- Выходит, другими словами, разрывы в его написании означают его расщеплённую жизнь?
- Именно, - взволнованно кивнул эксперт по почерку. – Но он имеет практичный ум; я вижу это в коротких хвостиках вверх в букве «б». В отличие от тебя, Алистер, - доктор Вольман издал сухой смешок. - Твои длинные хвосты в «б» говорят о твоём желании достичь интеллектуальных высот.
Профессор обессилено опустился в ближайшее кресло.
- И ещё кое-что. Этот человек осторожен, если судить по широким промежуткам между словами, а так же по тому, что он выбирает слова из небольшого количества букв. Он умеет держать дистанцию. Вам не удастся поймать его легко. Он не сдастся без боя.
- Не думаю, что мы узнали что-то, что поможет нам определить убийцу, - скептически заметил я. – Черты характера, которые вы описали, не смогут даже сузить нам круг подозреваемых…
Я разочарованно умолк, встал со стула и принялся ходить по комнате.
Спустя несколько мгновений я вернулся к столу и обратился ко всем троим:
- Нам нужно сконцентрироваться на одном важном вопросе. Думаю, мы с вами вполне можем сказать, что Тимоти По – не наш убийца; следовательно, наш преступник его подставил. Но зачем? И что более важно: у кого была для этого возможность?
- Так. К кому вы подобрались слишком близко, не считая По? – сосредоточенно поинтересовался Алистер.
- К Чарльзу Фроману.
Я рассказал присутствующим, что мы с Изабеллой узнали прошлым вечером во время разговора с Фроманом.
И не забыл про то, что беспокоило меня больше всего: все жертвы работали на его синдикат, все они должны были соответствовать его высоким требованиям, но ни одна – по его собственному же признанию – не достигла необходимого.
|
|
- Единственное, что меня смущает, это то, что у Фромана могло не быть возможности подставить По, - признался я.
- Ты же сам упоминал о его связях. Похоже, у него есть союзники и приспешники везде, - ответил Алистер, приподняв брови.
- Согласен. А ещё я говорил, что Лев Айзман тоже заслуживает пристального внимания. Он знает о театре не меньше, чем Фроман, и я был свидетелем его взрывного характера. Но обладает ли он достаточными знаниями и навыками, чтобы подделать отпечатки пальцев, как это сделал человек, повесивший вину на По?
Я рассказал то, что узнал от своего отца о применении свечного воска для создания отпечатков. Для этого требовались серьёзные умения.
Допустим, По какое-то время находился без сознания. Тогда оставить его отпечатки на инъекционных иглах – проще простого. Но перенести отпечаток его большого пальца на кнопку лифта в «Эриэл Гарденс»? Для этого нужен талант, каким обладают лишь люди вроде моего отца.
- Если Фроман, по твоим словам, связан со всей политической верхушкой этого города, - хмуро заявил Алистер, - тогда он или его сотрудники могут знать, как получить нужную им помощь.
Этого можно было и не говорить.
Такие люди, как Фроман, всегда знали, как найти человека, обладающего нужными навыками, и как его нанять.
- И не стóит забывать о нашем «джокере», - добавил я, - о человеке, который ухаживал за всеми тремя девушками перед их убийством. Его каждый раз описывали по-разному, и мы до сих пор понятия не имеем, как он выглядит, несмотря на все усилия и допросы.
- Могли ли Фроман или Айзман провернуть подобное так, чтобы их не узнали? – поинтересовался Алистер.
|
|
- Если человек, подобный Фроману, хочет встретиться с актрисой, - размышлял я вслух, - он будет очень осторожен. Он мог заручиться поддержкой нескольких мужчин, что объясняет, почему свидетели описывают человека, приносившего цветы и записки, с такими различиями.
- То же можно сказать и о Айзмане, - заговорила Изабелла.
- Или убийцей может быть наш тайный воздыхатель, поджидавший актрис после спектаклей, - заметил я.
- Меня больше волнует другой вопрос: почему? – Алистер продолжил мою мысль. – Кто бы то ни был – Фроман, Айзман или неизвестный поклонник, охмурявший каждую из актрис, - должна быть причина. И если мы её поймём, то сможем выманить убийцу.
- Тогда, - серьёзно кивнул я, - нам нужно тщательнее поразмыслить над его мотивом.
- И что ты думаешь? – повернулся ко мне Алистер.
- Возможно, убийца уже достиг задуманной цели, какой бы она ни была, и теперь просто планирует сделать из По козла отпущения.
- Возможно, - неуверенно произнёс Алистер.
- Но ты сомневаешься, - кивнул я, - и я с тобой согласен. Дело в том, что если он закончил задуманное, но он ничего не достиг. Да, он убил трёх актрис в чрезвычайно театральной манере. Но чего он этим добился для себя?
- Может, истинной целью была лишь одна из девушек, а остальных он убил, чтобы сбить нас с толку? – предположила Изабелла.
Глаза Алистера блеснули.
- Отличная идея! В ней есть смысл, хотя нет никаких указаний, на кого именно из девушек он нацелился изначально.
- А все три актрисы настолько похожи, что могут быть, теоретически, взаимозаменяемы, - добавил я.
|
|
Чтобы не сбиться с мысли, я начал писать на доске возможные причины и мотивы. Остальные наблюдали за мной из-за стола.
В центре я указал Чарльза Фромана, но внизу приписал: «чего он достиг, убив трёх своих актрис?»
- На самом деле, их смерти дали результат, обратно противоположный желаниям Фромана. Сейчас, по крайней мере, один из его театров закрыт, - сказала Изабелла.
- Ты права. Но Фроман владеет множеством театров, а его карманы достаточно полны, чтобы пережить закрытие одного из них, - ответил Алистер.
- Зато про него теперь пишут во всех газетах, - вновь предложила вариант Изабелла.
Доктор Вольман согласно хмыкнул.
- Особенно сейчас, когда По заперт в «Гробнице» и жители могут спать спокойно, в его театр хлынет волна посетителей. Но я не думаю, что ради подобной популярности можно убить.
Алистер покачал головой.
- Именно. Исходя из того, что ты, Зиль, рассказал мне о Фромане, я считаю, что он способен добиться славы и другими, более легальными методами.
- Лев Айзман. Темпераментный. К тому же, обладает необходимыми знаниями, - добавила Изабелла. – Мы просто пока ещё многого о нём не знаем.
- А если это закулисный поклонник, - заметил я, - то у него должен быть доступ к По.
Я сделал шаг назад и окинул взглядом доску.
Главное, ничего не упустить.
Фактически, любой человек, работающий в отделе Малвани, и любой, связанный с театром, могли знать о По.
Чего-то не хватает.
- Есть ещё одна вероятность, - произнёс Алистер и довольно улыбнулся. – Я называю её «отвлечением».
Он откинулся на спинку стула и скрестил руки за головой.
- Он хочет сбить нас с толку, и тем самым выгадать себе дополнительное время.
Я смотрел на Алистера и чувствовал раздражение от его самодовольного вида.
- Отвлечение? – переспросил я.
Изабелла рассмеялась.
- Перестань быть таким загадочным, Алистер, и скажи уже нам, что ты имеешь в виду.
- Если преступник ещё не закончил с убийствами – а я уверен, что это так, - тогда нам стоит спросить себя: зачем обвинять По? Со следующей смертью любые обвинения будут с него сняты, и всем станет очевидно, что По невиновен. У него появится идеальное алиби, как ни странно, благодаря тому, что он сидел взаперти в «Гробнице». Тогда к чему всё это?
Он обвёл присутствующих взглядом.
Мы ждали объяснений, затаив дыхание.
- Убийца, - продолжил Алистер, - который с каждым новым убийством поднимал ставки, что-то замышляет; он не собирается уходить тихо. Уверен, что у него на уме нечто грандиозное. Его собственный «блистательный праздник». Вопрос лишь в одном: какой?
- Это должно произойти на спектакле, - произнёс я оживлённо. Наконец-то, мы сдвинулись с мёртвой точки! – Все предыдущие убийства случились в театре. У нас может появиться шанс поймать его, если мы усилим охрану в каждом из театров города.
- Возможно, - мягко заметил Алистер, - но я уверен, что наш убийца слишком умён, чтобы попасться на крючок. К тому же, я считаю, что он связан с театром и не привлекает там внимание.
- Но нам чрезвычайно важно выяснить его личность и поймать, прежде чем он убьёт вновь.
- Конечно, - согласился Алистер. – Но мне кажется, что искать его среди работников Фромана, или среди соседей По, или даже среди служащих Малвани – учитывая его высокую социальную адаптацию – всё равно, что искать пресловутую иголку в стоге сена.
- И, тем не менее, если мы взглянем на поведенческие паттерны преступника, мы сможем заставить его проявить себя. Да, мы не знаем, кто он. Но мы точно знаем, как он ведёт себя во время убийства.
Алистер замолчал и перевёл дыхание.
- Сначала, мы должны подумать, каким может быть его следующий шаг. Мы должны выяснить, не открываются ли в ближайшие несколько недель спектакли…
Изабелла резко выпрямилась в кресле и прервала его:
- «Ромео и Джульетта». Это будет «Ромео и Джульетта».
Мне понабилось несколько секунд, чтобы понять, что она имеет в виду, но потом всё встало на свои места.
- Ну конечно! Когда мы с Изабеллой встречались с Фроманом, - взволнованно начал я, - он репетировал роль Джульетты с одной из актрис. Бьюсь об заклад, премьера спектакля состоится в ближайшие пару недель.
Алистер наклонился к своему портфелю и вытащил газету. Ему понадобилось несколько минут, чтобы просмотреть раздел театров.
- За следующие две-три недели пройдут несколько спектаклей: второго апреля – «Во всём виноват ты» в «Савойе», девятого – мюзикл Шуберта «Вихрь светских развлечений» в «Казино», шестнадцатого – «Оружие и человек» в «Лирик» и «Американский Лорд» в «Хадсон», а в этот четверг – «Ромео и Джульетта» в «Лицеуме».
- И сколько из них - постановки Фромана?
- Только две. «Американский Лорд» и «Ромео и Джульетта».
- Мы не станем сбрасывать со счетов остальные пьесы, но исходя из трёх предыдущих убийств, думаю, нам стоит сосредоточиться на премьерах Фромана.
Алистер задумчиво свернул газету. А затем, наконец, согласился.
Я повернулся к Изабелле.
- У нас есть копии каждого письма, написанного убийцей. Не посмотрите ли на них ещё раз? Может, мы что-то упускаем.
- Что именно мне следует искать? - спросила она, и её карие глаза наполнились беспокойством.
- Если честно, понятия не имею, - улыбнулся я. – Но я не сомневаюсь, что если там что-то есть, вы это сразу узнаете.
Я ещё раз взглянул на доску.
- Алистер, ты сможешь выяснить подробности по каждому спектаклю Фромана? Не будет лишним узнать имена задействованных в них людей, особенно актрис. И поспрашивай, может, кто-нибудь видел посторонних возле театра после репетиций.
- Конечно, - ответил Алистер. – Но, как я уже сказал, я полностью уверен, что убийца принадлежит к театральной среде.
Он поймал мой взгляд и поспешно добавил:
- Но я поспрашиваю, конечно.
- А я должен пойти по следу, который проигнорировал вчера.
Мы продумали план действий – и неплохой, как мне показалось.
Потом поблагодарили доктора Вольмана за помощь, договорились с Алистером встретиться сегодня вечером у него и разошлись каждый по своим делам.
Изабелла тотчас поймала извозчика до центра, а мы с Алистером пошли пешком через парк, направляясь на юго-запад.
- Нам предстоит многое сделать, готовясь к спектаклю в четверг, - говорил Алистер, - и я считаю, нам нужно начать с…
Но я практически не слушал его. Я хотел насладиться этим моментом.
Мы всё ещё понятия не имели, кого ищем.
Но мы добились значительных успехов: вполне вероятно, что мы смогли вычислить следующий шаг преступника.
Вскоре мы с Алистером разделились. Он направился в Вест-сайд, откуда должен был на поезде добраться до театрального района.
А я продолжил шагать на юг. Спустя несколько минут миновал уличного музыканта: он собрал немалую толпу, играя на саксофоне мелодию из недавнего мюзикла Джорджа М. Коэна.
Впервые с начала расследования я чувствовал, что мы на шаг впереди убийцы, а не наоборот.
И я наслаждался этим чувством всю дорогу до пансиона, где жила Молли Хансен, чью информацию я так глупо проигнорировал прошлым вечером.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ
Пансион мадам Пинош.
Когда я проходил мимо парка на Вашингтон-Сквер, меня одолел голод, поэтому я решил, что вполне могу потратить пять минут на завтрак.
Я купил булочку с сосиской в фургоне на углу, яблоко у продавца фруктов и сегодняшний экземпляр «Таймс» у газетчика.
Перейдя дорогу, заметил не занятую никем скамейку, и устроился на ней; открыл газету в поисках статьи об убийствах в театрах, которую, без сомнений, Фрэнк Райли и Джек Богарти уже выпустили.
Просмотрел первую страницу: две статьи о пожарах в «Бюро Бенедикта» и на одной из станций метро, и ещё одна – про отца, который убил свою дочь накануне дня её свадьбы.
А затем я нашёл то, что искал:
«ХИЩНЫЙ УБИЙЦА, ВЫСЛЕЖИВАВШИЙ АКТРИС «ВЕЛИКОГО БЕЛОГО ПУТИ», ЗАДЕРЖАН В ОПИУМНОМ ПРИТОНЕ».
Статья, написанная гораздо более эмоциональным языком, чем это было присуще «Таймс» ранее, безмерно восхваляла Алистера. Если верить репортёрам, то только криминологические теории мистера Синклера, и ни что другое, послужили причиной своевременного ареста опасного преступника.
Да уж, Малвани будет рвать и метать, если увидит эту статью.
И, похоже, Алистер подружился с репортёрами, раз они написали о нём в подобном ключе.
Я был удивлён, что он смог настолько хорошо наладить с ними контакт.
Но каким образом они планируют опровергать собственную статью, когда будет доказана невиновность По? А я был уверен, что случится это со дня на день.
Их напыщенные похвалы заставили меня заподозрить, что Алистер оказался у них в долгу. И когда дело дойдёт до конфликта интересов, мне придётся осторожно выбирать сторону.
Я быстро доел завтрак, вышел из парка, пересёк Вашингтон-Сквер и очутился в квартале, где в пансионах и отелях жили актёры, музыканты и художники.
Отец сказал, что я смогу найти Молли в трёхэтажном здании из красного кирпича, которым владеет мадам Пинош.
Актёры и актрисы, писатели и художники – все они ещё были дома в такой ранний для них час и собрались в гостиной на первом этаже. Меня же провели в уединённую комнату и пообещали, что мисс Хансен скоро спустится.
Молли не удивилась, увидев меня.
- Полагаю, ваше любопытство взяло верх, - произнесла она, широко улыбаясь, и села напротив меня на диван.
Я тоже присел, неловко скрестив ноги и пытаясь всунуть их между диваном и низким кофейным столиком.
Очевидно, эта комната предназначалась для свиданий – диваны были расставлены друг напротив друга, но при этом между ними сохранялось достаточное для соблюдения приличий расстояние. И мебель здесь была предусмотрена для мужчин, ниже меня ростом.
Молли искоса посмотрела на меня.
- Прошлым вечером вы заявили, что дело закрыто, и не нуждаетесь в моей информации. Не расскажете, что изменилось?
- Скажем так: вчера у меня был тяжёлый день. Я ведь имею право передумать?
- Говорят, это прерогатива женщин. - Она снова улыбнулась, глядя на меня. - Но я не против.
Я попытался выпрямить затёкшие ноги.
- Вы сказали, что располагаете информацией, относящейся к моему делу. Это по поводу одной из последних жертв?
- Нет, - покачала она головой. – Помните, прошлым вечером я рассказала вам, что Анни встретила нового мужчину? Того, кто, по её мнению, готов был сделать из неё звезду?
Она перевела дыхание.
- В общем, мне кажется, что этот же человек последнее время появляется у чёрного выхода. Он уделяет много внимания и мне, и всем остальным актрисам.
Я не перебивал, давая ей закончить рассказ.
- Конечно, я не могу с уверенностью сказать, является ли он тем же человеком, с которым встречалась Анни.
Мисс Даунс и мисс Биллингс тоже «уделяли много внимания»…
Но Молли об этом не могла знать.
Я сохранял невозмутимое выражение лица.
- Может, всё дело в том, что я знаю, что произошло с Анни, - продолжала Молли, - но этот человек заставляет меня чувствовать себя неуютно.
- Каким образом?
Она замолчала, пытаясь подобрать слова, и я попытался натолкнуть её на мысль.
- Может, он кажется вам слишком знакомым? Или у вас такое чувство, что он знает о вас больше, чем должен?
Она задумалась.
- Это странно, но он выглядит увлёкшимся и безразличным одновременно. Он приносит цветы после каждого выступления и мне, и другим девушкам, но при этом я не чувствую, что кто-то из нас ему нравится. Всё так, словно он просто ждёт, какая же из девушек его быстрее поощрит на дальнейшие действия.
- А вы… Вы «поощрили»?
Надеюсь, она хоть на минуту забудет, что я – сын своего отца. Не хотелось бы, чтобы она солгала мне или о чём-то умолчала, ведь мне, по сути, было плевать на их с отцом отношения. Я знал лишь то, что их желания в этом вопросе совпадали, но отец, как истинный бабник, в любую минуту может обратить свой взор на другую.
Но если она и солгала, то не так, как я ожидал.
- Я могу его поощрить, если хотите.
Она вскинула голову, но затем тотчас отвела взгляд и покраснела, когда поняла, как выглядели её слова со стороны.
- Только если это поможет вашему расследованию, - неуверенно добавила она.
- Моему расследованию поможет любая деталь, о которой вы вспомните, - мягко ответил я, - например, его имя или описание внешности.
Казалось, Молли удивлена такими простыми, в сущности, вопросами.
- Обычный парень: гладко выбритый, молодой, двадцать пять-тридцать лет. Светло-каштановые волосы – или тёмно-русые, это уж как описать. Одет хорошо, уверен в себе.
- А как его зовут?
Молли на секунду задумалась.
- Кажется, одна из девушек называла его Дэниелом.
У Чарльза Фромана есть брат Дэниел. Я вспомнил, что читал о нём в досье.
Хотя, нет никаких оснований полагать, что мужчина, которого описывает Молли, назвался настоящим именем.
- Как он подписывает карточку в букетах?
Молли усмехнулась.
- «Пылкий поклонник». Он для всех подписывает карточки одинаково.
Я рассмеялся.
- Похоже, такта ему не хватает. У вас ещё остались открытки, которые он посылал вам?
Она покачала головой, и на её лице проскользнуло виноватое выражение.
- Я их выбросила. Но я могу сегодня вечером поспрашивать других девушек.
- Буду очень признателен. И если он появится на сегодняшнем спектакле…
Она вскинула голову.
- Вы придёте сегодня в театр, чтобы самому всё увидеть?
- Возможно. Если у меня не получится, а отправлю того, кому доверяю.
Я поймал её разочарованный взгляд.
Но пока она не сказала мне ничего, что заставило бы меня околачиваться возле чёрного входа театра вместо того, чтобы расследовать более вероятные версии. Странный посетитель, которого она описала, был больше похож на фаната сцены, и ничто не указывало на то, что он – тот же самый человек, который преследовал и убил трёх актрис.
Алистер был прав: это всё равно, что искать иголку в стоге сена.
Я решил дать Молли ещё один шанс.
- Может, вы вспомните ещё что-нибудь? Было ли в этом мужчине что-то необычное, бросающееся в глаза? То, что заставило вас насторожиться?
Она прикусила нижнюю губу и ответила:
- Нет.
Но по её тону я понял, что это не всё, что она хотела мне сказать, так почему же?..
И тут я понял, что мы не одни.
В комнату вошёл мой отец. Он был одет в новый синий костюм с шёлковым платочком, торчащим из нагрудного кармана. Он производил впечатление богатого и беззаботного человека. Но мне ли не знать…
- Саймон, мальчик мой, - улыбнулся он. – Я зашёл, чтобы сопроводить Молли в театр. Ты готова, любовь моя?
Молли вытащила из кармана часы и охнула, заметив, который час.
Она взволнованно провела рукой по рыжим волосам и вскочила с дивана.
- Прости, я не следила за временем и совсем забыла, что сегодня репетиция начнётся раньше, чем обычно. У нас в хоре появились новые певицы, и с ними нужно полностью прогнать пьесу.
Она подошла к моему отцу и быстро чмокнула его в щеку.
- Я буду через десять минут. Ты такой милый – пришёл и напомнил мне.
Отец снисходительно улыбнулся.
- Я же всегда теперь провожаю тебя в театр и обратно, не так ли? Учитывая дело, над которым работает Саймон, осторожность не повредит.
- Спасибо за информацию, которой вы поделились. Нам может оказаться полезна каждая деталь, - произнёс я, с облегчением поднимаясь с дивана. Ноги безумно болели от длительного вынужденного положения.
Я неловко наклонился, поднимая застрявший под диваном портфель.
Молли кивнула и убежала.
Я повернулся к отцу.
- Если она что-нибудь вспомнит, вы сможете со мной связаться по этому номеру.
Я написал на бумаге номер Алистера и протянул отцу.
- Саймон, я… - он смотрел на меня и искренним участием.
- Всё хорошо. Увидимся в пятницу за ужином.
Моя встреча с Молли Хансен оказалась короткой, поэтому я решил перехватить Алистера в театральном районе. Учитывая то, что у нас в списке оказалось довольно много театров, думаю, ему пригодится моя помощь.
Я обошёл «Савой», «Лирик» и «Казино» просто потому, что хотел всё изучить тщательно. Пусть они и не принадлежали Фроману, но в них предстояли премьеры в течение ближайших нескольких недель – и я решил, что будет не лишним узнать, кто в этих спектаклях задействован.
Алистера нигде не было видно; его стратегия, очевидно, состояла в том, чтобы сначала посетить театры Фромана.
Возможно, разделив работу на двоих, нам удастся за сегодня обойти всех.
Когда я уже собирался уходить из «Казино», мне попался на глаза огромный офис на втором этаже, увешанный плакатами, рекламами и сувенирами.
Именно тогда у меня начала зарождаться идея, которая могла оказаться полезной…
Я остановил одного из работников – взлохмаченного молодого человека, который нёс в офис документы.
- Подскажите, это офис мистера Шуберта? – поинтересовался я.
- Именно, - кивнул юноша. – Это офис мистера Сэма Шуберта. Офис его брата находится этажом выше. На этой неделе они оба в отъезде.
Думаю, у Чарльза Фромана должен быть такой же офис. Надо будет перепроверить, но я практически уверен, что он находится в «Империи», где сейчас идёт самая главная премьера.
«Питер Пэн» с Мод Адамс в главной роли.
Я составил новый план в течение нескольких минут.
Он должен сработать – если, конечно, я смогу убедить Изабеллу сопровождать меня этим вечером в театр.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Здание «Дакота», 72-ая улица, дом 1.
На этот раз миссис Мэллоун радушно меня поприветствовала, открыв дверь квартиры 8Б.
- Приготовить ещё один столовый прибор, детектив? – спросила она, принимая моё пальто и шляпу. – Возможно, вы сможете заставить профессора поужинать. Дело, которым вы занимаетесь, конечно, важное, не спорю, но профессор настолько увлёкся им, что отказывается есть – а тушёное рагу остывает.
Она неодобрительно поджала губы.
Я поблагодарил её, принял приглашение на ужин и направился в библиотеку к Алистеру.
Может, Алистер и не хочет есть, но для меня это может оказаться единственной возможностью поужинать сегодня вечером. Мне ещё нужно было переодеться перед театром до восьми часов, поэтому в ресторан я вряд ли успел бы.
- Саймон!
Изабелла удивлённо смотрела на меня. Она сидела на диване и делала пометки в блокноте.
- Не ожидала увидеть тебя сегодня вечером!
- У меня есть два билета на «Питера Пэна» сегодня вечером. Составишь мне компанию? – выпалил я.
Изабелла застыла в замешательстве.
- Билеты только для вас двоих? - приподнял брови Алистер. - Спектакль великолепен. Я уже дважды его видел, и каждый раз мисс Адамс превосходит саму себя…
Его мысли, казалось, унеслись куда-то далеко-далеко.
- Это ради расследования. К сожалению, я смог достать лишь два билета, - объяснил я Алистеру.
Это было не совсем правдой, но сегодняшний вечер я хотел провести не с ним. А поскольку билеты стоили по два с половиной доллара, то я просто-напросто не мог позволить себе третий.
- К тому же, я уверен, что Изабелла составит мне более удачную партию, - добавил я с улыбкой. - Я надеялся, что ты сможешь понаблюдать за чёрным входом в «Гаррике». Молли Хансен жаловалась мне сегодня, что её преследует некий молодой человек, одержимый сценой. А если это тот же человек…
Мне не пришлось заканчивать фразу. Алистер мгновенно всё понял и согласился.
- Конечно, конечно, - хмыкнул он. – Что же ты замышляешь, старина?
- Я хочу больше узнать о Фромане. Идём.
Я жестом попросил Алистера следовать за мной.
- Уверен, миссис Мэллоун уже накрыла на стол. Давай быстро переговорим перед ужином.
Изабелла вскочила с дивана.
- Я скоро вернусь. Мне нужно переодеться.
Алистер нахмурился, глядя на меня с неодобрением.
- Ты же не собираешься пойти в театр в таком виде?
Я понимал, что мой дешёвый коричневый костюм видел лучшие дни. Даже поставленная на локоть заплатка – и та протёрлась.
- Я надеялся позаимствовать подходящую одежду у тебя, - ответил я.
- Ты найдёшь вечерний смокинг в спальне Тэда… Точнее, в гостевой спальне, - поправился он.
И ушёл, прежде чем я успел рассмотреть выражение его лица. Хотя прекрасно понимал, что он не может не чувствовать абсолютно ничего, когда я в одежде его покойного сына собираюсь вести в театр вдову этого же сына.
Это тяжело.
И факт того, что смокинг сел на меня идеально – ведь мы с Тедди были приблизительно одной комплекции и роста – ничего не менял.
Я стиснул зубы и решил не думать об этом.
Это лишь первое из всех неприятных вещей, которые мне предстоит совершить сегодня вечером.
Алистер ничего не сказал, когда я, спустя десять минут, присоединился к нему в столовой, и наш разговор сразу перетёк в деловое русло.
Визиты Алистера в театры не принесли практически ничего интересного и полезного, кроме имён актрис, задействованных в каждом спектакле.
Я рассказал о том, что узнал сам, и Алистер кивнул.
- Полностью согласен с Изабеллой: следующей целью убийцы будет «Ромео и Джульетта».
Он замолчал и начал оглядываться, внезапно отвлёкшись от разговора.
- А миссис Мэллоун не открыла нам бутылочку вина?
Он подошёл к винному шкафу, выбрал одну из бутылок и протянул мне, ожидая одобрения.
- Я привёз это бургундское прошлым летом из Франции. У него непревзойдённый, изысканный букет.
Алистер наполнил два бокала и протянул один мне.
Мне понравилось, хотя я и не почувствовал «изысканности» - видимо, это было слишком сложно для такого, как я.
Алистер с бокалом любимого бургундского вина вернулся обратно за стол, положил на тарелку рагу, и мы вернулись к обсуждению.
- У всех спектаклей, за исключением «Ромео и Джульетты», есть одна общая черта, благодаря которой мы можем с почти стопроцентной уверенностью исключить их из списка мест следующего преступления.
- И какая же это черта?
Я ковырял вилкой в рагу в поисках овощей.
Алистер с довольной улыбкой откинулся на стуле; пальцы его правой руки нежно поглаживали ножку бокала.
- «Во всём виноват ты» выходит второго апреля. «Вихрь светских развлечений» - девятого. «Оружие и человек» - шестнадцатого, как и премьера Фромана «Американский лорд». И я хочу у тебя спросить: что у всех этих спектаклей есть общее, чего нет у «Ромео и Джульетты»?
Я мысленно вздохнул; мне никогда не нравилось играть с Алистером в «угадайку».
- Все эти премьеры запланированы на апрель, «Джульетта» - на март, а ты уверен, что убийца торопится, - предположил я с иронией.
Алистер посмотрел на меня одобрительно.
- А ты учишься, Зиль. Хотя, я имел в виду не эту взаимосвязь.
Он отодвинул недоеденный ужин в сторону.
- Мы не можем знать точно, спешит наш убийца или нет, - Алистер придвинул стул ближе к столу и наклонился ко мне. - Но я уверен в том, что с каждый последующим убийством он пытается превзойти самого себя. Думаю, он нацелился на нечто грандиозное. На самую ожидаемую премьеру, а не на обычный вечерний спектакль. А разве жители этого города ждут чего-то больше, чем «Ромео и Джульетту»?
Я покачал головой.
- Я не говорю, что в этом нет смысла, Алистер. Но почему это должна быть именно премьера? Почему не генеральная репетиция или обычное вечернее представление, как раньше?
Алистер улыбнулся.
- Потому что Изабелла нашла кое-что в его письмах.
Я встрепенулся.
- Нет, не послание как таковое, - быстро добавил Алистер, увидев мою реакцию, - но одна мысль там проходит рефреном по всем письмам, включая отправленное в «Таймс». Он хочет превратить своих жертв в звёзд. И с каждой новой убитой он нацеливается на всё большую аудиторию.
- Так, давай подробнее.
- Хорошо. Его первичный замысел был прост. Он оставил возле первой жертвы письмо, желая, чтобы его аудитория поняла, что он сделал. Но это не сработало. Все решили, что Элиза Даунс покончила с собой, а письмо – её собственная предсмертная записка. Вероятно, убийца был… хм, разочарован, - деликатно выразился Алистер. - Затем, - он перевёл дыхание, - убийца решил не пускать всё на самотёк и предупредить о готовящемся преступлении. Поэтому перед убийством Анни Жермен он отправил письмо в «Таймс», не сомневаясь, что пресса заинтересуется происходящим. Но они не только нашли это письмо слишком поздно, но и вообще посчитали его розыгрышем и проигнорировали. Точно так же чуть не проигнорировали письмо рядом с телом мисс Жермен, если бы Лев Айзман не заметил сходства с убийством мисс Даунс и не вызвал полицию.