ГОНЩИКИ ПУСТОШИ
Дядюшка Стерх расхаживал по своему кабинету, то и дело поглядывая на двоих мужчин, сидевших у стола.
– Да поймите же, парни! – вскричал он наконец. – Вы мне нравитесь! В сравнении с теми отбросами рода человеческого, которые меня окружают… Симпатичны, короче, вы мне оба, честно признаюсь. Но мы же конкуренты, и вы моему бизнесу помеха.
В кабинете было жарко, из раскрытого окна – ни дуновения. Вытерев лоб платком, Стерх остановился перед Тураном Джаем и Тимом Белорусом. Маленький, сухонький, суетливый человечек просительно улыбался гостям.
– Да ла‑адно, – протянул Белорус расслабленно, с ноткой легкого превосходства. – Какая мы тебе помеха? Ты вон – Большой Босс, на тебя куча курьеров трудится, тачки у тебя – и сендеры, и мотоциклы, грузы по всей Пустоши развозят, бандероли, посылки, депеши… А нас, ты глянь, только двое. И грузовик у нас один. Ну отобьем, бывалоча, какой‑нибудь заказ у тебя… Для такого крупного дяди, как ты, это что укус комара для маниса. – И Тим пошевелил огненно‑рыжими бровями, радуясь тонкой шутке, которую отпустил: вроде и комплимент ввернул, но при том обозвал этого недомерка «крупным».
Неизвестно было, заметил ли Стерх подколку. Он молча отвернулся от компаньонов и зашагал к столу.
Туран Джай пихнул Белоруса локтем в бок, покрутил пальцем у виска, показывая, что напарник ведет себя по‑идиотски, что над такой личностью, как Зигмунд Стерх, владелец крупнейшей службы доставки на юге Пустоши, лучше не шутить. Тим Белорус в ответ пожал плечами, ухмыльнулся, но тут же принял серьезный вид, когда хозяин кабинета уселся за стол лицом к ним.
За спиной Стерха было затянутое кишкой маниса приоткрытое окно. Со двора доносились голоса, хлопали двери, слышалось шарканье ног. Курьеров в конторе дядюшки Стерха сейчас было немного – все разъехались.
Этим утром Туран с Тимом прибыли в контору на своем грузовике «Панче» с очередным грузом, отвезти который их наняли запорожские торговцы. Груз – перевязанные бечевой ворохи чешуйчатых шкур ящеров‑манисов – доставщики скинули на склад, получили причитающиеся им монеты, а после их очень вежливо попросили заглянуть в гости к Большому Боссу.
– Бизнесу‑то вы как раз помеха, – произнес Стерх, ставя локти на стол и складывая пальцы домиком. – И у меня есть к вам одно серьезное предложение. Идите работать ко мне. Будете курьерами Стерха. Сколько простых парней в Пустоши о таком мечтают, а?
Туран с Белорусом переглянулись, первый едва заметно качнул головой, а второй с воодушевлением заговорил:
– Вот, Стерх, чтоб ты знал, как приятно слышать это от тебя! Мы ведь в курсе – к тебе на службу просто так не попадешь. Разные люди пытаются устроиться, и со своими тачками и без, но ты, стало быть, этот… и‑ми‑дж свой всегда блюешь, то есть блюдешь, нанимаешь только лучших из лучших и дисциплину среди них поддерживаешь. В общем, слава о «Курьерах дядюшки Стерха» гремит, можно сказать, по всей Пустоши. Поэтому предложение твое ну такое лестное – это я, чтоб ты знал, и от себя и от своего компаньона говорю, – просто душу ты нам согрел вот сейчас этими словами, просто вот так порадовал… что, как бы описать… что просто и не описать!
Стерх благосклонно кивал, слушая эту речь, и Тим заключил:
– Так что мы пойдем уже, бывай.
Оба доставщика поднялись, скрипнув стульями.
– Вы куда? – захлопал глазами дядюшка Стерх.
Тим, взявшийся за ручку двери, не удостоил его ответом, а Туран равнодушно бросил через плечо:
– Мы еще не психи, чтоб к тебе наниматься.
– Заделаемся психами – вернемся, – добавил его компаньон, толкнув дверь.
– Стойте! – приказал Стерх – и как‑то неожиданно оказался рядом с ними. Крепкая ладонь легла на плечо Турана, сильные пальцы вцепились, будто крючки.
– Да чего тебе надо‑то, дядя? – удивился Белорус, обернувшись в коридоре.
– Хочу вам предложение сделать.
– Ты ж уже сделал. – Движением плеча Туран скинул руку. – Мы отказались. Что еще?
– Нет, не это. Рыжий, закрой дверь. Сядьте, другое предложение у меня. То, что было, – это так, выстрел в небо. Я знал, что вы откажитесь, но не мог не предложить, очень уж хотелось вас к себе…
– Ладно, не начинай опять, – проворчал Туран, вместе с Белорусом возвращаясь в кабинет. – Говори быстрее, у нас дела.
– Да‑да, срочные дела, – подхватил Тим, присаживаясь на краешек стула. – Мы пять дней в дороге были, пропылились, глотка сухая, так что мне надо срочно напиться до полной потери чувств, а ты мне препятствуешь в этом начинании.
Стерх не слушал его болтовню – он еще раз вытер лоб платком и покосился на окно, за которым солнце безжалостно опаляло двор лучами. Привалившись к столу, сложил руки на груди, посмотрел на одного доставщика, на другого, помолчал немного – и наконец повел перед ними такую речь:
– В общем, слушайте и не перебивайте. Вчера ко мне пришли трое фермеров с мариупольских полей. У них там засуха страшная, урожай горит на корню, а это для мариупольцев крах, это значит – голод и смерть для многих. Так вот, скинулись они и купили в Харькове два насоса. Притащились на одном сендере, этом… пикапе, так его сами называют, и поломались окончательно. Сутки чинились. Пикап их дальше оборудование не допрет, развалится. Слишком тяжелое. Поэтому фермеры обратились ко мне. А у меня… – Стерх огорченно махнул рукой, – ну нету тут сейчас таких тяжелых машин, чтобы груз перевезти. Все в разъездах, мелкий транспорт имеется, а тяжелого вроде вашего «Панча» нет. И в ближайшее время не появится. Фермеры же ждать не могут. Они уже шесть золотых монет мне сулили – шесть, прикиньте! И тогда я смекнул…
– Передать это дело нам, – заключил Туран, выросший на ферме и знавший, что такое, мать ее, битва за урожай. – Все ясно.
Стерх расплылся в улыбке.
– Чего радуешься? Мы ж еще не согласились, – заметил Белорус.
– На четыре золотые монеты не согласились? – удивился Стерх.
– Э, дядя, ты ж только что толковал про шесть монет, или меня мое среднее ухо обманывает?
– Не обманывает, да только… Знаешь про банду Голована?
– А то! – кивнул Белорус. – Кто ж про нее не знает? Страшные люди. Говорят, недавно целый поселок с лица Пустоши стерли, никого не пожалели – ни стариков, ни детишек. Да только они ж ближе к Крыму промышляют.
– Это раньше, – возразил Стерх. – Но недавно их там побили. У меня сведения верные: Голован сцепился с вождем одного тамошнего мутантского племени, и осталось от его банды всего несколько человек. Вот и перебрались они в наши края, подальше от мутантов, и теперь крутятся как раз где‑то вблизи мариупольских угодий. Хотя теперь они не банда… так, одно название, потому что их мало – не то трое, не то четверо осталось, считая самого Голована. Но на вас с фермерами могут напасть. Поэтому я даю вам в помощь четверых своих парней во главе со Штопсом. Будут вас и пикап сопровождать на двух мотоциклах и мотоциклетке, прикроют.
– Да нам зачем, у нас же ракет… – начал Белорус и запнулся.
– Ага, слышал про ваше чудо‑оружие. И все равно мои люди не помешают. Да и заказ я вам передаю – должен же хоть что‑то с этого поиметь? Значит, две монеты моим людям отдадите, четыре себе оставите. Плюс фермерские харчи всю дорогу, плюс они горючее оплачивают… Сколько туда двигаться? За пару суток докатите. Ну что, согласны?
Белорус молчал, раздумывая, и первым заговорил Туран:
– Мы пока не знаем, войдет ли груз в «Панч» и потянет ли его машина, поэтому согласиться не можем.
– Да мне вообще не очень‑то хочется… – начал Тим. – Нет, хотя… четыре монеты – это, конечно, деньги некислые, к тому же до мариупольских полей не очень далеко. Но ведь сезон большого солнца, жарища какая!
– Ехать ночью будем. – Туран встал. – Передневать можно в «Маркете», потом через Асланову балку, вдоль сухого русла, за ней возьмем южней – и попадем прямо к полям. Но это если, конечно, примем заказ. До того как с фермерами поговорим, мы ничего решать не будем.
Белорус тоже встал. Стерх внимательно наблюдал за ними.
– Где твои фермеры‑то? – спросил Тим.
– В гостинице у Микиты обосновались. Я когда узнал, что вы сюда прибыли, сказал фермерам, что будет им транспорт, и пообещал людей на переговоры прислать. Вас то есть.
– Ну тогда мы пошли, – заключил Белорус. – Бывай, дядя.
Туран молча вышел в коридор, Тим – за ним, и как только дверь закрылась, Стерх негромко сказал:
– Заходи, Голован.
Слева за шкафом была еще одна дверь – узкая, неприметная. Она тихо скрипнула, и в комнату шагнул мужчина среднего роста в пропыленной дорожной одежде, в кожаном плаще с капюшоном. Плечи у него были узкие, а голова на тонкой шее казалась непропорционально большой. К тому же она была лысая, бугристая и какая‑то нездорово желтая. Прихрамывая, двигаясь немного боком и подволакивая левую ногу, человек пересек кабинет и встал перед Стерхом.
– А ты говорил – не получится, – бросил хозяин кабинета.
– Они еще не согласились. – Голован не говорил, а сипел.
– Согласятся, никуда не денутся. Туран Джай сам из фермеров. Думаешь, не пожалеет свою братию? У меня все рассчитано.
– Где патроны? – спросил бандит.
Усевшись в кресло за столом, Стерх ответил:
– Два ящика для тебя приготовил. Значит, всё как договорились: ждете их в Аслановой балке. Подпустите ближе… Не заметят, если нормально заляжете. Мои парни будут с вами выходить на связь, сообщать, что да как. Смотри, чтоб их в суматохе не положили, ясно?
– А если положим, то что? – просипел Голован.
Стерх подался вперед, навалившись на стол. Теперь это был совсем не тот человек, который недавно принимал в кабинете двух доставщиков. Лицо стало жестким и властным, взгляд – безжалостным.
– А то будет, атаман, что, если обмануть меня вздумаешь, тебе в этих землях больше не промышлять. И нигде не промышлять. Из‑под Крыма тебя изгнали – а отсюда не выгонят, нет. Есть у нас тут такая забава – связывать человека да зарывать в песок, чтоб одна голова торчала. В сезон большого солнца оно бывает особливо мучительно, когда с лица шкура от зноя слазит… У меня все эти места – вот где! – Стерх сжал кулак. – И ты тоже у меня здесь, раз решил в наших краях промышлять. Но если будешь со мной дружить, стану подкидывать тебе работенку. Кроме этих двоих недоумков, есть и другие вольные доставщики. И «Бегуны Пустоши» тоже есть, их маршруты я могу разведывать… В общем, не пропадешь. А сейчас я хочу увидеть, каков ты в деле, Голован, ты и твои люди. Поэтому фермеров и доставщиков убьешь, а мои курьеры, которые с ними будут, должны выжить. Деньги напополам, пикап забираешь себе, а груз фермеров вместе с грузовиком увозят мои курьеры. Да мы с тобой обсудили это всё уже, патроны дожидаются в тех развалинах, где ты обосновался. Так чт о, Голован, будем дело делать или станем еще языками мести и выяснять, кто из нас круче да кто сейчас главнее?
Несколько мгновений длилась тишина, потом бандит встал, накинул на голову капюшон и молча вышел из кабинета, не удостоив Стерха взглядом.
Откинувшись в кресле, тот скупо улыбнулся. Посидел, неподвижно глядя в закрывшуюся за бандитом дверь, затем встал и высунулся в окно. Во дворе стояли машины, между ними ходили люди.
– Штопс! – крикнул Стерх. – Эй, кто‑нибудь, где Штопс? Пусть ко мне идет, живо!
Первым войдя во двор гостиницы, Белорус огляделся.
– Думаешь, у них на самом деле есть деньги? – Он привычным движением сунул в зубы спичку, поправил на переносице солнцезащитные очки с большими стеклами.
Туран не ответил, обошел напарника и направился к ржавому пикапу, стоявшему перед навесом. Такую машину он видел впервые: просторная кабина, четыре круглые фары на передке, вмонтированные по краям решетки, толстые бамперы, большие колеса, новые широкие шины для езды по пескам. Обходя пикап сзади, Туран посмотрел в открытый кузов – у борта лежала запаска, ремнями были закреплены две канистры, а под окошком кабины виднелись прикрытая брезентом лавка и железный короб с инструментами под ней.
В тени под навесом стояли два огромных, сколоченных из плотно подогнанных досок ящика. На одном сидел усатый чернявый мужчина с карабином в руках.
В том, что перед ними фермер, сомнений не было. Свободные домотканые рубахи, льняные штаны и сплетенные из тростника сандалии носили в основном обитатели южных земель, а кроме фермеров, в тех районах Пустоши никто и не жил. К тому же на ящиках имелась харьковская маркировка. Солидное оборудование – видать, на юге жарче, чем когда бы то ни было, раз фермеры раскошелились на мощные заводские насосы.
Туран собрался подойти к незнакомцу, но чуть не наступил на торчащие из‑под пикапа ноги в кремовых сапогах. Похоже, там лежал механик. Снизу доносились сопение и лязг.
– И где третий? – спросил Белорус.
Усач молча смотрел на него, явно не собираясь отвечать. Напарники переглянулись.
– Говорить разучился? – Тим выплюнул спичку и шагнул к ящикам.
Фермер буравил его сердитым взглядом из‑под кустистых бровей.
– Ну? – Белорус поскреб толстый белый рубец на скуле. – Может, ответишь?
– Он немой, – раздался из‑под пикапа звонкий голос.
Туран повернулся к машине. Тим быстро снял очки и, присев возле колеса, заглянул под днище:
– Кто это там дребезжит?
На подрамник под дверцей легли затянутые в кожаные перчатки руки, и на свободное пространство между машиной и ящиками выкатилась на тележке курносая девчонка.
– С тобой, бродяга, не дребезжит, а говорит – заметь, пока еще вежливо, – Кира Берг. – Она бросила под ноги Белорусу разводной ключ, посмотрела снизу вверх на Турана. – А вы кто такие? Собачонки… то есть курьеры Стерха?
Кира принялась снимать длинные, до локтей, перчатки. На ней были темный потертый комбинезон, заляпанный машинным маслом, и косынка веселенькой расцветки на голове. Темные волосы заплетены в две косички.
– А с тобой, девочка, – Белорус приосанился, выпятил грудь, – говорят двое вольных доставщиков, которых еще называют гонщиками Пустоши и которые пока не решили, принимать или нет ваш заказ. Я Тим, он Туран. Иногда берем доставки, но чаще на бандитов как на мутафагов охотимся. Слыхала про охотников за головами?
– Значит, гонщики Пустоши… – Кира снова взглянула на Турана и протянула руку.
Он помог ей подняться.
– Нас прислал Стерх. – Туран указал на ящики: – Из самого Харькова везли?
– Да. – Кира глянула в боковое зеркало на дверце, послюнявила пальцы и стала оттирать маслянистый потек на щеке.
Белорус подал ей чистый платок и улыбнулся, показав ровные крепкие зубы. Туран присел возле заднего колеса. Коснувшись борта, сколупнул ржавчину.
– Рессоры не выдержали?
– Ага, – кивнула девушка. – Всю ночь провозилась. В этой дыре нормальной мастерской не сыскать, пришлось самой…
– Что самой? – Белорус продолжал широко улыбаться.
– Чинить. – Кира сунула перчатки за пояс, подняла разводной ключ. – Хорошо у хозяина гостиницы паяльная лампа и баллоны с газом после ремонта остались, а то бы…
– А то что? – снова вставил Белорус. Улыбка на его лице начала тускнеть: обычно женщины сразу обращали внимание на столь яркую персону, а тут…
– Пикап бы бросили, – серьезно ответила Кира. – За автоген последние деньги отдали, зато домой теперь доберемся.
Она встала на подрамник, так и не удостоив Белоруса взглядом, хотела забраться в кузов, но Тим положил руку ей на плечо:
– Как это отдали?
– Чего? – Кира спустилась на землю и наконец‑то повернулась к Белорусу.
– Как последние деньги отдали? – уточнил тот. – Стерх гарантировал аванс, а у вас денег нет.
– Пусти. – Кира сбросила его руку. – Деньги будут. – И посмотрела Белорусу за спину.
Туран проследил ее взгляд. В дверях гостиницы стоял высокий старик. Горячий ветер, налетавший с улицы, трепал его длинные редкие волосы, кожа на скулах и под глазами собралась морщинами. Старик сильно щурился, глядя через двор под навес. На нем была та же одежда, что и на немом усаче. Только грудь стягивали ремни от походной сумы и длинноствольного ружья, цевье которого торчало высоко над плечом.
– Он у вас главный? – спросил Туран.
– Да.
– Кто такой?
– Его зовут Фарид, и он наш староста. О деньгах говорите с ним.
Белорус нацепил солнцезащитные очки; ухмыльнувшись, пригладил огненно‑рыжие волосы на висках и с решительным видом двинулся в гостиницу.
– А ты почему остался? – Кира повернулась к Турану.
Он нагнулся за тележкой.
– Давай помогу собрать вещи. Время дорого.
Девушка залезла в кузов, Туран подал ей тележку, затем инструменты и отряхнул испачканные ладони. От него не укрылось, как легко Кира справляется с тяжелой поклажей – видно, не привыкать.
По полу кузова скрежетнул металл, хлопнула крышка, девушка расправила брезент на лавке, натянув полог вдоль борта, чтобы прикрыть канистры, и спрыгнула на землю.
– А ты молчун, Туран. – Она распахнула дверцу и начала расстегивать пуговицы комбинезона. – Никак не пойму, кто у вас верховодит, ты или рыжий?
Туран не ответил. Он всегда старался вначале понять людей, узнать о них побольше, и только потом рассказывать о себе или о Белорусе, если потребуется.
– И где ваш транспорт? – Кира ловко стащила комбинезон. Оставшись в светлой свободной безрукавке и таких же штанах, сунула рабочую одежку под сиденье и обернулась с флягой в руке. В другой был обмылок.
– Оставили у конторы. – Туран взял у нее флягу. – Давай полью.
– А чего тогда… – Кира замолчала. Нагнулась, подставив ладони, и сказала: – О, поняла. Бензин не хотите жечь. От конторы до гостиницы недалеко, вот и пошли пешком.
Туран кивнул, хотя девушка не смотрела на него – фыркая, плескала водой в лицо.
– Все равно придется ваш сендер сюда гнать. Или что у вас там? – Она забрала у него флягу.
– «Панч», – машинально ответил Туран, глядя на дверь в гостиницу. Белорус почему‑то задерживался – не похоже на него.
– Как ты сказал? – Девушка прополоскала рот и выплюнула воду.
– Грузовик. Один ящик в него точно войдет, а вот второй…
– Нет. Такого уговора у нас со Стерхом не было. Вы везете оба насоса. А мы с Фаридом и дядькой Петро, – Кира кивнула на немого усача, – едем в пикапе.
– У нас закрытый кузов.
– Фургон?
– Угу.
Она закупорила флягу, бросила на сиденье вместе с обмылком и захлопнула дверцу.
– Пошли.
Туран остался на месте.
– Чего стоишь?
– Подожди. Как долго вы пробыли в конторе Стерха?
– Я не была там. Пошли. С конторой договаривался Фарид. У него все узнаешь. Ну?
Туран зашагал рядом с девушкой. Что‑то намудрил Стерх: с оплатой заминка вышла, габариты ящиков не согласовал…
Войдя в гостиницу, он остановился в дверях зала, где столовались постояльцы. Белорус и Фарид сидели за ближним столиком, бармен за стойкой собирал нехитрую снедь на поднос, где стоял глиняный кувшин. В точности такой же был на столе у гостей, по всей видимости, уже пустой. Раскрасневшийся Тим держал стакан и широко улыбался, похлопывая свободной рукой старика по плечу. Других посетителей в зале не было.
«Еще бы, – подумал Туран. – Предыдущие сезоны оказались неурожайные, в Пустоши великая засуха, торговые пути опустели, кланы озабочены тем, как прокормить людей. Команды старьевщиков подались в города, где еще остались запасы провизии, кетчеры будто сквозь землю провалились – видимо, примкнули к Омеге или вступили в Орден, решив променять свободу на кормежку. Откуда здесь постояльцам взяться? Вон как бармен суетится, аж приплясывает».
Он подошел к столу.
– О! – воскликнул Белорус, вскинув голову. – Прикинь, я его знаю, служили вместе. Мировой старик, во! – Он показал большой палец. – Садись, выпей с нами. Затопчи меня кабан, ну и встреча!
– Решили с оплатой? – Туран не спешил опускаться на табурет. Отобрал у Тима стакан, понюхал и скривился от духа сивушных паров вперемешку с запахом настойки‑огневки. Стало ясно, почему Белорус так быстро опьянел.
Старик поднял осоловелые, слегка припухшие глаза и слабо улыбнулся Турану. Потом он заметил Киру, посуровел лицом.
– Возвращайся к машине, – проскрежетал Фарид.
– Но…
– Уйди! – рявкнул старик.
Кира, побледнев, отступила к двери.
– Эй, – Белорус икнул, – чего на нее злишься?
– Что с оплатой? – повторил Туран.
– Да нормально все. – Тим сразу забыл про Киру. – Уже решили: Фарид заплатит, когда приедем на ферму.
– Так не пойдет. – Туран уставился в немигающие глаза старика.
– Рыжий, объясни напарнику ситуацию. – Фарид спокойно выдержал взгляд и щелкнул бармену морщинистыми, но еще крепкими пальцами. – У нас третий, давай стакан!
Бармен принес, разлил пойло по стаканам и молча удалился.
– Садись, – сказал Фарид. – Э‑э…
– Туран, – подсказал Белорус. – Моего напарника зовут Туран Джай.
Он опять икнул и потянулся за выпивкой, но Туран перехватил его руку, сел рядом на табурет и раздельно повторил:
– Что… с… оплатой?
– Все нормально, – отмахнулся Белорус. – Давай выпьем!
– Нет. Сначала аванс, потом разговор.
– Ты чего? – вскинулся напарник, громко икнув. – Не веришь мне?!
Последовало напряженное молчание. За стойкой громко звякнула посуда, все повернули головы, и бармен быстро сделал вид, что протирает полотенцем тарелку, а к разговору посетителей не питает ни малейшего интереса.
Туран взглянул на Белоруса.
– Ну‑ну, не смотри на меня так, – пробурчал тот. – Фарид был моим командиром, думал, что я погиб на болотах под Минском. Будут деньги, но после того как доставим груз.
Туран встал.
– Сейчас деньги – вечером выезжаем. Вечером деньги – поедем утром.
– Доставка срочная, – заговорил Фарид. – Опоздаем – погибнет урожай.
– Тогда почему ты пьешь, старик?
– Жду курьеров от Стерха.
Турану все меньше нравилась эта затея. В конторе их накормили обещаниями; не прошло и часа, как Белорус встретил давнего приятеля, коих в Пустоши ему в последнее время попадалось великое множество; не успели толком осмотреться, а Тим напился, и деньги его теперь совершенно не колышат… Туран снова взглянул на старика. Самое начало сезона, у них горючки – до ближайшей заправки. И пара медяков – монеты на полный бак не хватит. Все свои сбережения компаньоны держали в надежном месте у одного давнего знакомого в Херсон‑Граде. Но до города отсюда декаду пилить.
– Стерх дает мотоциклистов, – сказал Фарид. – Нам нужны разведчики…
– Это мы знаем, – перебил Туран.
Если бы заказчиком был кто‑то другой, он не согласился бы на такую доставку, но Туран Джай сам вырос на ферме и прекрасно знал, что такое засуха, неурожай, голод. Он быстро прикинул вес ящиков, выдержат ли рессоры «Панча», сколько потребуется времени на то, чтобы разрезать автогеном заднюю часть кузова (иначе второй насос туда не влезет), посчитал горючку на переход до фермы… И с досадой качнул головой.
– Когда подъедут курьеры Стерха?
– Мы уже здесь, – прозвучало за спиной.
Туран обернулся.
– Штопс, – представился толстяк с отекшим лицом и маленькими свиными глазками. – Руди Штопс.
Выехали, когда почти стемнело. Как ни торопились с погрузкой, а все равно задержались: в «Панче», как и предполагал Туран, пришлось разрезать автогеном заднюю стенку, чтобы уместились оба ящика.
Курьеров оказалось четверо, все были одеты в плотные непродуваемые куртки и штаны, на ногах – полуботинки из выделанной кожи пятнистых манисов. Старшим назвался Штопс. Суетливый разговорчивый толстяк со злым взглядом ехал перед «Панчем» на трехколесной мотоциклетке. За рулевого у него был худосочный паренек по прозвищу Пикча, носивший желтый омеговский шлем и круглые очки с выпуклыми стеклами. Мотоциклетка ревела на всю округу, потому что не имела глушителя, чем здорово раздражала скучавшего перед экраном локации Белоруса. Он даже беруши не поленился из марли смастерить и теперь сидел, скрестив руки на груди, клевал носом, наполняя кабину запахом перегара.
После спора в гостинице напарники почти не разговаривали, Туран угрюмо смотрел на дорогу, где в свете фары впереди идущей мотоциклетки пылил фермерский пикап. Опережая его на три корпуса, вдоль обочин катились два мотоциклиста. Одного звали Унылый, это был неразговорчивый мужик с длинным лошадиным лицом. При знакомстве с ним Туран понял по взгляду осоловелых глаз, что курьер давно балуется дурман‑травой. Унылый флегматично жевал наркотическую жвачку, спрессованную из стеблей.
А слева ехал Федор, с первого взгляда ничем не примечательный блеклый простак. Туран, впрочем, много раз убеждался, что внешность бывает обманчива. Курьер помог толковыми советами, когда грузили насосы в «Панч», и сам в стороне не остался, участвовал в процессе. После чего уверенно проложил маршрут по холмам до заправки старого Ветлуги, куда сейчас направлялся караван.
На заправку должны были прибыть к полуночи, когда жара только начнет спадать. Мутафаги в это время еще прячутся по норам, а мутанты или кочевники лишь собираются на охоту. Поэтому компаньоны не стали расчехлять ракетную установку на крыше грузовика, но приготовили стволы. Трехзарядный помповик Турана перекочевал из‑под сиденья в особый вертикальный захват возле дверцы; короткое движение рукой – и можно стрелять прямо на ходу, не отпуская руль. Белорус достал кобуры с револьверами, прицепил на пояс; правда, заряжать барабаны не стал, глянул на свет стволы – оружие напарники всегда держали в чистоте – и спрятал обратно. Туран хотел его заставить снарядить револьверы, но в последний момент передумал. Не желал он разговаривать, слишком еще был зол на Тима за пьянство в неподходящий момент.
Когда начались холмы и караван стал подниматься по пологому склону, из кабины пикапа высунулась Кира, замахала рукой – мол, тормозите все. Туран включил пониженную передачу. Придушенно загудел движок, мотоциклетка впереди вильнула и съехала на обочину, помигала фарами остальным курьерам, и караван остановился.
– А? Что? – Белорус завертел головой. – Приехали?
Туран выключил передачу, скрестил руки на руле, глядя перед собой. Тим тряхнул головой и энергично похлопал себя по щекам. Говорил он слишком громко, потому что забыл про беруши: скрученные полоски марли торчали из ушей, и в сумерках его лицо напоминало морду вислоухого шакала.
– А, вижу! – Белорус уставился на дорогу, где показалась выбравшаяся из пикапа Кира.
Штопс привстал на сиденье, поправил на ремне деревянную кобуру с маузером, рукоять которого поблескивала серебряным кольцом в свете фар, и что‑то крикнул девушке.
– Что случилось? – Тим нахмурился, глядя то на дорогу, то на напарника.
Туран молча наблюдал, как Кира огрызнулась на Штопса, махнула руками и, бормоча под нос ругательства, поспешила к «Панчу».
– О! – оживился Белорус. – Похоже, к нам гребет.
Он распахнул дверцу навстречу Кире, вылез на подножку. Девушка без лишних слов забралась в кабину и села между компаньонами.
– В чем дело? – спросил Туран.
Кира буркнула: «Поехали», – и поджала губы, уставившись в лобовое стекло.
Штопс помахал мотоциклистам. Когда те двинулись по склону, за ними покатил пикап, и машины быстро выстроились прежним порядком.
– Та‑ак‑с, – протянул Белорус и светски развалился на сиденье, широким ненавязчивым движением переместив левую руку Кире за спину. – Не правда ли, чудная луна?
Хмель из его головы еще не выветрился. Он посмотрел на девушку, но встретился взглядом с ухмыльнувшимся Тураном, сдвинул брови и показал подбородком, чтобы компаньон следил за дорогой, после чего предложил девушке:
– Хочешь, покажу «Панч»? Заодно проверим, хорошо ли уложен груз. – Не дожидаясь ответа, он схватил Киру за руку и потянулся к дверце в задней стенке кабины.
– Пусти! – Она оттолкнула Белоруса. – Не хочу никуда идти.
– Почему ты пересела сюда? – спросил Туран, переключая скорость.
Кира процедила:
– Фарид – урод!
– Почему? – удивился Белорус, вновь садясь.
– Достал меня! Не может простить, желчь так и прет.
– За что простить?
– За жениха!
– Какого еще жениха? – поднял рыжую бровь Тим.
– Да что ты пристал! – буркнула Кира.
– Ну, интересно же…
– В прошлом сезоне Фарид хотел, чтобы я вышла за Каляма, его старшего сынка.
– Ну! А ты‑то чего? Фарид у вас, судя по всему, самый крутой – отличная партия.
– Ты Каляма его видал?!
Белорус покачал головой.
– Ну вот увидишь и все поймешь. Я лучше с катраном в постель лягу, чем с ним! – Кира треснула по приборной панели так, что мигнул экран локации.
– Но‑но! – забеспокоился Белорус, проверяя настройки. – Не балуй тут, а то…
– А то что? – насупилась Кира. – Высадите?
В кабине воцарилось молчание. Впереди рыкнула мотоциклетка Штопса, Пикча дернул рулем, свернул налево.
– Что‑то не так. – Туран ударил по тормозам.
Пикап тоже остановился, а вот мотоцикл Федора резко принял вправо, ускорился, подрезал на вершине холма Унылого, заставив того отвернуть, и… подпрыгнул.
В свете мотоциклетных фар мелькнуло длинное чешуйчатое тело, блеснули пунктиром брызги кислоты, протянулись к Федору.
– Ползуны! – хором крикнули Тим и Кира.
Туран врубил передачу, выкрутил руль, съезжая с дороги. Белорус защелкал на приборной панели тумблерами, и темноту перед грузовиком вспороли яркие лучи закрепленных над кабиной ламп.
Когда грузовик выровнялся, Туран взял немного правее, чтобы осветить пологий склон и дорогу. Лучи выхватили из темноты спешащие к вершине вытянутые тела ползунов‑солдат.
– У них тут что, сходка?! – крикнул Белорус, нервно запихивая патроны в барабан.
Загремели выстрелы. Штопс палил из маузера, Фарид отстреливался, высунувшись из пикапа. Мотоцикл Унылого скрылся за холмом, а вот Федор еще оставался на вершине, его машина лежала на боку – курьеру срочно нужна была помощь.
– Дай мне один! – Кира выхватила у Белоруса из кобуры револьвер, перегнулась к окну. Боек щелкнул. Она вновь взвела курок. Снова раздался щелчок. Тим отпихнул ее и открыл огонь по ползунам.
Слева от дороги потрескавшаяся земля была усеяна крупными камнями. Вынужденные лавировать между ними пикап и мотоциклетка Штопса продвигались наверх слишком медленно. Туран взял еще немного в сторону, потому что тяжелой машине такие препятствия нипочем, «Панч» ехал быстрее остальных. Главной опасностью сейчас были ползуны – выделяемая их железами кислота может расплавить металл. Надо держаться подальше от дороги и спешить наверх, где наблюдательный Федор спас от неминуемой смерти Унылого, но сам оказался в беде.
– Заряжай! – приказал Белорус, сунув Кире пояс с патронами.
Он выстрелил дважды в ползуна на вершине, подбиравшегося к мотоциклу Федора. Открыл дверцу и приготовился выпрыгнуть.
Федор сумел выбраться из‑под машины с оплавленным кислотой передним колесом, стащил левой рукой со спины однозарядный дробовик. Правая висела плетью. Курьер поднял оружие и вдавил спусковой крючок.
Тело подползавшей к нему твари взорвалось кровавыми брызгами. Федор знал, что нельзя стрелять в голову, где находятся железы, выделяющие кислоту, и бил в туловище. Ползуна разорвало на части, когда Белорус оказался рядом с мотоциклистом. Тим выстрелил последний патрон, схватил курьера за плечо и поволок к выезжавшему на дорогу «Панчу».
Туран, почти развернув машину, высунулся в окно с помповиком и разрядил магазин в приближавшихся по склону тварей.
Когда на вершину въехали мотоциклетка Штопса и фермерский пикап, Белорус уже затащил в кабину раненого Федора, крикнув Кире, чтобы укрылась в салоне. Забрал у нее заряженный револьвер и начал стрелять, стоя на подножке.
Пропустив курьеров и фермеров на дорогу, Туран сдал немного назад, с хрустом в коробке передач включил вторую скорость и утопил педаль газа в пол. «Панч» вздрогнул, в салоне вскрикнула Кира, Федор повалился на сиденье, а Белорус едва не сорвался с подножки – так быстро поехал грузовик по склону вниз.
Курьер сел, вцепился здоровой рукой Тиму в плечо и затащил его в кабину.
– Все целы? – спросил Туран, глядя в боковое зеркальце на удалявшуюся вершину, освещенную бледным светом фары от брошенного мотоцикла.
– Порядок! – первым отозвался Белорус.
– Кира? – Туран быстро оглянулся.
– Цела!
– Курьер, ты как? – Тим привалился плечом к закрытой дверце, окинул Федора взглядом. – Зацепило?
– Малёхо, – буркнул тот и скривился.
Его правая рука и бок выглядели неважно. Куртку прожгло кислотой, кожу в нескольких местах разъело, кровь пузырилась на предплечье.
– Потерпи. – Белорус был серьезен и собран. – Кира, подай сумку. – Он перегнулся через спинку сиденья, обитую мягким войлоком. – Нет, не ту, под лавкой смотри… Да, эта.
Девушка протянула ему брезентовую сумку, и Белорус принялся доставать склянки и бинты.
– Помоги наложить повязку. А ты терпи, курьер.
Но Федор явно не нуждался в поддержке словами – сразу видно было, тертый мужик.
Белорус смастерил пару тампонов и смазал ожоги лечебным воском, после чего Кира наложила повязку.
– Откуда здесь ползуны? – спросил Туран.
Мотоцикл Унылого виднелся далеко впереди.
Штопс катил следом за ним с небольшим отставанием.
– Похоже, мигрируют, – подал голос Федор.
– Горючего совсем мало, – заметил Туран. – Но до заправки недалеко, скоро приедем.
– Да там же горит что‑то! Тормози! – воскликнул Белорус, подавшись вперед. – Нет, вы гляньте… Ну точно – дом хозяина заправки горит!
Не успел он сказать это, как мотоциклетка с Пикчей и Штопсом начала притормаживать. Унылый так и вовсе остановился, пикап съехал с дороги, пропуская «Панч» вперед.
– Ты осторожней езжай, – посоветовал Белорус, перекидывая тумблер на мониторе перед собой.
– Что вы делаете? – Из салона, где лежал Федор, выглянула Кира.
Она еще в гостинице проявляла к локации интерес, задавала вопросы, но хозяева «Панча» отмалчивались, не желая рассказывать ей про ракетницу на крыше. Таких больше не было ни у кого, а тут еще и система наведения… В общем, чем меньше людей знают про это – тем лучше, потому что очень многие хотели бы заполучить себе такую штуку.
Но теперь выхода не было, и когда монитор разгорелся тусклым зеленым светом, Туран нехотя сказал:
– Это система наводки наших ракет.
– Каких ракет? – заинтересовалась девушка.
– Да тех, что на крыше, – пояснил Белорус. – Видала, там блок на стойке? Он может поворачиваться, и еще у нас радар, который реагирует на металл. Посылает, будем говорить, ракету по железным целям.
За спиной у Киры раздалось сопение вставшего Федора.
– В монитор смотри, – перебил Туран компаньона. Он видел, что тот готов из кожи вон лезть, чтобы завоевать расположение Киры.
– Угу. – Белорус опустил голову. – Но сейчас я ничего железного вокруг заправки не вижу.
На мониторе горели несколько ярко‑зеленых точек, и все они соответствовали расположению машин их небольшого каравана. Мерцающая россыпь впереди – заправка. А вокруг никаких точек нет, что означает: в стороне от дороги и горящей заправки нет сендеров и мотоциклов.
Мотоциклетка курьеров опять разогналась, Пикча уверенно рулил к заправке, привставший позади него Штопс замахал руками, сделал знак: двигайтесь дальше. Мотоциклетка вдруг вильнула, объезжая большой камень, он едва не вылетел из седла и вцепился в торчащую из сиденья железную скобу.
Туран и Белорус подались к лобовому стеклу, напряженно глядя вперед. Обитый жестью дощатый домик старого Ветлуги догорал. Второй, стоящий за ним, – приземистый барак, где жили пять‑семь охранников, которых нанимал хозяин заправки, – был цел, хотя вскоре выяснилось, что у него выбиты двери.
Машины встали. Из‑за «Панча» вырулил мотоцикл Унылого, остановился рядом с пикапом, откуда выскочи<