КОММЕНТАРИИ К ПРЕДИСЛОВИЮ 1 глава

^1 См. об истории изучения Средней Азии в новое время: Бартольд В. В.История изучения Востока в Европе и России. - Сочинения. T. IX. М., 1977;Маслова О. В. Обзор русских путешествий и экспедиций в Среднюю Азию.-Мате­риалы к истории изучения Средней Азии. Ч. 1-4. 1715-1886 гг. Таш.,1955-1971; Лунин Б. В. Средняя Азия в дореволюционном и советскомвостоковедении. Таш., 1965; Арапов Д. Ю. Бухарское ханство в русскойвостоковедческой историогра­фии. М., 1981; Dugat G. Histoire desorientalistes de l'Europe du XII-e au XIX-e siиcle prйcйdйe d'une esquissehistorique des йtudes orientales. T. I-II. P., 1868-1870. ^2 Абду-с-Саттар-казы. Книга рассказов о битвах текинцев. Туркменскаяисторическая поэма XIX в. Издал, перевел, примечаниями и введением снабдилА.Н. Самойлович. Пг., 1914. ^3 См. более подробно о таких набегах (аламанах): Росляков A.A.Аламаны. -Советская этнография. 1955, № 1. ^4 См.: Миклухо-Маклай Н. Д. Шиизм и его социальное лицо в Иране нарубеже XV-XVI вв. -Памяти акад. И. Ю. Крачковского. Л., 1956; он же. Кисто­рии политических взаимоотношений Ирана со Средней Азией в XVI в.-Краткие сообщения ИВ АН СССР. 1952, № 2; Рабство в странах Востока всредние века. М., 1986. ^5 См.: Русско-туркменские отношения в XVIII—XIX вв. Сборник архивныхдо­кументов. Аш., 1963. ^6 См.: История Узбекской ССР с древнейших времен до наших дней. Таш.,1974; История Каракалпакской АССР. T. 1. Нукус, 1975. ^7 История Бухары с древнейших времен до наших дней. Таш., 1976;История Самарканда. T. 1. Таш., 1967. ^8 Эмир считался в Бухаре имамом мусульман по той причине, что "ондолжен был возглавлять намаз" (Андреев М. С., Чехович О. Д. Арк Бухары.Душ., 1972, c.92) ^9 В 60-70-х годах присырдарьинские области, Семиречье, землиФерганской долины и Памира вошли в состав Российской империи. Были такжеприсоедине­ны Ташкентское владение (1865 г.). Бухарский эмират (1868 г.).Хивинское ханство (1873 г.). Закаспийский край (1885 г.). ^10 Основные сведения о жизни и деятельности А. Вамбери содержатся вего автобиографии: The Struggles of My Life. L., 1904; Вамбери А. Моя жизнь.Авторизованный перевод с англ. В. Лазарева. М., 1914. ^11 Vаmbйry. Travels in Central Asia.* *L., 1864. ^12 Вамбери А. Моя жизнь, с. 9. ^13 Первой опубликованной им книгой был "Немецко-турецкий карманныйсловарь", изданный в Пере (Стамбул) в 1858 г. ^14 Путешествие по Средней Азии. Описание поездки из Тегерана черезТуркменскую степь по восточному берегу Каспийского моря в Хиву, Бухару иСамарканд, совершенной в 1863 году Арминием Вамбери, членом ВенгерскойАкадемии. С картою Средней Азии. Перевод с английского. СПб., 1865. ^15 См. об этом более подробно: Халфин Н. А. Россия и ханства СреднейАзии (первая половина XIX века). М., 1974; Арапов Д. Ю. Бухарское ханство врусской востоковедческой историографии; Жуковский C.B. Сношения России сБухарой и Хивой за последнее трехсотлетие. Пг., 1915. ^16 Burnes A. Travels into Bokhara; Containing the Narrative of Voyageon the Indus from the Sea to Lahore... and an Account of a Journey fromIndia to Cabool, Tartary and Persia. Vol. III. L., 1839; Blocqueville G.Quatorze mois ches les Turcomans,-Le Tour du Monde. P., 1866, № 28. ^17 Вамбери А. Моя жизнь, с. 21. Если "в отношении длины пути" А.Вамбери, несомненно, прав, то "в способе его преодоления" он все же имелпредшественни­ка, который не получил, однако, столь широкой известности.Речь идет о бароне П. И. Демезоне, преподавателе тюркских языков вОренбурге, который совершил отсюда в 1834 г. путешествие в Бухару под видомтатарского муллы. ^18 См.: Известия Русского Географического общества. IV. СПб., 1868, с.305-308; Голубов Г. Под чужим именем. - Вокруг света. М., 1955, № 10, с.27-32; Дьяконов М. А. Путешествия в Среднюю Азию от древнейших времен донаших дней. Л., 1932. ^19 См.: Вамбери А. Очерки Средней Азии (прибавления к "Путешествию поСредней Азии").* *М., 1868; Vвmbйry Н. Sketches of Central Asia.* *L., 1868(нем. изд.: 1868). ^20 Бартольд В. В. История изучения Востока в Европе и России.-Сочинения. T. IX, с. 227. ^21 Учитывая это обстоятельство, мы опустили крайне оскорбительные дляописываемых Вамбери народов характеристики (изд. ред). ^22 См., например: Vвmbйry Н. Zentralisien und die englisch-russischeGrenzfrage. Lpz., 1873; он же. Der Zukunftskampf in Indien. Lpz., 1886; онже. British Civilisation and Influence in Asia. L., 1891. ^23 Вамбери А. Моя жизнь, с. 255. ^24 Даже такой крупный советский историк, как П. П. Иванов, приписываетА. Вамбери показание о 80 тыс. вместо 40 тыс. рабов, о которых сообщаетпутешественник. См.: Иванов П. П. Очерки по истории Средней Азии(XVI-cepeдина XIX в.). М., 1958, с. 164. ^25 Бартольд В В О погребении Тимура-Сочинения Т II, ч 2 М, 1964, с439-440 ^26 А. Вамбери опубликовал позднее специальную работу о туркменскомязыке и сборнике произведений Махтумкули См Die Sprache der Turkomanen undder Diwan Machtumkuli's - Zeitschrift der Deutch MorgenlandischenGesellschaft Bd 33, H 3 [Б м], 1870 ^27 Голубов Г Под чужим именем - Вокруг света 1955, № 10, с 27-32,Вамбери А Моя жизнь, с 400-407, O'Donovan The Merry Oasis Travels andAdventures East of the Caspian during the Years 1879-1880-1881, IncludingFive Months Residens among the Tekkes of Merv Vol I, L, 1882 ^28 Tschagataische Sprachstudien, enthaltend grammatikalischen Umriss,Chresto­mathie und Wцrterbuch der tschagataischen Sprache Lpz, 1867,Ungarisch-tьrkische Wortvergleichungen Pest, 1870, Etymologisches Wцrterbuchder turko-tatarischen Sprachen Lpz, 1877, Das Turkenvolk in seinenethnologischen und ethnographischen Beziehungen Lpz, 1885, Die primitiveKulture der turko-tatarischen Volker aufgrund sprachlicher Forschungen Lpz,1879, Die Scheibanide Budapest, 1885, Uigurische Sprachmonumente und dasKudatku Bilik Insbruck, 1870 ^29 Vambery H Geschichte Bokhara's oder Transoxaniens Stuttgart, 1872 ^30 Рецензию В В Григорьева см.: Журнал Министерства народногопросве­щения Ч CILXX СПб, 1873, с 105-137 ^31 См о нем Бартольд В В Сочинения Т IX, с 718-736 ^32 Reise in Mittelasien von Teheran durch die Turkmanische Wьste ander Ostkuste des Kaspischen Meeres nach Chiwa, Bochara und Samarkand vonHermann Vambery, ordenti Professor der orientalischen Sprachen an der koniglUniversitдt zu Pest Mit zwцlf Abbildungen in Holzschnitt und einerlithographierten Karte Deutsche Originalausgabe Zweite vermehrte undverbesserte Auflage Lpz, 1873 ^33 Позднее эта статья вышла на русском языке Pадлов В В СредняяЗерафшанская долина Записки Русского Географического общества по отделуэтнографии Т VI, отд I СПб, 1880, с 1-92 ^34 А. Вамбери указывает в своих автобиографических записках, что, хотяв Туркмении, Хиве, Бухаре и в Афганистане за ним в пути, на стоянках ивсюду, где он был, все время подсматривали, стараясь уличить в шпионаже, онвсе же тайком вел свой дневник. Писал он на клочках бумаги арабскимибуквами, но на венгерском языке, с помощью карандаша, запрятанного влохмотьях дервишеской одежды. * * [19] ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ Родился я в Венгрии, в местечке Дуна-Шердагели в Пресбургском комитате.В силу особой склонности к изучению иностранных языков я еще в юностизанялся несколькими европейскими и азиатскими языками. Сначала меняпривлекала западная и восточная литература во всем ее многообразии, позднееменя заинтересовали взаимосвязи самих языков, и нет ничего удиви­тельного втом, что, следуя изречению "Nosce te ipsum"^1, я начал уделять основноевнимание родству и происхождению своего собственного языка. То, что венгерский язык относится к алтайской семье языков, знаеткаждый, но к финской или же к татарской ее ветви - вот вопрос, который ждетсвоего ответа. Этот вопрос, интересующий нас, венгров, по причинам научногои национального характера, был основной побудительной причиной моегопутешествия на Восток. Путем практического изучения живых языков я хотелточно узнать степень родства между венгерским языком и тюрко-татарскиминаречиями, к мысли о котором меня привели уже теоретические занятия. Сначалая отправился в Константино­поль. Несколько лет пребывания в турецких домах,а также частые посещения мусульманских школ и библиотек скоро сдела­ли изменя турка, точнее сказать, эфенди^2. Последующие лингвистическиеисследования влекли меня в места все более удаленные, и когда я задумалпредпринять путешествие в Среднюю Азию, то счел целесообразным сохранитьобраз эфенди и объехать Восток как житель Востока. Из сказанного легко, таким образом, сделать вывод о цели моихстранствований от Босфора до Самарканда. Геологические и астрономическиеисследования были вне сферы моей специаль­ности, а в образедервиша-инкогнито, который мне пришлось принять, даже невозможны. Моевнимание было большей частью устремлено к народам Средней Азии, социальное иполитическое положение которых, их характер, обычаи и нравы я пытаюсь, вмеру моих слабых сил, обрисовать на этих страницах. Геогра­фию и статистику,насколько позволяли моя подготовка и обстоятельства, я никогда не упускал извиду, но самым боль­шим приобретением моего путешествия я всегда будусчитать сведения в области филологии, которые после продуманной обработки япредставлю ученому миру. Таким образом, эти сведения, а не настоящие заметкиследует считать плодом моего путешествия, во время которого я месяцамистранствовал, *[20] *облаченный в жалкие лохмотья, лишенный насущной пищи ипребывая в постоянной опасности умереть мучительной смертью. Меня, пожалуй,упрекнут в односторонности, однако если годами преследуешь определеннуюцель, то никогда нельзя забывать слов: "Non omnia possumus omnes"^3. Как человек, чужой на том поприще, на которое я вступаю, публикуя этимемуары, я совершил, может быть, некоторые ошибки в изложении или выборематериала. Впрочем, я остав­ляю за собой право на последующее, болееподробное описание, однако в настоящий момент мне представлялось наиболеецелесообразным просто и без прикрас рассказать обо всем, что я видел ислышал, пока впечатления еще свежи. Удалось ли мне это, я и сам сомневаюсь.Читатели и критики, возможно, многим будут недовольны, может быть, наприобретенный мною опыт посмотрят как на слишком малую награду заперенесенные трудности; но прошу не забывать, что я возвращаюсь из страны,где слышать считается бесстыдством, спрашивать - преступле­нием, записывать- смертным грехом. Чтобы избежать нарушения хода повествования, я разделил эту книгу надве части. Первая часть представляет собой описа­ние моего путешествия отТегерана до Самарканда и обратно, а вторая содержит заметки, которые я смогсобрать о географии, этнографии, политическом и социальном положении СреднейАзии. Надеюсь, что читатель проявит равный интерес к обеим частям, так какво время своего путешествия я прошел дорогами, на которые до меня не ступалеще ни один европеец, а мои заметки касаются предметов, о которых до меняписали мало либо не писали вовсе. В Германии, в колыбели и на родинефилологии, большее внимание привлечет, наверное, мое собра­ние лексикичагатайского и восточнотюркских языков, однако льщу себя надеждой, чтонация, из среды которой вышел вели­чайший географ нашего столетия, неоставит без внимания также и эти страницы. Пешт, декабрь 1864 г. Вамбери. *[21] **I* *ЧАСТЬ* *I* *От Тебриза до Тегерана. - Прибытие в Тегеран и прием в турецкомпосольстве. - Персидский и турецкий образ жизни. - Европейские посольства иевропейцы на службе шаха. -* *Фаррух-хан и посольства Бельгии, Пруссии иИталии. - Герат и помехи моему дальнейшему путешествию. * Тот, кто путешествовал по Персии в середине июля, поймет, как радуетсяпутешественник, преодолев расстояние от Тебриза до Тегерана. Это всего 15,может быть, даже 13 караванных станций. До чего же страшно устаешь, однако,когда обстоятельства принуждают под палящим солнцем медленно трусить нанавью­ченном муле по сухой скудной местности, характерной почти для всейПерсии. О как горько обмануты те, кто прежде изучал Персию по Саади, Хагании Хафизу, но еще горше тем, кто долгое время грезил прекрасными фантазиями"Западно-восточного дивана", "Восточными мотивами" Виктора Гюго иливеликолепными описаниями Томаса Мура! Проехав всего лишь две станции на путик Тегерану, наш джилоудар [проводник] дога­дался сменить дневные переходы наночные, однако это тоже имело свою плохую сторону, так как в Персиипрохладные вечера располагают ко сну, а медленный шаг животных действуетубаюкивающе, и приходится как следует держаться, а часто даже привязываться,чтобы Морфей не сбросил седока на острые мелкие камни, усеивающие дорогу.Человек Востока, привыкнув к этой вечной пытке, сладко спит в любом седле,будь то на лошади, верблюде, муле или осле, и мне всегда было веселосмотреть на долговязого и долгополого перса, лежащего на низкорослом ослике.Едва не касаясь ногами земли и положив голову на холку терпеливогоживотного, перс может преспокой­но проспать несколько станций. Меня же ктому времени нужда, мать всякой изобретательности, еще многому не научила, ипока большинство моих спутников, двигаясь потихоньку вперед рядом со мною,сладко спали, у меня было достаточно времени, чтобы изучить на досуге путьКерванкуша^4 и Первин (Плеяд), и я то и дело с нетерпением поглядывал туда,где должны были по­явиться Сухейл (Орион) и Сетареи - и собх (Утренняязвезда), ибо тогда мы доберемся до станции и кончатся мои мучения. *[22] *Неудивительно поэтому, что я походил на недоваренную рыбу, когда13 июля 1862 г. приближался к персидской столице. Мы остановились в двуханглийских милях от нее, на берегу ручья, напоить животных. Остановкаразбудила моих спутников, и они, еще протирая со сна глаза, указывали мне наТегеран, лежащий к северу-востоку от нас. Я пригляделся и увидел в томнаправлении голубоватую дымку, стлавшуюся длинными поло­сами, сквозь которыетам и сям можно было различить сверкаю­щий купол. Лишь позже, когда этазавеса постепенно рассеялась, я имел удовольствие узреть перед собой Дарул-Хилафе, рези­денцию верховной власти, во всем ее неприкрытом убожестве. Я въехал в город через ворота Дарваза-Ноу, и вряд ли скоро забудутся тетрудности, с которыми я столкнулся у въезда в ворота, прокладывая себе путьсквозь страшную сумятицу напиравших друг на друга ослов, верблюдов и мулов,навьючен­ных соломой, ячменем и тюками с персидскими и европейскимитоварами. Поджав под себя в седле ноги и покрикивая налево и направо:"Хабардар! Хабардар!" ("Берегись!"), как это делали все другие, я сумел вконце концов проникнуть в город. С не меньшим трудом проехал я по базару иочень обрадовался, когда без единого ушиба, рваной или колотой раны добралсядо дворца турецкого посольства. Что за дела в турецком посольстве были у меня, венгра, котороговенгерская Академия наук направила с научным поручением в Среднюю Азию,уважаемый читатель поймет, если он прочитал предисловие к моим запискам; и япрошу прочесть его, хотя многие считают предисловия в общем-то бесполезнойчепухой, не заслуживающей внимания. Хайдар-эфенди, который в ту пору представлял Порту при персидском двореи в том же качестве находился прежде в Петер­бурге и Париже, мне был знакомпо Константинополю; невзирая на это, я взял несколько писем от его лучшихдрузей и, полагаясь на испытанное не раз гостеприимство турок, был вполнеуверен в хорошем приеме. Итак, я входил в турецкое посольство, как будтопереступал порог своего будущего местожительства. По­скольку господа изпосольства переехали в свой яйлак (летнюю резиденцию) в Джизаре, в восьмианглийских милях от Тегерана, я только переменил платье и, вознаградив себянесколькими часами отдыха за бессонные ночи, сел на осла, нанятого длязагородной прогулки, и уже через два часа оказался среди эфенди, сидевших вроскошной шелковой палатке за обедом, который в моих глазах был еще болеероскошен, нежели палатка. Прием как со стороны посла, так и со сторонысекретарей был самым радушным. Мне сразу нашлось место за столом, и немногоспустя завязался нескончаемый разговор о Стамбуле и его природных красотах,о султане и образе его правления. Воспо­минания о Босфоре в Тегеранедоставляют истинное наслажде­ние, и нет ничего удивительного, что в течениебеседы проводи­лись сравнения между персидским и турецким образом жизни. * [23] *Если следовать первому впечатлению, то прославленный в поэзииИран может показаться ужасающей пустыней, а Турция - земным раем. Я отдаюдолжное персу: он учтив, сообразителен и остроумен, чего не скажешь обосмане, но зато я нахожу у османа искренность и честное простодушие, чегонет у перса. То, что все персы наделены необычайно высоким поэтическимчувством, - прекрасно, но, по-моему, еще более прекрасно то, что османыприлежнее изучают европейские языки и потихоньку собираются заниматьсяхимией, физикой и историей. Поздняя ночь прервала нашу беседу. В последующие дни я был представленв остальных европейских посольствах, распо­лагавшихся там же. ГосподинаГобино, посланника француз­ского императора, я нашел в саду, расположенномкак бы в котловине, в маленькой палатке, где было страшно жарко; мнехотелось сказать: и поделом ему! Что надо французам в Персии? Мистер Алисонжил более удобно, в саду Гулахек^5, приобретенном его правительством. Онбыл очень любезен со мною, и у меня часто бывала возможность за егогостеприимным столом изучать вопрос, почему же все-таки английскиеполно­мочные представители повсюду выделяются среди своих коллег роскошью икомфортом. Помимо европейских дипломатов я нашел в то время в Теге­ране несколькофранцузских и итальянских офицеров, а также одного австрийского офицераинженерных войск, фон Гастайгера, которые состояли на службе у шаха, получаянеплохое жалованье. Эти господа собирались, как я слышал, многое сделать, иони обладали для этого достаточными способностями, однако не знающее никакойсистемы правительство страны и низкие интриги персов тормозили их действия. Фаррух-хан совершал свою поездку по Европе, чтобы убедить наши кабинетыв том, насколько заинтересованы персы во вступлении в концерт государств, иповсюду просил оказать помощь, с тем чтобы они как можно быстрее добилисьполучения чудодейственного эликсира, называемого цивилизацией. Нашиевропейские министры были весьма добросердечны и возымели абсолютное довериек господину Фаррух-хану, который носил длинную бороду, длинное платье ивысокую меховую шапку и выглядел очень серьезным. И вся Европа уже поверила,что Персия теперь и в самом деле европеизируется. Туда отправились толпыофицеров, артистов и ремесленников; пошли даже еще дальше и поспешилинанести ответные визиты вежливости чрез­вычайному послу шаха, - все этоиз-за того, что на Персию смотрели как на страну, с правительством которойможно иметь дело, и хотели оказать ей должные почести. Вот так иполучи­лось, что маленькая Бельгия с немалыми издержками снарядила в Персиюпосла для заключения торговых соглашений, изучения условий для развитияторговли и бог знает каких еще фокусов. Он прибыл, и я не думаю, что егопервое донесение в мини­стерство начиналось со слов "veni, vidi, vici" ^6;и тем более я не* [24] *думаю, что у него появится желание во второй разпосетить la belle Perse^7. За Бельгией последовала Пруссия. Ученомудипломату барону фон Минутоли, которому была доверена миссия, пришлось, ксожалению, поплатиться своей жизнью. Жажда знаний привела его в южнуюПерсию, и он пал жертвой зачум­ленного воздуха всего в двух днях пути отбожественного Шираза (как его называют персы). Теперь он покоится в этомгороде, позади Баг-и Тахта, в сотне - другой шагов от Хафиза и Саади. Через несколько дней после моего приезда прибыло посольст­во новогоитальянского королевства. Оно насчитывало свыше 20 человек и подразделялосьна дипломатическо-военный и научный отделы. Их цели навсегда остались дляменя тайной. Рассказ об оказанном ему приеме прибережем для другого раза, атеперь займемся приготовлениями к нашему путешествию. Итак, благодаря любезной предупредительности моих покро­вителей я жил втурецком посольстве в условиях, явно не подходящих для будущегонищенствующего дервиша^8. Однако удобства были мне совсем не по душе, и яуже был склонен после десятидневного отдыха в Тегеране продолжить своепутешествие через Мешхед и Герат, если бы, к сожалению, на моем пути непоявились препятствия, которых я уже заранее опасался. Дело в том, что уже вто время, когда я уезжал из Константинополя, мне стало известно из прессы овойне, которую Дост Мухаммед-хан вел против Султан Ахмед-хана, своего зятя,в качестве его вассала правившего Гератом, потому что тот изменил ему ипризнал верховную власть персидского шаха^9. Мне казалось, что нашиевропейские газеты преувеличивают это дело и что вся эта история не должнанагнать на меня особого страха; я не считал ее препятствием и отправился впутешествие. Однако здесь, в Тегеране, всего в 32 днях пути от театравоенных действий, мне, к величайшему моему сожалению, рассказали, что войнадействительно прервала всякое сообщение в тех краях и что с той поры, какначалась осада, ни один караван и тем более ни один путешественник неприбывали из Герата и не отправлялись туда. Даже персы не осмеливалисьподвергать свое добро и саму жизнь риску, но еще рискованнее это было дляевропейца, чьи иноземные черты бросились бы, конечно, в глаза в той дикойазиатской местности, так как появление европейца даже в мирное времяпривлекает к себе внимание недоверчивого жителя Востока, теперь же афганцы,безусловно, приняли бы его за шпиона и жестоко бы с ним расправились.Положение начало для меня проясняться, и скоро я убедился в том, чтопродолжать путешествие в данное время при таких обстоятельствах невозмож­но,а для того, чтобы на пути в Бухару не оказаться среди зимы в пустыняхСредней Азии, я принял вскоре решение отложить дальнейшее путешествие доследующего марта. Тогда впереди у меня будет прекрасное время года, и, можетбыть, к тому времени изменится политическая ситуация, из-за которой теперьзабаррикадирован Герат, ворота Средней Азии. *[25] *Не раньше начала сентября смирился я с этой необходи­мостью, ипойми, дорогой читатель, как неприятна мне была мысль провести пять - шестьмесяцев в стране, которая представ­ляла для меня только второстепенныйинтерес и о которой уже появилось так много великолепных описаний. Не длятого, чтобы изучить Персию, а скорее ради того, чтобы уберечь себя отвредного для моих будущих планов покоя, я покинул своих гостеприимныхтурецких хозяев и наполовину дервишем отпра­вился через Исфахан в Шираз,чтобы по крайней мере доставить себе удовольствие собственными глазамиувидеть столь часто описываемые памятники древней иранской культуры. *II* *Возвращение в Тегеран. - Помощь, оказываемая суннитам, дервишам ихаджи в турецком посольстве. - Автор знакомится с караваном татарскиххаджи^10, возвращающихся из Мекки. - Различные пути. - Автор решаетприсоединиться к хаджи. - Хад­жи Билал. - Автора представляют его будущимспутникам. - Выбран путь через земли йомутов и Великую пустыню.* Приблизительно в середине января 1863 г. я уже снова был в Тегеране вкругу своих гостеприимных турецких покровителей. Теперь, разумеется, делообстояло совершенно по-иному с при­готовлениями и моим окончательнымрешением; я устал от колебаний и наконец твердо решил осуществить свой план,даже если потребуются величайшие жертвы. В посольстве существовал давнийобычай оказывать помощь хаджи и дервишам, которые ежегодно в немалом числепроходили из Бухары, Хивы и Коканда через Персию в Турцию. Это было истиннымблагодеянием для несчастных нищих-суннитов в Персии, которым шииты-персы неподавали ни гроша. Таким образом, в посольской гостинице неделями жили гостииз далекого Туркестана, и я был бесконечно рад, если мне удавалосьзаполучить в свою комнату оборванного татарина^11, который рассказывалмного интерес­ного о своей родине и беседа с которым имела большую ценностьдля моих филологических занятий. Этих людей поистине изумля­ла мояпредупредительность; они, конечно, и понятия не имели о моих целях, и скоров караван-сарае, который находился на их обычном пути, распространиласьмолва, что у Хайдар-эфенди, посланника султана, великодушное сердце, аРешид-эфенди (это имя я присвоил своей скромной особе) обходится сдервишами, как со своими братьями, и, весьма вероятно, сам переодетыйдервиш. Поскольку обо мне сложилось такое мнение, меня ничуть не удивляло, чтостранствующие дервиши сначала приходили ко* [26] *мне, а затем к министру[посланнику], ибо доступ к последнему часто был им не дозволен и лишьблагодаря моему посредни­честву они могли получать свои оболы или исполнятьдругие желания. Так было и утром 20 марта, когда четверо хаджи пришли ко мнес просьбой представить их посланнику султана, потому что они хотелипожаловаться на персов, которые взяли с них у Хамадана на обратном пути изМекки суннитский налог, который давно запрещен султаном и который порицаетсядаже персидским шахом (Добрые татары думают, что весь мир долженповиноваться султану, главе их религии. В глазах суннитского мира законныйхалиф (преемник) Мухаммеда тот, кто владеет аманати шарифе, т. е.благородным наследием, которое вклю­чает: 1) все реликвии, хранящиеся вСтамбуле в здании Хиркаи-Саадет, например плащ, знамя, бороду и зубыпророка, потерянные им в одном сражении, предметы одежды, Коран и оружие,принадлежавшие первым четырем халифам; 2) обладание Меккой и Мединой,Иерусалимом и другими местами паломничест­ва мусульман). "Мы не хотим от егопревосходительства денег, - говорили они, - мы только хотим, чтобы в будущемнаши соотечественники-сунниты могли беспрепятственно посещать святые места".Такие бескорыстные слова из уст людей Востока поразили меня, я пристальновсматривался в лица моих гостей и должен открыто признать, что, несмотря навсю кажущуюся дикость, несмотря на жалкое одеяние, я нашел в них нечтоблагородное и с первого взгляда почувствовал к ним тайное расположение. Я вступил с ними в весьма долгий разговор, чтобы подробнее узнать об ихспутниках и о пути, который они проделали от родных мест до Мекки, и омаршруте, которым они намерева­лись следовать до Тегерана. Говорил большейчастью хаджи из Китайской Татарии^12, именуемой также "Малой Бухарией",прикрывавший свои лохмотья новым зеленым джуббе (суконная верхняя одежда), согромным белым тюрбаном на голове, своим горящим взглядом демонстрировавшийпревосходство над остальными спутниками. Отрекомендовавшись придворнымимамом Ванга (китайского губернатора) из Аксу (провинция Китайской Татарии),уже дважды посетившим святые места и потому хаджи вдвойне, он познакомилменя с сидевшим рядом с ним спутником и пояснил мне, что присутствующихздесь людей следует считать предводителями небольшого каравана хаджи,насчитывающего 24 человека. "Наше общество, - продолжал оратор,- состоит измолодых и старых, богатых и неимущих, благочестивых ученых и мирян, однаковсе мы живем в полном мире и согласии, так как все мы из Коканда и Кашгара(Название "Кашгар" употребляется часто для обозначения всей КитайскойТатарии.) и среди нас совсем нет бухарцев, этих ехидн рода человеческого". Овраждебном отношении узбекских (татарских) племен Средней Азии к таджикам(персидскому коренному населению) мне было уже давно известно, вот почему обэтом я не хотел больше ничего* [27] *расспрашивать, а с большой охотойвыслушал сообщение о пла­не, которому они намеревались следовать, продолжаясвой путь домой. "Отсюда на родину, - объяснили мне татары, - у нас естьчетыре пути: 1) через Астрахань, Оренбург и Бухару, 2) через Мешхед, Герат иБухару, 3) через Мешхед, Мерв и Бухару, 4) через Туркменскую пустыню, Хиву,Бухару. Два первых пути слишком дороги для нас, да и война в Герате -немалое препят­ствие; несмотря на то что оба последних пути очень опасны, мыдолжны выбрать один из них и хотим посоветоваться с тобой об этом". Я беседовал с этими людьми уже целый час, мне определенно нравилась ихчистосердечность, и, хотя необычные черты лица чуждой расы, жалкая одежда ибесчисленные следы тяжких странствий придавали этим людям совершенно дикий,устра­шающий вид, я не мог удержаться от мысли: не совершить ли мне своепутешествие в Среднюю Азию с этими паломниками? Они были бы для менянаилучшими наставниками; кроме того, они принимали меня за дервишаРешид-эфенди и видели меня в этой роли в турецком посольстве; кстати, онибыли не в лучших отношениях с Бухарой, единственным городом в Средней Азии,которого я, бедный, действительно боялся, ибо бояться меня, естественно,научила несчастная участь моих предшественников. Поэтому я немедля сообщилим о своем намерении. Я знал, что они начнут расспрашивать меня опобудительных причинах. Уважаемый читатель поймет, конечно, что я не мограссказать этим истинным сынам Востока о своих научных целях; они сочли бысмешным, что такая абстрактная цель побуждает эфенди, т. е. господина,подвергать себя стольким опасностям и затрудне­ниям; может быть, они нашлибы в этом повод для подозрений. Человеку Востока неведома жажда знаний, и онне верит в ее существование. Поскольку я не хотел резко выступать противвоззрений этих сынов Средней Азии, крайне фанатичных мусуль­ман, мненадлежало прибегнуть к основательной лжи, так чтобы это не только льстиломоим спутникам, но и способствовало поставленным мною целям. Я сказал им,что уже давно испыты­ваю тайное, но страстное желание увидеть Туркестан(Среднюю Азию), этот единственно еще оставшийся чистым источникмусульманской добродетели, и посетить святые места Хивы, Бухары иСамарканда. Это намерение, уверял я их, привело меня из Рума (Турции) сюда;уже год, как я жду в Персии, и теперь благодарю бога, что он послал мнеспутников, подобных им (указывая на моих татар), с которыми я смогупродолжать свой путь и осуществить свое желание. Когда я окончил свою речь, добрые татары смотрели на меня с истиннымизумлением, но скоро они оправились от удивления, вызванного моимизамыслами, и я заметил, что теперь они окончательно уверились в том, о чемраньше лишь подозревали, а именно в том, что я дервиш. Они бесконечно рады,говорили мои новые знакомые, что я считаю их достойными дружбы,* [28]*соглашаясь отправиться с ними в столь дальний и опасный путь. "Мы всеготовы стать не только твоими друзьями, но и твоими слугами, - говорил ХаджиБилал (так звали вышеупомянутого оратора), - но только мы должны обратитьтвое внимание на то, что дороги в Туркестане не так удобны и безопасны, какв Персии и Турции. На наших дорогах часто неделями не бывает ни крова, нихлеба, даже ни капли питьевой воды, к тому же приходится опасаться, что тебяубьют, возьмут в плен и продадут в рабство или же ты будешь заживо погребенпесчаными бурями. Обдумай как следует свой план, эфенди, чтобы нераскаяться, когда будет уже поздно, и мы не хотим, чтобы ты обвинял нас всвоем несчастье. Ты ни в коем случае не должен забывать, что нашисоотечественники далеко отстали от нас в опытности и знании света и,несмотря на все свое гостеприимство, они всегда подозрительно смотрят начужого человека. А как ты один, без нас, совершишь далекое обратноепутешествие?" Нетрудно догадаться, что эти слова произвели на меня сильноевпечатление, но они не смогли поколебать моего плана. Я рассеял опасениясвоих друзей, рассказав о перенесенных ранее тяготах, о моем отвращении кземным удобствам и особенно к европейской одежде, которую мы ex officio^13должны носить. "Я знаю, - сказал я, - что земной мир напоминает гостиницу(Михманханеи пянджрузи, т.е. пятидневная гостиница, - слова, которымифилософы Востока обозначают наше пребывание на земле.), где мы снимаемкомнату лишь на те несколько дней, которые составляют наше бытие, и вскоресъезжаем, чтобы дать место другим, и мне смешны нынешние мусульмане, которыепечалятся не только о завтрашнем дне, но и за десятилетия вперед. Дорогиедрузья, возьмите меня с собой, мне надо порвать с мерзкими заблуждениями,которые мне донельзя надоели". Этого было достаточно. Они и без того не собирались противиться,поэтому предводители каравана дервишей тотчас приняли меня в число товарищейпо путешествию, мы обнялись и расцеловались, причем мне пришлось пересилитьсебя, когда я ощутил столь близко их одежды и тела, пропитанныевсе­возможными запахами. Однако дело было сделано, и мне остава­лось толькоповидать моего покровителя Хайдар-эфенди, сооб­щить ему о моем намерении,просить оказать мне поддержку и отрекомендовать меня хаджи, которых я хотелнемедленно ему представить. Поначалу я, конечно, встретил немалое сопротивление. Меня называлибезумцем, который собирается отправиться туда, от­куда еще не вернулся ниодин из моих предшественников, да еще в сопровождении людей, которые готовыбудут убить меня ради жалких грошей. Мне рисовали ужасные картины, но таккак было видно, что все старания свернуть меня с избранного мною путибесполезны, начали давать советы и старались, как могли, помочь мне.Хайдар-эфенди принял хаджи, устроил их дела,* [29] *рассказал о моихнамерениях в том же духе, что и я сам, и поручил меня их гостеприимству,заметив, что они могут рассчитывать на ответные услуги, поскольку в их рукивверена судьба эфенди, должностного лица султана. Я не присутствовал при этом визите, однако слышал, что они обещали своюверность. Уважаемый читатель увидит, как честно они сдержали слово, какпротекция благородного турецкого посланника спасла мою жизнь, которой стольчасто грозили опасности, и как верность моих спутников-хаджи не развыводи­ла меня из самого затруднительного положения. Позже я узнал, что,когда речь во время беседы зашла о Бухаре, Хайдар-эфенди выразил неодобрениеполитике эмира (Эмиром называют правителя Бухары. Правителей Хивы и Кокандаименуют ханами.) и что это очень обра­довало моих спутников, поскольку онибыли того же мнения. Потом он потребовал список полностью неимущихпутешествен­ников и выдал им около 15 дукатов - щедрое пособие для людей, нестремящихся к иной роскоши, кроме хлеба и воды. Наш отъезд был назначен на восьмой день. В это время меня часто навещалтолько Хаджи Билал; он познакомил меня со своими соотечественниками из Аксу,Яркенда и Кашгара, кото­рые показались мне скорее мерзкими бродягами, чемблаго­честивыми паломниками. Но особое участие он проявлял к свое­муприемному сыну Абдул Кадеру, парню лет двадцати пяти, которого онрекомендовал мне в качестве famulus^14. "Он верный малый, тольконерасторопный, - говорил Хаджи Билал, - но он многому от тебя научится.Пусть он в дороге тебе прислуживает: печет хлеб и готовит чай, он это хорошоумеет". Но истинное намерение Хаджи Билала состояло в том, чтобы Абдул Кадерпомогал мне не только печь хлеб, но и есть его, так как с ним был еще одинего приемный сын, а двое молодцов, изголодавшихся от пешеходных странствий,были слишком тяжелым бременем для моего друга. Я обещал принять этопредложение, вызвав большую радость. Говоря откровенно, частые посещения Хаджи Билала могли бы возбудить уменя подозрение, я мог бы подумать: этот человек считает тебя выгоднойдобычей и изо всех сил старается заполучить тебя, опасаясь, что ты еще непринял решения и колеблешься. Но нет, я не смел и не хотел подозреватьничего дурного. Для того чтобы убедить его в своем безграничном доверии, япоказал ему ту небольшую сумму денег, которую собирался взять с собою вдорогу, и попросил его точно проинструктировать меня, как мне следуетодеться и держать себя, какие манеры и обычаи я должен усвоить, чтобысделаться как можно больше похожим на своих спутников и, не привлекая к себевнимания, оставаться незамеченным. Эта просьба ему очень понравилась, инетрудно догадаться, что я получил от него диковинные наставления. Преждевсего он посоветовал мне* [30] *обрить голову и сменить мой тогдашнийтурецко-европейский костюм на бухарский, а также по возможности обходитьсябез постели, белья и прочих предметов роскоши. Я в точности последовал егопредписаниям, и поскольку моя экипировка была делом очень легким, я скорозакончил свои приготовления и уже за три дня до назначенного срока был готовк дальнему путе­шествию. В один прекрасный день я отправился в караван-сарай, где квартировалимои спутники, с ответным визитом. Они занимали две маленькие кельи, в однойжили 14, в другой - 10 человек. Никогда мне не забыть первого впечатления,которое произвели на меня эти две дыры, вместилища грязи и нищеты. Только унемногих были средства для продолжения путешествия, боль­шинству жеприходилось полагаться на нищенский посох. Я застал их за занятием,описанием которого не хочу пробудить отвращение у уважаемого читателя и ккоторому тем не менее мне тоже приходилось прибегать позднее. Они принялименя очень радушно, приготовили зеленый чай, и я претерпел адские муки,выпив большую бухарскую миску зеленоватой воды без сахара. Они были весьмалюбезны и предложили мне вторую, но я, принеся извинения, отказался. Затеммне представилась возможность обнять всех моих спутников, причем каждыйпроя­вил ко мне почтение и приветствовал меня как брата. Я должен был скаждым в отдельности преломить хлеб, после чего мы все уселись в кружок,чтобы обсудить и окончательно избрать предстоящий нам путь. Как я уже говорил, из двух дорог надо было выбрать одну. Оба пути былиопасны, так как нужно было пересечь пустыню, где хозяйничали туркмены, иразличались в основном только населяющими ту или иную ее часть племенами.Дорога через Мешхед, Мерв и Бухару была короче, но нам пришлось бы проходитьмимо племени теке, самого дикого из всех туркмен­ских племен; оно не щадитникого и продало бы в рабство самого пророка, если бы он попался ему в руки.На другом пути жили туркмены племени йомут, народ простодушный иго