Статья 6 озаглавлена: «Прямое избирательное право и право на прямое волеизъявление на референдуме». Её содержание: «Граждане Российской Федерации голосуют на выборах и референдумах соответственно за кандидатов (списки кандидатов), а в случаях, предусмотренных законом, - за или против кандидата, за вынесенные на референдумы вопросы или против них непосредственно.» также не оставляет сомнения в том, что прямое избирательное право, в целом, подменяется лишь правом избирателя напрямую, непосредственно, избирать из числа кандидатов предложенных (зарегистрированных) ему избирательной комиссией… Следовательно, в трактовке законодателя прямое избирательное право не распространяется на конституционное право гражданина быть избранным в органы власти! А раз так, на созданных им же псевдо-законных основаниях под видом прописанной в Конституции обязанности определить в форме закона порядок проведения выборов он считает себя вправе выдвигать от себя всё новые условия допущения к выборам граждан, желающих послужить обществу, реализовав конституционное право быть избранным в органы власти. Вывод из изложенного может быть только один: признав сформулированное ст.32, п.2 действующей Конституции прямое и непосредственно действующее политическое право гражданина, законодательный орган власти не выполнил на законодательном уровне обязанности государства его соблюдать. Наоборот, всё свидетельствует о том, что он с превышением конституционных полномочий хитростью присвоил себе право под видом бюрократических процедур контролировать и корректировать процесс свободного непосредственного выражения народом России своей воли через выборы.
Но и это, оказывается ещё не всё. В отличие от статей 5 и 6 ФЗ-67 (Закона об основных гарантиях избирательных прав граждан) его статья 4 «Всеобщее избирательное право и право на участие в референдуме» не игнорирует пассивную часть избирательного права граждан: «2. Гражданин Российской Федерации имеет право избирать, быть избранным, участвовать в референдуме независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. » [34]. В этом законотворчестве всё, вроде бы, верно. Вызывает недоумение только один вопрос: как совместить «право быть избранным независимо от ………………….. принадлежности к общественным объединениям» с наделением политических партий исключительным правом выдвигать списки кандидатов для избрания по пропорциональной системе? Попытка выкрутиться ссылкой на право партий включать в свои списки граждан, не являющихся их членами, перекрывается нормой запрещающей включать в списки членов других партий, даже если они не пытаются зарегистрировать собственный список кандидатов. Уж в этом случае нарушение пассивного избирательного права таких граждан сомнения вызвать не может! И всё же главное «изобретение» законодателей применительно к данной статье содержит её пункт 3: «Не имеют права избирать, быть избранными, участвовать в референдуме граждане, признанные судом недееспособными или содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда.» [34]. Правда, сам этот текст, почти дословно повторяющий п.3 ст.32 конституции РФ, особых вопросов не вызывает. В данном случае согласно известному рецепту «дьявола ищите в деталях» самое главное запрятано в дополнениях: «3\1. Не имеют права быть избранными граждане Российской Федерации, имеющие гражданство иностранного государства либо вид на жительство или иной документ, подтверждающий право на постоянное проживание гражданина Российской Федерации на территории иностранного государства. Указанные граждане вправе быть избранными в органы местного самоуправления, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации.
<Введен Федеральным законом от 25 июля 2006 г. N 128-ФЗ; НГР:Р0602135>
3\2. Не имеют права быть избранными граждане Российской Федерации:
а) осужденные к лишению свободы за совершение тяжких и (или) особо тяжких преступлений и имеющие на день голосования на выборах неснятую и непогашенную судимость за указанные преступления;
б) осужденные за совершение преступлений экстремистской направленности, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации; НГР:Р9602825, и имеющие на день голосования на выборах неснятую и непогашенную судимость за указанные преступления;
в) подвергнутые административному наказанию за совершение административных правонарушений, предусмотренных статьями 20.3 и 20.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях; НГР:Р0102426, если голосование на выборах состоится до окончания срока, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию;
<В ред. Федерального закона от 24 июля 2007 г. N 211-ФЗ; НГР:Р0702382 >
г) в отношении которых вступившим в силу решением суда установлен факт нарушения ограничений, предусмотренных пунктом 1 статьи 56 настоящего Федерального закона, либо совершения действий, предусмотренных подпунктом "ж" пункта 7 и подпунктом "ж" пункта 8 статьи 76 настоящего Федерального закона, если указанные нарушения либо действия совершены до дня голосования на выборах в течение установленного законом срока полномочий органа государственной власти или органа местного самоуправления, в которые назначены выборы, либо должностного лица, для избрания которого назначены выборы.
< Пункт 3/2 введен Федеральным законом от 5 декабря 2006 г. N 225-ФЗ; НГР:Р0603434 >» [34].
Сразу обращают на себя внимание два обстоятельства. Все пять видов дополнительных ограничений касаются только пассивного избирательного права граждан. На активное право (избирать) перечисленных категорий законодатель не покушается. Это дополнительно подтверждает только что сделанное заключение о хитроумном присвоении законодателем себе права регулировать допуск граждан к реализации пассивного избирательного права. И второе, - весь ограничительный зуд законодателей явно сфокусирован на подготовке к парламентской избирательной кампании 2007 года. Явно напрашивается предположение о его направленности против выдвижения в ГосДуму лидеров массовых протестных акций, прокатившихся по стране в 2005 году после принятия закона о, так называемой, «монетизации льгот». Логичным объяснением этих особенностей напрашивается, вроде бы, похвальная забота органа законодательной власти о качестве состава депутатов при неизбежном обновлении его процедурой регулярных выборов. Проблема, однако, в том, что тем самым законодатель вторгается в компетенцию носителя суверенитета России, который, как мы ранее убедились, уже исчерпывающе сформулировал в ст.32, п.3 действующей Конституции два условия возможного ограничения избирательного права граждан: «Не имеют права избирать и быть избранными граждане, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда.» [12] и однозначно не давал законодателям права его изменять.В противном случае данная правовая норма заканчивалась бы фразой типа: «и в других установленных законом случаях». Заметим, оба эти конституционных ограничения носят объективный характер, связанный с отсутствием возможности свободного волеизъявления. В первом случае речь идет о гражданах в силу заболевания не способных адекватно воспринимать окружающий мир. Во втором же случае вынужденная изоляция от общества (тюремное заключение) накладывает ограничения на информационный обмен и общение соответствующего гражданина с внешним миром, что делает невозможным его свободное волеизъявление. Иначе говоря, мотивация введения 2-х. конституционных ограничений фундаментального политического права граждан «избирать и быть избранными в органы власти» заключается в повышении качества волеизъявления народа, как единственного источника власти, исключением из него категорий граждан по объективным обстоятельствам не могущих принять решение свободно и осознанно. С другой стороны, закрытый перечень ограничений, прямое действие Конституции и приоритет её норм над всем прочим законодательством служат гарантией всем остальным гражданам незыблемости их избирательного права. А теперь присмотримся с учётом этого вывода к законотворчеству в данном вопросе депутатов Государственной Думы. Мы уже обратили внимание, что все их дополнения в расширение предусмотренных Конституцией ограничений избирательного права касаются только части его – права гражданина быть избранным в органы власти. Вывод о мотивации этих действий напрашивается сам собой - законодателей заботит не качество волеизъявления, а состав обновления в ходе выборов органа власти.
Вторым объединяющим все дополнительные, сверх Конституции, ограничения «права быть избранным» признаком является наложение их на граждан так или иначе имеющих нелады с действующей властью. При этом обращают на себя внимание две тенденции: расширение сферы применения ограничения и увеличение срока временного поражения в правах.
Во-первых, обратим внимание, что текст дополнения к ст.4 ФЗ-67, п. 3\2-а распространяет ограничение в избирательном праве и на осужденных к лишению свободы, но не помещённых в места заключения. На деле это касается категории освобожденных «условно – досрочно» и осужденных к условной мере наказания. Тем самым извращается сам смысл применения конституционной нормы ограничения избирательного права как следствия лишения свободы с заменой на применение её по причине наличия судимости.
Впрочем, этот трюк выглядит невинной шалостью на фоне правовой новации введённой п. 3\2-б, ст.4 ФЗ-67, согласно которой поражение в праве быть избранным следует за любым осуждением за, так называемый «экстремизм». При этом, лишение свободы в приговоре суда в качестве необходимого условия применения ограничения вообще не требуется! Знакомство с введённым в юридическую практику законом № 114-ФЗ от 25 июля 2002 года «О противодействии экстремистской деятельности» определением понятия «экстремизм» не оставляет сомнения в том, что в практике ограничения избирательного права граждан законодатель окончательно перешел в политическую плоскость. Судите сами: «Для целей настоящего Федерального закона применяются следующие основные понятия:
экстремистская деятельность (экстремизм):
1) деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных на:
насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации;
подрыв безопасности Российской Федерации;
захват или присвоение властных полномочий;
создание незаконных вооруженных формирований;
осуществление террористической деятельности;
возбуждение расовой, национальной или религиозной розни, а также социальной розни, связанной с насилием или призывами к насилию;
унижение национального достоинства;
осуществление массовых беспорядков, хулиганских действий и актов вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти либо вражды, а равно по мотивам ненависти либо вражды в отношении какой-либо социальной группы;
пропаганду исключительности, превосходства либо неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, социальной, расовой, национальной, религиозной или языковой принадлежности;
2) пропаганда и публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики либо атрибутики или символики, сходных с нацистской атрибутикой или символикой до степени смешения;
3) публичные призывы к осуществлению указанной деятельности или совершению указанных действий;
4) финансирование указанной деятельности либо иное содействие ее осуществлению или совершению указанных действий, в том числе путем предоставления для осуществления указанной деятельности финансовых средств, недвижимости, учебной, полиграфической и материально - технической базы, телефонной, факсимильной и иных видов связи, информационных услуг, иных материально - технических средств;(ст.1 ФЗ-114 от 25.07.02) [35].
Вам не кажется, что более удобного инструмента для сведения счётов с политическими оппонентами придумать трудно? Кстати, а как быть с оценкой действий самих законодателей по систематическому расширению закрытого перечня конституционных ограничений избирательного права граждан, явно подпадающему под ими самими данное определение экстремизма, - «захват или присвоение властных полномочий »?! Само собой разумеется, что самим законодателям предъявлять претензии со стороны других органов власти некому… Если же говорить всерьёз то возведённое «правящей партией» в ранг закона с использованием контроля над законодательным органом власти угодное ей понятие «экстремизма» фактически позволяет при желании предъявить обвинения, как минимум, каждому второму гражданину из занимающих активную жизненную позицию. Поэтому не стоит удивляться рвению законодателей, с которым они продолжили развивать удобный инструмент создания неодолимых препятствий на пути избрания политических оппонентов в органы власти.
Обратим внимание, п. 3\2-в, ст.4 ФЗ-67 позволяет лишить гражданина права быть избранным уже просто за административное правонарушение. Правда, срок лишения избирательного права в этом случае, вроде бы, совсем символический от нескольких дней необходимых, допустим, на уплату штрафа до месяца возможного административного ареста. Зато он вполне достаточен и очень удобен для того, чтобы без лишних проволочек в нужный момент отказать нежелательному гражданину в регистрации кандидатом в конкретной избирательной кампании. Иными словами, заложенная законодательная норма предоставляет удобную возможность оперативно манипулировать составом кандидатов. Причем, манипулировать как в интересах органов власти, так и в интересах соперников.
Что же за страшные прегрешения, за которые п. 3\2-в, ст.4 ФЗ-67 со ссылкой на Кодекс РФ об административных правонарушениях (КоАП) позволяет лишить гражданина права быть избранным?: «Статья 20.3. Пропаганда либо публичное демонстрирование нацистской атрибутики или символики, либо атрибутики или символики экстремистских организаций, либо иных атрибутики или символики, пропаганда либо публичное демонстрирование которых запрещены федеральными законам.
Статья 20.29. Производство и распространение экстремистских материалов» Как видим, снова санкции против политических оппонентов.
Но и этого вошедшим в раж борцам с «экстремизмом», под которым, судя по закрепленной в законе формулировке, они готовы понимать любое недовольство их деятельностью в органах власти, оказывается мало.
Пунктом 3\2-г, ст.4 ФЗ-67 они дают право избирательным комиссиям отказывать во включении в бюллетень для голосования (регистрации в статусе кандидатов) гражданину, если задним числом за весь предыдущий избирательный цикл в его деятельности удастся обнаружить хоть что-то напоминающее в трактовке законодателей «экстремизм».
Если думаете, что на этом их фантазия исчерпана, глубоко ошибаетесь. В 2014 году уже новый состав Государственной Думы внёс свою лепту в противоречащее Конституции ограничение избирательного права граждан, изменив редакцию пунктов 3\2-а и 3\2-б, ст.4 ФЗ-67: «3.2. Не имеют права быть избранными граждане Российской Федерации:
а) осужденные к лишению свободы за совершение тяжких и (или) особо тяжких преступлений и имеющие на день голосования на выборах неснятую и непогашенную судимость за указанные преступления;
(пп. "а" в ред. Федерального закона от 21.02.2014 N 19-ФЗ)
а.1) осужденные к лишению свободы за совершение тяжких преступлений, судимость которых снята или погашена, - до истечения десяти лет со дня снятия или погашения судимости;
(пп. "а.1" введен Федеральным законом от 21.02.2014 N 19-ФЗ)
а.2) осужденные к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений, судимость которых снята или погашена, - до истечения пятнадцати лет со дня снятия или погашения судимости;
(пп. "а.2" введен Федеральным законом от 21.02.2014 N 19-ФЗ)
б) осужденные за совершение преступлений экстремистской направленности, предусмотренных Уголовным кодексом Российской Федерации, и имеющие на день голосования на выборах неснятую и непогашенную судимость за указанные преступления, если на таких лиц не распространяется действие подпунктов "а.1" и "а.2" настоящего пункта;
(в ред. Федерального закона от 21.02.2014 N 19-ФЗ)» [36].
Вот и дожили. Спустя 79 лет, в политической жизни России возрождено понятие «лишенец» (в 1918—1936 гражданин РСФСР (СССР), лишенный избирательных прав согласно Конституции РСФСР): «Конституция РСФСР 1918 г. устанавливала статьей 65, что: Не избирают и не могут быть избранными, хотя бы они входили в одну из вышеперечисленных категорий:
а) лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли;
б) лица, живущие на нетрудовой доход, как-то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т. п.;
в) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники;
г) монахи и духовные служители церквей и религиозных культов;
д) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома;
е) лица, признанные в установленном порядке душевнобольными или умалишенными, а равно лица, состоящие под опекой;
ж) лица, осужденные за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором. [37]. Как видим, партия пролетариата победившая в результате государственного переворота (кому более нравится – революции) в целях удержания власти просто лишила права участвовать в её обновлении (выборах) все категории населения, которые могли мешать построению планируемого «светлого будущего» или просто не вписывались в теоретическое представление о нём. При всём неоднозначном отношении части наших сограждан к фигуре Иосифа Виссарионовича Сталина, отдадим ему должное за устранение этой политической дискриминации граждан СССР в Конституции 1936 года (ст. 135): «Выборы депутатов являются всеобщими: все граждане СССР, достигшие 18 лет, независимо от расовой и национальной принадлежности, пола, вероисповедания, образовательного ценза, оседлости, социального происхождения, имущественного положения и прошлой деятельности имеют право участвовать в выборах депутатов, за исключением лиц, признанных в установленном законом порядке умалишенными.
Депутатом Верховного Совета СССР может быть избран каждый гражданин СССР, достигший 23 лет, независимо от расовой и национальной принадлежности, пола, вероисповедания, образовательного ценза, оседлости, социального происхождения, имущественного положения и прошлой деятельности.» [38, стр.311]. Как видим, при Сталине избирательного права не были лишены даже заключенные. Успокаивать себя тем, что по сравнению с этапом закрепления власти большевиков у нас всего то две категории «лишенцев» не стоит. Как говорят в народе: «лиха беда начало…». Ничто не мешает законодателям, утвердившимся попустительством судебной власти в праве нарушать Конституцию, продолжить имеющуюся тенденцию трансформирования избирательного законодательства в сторону закрепления монополии на власть за частью народа, интересы которой представляет самообозначившая себя правящей партия «Единая Россия». Казалось бы, стоит ли законопослушным гражданам обращать внимание на поражение в политических правах людей совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, - «отбросов общества» в традиционном отношении к ним. Дескать, не подпускают их к органам власти и правильно делают! Так то оно так, только не следует забывать об относительности всего сущего выраженной в простой своей мудростью народной пословице: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся!». И ещё о том, что ни один человек не в состоянии запомнить многие сотни принятых, непрерывно принимаемых и изменяемых законов. В соответствии с распространенным юридическим постулатом «незнание закона не освобождает от ответственности» это означает: практически каждый из нас является носителем правонарушения и наша свобода, таким образом, зависит лишь от нехватки времени у, так называемых, правоохранительных органов заниматься персонально каждым из нас. Но ведь можно аккуратно и «подсказать» или «простимулировать» приоритеты использования правоохранителями ограниченного временного ресурса? А теперь, в свете сказанного прикинем, как отразятся последние новации законодателей на жизни страны.
По данным начальника управления исполнения приговоров и специального учета ФСИН РФ Сергея Есипова [39] в 2013 году в местах лишения свободы отбывали наказание 479,5 тыс. человек совершивших особые и особо тяжкие преступления. Ещё примерно 97 тыс. человек обвиняемых по соответствующим статьям ожидали решения своей судьбы в следственных изоляторах. Из этого следует, что ожидать сокращения числа осуждённых данных категорий в ближайшее время не приходится. Поскольку каждый год какое то количество осуждённых всё же обретают свободу, а на смену им приходит пополнение общее число поражённых в политическом праве быть избранным в органы власти (лишенцев) согласно пунктам 3\2-а.1; 3\2-а.2 и 3\2-б, ст.4 ФЗ-67 на основе обнародованных данных ориентировочно должно составлять не менее 5 млн. человек. Сравним: «По итогам Всесоюзной переписи 1926 года население в СССР составляло 93 млн. человек. Лишенных права голоса в стране было 1040894 человека (1,63 % от общего количества избирателей). 43,3 % из них составляли торговцы и посредники. Затем следовали священнослужители и монахи — 15,2 %; живущие на нетрудовые доходы — 13,8 %; бывшие царские офицеры и другие чины — 9 %. Совершеннолетние (свыше 18 лет) члены семей лишенцев также не имели права голоса. Таковых было 6,4 %.» [37].
Согласимся, убийцы и насильники вряд ли будут массово стремиться пополнить ряды депутатов или претендовать на пост Президента. Не потому, что им не нужна прилагаемая к этому статусу неприкосновенность. А потому, что надежды на то, что за них проголосуют остальные избиратели, подавляющее большинство из которых не лишено здравого смысла, практически нет! Вряд ли и законодатели считают всех избирателей дебилами не способными отличить плохого человека от хорошего. Поэтому причина трогательной заботы законодателей о чистоте своих рядов должна быть иной. А теперь ответьте сами себе на вопрос, уверены ли Вы, что наши суды всегда действуют в ладу с Конституцией, законом, общественным интересом и справедливостью, наконец? Нет, конечно! Иначе не появлялись бы в СМИ регулярно возмущающие до глубины души истории о разоблачённых заказных судебных процессах с осуждением невиновных. Да и уже самостоятельно проанализированные нами вердикты и Конституционного и Верховного судов убеждают: суды у нас склонны руководствоваться не Конституцией, как основой Права, а сиюминутными политическими интересами органов власти в их понимании. Посчитали«наверху», что суд присяжных судит «не совсем правильно» и вот уже Конституционный суд соглашается с выведением из под его подсудности ряда категорий уголовных дел: «1. Признать положения пунктов 2 и 3 части второй статьи 30 УПК Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 30 декабря 2008 года N 321-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам противодействия терроризму") в части, исключающей из подсудности суда с участием присяжных заседателей уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 205 "Террористический акт", 278 "Насильственный захват власти или насильственное удержание власти" и 279 "Вооруженный мятеж" УК Российской Федерации, и, соответственно, передающей такие дела на рассмотрение суда в составе трех судей федерального суда общей юрисдикции, не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку предусмотренный данными положениями переход от рассмотрения дела судом с участием присяжных заседателей к иной судебной процедуре осуществлен с учетом запрета назначения исключительной меры наказания в виде смертной казни.» [40, стр.14]. При этом, обращает на себя внимание ловкость с которой КС уйдя от оценки правомочности всего остального перечня ограничений подсудности суда присяжных заседателей, косвенно распространяет и на него своё решение: «3.Конституционно-правовой смысл пунктов 2 и 3 части второй статьи 30 и части второй статьи 325 УПК Российской Федерации, выявленный в настоящем Постановлении, является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.» [40, стр.14]. А перечень обвинений по которым органы государственной власти (Государственная Дума, Совет Федерации, Президент и Конституционный Суд) решили более не доверять неразумным гражданам реализацию их конституционного права на участие в правосудии (ст.32, п.5 действующей конституции РФ: «Граждане Российской Федерации имеют право участвовать в отправлении правосудия.») весьма показателен: «Федеральным законом от 30 декабря 2008 года N 321-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам противодействия терроризму" в статью 30 "Состав суда" УПК Российской Федерации, а именно в пункты 2 и 3 ее части второй, был внесен ряд изменений, в соответствии с которыми из числа уголовных дел, которые по ходатайству обвиняемого могут рассматриваться судом в составе судьи федерального суда общей юрисдикции и коллегии из двенадцати присяжных заседателей, исключаются дела о преступлениях, предусмотренных статьей 205 "Террористический акт", частями второй - четвертой статьи 206 "Захват заложника", частью первой статьи 208 "Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем", частью первой статьи 212 "Массовые беспорядки", статьями 275 "Государственная измена", 276 "Шпионаж", 278 "Насильственный захват власти или насильственное удержание власти", 279 "Вооруженный мятеж" и 281 "Диверсия" УК Российской Федерации, и рассмотрение таких дел осуществляется судом в составе коллегии из трех судей федерального суда общей юрисдикции.» [40, стр.1]. Обратим внимание, практически все перечисленные составы преступлений касаются конфликта между гражданином и государством (органами государственной власти). А это значит, что коллегия из трёх профессиональных судей, выступая от имени Российской Федерации, является коллективным представителем стороны конфликта. А теперь рассудите своим здравым умом сами: может ли такой суд быть объективным и справедливым? Особенно с учётом прямой материальной зависимости любой коллегии, будь в ней хоть 10 судей, от государства, обеспечивающего им ну очень даже приличное содержание и прочие социальные льготы. Для наглядности, такую ситуацию на бытовом уровне можно представить себе в виде ожидания справедливого, объективного решения от работника, которому поручили выступить судьёй в определении степени вины выплачивающего ему зарплату начальника, сбившего на пешеходном переходе человека. Кстати, наличие отношений в материальной сфере в том или ином виде между судьёй и одной из сторон процесса всеми процессуальными кодексами рассматривается как однозначное основание для отвода судьи. Мало того, если участники процесса даже не знают об этом, судья обязан сам заявить самоотвод. А теперь припомните, - можете ли Вы найти хоть один прецедент судебной практики, когда судья, рассматривая конфликт между гражданином и властью (к примеру, подпадающее под понятие «экстремизм» обвинение в организации массовых беспорядков) взял бы самоотвод по причине материальной зависимости от стороны обвинения – государства от имени которого выступает Прокурор? В свете приведенных доводов, казалось бы, логичным представляется, наоборот, распространение подсудности суда присяжных на все судебные процессы рассматривающие конфликты гражданина с государством и позиция КС выглядит весьма странной. Впрочем, эта странность легко объяснима известным выражением: «кто платит, тот и музыку заказывает». Ведь по большому счёту судьи Конституционного Суда в плане материальной зависимости от органов власти ничем не отличается от назначенных законодательной властью вместо суда присяжных заседателей троек (коллегий) судей – профессионалов. Резонен вопрос, а какое значение этот экскурс в область ограничения подсудности суда присяжных имеет к исследуемому нами избирательному законодательству? Имеет и самое прямое, если сопоставить статьи Уголовного Кодекса изъятые из рассмотрения судом присяжных с приведенной ранее трактовкой законодателями термина «экстремизм» и многочисленными законодательными ограничениями на основе этого понятия конституционного избирательного права граждан в части быть избранным в органы государственной власти. Проще говоря, власть имущие теперь на якобы законных основаниях исключили возможность общества в рамках процедуры суда присяжных защитить права лидеров общественного мнения, предлагающих отличный от официального курс развития страны, от инспирированных обвинений в экстремизме и лишении их через это права быть избранными в органы власти. А всех остальных избирателей, заодно, права избрать их или отказать в этом. Чтобы этот вывод не выглядел голословным, проследим его на примере судьбы весьма известного в середине нулевых нового века полковника ГРУ Владимира Васильевича Квачкова.