- Я раньше его не видела. Он горяченький.
Гаррет посмотрел на меня и заржал.
- У него есть девушка, которой он, очевидно, дорожит, раз так быстро появился здесь с моими бабками. Не думаю, что у тебя есть шанс.
- Раньше это никого не останавливало, - ответила она, опять вставая и направляясь ко мне.
Я напрягся, когда она притормозила передо мной. Ее кожа пахла так, словно водка сочилась из пор, и от вони мой желудок дернулся.
- Что ты скажешь, малыш? Как насчет небольшого веселья?
Я простонал, отдернув голову, когда она попыталась провести пальцами по моим волосам, не желая, чтобы она коснулась меня своими проклятыми грязными руками. Я не имел представления, где они были, и не желал знать, основываясь на ее внешнем виде.
- Ты, блядь, издеваешься надо мной, - сказал я.
- Оставь его в покое, Кэти, - сказал Гаррет, вставая и собирая деньги. – Это все. Рад был иметь с тобой дело.
- Я тоже, - пробурчал я, благодарный, что все это дерьмо закончилось.
Быстро вылетев за дверь, я сел в машину, доставая телефон, и двинулся по улицам Порт-Анжелеса. Я набрал номер Бена Чейни, сказав ему, когда он ответил, что у меня есть для него кое-что. Я не стал объяснять, но он понял, на что я, блядь, намекаю, и сообщил, что встретит меня с деньгами на парковке у супермаркета в Форксе.
Я приехал прямо туда, припарковался в сторонке от всех, выключил мотор и откинулся на спинку сиденья, ожидая Бена. Я быстро устал, чувствуя себя охрененно неловко, и взял тетрадь Изабеллы с пассажирского сиденья. Мне было неудобно, что я прихватил ее, но больше записать было не на чем, и я даже не подумал, будет ли она искать ее, пока я отсутствую.
Я поколебался, не уверенный, могу ли я действительно заглянуть в нее, но скука смешивалась с любопытством, и, в конце концов, они победили. Я открыл тетрадь на первой странице, проглядел ее, и почувствовал тошноту, читая записи. Она вспоминала все, что с ней было, описывала ночные кошмары и то, что она видела. Она много думала о боли, которую чувствовала, и я пролистывал страницы все в большей ярости. Там были дюжины рисунков, некоторые такие неясные, что я даже не мог понять, что там нарисовано, но были и такие точные, словно я видел это собственными глазами. На некоторые было тяжело смотреть, и я быстро перелистывал страницы, мой гнев становился все больше.
|
|
Я был примерно на середине, когда заметил свое имя, и быстро прочитал абзац. Она постоянно писала, что любит меня, но также размышляла, какое будущее нас ждет. Она почти боялась этого, ей не нравилась ситуация, в которой я оказался. И как же сильно я не хотел, чтобы это дерьмо причиняло ей боль! Я хотел только защитить ее, в любом случае, не желал ранить ее, и тот факт, что она боялась неизвестности, заставил меня задуматься – а не делаю ли я еще хуже, не рассказывая ей все. Но я не мог избавиться от мысли, что она, блядь, возненавидит меня, не сможет смотреть на меня без отвращения, если я даже расскажу ей, что я стоял и смотрел. И я знал еще тогда, когда поехал в Чикаго, что никоим образом я не признаюсь ей в дерьме, которое был вынужден делать.
Я в смятении перелистнул еще несколько страниц, едва просматривая их, и один набросок с краю привлек мое внимание. Я уставился на него, растерянно нахмурившись. По какой-то причине это лицо казалось мне странно знакомым. Этого человека Белла уже рисовала на предыдущих страницах, но этот набросок был четким, с превосходно прорисованными деталями. Одна сторона его лица была обезображена шрамом, словно от ожога. Я не помнил, где я его видел, но не сомневался, что откуда-то знаю его.
|
|
Я был так сконцентрирован на рисунке, что не заметил, как подошел Бен и постучал в окно, заставая меня врасплох. Я подпрыгнул, вздрогнул, быстро отложил тетрадь в сторону и выругался.
- Ты, блядь, испугал меня, - пробурчал я, вылезая из машины.
- Прости, чувак. Ты выглядишь так, словно тебя что-то потрясло. С тобой все в порядке?
- Да, просто у меня голове много всего, - сказал я, обходя машину и открывая багажник.
- Надо думать. Я тебя уже вечность не видел. Я слышал, что ты вернулся в город, но не вернулся в школу, так что я не знал, что происходит, - ответил он. – Хотя я удивился, когда ты позвонил. Я слышал о том, что было в Чикаго, так что думал, что твой отец на какое-то время отошел от дел.
- Он так и сделал, - сказал я, доставая сумку и протягивая ему.
- Ты? – нерешительно спросил он, осторожно глядя на меня.
Я пожал плечами, нервно проведя рукой по волосам. Я не знал, что буду чувствовать, говоря о таком дерьме с Беном, потому что прежде я не вдавался в разговорах с ним в детали бизнеса моего отца.
- Я делаю то, что должен делать, - сказал я.
- Да, понимаю. Я говорю то же самое последние несколько лет, - сказал он, делая движение к сумке.
- Держу пари, да, - пробормотал я.
Он подошел и открыл свой багажник, опуская сумку внутрь.
– А как ты справляешься с этим? Я хочу сказать, Анжела знает, что ты как-то связан с этим дерьмом, но я знаю, что она не понимает, насколько глубоко ты завяз. Как тебе удается хранить это в секрете от нее?
|
|
Он пожал плечами.
- Это нелегко, потому что я словно живу двойной жизнью. Но то, что я получаю, стоит того, чтобы делать это – цель оправдывает средства. Я чувствую большую вину за то, что вру ей, но я просто спрашиваю себя – а хочет ли она это знать, и, по зрелом размышлении, прихожу к выводу, что нет. Невежество слепо, мой друг, и я скорее хочу видеть ее в слепом неведении, чем понимающей и взволнованной. Пока это не ранит ее, не думаю, что это большая проблема.
- А если это ранит ее? – спросил я.
Он пожал плечами.
- Тогда это того не стоит, - сказал он. – Ничто не стоит ее боли.
- Да, - пробормотал я, прислоняясь к «Вольво».
- Знаешь, когда вы, ребята, уехали, здесь появился федеральный агент и начал задавать вопросы. Он интересовался твоей девушкой больше, чем всеми остальными, спрашивая людей, что они о ней знают, и откуда она взялась, и знаем ли мы – все ли с ней в порядке или нет, - сказал он. – С ней все в порядке?
- Да, с ней все хорошо, - нерешительно ответил я. – Она дома.
- Хорошо. Она прекрасная девушка. Я бы не хотел узнать, что с ней что-то случилось, - сказал он, залезая в свою машину и вынимая маленький конверт. - Ладно, вот деньги. Я могу подождать, пока ты их пересчитаешь.
- Я тебе доверяю, - сообщил я, забирая его.
Он засмеялся, тряхнув головой и протягивая руку для рукопожатия.
- Никогда бы не подумал, что увижу день, в который Эдвард Каллен будет кому-то доверять, - сказал он. – Рад был тебя видеть, парень. Это, наверно, последний наш обмен, раз уж скоро окончание школы, а потом я уеду в Йель.
- Тебе хватит денег на обучение? – осторожно спросил я.
- Да, у меня их достаточно. Как я и сказал, цель оправдывает средства, - ответил он. – В любом случае, не пропадай.
- Да, - пробормотал я, зная, что это глупость, потому что, скорее всего, я больше не увижу его после отъезда.
Наши жизни разойдутся в двух разных направлениях, которые никогда не пересекутся в будущем.
– Удачи в обучении на юриста, Бен. Если тебе что-нибудь будет нужно, не стесняйся обратиться, хорошо?
- Спасибо, и ты можешь сделать то же самое, - ухмыляясь, сказал он. – Я собираюсь специализироваться по уголовному праву.
Я хихикнул и распрощался, скользнув в машину и наблюдая, как он уезжает. Я еще несколько минут посидел, прежде чем завести мотор, и во мне появилось странное чувство. Это было похоже на решимость, словно все, наконец, собралось вместе, и хотя мне все еще не нравилась ситуация, в которой я оказался, похоже, что я, наконец, начал привыкать к ней.
Я бросил конверт с деньгами в бардачок и поехал домой, взяв тетрадь, которую утащил уБеллы, прежде чем зайти внутрь. Я пошел прямо на третий этаж и притормозил, когда открыл дверь спальни, увидев Изабеллу, лежащую на кровати и обнимающую подушку. Ее глаза были закрыты, и слабая улыбка на ее губах возбудила во мне острую боль желания. Она выглядела почти счастливой, лежа здесь, и впервые за долгое время ее лицо не было искажено от волнения, а ее тело не было напряжено и встревожено.
Я тихо прикрыл дверь и подошел к ней, осторожно подсовывая тетрадь под кровать, и сел рядом с ней. Она немного пошевелилась, когда кровать качнулась, и с ее губ тихо слетело мое имя.
Я усмехнулся, до этого момента не осознавая, как сильно я соскучился по этому дерьму. Я вспомнил первый раз, когда она сделала это – удовлетворенно прошептала мое имя. Я хотел, чтобы всегда было так, чтобы я мог остановить этот момент навсегда, но, конечно, я не был так охрененно удачлив.
Так никогда не было, и, конечно, так никогда не будет.
Она быстро зашевелилась и захныкала, ее лицо искривилось от волнения. Я простонал, зная по опыту, что будет дальше. Она начнет плакать во сне, метаться и кричать на каких-то ублюдков, которых видела только она. Я знал, что она будет умолять, чтобы меня оставили в живых, вспоминая момент, когда она просила их, но было просто невозможно сидеть и наблюдать ее мучения.
- Пожалуйста, - прошептала она.
- Изабелла, - сказал я, трогая ее за плечо, потому что не мог слушать это снова. – Просыпайся, tesoro.
Ее глаза резко открылись и она быстро села с выражением паники на лице.
– Эдвард, - смущенно выдохнула она, неистово оглядываясь.
Она начала протирать глаза, пытаясь проснуться, чтобы все обрело смысл.
– И давно ты дома?
- Минуту или две, - пожал я плечами, сбрасывая обувь. – Ты хочешь посмотреть кино?
- Конечно, - пробормотала она, ложась на спину и зевая. – Выбираешь ты.
Я хихикнул и подошел к ДВД, поставив первое попавшееся кино. Мне было наплевать, про что оно, потому что я подозревал, что усну настолько быстро, что даже не посмотрю тиры до конца. Я устал, мои глаза горели, тело ослабело, но я предложил это, чтобы отвлечь ее от кошмара. Я вернулся к кровати, готовый расслабиться, но застыл, увидев знакомый кожаный переплет книги, лежавшей открытой на покрывале.
- Где, блядь, ты взяла это? – поинтересовался я, быстро поднимая ее, ясно вспомнив, как избавился от нее.
Белла напряглась и осторожно взглянула на меня.
- У твоего отца, - ответила она. – Он мне ее отдал.
Я растерянно нахмурился.
- Почему, блядь, он отдал тебе дневник моей матери? – спросил я, не понимая, потому что мы оба пришли к выводу, что эту вещь он должен держать у себя.
- Он сказал, что это может помочь, - нервно пробормотала она. – Понимаешь, в нашей ситуации, он подумал, что это может помочь мне справиться, ну, со всем, если я узнаю, как она справилась с этим. Я могу научиться у нее и не сделать подобных… ошибок.
Я съежился от этих слов, чувствуя естественное желание оттолкнуть это от себя подальше, но загнал его назад, потому что это не было проступком Изабеллы. Правда, хотя мне не хотелось это признавать, была в том, что это были ошибки моей матери… Но я осмеливался думать, что это не имеет значения, потому что это того стоило.
Как сказал Бен, цель оправдывает средства. Я задумался, какая цель могла оправдать то дерьмо, через которое я прошел, но в одном я был уверен: Изабелла не закончит так, как моя мама.
- Когда он отдал его тебе? – спросил я, собравшись.
- Сегодня, пока тебя не было. Он попросил меня зайти в его офис, и отдал, - пояснила она. – Если ты не хочешь, чтобы я читала его…
- Нет, все нормально, - быстро сказал я, не желая выглядеть полной задницей, хотя не был уверен в этом, если учесть, как она отреагировала, прочитав его в первый раз.
Я не знал, о чем, черт возьми, писала мама, но также понимал, что действовать против отца не приведет ни к чему хорошему, так что в моих интересах верить, что он знает, что делает. Плюс, я слишком устал, чтобы спорить с ней.
- Я просто растерялся.
Я бросил дневник на стол и завалился на кровать, вздохнув, как только мое тело коснулось матраса. Изабелла прижалась ко мне, положив голову на грудь, и я обнял ее.
- Твой отец сказал, что на Рождество приедет вся твоя семья, - пробормотала она.
- Наша, - поправил я ее. – Наша семья, Белла. И да, они приедут, блядь, но я не уверен, счастлив я от этого или нет. Они могут действовать мне на нервы.
- А я рада, что они приезжают, - тихо сказала она. – Я думаю, это здорово.
- Да, может быть, - пробормотал я, закрывая глаза.
Тот факт, что она радовалась тому, что будет рядом со всеми нами, вызвал улыбку на моих губах. Еще не так давно она пряталась от людей, слишком встревоженная, чтобы расслабиться в компании. Это казалось вечностью, но на самом деле прошло всего немногим больше года, и она уже зашла так охрененно далеко и адаптировалась так быстро, что это давало мне надежду, что с ней действительно будет все хорошо.
– Хотя я предпочел бы быть без Розали.
Она засмеялась и игриво ткнула меня локтем под ребра.
- Будь хорошим, - сказала она.
Я промычал в ответ, сказав, что эта сука просто не знает, что такое, блядь, быть хорошим, так что это не имеет значения, и почти провалился в бессознательное состояние, когда услышал громкий стук в дверь. Я раздраженно простонал, просыпаясь, разгневанный вторжением.
- Пошел на хрен, - заорал я, подумав, что это отец, но я слишком устал, чтобы общаться с ним.
Мне нужно было немного отдохнуть после моего дерьмового дня. В дверь опять постучали, и Изабелла оторвалась от меня, проворчав и идя открывать. Я простонал, хватая подушку и расстроено бросая ее в дверь.
- Клянусь гребаным Богом, я…
Дверь распахнулась, с силой ударившись о стену, и я быстро сел, услышав громкий голос.
- Что - ты? – выплюнула Розали, вставая на пороге, уперев руки в бока.
- О Боже, - пробормотал я, удивленно проводя руками по лицу и пытаясь загнать раздражение назад.
Она была последним человеком, которого я ожидал увидеть.
- Сейчас для тебя еще рано, блядь.
- Сейчас не рано, придурок, - ответила она, поднимая бровь и глядя на меня, словно я дурачок. – Уже полдень. Пора поднимать свою ленивую задницу с постели.
- Пошла на хрен, - выплюнул я.
- Нет, спасибо, - язвительно сказала она. – Я не коснулась бы тебя, даже если бы ты был последним членом на свете, Каллен.
- Когда вы приехали? – спросила Изабелла, полностью игнорируя нашу перепалку.
- Минуту назад, - ответила Розали.
- Держу пари, что ты сразу же поднялась сюда. Даже не передохнув, как всегда, начала доставать меня, - пробурчал я. – Rompiballe (Боль в заднице).
- Ты все такой же маленький самоуверенный говнюк, - ответила она, тряхнув головой. – Всегда предполагаешь, что все касается тебя, но я обломаю тебя, Каллен. Ты не особенный. Я здесь из-за Изабеллы.
- Из-за меня? – удивилась Изабелла.
- Да, из-за тебя. Давай, одевайся, потому что Элис будет здесь через несколько минут, а ты хорошо знаешь, что не стоит заставлять ее ждать, - сообщила Розали. – Мы втроем идем на рождественский шопинг.
- Да, но у меня нет… - начала Изабелла.
- Возьми мою кредитку, - прервал ее я, зная, что она собирается сказать, что у нее нет гребаных денег. – Она в бумажнике. И даже не начинай спорить с Розали, потому что это бесполезно. На случай, если ты не заметила, она типа суки.
- Ты все еще такая же задница. Я не понимаю, какого черта она делает с тобой, - резко ответила Розали, поворачиваясь и уходя.
Она крикнула через плечо, чтобы Изабелла поторопилась, и я ухмыльнулся, ложась и опять закрывая глаза. Все было как в старые добрые времена…
Может быть, и хорошо, что рядом опять будут все эти мудаки.
После ухода Изабеллы я провалился в глубокий сон, усталость сломила меня. Я долго спал, прежде чем начались кошмары. Из подсознания вырвалась навязчивая мелодия, дразнящая меня в темноте. Я видел лицо мамы, ее сияющие зеленые глаза и гордую улыбку, сверкающую в темноте, когда она говорила.
- Мое сокровище, - прошептала она, распространяя тепло и свет, которые, как она всегда говорила, я принес в ее жизнь.
Она засмеялась, и это звук был таким потрясающим, что почти заглушил навязчивую песню на заднем плане, но недостаточно, чтобы остановить то, что будет дальше.
Этого никогда не хватало.
В моей голове начали появляться образы, взрываться звуки. Визг тормозов, выражение ужаса на лице матери, когда она увидела, что происходит. Я слышал мужские голоса, их грубые слова, ужасные крики мамы, отправляющей меня прочь. Громкий хлопок выстрела, последовавший за слепящим белым светом, который забрал мамину жизнь. Я закричал от ужаса, и, как только опять мог видеть, уставился в самые ужасные глаза, которые видел в жизни. Прошла едва лишь доля секунды, прежде чем он поднял пистолет и выстрелил в меня, и второй выстрел заставил меня проснуться, оставляя этот образ гореть в голове.
Это было лицо, которое я знал – лицо, которое я помнил – потому что это лицо я только что, блядь, видел.
Я спрыгнул с кровати, как только проснулся настолько, что мог двигаться. Мои ноги запутались в простынях, и я почти упал на долбаный пол из-за спешки. Я выругался, восстанавливая равновесие, потный и дрожащий, с учащенным дыханием. Я выхватил тетрадь Изабеллы из-под кровати и начал яростно перелистывать страницы, остановившись там, где нашел искомый рисунок.
- Боже милостивый, - сказал я, в шоке глядя на него.
Я вылетел из комнаты и помчался на второй этаж, распахивая настежь дверь кабинета отца, даже не позаботившись постучать. Он сидел за своим столом и инстинктивно выхватил из ящика пистолет, хотя этот ублюдок знал, что по условиям освобождения под залог не должен иметь его.
- Что случилось? – спросил он с паникой в голосе, увидев меня.
- Кто это, блядь? – выплюнул я, бросая тетрадь перед ним на стол и пытаясь успокоиться, но оставался на грани гипервентиляции.
Карлайл поднял ее, осторожно взглянув на меня, прежде чем рассмотреть рисунок.
- Где ты это взял? – спросил он, растерянно нахмурясь.
- Это Изабеллы, - сказал я, нервно проводя рукой по волосам. – Она несколько недель царапала это в своей гребаной тетради, рисуя картинки того, что видела в Чикаго. Так что это за хрен?
- Это друг, - нерешительно сказал он. – Его зовут Алистер.
- Друг? – недоверчиво поинтересовался я. – Мне он не друг, блядь.
- Но он друг, - надавил он, осторожно глядя на меня. – Он в организации уже много лет, сын, что делает его нашим общим другом. Если я правильно помню, он был первым, кого инициировал Аро в качестве босса после смерти твоего деда, когда тебе было шесть лет. Сейчас он отвечает за казино в Вегасе, с тех пор, как несколько лет назад погиб Свон.
- Его инициировал Аро? – заорал я, тряхнув головой. – Он один из нас? Этот ублюдок убил мою мать! Он, блядь, стрелял в меня!
Я неистово расхаживал по комнате. Мой отец напрягся, быстро встал на ноги и схватил меня за рубашку, чтобы остановить движение.
– Что ты только что сказал? – жестко спросил он с серьезным выражением на лице.
- Я сказал, что он, блядь, убил мою мать! Это был он! – резко сказал я.
- Ты вспомнил? – недоверчиво спросил он, и в его голосе была ярость. – После всех лет ты вспомнил эту информацию и ничего не сказал?
- Да, - сказал я, потом растерянно покачал головой. – Нет. Я не помнил, но сделал это сейчас. Это он. Он нажал на чертов курок.
- Ты ошибаешься, сын, - сказал он, отпуская меня и качая головой.
- Я не ошибаюсь. Я, блядь, видел его. Он снился мне каждую ночь все это время! Я, блядь, ел, спал и дышал этими воспоминаниями, и просто не замечал его лица, но десять гребаных минут назад вспомнил, - резко ответил я. – Это был он.
- Ты сегодня первый раз вспомнил его лицо? – стоически спросил он.
Я кивнул, и он вздохнул, разочарованно потирая переносицу.
– Это было до или после того, как ты увидел рисунок в ее тетради, Эдвард?
- Почему, блядь, это имеет значение? – рявкнул я.
- Потому что ты растерян. Ты спроецировал то, что случилось с Изабеллой, и то, что видел в ее тетради, - констатировал он, поднимая тетрадь, - на то, что случилось с тобой.
- Ты думаешь, что я придумал это, блядь? – со злостью заорал я.
- Нет, - твердо сказал он. – Я верю, что ты веришь в это, но это не делает все реальным. Это был сон, Эдвард. Это был сон. Я говорил тебе раньше - люди, которые убили твою мать, мертвы. Я убедился в этом прежде, чем поехал в Вашингтон. Они были никем, наемниками, которых Свон нанял для грязной работы, и я убедился, что последний из них заплатил за все, что они сделали.
- Ты уверен? – спросил я. – Ты поставишь свою жизнь на это? Нет, похрен. Ты поставишь на это мою жизнь? Или Эмметта, или Джаспера, или даже Изабеллы? Ты точно уверен, что этот мужик ни имеет с этим ничего общего?
Он кивнул, осторожно глядя на меня.
- Я убежден в этом, - сказал он.
- Тогда какого хрена он делал в Чикаго? – резко поинтересовался я. – Если он наш друг, что он делал на складе?
Отец покачал головой, возвращая взгляд к рисунку.
- Его там не было, - тихо сказал он, небрежно перелистывая тетрадь и разглядывая новые страницы.
- Ты что, издеваешься? Тогда какого хрена она нарисовала это? Это чудо? – скептически поинтересовался я. – Она просто чудом детально изобразила его лицо?
Он раздраженно громко вздохнул.
- Возможно, так же, как она нарисовала вот это, - сказал он, поднимая тетрадь и показывая рисунок моей матери.
От взгляда на него мою грудь разорвало от боли, я почти потерял дыхание.
– Они рисует свои воспоминания, Эдвард. Ты сам сказал мне, что у нее фотографическая память, и вот так она может делать это. Я понимаю, что твоей мамы не было на складе, и там определенно не могло быть Алистера. Она могла просто помнить его лицо по его приездам в Финикс, точно так же, как помнит все остальное. У него необычное лицо, с родинкой и шрамом. Он должен был запомниться ей.
Я молча стоял пару минут. Его уверенность в том, что я ошибаюсь, заставила меня засомневаться.
- А если ты ошибаешься? – спросил я.
- Если ты не веришь мне, можешь спросить Аро, - ответил он.
- Да, безусловно, блядь, могу, - пробурчал я, покачав головой. – Точно так же, как ты можешь спросить Изабеллу.
Он начал было отвечать, но сигнал его сотового, эхом отразившийся в комнате, прервал его. Он взял телефон и посмотрел на экран, явно напрягшись.
- Мне нужно поговорить, - сказал он. – Мы поговорим позже.
- Как хочешь, - ответил я, выходя и захлопывая за собой дверь.
Спустившись вниз, я услышал смех, как только дошел до фойе, нерешительно заходя в гостиную к братьям. Они оба взглянули на меня, когда я пересек комнату, хлопнулся на диван рядом с Джаспером и забросил ноги на кофейный столик.
- Привет, мудаки.
- Привет, брат, - сказал Эмметт. – Давно не виделись.
- Прошло только шесть недель, Эмметт.
- И ты не думаешь, что это долго? – притворно возмутился он.
- Недостаточно долго, - пробормотал я, все еще чувствуя неловкость от всего.
Он схватил подушку со спинки кресла, на котором он сидел, и бросил в меня. Я прижал ее к груди и уставился в телевизор. Они смотрели «Джеопарди». Я простонал:
- Боже, в вас, парни, ничего, блядь, не изменилось, правда? Эмметт все еще пытается драться со мной, ты все еще смотришь это дерьмо, словно знаешь все ответы. Держу пари, Элис все еще думает, что она знает долбаное будущее.
Джаспер сухо засмеялся.
- Даже не начинай, - пробормотал он. – У нее есть свои теории, и я гарантирую, что ты не захочешь слушать ни одну из них. Как ты вообще держишься?
Я пожал плечами.
- Я здесь, - ответил я, не зная, как ответить на этот гребаный вопрос.
- Надолго? – встрял Эмметт.
Он смотрел на меня, вопросительно подняв брови.
- Ты знаешь это так же хорошо, как и я, - пробурчал я, не зная, ответить ли на это, потому что это был такой гребаный вопрос, что я не был даже уверен в себе.
- Ты понимаешь, что мое предложение остается в силе? – спросил Джаспер. – Я волнуюсь за Изабеллу и не хочу видеть, что ей плохо, так что если есть что-то, чем я могу помочь, просто дай мне знать. И я имею в виду именно это. Все, что угодно.Я просто приеду, Сиэттл не так далеко. Ты знаешь это.
- Я предложил ему то же самое, - опять встрял Эмметт. – И я имею в виду то же самое. Если тебе нужен будет кто-то, когда ты будешь в Чикаго, я твой. И не будь упрямой задницей по этому поводу. Иззи Биззи для меня как сестра. Для этой девочки я сделаю все.
- Я знаю, - пробурчал я. – Я принимаю это, от вас обоих.
В комнате воцарилась тишина. Они больше не давили на меня по этому поводу, и, слава Богу, не пытались читать лекцию о моем поступке. Я знал, что они оба расстроились, что я, в конце концов, вступил в организацию, но мне нравилось верить, что они, по крайней мере, понимают, почему.
Через несколько минут домой после шопинга вернулись девочки, и мы собрались в гостиной, чтобы посмотреть кино. Эмметт заказал пиццу по телефону. Через тридцать минут в дверь громко постучали, но никто не сдвинулся с места, чтобы открыть. Я простонал и встал, тряхнув головой.
- И никто из вас, ублюдки, даже не тронулся с места, - раздраженно сказал я.
- Я могу пойти, - тихо сказала Изабелла. – Но у меня нет…
- Денег, - закончил я. – Боже, я знаю. Не переживай, я схожу.
- Я могу сделать всем выпить, - предложила она, пожав плечами.
Элис сказала, что поможет, и подпрыгнула, обнимая Изабеллу за плечи, направляясь с ней на кухню.
Я подошел к входной двери, доставая бумажник и подсчитывая наличные. В дверь нетерпеливо застучали, громче и еще сильнее, чем прежде, от звука даже завибрировали стены.
- Боже, иду, - со злостью заорал я, раздраженный их грубостью. – Что, блядь, вы о себе думаете, стуча в долбаную дверь, как гребаные…
Я внезапно застыл, распахнув дверь и оказываясь лицом к лицу с человеком в костюме и показывающим мне значок.
- Полиция, - сказал он.
Я коротко взглянул на него, застыв, и заметил, что за этим человеком стоит местный шериф с нервным выражением лица.
- Я ничего вам не скажу, - быстро сказал я.
Мужчина со значком улыбнулся и покачал головой.
- Это хорошо, потому что мы хотим поговорить не с вами, - ответил он, видимо, развеселившись от моей реакции. – Меня зовут детектив Джейсон Дженкс, и я работаю в отделе по поиску пропавших лиц полиции штата Вашингтон. Изабелла Свон здесь?
Я напрягся, от его слов мое сердце усиленно забилось.
- Что вам от нее надо? – инстинктивно спросил я, уже зная ответ, прежде чем эти слова слетели с моих губ.
Мы знали, что это только вопрос времени, когда кто-то начнет задавать вопросы о пропаже Джейкоба.
- Мы хотели бы зайти и задать ей несколько вопросов, - сказал он.
Я быстро покачал головой, внутри быстро нарастали злость и паника.
- Она ничего вам не скажет, - резко ответил я. – И вы в любом случае не войдете внутрь.
- Мы можем получить ордер и вернуться за ней, - небрежно пожал он плечами. – Хотя это не имеет значения. Как хотите.
Мой мозг начал неистово перебирать варианты, пытаясь прикинуть, как, б...ь, вывести ее наружу поговорить с ними, но, прежде чем я придумал что-нибудь, сзади раздался голос моего отца.
- Впусти их.
Я быстро повернулся и увидел, что он стоит на лестнице, и открыл рот, удивленный, что отец предложил это.
- Прости? – поинтересовался я, зная, что я, наверно, ослышался, потому что отец никогда не приглашал внутрь представителей закона, если у него был другой выбор.
- Ты слышал меня, Эдвард, - сказал он, спускаясь с последних нескольких ступенек в фойе. – Пусть они зададут ей эти вопросы и оставят ее в покое. Нет смысла затягивать это.
- Никогда, - рявкнул я, покачав головой, и уже собирался спросить отца, не потерял ли он рассудок, когда вмешался Эмметт.
- Где, черт возьми, жратва? Я голоден, блядь! – заорал он, выходя из гостиной и глядя в направлении входной двери.
Он застыл, увидев полицию, и раскрыл от шока глаза.
– Вау, черт, это определенно не парни с пиццей. Что, блядь, ты тут делаешь, Эдвард?
Я разгневанно простонал, прикинув, что он автоматически подумал, что это моя гребаная проблема, хотя я знал, что это недалеко от истины. Справа раздался громкий вздох, за которым последовал звук разбитого стекла, и я быстро повернулся, увидев, что Изабелла стоит на пороге кухни. Она не сводила с нас глаз, явно запаниковав, и у ее ног лежал разбитый стакан в лужице содовой. Я выругался, осознавая, что она уронила гребаный напиток, и поторопился помочь ей, но отец остановил меня.
- Проводи их, - твердо сказал он, поднимая руку, и выражение его лица сказало мне, что он имеет в виду.
Изабелла дрожащими руками начала собирать стекло, и отец наклонился ей помочь. Я поколебался, раздраженный, но вежливо предложил офицерам полиции пройти в гостиную. Детектив сел на диван, а местный шериф встал сзади, нервно переплетя руки вместе. Я знал, что он охрененно боится моего отца, и считал, что у него есть подозрения насчет того, что случилось с Джейкобом. Он явно хотел не иметь с этим делом ничего общего. До этого шериф брал взятки от отца и знал, что его работа, и, возможно, его жизнь, будут под угрозой, если все пойдет неправильно. Мои братья извинились и, забрав своих девушек, поднялись наверх. Я стоял в коридоре, наблюдая, как отец тихо говорит с Изабеллой. Она нерешительно кивнула, все еще нервно собирая осколки, и он улыбнулся, приподняв ей подбородок. Я с любопытством наблюдал за этим, размышляя, в какую игру играет отец, когда они встали и пошли в нашем направлении.