Я был шокирован до предела, я не мог понять этого. Зачем ему идти смотреть то, что он ненавидит? И откуда он знал, кто такая Рита Хейворт, и зачем ему это нужно? Но он пошёл. А во время фильма мой Старший Гуру Махарадж даже не взглянул на экран. Он сидел, свесил голову на грудь и закрыв её руками, его локти при этом были сведены у пояса. Очень странная картина; я не знал, как всё это понимать.
Если у вас когда-нибудь будет такая возможность, посмотрите этот фильм. Называется он « Вниз на землю » (« Down to Earth »). Речь в нём идёт о пианисте по имени Дэнни, которого оставляет его танцовщица. Дела у него идут из рук вон плохо, и его умершая мать получает разрешение спуститься с небес и помочь ему. Она становится его танцовщицей — но он, конечно же, не знает, кто она на самом деле, — и тогда он достигает зенита славы. Дела у них идут прекрасно, но тут возвращается первая танцовщица и просит взять её обратно. И хотя мать говорит сыну: « Но, Дэнни, я только хочу помочь тебе », — он отсылает её обратно, берёт назад первую танцовщицу — и тут же его дела идут резко на спад. Тогда он осознаёт свою ошибку и просит мать вернуться. Она возвращается — и он снова на высоте.
В конце концов его мать призывают обратно на небеса, ведь всему есть предел. Она просит, умоляет: « Нет, я не могу уйти, я должна помогать своему сыну », — и тут мы видим большого гандхарву или какого-то ангела, улыбающегося ей; он делает движение рукой, и она покидает землю и возвращается обратно на небеса.
В последний раз видит она своего сына и кричит ему: « Дэнни! Дэнни! Ты, что, не слышишь меня? Ты меня не слышишь? Я хочу помочь тебе. Послушай меня !» Но Дэнни пьёт коктейль на вечеринке в доме какого-то продюсера и не слышит её, так как она уже перешла в эфирное тело.
|
|
Вернувшись на небеса, мать чувствует себя очень несчастной. « Мой Дэнни, что с ним будет? » — постоянно думает она. Тут кто-то подходит, чтобы поговорить о происшедшем. Мать находится в ужасном унынии, её собеседник гладит её по голове, и она внезапно говорит: « О, это всё было сном, правда? » И она снова счастлива. Но всё-таки воспоминания остаются на какое-то время, подобно утренним воспоминаниям об увиденном ночью сновидении.
По окончании фильма мой Старший Гуру Махарадж спросил нас: « Вы поняли? ». Я ответил: « Нет », — так как я действительно ничего не понимал. Мой старик вскоре уехал из Бомбея, а через некоторое время умер Рану. Через два месяца Махарадж вернулся в Бомбей и снова спросил меня: « Теперь ты понимаешь тот фильм? »
Я до сих пор не понимаю, как он узнал, что этот фильм стоило смотреть, и что он должен напомнить мне историю жизни Рану.
Взгляните, как действует Махакала. Однажды я ненадолго уехал из Бомбея в Матхрули (местечко недалеко от города Сурат в Конкане) вместе с одним садху — гуру моей жены. Звали моего спутника Шанкаргириджи, и прожил он 125 лет. Тогда ему было чуть меньше 100, но выглядел он как шестнадцатилетний мальчик. Перед отъездом я строго-настрого запретил жене оперировать миндалины Рану. Но она проигнорировала мой запрет и сделала по-своему. У меня было тогда особое чувство, что произойдёт что-то ужасное. Узнав об операции, я сказал ей со всей определённостью, что если она отпустит его в школу во время моего отсутствия, это будет его концом. Но она не слушала меня. Она — или, скорее, Махакала — отправила его в школу, и там он заболел полиомиелитом. Проболел он всего четыре дня.
|
|
Я в то время находился в джунглях, и у меня начались странные видения: я видел, что Рану умирает. Я сказал Шанкаргириджи, что мне нужно вернуться в Бомбей, но он возразил: « Не будь глупцом, это всё твоё воображение. Не возвращайся ». Я подождал ещё немного, и видение повторилось. На этот раз я заставил Шанкаргириджи вернуться в Бомбей вместе со мной. Но когда я приехал, было уже слишком поздно. Я быстро подложил под матрац палку Агхори Бабы и сверху уложил моего мальчика.
Тогда я думал, что всё будет хорошо, ведь если палка Агхори Бабы будет всё время лежать под Рану, он никогда не сможет умереть. Такова сила этой палки. Агхори Баба подарил мне её давным-давно, и я использовал её чудесную силу для помощи очень многим людям. Моя приёмная дочь лечила меня ею, когда у меня был сердечный приступ. Я тогда всё спрашивал её: « Почему моя постель такая неровная? »
Но посмотрите, как действует Махакала! Динкар, мой друг, который в это время был со мной, сказал, чтобы я сходил за кокосовым молоком для Рану. Пока меня не было, Рану — помните, через его говорил Махакала, — попросил Динкара переложить его на Другую кровать. Тот ничего не знал о палке Агхори Бабы и не перенёс её вместе с мальчиком. Когда я вернулся, то увидел, что Рану задыхается. Я поднял его на руки, он произнёс одно только слово: « Гопала », — и умер. Он знал, что умрёт. Он даже сказал директору своей школы: « Настало время моего ухода. Я больше не увижу вас. Я ухожу туда, где очень холодно », — имея в виду, что следующее его рождение произойдёт в Америке. Даже мой ум изменил мне, был момент, когда я молился: « Господи, пусть лучше мой мальчик умрёт, чем станет калекой », — ведь он был таким прекрасным спортсменом (особенно хорошо он играл в бадминтон), и если бы ему пришлось хромать весь остаток своей жизни — вы знаете, что полиомиелит делает с людьми, — это сломило бы его дух.
|
|
Как бы там ни было, когда мой Рану умер, я обезумел. Положение моё было более чем жалким. Для того, чтобы сжечь его тело, мне пришлось одолжить деньги. Шесть месяцев я просидел на смашане с одной косточкой и горсткой пепла, которые я извлёк из погребального костра. Я пытался вернуть его к жизни в том же теле. В конце концов кто-то пообещал мне, что после того, как Рану родится у других родителей, он вернётся обратно ко мне, и на его теле будут определённые знаки, по которым я смогу его узнать.
В течение четырёх лет после смерти сына я отказывался от встречи с моим Младшим Гуру Махараджем. Когда я наконец посетил его, то я вылил на него такой поток проклятий, что ему ничего не оставалось, как два часа сидеть и выслушивать меня. Я использовал все ругательства, которые знал; кроме того, я говорил ему такие вещи: « Ты садху, и у тебя никогда не было детей, — что ты можешь знать о горе отца, потерявшего сына? »
Он терпеливо слушал меня, а когда я закончил, тихо сказал: « Да, Бабуджи, теперь я знаю, как сильна человеческая любовь. Если ты действительно любил своего сына, почему ты до сих пор жив после его смерти? Почему ты не умер от горя в момент его смерти или не бросился на погребальный костер? Ты ешь и пьёшь, как будто ничего не случилось. Ты посещаешь скачки и наслаждаешься жизнью. Так что я думаю, что это была не настоящая любовь, а всего лишь рнанубандхана, долг, который нужно было уплатить ».
Мне стало стыдно, я знал, что то, что он сказал, было правдой. Затем он велел мне подойти к нему, нажал какой-то нерв у меня на затылке — и ко мне пришло внезапное понимание рнанубандханы между мной и моим сыном, а также того, почему он должен был умереть. Гуру Махарадж сказал мне: « Не нужно плакать. Бог существует в сердце каждого. Если ты будешь видеть Рану в каждом встречном, у тебя будет очень много Рану ».
Итак, я потерял одного сына, но приобрёл миллионы. Разве это не стоило того? А позже я понял ещё и то, что, продолжая жить, я мог делать кое-что для Рану, что оказало ему огромную помощь. Я сделал так, что за четыре года между своей смертью и повторным рождением в человеческой форме он прожил тысячи жизней. Тысячи жизней, в течение которых был сожжен миллион карм. И в стольких из этих жизней он оказывался жертвой! Духу не обязательно входить в чрево и расти вместе с зародышем — ему достаточно войти в животное за несколько минут или часов до того, как произойдёт жертвоприношение. И что хорошо в этом — если ты становишься объектом жертвоприношения в каком-либо теле, тебе никогда больше не придётся рождаться в нём снова, никогда.
Я могу предсказать одну характерную черту моего сына в новом теле, где бы он ни находился. Он никогда не сможет обидеть ни одно животное, и он будет так любить некоторых из них, что не сможет выносить даже вида их боли — и всё потому, что его самого приносили в жертву в этих формах.
Если вы видите мёртвое тело животного на дороге и по спине у вас невольно проходит дрожь, — значит, в какой-то из прошлых жизней вы, должно быть, пережили что-то подобное. Возможно, это была не машина, вас мог раздавить кто угодно или что угодно, даже слон или валун. Но в подсознании по-прежнему существует агония. Вы « вспоминаете » прошлые переживания, и вас невольно охватывает дрожь.
По мере вашего духовного развития вы не только начинаете ощущать свою собственную боль, но и проникаетесь страданиями других. Если вы видите Бога в каждом человеке, каждом животном и Даже в микроскопическом насекомом, даже в овощах, которые вы ежедневно принимаете в пищу, то вы не можете выносить их мучений, ибо они становятся вашей собственной мукой. Вы видите, как страдает Бог, и это невыносимо.
Каждый раз, когда я проезжаю мимо расположенного недалеко от Пуны магазина, торгующего бараниной, я вижу ряды туш, и мне становится до глубины души жаль животных, убитых ради того, чтобы дать наслаждение языку. Однажды я разгневался до такой степени, что сказал сам себе: « Я сделаю так, что все жители этого города будут сожжены заживо !» Мне просто хотелось отомстить за страдания маленьких козлят, которые стояли на привязи возле забитых туш. Животные чуют приближающуюся смерть и боятся её так же, как все другие живые существа. Как жестоко заставлять козлят находиться двадцать четыре часа в сутки рядом с мёртвыми телами своих сородичей, всё время осознавая, что утром и они окажутся на крюке!
Однажды я был в таком гневе, что уже готов был призвать любой дух, чтобы он умертвил всех людей, живущих в этом городе, и тем самым преподнёс им урок чувствительности к чужой боли. И тут я почувствовал, как некая эфирная сущность ухмыльнулась мне: « Глупец! Кто ты такой, чтобы жалеть их? По крайней мере, они знают, когда умрут, их страдания ограничены одним днём. Ты же понятия не имеешь, когда наступит твоя смерть или сколько тебе придётся страдать. Кто заслуживает жалости: они или ты? » И я успокоился, ибо каждое сказанное слово было верным.
Позвольте мне, однако, заверить вас, что если только вы не являетесь высокопродвинутым йогом, а иногда даже и в этом случае, лучше вам не знать, когда вы умрёте. Если бы я не знал, что Рану должен умереть, я бы всё равно страдал по поводу его смерти, в этом нет никакого сомнения; но насколько более глубокими были мои страдания в силу того, что я знал всё заранее и не мог сделать абсолютно ничего? Это благо, даруемое нам Природой, — что при рождении мы забываем свои рнанубандханы; иначе большинство людей не могли бы вынести мучений существования. Эти знания даются только тем, кто нуждается в них, и для того, чтобы они могли выйти за пределы рнанубандханы. Для тех немногих которые действительно обладают такими знаниями, нет ничего более спасительного, чем объятия Махакалы, объятия, указывающие на то, что скоро они будут свободны от обязанности оставаться в живых и барахтаться в кишащем акулами океане материального мира.
Послесловие автора
История жизни Рану является ярким примером всего учения Вималананды о рнанубандхане, правдивым рассказом о том, как существо рождается, участвует в играх, выплачивает долги — и уходит, как только эти долги оказываются выплаченными. Однако история жизни Рану не будет завершённой, если не дополнить её рассказом о жизни отца Вималананды. Поскольку я лично принимал участие в этой истории, я намеренно изложил её в первом лице с моей собственной точки зрения.
Летом 1978 года Вималананда сделал предсказание, что его отец умрёт во сне ещё до наступления конца года. По опыту я уже знал точность предсказаний Вималананды относительно дат смерти различных людей. Однако год приближался к концу, а предсказанная смерть всё ещё не произошла.
В конце декабря мы находились в Бомбее, где собирались праздновать Рождество и Новый год, и вечером 30 декабря я сказал Вималананде: « Ты уверял меня, что твой отец умрёт в этом году. Что случилось? Он всё ещё жив ».
Вималананда ответил: « Но ведь ещё остался один день этого года, не правда ли? Пусть он пройдёт, а затем можешь говорить мне всё, что хочешь ». И тут внезапно с улицы послышался жалобный вой собаки. Позже мы узнали, что она была заперта в почтовом отделении, расположенном в нашем здании на первом этаже, и выла, чтобы привлечь внимание к своему бедственному положению. Согласно же науке о предзнаменованиях, печальный вой или лай собаки, слышимый ночью, считается неблагоприятным знаком.
В 5 часов утра следующего дня раздался телефонный звонок, извещавший о том, что отец Вималананды умер ночью во сне, примерно в то же время, когда начала выть собака. Повесив трубку, Вималананда повернулся ко мне с видом « я-же-тебе-говорил » и сказал: « Ну, что ты теперь скажешь? »
Когда мы вошли в комнату старика, чтобы отдать ему последние почести, Вималананда вздохнул с удовлетворением и прошептал мне: « Посмотри на его лицо », — а затем указал на висевший на стене портрет, по всей видимости — его отца, написанный явно незадолго до смерти, ибо черты на картине почти полностью совпадали с чертами лица покойника, лежащего передо мной. « Этот человек на стене — Харанатх Тхакур, гуру нашей семьи, — продолжал Вимала-нанда. — Мой отец столько лет концентрировался на его образе, что стал даже физически похожим на него. Это практическая демонстрация Кита Бхрамари Ньяйи, закона гусеницы и бабочки: на чём ты концентрируешься, тем ты в конце концов и станешь.
Но есть и другая причина, — задумчиво продолжал Вималананда. — В 1927 году мой отец заболел менингитом и умер. Да, он умер, я могу показать тебе свидетельство о смерти, подписанное тремя разными врачами. Мы немедленно получили послание от Харанатха: « Не убирайте тело в течение двенадцати часов после смерти ». Все наши родственники говорили: « Не будьте глупыми. Он мертв, давайте его кремируем ». Но вера моей матери в своего гуру была безгранична, и она оставалась непреклонной. Через шесть часов труп сел. И после этого прожил ещё пятьдесят один год.
Через несколько дней мой отец получил письмо от Харанатха, которое гласило: « Сын мой, ты проживёшь долгую жизнь, но ты больше никогда не увидишь своего Харанатха. Заботься о моём мальчике » (он имел в виду меня, мне тогда было одиннадцать лет). К письму была приложена сопроводительная записка от сына Харанатха, в которой говорилось, что в такой-то и такой-то день, в такое-то и такое-то время его отец уснул у себя в саду, успев сказать перед этим, что он чувствует, что моему отцу нужна помощь. Харанатх так и не проснулся от того сна. И время, когда он уснул, в точности совпало с моментом возвращения к жизни моего отца.
После этого мой отец полностью изменился. Хотя его и до того не очень-то интересовал бизнес, после этого случая он и вовсе потерял к нему интерес и проводил своё время, выполняя джапу или обсуждая духовные вопросы с моей матерью. Я думаю, существует какая-то связь между его возвращением к жизни и смертью его гуру ».
Вималананда сделал ещё несколько замечаний относительно трупа отца: вокруг тела не было видно ни единой мухи, а аскетический образ жизни сделал само тело почти таким же лёгким, как у ребёнка. И то, и другое он приписывал чистоте старика.
На Банганга смашане Вималананда настоял на том, чтобы самому соорудить погребальный костер: « Я всегда делаю костры для похорон членов моей семьи. Это моя работа; смашан — мой дом. Думаю, я знаю лучше других, как это делается ». После того, как костер был зажжен, Вималананда подозвал меня к себе, и мы совершили подношение очищенного сливочного масла в огонь, как будто мы совершали поклонение жертвенному огню: так не принято делать в традиционном ритуале. Никто не посмел остановить нас, хотя в толпе присутствующих наступило видимое волнение, вызванное возмущением по поводу того, что сын открыто производит ритуал поклонения огню на погребальном костре своего отца.
Позже, когда мы сидели и спокойно курили, наблюдая за горением костра, я напомнил Вималананде об этом эпизоде. Он громко засмеялся и сказал: « Что моя семья знает обо мне? Я никогда не уклонялся от выполнения того, что, как я чувствовал, мне нужно было делать. Я не знаю, почему так, но я бы сделал практически всё для того, чтобы набраться опыта. Я сделаю что-то один-два раза, чтобы знать, что я могу делать это хорошо, а затем бросаю это занятие, чтобы оно не стало привычкой. Агхора же — это моя жизнь. Я всегда жил на смашане и как агхори я не могу позволить себе делать различие между погребальным костром моей матери или моего отца и погребальным костром кого-то другого. Как можно? Нет, садхана — это садхана, как бы вы ни смотрели на неё. Чтобы стать агхори, вы должны быть готовы забыть всё.
У меня была та же мысль на похоронах моей матери. Я спросил своих друзей: « Может, мне выполнять здесь садхану? Это принесёт нам большую материальную пользу ». Но они отвергли моё предложение ».
Он замолчал. В течение двух часов наша беседа то утихала, то возобновлялась. Кроме человеческих голосов тишину смашана нарушали лишь шепот затухающего погребального костра, хриплое карканье нескольких пурпурных и чёрных ворон, а также шум разбивающихся о подпорную стену океанических волн. Наконец Вималананда весело сказал: « Пойдём посмотрим, превратился ли уже старик в пепел ». В кучке пепла мы смогли найти лишь пару костяных осколков. Собрав несколько из них для проведения использования в ритуалах, мы вернулись к машине и поехали домой. Вималананда, широко улыбаясь, сказал мне: « Сегодня мы будем праздновать канун Нового года с шампанским! Я чувствую, что у меня есть причина праздновать. Мой отец достиг успеха в своей садхане и умер прекрасной смертью. В то время, как мы входим в новый год, он входит в новую жизнь, жизнь, которую те из нас, кто живёт на смашане, знают очень, очень хорошо ».
ГЛАВА 5
НАСТАВНИКИ
Природа очень добра ко мне. Как говорил мой друг Фарам, Природа косит на меня глазом. И всё из-за моих наставников. Все мои учителя были очень хорошими. Это всё, что я могу сказать: мои учителя были очень хорошими. Может, это правда, что мне было предназначено Природой достичь успеха во всех моих садханах, — и мои наставники подталкивали меня и заставляли добиваться успеха. Они были очень хорошими.
Три моих наставника
Я встретил своего Старшего Гуру Махараджа после того, как я покинул Бенарес, где выполнял садхану Махакалы на Маникарника Гхате. Я прослышал, что в Гирнаре (гора на полуострове Саураштра в штате Гуджарат) до сих пор обитает великий Даттатрея (бессмертный аскет) и что если ты прилагаешь достаточно усилий и если тебе предназначено это судьбой, ты можешь встретиться с ним. Мне нужно было отправиться туда и выяснить, правда ли это.
Я отправился в Джанагад на поезде, и когда я прибыл к подножью горы, я решил остановиться в доме для гостей местного губернатора. В то время Гирнар находился в подчинении губернатора Джанагада. Днём я уходил в гору, а в гостиницу возвращался, чтобы поесть и отдохнуть. Я привык к этой роскоши; в конце концов, я был сыном миллиардера.
Затем я решил, что мне нужно перебраться на саму гору: ведь я приехал в Гирнар не в отпуск, а для выполнения садханы. Я нашёл старый заброшенный шиваитский храм и поселился в нём. Он был расположен таким образом, что если я сидел у входа, ни одно животное не могло подойти ко мне сзади незамеченным. Перед собой я зажигал дхуни (костер садху) и был таким образом защищён со всех сторон, так как ни одно животное никогда не подойдёт близко к огню.
Я стал питаться только тем, что едят садху на садаваратах, — местах, устраиваемых для того, чтобы кормить всех, кто проходит мимо. Занимаются этим богатые торговцы, они это делают в качестве религиозного служения. Я сбросил с себя всю свою одежду и ходил нагишом. Вначале я ещё прикрывался руками, но через некоторое время полностью освободился от всякого стыда.
В конце концов я перестал принимать пищу вместе с другими садху и ел только плоды с растущих в джунглях деревьев. Вскоре я осознал, что, срывая плоды, я приношу деревьям вред, поэтому стал есть только плоды, которые сами упали с деревьев. Затем я стал есть листья с веток, которые я рубил для своего дхуни, затем — только упавшие листья, затем я перешёл только на воду, и, наконец, начал питаться исключительно воздухом. Продолжалось так до тех пор, пока некая эфирная сущность не сказала мне, чтобы я начал снова принимать пищу.
Так же, как и в Бомбее и Бенаресе, большую часть своего времени я проводил на смашане. Однажды похоронная процессия принесла на кладбище тело молодого человека, которое предстояло подвергнуть сожжению. Наблюдая за тем, как скорбящие родственники устраивают погребальный костер, я заметил стоящего невдалеке худого факира. Он был тощим как скелет. Факир подошёл к родителям парня и сказал: « Что вы делаете? Этот юноша не умер, он просто спит ».
Отец парня взглянул на него и сказал: « Зачем ты вмешиваешься? Ты, что, Бог или кто-то ещё, кто может возвращать мёртвых к жизни? Убирайся отсюда, пока я тебя не вышвырнул ». Но факир настаивал на том, что юноша не мертв, и, по-моему, настаивал несколько излишне, поскольку всё кончилось тем, что отец парня ударил его по голове, и из раны вытекло несколько капель крови.
Старый факир вытер свой лоб, увидел кровь и, взглянув на ударившего, сказал: « Ага, ты окрасил меня в красный цвет, теперь я окрашу этот день для тебя ». Он подошёл к трупу и, ударив его хорошенько ногой, сказал: « Вставай !» И труп сел.
Да, видели бы вы состояние участников похоронной процессии! Они бросились бежать, как будто за ними гнались привидения, а я подумал: « Так, этот человек что-то из себя представляет ». Старик подошёл ко мне, вытащил свой чиллум [2], набил его ганджей [3] и затем предложил мне. Но я попросил его самого зажечь трубку. Когда он вдохнул, из чиллума вырвался столб пламени высотой в тридцать сантиметров.
Когда вы странствуете по миру в качестве садху, вы встречаете самые разнообразные типы людей. Среди них много преступников, маскирующихся под садху или факиров, чтобы скрыться от полиции, а также полицейских, охотящихся за такими преступниками и замаскированных подобным же образом. Есть те, кто скрывается от постоянно докучающих им жён, от тяжёлых долгов или каких-то других обязанностей. Есть среди них и фокусники, а есть и те, кто обманным путём выкачивает деньги у бездетных пар, обещая рождение наследников. Есть среди них и другие отбросы общества. Когда ты становишься садху, ты должен уметь отличать истинных подвижников от ложных. И лучше всего сделать это с помощью чиллума с чарасом[4] или ганджей, поскольку большинству садху запрещено выпивать.
Сделайте так, чтобы этот человек сам зажёг чиллум и сделал первую затяжку. Это даст вам много преимуществ. Во-первых, он сам зажжёт огонь, и вам не придётся делать очень сильный вдох. Во-вторых, по его манере держать чиллум и по тому, как он затягивается, вы увидите, новичок он или опытный курильщик, или отметите ещё какие-то особенности. И как только он войдёт в состояние опьянения, выплывет всё остальное: кто он такой, зачем странствует, куда направляется.
Приведу один пример. Однажды, когда я был в Гирнаре, я встретил одного странствующего садху. По обычаю мы сели покурить, и уже совсем скоро я начал собирать о нём информацию. Когда он сообщил мне, что он из Раджастана, у меня тут же возникли подозрения, поскольку жители этого штата известны скорее как скупцы, нежели как садху.
Я слегка изменил тему разговора и тут же узнал ещё одну вещь: он ненавидел просить милостыню. Станет ли кто-нибудь, имея много денег и положение в обществе, опускаться до того, чтобы попрошайничать? Итак, он мог быть процветающим торговцем, поскольку люди из Раджастана обычно умеют вести бизнес.
Последние сведения я получил из его фразы: « От этой ганджи я голоден как волк; давай спустимся и перекусим немного ». Тут у меня уже не осталось никаких сомнений: передо мной был бизнесмен, оставивший свою семью, возможно из-за того, что он разорился, хотя полностью нельзя было быть уверенным. Я решил избавить Гирнар от ещё одного лже-садху и сказал ему: « Свамиджи, мне так приятно, что я встретил вас. Я хочу дать вам кое-что взамен. Запомните это число и поставьте на него ».