Ревджак знал, что этим все кончится, он понял это, когда осознал, что Берктгар не собирается отделяться от племени Лося, с целью возродить одно из других племен.
И сейчас Ревджак стоял лицом к лицу с грубым варваром, в окружении всего племени. Каждый знал, что сейчас произойдет, но это должно произойти, как положено, в соответствии с древними традициями.
Берктгар подождал, пока собравшие не умолкли. Он мог и потерпеть немного, потому что знал, что настроения соплеменников были в его пользу, и доводы о необходимости его вознесения набирали все большую силу. И, наконец, по прошествии множества, как показалось Ревджаку, минут толпа умолкла.
Берктгар поднял руки к небу, широко раздвинув их. За ним, прикрепленный по диагонали к спине, виднелся Банкенфуэре, его могучий меч. “Я заявляю свое Право Вызова”, — объявил огромный варвар.
По толпе пронесся гул одобрения, не такой сильный, как хотелось бы Берктгару, но все же было ясно, что многие поддержат его.
“По какому праву ты делаешь подобное заявление?” — как и следовало, спросил Ревджак.
“Не по праву крови”, — тут же ответил Берктгар, “но по праву деяния!” И снова молодежь, поддерживавшая его, раздалась оглушительным гулом.
Ревджак покачал головой. “Если кровь не требует вызова, для него нет причин”, — возразил он, и поддерживавшие его, пусть их было и меньше чем у Берктгара, тоже раздались одобрительным гулом. “Я правил мирно, но сильно”, — прямо закончил говорить Ревджак, бесспорным утверждением.
“Я тоже!” — быстро прервал его Берктгар. “В Сэттлстоуне, вдали от дома. Я провел наш народ через войну и через мир, и возглавил шествие домой в Долину Ледяного Ветра!”
“Где племенем Лося правит Ревджак”, — не колеблясь, прервал его пожилой воин.
|
|
“Но по какому праву?” — потребовал ответа Берктгар.
С этим у Ревджака была проблема, и он знал это.
“Какое право может заявить Ревджак, сын Джорна Красного, который не был вождем?” — лукаво спросил Берктгар.
На это Ревджаку было нечего ответить.
“Тебе дали твой пост”, — продолжил Берктгар, рассказав историю, которая и так была всем известна, но под несколько другим углом, чем обычно. “Его тебе передал не через вызов, и не по праву крови, Вулфгар, сын Беорнегара”.
Киерстаад наблюдал за этим со стороны. И в этот момент юноша понял, зачем на самом деле Берктгар так старался дискредитировать Вулфгара. Если ли бы легенда, который был Вулфгар, стояла выше жизни для каждого варвара, претензии его отца на трон и в самом деле были бы сильными. А вот если несколько дискредитировать Вулфгара, то …
“Который по праву занял место вождя, победив Хефстаага, а он был вождем по праву крови”, подметил Ревджак. “Сколькие из вас”, — обратился он к общему собранию, “помнят битву, победив в которой Вулфгар сын Беорнегара стал вождем?”
Многие закивали головой, в основном старшие члены племени, оставшиеся в Долине Ледяного Ветра все эти годы.
“Я тоже помню битву”. Вызывающе рыкнул Берктгар. “И я не подвергаю сомненью ни право Вулфгара быть вождем, ни все то добро, что он сделал для нашего народа. Но по крови у тебя права не больше, чем у меня, и вождем стану я, Ревджак. Я заявляю Право но Вызов!”
Голоса в его поддержку были как никогда громки.
Ревджак взглянул на сына и улыбнулся. У него не было возможности избежать вызова Берктгара, не больше чем, победить громилу в бою. Он повернулся к Берктгару и ответил. “Вызов принят”, — сказал он, и голоса поддерживавших обе стороны были оглушающие.
|
|
“Через пять часов, прежде чем солнце опуститься за горизонт”, — начал Берктгар.
“Сейчас”, — внезапно сказал Ревджак.
Берктгар внимательно посмотрел на него, пытаясь понять, что за игру он затеял. Обычно схватка проходила через некоторое время после вызова, что бы оба участника успели морально и физически подготовиться к сраженью.
Берктгар сузил свои голубые глаза, а толпа застыла в ожидании. На лице громилы расползлась улыбка. Он не боялся Ревджака, ни сейчас, ни когда‑либо. Его рука медленно потянулась через плечо, он схватил за рукоять Банкенфуэре и стал вытаскивать огромный меч из ножен. Ножны были подрезаны по верхнему краю, чтобы Берктгар мог с легкостью вытащить оружие. Он вытащил его и поднял тяжелое лезвие высоко к небу.
Ревджак поднял собственное оружие, но своему наблюдательному и обеспокоенному сыну он казался не готовым к бою.
Берктгар стал осторожно приближаться к Ревджаку, с каждым шагом ощущая сбалансированность Банкенфуэре.
Тогда Ревджак поднял руку и Берктгар в ожидании остановился.
“Кто надеется, что победит Ревджак?” — спросил он, и раздались ободряющие возгласы многих варваров.
Думая, что вопрос был лишь уловкой, чтобы подорвать его самоуверенность Берктгар низким голосом прорычал. “А кто видит Берктгара, Берктгара Храброго королем Племени Лося?”
Возгласы в его поддержку были громче, очевидно громче.
|
|
Ревджак подошел прямо к оппоненту, не намериваясь нападать, с одной поднятой рукой и опущенным топором в другой. “Вызов принят”, — сказал он, и бросил свое оружие на пол.
Все широко раскрыли глаза от удивления, и, похоже, шире всего у Киерстаада. Какое бесчестье! Проявление трусости варваром!
“Я не могу победить тебя, Берктгар”, — объяснил Ревджак, он говорил громко, чтобы все могли его слышать. “Но и ты не можешь победить меня”.
Берктгар лишь напряженно нахмурился. “Я могу разрубить тебя пополам!” — объявил он, и поднял меч обеими руками так неистово, что Ревджак почти ожидал, что тот сейчас так и поступит.
“И наш народ пострадает от последствий твоих действий”, — тихо произнес Ревджак.
“Кто бы ни победил в битве, ему придется справляться не с одним, а с двумя племенами, разрозненными злостью и жаждой мести”. Он посмотрел на всеобщее собрание и обратился к своему народу. “Мы еще не достаточно сильны, что бы выжить в таком положении”, — сказал он. “Будем ли мы укреплять дружбу с Десятью Городами и вернувшимися дварфами, или вернемся к древним традициям, мы должны делать это вместе, единым племенем!”
Берктгар не переставал хмуриться. Теперь он понимал. Они оба знали, что Ревджак не сможет победить его в схватке, и коварный старик свел на нет всю силу вызова. Берктгар искренне хотел разрубить его пополам, но как он мог предпринять что‑либо против него?
“Единым племенем”, — повторил Ревджак, и он вытянул руку, предлагая сопернику хлопнуть по ней свой.
Берктгар был в ярости. Он подсунул ногу под лежавший на полу топор Ревджака и запустил его так, что тот, вращаясь, перелетел через весь круг. “Твой путь — путь труса!” — прорычал он. “Сегодня ты это доказал!” Руки Берктгара поднялись вверх, и он развел их, как будто уже победил.
“У меня нет права крови!” — выкрикнул Ревджак. “Но у тебя, его тоже нет! Кому возглавить племя, а кому отойти должен решить народ”.
“Это был вызов на битву!” — парировал Берктгар.
“Не в этот раз!” — ответил ему Ревджак. “Только не в том случае, если всему племени придется пострадать из‑за твоей глупой гордыни”. Берктгар снова начал двигаться, как будто намериваясь, напасть, но Ревджак просто проигнорировал его и повернулся к собранию. “Решайте!” повелел он.
“Ревджак!” — крикнул кто‑то, но его голос заглушили крики группы молодых воинов кричавших имя Берктгара. Их в свою очередь обставила группа сторонников Ревджака. И это продолжалось несколько раз, крики все нарастали. Началось несколько схваток, некоторые обнажили оружие.
И посреди всего этого, Берктгар убивал взглядом Ревджака, а когда старик взглянул на него не менее жестко, Берктгар покачал головой, не веря в происходящее. Как Ревджак мог навлечь на их народ такое бесчестие?
Не Ревджак верил в свой выбор. Он не боялся умереть, смерти он никогда не боялся, но он искренне верил в то, что битва между ним и Берктгаром разделит племя, и для обоих лагерей настанут трудные времена. Это был лучший путь, если все не выйдет из‑под контроля.
А к этому, казалось, все и шло. Обе стороны продолжали кричать, но теперь каждый крик поддерживался поднятием меча и топора — открытые угрозы.
Ревджак внимательно наблюдал за толпой, пытаясь измерить уровень поддержки, его и Берктгара. Вскоре он понял и принял правду.
“Стойте!” — приказал он крепким голосом, и постепенно соревнование в выкрикивании прекратилось.
“Кричите изо всех сил, кто за Берктгара?” — спросил Ревджак.
Поднялся сильный рев.
“А кто за Ревджака?”
“Ревджака, который не стал драться!” — быстро добавил Берктгар, и голоса поддерживавших сына Джорна были не столь громкими и восторженными.
“Тогда решено”, — сказал Ревджак, в большей степени Берктгару, чем толпе. “И вождем племени Лося будет Берктгар”.
Берктгар едва верил в то, что только что произошло. Ему хотелось зарубить хитрого старика. Этот день должен был стать днем его славы, днем победы в смертельной схватке, как это было с самого рождения племен. Но как он теперь мог сделать это? Как он мог убить безоружного человека, только что объявившего его вождем всего их народа?
“Будь мудрым Берктгар”, — тихо сказал Ревджак, подойдя ближе. Гул голосов ошеломленной толпы был и в самом деле громкий. “Вместе мы найдем истинный путь нашего народа, лучший, для нашего будущего”.
Берктгар отодвинул его в сторону. “Я буду решать ”, — громко поправил он. “Мне не нужны советы труса!”
Тогда он вышел из круга, за ним выстроились его самые близкие сторонники.
Ужаленный тем, что его предложение отвергли, но не слишком удивленный этим, Ревджак утешил себя хотя бы тем, что сделал все, чтобы поступить наилучшим, для его народа, образом. Но это стало значить очень мало, когда он посмотрел на сына, который только прошел ритуал посвящения в мужчины.
На лице Киерстаада было неверие, даже стыд.
Ревджак высоко поднял руку и подошел к юноше. “Пойми”, — сказал он. “Это единственный выход”.
Киерстаад поплелся прочь. Возможно, логика и показала бы, как храбро поступил в тот день его отец, но в сознании юноши она играла очень незначительную роль. Киерстаад чувствовал себя пристыженным, по‑настоящему пристыженным, и ему хотелось лишь убежать прочь, убежать в открытую тундру, чтобы жить, или просто умереть там.
Едва ли это важно.
* * * * *
Стампет сидела на самой высокой вершине Горы Кельвина, подъем показался ей легкой прогулкой. Ее походные мысли, как и во время снов, были направлены на юг, на возвышающиеся вершины Мирового Хребта. В сознании дфарфы пронеслись мимолетные мысли о славе, о победе. Она представила себя стоящей на самой высокой горе, и наблюдавшей за всем миром.
Мысль о невыполнимости видения, полнейшая его абсурдность не пробралась в сознательные мысли Стампет Рэкингкло. Непрекращающийся вал видений и поток иллюзий, постепенно начали ослаблять рациональное восприятие обычно прагматичной дварфы. Логика Стампет быстро поддавалась желаниям, желаниям, томившимся совсем не в ее душе.
“Я уже иду, высокие вершины”, — внезапно сказала дварфа, обращаясь к тем дальним горам. “И среди вас нет достаточно высокой, чтобы не покорилась мне!”
Ну вот, она сказала это вслух, объявила свою цель. Она тут же стала собирать свои вещи, потом свесилась с края вершины и начала спускаться к основанию горы.
А в это время в ее мешке Креншинибон поистине урчал от восторга. В планы могущественного артефакта все еще не входило сделать Стампет Рэкингкло своим носителем. Разумный кристалл знал, как сильно она упряма, несмотря на те иллюзии, что он постепенно сумел внушить дварфу. Хуже того, Креншинибон понял, что в обществе Стампет занимала место жреца Морадина, Кователя Душ. Пока, артефакту удавалось подавить все попытки Стампет обратиться к своему богу, но рано или поздно, дварф станет искать мудрости на этом высшем уровне и, почти наверняка, узнает правду о “согревающем обереге”, который она держала в своей сумке.
Поэтому Креншинибон воспользуется ею, чтобы убраться подальше от дварфов, чтобы забраться вглубь диких мест Мирового Хребта, где он сможет найти тролля или гиганта, или возможно даже дракона который станет служить ему носителем.
Да, дракона, Креншинибон наделся на это. Артефакт бы с радостью поработал в сговоре с драконом!
Несчастную Стампет, не имеющую никакого понятия об этих желаниях, не знавшую даже, что ее “согревающий оберег” вообще мог чего‑либо желать, заботило лишь покорение скопленья гор. Она сама даже не понимала, почему ее это заботило.
* * * * *
В самый первый вечер своего правления Берктгар начал утверждать принципы, по которым теперь будут жить варвары Долины Ледяного Ветра, тот же образ жизни, который они вели всего лишь десять лет назад, до того как Вулфгар победил Хефстаага.
Все контакты с Десятью Городами было приказано прервать, и, под страхом смерти, было запрещено разговаривать с Бруенором Бэттлхаммером или кем‑либо другим из представителей бородатого народа.
“И если вы в тундре обнаружите дварфа в беде”, — сказал Берктгар, и Киерстааду показалось, что тот во время речи смотрит прямо на него, “оставьте его умирать!”
Позже, этим же вечером, Киерстаад в одиночестве сидел под пологом звезд, его душу терзали муки. Ревджак не мог победить Берктгара, все это знали, и поэтому старик попытался найти компромисс, который принесет пользу всем варварам. Мысленно Киерстаад понимал, что отречение Ревджака в тот момент, когда большинство поддержало Берктгара, было мудрым, даже храбрым решением, но в сердце и желудке юноши все еще сидел стыд, из‑за отказа его отца драться.
Как полагал Киерстаад, или по крайне мере какая‑то его часть, лучше бы его отец поднял свой топор и умер от рук Берктгара. Таков был путь его народа, древний и священный путь. Что в этот день подумает Темпус, бог варваров, бог битв, о Ревджаке? И какое место сможет занять в загробном мире Ревджак, человек, отказавшийся от честного боя?
Киерстаад уткнулся головой в руки. Ведь обесчещен был не только его отец, но и он и весь его род.
Может ему следует отречься от отца и присягнуть на верность Берктгару. Берктгар, который все эти годы был с Киерстаадом в Сэттлстоуне, который был возле юноши, когда тот впервые поразил добычу во время охоты в тундре, он точно примет его поддержку. Он без сомнения увидит в этом укрепление своего положения вождя.
Нет. Он не может оставить отца, не взирая на кипевшую в нем злость. И если понадобится, он поднимет оружие против Берктгара и убьет его или погибнет сам, но восстановит честь рода. Он не бросит своего отца.
Другой вариант казался юноше нелепым, и он сидел в одиночестве, переполненный чувств, под широтой полога звезд, висевших над Долиной Ледяного Ветра, пытаемый душевными муками.
Глава 20
Отрабатывая Плату
И Дриззт и Кэтти‑бри научились очень неплохо управляться с лошадью во время путешествия из Мифрил Холла в Уотердип. Но это было шесть лет назад, и с тех пор спутники катались только на волнах. К тому времени, как караван обогнул западный край Мирового Хребта, через пять дней, после выхода из Лускана, эти двое уже вошли в ритм, хотя все их ноги и ягодицы были в синяках.
Они были впереди и когда они добрались до долины, они сильно опережали караван.
Добрались до Долины!
Дриззт уже собирался попросить Кэтти‑бри притормозить, но она, будучи охваченной тем же благоговением, что и дроу, натянула поводья до того, как дроу стал отдавать приказ.
Они были у дома, у настоящего дома, всего в ста милях от места, где впервые встретились, где нашли настоящих друзей, и где во многом определились их жизненные пути. Когда они смотрели на тундру, где дул непрерывный ветер, этот одинокий стон, непрекращающееся дуновение ветра с ледников к востоку и западу отсюда, на них нахлынули воспоминания. Долину ведь и назвали в честь этого ветра.
Кэтти‑бри внезапно захотелось сказать Дриззту что‑нибудь проникновенное и значимое, и ему хотелось того же самого. Но ни один из них не смог подобрать слова. Простой вид Долины переполнял их чувствами.
“Поехали” — наконец сказал Дриззт. Дроу оглянулся через плечо и увидел шесть приближающих повозок, входивших в караван, а затем он посмотрел вперед, на чудесную прекрасную пустошь, которою и представляла собой Долина Ледяного ветра. Гору Кельвина еще не было видно, они все еще были слишком далеко, но долго ждать не придется.
Внезапно дроу отчаянно захотелось увидеть эту гору снова! Сколько дней и часов он провел на ее склоне?
Сколько раз он сидел на голых камнях Горы Кельвина и смотрел на звезды и на огни костров, горевших в поселениях варваров?
Он, было, опять собрался приказать Кэтти‑бри ехать дальше, но казалось, у девушки снова были те же мысли, что и у него, ведь она поскакала, прежде чем он смог заставить свою лошадь двигаться.
И тут кое‑что еще внезапно пришло ему в голову, еще одно воспоминание о Долине Ледяного Ветра, предупреждение, исходившее от его опыта рэйнджера, долина — небезопасное место. Обогнув последний изгиб Мирового Хребта, они оказались в диких местах, где обитали тундровые йети и племена гоблинов. Он не хотел испортить Кэтти‑бри радость момента, пока нет, но он надеялся, что их мысли совпадали и в этот раз.
Неосторожные люди долго не жили в суровой земле под названием Долина Ледяного Ветра.
Ни в этот день, ни в следующий они не столкнулись с неприятностями, и двинулись в путь задолго до рассвета, быстро продвигаясь вперед. Слякоть после весенней оттепели уже высохла, и они двигались по твердой и ровной земле, с легкостью поворачивая колеса.
Солнце встало прямо перед ними, жаля их глаза, особенно лиловые зрачки Дриззта, которые от рожденья предназначались для того, чтобы видеть во мгле Подземья. Даже после двух десятков лет, проведенных на поверхности, после шести лет плаваний по сияющим волнам Моря Мечей, чувствительные глаза Дриззта не смогли полностью приспособиться к свету на поверхности. Но боль ему не мешала, она доставляла ему удовольствие, и он с улыбкой встречал рассвет, свет напоминал ему как много он уже прошел.
Позже этим утром, когда солнце светило уже высоко в безоблачном небе на юго‑востоке, а горизонт перед ними был чист и ясен, они увидели то, что по мнению Дриззта и было первым напоминанием о доме, вспышка, которую Дриззт счел отражением солнца от кристального снега, покрывавшего макушку Горы Кельвина.
Кэтти‑бри была в этом не уверена. Гора Кельвина была невысока, а они были все еще в двух днях тяжелого пути от нее. Но она оставила свои сомнения при себе, надеясь, что дроу был прав. Ей хотелось попасть домой!
Как и Дриззту, поэтому они увеличили скорость, да настолько, что еще больше обогнали повозки. И, в конце концов, об их обязанностях им пришлось криком напоминать кучеру первой повозки, и они замедлились. Парочка обменялась понимающими улыбками.
“Скоро”, — пообещал Дриззт.
Но еще некоторое время они двигались быстро. Потом Дриззт стал тормозить лошадь принюхиваясь.
Большего предупрежденья Кэтти‑бри и не было нужно. Она пустила лошадь рысью и осмотрела окрестности.
Все казалось Дриззту непримечательным. Земля вокруг была ровной серо‑коричневой и непрерывной. Он не видел ничего необычного, не слышал ничего кроме стука копыт о землю и завывания ветра. Он не чувствовал ничего кроме обычного запаха переносимого по Долине летним ветром. Но от этого дроу не стало легче. Никаких признаков, но так и действовали монстры долины.
“Ты что‑то чувствуешь?” — наконец прошептала Кэтти‑бри.
Дриззт не прекращал осматривать все вокруг. Между ними и повозками было что‑то около ста ярдов, и это расстояние быстро сокращалось. И все равно, глаза Дриззта ничего не улавливали, как и его острые уши, даже его обоняние. Но его шестое чувство воина его никогда не обманывало, что‑то они с Кэтти‑бри упустили, проехали мимо чего‑то.
Дриззт вынул из мешочка ониксовую фигурку и мягко позвал Гвенвивар. Когда поднялся туман и, появились очертания пантеры, дроу знаком велел Кэтти‑бри приготовить лук, чем она и занялась, затем она развернулась и поскакала к повозкам по правому краю дороги, Дриззт же двигался слева.
Девушка кивнула. Волоски на задней части ее шеи всколыхнулись, ее воинские инстинкты подсказывали ей быть начеку. Она легко держала стрелу и Тулмарил одной рукой, другой, направляя лошадь.
Гвенвивар появилась в тундре с распрямленными ушами, поняв, по тихому голосу Дриззта, да и благодаря своим потрясающим чувствам, что враги были рядом. Кошка посмотрела направо на Кэтти‑бри, потом налево на Дриззта, и пошла за ними по середине, готовая броситься на помощь любому из них.
Заметив движения своих ведущих охранников и присутствие пантеры, ведущий кучер замедлил повозку, затем повелел остановиться всем. Дриззт поднял скимитр, показав, что тот поступил правильно, остановив всех.
В этот раз Кэтти‑бри первой заметила врага, далеко справа. Оно торчало из норы, глубоко в почве, заметна была лишь макушка его волосатой бурой головы. Тундровый йети — самый жестокий охотник Долины Ледяного Ветра. Бурые летом, белоснежные зимой — тундровые йети были известными мастерами маскировки. Подумав об этом, Кэтти‑бри кивнула, по достоинству оценив их умение. Она и Дриззт, далеко не новички, проскакали мимо, не заметив опасности. Такой и была Долина Ледяного Ветра, быстро напомнила себе девушка, беспощадной и не прощающей ни малейшей ошибки.
Но на этот раз ошибся йети, уверенно решила Кэтти‑бри, поднимая лук. С него слетела стрела и попала прямо в затылок ничего не подозревавшей твари. Она шатнулась вперед, яростно отскочила назад и замертво свалилась в свою нору.
Не прошло и секунды, как сама земля, казалось, взорвалась от резких движений полдюжины йети, повыскакивавших из похожих котлованов. Они были сильными, волосатыми тварями, напоминали человека, скрещенного с медведем, и, судя по повадкам варваров Долины Ледяного Ветра, оно так и было!
Сзади, за Дриззтом и Кэтти‑бри, прямо между двигавшейся по краям парочки Гвенвивар на полной скорости набросилась на одну из тварей. Она сбросила ее обратно в нору, по инерции отправившись за той.
Йети сжало пантеру изо всех сил, рассчитывая раздавить кошку, но мощные задние лапы Гвенвивар отбрыкивались от твари, сдерживая ее.
В это же время, Дриззт пустил лошадь в галоп, кружа вокруг крутящегося йети, и нанес ему два удара скимитрами, держась в седле с помощью своих сильных ног.
Окровавленная тварь упала, рыча и негодующе воя, и Дриззт, набросившийся на второго йети, больше не обращал на него внимания. Второй йети был готов к атаке, хуже того, к атаке на лошади. Йети были известны способностью остановить коня на полном скаку, сломав ему шею.
Дриззт не мог так рисковать. Он повернул лошадь налево от йети, затем перекинул ногу через седло, спрыгнул, и перешел на бег, разогнавшись при помощи волшебных налодыжников всего за несколько быстрых шагов.
Диким, смертоносным расплывчатым движением он пронесся мимо йети, нанося тому серьезные раны, до тех пор, пока он не был слишком далеко, для того чтобы наносить удары. Дриззт не перестал бежать, зная, что йети, далеко не добит и бросится в погоню. Когда он был на достаточном расстоянии от твари, он развернулся, намериваясь сделать еще один быстрый заход.
Тогда Кэтти‑бри тоже пустила лошадь в полный галоп и, ровно держась с помощью ног, наклонилась низко к седлу, нацелившись на ближайшую тварь.
Она выстрелила и, промахнулась, но через мгновенье другая стрела была наготове, и она снова выстрелила, попав йети в бедро.
Тварь ударила по стреле и закружилась, получив еще одну стрелу, а потом еще одну, попавшую ей в грудь, когда она повернулась лицом к приближающейся женщине. Но она все еще упрямо стояла перед несущейся к ней Кэтти‑бри. Приготовившись импровизировать, Кэтти‑бри прицепила Тулмарил к седлу и молниеносным движением вытащила Кхазид’хеа, свой сказочный меч.
Девушка пронеслась мимо, нанеся сильный удар по нисходящей дуге, острый конец Кхазид’хеа прошел сквозь череп умирающей твари, довершая беспощадное дело. Чудовище свалилось на землю, а его мозги вытекали из черепа на бурую равнину.
Кэтти‑бри проскакала мимо умирающего созданья, убрала меч и выпустила из Тулмарила пятую стрелу, на этот раз, попав в плечо, следующей ближайшей твари, ее рука безжизненно упала. За раненным йети Кэтти‑бри увидела последнего из них, который был ближе всех к передним повозкам. Она так же заметила, как вдали скачут остальные охранники каравана, около десятка крепких бойцов, стремящихся вступить в бой.
“Этот бой наш”, — тихо и решительно произнесла женщина и по мере приближения к раненному йети, она повесила Тулмарил на седло и снова вытащила Кхазид’хеа.
Все еще внутри тесной норы, Гвенвивар обнаружила, что ее сильные лапы обеспечивали ей преимущество. Йети попытался укусить ее, но гибкая шея пантеры двигалась слишком быстро для этого. Гвенвивар пробралась под подбородок йети, и ее челюсти сомкнулись на волосатой шее. Она продолжала брыкаться лапами, и держала под контролем значительные силы йети, в то время как ее смертоносные челюсти крепко сомкнулись, душа тварь.
Пантера выбралась из норы, сразу же как йети прекратил сопротивляться. Гвенвивар посмотрела налево и направо, на Дриззта и на Кэтти‑бри. Она зарычала и бросилась вправо, где, как ей казалось ситуация была опаснее.
Дриззт несся на раненного им йети, но вдруг резко затормозил, заставив уже подготовившегося к атаке йети выкинуть вперед руки. Тот слишком сильно наклонился. Скимитры дроу наносили удары быстро и сильно, вонзаясь в руки йети, отрубая пальцы животного.
Йети взвыл и потянул руки к себе. Дриззт, двигавшийся невероятно быстро, опередил их, вонзив Твинкл в верхнюю конечность йети, а вторым клинком он нанес твари удар снизу, в талию. Затем Дриззт ловко сместился в сторону, отодвинувшись на безопасное расстояние до того, как зверь смог ответить.
В отношении сражений, йети были отнюдь не глупы, и этот понял, что проигрывает. Он повернулся, намереваясь спастись бегством, и побежал длинными и быстрыми шагами, в скорости он превосходил почти любого человека или любого эльфа.
Но на Дриззте были зачарованные налодыжники, и он легко нагнал зверя. Сначала он был позади, затем сбоку от него, нанося удар за ударом, превращая грязную волосатую шкуру в ярко красную от растекающейся крови. Рэйнджер знал правду о тундровых йети, знал, что они не просто охотники на животных. Они были злобными монстрами, убивавшими не только ради пропитания, но и ради развлечения.
Поэтому он продолжал гнаться за ним, он не позволит твари уйти, с легкостью уклоняясь от хилых попыток зверя ударить его, он сам, не переставая, наносил ему зверские удары. Наконец йети остановилось и повернулось для последнего отчаянного броска.
Дриззт, тоже бросился на зверя, разведя скимитры, попав одним в горло йети, а другим в брюхо.
Ловкий дроу выскочил с другой стороны, проскочив прямо под вытянутой рукой споткнувшегося йети. Он затормозил и сильно ударил йети клинками по спине, но животное и так уже падало, оно больше не могло сражаться, и плюхнулось прямо в грязь.
Теперь Кэтти‑бри бежала на перегонки с последним невредимым йети к тому, которого она ранила в руку.
Забег выиграла Кэтти‑бри и нанесла сильный удар, когда йети потянулся к ней своей не раненной рукой. Кхазид’хеа, острейший Кхазид’хеа, чисто срезал эту руку, отделив ее от плеча.
Йети пустился в дикий пляс, стал беспорядочно биться в агонии и плюхнулся на землю. Густой струей из него вытекала кровь.
Кэтти‑бри бросилась от него в сторону, не желая попасть под горячую руку, и понимая, что бой еще не окончен. Она повернулась как раз вовремя для того, чтобы встретить стремительную атаку последнего йети, она вытянула меч и приготовилась.
Зверь с широко разведенными лапами налетел прямо на него.
Кхазид’хеа прошил его грудь насквозь, но его сильные руки все равно схватили Кэтти‑бри за плечи, а инерция его тела отбросила ее назад.
Когда Кэтти‑бри падала, она внезапно поняла, что ей грозит быть погребенной под тушей йети весом в пятьсот футов. Но затем внезапно, пока она все еще падала, йети исчез, просто исчез, перенаправленный влетевшей в него Гвенвивар.
Кэтти‑бри сильно ударилась о землю, но ей удалось сделать кувырок, поглотивший часть удара, затем она поднялась на ноги.
Но бой уже закончился, челюсти Гвенвивар сжимали горло уже мертвого йети.
Кэтти‑бри перевела взгляд с кошки на полные неподдельного изумления лица остальных стражников каравана.
Шесть тундровых йети, убитых всего лишь за несколько минут.
Кэтти‑бри не смогла сдержать улыбки, как и присоединившийся к ней Дриззт, в то время как остальные люди разворачивали лошадей, качавших он неверия головами.
По словам Кэддерли в первую очередь их взяли в караван благодаря репутации Дриззта, как бойца, и теперь, как поняли друзья, эта репутация широко распространиться среди торговцев Лускана. Она распространится широко, вместе с полним принятием самого необычного из дроу эльфов.
* * * * *
Вскоре после этого друзья снова сидели в седлах и вели караван.
“У меня три”, — небрежно заметила Кэтти‑бри.
Лиловые глаза Дриззта сузились, когда он посмотрел на нее. Он понял, что это за игра, он часто играл в нее с Вулфгаром, а еще чаще с Бруенором во времена их похождений.
“Два с половиной”, — поправил Дриззт, вспомнив, что пантера тоже поучаствовала в убийстве последнего монстра.
Кэтти‑бри быстро произвела в уме расчеты и решила согласиться с доводами дроу, хотя и полагала, что последний йети был мертв до того, как Гвенвивар добралась до него. “Два с половиной”, — ответила она, “но у тебя самого всего лишь два!”
Дриззту не удалось сдержать улыбку.
“А у кошки так вообще полтора!” — добавила Кэтти‑бри, надменно щелкнув пальцами.
Гвенвивар, бежавшая рядом, сбоку от лошадей, издала рык, и Кэтти‑бри вместе с Дриззтом рассмеялись, поняв, что разумная пантера понимала каждое их слово.
Караван продолжил свой путь в Долину Ледяного Ветра без дальнейших происшествий и раньше срока появился в Брин Шандере, основном рынке долине и самом большом из десяти городов, в честь которых и была названа эта часть долины. Брин Шандер был построен на невысоких холмах, его защищали стены, построенные в форме круга. Он находился точно в центре треугольника, образованного тремя озерами Маэр Дуалдона, Лак Диннешера, и Редуотерс. Брин Шандер был единственным городом не имевшим рыболовецкого флота, но тем не менее он являлся столпом экономики Десяти Городов, он бурно развивался и в нем жили ремесленники и торговцы, плюс он являлся политическим центром региона.
Дриззта там встретили не особенно дружелюбно, даже после того, как он официально представился стражам, и один из них признался, что еще мальчиком видел дроу эльфа. А вот Кэтти‑бри хорошо встретили, особенно хорошо, отчасти потому, что ее отец вернулся в долину, и все жители города с нетерпением ждали, когда из шахт дварфов потечет поток ценных металлов.
Так как его обязанности перед караваном были исчерпаны, Дриззт даже не собирался входить в Брин Шандер. Вместо этого он хотел свернуть прямо на север и отправиться в долину дварфов. Но прежде чем они успели завершить дела с руководителями каравана внутри ворот города, путникам сообщили, что Кассиус советник Брин Шандера попросил о встрече с Кэтти‑бри.
И хотя после долгой дороги она устала и была вся в грязи, а больше всего ей хотелось плюхнуться в удобную кровать, она не смогла отказаться, но настояла, чтобы Дриззт сопровождал ее.
* * * * *
“Все прошло хорошо”, — заметила женщина позднее, когда она с Дриззтом покидала особняк советника.
Дриззт согласился с ней. Все и в самом деле прошло лучше, чем ожидал Дриззт, потому что Кассиус хорошо помнил Дриззта До’Урдена, и встретил дроу неожиданной улыбкой. Да и сейчас, Дриззт открыто шел по улицам Брин Шандера, чувствуя на себе множество любопытных взглядов, но никакой открытой враждебности. Многие, в особенности дети, показывали на него пальцами и шептали, и Дриззт своим острым слухом не раз улавливал как такие слова как, “рэйнджер”, “воин” произносились с должным уважением.
Хорошо было быть дома, так хорошо, что Дриззт почти забыл об отчаянных поисках, приведших его сюда. И хотя бы на короткое время дроу мог забыть об Эррту и об осколке кристалла.
Они еще не успели дойти до ворот, когда, выкрикивая их имена, к ним подбежал еще один житель Брин Шандера.
“Реджис!” — вскрикнула Кэтти‑бри, когда она повернулась и увидела хафлинга ростом три с половиной фута. Его бурые волосы колыхались, как и его круглый животик, по мере того как он, пыхтя, передвигался.
“Уходите, даже не навестив меня!” — кричал хафлинг, наконец, догнавший парочку. Потерявшая дар речи Кэтти‑бри тут же сгребла его в крепкие объятия. “Никаких ‘рады тебя видеть’ старому другу?” — спросил Реджис, опустившись на ноги.
“Мы думали, ты с Бруенором”, — честно объяснил Дриззт, и Реджис не стал обижаться, потому что оправдание было простым и логичным. Конечно же, Дриззт и Кэтти‑бри отправились бы прямо к нему, знай они, что хафлинг в Брин Шандере.
“Часть времени я провожу в шахтах, часть в городе”, — объяснил Реджис. “Кому‑то же надо работать послом твоего грубого отца у торговцев!”
Кэтти‑бри снова обняла его.
“Мы поужинали с Кассиусом”, — объяснил Дриззт. “Кажется, в Десяти Городах мало что изменилось”.
“За исключением большинства людей. Ты знаешь, как живет долина. Большинство либо не остаются здесь надолго, либо долго не живут”.
“Но Кассиус все еще заправляет в Брин Шандере” — заметил Дриззт.
“А Дженсин Брент все еще говорит за Каэр‑Диневал”, — со счастливым видом доложил Реджис. Эта новость обрадовала путников, ведь Дженсин Брент входи в число героев битвы за Долину Ледяного Ветра против Акара Кессела и осколка кристалла. И он входил в число самых разумных политиков, которых когда‑либо встречал каждый из них.
“Хорошее с плохим”, — продолжил Реджис, “ведь Кемп все еще остается главой Таргоса”.
“Старый непробиваемый орк”, — тихо ответила Кэтти‑бри.
“Не пробиваемей, чем когда‑либо”, — сказал Реджис. “А еще вернулся Берктгар”.
Дриззт и Кэтти‑бри кивнули. Они уже слышали слухи.
“Он что‑то мутит с Ревджаком и племенем Лося”, — объяснил хафлинг. “Они редко с нами связываются”.
По его тону, парочка друзей поняла, что в этой истории кроется большее.
“Бруенор нанес визит Ревджаку”, — признался Реджис. “Все прошло не очень”.
Дриззт знал Ревджака, понимал душу мудрого человека. Но он знал и Берктгара и дроу не долго гадал, откуда взялись проблемы.
“Берктгар так на самом деле и не простил Бруенора”, — сказал Реджис.
“Неужели снова молот”, — сказала раздраженная Кэтти‑бри.
Реджис не мог больше ничего объяснить, но тогда и там Дриззт решил сам нанести визит варварам. Берктгар был сильным и благородным воином, но иногда он был слишком упрям, и дроу подозревал, что его старому другу Ревджаку может понадобиться поддержка.
Но этим он займется в другой раз. Дриззт и Кэтти‑бри переночевали в доме Реджиса в Брин Шандере, а на следующий день ни свет, ни заря в быстром темпе отправились на север к шахтам дварфов.
Они добрались туда до полудня, и, когда они спустились в низину, взволнованная Кэтти‑бри, которая выросла в этом самом месте, повела отряд вместо Реджиса. В знакомой обстановке девушке был не нужен проводник. Она направилась прямо к общему входу в комплекс дварфов и без колебаний вошла туда, так легко нагнувшись перед низким проходом, что казалось, она никогда не покидала этих мест.