И преобразование собственности 6 глава

Часть третья. Собственность в России

И все же здесь надо принять во внимание и другое. То, что само по себе овладение лицом, в том числе через организационные и юридические механизмы акционер­ного общества, тем более при монопольном обладании природными ресурсами, положения верховного правителя собственностью (да и положение «долларового миллиар­дера») — суперсобственника, — само по себе уже дает ему такую мощную экономическую власть, которая и позво­ляет ему быть олигархом в самом строгом значении этого слова. Что и предопределяет и придает той или иной коммерческой компании значение корпорации в указанном выше значении.

Наиболее существенный момент здесь — это утвер­ждающиеся под знаком корпоративности особые нор­мы и порядки, сам принцип властного верховенства над людьми, которые под угрозой утраты персоналом или компаньонами корпоративных льгот и благ (а порой и просто утраты своего рабочего места или «корпоративно­го товарищества») выводят работника и деятельность всей корпорации на уровень жесткой дисциплины авто­ритарного типа, касается предельно строгой регламента­ции внутренней организации работ, безропотной подчи­ненности начальству в их немотивированных действова-ниях, безусловной ответственности не только за неподчиненность и любые промахи в работе, но и за произвольные акции и т. д.

Официально же существующие юридические нормы и процедуры, относящиеся к общеобязательному общена­циональному праву (особенно частноправового характе­ра — гражданскому, трудовому, процессуальному, нота­риальному и др.), при таком раскладе сил «перекрывают­ся» нормативной базой корпорации — отодвигаются ею на второй план, просто замалчиваются или интерпрети­руются с позиций порядков, обычаев и традиций, гос­подствующих в корпорации. Верно отмечается в печати последнего времени, «главное правило корпорации — от­сутствие единых правил. Ведущий принцип корпоративиз-

Глава пятнадцатая. Драматические процессы

ма — избирательность, неравенство, дискриминация^ (кур­сив мой. — С. А.).

Вот и получается авторитаризм, по весьма широко распространенным мнениям, как будто бы присущий только области политики, а на самом деле довольно успеш­но, в нарастающих масштабах развивающий и утверждаю­щий свое господство также и в социально-экономических отношениях, в том числе и в отношениях собственности, причем в своих ключевых моментах.

И здесь, как свидетельствуют факты нынешнего вре­мени, возможны своеобразные и тревожные социальные превращения.

На известном уровне такого корпоративного развития общества, когда корпорации со своей системой корпора­тивных норм приобретают доминирующее значение, оно может охватить и «само» государство.

С этой точки зрения заслуживает внимания высказан­ный в печати взгляд, в соответствии с которым государст­во в указанных условиях, сохраняя атрибутику внешне формально-демократических характеристик, вместе с тем все более, по мере углубления начал государственного ка­питализма, само обретает черты корпорации.

Да так, что в итоге перед нами, казалось бы, неожи­данно появляется принципиально новый феномен в по­литико-государственной жизни — корпоративно т-ское государство². Во всяком случае применительно к важнейшим структурам своего чиновничьего аппарата, а в перспективе — в целом. Государство при таком разви­тии событий выполняет сообразно указанным тенденциям определенные экономические задачи уже по жестким ка­нонам государственного капитализма. У нас, в современ­ной российской действительности, — это задачи, связан-

¹ Илларионов А. Н. Другая страна // Коммерсантъ. 2006.
№ 10.

² Там же. См. также интервью А. Н. Илларионова в «Незави­
симой газете» 23 января 2006 г., в котором автором отмечено,
что одна из основных примет настоящего времени — «появле­
ние модели корпоративистского государства».

Часть третья. Собственность в России

ные в немалой степени с адаптированными рыночными отношениями по основным ныне в мире энергоносите­лям — нефти и газу. А также иных богатств, базирующих­ся на природных ресурсах, — металла, леса, рыбных ре­сурсов, питьевой воды и т. д.

Многое здесь, несомненно, нуждается в критической проверке, углубленном научном анализе, дополнительном обосновании или проработке данной проблематики в ином варианте.

Но в принципе в рассматриваемом случае уже наличе­ствуют данные, которые вызывают серьезную тревогу. И исторические данные, когда первое в мировой истории фашистское государство — Италия в 1920—1930-х гг. (а затем и Испания — со второй половины 1930-х гг.) на­чало утверждаться с развития именно корпоративных от­ношений (т. е. в качестве «корпоративного государства», которым оно себя и обозначало официально). И суть кор­пораций, сама логика возвышения корпораций, система которых неизбежно втягивает в себя также и политиче­ские отношения, а в конце концов — и «само» государст­во. И несовместимость политической системы, внешне построенной на либеральных категориях, и одновременно с жесткими авторитарными тенденциями на практике, в реальной жизни, — противоречие, которое не может не опереться на корпоративные отношения и объединения (корпорации) и которое в конечном счете, тем более в глобальных масштабах, приводит к своеобразными для всей страны и ее международной жизни изменениям в природе и структуре государства и межгосударственных отношений.

А отсюда — пессимистический взгляд на перспективу начатого после Великой французской революции, каза­лось бы, неостановимого движения человечества к после­довательной демократии, к утверждению ее ценностей и идеалов во всех обществах, достигших современного по­рога цивилизационного развития. Ведь до сих пор пред­ставлялось и представляется, что и впрямь это глобальное движение смогло преодолеть и ужасы дикого, разбой-

Глава пятнадцатая. Драматические процессы

ничьего капитализма, и варварский разворот фашизма к националистическим проклятиям мрачного Средневеко­вья, и безумную экспериментальную попытку коммуни­стов путем разрушения «до основания» собственности и всей существующей экономико-социальной системы дать всем людям некое «всеобщее счастье», неизбежно, одна­ко, сопровождаемое беспощадным массовым террором и геноцидом, т. е. в принципе, как и ранее, последствиями авторитарного типа, но обращенными в глубь, в недра экономико-социальной жизни и непосредственно люд­ской жизни.

И вдруг на пороге и в первые же десятилетия третьего тысячелетия христианской эры — еще один, новый раз­ворот.

И не только потому события последнего времени вы­зывают тревогу, что силы прошлого в политической и во­енных областях обрели новые якоря спасения в виде ре­акции на безумие терроризма и экстремизма и это стало оправданием для оттеснения ценностей и идеалов демо­кратии мощью авторитарных режимов. Но и потому, и это главное, что развитие собственности в виде акционер­ных обществ, доверительной собственности и сугубо ры­ночных ориентации — по злому року? или неведомым нам законам? — вновь, здесь как бы изнутри общества «повело» к структурам авторитарного типа.

ЧТО ЖЕ ВСЕ-ТАКИ ждет мировое сообщество в свя­зи с идущими ныне процессами и судьбой в сфере собст­венности впереди?

И обратим внимание — здесь перед нами не некие до­сужие или даже экзотические академические рассужде­ния, а выражения реальных тревожных тенденций. При­чем таких существенных, не исключено в перспективе — трагических, как падение роли собственности в ее вещ­ных и иных позитивных характеристиках, относящихся к основам цивилизации, самой возможности благополуч­ной судьбы человеческого рода на Земле. И это все чуть

Часть третья. Собственность в России

ли не одновременно (или — синхронно) с нарастающими экономическими бедами, симптомами непримиримо-кро­вавых столкновений заходящих в тупик цивилизаций За­пада и Востока, Севера и Юга.

Ведь собственность в ее истинно социальном значе­нии во многом сформировала человеческое общество. Она, и притом во многом благодаря своей вещной приро­де, стала, как мы видели, не только «источником при­своения», но и предпосылкой стабильности, творческой, созидательной активности, озабоченности и ответствен­ности человека за свое дело, основой одного из наиболее мощных стимулов предельно интенсивной рисковой дея­тельности, направленности доходов на собственные инве­стиции, импульсом, толкающим в сфере экономики через всестороннюю, инновационную модернизацию и нано-технологию вперед и вперед; и отсюда — одним из клю­чевых, начальных и поворотных пунктов не только в жиз­ни человека, но и во всей мировой истории — мощным, не имеющим альтернативы и аналога, источником силы людей, невиданного в истории и непредсказанного никем вселенского откровения.

И вот, выполнив за многие тысячелетия свою миссию, причем во всем разноплановом объеме своих качеств и достоинств (стало быть, и негативных, противоречивых сторон, увы, тоже — источника корыстолюбия, вещевого эгоизма, страсти к накопительству, к сокровищам и др.), собственность уже теперь, в Новое время, поманив людей мощью своей «вещности» и отсюда невиданным расцве­том и благополучием, обернулась в немалой степени яв­лением негативного порядка.

Она, как это ни поразительно, в своем однобоком раз­витии и новом обличье (акционерных обществ, корпора­тивных отношений, корпораций, ряда других феноменов) выставила новые «надолбы» на пути прогресса — препят­ствия к неостановимому по своей сути движению челове­чества к процветанию, последовательной демократии, к утверждению ее не имеющих альтернативы ценностей и идеалов.

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

Глава шестнадцатая Назревшие проблемы

КАК ЖЕ БЫТЬ? Как в соответствии с реальными по­требностями жизни и противоречивыми перспективами развития человечества преодолеть или хотя бы в совре­менных условиях сдержать, умалить отрицательные сто­роны экономического и социального развития, связанные с нынешним состоянием собственности, ее организаци­онно-правовыми формами?

Конечно, здесь нужен поиск! Поиск — на основе ис­торических и современных данных всей мощью человече­ского интеллекта, разума, опыта, практики, здравого смысла.

И все же главное (а быть может, и единственное) на­правление на пути к решению возникающих в рассматри­ваемой области проблем — это такое понимание и разви­тие отношений собственности, при котором должна быть достигнута гармония вещной природы собст-веннности и ее передовых современных орга­низационно-правовых форм (в том числе таких, как акционерные общества, фонды и т. д.).

Что ж, трудности здесь несказанно велики.

Возникнув в процессе становления человеческого ро­да, сама собственность, ее сила, свобода оказались «завя­занными» на импульсах человека как живого существа, так или иначе сопряженными с его качествами, ныне не­редко именуемыми «жадностью», «корыстолюбием», «эго­измом», стремлением овладеть богатством любой ценой и т. д. И беда заключается в том, что социальная сила соб­ственности — к счастью, не во всем! — проявляется во многом через упомянутые негативные черты, которые (од­новременно через натуру человека, его разум и свободную волю, интересы, его духовный, этический мир) определя­ют позитивное значение собственности в жизни людей.

Но другого пути, чем вышеотмеченное направление, по-видимому, здесь просто нет. Пути по упорядочению (а порой, и по обузданию) уходящих в «животность», в

Часть третья. Собственность в России

«зоологию» людских свойств и качеств, которые при реа­лизации определенных проявлений собственности, отно­сящихся к ее вещной природе и организационно-право­вым формам, могут быть введены в цивилизационные рамки, в том числе с использованием императивов мора­ли, нравственности, других духовных сил, а главное — развитого права.

О некоторых проблемах, относящихся к дальнейшей оцивилизации собственности, о достижении гармонии между вещной природой собственности и ее современны­ми организационно-правовыми формами, и будут в по­становочном порядке кратко рассмотрены или хотя бы частично поставлены в этой, завершающей главе книги.

ИСХОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ по данному комплексу вопросов — это твердое и безоговорочное признание за каждым фрагментом социальной действительности, пре­тендующим на то, чтобы быть собственностью, его неот­делимости от присущего ему вещного субстрата (объекта). Притом независимо от того, в какой организационной форме, каком организационном облике (обличье) нахо­дится собственность. И собственник ценной бумаги, и владелец акций, и носитель фондовой облигации и проч. должны непрерывно держать в памяти то обстоя­тельство, что за всем этим — «бумажным» кроются ве­щи — то ли в виде находящихся металлургических ком­плексов, то ли иных уникальных материальных, а также интеллектуальных, духовных ценностей.

И здесь, как и в отношении непосредственно вещей, когда они выступают в натуральном виде, сохраняют свой глубокий смысл слова К. П. Победоносцева, обоснованно отмечающего, что в отношениях собственности «право неразрывно связано с вещью и не отстает от нее, перехо­дит вместе с ней, в чьих бы руках, в каком положении вещь ни находилась, прикреплено к ней...»¹.

¹ Победоносцев К. П. Указ. соч. С. 187-188.

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

Возможно, было оправданно при рассматриваемом подходе, чтобы на каждой ценной бумаге или акции, как юридически надлежаще оформленном документе, участ­вующем в гражданском обороте, помещался на уровне информационного знака штамп, знак или символ, в кото­ром указывались бы «вещи» (материальные, интеллекту­альные, иные ценности), которые вместе с соответствую­щим денежным эквивалентом обосновывали бы с вещной стороны данную ценную бумагу.

Под этим же углом зрения, очевидно, было бы умест­ным еще раз (после тщательного обсуждения данной про­блемы при подготовке проекта части первой Гражданско­го кодекса РФ в начале 1990-х гг.) вернуться к рассмотре­нию необходимости возрождения категории «титул собственности», которая бы сопровождала сообразно за­конодательным критериям и процедурам те высокозначи­мые объекты собственности (коммерческие и иные орга­низации), которые, помимо всего иного, могли бы при необходимости юридически подкреплять вещную состав­ляющую данных отношений собственности.

Особенно это касается земли. Помимо всего иного, та­кого рода потребность вызвана на только ранее отмечен­ными фактами рейдерства в сфере земельной собственно­сти, силового попрания права собственности (пусть такое право и состоит в неких бумажных «долях»), но, пожалуй, не менее и тем, что в земельных отношениях нынешнего времени неожиданно утвердилась практика признания права собственности на тот или иной участок земли на основе одной лишь регистрации в органах местного само­управления; причем так, что вопреки исконным началам гражданского права во всех случаях решающее значение приобретает сам по себе факт «добросовестности» данно­го лица — обстоятельство, которое в действительности имеет юридическое значение только согласно нормам Гражданского кодекса РФ.

Коль скоро высказанные соображения будут восприня­ты и осуществляться, то хотелось бы надеяться, что наря­ду с признанием титула собственности и наведением по­рядка в регистрации земельных угодий, перед нами ока-

Часть третья. Собственность в России

жется не просто ситуация, когда каждый владелец ценной бумаги — пусть на уровне устойчивого правосознания — не просто своим внутренним взором видит маячащиеся где-то вдали «вещи», но сквозь призму своих правовых эмоций ощущает свое абсолютное право на них. Сло­вом — то, что и в данном случае он остается вещным соб­ственником и что, с большой верой в основательность та­кого убеждения, будет способствовать возрождению той стабильности, ответственности, настрое на творческое, созидательное дело и оптимизм, которые могут быть даны только собственностью в ее «вещном» понимании.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О КЛЮЧЕВЫХ моментах в ком­плексе вопросов об упорядочении нынешнего состояния собственности.

Метаморфозы последних столетий в области собствен­ности, приведшие во многих странах мира, в том числе и в нашей стране, к утрате собственностью в той или иной мере, в настоящее время, увы, весьма значительной, ее вещной природы (перелив собственности в ценные бума­ги, в акционерных обществах — даже в организационные и управленческие отношения), — явление не фатальное, еще не катастрофическое само по себе. Оно не только предполагает, но и требует известных организационных и правовых мер, которые, снижая негативный потенциал собственнических отношений, вернули бы — с опорой на вещную природу собственности (о чем говорилось в предшествующем пункте) — ее социальное значение как ве­ликого стабилизатора, стимула и ответственности в про­изводстве, в прогрессивном развитии человечества.

Можно предположить, что у нас, в России, задача по­добного рода и сложнее, и проще, чем в других странах мира.

Сложнее потому, что приватизация в российском об­ществе (да к тому же при отсутствии четкой нацеленно­сти на разогосударствление собственности) проходила под эгидой государства и связанного с этим государствен­ного престижа, а еще и потому, что плотная внедренность

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

государственного аппарата в систему преимущественно крупной собственности, построенной на акционирова­нии, побуждает преимущественно к инициированию и безоговорочному признанию успехов и «законченности» проведенных преобразовательных мер, в том числе и в сфере официальной приватизации.

Вместе с тем сложившаяся в России ситуация с «прива­тизированной» собственностью в чем-то и проще. Ибо не­удача с широкомасштабной реорганизацией тотально ого­сударствленной собственности способствует тому, чтобы «открыть глаза» на реальное положение дел и разработать на последовательно научной основе твердую политиче­скую линию на использование в ходе дальнейшего рефор­мирования экономики и социальной сферы потенциала собственности, ее вещной природы.

При этом можно уверенно предположить, что немало назревших мер давно уже «находятся на слуху», призна­ются в качестве неотложных, очевидных. Не случайно по­этому здесь, пусть и с известными политическими акцен­тами нынешнего времени, могут быть отмечены положи­тельные моменты: среди осуществляемых в 2005—2006 гг. так называемых национальных программ предусматрива­ется осуществить ряд мер, касающихся как раз отноше­ний собственности, в том числе в сферах малого и сред­него бизнеса.

Необходимо лишь придать такого рода мерам необхо­димую целенаправленность и обеспечить их действенны­ми организационно-правовыми механизмами. И не менее важно найти среди этих мер и способов их осуществле­ния своего рода «изюминку», ключевое звено, сориенти­рованное на отношения собственности, на их потенциал, возможности.

При этом принципиально важно, чтобы малый и средний бизнес, особенно в сельском хозяйстве и при­мыкающих к нему обрабатывающих отраслях, развился на основе потенциала частной собственности «мощным рывком» — концентрированной кампанией за 4—5 лет, и за это время охватил бы не менее 50% всей производи­мой в стране продукции (тем более что начатые еще в

Часть третья. Собственность в России

1988—1989 гг. преобразования, в том числе и через меха­низм аренды, как раз и выходили на малый и средний бизнес). По данному кругу вопросов нужна особая про­грамма, направленная на предоставление преимуществ, льгот, субсидий и проч. Как показывает мировой опыт, без малого и среднего бизнеса, охватывающего не менее 50% промышленного производства и сферы услуг, мощ­ное развитие и модернизация всего народного хозяйства невозможны в принципе.

Важно также, чтобы концентрация усилий и ресурсов на сельском хозяйстве осуществлялась не только потому, что, не обретя независимость в области продовольствия и сельскохозяйственного сырья, страна обречена навсегда остаться в мировом хозяйстве одной лишь природно-сырьевой базой и одновременно удобным рыночным по­лигоном держав-монстров, но еще и потому (а возможно, прежде всего — потому), что именно в сельскохозяйствен­ном производстве, причем как раз преимущественно в сфере малого и среднего бизнеса, вырабатываются стойкие каче­ства хозяина-производителя, собственника-предпринима­теля. Вовсе не случайно все высокоразвитые промыш­ленные государства постоянно финансируют «свое» даже убыточное сельскохозяйственное производство, фермер­ство. Всегда, во все века именно земля делала из челове­ка труженика-хозяина (даже в чем-то и тогда, когда он в силу метаморфоз собственности становился по статусу рабом или крепостным). Опыт ряда стран (таких, как Да­ния) показал, что как только сельский производитель по­сле решительных шагов законодательной и исполнитель­ной властей стал реальным собственником земли, сразу же в короткие сроки, за 2—3 года, происходил мощный позитивный скачок во всем народном хозяйстве. Оказы­вается, что сельское хозяйство, построенное на частной собственности на землю, неизбежно «вытягивает» за со­бой на высокий уровень все основные отрасли про­мышленности и науки — сначала обрабатывающие от­расли, затем — машиностроительные и так далее, по всей цепочке экономических процессов и научного их осмыс-

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

ления, использования передовых методов техники и тех­нологии.

Далее. Незамедлительное совершенствование, а по ря­ду пунктов существенное изменение законодательства об акционерных обществах необходимо в первую очередь для того, чтобы эти общества функционировали по своему исконному предназначению (с ориентацией на модели, образцы и опыт, накопленные в континентальной Евро­пе, возможно, прежде всего, — североевропейских стран) — концентрации капиталов и усилий на крупных и новаторских проектах, чтобы владелец контрольного пакета акций не становился безраздельным владельцем всего имущества общества, чтобы акции приобрели для всех акционеров известное «вещное» значение (в частно­сти, путем введения императивной нормы, в соответст­вии с которой изменение вещного субстрата собственно­сти акционерного общества, в том числе обращение до­ходов общества в капитальные вложения подлежали бы императивно обязательному решению на общем собра­нии акционеров). При этом необходимо исключить саму возможность по воле одного акционера ликвидировать общество или блокировать его работу — последствия, имеющие, как правило, политическую или корыстную, «конкурентную» подоплеку или даже действия, направ­ленные на захват или передел собственности.

Хотелось бы, и теперь уже в качестве перспективы практических действий, еще раз подчеркнуть, что только в результате процессов, напрвленных на усиление энер­гии и импульсов, идущих от малого и среднего бизнеса, на совершенствование законодательства об акционерных обществах, можно обеспечить тот баланс между вещной собственностью и современными формами ее модифика­ции, ее организационно-правовыми институтами, кото­рый только и может стать основой современной модерни­зации общества, его восходящего развития по пути демо­кратии и права — переход в области экономики к нанотехнологии, к интеллектуально-информационному хозяйству.

Часть третья. Собственность в России

4

РАССМОТРИМ ЕЩЕ ОДНУ, казалось бы, частную проблему.

В последнее время, в 2000—2006 гг. (в связи с драма­тическими событиями, касающимися «болевых точек вла­сти», СМИ — телевизионных каналов, газет, журналов) как-то ненароком, в невообразимой вспышке страстей, эмоций и словесных баталий, приобрел характер непри­касаемой догмы постулат о безусловной свободе частной собственности (к тому же с оттенком нравов первона­чального накопления, бандитского капитализма), кото­рый распространился и на собственность акционерную.

Это обстоятельство, усиливающееся под прикрытием святости частной собственности на догматы «верховной собственности», вызывает острую тревогу.

Да, экономическая свобода, основанная на частной собственности, обеспечивающая полное распоряжение вещами и экономическими процессами, — первейшее ус­ловие свободной конкурентной товарно-рыночной эко­номики, устойчивого восходящего экономического разви­тия. Тем более если удается добиться не пресловутой «равноудаленное™» хозяйствующих субъектов от власти, а их принципиальной разделейности, закрепленной в гра­жданском законодательстве, — полного освобождения собственников от их привязанности к власти, ее продол­жающегося доминирования и диктата.

Но частная собственность в условиях гражданского об­щества не включает никакой свободы, которая означала бы хоть какое-то произвольное распоряжение людьми, их судь­бой, духовным миром и творчеством человека. Тем более подобная тенденция недопустима в отношении акционер­ной собственности, которая на локальных («очаговых») уровнях возрождает саму органику, суть бюрократической государственной собственности как собственности «вер­ховной». Той собственности, в которой обладание матери­альными и духовными благами слито с императивной вла­стью. Только здесь — властью обладателей «контрольных пакетов акций», председателей совета директоров и гене-

Глава шестнадцатая. Назревшие проблемы

ральных директоров — аналогов былых верховных госу­дарственных чинов.

В том-то и состоит грандиозное значение антитирани­ческих, антифеодальных революций и гражданских зако­нов XIX—XX вв., которые, вырвав собственность из все­охватного диктата власти самодержцев и феодалов, при­дали ей экономическое значение — свободу капитала, основу свободы рынка и свободного труда. Знаменатель­но при этом, что эта свобода в отношении людей, всту­пающих в отношения по продаже своего труда (в том числе и в акционерных обществах), при всех огрехах и бе­дах «наемного рабства», по мере развития гражданского общества поставлена в рамки жестких норм гражданского и трудового законодательства. Знаменательно и то, что и у нас, в России, после того как обозначились процессы, ведущие к утверждению частной собственности, в зако­нодательных и иных правовых актах твердо закреплены — притом в документе высшей юридической значимости, в Конституции, в ряде федеральных законов — свобода творчества, самостоятельность творческих коллективов, их приоритетные права (по своей природе в условиях гра­жданского общества не подвластные ни политическому господству, ни власти собственников).

Нет слов, в акционерных обществах (куда мы по-боль­шевистски перепрыгнули, миновав долгую стадию фор­мирования культуры частной собственности) знаковые формы собственности, акции и своеобразные управленче­ски-корпоративные отношения, во многом противоречи­вые и упречные, затенили существо действительных пра­вомочий собственника. И в законах, в немалой мере вос­производящих заморские образцы и российские порядки, связанные с государственной собственностью, нужны не­малые коррективы и дополнения, в том числе в отноше­нии самостоятельности творческих коллективов и их прав, последовательного проведения и в данном круге со­циальной жизни свободы информации и свободы слова и, что не менее важно, — принципов и норм интеллекту­альной собственности.