Итак, Верховный Суд по первой инстанции удовлетворил жалобу гражданина Миронова и восстановил его в конституционном праве. Казалось бы, вот и исполняй ЦИК судебное решение. Не тут-то было. Теперь уже, демонстрируя собственный интерес, в роли истца выступает ЦИК при поддержке зам. Генерального Прокурора России, обжалуя в кассационном порядке решение Верховного Суда. И уже целая коллегия из трёх судей - профессионалов являет нам пример судебной казуистики, подтверждая меткое народное наблюдение: «Закон что дышло, куда повернешь, - туда и вышло!»: «В соответствии со статьей 1270 Гражданского кодекса Российской Федерации автору произведения принадлежит исключительное право использовать произведение в любой форме и любым не противоречащим закону способом (исключительное право на произведение), в том числе и распространения его путем продажи или иного отчуждения его оригинала или экземпляров (пункт 1, подпункт 2 пункта 2). Автор вправе разрешить или запретить использование произведения. [……………………………….]
С учетом исключительных прав автора на произведение для признания факта распространения произведения не требуется, чтобы его автор непосредственно распространял его (как ошибочно полагает заявитель), достаточно того, что автор, зная о его распространении, не только не использует установленные законом меры для препятствования этому, а способствует распространению экстремистского книжного материала.
То обстоятельство, что печатное издание "Приговор убивающим Россию" издан в 2005 г., т.е. более четырех лет до дня голосования, не могло служить основанием для удовлетворения требования Миронова Б.С., поскольку из решения Петропавловск-Камчатского городского суда Камчатского края от 1 апреля 2010 г. усматривается, что распространение печатного материала, признанного экстремистским, имело место в мае 2009 г.
По изложенным мотивам Кассационная коллегия Верховного Суда Российской Федерации полагает, что Постановление соответствует требованиям пунктов 14, 16 статьи 34 Федерального закона "О выборах Президента Российской Федерации", а решение суда первой инстанции подлежит отмене.
Поскольку все обстоятельства по делу установлены полно и всесторонне, но судом первой инстанции допущена ошибка в применении норм материального права, Кассационная коллегия считает необходимым вынести по делу новое решение об отказе в удовлетворении требования Миронова Б.С.» [43, стр. 9]. Итак, мы убедились, что высшая инстанция судебной власти РФ по одному и тому же вопросу приняла взаимно исключающие решения. А это означает, что одно из них ложно. Помня о нашем конституционном праве: «Граждане Российской Федерации имеют право участвовать в отправлении правосудия.»(п.5 статьи 32 действующей Конституции), попробуем сами разобраться какое из них соответствует закону, а какое его нарушает.
Для начала обратим внимание, что книга Б.С. Миронова "Приговор убивающим Россию" была издана в 2005 году и 4 года без проблем распространялась по городам и весям России пока не нашёлся в г. Петропавловск-Камчатский бдительный прокурор, обративший на неё внимание и посчитавший её экстремистским печатным изданием. Из этого следует логический вывод: либо наша доблестная Прокуратура работает из рук вон плохо, либо все прокуроры в других городах не находили в содержании книги ничего крамольного. Ну да ладно, подвергать сомнению профессионализм камчатских прокурора и судьи не будем. Равно как не будем высказывать предположение о возможности объяснения обозначенного парадокса медлительности правоохранителей необъективностью должностных лиц в камчатских прокуратуре и суде по причине противоречия их личного мировоззрения взглядам автора книги. Допустим, содержание печатного издания заслуживает столь суровой оценки. Однако, по аналогии с считающимся краеугольным камнем всего судопроизводства принципом «презумпции невиновности», книга Б.С. Миронова приобрела статус «экстремистской литературы» только с момента вступления в законную силу решения городского суда г. Петропавловск Камчатский (с учетом процессуального времени на обжалование решения суда не ранее 11 апреля 2010 года), а не с даты её написания или издания. Из этого бесспорного вывода и логически, и юридически следует, что противоправными действия с изданием признанным экстремистским могут считаться только с даты вступления в законную силу соответствующего решения суда. Именно по этой причине суд в г. Петропавловск Камчатский в своём решении не предъявил никаких претензий автору книги. В отличие от него вывод коллегии Верховного Суда: «из решения Петропавловск-Камчатского городского суда Камчатского края от 1 апреля 2010 г. усматривается, что распространение печатного материала, признанного экстремистским, имело место в мае 2009 г.» выглядит абсолютно безграмотным, приведшим к грубой судебной ошибке. Если, конечно, за этим не стоит сознательное искажение правовой трактовки материалов дела для обоснования заведомо неправосудного решения. Коль мы ранее упомянули фамилию судьи ВС, принявшего первое решение в пользу Миронова, справедливость требует назвать и состав коллегии, освятившей авторитетом судебной власти нарушение его конституционного права Центральной избирательной Комиссией: председательствующая Г.В. Манохина, члены коллегии В.П. Меркулова и В.Н. Пирожкова. В пользу предположения о «заказном» характере решения коллегии говорит, кстати, и ещё один перл с подключением для обоснования видимости законности своей позиции ссылки на статью Гражданского Кодекса о закреплении исключительности авторских прав на произведение: «С учетом исключительных прав автора на произведение для признания факта распространения произведения не требуется, чтобы его автор непосредственно распространял его (как ошибочно полагает заявитель), достаточно того, что автор, зная о его распространении, не только не использует установленные законом меры для препятствования этому, а способствует распространению экстремистского книжного материала.». С нормами материального права у состава коллегии явно не ладится ибо закон «Об основных гарантиях избирательных прав граждан» в качестве правонарушения влекущего отказ в регистрации гражданина кандидатом однозначно указывает именно на личное участие в распространении экстремистских материалов: «или в распространяемых им материалах» (подпункт "ж"пункта 7 статьи 76). Итак, наше самостоятельное изучение вопроса, подчеркнём, только на основании материалов решений судебной инстанции, не оставляет сомнений в том, что коллегия Верховного Суда совершила грубейшую судебную ошибку, повлекшую ограничение конституционного права гражданина Миронова Бориса Сергеевича быть избранным гражданами Российской Федерации её Президентом. Одновременно следствием судебной ошибки ВС стало ограничение конституционного права всех избирателей страны в праве сделать свой выбор Президента из всех кандидатов, включая Миронова Б.С. Остаётся сожалеть, что споры по нарушению избирательных прав граждан не отнесены к подсудности суда присяжных заседателей. Вопиюще демонстративного нарушения Конституции, скорее всего, в этом случае бы не было…
Нами для примера были подробно проанализированы три случая необоснованного, в чем мы убедились, отказа государства в лице органов государственной власти (ЦИК и Верховный Суд) в регистрации кандидатами на выборах Президента РФ трёх граждан РФ: Касьянова М.М., Шеина О.С. и Миронова Б.С. На самом деле, круг граждан, чьё пассивное избирательное право было ограничено на псевдозаконных (введённых законодательной властью в нарушение действующей Конституции) основаниях на выборах разных уровней неизмеримо шире, но исследование абсолютно всей деятельности органов власти не входит в нашу задачу. Нами сознательно проанализированы случаи с отказом в регистрации граждан представляющих три разных идеологических направления в видении будущего развития Российского государства: либеральный с ориентировкой на гегемонию США (Касьянов М.М.); коммунистический (Шеин О.С.) и национально-патриотический (Миронов Б.С.). Подводя итог, на основе изложенного мы вправе сделать ряд выводов:
1. Расширив по своему усмотрению перечень ограничений избирательного права граждан исчерпывающе определённый Конституцией РФ, законодательный орган власти вышел за рамки полномочий предоставленных ему, как собранию представителей граждан России (представительной власти) единственным источником власти (многонациональным народом), т.е. присвоил его власть – власть носителя суверенитета;
2. Центральная избирательная комиссия как специализированный орган государственной власти, руководствуясь в организации проведения выборов противоречащими Основному закону страны положениями избирательного законодательства и полностью игнорируя установленную статьёй 15 действующей конституции РФ иерархию применения законодательства: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы.» несёт главную ответственность за массовое нарушение избирательного права граждан.
3. Судебная ветвь государственной власти, формально подчеркнув прямое действие положений Конституции и их верховенство над остальным законодательством, на деле в практике рассмотрения жалоб граждан на нарушение их избирательного права руководствуется исключительно противоречащими Конституции нормами избирательного законодательства, тем самым игнорируя прямо возложенную на неё статьёй 18 действующей Конституции обязанность: «Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием»
4. Государство в лице государственных органов власти в части избирательного права граждан не выполняет предписанную статьёй 2 Конституции обязанность: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства». Следствием многочисленных в форме закона дополнительных ограничений конституционного права граждан быть избранными в органы власти стало массовое поражение в ключевом политическом праве на непосредственное участие в управлении делами государства неопределённого, в силу размытости и относительности критериев ограничения, числа граждан.
5. Рассмотренные материалы позволяют ставить вопрос о возможности скоординированного соучастия всех ветвей государственной власти в организации массового нарушения конституционного права граждан. Отсутствие реакции на это действующего Президента свидетельствует о том, что он, как минимум, не способен выполнять свою прямую конституционную обязанность: «Президент Российской Федерации является гарантом Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина» (ст.89, п.2 действующей Конституции).
В целом же, первая проанализированная нами тенденция законодательной корректировки избирательной системы вкупе с её правоприменительной практикой позволяет сделать вывод о последовательном превращении её в инструмент ограждения выборных органов власти от возможности избрания в них граждан с мировоззрением отличным от взглядов доминирующих у части граждан утвердившихся в органах государственной власти по итогам ельцинского государственного переворота осени 1993 года.
6. Политические партии для себя, любимых!
Вторая тенденция изменения избирательного законодательства России касается порядка заполнения половины депутатских мест по пропорциональной схеме. При этом сразу можно выделить два этапа, отражающие отношение главы государства к этому процессу.
Во времена правления Ельцина его личное неприятие вмешательства партий в дела управления государством тормозило экспансию присутствия партий в Государственной Думе. Помимо уже проанализированных двух неудачных попыток «президента» Ельцина вернуться к чисто мажоритарной избирательной системе, свидетельством этого является блокирование им закона о партиях принятого ГосДумой в 1995 году. Впрочем, как мы убедились, сопротивление «президента» не помешало сторонникам вовлечения партий в управление государством закрепить свои позиции в избирательной системе привлечением на свою сторону судей Конституционного Суда. В плане же трансформации избирательного законодательства России в этот период обращает на себя внимание осторожная целеустремлённость законодателей в аккуратном сужении от выборов к выборам числа конкурентов, имеющих право претендовать на участие в пропорциональной части избирательной системы. Образно говоря, чисто партийные фракции подобно кукушатам, подброшенным в чужое гнездо власти, потихоньку оперялись и избавлялись от более слабых конкурентов.
В законе 1994 года (ст.32) утверждалось: «Избирательным объединением является общероссийское общественное объединение, которое создано в порядке, установленном федеральными законами, устав которого предусматривает участие в выборах в органы государственной власти посредством выдвижения кандидатов и зарегистрирован Министерством юстиции Российской Федерации не позднее чем за шесть месяцев до объявления дня выборов.
Правами избирательного объединения обладают также избирательные блоки, образуемые на период проведения выборов депутатов Государственной Думы.» [16].
А вот как изменяется определение субъектов, допускаемых к выборам по пропорциональной системе спустя 4 года, в 1999 году: «1. Избирательным объединением является общероссийское политическое общественное объединение (политическая партия, иная политическая организация, политическое движение), которое создано и зарегистрировано в Министерстве юстиции Российской Федерации в порядке, установленном федеральными законами. Политическое общественное объединение либо изменения и дополнения, вносимые в устав общественного объединения в целях придания ему статуса политического общественного объединения, должны быть зарегистрированы не позднее чем за год до дня голосования. Указанный срок не распространяется на иные изменения и дополнения, вносимые в устав политического общественного объединения.» (ст.4 ФЗ-121 от 24.06.1999) [44]. Неискушенный человек, скорее всего, не найдёт в этих двух редакциях одной и той же правовой нормы ничего особенного. Ну, подумаешь, добавили в текст одно слово «политическое». А теперь присмотримся внимательнее к последствиям этого добавления.
Сам по себе рассматриваемый термин (политика, политическое) был введён в IV веке до н. э. Аристотелем, который предлагал для него следующее определение: «политика — это искусство управления государством (полисом)». Введение его законодателями в избирательное право логически можно объяснить только стремлением установить специализацию общественных объединений допускаемых до дележа половины мест в ГосДуме по пропорциональной системе в виде их нацеленности на управление государством. Иными словами, введением этого определения от выборов отсекались объединения граждан не претендовавшие на власть как на средство менять всю политику страны, а преследовавшие более скромную цель: участием в выборах получить возможность представительства интересов своих членов в органе законодательной власти для учета их при разработке и принятии законов. Но этого мало.
Обратим внимание на то, что добавление всего одного слова в определение избирательного объединения дало повод Министерству юстиции, т.е. органу исполнительной власти, со своей стороны «почистить» список допущенных к выборам объединений от нежелательных претендентов в процессе регистрации изменений в их уставах, необходимых для участия в избирательном процессе. Но и это ещё не всё.
Самым пикантным в анализируемой статье закона выглядит изменение определения избирательного объединения в июне 1999 года, т.е. за полгода до выборов в сочетании с предписанием в ней же изменить название и устав не позднее, чем за год до выборов. Иными словами, попасть на выборы имели шанс только общественные объединения, задолго предупрежденные о грядущих изменениях, т.е. желательные власти! Хорошей иллюстрацией сказанного является поспешная регистрация Минюстом политического общественного движения «Отечество» во главе с мэром столицы Ю.М. Лужковым ровно за год до дня выборов прямо в день проведения им учредительного съезда. На фоне этой изобретательной правовой западни выглядит уже сущей мелочью удвоение ограничительного срока от регистрации общественного объединения до дня выборов с 6 месяцев, в 1995 году, до 1 года в 1999 году.
Следующие парламентские выборы 2003 года проходили уже при преемнике Ельцина, заступившем на «президентский пост» в канун 2000 года. По известной народной поговорке: «новая метла по новому метет» новый «президент» сменил в отношении партий, образно говоря, гнев на милость. Он, возможно, решил использовать партийный сегмент общества как рычаг освобождения от опеки «Семьи», явно рассчитывавшей сохранить своё влияние на управление государством. Соответственно новому подходу главы государства дальнейшее изменение избирательного законодательства в части его пропорциональной составляющей проходило уже под контролем Администрации Президента под прицелом обеспечения поставленной им цели восстановления суперцентрализации власти в России.
К выборам 2003 года появилась очередная новация избирательного законодательства в части регламентации участников борьбы за мандаты по пропорциональной схеме: «Выдвижение кандидатов в составе федерального списка кандидатов может быть осуществлено политическими партиями, имеющими в соответствии с Федеральным законом от 11 июля 2001 года N 95-ФЗ "О политических партиях" (далее - Федеральный закон "О политических партиях") право принимать участие в выборах, в том числе выдвигать списки кандидатов (далее - политические партии), а также избирательными блоками.» (ст.6, п.3 ФЗ-175 от 20.12.2002) [45]. Казалось бы, в этой норме нет ничего ущемляющего права граждан? Ведь фраза «может быть осуществлено политическими партиями» не звучит запретом сделать то же самое другим. Вот и избирательные блоки с участием общероссийских общественных объединений в связи с этим упомянуты. Внешне это выглядит именно так, если полениться обратиться к содержанию отсылочной нормы в законе о политических партиях: «Политическая партия является единственным видом общественного объединения, которое обладает правом выдвигать кандидатов (списки кандидатов) в депутаты и на иные выборные должности в органах государственной власти.» (п.1ст. 36 ФЗ-95 «О политических партиях» от 11 июля 2001 года, в ред. 23.05.2015) [3]. Именно эту норму имел в виду один из основателей российской избирательной системы В.Л. Шейнис, с удовлетворением отмечая в 2002 году, в канун принятия нового закона: «В отличие от действующего закона в качестве избирательных объединений на федеральных и региональных выборах проект признает только партии. Законодатель шел к этому от одной редакции закона к другой и сейчас делает завершающий шаг. Политическое структурирование общества входит в новую фазу, и приходит, по-видимому, пора распределять государственную поддержку партиям в зависимости от результатов голосования на предыдущих выборах.» [18, стр.1]. Стоит отметить любопытный момент. Закон о партиях, закрепивший за ними, как мы убедились, монополию на выдвижение кандидатов, был принят 11 июля 2001 года и явно противоречил существовавшему на тот момент избирательному законодательству. Попытка ввести эту норму и в законы о выборах натолкнулась, судя по всему, на сопротивление депутатов и в итоге 20 декабря 2002 года появилась компромиссная формулировка с допущением до выдвижения списков избирательных блоков. Правда, создаваться они могли только вокруг одной или нескольких партий.
Вот теперь всё становится ясно. Начиная с выборов 2003 года, монопольное право формировать списки кандидатов для участия в выборах по пропорциональной схеме передано под контроль политическим партиям - специфичным общественным объединениям граждан озабоченных личным участием в политической жизни и производным из этого стремлением попасть в органы власти.
Вроде бы, на первый взгляд, нет ничего плохого в том, что предварительный отбор кандидатов, из которых мы, остальные избиратели, изберём представителей в органы власти, произведут люди в силу личных интересов более дотошно следящие за политической жизнью страны? Проблема, однако, в том, что жизнь страны состоит не из одной только политической жизни, т.е. борьбы за обладание властью с целью отправления властных полномочий в меру личного мировоззрения, но и из массы других забот экономического, сельскохозяйственного, экологического, военного, социального (и прочих) характера в их сложнейшей взаимосвязи. В сведении в одном зале заседаний квалифицированных представителей групп общества занимающихся практически, а не по названию, решением всех этих жизненных задач и состоит замысел функционирования представительной, т.е. представляющей интересы всех слоёв населения, власти. Это, разумеется, ещё не гарантирует выработку взвешенного разумного законодательства и принятия прочих решений в интересах страны и населяющих её граждан, но существенно повышает вероятность конструктивной работы органа власти в этом направлении. И, наоборот, сосредоточение контроля над регулярным обновлением состава избираемых органов власти в руках социального слоя, видящего главный смысл жизни в занятии политикой, по Аристотелю – искусством управления государством (полисом на греческом языке), неизбежно ведет к доминированию в законодательстве шкурных интересов этого слоя над общенациональными, возвышению его в самомнении до уровня особой касты избранных, предназначенной Богом, Природой, собственными исключительными талантами, наконец, (обоснование может быть разным в зависимости от личных воззрений человека) для правления остальным неразумным населением. Разве не наблюдаем мы вокруг себя признаки становления этого нового класса господ, обособившихся от всего народа России и, можно сказать, зарвавшихся в своём самомнении обладания знанием единственно верного пути России и её многонационального народа? Признаки их «исключительности» и особого положения буквально на каждом шагу.
Разве не является признаком злоупотребления служебным положением присвоение партийными фракциями в Государственной Думе льготного по сравнению со всеми остальными субъектами избирательного процесса порядка выдвижения кандидатов в органы власти партиями, от которых они были избраны?: «7. Представление в окружные избирательные комиссии подписей избирателей, внесение избирательного залога для регистрации кандидатов, выдвинутых политической партией, избирательным блоком по одномандатным избирательным округам, не требуется, если федеральный список кандидатов, выдвинутый этой политической партией, избирательным блоком, состоявшим из тех же политических партий и иных общероссийских общественных объединений, что и данный избирательный блок, был допущен к распределению депутатских мандатов.
8. Представление в Центральную избирательную комиссию Российской Федерации подписей избирателей, внесение избирательного залога для регистрации федерального списка кандидатов, выдвинутого политической партией, избирательным блоком, не требуется, если федеральный список кандидатов, выдвинутый этой политической партией, избирательным блоком, состоявшим из тех же политических партий и иных общероссийских общественных объединений, что и данный избирательный блок, был допущен к распределению депутатских мандатов.» (ст.45 ФЗ-175 от 20.12.2002) [45]. Проще говоря, начиная с 2003 года партии, представленные в ГосДуме партийными фракциями, сами себя освободили от необходимости собирать на следующих выборах подписи граждан в поддержку своих федеральных списков и кандидатов в одномандатных округах. Соответственно, избирательные комиссии лишились возможности придираться к их кандидатам на этапе проверки собранных подписей. Так косвенным путем законодательно из общего числа избирателей России была выделена привилегированная группа, состоящая из членов партий участвовавших в дележе депутатских мандатов по пропорциональной системе по итогам выборов 1999 года: Единство (Медведь), ЛДПР, КПРФ, Отечество – вся Россия, СПС, Яблоко. Члены этих партий могли свободно выдвинуть на своих съездах кандидатов на все 450 мест в органе законодательной власти, минуя сбор подписей и сито драконовских проверок их избирательными комиссиями, которое вынуждены были проходить все остальные граждане, желающие реализовать свое конституционное право быть избранными в органы власти. В том числе и состоящие в других партиях.
А разве не злоупотреблением служебным положением является принятие закона о введении бюджетного финансирования партий, получивших по итогам голосования в пропорциональной части избирательной системы не менее 3% голосов избирателей?:
«5. Политические партии имеют право на получение средств федерального бюджета в одном из следующих случаев:
а) если федеральный список кандидатов, выдвинутый политической партией на выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, получил по результатам выборов не менее 3 процентов голосов избирателей, принявших участие в голосовании по федеральному избирательному округу;
в) если зарегистрированный кандидат на должность Президента Российской Федерации, выдвинутый политической партией, получил по результатам выборов не менее 3 процентов голосов избирателей, принявших участие в голосовании.
6. Государственное финансирование политических партий, принимавших участие в выборах и подпадающих под действие пункта 5 настоящей статьи, осуществляется:
а) по результатам выборов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации - ежегодно в размере ста десяти рублей, умноженных на число голосов избирателей, полученных федеральным списком кандидатов, выдвинутым политической партией;
б) по результатам выборов Президента Российской Федерации - единовременно в размере двадцати рублей, умноженных на число голосов избирателей, полученных выдвинутым политической партией зарегистрированным кандидатом на должность Президента Российской Федерации.» (ст.33 ФЗ-95 «О политических партиях» от 11 июля 2001 года, в ред. 23.05.2015) [3]. Принимавшие этот закон в 2001 году 6 партийных фракций, конечно же, рассчитывали, что именно они воспользуются бюджетной кормушкой, сохранив присутствие в ГосДуме по итогам выборов в 2003 году. В принципе, почти так и получилось! Хотя «Яблоко» и СПС не попали в ГосДуму, но, набрав более 3% голосов по партийным спискам, право на бюджетное финансирование всё же получили. Показателен размер части суммарного «бюджетного пирога», приходящийся по итогам прошедших выборов в ГосДуму на долю 6 инициаторов данного нововведения, учитывая, что к выборам 2003 года 2 фракции: «Единство» и «Отечество» успели объединиться в одну партию «Единая Россия: 2003 – 81,6 %; 2007 – 91,6%; 2011 – 86,3%. Иными словами, партии пролоббировавшие через свои фракции в ГосДуме принятие закона о себе в 2001 году получили за счёт бюджетного финансирования фору против всех остальных участников политических процессов обеспечивающую их доминирующее положение в политической жизни страны. Этот факт красноречиво иллюстрирует снижение от выборов к выборам числа участников борьбы за депутатские мандаты по пропорциональной системе: 2003 г. – 23 партии и блока; 2007 г. – 11 партий; 2011 г. – 7 партий. Так достаточно устойчивая группа из 5 – 6 политических партий, используя свои фракции в законодательном органе, образно говоря, залезла в карманы всех налогоплательщиков страны, обязав опосредованно через бюджет оплачивать содержание их партийного аппарата и прочую партийную деятельность. Речь в данном случае идёт о суммах вполне солидных. Так, с учётом подписанного 15 октября 2014 года «президентом» закона «О внесении изменений в статью 33 Федерального закона «О политических партиях», в 2015 году из бюджета по итогам выборов 2011 года политическим партиям ориентировочно должно быть перечислено: «Единой России» – 3 миллиарда 561 миллион рублей; КПРФ – 1 млрд. 386 млн. руб.; «Справедливой России» – 956,5 млн. руб.; ЛДПР – 843 млн. руб. и «Яблоку» – 247 млн. руб. Итак, используя партийные фракции в ГосДуме, группа политических партий обеспечила себе стабильное финансирование за счёт государственного бюджета достаточное для оплаты штатных функционеров, кровно, материально, заинтересованных в сохранении и увеличении их фракций в Государственной Думе. Естественно, законодатели позаботились о благовидном прикрытии факта подключения к государственному финансированию «избранных» общественных объединений, разновидностью которых являются и политические партии, самим своим статусом, вроде бы, обязанных функционировать на общественных началах: «1. Государственная поддержка политических партий путем их государственного финансирования осуществляется по итогам участия политических партий в выборах в целях компенсации финансовых затрат политических партий за счет средств федерального бюджета в порядке, предусмотренном настоящим Федеральным законом.» (ст.33 ФЗ-95 «О политических партиях» от 11 июля 2001 года, в ред. 23.05.2015) [3]. Лукавство этой нормы подтверждается тем, что бюджетное финансирование этих партий производится не разово, а ежегодно! Так на деле, как мы убедились, предусмотренное законом финансирование является не поддержкой участвующих в выборах политических партий, а дополнительным призом победителям, которые и так уже получили повышение своего социально – политического статуса за счёт формирования партийных фракций в составе законодательного органа власти. Иными словами, мотивацией действий законодателей было не развитие партийной политической системы на основе стимулирования в ней конкурирующих начал, а дальнейшее закрепление её в сложившемся виде.