фонды монопольно принадлежат государству или находятся под прямой его эгидой?

И вот здесь — четко зафиксируем этот пункт! — в силу императивов всего существующего строя приватизация в российском обществе оказалась такой, когда она стала осуществляться огосударствленными способами. Феномен, надо прямо сказать, уникальный, поразительный. Прива-

Часть третья. Собственность в России

тизация, попросту говоря, — это в экономической облас­ти отход от государства — преодоление огосударствления. А в данном случае это «преодоление» осуществляется не­посредственно на государственных началах. А как же, спрашивается, могло быть иначе, если принципы и идеа­лы демократии полностью еще не реализовались, сильны былые авторитарные принципы, в немалой мере унасле­дованные от советского прошлого?

В чем же состояло огосударствление способов прива­тизации в России?

Вот скажем, один из наиболее широко известных (чуть ли ни «классический», характерный для свободного об­щества) способ передачи имущества от государства в ча­стные руки — это продажа государственного имущества частным лицам и их объединениям.

Ясно, что в те годы (речь идет о начале 1990-х гг.) рос­сийское общество далеко не во всем было готово к такому решению — ни по «факту», т. е. реальному положению дел в стране (в обществе не было готовых к такого рода сдел­кам состоятельных покупателей и хозяйственников-ры­ночников, особенно из числа рядовых граждан, трудяг-хо­зяйственников), ни по общей структуре огосударствленной экономики (приобретенное имущество пока еще не могло быть использовано по законам конкурентной товарно-ры­ночной экономики), ни по юридическим основам, мето­дике и практике продажи государственных имуществ (еще поначалу отсутствовало новое, надлежащее гражданское законодательство, правила и опыт проведения аукционов, конкурсов), ни по господствующим морально-этическим мотивам (в стране существовало нагнетенное многодеся­тилетней пропагандой неприятие капиталистов, которые бы благоденствовали, как представлялось многими граж­данами, на скупленном у народа добре). Большинству гра­ждан представлялось в то время и представляется ныне, что массовая распродажа государством гигантского иму­щества, созданного тяжелейшим, порой и впрямь каторж­ным трудом поколениями царского и советского прошло­го людей, с безвозвратной утратой им своего имуществен-

Глава тринадцатая. Приватизация в России

ного и социального статуса, является делом по многим параметрам и критериям несправедливым, неправедным.

Не секрет, что и в те годы произошло известное коли­чество актов «просто продажи» некоторых государствен­ных имуществ по правилам существующего законодатель­ства (Гражданского кодекса РСФСР 1965 г., а затем в се­редине 1990-х гг. нового Гражданского кодекса РФ).

Но все же показательными для начальной поры прива­тизации, наложившими на нее печать «прогосударствен-ной операции» стали так называемые залоговые аукционы, которые как будто бы давали «победителю аукциона» дей­ствовать в качестве собственника, но в действительности даже не поддаются строгому научному анализу и в прин­ципе противоречит самой природе купли-продажи. Не­смотря на то что залог хотя и принадлежит к вещным правам (обеспечительного порядка), однако не означает передачу права собственности, дающего право свободного распоряжения данными объектами, в том числе и в про­изводственной деятельности.

Создается впечатление, что под прикрытием указанно­го (наукой и практикой не проработанного) института, не вошедшего в общую систему гражданских правоотноше­ний, осуществлялась в свое время административная пе­редача отдельных (реально и в перспективе богатейших) объектов государственной собственности некоторым, как говорилось в то время, «назначенным» лицам, нередко делающая их суперсобственниками. Притом эта передача осуществлялась юридически несостоятельным путем, т. е. на основании процедур, в соответствии с которыми, как свидетельствуют факты, обнародованные в печати, не только не было реальных аукционов, но главное — не происходило правомерного обретения собственности их участниками, так как залог сам по себе, даже при самых изощренных чиновничьих придумках, не может быть за­конным способом передачи права собственности от госу­дарства тем или иным лицам.

К разряду огосударствленной приватизации принадле­жит (вслед за залоговыми аукционами) акционирование — преобразование государственной собственности, сущест-

Часть третья. Собственность в России

вующей в виде государственных предприятий, путем при­обретения последними статуса акционерных обществ. То есть реформаторская мера, которая в силу ее масштабно­сти и директивное™ приобрела характер жесткой поли­тической линии — сплошного акционирования. К тому же такой линии, которая, наряду с известными позитивными последствиями, имела в своей основе во многом огосу­дарствленный характер и, более того, привела к серьез­ным изменениям в хозяйственной жизни нашего общест­ва. Да и не только хозяйственной.

Обратимся к некоторым чертам акционирования как «способу» приватизации.

ПРЕЖДЕ ВСЕГО возникает вопрос о том, какие име­ются основания для того, чтобы относить акционирова­ние к огосударствленной приватизации? Ведь при акцио­нировании граждане вправе свободно скупать акции (а ра­ботники предприятия по определенным квотам вообще получают их бесплатно), деятельность акционерного об­щества определяется через общее собрание и образован­ные ими органы самими акционерами; да и вообще собст­венниками имущества такого общества признаются сами акционеры. Неужели дело лишь в том, что акционирова­ние происходит по инициативе государства и оно же, го­сударство, в своих законодательных и иных нормативных правовых актах определяет структуру и деятельность ак­ционерного общества?

Основания приведенных выше утверждений об акцио­нерном обществе как об огосударствленном способе при­ватизации таковы.

Здесь, прежде всего, надо признать, что проблематич­но в принципе — возможно ли вообще с помощью одних декларативных положений и административных мер пре­образовать госпредприятие советского образца, т. е. всего лишь частичку «одной фабрики» в масштабах всей страны (причем «частичку», несущую на себе коренные особен­ности и органические пороки всей системы), в нечто принципиально качественно иное. А именно в свободно-

Глава тринадцатая. Приватизация в России

го товаропроизводителя — в частного предпринимателя, коммерческое общество, готовое функционировать в ус­ловиях частнособственнической, конкурентной товарно-рыночной экономики? Что будто бы должно олицетво­рять сам факт установления в данном случае частной соб­ственности? Линия, увы, сохранившаяся до нынешней поры, когда в чиновничьем аппарате сама постановка о приватизации того или иного государственного предпри­ятия сводится лишь к одному — к его «акционированию».

Ибо, во-первых, по своей экономической сути и юри­дической конструкции институт «акционерное общество», сложившийся в развитых капиталистических странах для обеспечения концентрации капиталов, рационального управления и свободного движения капиталов уже суще­ствующей частной собственности в производстве, не при­способлен для преобразования отношений собственности. Тем более такого коренного, как переход от всеохваты­вающей государственной собственности к собственности частной, когда бы раскрылась ее мощная стабилизирую­щая и стимулирующая роль, фактор ответственности в производстве и создалась развитая конкурентная среда.

И во-вторых, неизбежно возникает вопрос: как здесь быть с самой административно-командной природой со­циалистического государственного предприятия со всей ее советской спецификой? Не сохранится ли она в том или иной виде и после переоформления государственного пред­приятия в акционерное общество? Особенно в сфере собст­венности? Тем более что рядовые работники предприятия, хотя и одариваются акциями, но акциями «не голосующи­ми»; так что после такого «приватизирования» формирова­ние руководства подобного акционерного общества остает­ся в руках правящей административной системы вместе с аффинированными лицами (несомненно, с учетом особен­ностей принятой у нас изначально американской модели акционерного общества, в котором центр тяжести в его структуре принадлежит не самим акционерам, как в Евро­пе, а управляющим корпоративным органам).

Увы, все эти особенности права собственности совет­ского образца в экономике, ее административно-команд-

Часть третья. Собственность в России

ная суть и своеобразие организационно-правовой формы собственности в виде акционерного общества не были приняты во внимание при официальной приватизации¹.

¹ В настоящее время принято считать, что приватизация, прове­денная в России в первой половине и середине 1990-х гг., имеет много крупных недостатков, пороков. Это действительно так.

Вместе с тем ныне, пожалуй, есть основания не только для обоб­щения политических и публицистических оценок, но и для более ос­новательной постановки вопроса. И, прежде всего, по-видимому, крупным шагом стала бы проработка всего нормативного материала, принятого в 1991—1997 гг., начиная с утратившего силу Закона РФ от 3 июля 1991 г. № 1531-1 «О приватизации государственных и му­ниципальных предприятий в Российской Федерации», а затем ука­зов Президента РФ и, особенно, ведомственных актов, принятых в 1992—1994 гг., в том числе актов Госимущества, установивших по­мимо всего иного, трехвариантную схему будто бы предоставления льгот для работников приватизируемых предприятий, а на деле — быстрого обретения «назначенными лицами» крупных пакетов ак­ций предприятий, становящихся под флагом приватизации акцио­нерными обществами (что, думается, и определило использование при такой «приватизации» конструкции акционерного общества — ларчик-то при внимательном анализе открывается просто). И это не просто передача по упомянутым ведомственным актам администра­тивному руководству 5% голосующих акций, но и с использованием ряда конструкций — «закрытые списки», «списки инициативных групп» и проч. — массовая скупка акций в условиях бедственного имущественного положения рядовых работников и дешевизны ак­ций в обстановке нарастающей инфляции тех лет (в 1994—1995 гг. свыше 1000% ежегодно). См. по данной группе вопросов интерес­ные соображения в книге: Комарицкий С. И. Приватизация: право­вые проблемы: Курс лекций. М., 2000.

Система льгот, предусмотренная упомянутым Законом, оберну­лась на практике, как это неизбежно происходит при недостаточном или ущербном правовом регулировании, когда начинает доминиро­вать «право силы» (кулачное право), гигантским обогащением гос­подствующих кругов в области экономики. Впрочем, конструкция «акционерное общество» в постсоветских условиях сработала в пользу сильных мира сего и в последующем (подробнее об этом в следующем параграфе). Недаром она с такой настойчивостью, во­преки исконному российскому опыту, предлагалась зарубежными специалистами, работавшими в то время в ряде учреждений в каче­стве консультантов.

Глава тринадцатая. Приватизация в России

Реально при официальной приватизации происходила (в условиях рассматриваемой системы) «административ­ная раздача» государственного имущества. В сугубо адми­нистративном порядке (в том же стиле, как и при раздаче ваучеров) определились, как уже упоминалось в сноске, по нескольким схемам, установленным управленческими учреждениями, квоты, в соответствии с которыми адми­нистративные управляющие и рядовые члены коллекти­вов наделялись акциями. Притом, что весьма знамена­тельно, рядовые члены коллективов наделялись акциями, названными «привилегированными», которые не преду­сматривали какого-либо управления собственностью, а в сущности давали лишь право на получение дивидендов и которые — еще раз внимание! — сразу могли быть пуще­ны в оборот (что во многих случаях фактически и проис­ходило, когда в обстановке бедственного имущественного положения работников, акции за бесценок в массовом количестве скупались у работников оборотистыми дель­цами, в том числе руководителями предприятия).

И вот после административной раздачи акций госу­дарственное предприятие выходило из системы государ­ственного управления, а новоявленные акционеры с «го­лосующими» акциями (административные управляющие, выступавшие наряду со льготными получателями, приоб­ретателями доминирующих пакетов акций) создавали ор­ганы управления, и предприятие считалось «приватизиро­ванным». «Приватизация», таким образом, сводилась в большинстве случаев к известным перестановкам и адми­нистративным новациям на уровне чиновничьего, адми­нистративного аппарата, да к тому еще, что путем мани­пуляциями акций открывалась перспектива сосредоточе­ния всего имущества предприятия у владельцев основных пакетов акций.

Отсюда и кампания по «сплошному акционированию» в России, проведенная в 1992—1996 гг. решениями и од­носторонними властными актами государственных ин­станций, обернулась во многих случаях одной лишь сме­ной вывесок, всевластием руководителей обществ, а так­же тем, что былые государственные предприятия стали объектом свободных, нередко сугубо спекулятивных one-

Часть третья. Собственность в России

раций, связанных с продажей и покупкой акций. Иной раз с единственной целью иных субъектов хозяйствова­ния — либо формирования монопольных структур, либо избавления от сильного конкурента на рынке — отечест­венном или международном.

И таким путем, минуя механизмы конкурентного то­варно-рыночного хозяйства, не обогащенная ими, госу­дарственная собственность напрямую из властно-админи­стративного поприща «уходила» в акционерные общества.

Конечно, собственность, даже еще не включившаяся в частнособственнические конкурентные товарно-рыноч­ные механизмы, через свой «знак» в виде акций также порождает некий «собственнический» эффект — интере­сы акционера в дивидендах. Но эти интересы и стремле­ния своеобразны: они отделены и отдалены от производ­ства, замкнуты в основном сферой финансовых отноше­ний, реализуются, главным образом, в игре на бирже, в банках, в совершении прибыльных финансовых операций и в манипулировании акциями и носят подчас спекуля­тивный характер, причем с агрессивно-иждивенческих позиций собственника-рантье.

Реальный же интерес и ответственность собственника за состояние дел на производстве остается не у любого и каждого акционера, а у держателя более или менее круп­ного пакета акций и, прежде всего (нередко исключи­тельно), у владельца контрольного и — частично — бло­кирующего пакета акций (притом «голосующих»), у глав акционерной бюрократии — ведущих управляющих, ме­неджеров, нередко прикрывающих свои произвольные, чаще всего своекорыстные действия жупелом неких «кор­поративных интересов». И в целом, как отмечалось в от­ношении процедур переоформления государственных предприятий в акционерные общества, у властвующей в экономике административной системы¹.

¹ Не исключено, впрочем, что инициаторы и составители про­граммы общего акционирования, взяв в качестве ориентира разви­тые формы собственности, связанные с рынком ценных бумаг, пре­следовали благие цели, стремились, можно предположить, вывести

V.

Глава тринадцатая. Приватизация в России

4

ТАКИМ ОБРАЗОМ, проведенная официальная при­ватизация не только не решила проблему преобразования монопольной государственной собственности, не устра­нила действительного государственного «владычества» в хозяйстве и не вызвала стойких и всеобщих частнособст­веннических стимулов в производстве. Она, напротив, со­хранив администртивно-управляющие начала в своей ос­нове, через «вольный простор» при продаже и покупке акций открыла благоприятные возможности для овладе­ния и передела собственности сильными мира сего — в основном выходцами из комсомольско-партийной но­менклатуры, чиновничества, криминальных кругов, клана внезапно обогатившихся чиновников, да легализовала спекулятивные операции с акциями. Осуществленная в виде сплошного акционирования государственных пред­приятий приватизация обернулась формированием, по существу, особого вида «верховной собственности», по

российское приватизированное хозяйство на совершенные и отра­ботанные на Западе формы обладания гражданами «частичками» собственности в виде свободно обращающихся акций. Консультан­ты по этим вопросам, как свидетельствуют содержание и даже фор­мулировки принятых на этот счет нормативных документов, — это, судя по всему, результаты разработок западных специалистов, в той или иной мере владеющих тонкостями финансово-акционерного хозяйства, притом преимущественно американского типа, который в отличие от европейской модели ориентирован не на акционеров, а на работу управляющих структур акционерного общества (некото­рые из таких специалистов к тому же впоследствии в «своих стра­нах» были привлечены к ответственности за свои корыстные деяния в ходе российской приватизации). И кто знает, подобная направ­ленность на высокоразвитые образцы акционерной собственности, возможно, и позволит нашим специалистам, менеджерам в какой-то мере овладевать развитыми, отработанными формами товарно-рыночного хозяйствования. К этому следует добавить, что и в со­временных посткоммунистических условиях акционерная форма хозяйствования может дать тем или иным предприятиям значитель­ный эффект, в том числе обеспечить на основе свободно обращаю­щихся акций привлечение больших денежных средств, инвестиций, в том числе зарубежных, с последующим наращиванием производ­ства.

Часть третья. Собственность в России

своей сути весьма близкой к собственности государствен­ной со всеми вытекающими отсюда негативными послед­ствиями (об этом — в гл. 14). Что, возможно, и создало почву для быстрого, чуть ли не мгновенного появления, как бы сброшенного с иной планеты «десанта» хозяйст­вующих у нас всесильных «долларовых» миллионеров и миллиардеров, запредельной роскоши их бытия, их не­мыслимых по меркам здравого смысла трат в далеких от экономики и интересов общества сферах.

Примечательно, что и после сплошного акционирова­ния, проведенного в России под флагом приватизации, формально акционированные предприятия ничуть не меньше, чем предприятия, находящиеся на хозрасчете, оперативном управлении или хозяйственном ведении, фактически так и остались пребывать в том реальном ре­жиме, который характерен для государственной собствен­ности. Разве только оказались развязанными руки у «ди­ректоров» (и «красных», и «белых»), которые вместе с иными руководящими лицами обогащаются с потрясаю­щей стремительностью, и сами предприятия, продолжая функционировать по статусу особой разновидности вер­ховной собственности, стали беспрепятственным объек­том для своекорыстных операций и игр воротил номенк­латурного финансового капитала — отечественного и за­рубежного.

Да и к тому же во всем посткоммунистическом обще­стве возник единственный идол-сверхценность — деньги, их обретение любой ценой, заслонившее во многом собой все богатство истинно человеческого материального и ду­ховного мира. Со всеми вытекающими отсюда многооб­разными и нарастающими негативными последствиями, распространяющимися на все сферы жизни общества.

Только спустя 6—7 лет после начала «кардинальных реформ», в условиях их очевидных (но официально не признаваемых) неудач, в 1997—1998-х и в последующие годы стали предприниматься попытки как-то преобразо­вать всю созданную при социализме экономико-социаль­ную махину формально приватизированной, но, по своей сути, реально еще остающейся в атмосфере тотально ого-

Глава тринадцатая. Приватизация в России

сударствленной собственности, а именно: экономически реконструировать былые государственные предприятия, ныне выступающие в качестве акционерных обществ, из­менить положение дел в области коммунального хозяйст­ва, упорядочить льготы. Все то, что туманно и лукаво име­нуется «структурными реформами», а на деле наконец-то являет собой реальные шаги в разгосударствлении и дей­ствительной приватизации в экономике, по существу про­должающие преобразования, начатые в 1989—1990 гг.

В СЕРЕДИНЕ 1990-х гг., когда уже стали очевидными неблагополучные результаты приватизации в промыш­ленности, история повторилась. При попытке перевести на частнособственническую основу советское «колхозно-совхозное» сельское хозяйство (являющееся, действи­тельно, корневой проблемой экономических преобразо­ваний в нашей стране) вновь негативную роль сыграла неотработанность юридических механизмов. Объектом приватизации здесь стала не собственность, выраженная в праве вещного характера (в праве собственности, и ее производных — таких, как право пожизненного насле­дуемого владения — все то, что выражает прямую связь лица с вещью — землей), а «доля в праве» объединений, владеющих землей (конструкция, упречная и в строго юридическом плане поразительно соответствующая рас­суждениям некоторых западных специалистов о собст­венности как «пучке» или «доле» прав).

Все дело в том, что конструкция «доля в праве» отно­сится по своей сути к построениям обязательственного порядка, непосредственно не выраженным в вещных от­ношениях, которые только и могут стать основой статуса «хозяина».

Вот и получилось, что такого рода преобразования привели не к утверждению продуктивных частнособствен­нических начал в сельском хозяйстве, а к процессам, ана­логичным тем, которые происходят в «акционированной экономике», — к продажам и скупкам «долей в праве», в итоге — к переделу земельной собственности, сосредото-

Часть третья. Собственность в России

чению ее у бюрократического чиновничества, новых лати­фундистов, выходцев из номенклатуры, криминальных кругов. Появились здесь, как свидетельствуют факты ны­нешнего времени, и «свои» рейдеры, которые вместе с коррумпированной местной администрацией оформляют собственность нашенским супербогачам, не считаясь с «долями» крестьян, на крупные землевладения — для це­лых сельских поместьев, загородных дворцов и сопутст­вующих им заведений.