Как в Старые Добрые Времена




 

Рэйнджер бежал, в его ушах постоянно гудел ветер. Теперь он в большей степени дул с севера, с ледников и огромных айсбергов Моря Движущегося Льда, когда сезон начал двигаться от лета, через короткую осень, к длительной и темной зиме.

Дриззт очень хорошо знал, как это отразится на тундре. Он прожил в Долине Ледяного ветра всего десять лет, но за это время он очень хорошо узнал эти земли и их особенности. По виду почвы он мог точно предсказать какое будет время года через десять дней. Сейчас почва снова отвердевала, хотя под ногами он чувствовал небольшое скольжение — едва заметный намек на то, что под сухой поверхностью была слякоть, последние остатки теплого лета.

Рэйнджер крепко закрепил на шее плащ, оберегавший его от холодного ветерка. И хотя он был так крепко закутан, что это несколько ограничивало свободу движений, а за непрекращающимся стоном ветра он мало что слышал, дроу был начеку, всегда начеку. Если животные, рискнувшие выйти на открытую равнину Долины Ледяного Ветра, были неосторожны, долго они не выживали. В нескольких местах Дриззт заметил следы тундровых йети. Он также заметил группу следов, находившихся рядом друг с другом, и двигавшихся бок о бок, так часто передвигаются банды гоблинов. Он легко читал эти следы, откуда они шли, и куда они направлялись, но он ушел с Горы Кельвина не для того чтобы сражаться. Сейчас он специально отметил их, чтобы избежать существ, оставивших их.

Вскоре Дриззт обнаружил те следы, которые он так желал найти, две пары следов от мягких ботинок, человеческих размеров, двигавшихся медленно, в манере охотника. Он отметил, что четче всего отпечатывался носок ноги. Варвары передвигались в манере с носка на пятку, в отличие от манеры ходить с пятки на носок, как это делали большинство народов Королевств. У рэйнджера больше не могло быть сомнений. Предыдущей ночью он приблизился к поселению варваров, намереваясь войти и поговорить с Ревджаком и Берктгаром. Но, тайно подслушивая в темноте, дроу узнал, что на следующий день Берктгар намеревался пойти на охоту вдвоем с сыном Ревджака.

Поначалу это встревожило Дриззта — неужели Берктгар хотел нанести косвенный удар по Ревджаку и убить парнишку?

Но Дриззт быстро отказался от этой глупой мысли; он знал Берктгара. Не смотря на все их различия, тот был человеком чести, и уж никак не убийцей. Скорей всего, понял Дриззт, Берктгар пытался завоевать доверие сына Ревджака, и тем самым укрепить основу своей власти в племени.

Всю ночь Дриззт в темноте, никем не замеченный, провел возле лагеря. Перед рассветом он осторожно ушел, а впоследствии сделал сильный круг далеко на север.

Сейчас он обнаружил следы двух, шедших бок о бок людей. Они опережали его на час, но двигались они как охотники, и Дриззт был уверен, что он нагонит их не больше чем через несколько минут.

Но через мгновенье он замедлил темп движения, когда обнаружил, что следы разделяются, те, что поменьше вели на запад, а большие продолжали двигаться прямо на север. Дриззт последовал за большими, решив, что это следы Берктгара, и несколько минут спустя он увидел огромного варвара, тот стоял на колеях по среди тундры и, прикрывая рукой глаза, всматривался на север и на запад.

Дриззт стал двигаться медленнее и осторожнее. Он вдруг обнаружил, что нервничает при виде внушительного человека. Дриззт и Берктгар не раз спорили в прошлом, особенно когда Дриззт работал в Сеттлстоуне, где правил Берктгар, связным Бруенора. В этот раз все будет по‑другому, понял Дриззт. Теперь Берктгар был дома, и ему ничего не было нужно от Бруенора, а это делало варвара еще опаснее.

Но Дриззт должен был все выяснить. Это была главная причина, по которой он сошел с Горы Кельвина. Он двигался тихо, шаг за шагом, пока не оказался в нескольких ярдах от варвара, который все еще стоял на коленях и, судя по всему, и не подозревал о присутствии Дриззта.

“Приветствую тебя, Берктгар”, — сказал рэйнджер. Его, голос, раздавшийся внезапно, казалось, ни в малейшей степени не удивил варвара, и Дриззт решил, что Берктгар, чувствовавший себя в тундре, как дома, учуял его приближение.

Берктгар медленно встал и повернулся лицом к дроу

Дриззт посмотрел на запад, на видневшееся вдали тундры пятнышко. “Твой партнер по охоте?” — спросил он.

“Сын Ревджака, зовут Киерстаад”, — ответил Берктгар. “Превосходный юноша”.

“А что на счет самого Ревджака?” — спросил Дриззт.

Берктгар замолчал на мгновение, крепко сжав челюсти. “Ходили слухи, что ты вернулся в долину”, — сказал он.

“Ну и как, хорошо это с точки зрения Берктгара?”

“Нет”, — раздался простой ответ. “Тундра широка дроу. Достаточно широка, чтобы нам не пришлось больше встречаться”. Берктгар стал отворачиваться, как будто все необходимое было уже сказано, но Дриззт не собирался оставлять все так.

“С чего бы ты стал хотеть этого?” — невинно спросил Дриззт, пытаясь заставить Берктгара играть в открытую. Дриззт хотел знать, на сколько варвары обособлялись от дварфов и жителей Десяти Городов. Будут ли они незаметными партнерами, делящими тундру, или, как это было раньше, станут заклятыми врагами?

“Ревджак зовет меня другом”, — продолжил Дриззт. “Когда тогда, столько лет назад, я покидал долину, я называл Ревджака в числе тех, кого мне будет действительно не хватать”.

“Ревджак — старик”, — ровным голосом сказал Берктгар.

“Ревджак говорит от имени племени”.

“Нет!” — быстро и резко ответил Берктгар. Затем он быстро успокоился, и по его улыбке Дриззт понял, что это правда. “Ревджак, больше не говорит, от имени племени”, — продолжил Берктгар.

“Значит, Берктгар?” — спросил Дриззт.

Не переставая улыбаться, огромный варвар кивнул. “Я вернулся, чтобы увести свой народ”, — сказал он. “Увести подальше от ошибок Вулфгара и Ревджака, к обычаям, которым мы когда‑то, когда были свободны, следовали, и отвечали лишь перед собой и перед нашим богом”.

Дриззт задумался над этим. Дроу понял, что гордый молодой воин обманывается, ведь те старые времена, о которых так благоговейно говорил Берктгар, были не такими замечательными и беззаботными, как полагал варвар. Те времена знали войны, в основном между племенами за еду, которой часто не хватало на всех. Варвары умирали от голода и холода и часто кончали жизнь в качестве обеда тундровых йети, или величавых белых медведей, которые тоже следовали за стадами оленей вдоль побережья Моря Движущегося Льда.

Дриззт понимал, что это та опасность, которую таила в себе ностальгия. Люди часто помнили о прошлом только хорошее, забывая о бедах.

“Значит, от имени племен говорит Берктгар”, — согласился Дриззт. “Он поведет их к упадку? К войне?”

“Война не всегда значит упадок”, — холодно сказал варвар. “И неужели ты так быстро забыл, что следование пути Вулфгара, привело нас к войне с твоим собственным народом?”

Дриззту нечего было ответить на это утверждение. Но это, конечно же, произошло не совсем так. Война с дроу была скорее стечением обстоятельств, чем результатом действий Вулфгара. Но все равно, в этих словах была правда, особенно с точки зрения напыщенного Берктгара.

“А до этого, путь Вулфгара привел нас к войне, чтобы помочь вернуть трон твоему неблагодарному другу”, — настаивал Берктгар.

Дриззт сурово посмотрел на Берктгара. И снова слова того были правдивы, хоть и высокопарны, и дроу понял, что не сможет дать действенного ответа, чтобы поколебать уверенность Берктгара.

Они оба заметили, что пятнышко в тундре росло, по мере того, как к ним приближался Киерстаад.

“Мы снова нашли для себя чистый воздух тундры”, — заявил Берктгар, до того, как парнишка подошел к ним. “Мы вернулись к прежнему образу жизни, к лучшему образу жизни, и он не позволяет нам водить дружбу водить дружбу с дроу эльфами”.

“Берктгар многое забывает”, — ответил Дриззт.

“Берктгар многое помнит”, — ответил огромный варвар и пошел прочь.

“Советую тебе считаться с тем добром, которое Вулфгар сделал для твоего народа”, — крикнул ему вслед Дриззт. “Возможно Сэттлстоун и не место для племени, но Долина Ледяного Ветра — суровый край, край, где для любого человека союзники — высшая ценность”.

Берктгар не остановился. Он подошел к Киерстааду и прошел прямо мимо юноши. Киерстаад обернулся и некоторое время смотрел на него, юноша быстро понял, что только что произошло. Затем Киерстаад повернулся к Дриззту и, узнав дроу, подбежал прямо к нему.

“Рад тебя видеть Киерстаад”, — сказал Дриззт. “За прошедшие годы ты возмужал”.

После этих слов Киерстаад немного выпрямился, возбужденный тем, что Дриззт До’Урден сделал ему комплимент. Когда Дриззт покинул Мифрил Холл, Киерстаад был всего лишь двенадцатилетним мальчишкой, поэтому он не был особенно хорошо знаком с дроу. Но он знал Дриззта, как легендарного воина. Однажды Дриззт и Кэтти‑бри пришли в Хенгорот, медовый зал Сэттлстоуна, тогда Дриззт вскочил на стол и дал речь, призывавшую к укреплению союза между дварфами и варварами. Но по всем древним обычаям, о которых так часто говорил Берктгар, никого из дроу эльфов вообще бы не пустили в Хенгорот, и уж точно никому из них не выказывали бы уважения. Но в тот день, медовый зал продемонстрировал свое уважение к Дриззту До’Урдену, в знак признания его воинской доблести.

И еще Киерстаад не мог забыть истории о Дриззте, рассказанные его отцом. В одном особенно жестоком сражении с народом Десяти Городов нападавшие воины варваров потерпели сокрушительное поражение, и в немалой степени благодаря Дриззту До’Урдену. После той битвы, ряды варваров значительно поредели. А приближающаяся зима грозила выжившим множеством невзгод, особенно старшим и младшим, ведь просто не хватало охотников, чтобы прокормить всех.

Но когда кочевые варвары двинулись вслед за стаей на запад, вдоль тропинок находили свежие тела, аккуратно убитых и оставленных для племени оленей. И как решили Ревджак и большинство старейшин, это было дело рук Дриззта До’Урдена, дроу, который защищал Десять Городов от варваров. Ревджак никогда не забывал значение этого проявления доброты, как не забыли этого и многие из варваров старшего поколения.

“Я тоже рад тебя видеть”, — ответил Киерстаад. “Хорошо, что ты вернулся”.

“Не все разделяют эту точку зрения”, — заметил Дриззт.

Киерстаад лишь фыркнул и уклончиво пожал плечами. “Я уверен, что Бруенор снова рад видеть Дриззта До’Урдена”, — сказал он.

“И Кэтти‑бри”, — добавил Дриззт. “Она ведь вернулась со мной”.

Юноша снова кивнул, и Дриззт заметил, что тот хотел сказать что‑то более основательное, чем просто вести вежливую беседу. Но он все время оглядывался через плечо, на отдаляющегося Берктгара, своего вождя. Его лояльность явно металась.

Наконец, Киерстаад вздохнул и повернулся лицом к дроу, приняв решение в своей внутренней борьбе. “Многие помнят правду о Дриззте До’Урдене”, — сказал он.

“А о Бруеноре Бэттлхаммере?”

Киерстаад кивнул. “Берктгар сейчас вождь, по праву дела, но не все согласны с каждым его словом”.

“Тогда нам остается только надеяться, что он скоро вспомнит всю правду”, — ответил Дриззт.

Киерстаад снова бросил взгляд назад и увидел, что Берктгар остановился и машет ему рукой. Молодой варвар понял, чего от него ждут и, быстро кивнув Дриззту, и даже не сказав ни слова прощания, побежал к огромному человеку.

Дриззт долго размышлял над смыслом увиденного, юноша покорно подчинился воле Берктгара, хотя и не разделял многих взглядов своего вождя. Затем Дриззт поразмышлял над своими действиями. Он собирался вернуться в поселение, чтобы переговорить с Ревджаком, но теперь это казалось бесполезным и даже опасным делом.

Теперь за племя говорит Берктгар.

* * * * *

Пока Дриззт бежал на север Горы Кельвина, еще один путник пересекал тундру, направляясь к югу горы. Это Стампет Рэкингкло шла на свою прогулку, спина ее гнулась под весом тяжелого рюкзака, а глаза сконцентрировались на единственной цели — возвышающихся вершинах Мирового Хребта.

Креншинибон, висевший прикрепленный на поясе дварфа, был, тих и доволен. Артефакт вторгался в мысли Стампет каждую ночь. Его общение с дварфом было более тонким, чем обычно применял властный артефакт, ведь Креншинибон питал к ней здоровое уважение, и как к дварфу и как к жрице доброго бога. Постепенно, неделю за неделей, Креншинибон ослабил сопротивление Стампет, медленно убедил дварфа, что это не глупый и опасный путь, а скорее вызов, который нужно принять и победить.

Поэтому на предыдущий день Стампет отправилась в путь, решительно шагая на юг, с оружием в руках, готовая к встрече с любым монстром, готовая взобраться на любую гору.

Но к горам она пока не подошла, а была где‑то на полпути от Редуотерс, самого южного из трех озер. Креншинибон собирался молчать. Артефакт прожил многие века, и несколько дней ничего для него не значили. Когда они доберутся до гор, до диких мест, артефакт найдет себе носителя получше.

Но тут, неожиданно, осколок кристалла почувствовал присутствие, сильное и знакомое.

Танар’ри.

Стампет перестала идти мгновение спустя, сморщив от любопытства лицо, когда она заметила предмет на своем поясе. Она почувствовала идущие от него вибрации, как будто он был живым. Когда она изучила предмет, она поняла, что эти вибрации — зов.

“Ну и что?” — спросила дварфа, сняв осколок кристалла. “Что ты задумал?”

Стампет все еще смотрела на осколок, когда из‑за голубого тумана на далеком горизонте выскочил темный комок и теперь он быстро приближался на своих кожистых крыльях. Наконец, дварф пожала плечами. Ничего не поняв, она вернула осколок на место, а затем посмотрела вверх.

Слишком поздно.

Эррту налетел стремительно и неожиданно, сбив дварфа с ног, прежде чем та успела даже поднять оружие. Через несколько секунд Эррту держал в своих лапах Креншинибон — этого союза ждали они оба.

Стампет, оцепенев, лежала на земле, ее оружие было отброшено далеко за пределы ее досягаемости, она приподнялась на локтях и посмотрела на танар’ри. Она стала взывать к своему богу, но Эррту не стал терпеть этого. Он сильно ударил ее, отпросив на десяток футов, и приготовился нанести мучительный добивающий удар.

Его остановил Креншинибон. Артефакт не пренебрегал грубой силой, и дварфу он не сочувствовал. Но простое напоминание того, что таких врагов, как Стампет, можно было использовать в своих целях, заставило демона остановиться. Эррту ничего не знал о Бруеноре Бэттлхаммере и походе в Мифрил Холл, ничего не знал об отбытии клана из долины и уж тем более о его туда возвращении. Но демон знал о том, что Дриззт раньше был в союзе с дварфами Долины Ледяного ветра. И если Дриззт До’Урден был в долине или если он когда‑нибудь туда вернется, он скорей всего снова сойдется с дварфами, которые разрабатывали шахты к югу от места под названием Гора Кельвина. А эта самка, очевидно, была членом клана.

Эррту встал прямо над ней, угрожая ей, не давая ей сконцентрироваться, чтобы прочесть заклятье, или даже достать оружие. Демон вытянул одну руку, на его втором пальце было кольцо, украшенное черно‑фиолетовым камнем. Черные глаза Эррту вспыхнули яркими огнями, когда он начал читать заклятье на гуттуральном языке Абисса.

Камень вспыхнул фиолетовым светом, накрывшим Стампет.

Внезапно, ракурс, в котором она все видела, изменился. Она уже не смотрела вверх на демона, вместо этого она смотрела вниз на свое собственное тело! Она услышала гогот Эррту и почувствовала одобрение осколка кристалла, а затем беспомощно наблюдала за тем, как ее тело поднялось с земли и начало ходить вокруг, подбирая уроненные предметы.

Похожее на зомби, ходившее на прямых ногах, бездушное тело дварфа развернулось и отправилось на север.

А душа Стампет, слышавшая гоготанье, ощущавшая разумные волны, которые артефакт посылает Эррту, оставалась в плену черно‑фиолетового камня.

* * * * *

Той же ночью Дриззт и Кэтти‑бри сидели на склоне Бруенора с краснобородым дварфом и Реджисом, наслаждаясь светом звезд. Оба, дварф и хафлинг, ощущали волнение своих друзей, ощущали, что у Дриззта и Кэтти‑бри был секрет.

Дроу и женщина не раз обменялись озабоченными взглядами.

“Ну”, — наконец сказал Бруенор, больше не способный выдерживать могильные взгляды.

Кэтти‑бри ухмыльнулась, проницательные наблюдения ее отца сняли напряженность. Они с Дриззтом взяли этой ночью Бруенора и Реджиса сюда, чтобы обсудить вещи более серьезные, чем красота луны и звезд. После долгих обсуждений, дроу наконец‑то согласился с аргументами Кэтти‑бри, что нечестно держать их в неведении относительно истинных причин их возвращения в Долину Ледяного Ветра.

И так, Дриззт рассказал историю последних нескольких недель их пребывания на Морской Фее, о нападении на капитана Дюдермонта в Уотердипе и плавании на Кэрвич, о путешествии в Каррадун по воле заклятия Харкла Харпелла и о походе по ветрам с Кэддерли, который доставил их в Лускан. Он ничего не опустил, даже те отрывки пророчества слепой ведьмы, которые он помнил, и намеки на то, что в плену у Эррту, великого танар’ри, был его отец.

Кэтти‑бри часто вставляла собственные соображения, в основном она заверяла отца в том, что большая часть причин, по которой они решили, что пора вернуться сюда, была в том, что это был дом, и потому что Бруенор был здесь, и потому что Реджис был здесь.

Когда Дриззт закончил, среди четырех друзей воцарилось молчание. Все взгляды были обращены на Бруенора, все ждали его ответа, как будто он должен был вынести всем приговор.

“Чертов эльф!” — наконец прорычал он. “Всегда тащишь за собой неприятности! Знаешь, с тобой жизнь становится интересной!”

После короткого, вымученного смеха, Дриззт, Кэтти‑бри и Бруенор повернулись к Реджису, чтобы услышать его мнение о проблеме.

“Мне следует расширить круг друзей”, — заметил хафлинг, но, как и ярость Бруенора, отчаяние Реджиса было притворным.

В ночи рыкнула Гвенвивар.

Они снова были вместе, пятеро друзей, более чем готовые столкнуться с любыми напастями, более чем готовые к битве.

Но они не знали глубины ужаса, сеемого Эррту, и не знали, что демон уже держал в своих злобных лапах Креншинибон.

 

Глава 23

Кришал‑Тирит

 

Тихий звук, клубок летящей темноты в темном ночном небе, демон несся на север, мимо трех озер, мимо Горы Кельвина, над открытой тундрой мимо поселения народа Берктгара. Эррту собирался отправиться на самый северный край тундры, чтобы основать там свою крепость, но когда он туда добрался, до края Моря Движущегося Льда, демон нашел более подходящее пустынное место. Эррту, создание из огненного Абисса, не особенно дружил со льдом и снегом, но структура из огромных айсбергов, торчащая в воде — горная цепь, окруженная защитным рвом, с ледяной водой — перед таким потенциалом он устоять не мог.

Танар’ри устремился к ней, над первым и самым широким куском открытой воды и приземлился на склоне видимой части ближайшего высокого айсберга. Он вглядывался в темноту, сначала обычным зрением, затем он позволил глазам перейти на тепловой спектр. Ему предсказуемо открылась холодная тьма и в обычном и в инфракрасном спектре, холодная и мертвая.

Демон начал было двигаться дальше, но почувствовал волю Креншинибона, просившего его посмотреть повнимательнее.

Эррту, не ожидавший ничего найти, не видел смысла в столь тщательном осмотре, но все же продолжил исследовать местность. И, к его удивлению, он и в самом деле увидел обрывки теплого воздуха, поднимавшиеся из пустоты сбоку от айсберга, находившегося примерно в ста ярдах от него. Но Эррту был слишком далеко, чтобы разобрать какие‑либо четкие формы и великий танар’ри сделал короткий взмах своими кожистыми крыльями и вполовину сократил расстояние.

Но ему пришлось подобраться еще ближе, прежде чем он смог разобрать, что тепло исходило от группы теплокровных существ, крепко сгруппировавшихся в круг. Опытный путешественник по Долине Ледяного Ветра принял бы их за тюленей, или каких‑нибудь других морских животных, но Эррту не был знаком с существами севера, и поэтому он приближался очень осторожно.

Это были гуманоиды, ростом с человека, с длинными руками и большими головами. Эррту решил, что они одеты в шкуры, пока не подобрался достаточно близко для того понять, что они вообще не были ни во что одеты, вместо этого у них были свои, естественные, толстые волосатые шкуры, покрытые тонким маслянистым блеском.

Зачатки твоей армии, вторглось в мысли бэйлора, это нетерпеливый Креншинибон снова начал свой поход за огромной властью.

Эррту остановился, и некоторое время обдумывал эту мысль. Демон не планировал собирать армию, только не здесь, в этом заброшенном диком месте. Он собирался лишь ненадолго задержаться в Долине Ледяного Ветра, только чтобы узнать, здесь ли Дриззт До’Урден, и может немного дольше, чтобы уничтожить дроу, если тот действительно был здесь. И когда с этим будет покончено, Эррту планировал перебраться из этой долины‑пустоши в более гостеприимные, и куда гуще заселенные края.

Но указания Креншинибона не смягчались, и, через некоторое время, танар’ри начал видеть потенциальную выгоду, в том, чтобы пленить нескольких местных тварей. Возможно, будет мудро укрепить свое положение, несколькими легко расходуемыми солдатами.

Бэйлор зловеще усмехнулся и пробормотал несколько слов — заклятье, которое позволит ему общаться с тварями на их собственном гуттуральном, напоминавшем хрюканье, языке — если так вообще можно было назвать их фырканья и рыканья. Эррту еще раз воспользовался своими магическими способностями и исчез, появившись на склоне прямо позади и над импровизированным лагерем лохматых созданий. Теперь, бэйлор смог получше разглядеть зверюг, по его подсчетам их было что‑то около двух дюжин. Их лохматый мех был белого цвета, а их головы были огромными, но, в сущности, у них не было заметно лба. Они были крепко сложены. Грубо толкаясь, каждый из них, очевидно, стремился пробиться ближе всех к центру скопления, где, как заметил Эррту, находилось самое теплое место.

Они твои! Объявил Креншинибон.

Эррту согласился. Он чувствовал силу осколка кристалла, который и в самом деле обладал все подавляющей силой. Бэйлор вскочил на склон горы, выпрямившись на все свои двенадцать футов и, мыча, обратился к лохматым гуманоидам на их языке, Эррту объявил себя их богом.

Лагерь превратился в хаос, повсюду стали носиться твари, врезаясь, друг в друга, падая друг на друга. Эррту спикировал вниз, приземлившись прямо посреди них, и они отодвинулись от высоченного демона, осторожно окружая того, а бэйлор вызвал круг из невысокого, медленно переливающегося пламени, ограждая то место, где он стоял.

Эррту высоко поднял свой молниевый меч, повелевая созданьям преклониться перед ним.

Вместо этого, лохматые твари вытолкнули вперед одного из своих, самого крупного в группе.

Эррту понял, что это вызов. Громадное волосатое созданье начало было угрожающе реветь, но слова застряли у него в глотке, когда еще одно оружие танар’ри — зловещий многоголовый кнут, резко хлыстнул и обхватил лодыжки твари. Равнодушный рывок могучего демона сбил созданье с ног, затем Эррту небрежно подтянул его к себе так, чтобы тот лежал, крича от агонии, в созданном демоном кольце огня.

Эррту не убил тварь. Через мгновение он круговым движеньем дернул кнут, и тварь вылетела из огня, хныкая, покатившись по льду.

“Эррту!” — объявил танар’ри, от его громогласного голоса испуганные твари попятились. Напуганы, но не преклоняются, понял Эррту и решил применить другую тактику. Эррту понимал, что в основе их образа жизни лежал инстинкт. Тщательно осмотрев при свете огня их самих и их орудия, бэйлор понял, что они, похоже, были менее цивилизованными, чем гоблины, с которыми он больше привык иметь дело.

Запугай их, а потом награди, предложил Креншинибон, стратегию, которую Эррту уже успешно начал применять. Запугивание уже удалось. С рыком демон прыгнул со своего места, воспарив над макушкой айсберга, и исчез в темноте ночи. Эррту слышал не прекращавшиеся мычание и шепот, пока он улетал, и он снова улыбнулся, считая себя очень умным, представляя себе лица глупых животных, когда он даст им их награду.

Эррту не пришлось лететь далеко, чтобы найти то, что может стать этой наградой. Он увидел плавник созданья, огромного созданья, торчавший из темной поверхности воды.

Это был кит‑убийца, хотя для Эррту, он был всего лишь большой рыбой, всего лишь мясом, которое он может достать. Демон спикировал вниз, резко нырнув на спину чудища. В одной руке Эррту держал свой молниевый меч, в другой — осколок кристалла. Он нанес могучий удар мечом, но атака Креншинибона была еще сильнее, его сила, впервые за много лет высвободилась, луч пылающего белого огня так же легко рассек плоть кита, как свет маяка рассекает ночное небо.

Всего лишь несколько минут спустя, Эррту вернулся к лагерю лохматых гуманоидов, таща за собой мертвого кита. Он бросил создание, и то с хлопком упало прямо в центре скопления ошарашенных гуманоидов, затем он снова объявил себя их богом.

Животные набросились на убитого кита, они стали рубить его тупыми топорами, отрывать куски плоти, жадно пить его кровь — ужасающая церемония.

Как раз, как нравилось Эррту.

Через несколько непродолжительных часов, Эррту со своим новым воинством нашли подходящую плавучую льдину, чтобы устроить там крепость. Тогда Эррту еще раз воспользовался силами Креншинибона, и создания, уже ставшие боготворить своего демона, стали ходить кругом, выкрикивая имя Эррту, затем они раболепно преклонились перед ним.

Ведь самая великая сила Креншинибона заключалась в возможности создавать точную свою копию огромных размеров, кристальную башню — Кришал‑Тирит. По приглашению Эррту, зверюги обыскали основание башни, но не нашли никакого входа — только экстрапланарные существа могли найти дверь в Кришал‑Тирит.

Эррту сделал это и вошел. Он не стал тратить время и связался с Абиссом, открыв ворота, через которые сможет пройти Бизматек, притащив с собой беспомощного и измученного пленника бэйлора.

“Добро пожаловать в мои новые владения”, — сказал Эррту измученной душе. “Тебе здесь понравиться”. Сказав это, Эррту стал беспрерывно хлестать его кнутом, избивая его до тех пор, пока пленник не потерял сознание.

Бизматек ликующе завыл, понимая, что веселье начинается.

В течение нескольких следующих дней, они вживались в крепость, Эррту вызвал других низших демонов, орду жалких мэйнов, и даже переговорил с другой сильной истинной танар’ри, шестирукой марилиф, уговорив ее присоединиться к из игре.

Но внимание Эррту не сильно отвлеклось от его главной цели; он не позволил упоению такой абсолютной властью отвлечь его от истины его скромных побед. На одной из стен второго этажа башни было повешено зеркало, устройство для магического наблюдения, и Эррту часто внимательно вглядывался в него, просматривая долину своим магическим зрением. Эррту испытал невероятное удовольствие, когда узнал, что Дриззт До’Урден и в самом деле был в Долине Ледяного Ветра.

Пленник, всегда находившийся возле Эррту, увидел изображение эльфа дроу, женщины человека, краснобородого дварфа, а также полного хафлинга и выражение его лица изменилось. Его глаза впервые за много лет заблестели.

“А ты и в самом деле будешь мне весьма полезен”, — заметил Эррту, крадя последнюю надежду, остававшуюся в пленнике, который для демона был лишь инструментом, частью обмена. “С тобой в моих руках, я заставлю дроу прийти ко мне и перед тем, как убить тебя, я уничтожу его перед твоими глазами. Это твоя судьба и твоя погибель”. Демон завыл от восторга и стал хлестать пленника снова и снова, сбивая того на пол.

“И ты принесешь пользу”, — сказал бэйлор большому фиолетовому камню, закрепленному на его кольце, тюрьме несчастного сознанья Стампет Рэкингкло. “По крайне мере твое тело”.

Плененная Стампет услышала отдаленные слова, но душа жрицы была окутана серой пустотой, пустынным местом, где ее мольбы не мог услышать даже ее бог.

* * * * *

Этой ночью Дриззт, Бруенор и остальные с беспомощным удивлением смотрели на то, как Стампет, с отсутствующим выражением лица, казалось, лишенная всяких эмоций, входила в шахты дварфов. Она пошла в главный приемный зал на самом высоком этаже и просто встала там.

“У нее отсутствует душа”, — высказала догадку Кэтти‑бри, и остальные, изучавшие дварфа, пытавшиеся вывести ее из ступпора, даже зашедшие так далеко, что решились дать ей сильную пощечину по лицу, справедливо не могли не согласиться.

Дриззт провел много времени перед похожей на зомби дварфом, задавая ей вопросы, пытаясь разбудить ее. Бруенор выгнал почти всех остальных, позволив только своим самым близким друзьям — а по иронии судьбы ни один из них не был дварфом — остаться.

Неожиданно дроу попросил Реджиса дать ему драгоценный кулон, украшенный рубином, и Реджис охотно подчинился, стащив зачарованные предмет с шеи и бросив его эльфу. Дриззт несколько секунд восхищался большим рубином, непрекращающимся кружением его небольших огоньков, которые могли погрузить ничего не подозревающего наблюдателя в свои гипнотические глубины. Затем Дриззт поднес предмет прямо к лицу зомби‑дварфа и начал говорить с ней мягко, нежно.

Если она его хоть как‑то услышала, если она вообще заметила рубиновый кулон, она не подала вида.

Дриззт повернулся к друзьям, как будто собирался что‑то сказать, как будто собираясь признать поражение, ну тут его лицо просияло — он что‑то вспомнил — это продлилось лишь мгновенье, а затем оно снова приняло выражение могильного уныния. “Стампет ходила наружу одна?” — спросил Бруенора Дриззт.

“Попробуй‑ка удержать эту на месте”, — ответил дварф. “Она всегда шляется снаружи — посмотри на ее мешок. Мне кажется, она снова отправилась куда‑то, где можно карабкаться”.

Быстрый осмотр огромного мешка Стампет подтвердил слова краснобородого дварфа. Походный мешок был набит едой, зацепами и веревками, а также другими приспособлениями для подъема на скалы.

“Она взбиралась на Гору Кельвина?” — внезапно спросил Дриззт, все наконец‑то начало вставать на свои места.

Кэтти‑бри тихо простонала, понимая, куда клонил дроу.

“Поглядывала в ту сторону с того момента, как мы вошли в Десять Городов”, — объявил Бруенор. “Я думаю, что она поднималась на нее, по крайней мере, она так говорила, не так давно”.

Дриззт посмотрел на Кэтти‑бри, и девушка кивнула, соглашаясь с ним.

“О чем вы думаете?” — решил узнать Реджис.

“Осколок кристалла”, — ответила Кэтти‑бри.

Тогда они внимательно обыскали Стампет, потом отправились в ее личные покои, перевернув там все вверх дном. Бруенор позвал еще одного из своих жрецов, того, кто мог замечать магические ауры, но поиск с помощью чар также не увенчался успехом.

Через некоторое время они оставили Стампет со жрецом, который испытывал на ней весь ассортимент заклятий, чтобы разбудить или, хотя бы, расслабить похожую на зомби дварфу. Бруенор расширил число ищущих осколка кристалла до всех дварфов в шахтах, двухсот усердных трудяг.

И тогда все, что они могли сделать — это ждать и надеяться.

Поздно ночью Бруенора разбудил жрец, дварф, бывший в ярости оттого, что Стампет только что ушла от него, выходил прямо из шахт.

“Вы остановили ее?” — быстро спросил Бруенор, прогоняя сонливость.

“Ее держат пять дварфов”, — ответил жрец. “Но она просто продолжает идти, пытаясь протолкнуться через них!”

Бруенор поднял трех своих друзей, и вместе они понеслись к выходу из шахт, где все еще пыталась пройти Стампет, отскакивая от живого барьера, но, упрямо продолжая идти прямо на него.

“Ее не утомишь и не убьешь”, — пожаловался один из дварфов закрывавших проход при виде своего короля.

“Тогда просто держите ее!” — прорычал в ответ Бруенор.

Дриззт не был столь уверен в правильности такого курса. Он начал что‑то ощущать здесь, и понял, что это не просто совпадение. У дроу появилось чувство, что каким‑то образом то, что произошло со Стампет, было связанно с его возвращением в Долину Ледяного Ветра.

Он посмотрел на Кэтти‑бри, и увидел по ее ответному взгляду, что она разделяла его чувства.

“Давайте собираться в дорогу”, — прошептал Бруенору Дриззт. “Возможно, Стампет хочет нам что‑то показать”.

Прежде чем солнце поднялось над горами к востоку, Стампет Рэкингкло вышла из долины дварфов, направляясь на север через тундру, ведя за собой Дриззта, Бруенора, Кэтти‑бри и Реджиса.

Как раз, как и планировал Эррту, смотревший из комнаты магического наблюдения в Кришал‑Тирит.

Демон махнул когтистой рукой, и изображение в зеркале стало серым и нечетким, а затем и совсем исчезло. Потом Эррту поднялся на самый высокий этаж башни, небольшую комнатку, где весел осколок кристалла, паривший в воздухе.

Эррту чувствовал любопытство предмета, ведь демон выработал довольно чувствительную и телепатическую связь с Креншинибоном. Он чувствовал его радость, понял демон, и хотел знать ее источник.

Эррту лишь рассмеялся над ним и направил на предмет поток заградительных, бессмысленных видений, подавляя его ментальные вторжения.

Внезапно демона ударило шокирующее вторжение, плотный поток воли Креншинибона, который чуть не вырвал историю Стампет из его уст. Могучему бэйлору пришлось задействовать все, вплоть до мельчайших крох своих метальной энергии, чтобы противостоять зову, но, даже сделав это, Эррту обнаружил, что у него не было сил, чтобы выйти из комнаты, и он знал, что не сможет долго сопротивляться.

“Как ты смеешь …” — задыхаясь, прошипел демон, но атака осколка кристалла не ослабевала.

Эррту продолжил выставлять барьер из бессмысленных мыслей, понимая, что если Креншинибон сейчас прочтет его мысли — он обречен. Он осторожно потянулся к бедру и взял меленький мешочек, который был прикреплен и висел на нижнем зубце его кожистых крыльев.

Одним резким движением Эррту вытащил мешочек и разорвал его, схватил контейнер и открыл его, в его руку выпал черный сапфир.

Атака Креншинибона усилилась; ноги демона подкосились.

Но Эррту подобрался достаточно близко. “Я хозяин!” — объявил он, поднеся антимагический камешек к Креншинибону.

Взрыв, который за этим последовал, отбросил Эррту к стене и сотряс башню и айсберг до самых корней.

Когда клубы пыли рассеялись, антимагический камня не было, просто не было, и лишь небольшая кучка бесполезного порошка указывала на то, что он вообще там был.

Больше никогда не делай таких глупостей! пришел телепатический приказ Креншинибона, к этому приказу артефакт прибавил обещания жесточайших пыток.

Эррту поднялся с пола, кипятясь и радуясь одновременно. Чистая сила Креншинибона была и в самом деле огромна, ведь он смог полностью уничтожить обладавший огромной силой сапфир, убивающий чары. И все же, этот последний приказ, который Креншинибон бросил Эррту, был не так силен. Эррту знал, что он ослабил осколок кристалла, скорей всего лишь временно, но все же он сделал то, чего никогда не хотел делать. Этого нельзя было избежать, решил демон. Он должен был командовать здесь, а не слепо служить магическому предмету!

Скажи мне! снова вторгался упрямый осколок, но, как и в случае с яростью из‑за фокусов демона с антимагическим камнем, в телепатическом послании было мало силы.

Эррту открыто рассмеялся над парящим осколком. “Я здесь хозяин, а не ты”, — объявил великий бэйлор, вытянувшись во весь рост. Его рога терлись о самую макушку кристальной башни. Эррту бросил пустой, экранирующий контейнер в кристалл, слегка промахнувшись. “Я скажу, когда сам захочу и скажу столько, сколько захочу!”

Осколок кристалла, притом, что большую часть своей энергии он истратил при близком столкновении с дьявольским сапфиром, не



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-07-14 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: