Ноу-хау» новой избирательной системы. 1 глава

Тратить время на детальный анализ всех особенностей утвержденного лично Ельциным в сентябре – октябре 1993 г. положения о выборах в Федеральное Собрание в данной работе не будем. Оценивать их с правовых позиций не имеет смысла, поскольку, совершив успешный государственный переворот, Б.Н. Ельцин мог диктовать любые условия…

Другими словами, жизнь в стране в тот период определялась не законами, а личными указами узурпатора власти, диктующими его волю. Но вот механическое перенесение всех новаций утверждённого Ельциным Положения о выборах депутатов избранным по указу узурпатора власти составом Государственной Думы в законодательство о выборах требует отдельного анализа на предмет соответствия новой Конституции, которая на момент принятия соответствующего закона в июне 1995 года уже считалась действующей. Для ясности сформулируем главные принципиальные отличия закрепленной законом 1995 года избирательной системы от существовавшей ранее в Конституции, действие которой было прервано совершенным Б.Н. Ельциным государственным переворотом:

1. введено распределение половины депутатских мандатов среди партий и избирательных блоков в соответствии с составленными ими заранее списками на основе популярности (известности) среди избирателей их лидеров (включаемых в бюллетень первых трёх мест в «партийном списке»);

2. в качестве необходимого условия допуска к выборам в статусе кандидата для граждан, партий и избирательных блоков введено требование сбора определенного числа подписей;

3. в качестве необходимого условия допуска к выборам в статусе кандидата для партий и избирательных блоков введено требование предварительной их регистрации Министерством юстиции в статусе общероссийского общественного объединения;

4. избирательные комиссии наделены правом субъективной оценки качества подписей в поддержку граждан, политических партий или избирательных блоков по массе надуманных критериев и отказывать им в регистрации (признании статуса кандидата);

5. в мажоритарных округах введено однотуровое выявление победителя в одном туре по относительному большинству голосов взамен существовавшей ранее обязанности проводить второй тур голосования между двумя лидерами первого тура, если ни один из кандидатов не получил в нём необходимую для избрания поддержку абсолютного большинства избирателей;

6. отменен запрет на финансирование подготовки и проведения выборов из любых источников, кроме государственных; введена практика создания кандидатами собственных избирательных фондов;

7. заложены основы для создания постоянно действующей системы избирательных комиссий работающих на постоянной профессиональной основе.

Начнём с закрепления в действующем законодательстве навязанной нам личной волей Б.Н. Ельцина смешанной (пропорционально – мажоритарной) избирательной системы. В противоречии её пропорциональной составляющей действующей Конституции мы уже убедились. К сказанному для ясности можно лишь дополнить, что во всех демократических государствах законодательная власть ассоциируется с представлением интересов всего населения. Свидетельством этому является употребление как синонимы терминов законодательная и представительная власть. В связи с этим сторонники пропорциональной избирательной системы считают её важным преимуществом возможность достижения при принятии законов более высокого по сравнению с мажоритарной системой уровня представительства интересов небольших групп населения, объединенных по социальному, идеологическому, национальному, профессиональному и любому другому признакам. Теоретически минимальное число граждан могущих получить представительство в органе законодательной власти при пропорциональной системе его формирования составляет частное от деления общего числа избирателей на число депутатских мандатов. Применительно к России это число, назовём его нормой представительства, ориентировочно могло бы составить 488900 человек при действовавшей ранее, до 2007 года, смешанной избирательной системе или 244450 – по сменившей её чисто пропорциональной. На практике же эта норма представительства за счет неполной явки избирателей при голосовании будет всегда ещё меньше. С позиций демократических подходов к организации власти это обстоятельство действительно приходится признать важным преимуществом перед мажоритарной избирательной системой, которая, опять же теоретически, за счет определения победителя по большинству голосов может привести к лишению представительства в органе законодательной власти до половины избирателей страны. Однако, установленный Б.Н. Ельциным и затем оформленный в виде закона № 90-ФЗ от 21 июня 1995 года порядок проведения выборов не оставляет сомнений в том, что инициаторы введения в избирательную систему России пропорциональной составляющей руководствовались отнюдь не стремлением сделать выборы демократичней, а власть более представительной: «Избирательные объединения, избирательные блоки, списки кандидатов которых получили менее пяти процентов голосов избирателей, принявших участие в голосовании, из распределения депутатских мандатов по федеральному избирательному округу исключаются.» (ч.2 ст.62 ФЗ № 90 от 21.06.1995) [16]. Логика подсказывает, что разумное объяснение этой нормы может быть только через намерение законодателей ограничить сверху максимально возможное число заранее организованных вокруг своих лидеров («партийных») фракций в Государственной Думе (в данном случае теоретически их число не могло быть более 19). Эту норму, по крайней мере, часть инициаторов введения пропорциональной системы выборов, вероятно, искренне считала «способствующей становлению политических партий.». В известной мере она действительно поспособствовала закреплению в парламенте двух существовавших и ранее партий (КПРФ и ЛДПР) и созданию двух партий обслуживающих интересы бюрократической элиты, одна из которых, «Единая Россия», уже второй десяток лет, контролируя законодательную власть, именует себя правящей. Но рассмотренная нами ранее сугубо отрицательная оценка В.Л. Шейнисом результатов эволюции своего детища «Интегральный итог развития избирательного законодательства сводится к тому, что избирательные процессы перестали играть сколько-нибудь значимую роль в формировании государственных институтов и существуют в основном для имитации будто бы демократических процедур.» [20, стр.229] не оставляет сомнений, что инициаторы изменения в 1993 году основ избирательной системы в России надеялись на совершенно иной алгоритм становления политических партий. Они не учли побочных эффектов от своего нововведения, одним из которых стало упрощение управляемости деятельностью законодательного органа власти при появлении в нём ограниченного числа партийных фракций. Ведь договориться с десятком лидеров контролирующих солидарность голосования во фракциях (а число партийных фракций в ГосДуме за всё это время не превышало 8 и имеет устойчивую тенденцию к снижению) гораздо проще, чем с половиной абсолютно независимых депутатов! И этого уже достаточно, чтобы заблокировать принятие любого закона, поскольку в сумме партийные фракции контролировали ровно половину мест в законодательном органе. Именно на этом дважды «споткнулся» Б.Н. Ельцин, когда пытался изменить избирательную систему в сторону увеличения в ней мажоритарной составляющей. Один раз попавшая в ГосДуму по партспискам половина депутатов мигом забывала об идейных разногласиях и выступала единым фронтом защиты этого льготного способа приобретения мандатов.

Мы уже убедились, что пропорциональная избирательная система появилась в нашем законодательстве не как закономерное следствие развития общественных отношений по пути представительства интересов групп населения объединившихся в партии на почве близости мировоззрения, а в результате хитроумных действий группы энтузиастов, вознамерившихся таким образом искусственно стимулировать процесс политического структурирования общества. Их лидер, В.Л. Шейнис, позднее достаточно откровенно охарактеризовал 3-месячный период откровенной диктатуры Ельцина: «Референдум, проведенный в условиях кратковременного подавления одной из сторон, завершил острую фазу конфликта между президентом и парламентом. В отличие от других стран «второй послевоенной демократической волны» Россия обрела «конституцию победителя», а не документ, принятый на основе консенсуса. Сила создала право. Это отмечают не только в России, но и на Западе. [7, стр.6]. Вот этим, согласимся, весьма спорным с юридических позиций моментом и воспользовались Шейнис со своими единомышленниками, чтобы заодно с Конституцией силой навязать стране новую избирательную систему. В результате неожиданным «призом» в скоротечной избирательной кампании внезапно для общества была объявлена сразу половина мест в органе законодательной власти. Естественно фору в борьбе за этот «лакомый кусок» имели уже структурировавшиеся ранее в форме партий КПРФ и ЛДПР. Но чтобы составить им конкуренцию и главным образом обеспечить участие в борьбе за эту часть мандатов сторонникам Ельцина инициаторы нововведения были вынуждены допустить к участию в выборах по пропорциональной системе любые общественные объединения: как по отдельности, так и в форме избирательных блоков. Жизнь показала, что из стимулирования таким способом становления новых партий выкристаллизовалось только одно устойчивое политическое образование, обладающее всеми признаками политической партии – «Яблоко». В остальном борьба за половину депутатских мандатов с самого начала приняла характер приурочивавшегося к каждой избирательной кампании суетливого «партийного», в том числе блокового, строительства вокруг узнаваемых в обществе персон в надежде, что их известность сослужит роль паровоза протянувшего в законодательный орган по возможности более длинный список никому не известных личностей. Возможность обретения статуса депутата органа федеральной законодательной власти со всеми причитающимися приятными приложениями по такой упрощённой процедуре быстро стала ходовым товаром среди людей жаждущих обрести неприкосновенность депутата, расширить статусные возможности ведения личного бизнеса или просто потешить своё тщеславие. В полном соответствии с формулой рынка «спрос рождает предложение» в обиход политической жизни государства вошло понятие «продажа депутатских мандатов». Пытаясь проанализировать это явление на основе открытой публичной (в прессе) информации известный российский социолог – марксист Борис Юльевич Кагарлицкий представил вместе с группой сотрудников в 2006 году доклад «штормовое предупреждение», в котором, в частности писал: «В 1995 году за мизерную сумму в 20 тысяч долларов по коммунистическому списку в Думу прошли шесть представителей бизнеса. К выборам 1999 года стоимость депутатского кресла значительно возросла. Цена мест в предвыборном списке КПРФ формировалась следующим образом:

1) 1-4 место – не продаются (зарезервированы под Зюганова, Купцова, Горячеву и Харитонова);

2) 5-12 место – по $1,5 млн.;

3) 13-25 место (часть общефедерального списка, практически гарантирующая места в Думе) – по $1 млн.

4) Места в региональных списках – от $200 до 350 тыс долл. США за позицию. Всего в обмен на спонсорскую помощь партийной казне депутатские мандаты получили около 15% членов фракции.

Отдельная такса вводилась для желающих получить руководящий пост в Госдуме. Геннадию Семигину, например, кресло вице-спикера Думы обошлось в 2 миллиона долларов. Прошли в Думу и сторонники Семигина Валерий Шитуев и Сергей Прощин. В 2003 году компартия включила в свой список уже около 20 представителей олигархических структур, получив от них внушительную финансовую компенсацию (в прессе назывались цифры от 20 до 30 миллионов долларов). В том числе в список КПРФ попали:

1) ЮКОС: А. Кондауров, С. Муравленко, О. Черковец, Е. Никулищев, А. Нагорный, С. Багдасаров;

2) ТНК: Б. Стрекалов, Б. Храмовских;

3) "Интернефтегазстрой": К. Батыров;

4) Интеррос: И. Анненский, С. Батчиков;

5) Внешэкономбанк: С. Гаврилов;

6) Юг-нефтепродукт: В. Агаев;

7) ТД "Кремлевский": Н. Луговской;

8) «Фармакор» (сеть аптек в Петербурге): А. Афанасьев (владелец);

9) Банк «Нефтяной»: И. Линшиц (председатель совета директоров, недавно объявленный в федеральный розыск).» [21, стр.4]. С определением автора анализируемого явления как «политическая коррупция» можно и не согласиться. Во-первых, ситуация в КПРФ в данном случае приведена лишь в качестве примера распространённости в целом явления обращения политической деятельности в предмет купли – продажи, захватившего даже внешне идейно непримиримую с правящим режимом партию. В том же докладе авторы приходят к выводу о «продажности», в их трактовке, всех без исключения партий, а лидером в этом процессе считают ЛДПР. Но в таком случае уместнее говорить не о коррупции, как отрицательном явлении, а о характерном признаке современной политической жизни России в целом. Причём, признаке, появление которого неразрывно связано с изменением избирательной системы России в 1993 году с привнесением в неё пропорциональной составляющей. Ведь только в этой части распределения депутатских мандатов, выражаясь рыночной терминологией, в зависимости от степени популярности тройки лидеров обеспечивающих получение количества голосов избирателей достаточное для прохождения в Думу соответствующей партии образуется, образно говоря, «избыточный продукт» в виде дополнительных мандатов, которые могут быть реализованы на коммерческой основе.

А теперь обратим внимание на ещё одно очень важное принципиальное новшество, - введение обязательности сбора определенного числа подписей граждан в поддержку регистрации для участия в выборах как гражданина, баллотирующегося по одномандатному округу, так и списка кандидатов, участвующих в борьбе за мандаты по пропорциональной системе. Вроде бы благая мотивация этого нововведения в виде предварительного отсева соискателей депутатских мандатов, не пользующихся у избирателей даже минимальной известностью, при здравом рассуждении прямо противоречит даже ст.1 Положения о выборах утверждённого указом узурпатора власти: «Выборы депутатов Государственной Думы осуществляются гражданами Российской Федерации на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании» [8, стр.14], не говоря уже о предложенной им же и действующей поныне Конституции: «Граждане Российской Федерации имеют равный доступ к государственной службе.» (п.4, ст.32 действующей Конституции) [12, стр.7].

Ясно, что сбор подписей даже чисто собственными усилиями потенциального кандидата требует определенных материальных затрат, как минимум, на тиражирование соответствующей документации. А если к этому добавить неизбежные транспортные расходы и затраты времени, которые несопоставимы в районах плотной городской застройки и в ситуации рассредоточенности жителей в сельской местности, любому здравомыслящему человеку становится ясно, что о соблюдении равенства в реализации пассивного избирательного права (права быть избранным). Соответственно, не может быть речи и о равном доступе к государственной службе. Проще говоря, разработчики новых принципов избирательного права, не долго думая, одним росчерком пера, походя, разделили избирателей на способных оплатить сбор подписей, чтобы иметь удовольствие попытаться зарегистрироваться кандидатом в депутаты и «нищих», могущих об этом только мечтать. С юридических позиций подобный подход можно трактовать только как ограничение пассивного избирательного права граждан замаскированным введением противоречащего конституции имущественного ценза.

Для общественных объединений, желающих претендовать на дележку депутатских мандатов по пропорциональной системе, расходы на сбор и обработку примерно в 45 раз большего количества подписей и на территории не менее 7 регионов, естественно, должны были быть не менее чем на два порядка больше, чем у кандидатов в одномандатных округах. Так у амбициозных политиков, желающих попытать счастья в борьбе за мандаты по пропорциональной системе, появилась проблема аккумулирования под это значительных денежных сумм. Причём, в случае успешного сбора подписей и регистрации федерального списка кандидатов величина затрат многократно увеличивалась за счёт необходимости организации агитационной кампании по всей стране с привлечением общефедеральных средств массовой информации, которые не упускали случая сорвать свой куш, немилосердно вздувая расценки на политическую рекламу именно в период проведения выборов. В полном соответствии с основным законом рынка «спрос рождает предложение» для обслуживания возникшего на базе пропорциональной избирательной системы сегмента потребностей в услугах обеспечения амбиций неадекватных в своем самомнении «политиков» уже к выборам 1995 года возникла целая «индустрия» организаторов сбора подписей и посредников – пропагандистов по изготовлению и размещению в СМИ политической рекламы. Некоторое представление о размерах финансов вращающихся в порожденном новой избирательной системой секторе бизнеса дают обнародованные ЦИК по итогам первой избирательной кампании по новым правилам (1993 года) данные: «По официальным данным «Центризбиркома, на избрание одного депутата в Думу по партийным спискам «Выбор России» затратил 48,0 млн. руб.; ПРЕС - 46,1; «Яблоко» - 19,0; ДПР – 7,0; Аграрная партия 4,3».; КПРФ - 3,1; «Женщины России» - 3,0; ЛДПР - 1,7 млн. руб.» [22, стр. 92]. Обратим внимание, что это лишь видимая (легальная) часть сопровождающих любые выборы финансовых затрат. Специфика этого процесса такова, что львиная доля привлечения средств и их расходования происходит в тени, так называемым «черным налом». О реальном размере затрат, обеспечивающих результат, преподносимый нам ЦИК как волеизъявление народа, можно только предполагать по отдельным откровениям непосредственных участников процесса, осмелившихся приподнять в своих воспоминаниях завесу тайны по истечении срока давности привлечения к уголовной ответственности за явно противоправные деяния. Вот как оценивает позднее затраты на избрание Ельцина на выборах 1996 года его бывший соратник, охранник и их организатор А.В. Коржаков: «Я тогда уже представлял, сколько будут стоить для народа пресловутые выборы. Даже по скромным оценкам независимых экспертов, а я уверен, что эта цифра занижена, на выборах было украдено и потрачено 2 миллиарда долларов (американцы называют цифру в 10 миллиардов), и это при том, что люди месяцами не получали зарплат и пенсий.» [23, стр. 123].

А теперь вспомним для порядка, как финансировались выборы в доельцинском, советском, периоде нашей истории: «Расходы, связанные с подготовкой и проведением выборов народных депутатов РСФСР, производятся только за счет средств государства, выделенных на проведение выборов.

Предприятия, учреждения, организации, государственные и общественные органы на период подготовки и проведения выборов предоставляют безвозмездно в распоряжение избирательных комиссий помещения, необходимое оборудование и транспортные средства.

Финансирование или материальная поддержка кандидатов в депутаты предприятиями, учреждениями, организациями, государственными и общественными органами, отдельными гражданами не допускается.

Кандидаты в народные депутаты РСФСР, их доверенные лица и избиратели не несут расходов, связанных с подготовкой и проведением выборов.» (ст.13 закона «О выборах народных депутатов РСФСР» от 27.10.1989) [24]. Каждый волен делать свои выводы, но этот пуританский подход выглядит более справедливым и отвечающим интересам народа, чем легализовавшая влияние на избирательный процесс «денежных мешков» пришедшая ему на смену правовая норма ельцинской избирательной системы: «Кандидаты в депутаты и избирательные объединения, избирательные блоки формируют собственные избирательные фонды для финансирования предвыборной агитации» (ч.1 ст.52 ФЗ № 90 от 21.06.1995) [16].