Укрощение» Государственной Думы.

На основе анализа тенденций изменения правил проведения выборов, введённых в обход Конституции личными указами Б.Н. Ельцина в 1993 году, мы самостоятельно проследили трансформацию навязанной многонациональному народу России принципиально новой избирательной системы. Не полагаясь на статусные мнения высокопоставленных официальных инстанций, мы самостоятельно, руководствуясь текстом Основного Закона страны и собственным здравым рассудком, убедились в концептуальном противоречии этой избирательной системы Конституции России, признаваемой органами власти действующей.

Во-первых, - мы убедились, что учреждённая указом Б.Н. Ельцина после совершенного им государственного переворота 1993 года Центральная избирательная комиссия постепенно превратила систему избирательных комиссий функционально предназначенных лишь для технического обеспечения свободных выборов в самостоятельный постоянно действующий орган государственной власти, присвоивший себе функции посредника, контролирующего и направляющего волеизъявление народа. Естественно, это не могло произойти без соучастия новой законодательной власти, депутаты которой таким образом реализовали свою заинтересованность в закреплении привилегированного материального положения в статусе профессиональных политиков, видящих своё жизненное предназначение в правлении страной от имени народа.

Во-вторых, - мы проследили как последовательным и осторожным изменением избирательного законодательства создавались преимущества для увеличения представительства в органе законодательной власти депутатов от политических партий. Соответственно этому имущественное расслоение российского общества в результате ельцинских экономических реформ дополнялось политическим обособлением в правящий слой меньшинства населения представленного попавшими в ГосДуму политическими партиями. Этим,в частности, можно объяснить неспособность КПРФ объединить и возглавить силы национально-патриотической оппозиции прозападному экономическому курсу действующего и при Ельцине и при Путине Правительства. Её руководство и приближённая к нему часть актива, судя по всему, ещё в 1996 году сделали принципиальный выбор в пользу имитации оппозиции правящему режиму в обмен на преференции связанные с сопричастностью к привилегированному бюрократическому слою, управляющему Россией.

Выявленные нами тенденции становления введённого волей Б.Н. Ельцина политико-экономического режима получили новый импульс развития при его преемнике.

В отличие от своего предшественника Владимир Владимирович Путин, не стал чураться самоорганизующейся в политические партии для хождения во власть активной части общества, а решил использовать этот процесс в интересах своего плана восстановления сильной централизованной власти. Во многом этому способствовал и неожиданный успех на выборах 1999 года проекта Березовского по приманиванию избирателей «подсадной уткой» избирательного блока «Единство – Медведь». В результате в Государственной Думе впервые сложились благоприятные условия для попытки формирования ориентированного на поддержку «президента» большинства. Отдел Администрации президента, курировавший парламентскую избирательную кампанию «Медведя», был немедленно переориентирован на эту задачу: «После выборов ответственным зa "Единство" стaл уже не приведший его к победе Игорь Шaбдурaсулов - "человек Березовского", a протеже глaвы aдминистрaции президентa, зaместитель Алексaндрa Волошинa Влaдислaв Сурков.» [47, стр. 23]. Последующая трансформация политической системы России в общественном мнении устойчиво связана уже с именем Владислава Юрьевича Суркова.

Вместо типичного для ельцинских времен хаотичного торга с достаточно самостоятельными парламентскими объединениями депутатов за поддержку законопроектов Правительства и президентской администрации был взят курс на формирование собственной партии, представляющей интересы управленческой бюрократии страны и прежде всего её верхнего эшелона – окружения В.В. Путина.

Уже на следующие парламентские выборы в 2003 году единым фронтом вышла политическая партия российской бюрократии с символичным названием «Единая Россия», опирающаяся на самую крупную фракцию в федеральном законодательном органе власти. Процесс и методы сколачивания новой партии детально проанализированы журналистами Ильёй Жегулевым и Людмилой Ромaновой в книге «Оперaция "Единaя Россия". Неизвестнaя история пaртии влaсти»: «- Что вaм нужно в мaтериaльном плaне в обмен нa вступление в "Единство"? - перескaзывaл свой рaзговор с Влaдислaвом Сурковым тогдaшний НДРовец, a сейчaс оппозиционный политик демокрaтического толкa Влaдимир Рыжков [3]. Вопрос хозяинa встречи шокировaл Рыжковa, и он ответил любезностью нa любезность: "Ничего". Меньше чем через полгодa Рыжков был исключен из "Единствa" зa несоглaсие с позицией фрaкции, a с Сурковым с тех пор он больше не рaзговaривaл.» [47, стр. 23]. Вероятно, далеко не все независимые депутаты, прошедшие в ГосДуму по одномандатным округам, проявили такую же неподкупность, ибо влияние ориентированного на поддержку нового Президента движения «Единство – Медведь» стремительно росло. Союз с коммунистами, причём прагматично беспринципный с обеих сторон, позволил демонстративно, на двоих, обделить при дележе руководящих кресел в новом составе законодательного органа все остальные фракции, включая представлявшую интересы региональной бюрократии «Отечество-Вся Россия». Протестный демарш обиженных в виде временного бойкота заседаний Думы ни к чему не привёл. В итоге данное событие стало знаковым, определяющим смену принципа деятельности законодательного органа. На смену доминировавшей в период 1993-1999 годы установки на поиск максимально возможного компромисса между позициями фракций и депутатских групп пришла эра диктата своей воли формальным большинством. Однако, союз с КПРФ, позволивший прагматично поделить руководящие позиции в ГосДуме, мог быть только временным, поскольку идейный антагонизм затруднял проведение общей с Единством согласованной законотворческой политики. Для формирования своего устойчивого большинства Администрацией Президента был взят курс на ускоренное объединение в одну партию всех депутатов, так или иначе представлявших российскую бюрократию, хоть и попавших в ГосДуму под разными знамёнами.

Сказано – сделано. Первого декабря 2001 года в Кремлевском дворце съездов прошел учредительный съезд новой партии, получившей название «Единая Россия». Правда для этого кремлевским технологам пришлось потрудиться: «элементы принуждения к слиянию просматривались вплоть до самого объединения «Единства» и «Отечества». В середине октября в МЧС пришли сотрудники Генпрокуратуры и главной военной прокуратуры. Две недели они работали тихо, но за сутки до съезда, который должен был одобрить объединение, правоохранители вышли из тени. В пятницу вечером информационные агентства разразились новостями об изъятии документов и чуть ли не возбуждении дела в отношении заместителя Шойгу. «Партийные разборки», – комментировали происходящее тогдашние сотрудники Белого дома.» [47, стр. 26].

Впрочем, политической партией новое образование можно назвать с большой натяжкой. Исследователи – летописцы становления «Единой России» пришли к выводу: «Ни Путину, ни Суркову не удалось превратить номенклатуру в партию креатива. Несмотря на амбиции отдельных партбоссов, систему ручного управления из Кремля никто не отменял ни для самой «Единой России», ни для ее фракции в Госдуме. Да и как еще управлять тремя сотнями депутатов, не объединенных ни общей идеологией, ни общими бизнес-интересами, ни даже общими врагами, искусственно собранных в одну фракцию, пожалуй, с единственной целью – обеспечить правильное голосование?» [47, стр. 32]. Они же описывают методику обеспечения «правильного голосования»: «Рабочий день начинался так: депутаты приходят за полчаса до пленарного заседания и получают «раздаточные материалы». Главная из них – таблица вопросов, вынесенных в повестке дня на голосование. В последней графе было уже заранее отмечено, как рекомендовано голосовать – «за», «против» или «воздержаться». То есть обсуждать ничего не требовалось.

«Непыльная работа. И хорошо оплачиваемая. Тем, кто голосовал правильно, полагалась ежемесячная премия», – рассказывает бывший депутат-единоросс. Кроме официальной зарплаты в 90 000 рублей, доплачивали еще около $3000 ежемесячно в конверте от «социально ответственных» предпринимателей – компаний, делегировавших своих представителей в Думу. «Неплохие деньги для человека, у которого нет своего предприятия. Но за малейшую провинность могли вычесть 50 % надбавки, могли вообще денег не дать. И все было построено на таких вещах», – говорит депутат.» [47, стр. 33].

Справедливость требует отметить, что материальное стимулирование внутрифракционной дисциплины не являлось исключительным «ноу-хау» именно «Единой России». Ранее мы уже знакомились с откровенным свидетельством лидера тогдашнего «Союза правых сил» Б.Е. Немцова об аналогичной практике в его фракции. Знакомы мы уже и со свидетельствами об извлечении дополнительной материальной выгоды из своего статуса депутатами других фракций. Иными словами, продажность стала принципом законотворческой деятельности органа представительной власти теоретически долженствующего руководствоваться интересами всех избирателей, а не толстосумов, способных оплатить лоббирование своих интересов. И, следует признать, проводником этой продажности являются именно партийные фракции, точнее – их руководство. Обратим внимание, руководители всех представленных в Думе партий являются депутатами – старожилами, сами руководят своими фракциями и входят в руководство законодательного органа власти. Исключение составляет лишь фракция «Единой России», управление которой осуществляется дистанционно из соответствующего отдела Администрации президента. Правда, в дополнение к уже описанным «табличкам для голосования» кураторам из «кремля» иногда приходится прибегать и к прямым воспитательным мерам в отношении наиболее строптивых членов подопечной фракции. Весьма красноречиво моделируют их с опорой на свидетельства такого рода «паршивой овцы в стаде» авторы исследования становления и деятельности «Единой России»: «Депутатский состав был действительно разношерстный. Несмотря на арест Михаила Ходорковского, в Госдуму по спискам «Единой России» прошли 3 представителя ЮКОСа. Одним из них, попавшим в подгруппу «неблагонадежных» депутатов, был руководитель молодежных проектов «Открытой России» (гуманитарный фонд ЮКОСа) Анатолий Ермолин. От «Единой России» он был так же далек, как Мельбурн от Москвы, но весной 2003 года Ермолина вызвал к себе ответственный за налаживание связей с органами государственной власти в ЮКОСе Василий Шахновский и сообщил, что компания хотела бы рекомендовать его Кремлю в качестве кандидата в депутаты. «Для меня это было полной неожиданностью, но все равно приятно, – рассказывает Ермолин. – Как будто я это заслужил». Новоиспеченный кандидат в депутаты пообещал достойно представлять компанию в Думе.

Уже летом Ермолину позвонили: «Надо сходить в Кремль к Владиславу Юрьевичу». Процедуру знакомства с Сурковым не минует ни один депутат от «Единой России», даже если он лоббист и за него ручаются ответственные люди. Но собеседование в Кремле – это не проверка на прочность, а вполне формальная процедура знакомства с начальством. В назначенный час Ермолин шел по пустынным коридорам Кремля. Пусто было и в приемной у Суркова, в очереди никто не толкался. «Зашел, поговорили минут 10–15, видимо, ему нужно было получить общее впечатление. Вот, мол, вас рекомендуют, как вы сами? – Я – нормально. И практически на этом все закончилось», – рассказывает Ермолин. По его мнению, у Суркова было уже принято решение, к тому же существовали договоренности, поэтому большого интереса к будущему депутату он не проявил.

Как работает связь партии и власти? В администрации президента есть специальный департамент по работе с парламентом и партиями. Его представители не выпускают депутатов из-под своей опеки. Они знают, что готовится и обсуждается в комитетах и комиссиях, они не пропускают заседания президиума фракции, которые проходят каждый понедельник. Свой аппарат есть и у спецпредставителя президента в Госдуме. С 2004 года им был Александр Косопкин. Широкой общественности он стал известен в 2009 году, когда потерял жизнь, пытаясь подстрелить занесенных в Красную книгу архаров. Тогда же он был «правой рукой» Владислава Суркова в нижней палате парламента. Именно с ним, а не с Грызловым встречались депутаты-единороссы, как только вопросы выходили за рамки полномочий старших по их подгруппам. В Госдуме Косопкин должен был подмечать малейшие проявления беспорядка, вольнодумства и вовремя их предотвращать.

Одну из таких превентивных спецопераций ощутил на себе Ермолин. Не все «единороссы» строго выполняли рекомендации по голосованию. Вольности позволяли себе Александр Агеев из Волгограда, Лиана Пепеляева из Новосибирска, Анатолий Ермолин и еще человек 15, в том числе лоббисты других крупных компаний. Это были не бунтари, штурмующие баррикады. Просто, когда они были категорически не согласны с тем, как предлагал голосовать Кремль, они нажимали кнопку «воздержался» вместо кнопки «за».

Внутри парламента с депутатами никто не спорил и не отчитывал их, и когда летом 2004 года их вызвали в Кремль, они шли туда с ощущением гордости. «Это же почетно, вас вызывают в Кремль. Ни у кого не было и задней мысли, что сейчас нам будут вставлять по полной», – говорит Ермолин. Депутаты перешли Красную площадь, и вот уже знакомые кремлевские коридоры и переговорная Суркова. Депутаты расселись, обмениваясь шуточками. Появился Сурков. Нахмуренный, он прошел через весь кабинет на свое место, не пожав никому руки. «У нас к вам большие претензии», – начал чиновник. Затем он объяснил суть проблемы – депутаты голосуют не так, как надо. В качестве показательной жертвы для битья он выбрал самого молодого 27-летнего депутата Агеева.

– Ты кто такой, ты как кнопки жмешь? Тебе что, непонятно что ли: что написано в табличке – так и должен нажимать. Вы тут думаете, что вы депутаты Государственной Думы? – Сурков обвел взглядом присутствовавших. – Каждый из вас лично мне обязан! Я за каждого из вас просил, поручался. Будете делать то, что я вам скажу, – пересказывает Ермолин.

Депутаты притихли, вжав головы в плечи. Впервые с ними так разговаривали. Пепеляева попробовала несмело вступиться:

– Владислав Юрьевич, а если закон, за который нам предлагают проголосовать, – не профессиональный? Если не только мы как депутаты подставляемся, голосуя за этот закон, но и фракция, партия?

– Не ваше дело! – рявкнул Сурков. – Голосуйте, как вам написано. Без вас разберемся, как надо законы писать. Ваша задача – правильно на кнопки нажимать.

Для пущей убедительности Сурков припугнул: «Кто не понял, посмотрите и объясните своим руководителям, что сейчас происходит с ЮКОСом».

На этой фразе встал уже Косопкин и дружески начал увещевать:

– Мужики, неужели вы не понимаете, мы здесь все повязаны…

По словам Ермолина, операция была проведена в классическом корпоративном стиле: «Взяли одного парня помоложе. При всех грубо отодрали. С переходом на «ты», но без мата. Мол, мальчишка, не зарывайся».

Встреча прошла в июле, а в октябре Ермолин не удержался и рассказал о том, как песочат депутатов, в письме в Конституционный суд. По его словам, последней каплей стало то, как его из Кремля заставляли комментировать теракт в Беслане. Ермолин дал интервью «Эху Москвы», где обрушился с критикой на организаторов штурма школы за непрофессионализм. На следующий день ему позвонили из аппарата администрации президента, похвалили за интересное интервью и посоветовали прокомментировать еще и Первому каналу. Ермолин с удовольствием согласился, и его попросили принять факс. В бумажке черным по белому были написаны тезисы интервью. «Первое – повышать бдительность, второе – кто за переговоры с террористами, тот предатель». Ермолин удивился и перезвонил.

– Погодите. Вы меня как эксперта приглашаете или как говорящую голову? По первому вопросу могу рассказать гораздо более компетентно, чем здесь написано. По второму вопросу я не буду говорить. Потому что я категорически против. Считаю, что переговоры нужно вести всегда, хотя бы из тактических соображений.

На том конце возникла пауза.

– Мы вам перезвоним.

Через час перезвонили и попросили все-таки определиться с интервью.

– Давайте, я все скажу, но это говорить не буду.

– Анатолий Александрович, надо сказать. – Голос на том конце трубки стал жестче.

– А что это вы меня гвоздями прибиваете?

– А мы всех сейчас прибиваем, сейчас время такое.

– Я остаюсь при своем мнении.

В итоге к Ермолину приехала съемочная группа: осветитель и оператор – без корреспондента. Поставили свет и нажали запись. Ермолин приготовился к интервью:

– Ну, спрашивайте.

Оператор удивленно выглянул из-за камеры.

– Чего спрашивать-то? Вы сами должны все знать.

Ермолин плюнул и рассказал на камеру все, что считал нужным. На следующий день ему опять позвонили и начали отчитывать.

– Все-таки вы не сказали, как мы просили.

Для депутата это стало последней каплей: «Я понял, что меня сейчас будут либо ломать, либо нужно самому повести себя таким образом, чтобы ко мне больше не приходили с подобными просьбами». В итоге Конституционный суд дал ответ, что вопрос взаимоотношений депутатов с Сурковым не в его компетенции, а Генеральная прокуратура посоветовала обращаться в суд, если Ермолин считает, что ему нанесен моральный ущерб. Об истории узнали СМИ, Ермолина моментально отчислили из партии.

Последний его разговор в Кремле прошел уже с Косопкиным. Тот попытался начать разговор по-свойски:

– Анатолий, ну что ж ты, в таких структурах, в такой компании работал, не понимаешь, что это было обычное производственное совещание. Что ты из этого делаешь?

– Вы серьезно считаете, что крупная корпорация, производство и Госдума – это примерно одно и то же? А разделение властей?

– Я смотрю, у вас решение обдуманное, – откашлявшись, сразу перешел на «вы» Косопкин.

Уже на выходе он медленно подошел к Ермолину и, глядя в глаза, спросил:

– А у вас дети есть?

Ермолин вздрогнул.

– А вы не знаете?

Так в Кремле и понимали депутатов «Единой России». Они – маленькие винтики производственной машины, члены крупной корпорации, без права на личное мнение. В следующий созыв Ермолин уже не прошел, поменяв «медведей» на СПС. Зато Лиана Пепеляева в новой Думе стала одним из самых сильных лоббистов, обогнав в рейтинге лоббистов Forbes даже своего начальника Олега Морозова.» [ 47, стр. 33-36]. Комментарии, как говорится, излишни…

Владислава Юрьевича Суркова с полным правом можно считать «злым гением» российской внутренней политики, перехватившим в этой роли лавры у Б.А. Березовского, вынужденного бежать в начале нового века в Лондон, когда его явные претензии на соучастие в управлении государством не нашли понимания у преемника Б.Н. Ельцина. Признанием его роли выглядит характеристика в общественной интернет – энциклопедии (Wikipedia): «российский государственный деятель, автор концепции суверенной демократии.» [55]. Правда, следует отметить, что авторство идеи «управляемой (суверенной) демократии» следовало бы приписать не Суркову, а безымянной пока группе соратников Ельцина (из её состава обозначил своё соучастие только Виктор Леонидович Шейнис), сумевших в сумятице правового безвременья государственного переворота 1993 года выдернуть из проекта ельцинской Конституции раздел «избирательная система». Тем самым они обеспечили действующей власти возможность изменением законодательства курировать процесс собственного обновления через выборы в зависимости от меняющейся политической обстановки. В этом, в принципе, и состоит идея «управляемой демократии». Владислав Юрьевич Сурков лишь придал ей официальное название и, спору нет, курируя со стороны Администрации Президента формирование политической системы России в течение 12 лет (с 2000 по 2012 годы), внёс весомый творческий вклад в развитие в современном виде. То, что уже шесть федеральных избирательных кампаний (парламентских и президентских) прошли с заранее запланированным для власти результатом, бесспорно, свидетельствует, что политическую систему на базе управляемой демократии ему удалось создать.

А начиналось всё в подёрнутом уже дымкой истории 2000 году с серьёзных споров в Администрации президента по поводу дальнейшего использования неожиданного успеха на выборах в Государственную Думу 1999 года избирательного блока «Единство – Медведь»: «Волошин с Сурковым выступaли зa объединение вчерaшних врaгов в один большой и полезный президенту aктив: "Единство" + "Отечество" = прaвильно голосующaя Думa. Шaбдурaсулов считaл, что в этом есть что-то от обмaнa избирaтелей: почему побежденные должны стaновиться победителями? Кудa полезнее, с его точки зрения, было бы срaзу после победы нa выборaх зaняться преврaщением "Единствa" в полноценную сильную пaртию, a кто зaхочет присоединиться, для того двери не зaперты. Этот вaриaнт не предполaгaл зaчистки политической поляны под одного человекa, a нaпротив, исходил из конкурентной логики.» [47, стр. 25]. Понятно, что вариант Шабдурасулова имел бы следствием формирование на базе фракции «Отечества» конкурирующей партии, представляющей интересы региональной бюрократии. С учётом этого соображения выбор нового хозяина президентского кабинета, ставившего цель восстановления централизованной власти, был предрешён. Владимиру Владимировичу Путину был нужен «приводной ремень» оформления президентской воли в законодательную форму, а не «полноценная сильная пaртия», вырабатывающая и ведущая собственную политическую линию. И уж тем более не две конкурирующие партии, представляющие федеральную и региональную бюрократию.

С методами, которыми сколачивалась под прямым патронажем кремлёвской администрации новая партия для обслуживания воли «президента», мы уже познакомились. И изобрёл их отнюдь не В.Ю. Сурков. Ещё на заре ельцинизма в декабре 1993 года бывший приближённый в команде Ельцина, приведшей его к власти в 1990 году, Николай Васильевич Федоров в публичном интервью давал советы своему патрону: «Есть ведь министр внутренних дел, безопасности, есть агентура. Они знают, как ведут себя депутаты. Половину можно запугать. Половину чем-то подкупить. Такова скучная, рутинная работа политика – ремесленника в традиционных условиях.» [56, стр. 1]. Как видим, культура отправления властных полномочий через навязывание своей точки зрения любыми, в т.ч. заведомо безнравственными, средствами исповедовалась в кругу Б.Н. Ельцина и его ближайших соратников уже на раннем этапе задуманных ими под видом, так называемой, «демократизации России» реформ. Ничуть она не изменилась и с приходом к власти нового Президента. Да и откуда ей было взяться другой, если вместе с президентской должностью В.В. Путину в виде наследства был передан и весь кадровый состав российской власти.

Как бы то ни было, к концу 2002 года задание Президента было выполнено и практически всё чиновничество России «построено» в стройные ряды политической партии «Единая Россия». Многие эксперты полагают, что это не политическая партия в традиционном смысле, а скорее бюрократическая корпорация по извлечению выгоды из своего служебного положения. Спорить с этим трудно. И всё же своя идеология у актива этой партии и её руководства, судя по всему, имеется. Это самооценка своего превосходства над остальной частью населения дающего право и в известной степени даже обязанность управлять страной по своему разумению. В зависимости от воспитания и личностных морально – нравственных устоев часть представителей бюрократической элиты может находить оправдание ухищрениям избирательного законодательства, обеспечивающим удержание власти, в покровительственном отношении к основной массе избирателей как к не созревшим еще для осознанного самоуправления. Примерно так же, как мы стараемся опекать неразумных, в нашем понимании, детей, оберегая их с высоты своих знаний и жизненного опыта от опрометчивого выбора друзей и образцов для подражания. Другая часть, в силу своего мировоззрения, относится к основной массе сограждан откровенно цинично, считая их избыточным низшим человеческим материалом, в известной мере необходимым для обслуживания благополучного существования касты избранных, но в основной своей массе мешающим ему и порой, даже, угрожающим. Примерно так же, как покоривший страну отряд завоевателей диктовал её аборигенам правила поведения, гарантирующие сохранение власти в руках новой знати. Некие демократические процедуры рассматриваются в этом кругу лишь как вынужденная дань общепринятым в мире «правилам хорошего тона», без, хотя бы видимости, соблюдения которых будет закрыт доступ в, образно говоря, «высший свет мирового сообщества». При кажущейся противоположности двух подходов их объединяет твердая уверенность в праве материально жить значительно лучше основной массы населения просто в силу принадлежности к кругу избранных в буквальном и переносном смысле этого слова. Судя по собственному высказыванию ещё в феврале 2000 года в ранге кандидата в Президенты, Владимир Владимирович Путин также является убеждённым носителем этой идеологии: «У нас общество должно понять, что меньшинству, определенным категориям людей государство должно платить очень серьезные деньги для того, чтобы обеспечить интересы большинства. Когда же мы это все, наконец, поймем?! Люди-то у нас неглупые. Просто не объясняли ничего толком. [57, стр.62]. Трудно сказать про большинство, состоящее из простых людей, но меньшинство быстро уловило в словах Президента речи своего лидера и с 2000 года к В.В. Путину и «Единой России» (а до нее к движению «Единство») можно с полным правом соотнести стихи В.В. Маяковского, заменив в них лишь фамилию вождя: «Партия и Путин –

близнецы-братья –

кто более

матери истории ценен?

Мы говорим – Путин,

подразумеваем –

партия,

мы говорим –

партия,

подразумеваем –

Путин.» [58, стр. 263].