Ловко сыграно!
Поднявшись с дивана, она подступила ближе:
– Черт бы вас побрал, Сент‑Джон! Разве вы не любите меня? Вы сами говорили, будто ни к одной женщине не испытывали того, что ко мне!
Мужчины удивленно воззрились на нее. Но только герцог понимал, из‑за чего жена пришла в такую ярость. Широко улыбнувшись, он однако, решил выждать и посмотреть, что будет дальше. Бедняга Джастин! Он понятия не имел, на что способна женщина, считающая, будто ее предали.
– Дорогая, – оправдывался Сент‑Джон, – я не солгал вам. И действительно, ни к одной женщине не питал ничего подобного, но лишь потому, что вы совершенно не похожи на остальных. Каждая девушка по‑своему хороша, и, разумеется, я отношусь к ним по‑разному.
– Значит, вы не любили меня по‑настоящему, – заключила Аврора.
– Любил, – обронил он.
– – Сент‑Джон, вы гнусный обольститель, негодяй и к тому же глупец! Не знаю, правда, что хуже, – вздохнула Аврора. – В таком случае почему вы собирались жениться на мне? Чтобы насолить Валериану?
– Отчасти да, – признался Джастин. – Неужели вы не видели, как сильно он вас хотел, Аврора? И не мог получить. Я просто не сумел устоять перед желанием подразнить его! Вдовствующая герцогиня понимала, что назревает скандал, и поэтому встала на мою сторону, а кроме того, мне давно пора иметь семью и детей. Матушка ужасно расстроится, ведь она так мечтает о внуках!
Аврора, не помня себя, схватила со стола вазочку и при виде извиняющейся улыбочки на лице Сент‑Джона пришла в неописуемый гнев. Вазочка полетела ему в голову. Сент‑Джон, онемев от удивления, тем не менее успел увернуться, и сосуд лишь слегка задел его лоб, прежде чем разбился вдребезги. Герцог хохотал до слез, однако поспешно подскочил к жене и схватил ее за руку.
– Ну же, сокровище мое, – пробормотал он, – не будь столь безжалостной, ведь несчастный Сент‑Джон честно ответил на все твои вопросы. Не лучше ли помириться с ним, Аврора, ведь все равно ничего не изменишь.
Он ловко выдернул из пальцев жены фарфоровую статуэтку.
Аврора, все еще кипевшая от гнева, с размаху наступила ему на ногу, так что Валериан взвыл от боли и отскочил.
– Вы двое можете убираться ко всем чертям! – отчетливо выговорила она, устремляясь к выходу.
– Строптивица, ничего не скажешь, – заметил Сент‑Джон. – Настоящий ураган! Кто знает, возможно, вы сделали мне огромное одолжение, кузен, избавив от такого бремени. Вряд ли я смог бы справиться с такой свирепой разбойницей! Хуже дикарки! 1 ого и гляди убьет и глазом не моргнет! Правда… целуется она как ангел, а таких милых маленьких титечек нет ни у кого на свете!
– Избавьте меня от описания прелестей моей жены, кузен, иначе я вызову вас на дуэль, – со зловещей учтивостью предостерег герцог. – Пойдемте выпьем виски, прежде чем вы вернетесь домой и сообщите новости вашей матушке.
– Зато, – кисло заметил Сент‑Джон, – вы же не станете отрицать, что я оставил нетронутой чистоту вашей новой жены. Могли бы по крайней мере поблагодарить меня за это. Что ни говори, а каждый посмотрел бы сквозь пальцы на шалости помолвленной пары, и никто не осудил бы меня, сорви я вишенку первым.
Он взял протянутый герцогом тяжелый стеклянный бокал с виски и оценивающе принюхался.
– Что ж, Сент‑Джон, – засмеялся Валериан, – спасибо за то, что сохранили девственность моей жены и позволили мне насладиться ею прошлой ночью.
– Ах дьявол! – в свою очередь расхохотался Джастин. – Не оставили мне ни малейшего шанса, верно? Значит, в самом деле считаете опасным соперником! Я польщен, Хоксуорт! – И подняв бокал, весело объявил:
– За ее светлость!
– За ее светлость, – кивнул Валериан, – и за вас, Сент‑Джон. Вы самый благородный распутник из всех, с которыми мне приходилось сталкиваться, и к тому же мой родственник.
Кузены в дружелюбном молчании допили виски, и Сент‑Джон, отставив бокал, вздохнул:
– На ком же мне теперь жениться, черт возьми? Мама будет вне себя от гнева и станет закатывать истерики, пока не сведет меня с ума. Как насчет этой пухленькой малышки Изабеллы Боуэн?
– Моя бабушка пообещала ее какому‑то баронету, но эти двое еще даже не знакомы. Не вижу причин, почему бы вам не попытаться. Хорошенькая крошка! Приданое, правда, скромное, но Боуэны – семья респектабельная и старинная. Подходящая для вас невеста и к тому же достаточно наивна. Ваша мама будет вполне довольна таким браком. Рискните приручить мисс Боуэн, пока она не повзрослеет и не обнаружит, что за плут достался ей в мужья.
– Начну, пожалуй, разыгрывать безутешного влюбленного, – задумчиво протянул Сент‑Джон. – Молодые девушки обожают утешать мужчину, чье сердце разбито жестокосердой кокеткой. Надеюсь, не возражаете, если я изображу Аврору безжалостной злодейкой? Не коварной ведьмой, конечно, но что‑то в этом роде. Играла моей любовью и в то же время обманывала вас!
В глазах Сент‑Джона действительно стыла безграничная печаль. Мошенник прекрасно умеет притворяться! Герцог снова разразился смехом.
– Ради Бога, Сент‑Джон, рыдайте, хватайтесь за сердце, пугайте девушек тяжкими вздохами, но не изображайте мою жену змеей подколодной! Вы должны быть благородны и великодушны даже в скорби – это произведет куда более благоприятное впечатление! Кроме того, вам придется использовать все свои таланты, чтобы убедить Боуэнов принять вас в качестве зятя. Сначала завоюйте Изабеллу! Сэр Роналд мечтал о титулованном муже для дочери и будет весьма разочарован ее выбором! Я же, в свою очередь, постараюсь объяснить бабушке, что третья дочь Боуэнов через четыре года тоже станет невестой и если тот баронет пока не решается связать себя узами брака, несколько лет не имеют для него такого уж значения!
– Но почему Боуэны откажут мне? – удивился Сент‑Джон. – Я молод, здоров, красив и богат. Чего еще желать, Хоксуорт?
– Дорогой Джастин, все это правда, но вы забыли главное – свою репутацию неисправимого волокиты. Вспомните, сколько слез пролили из‑за вас несчастные дамы, к тому же ходят упорные слухи о куче побочных детей!
– Подумаешь, всего трое, – ничуть не смутившись, хмыкнул Сент‑Джон. – Дочь хозяина гостиницы «Три лебедя» родила мне прелестную дочку. Но я честно признал всех малышей, заплатил за крестины и назначил их матерям щедрое содержание.
– Сэр Роналд и леди Элси будут в восторге от ваших христианских добродетелей. Однако мы опережаем события. Сначала вы должны опутать мисс Изабеллу Боуэн любовной паутиной, и считайте, половина дела сделана.
– А если нет, придется отправляться в Лондон на поиски миленькой юной дебютантки, чья обедневшая, но благородная семья, ослепленная моим богатством и землями, не обратит внимания на вконец испорченную репутацию жениха. Ну а теперь мне пора идти. Желаю, чтобы вы нашли в этом браке больше счастья, чем в первом, Хоксуорт. Несмотря на соперничество, мы все‑таки родственники и лучшие друзья.
Мужчины пожали друг другу руки, обнялись, и герцог проводил кузена до крыльца, у которого уже ожидал грум, державший под уздцы оседланную лошадь. Вскочив в седло, Джастин помахал рукой и помчался галопом в направлении Примроуз‑Корт. Хоксуорт долго смотрел ему вслед и, когда облако пыли улеглось, вернулся в дом. Наконец‑то он сможет получше познакомиться с женой.
– Ее светлость не позволяет перенести ее вещи в покои герцогини, милорд, – сообщил подбежавший дворецкий.
– Не надо ее уговаривать, Питере. По крайней мере пока комнаты не будут обставлены заново. Вряд ли Аврора сможет спокойно спать на той кровати, где только что умерла ее сестра. Пусть слуги оставят вещи ее светлости на месте. Я сам с ней поговорю.
– Разумеется, милорд, – поклонился дворецкий. – Вы правы, с нашей стороны жестоко не подумать о чувствах ее светлости.
Герцог поспешно поднялся в комнату Авроры, но жены там не нашел. Он заглянул к бабушке, но та мирно спала. Какого черта Аврора прячется? Или снова задумала сбежать?!
Валериан в полном расстройстве отправился к себе и, переступив порог, ахнул. Аврора лежала на боку, подпирая голову рукой. Если не считать аквамаринового ожерелья, она была совершенно обнажена. В камине потрескивал огонь, и отблески пламени вместе с лучами заходящего солнца играли на золотистой коже.
– Я решила простить тебя, Валериан, – объявила она, прерывая напряженное молчание. – Ты был абсолютно прав насчет Сент‑Джона. Он подлец.
Аврора сменила позу, позволяя жадному взору Валериана упиваться видом густого венчика каштаново‑золотистых завитков между бедрами, и зазывно провела языком по губам.
– Как, во имя Бога, ты ухитрилась до сих пор сохранить девственность? – покачал головой Валериан и, скинув сюртук, швырнул следом жилет. Сверху приземлилась рубашка.
– Помоги мне снять сапоги, Аврора, – попросил он. – Подойди сюда!
Аврора, не задумываясь, выполнила приказание, и Валериан глаз не мог оторвать от точеной фигурки жены.
– Что мне делать, милорд? – пробормотала она. Валериан, усевшись в кресло, объяснил:
– Иди сюда, дорогая.
Аврора поспешно повиновалась, и рука Валериана сама собой потянулась, чтобы погладить округлые, розовые, как персики, ягодицы. Едва Аврора схватилась за правый сапог, Валериан, не в силах противиться искушению, чуть подтолкнул ее левой ногой.
– Уф! – выдохнула она, стащила первый сапог и, отставив его в сторону, повторила процедуру. Валериан снял чулки, расстегнул панталоны и, покачав головой, признался:
– Не знай я, что ты до прошлой ночи была невинной, серьезно усомнился бы в твоей добродетели.
– Ты не хочешь любить меня сегодня? – тихо спросила она.
– Хочу безумно, – признался он. – Скажи, это Сент‑Джон зажег в тебе пламя?
– Конечно, нет! Я знала, как доставить себе удовольствие, едва ли не с детства. Правда, у меня хватило ума держать в секрете свои чувственные порывы, иначе мама пришла бы в ужас, но все равно я постоянно испытывала плотский голод. Прошлой ночью ты сумел ненадолго утолить его.
Она прижалась к его нагому телу и обхватила мужа за шею.
– Я шокирую тебя? Знаю, Каландра была моей полной противоположностью. Она часто твердила мне, что не выносит этого. Ну а я вовсе не такая, Валериан. По правде говоря, мне очень понравилось то, что было между нами. Нельзя ли сегодня повторить все дважды, как вчера? Я так удивилась, узнав, что это можно делать больше одного раза за ночь!
Валериан не знал, смеяться ему или расстраиваться. Она великолепна! Бесхитростна, искренна, невинна и неотразима! Чарующая искусительница!. Настоящий подарок, особенно после его неудачного брака с ледяной куклой.
– Но твоя страсть должна принадлежать лишь мне, сокровище мое. Надеюсь, ты это понимаешь?
Аврора кивнула. Тонкие пальчики сжали его горящую плоть.
– Какой он твердый, – шепнула она, лаская могучую плоть. – Тебе нравится? Так же сильно, как мне, когда ты сжимаешь мои груди? Тебя не раздражают мои бесконечные вопросы? Я хочу, чтобы тебе было со мной так же хорошо, как мне – с тобой.
– Да, – медленно выговорил Валериан. – Я сгораю от желания, стоит тебе коснуться меня. Но есть и Другие способы подарить мне наслаждение. Правда, если тебе противно или боишься, так и скажи, я пойму.
– Какие способы? – выпалила Аврора, сгорая от любопытства.
– Встань передо мной на колени, – велел Валериан.
– Что? – удивилась Аврора.
– Встань на колени, – повторил Валериан и, когда она подчинилась, взял в руки свою пульсирующую плоть и легонько провел ею по губам жены. – Можешь ласкать меня языком или посасывать, – объяснил он.
Сердце Авроры забилось учащеннее Все запретное неизменно возбуждало ее, а подобные вещи, несомненно, считались запретными.
Она осторожно коснулась его языком. Валериан ничего не сказал Аврора, осмелев, еще раз лизнула рубиновый кончик и, когда Валериан отнял руку, слегка наклонила голову и несколько раз провела языком по всей длине подрагивающего ствола. Потом, не в силах сдержаться, взяла его в рот. Ее собственное желание нарастало с каждым мгновением, доводя девушку почти до непереносимого исступления Какой он горячий, твердый и гладкий! И на вкус… чуть пряный и солоноватый.
Она принялась сосать, чувствуя, как его пальцы зарываются ей в волосы, и когда наконец он глухим шепотом попросил ее остановиться, Аврора, казалось, даже не услышала. Валериану пришлось едва ли не силой оттянуть ее голову. Он рывком поднял жену.
– Ты, кажется, решила проглотить меня, радость моя?
– Да! – выпалила она, обезумев от желания. Валериан рассмеялся, пораженный столь неукротимым сладострастием.
– Услуга за услугу, дорогая Аврора. Позволь мне любить тебя.
Взяв жену за руку, он усадил ее на кровать, так что ноги чуть‑чуть не доставали до пола.
– Ложись, – приказал он и, когда Аврора подчинилась, осторожно забросил ее ноги себе на плечи.
– Что ты делаешь? – испуганно вскрикнула она. Валериан, не отвечая, погрузил лицо в гнездышко мягких завитков и поцеловал теплый пухлый холмик. Аврора, не сопротивляясь, вздохнула от удовольствия. Валериан раздвинул розовые створки большими пальцами, коснулся языком маленького бугорка. Аврора прерывисто вздохнула, и Валериан, улыбнувшись, стал медленно лизать коралловые стены ее любовного грота, проникая языком в тесную расщелину и снова касаясь затвердевшего узелка, пока блаженство не превратилось в сладостную пытку.
Аврора, уже не сдерживаясь, громко стонала:
– О Валериан! Какой грех! Ужасно! Только не останавливайся! Умоляю! Пожалуйста, не останавливайся! Я умру от восторга! О‑о‑о!
Хмельное белое вино закипело в разверстой чаше ее лона, и Валериан пил и не мог утолить жажды.
– Значит, тебе по вкусу это, маленькая развратница. – пробормотал он и, навалившись сверху, пронзил ее, казалось, насквозь, наслаждаясь сладостным, жарким сжатием женского естества.
– Тебе хорошо, радость моя?
Он рванулся вперед и стиснул ее в объятиях.
– Да! – почти всхлипнула Аврора, а Валериан продолжал врываться в нее все с большей силой, пока она наконец в беспамятстве не начала извиваться под ним.
– Обхвати меня ногами, – хрипло шепнул Валериан, проникая еще глубже в ее тугие влажные ножны.
Она остро ощущала в себе его пульсирующую требовательную плоть. Валериан оказался горячим, неукротимо‑страстным и в то же время нежным любовником, и Авроре захотелось, чтобы их слияние длилось вечно.
– Еще, – умоляюще промурлыкала девушка. – Еще!
Ее ногти впились ему в спину, оставляя крошечные красные полумесяцы. Валериан застонал, и она поймала звук чуть приоткрытым ртом. Обхватив торс ногами, Аврора поднималась и опускалась в едином ритме с мужем, чувствуя во рту вкус собственной любовной лавы. Сейчас она умрет… сейчас умрет… Вот оно! Вырвалось на волю, взметнулось, взмыло ввысь, закружило Аврору налетевшим шквалом. Она громко вскрикнула. В голове взрывались звезды и луна, а наслаждение полосовало острым кинжалом.
Валериан стремился достичь еще больших высот. Такой волнующе‑чувственной женщины он прежде не знал. И хотел ее так неистово, что, даже владея ею, изнывал от желания. Он очутился на пороге смерти, но ничуть не испугался. Пережитое блаженство стоило того. Он отдаст все, лишь бы всегда быть с этим пленительным созданием, ставшим его женой. Он падал в бездонную пропасть и все же чувствовал, как его естество исторгает семя жизни в ее потаенный сад.
Валериан обессиленно обмяк. Они долго лежали неподвижно, тяжело дыша. Наконец он сумел приподняться, натянуть одеяло на себя и Аврору и покрепче обнять ее. Любовники уснули. Разбудил их осторожный стук в дверь.
– Милорд! Милорд! – повторял Браун.
– Что случилось? – сонно осведомился герцог.
– Уже начало десятого, милорд. Прикажете принести ужин, прежде чем слуги уйдут?
– Поставьте поднос за дверью. И не забудьте шампанское, – приказал Валериан. – Постучите, когда все будет сделано.
– Хорошо, милорд. Послышались удаляющиеся шаги.
– Как по‑твоему, они все нас осуждают? – выдохнула Аврора.
– Сомневаюсь. С чего бы? В конце концов сегодня наша брачная ночь, и ты, моя дорогая герцогиня, совершенно восхитительна.
Он снова припал к ее губам в долгом нежном поцелуе.
– Думаю, дважды за ночь это еще не предел! Мы способны на большее, верно? Аврора лукаво улыбнулась.
– По‑моему, вы просто ненасытное чудовище, милорд, – поддела она.
– И вы ничем не лучше, мадам, – парировал герцог, покусывая мочку ее уха. – Однако придется вам довольствоваться мной, Аврора. Не потерплю, чтобы ты, как светские львицы, меняла любовников каждую неделю.
– Господи, Валериан, за кого ты меня принимаешь? И к чему мне какие‑то любовники?! Меня воспитывали в строгих правилах. Женщина должна почитать своего мужа, если, конечно, он не окажется законченным негодяем. Ну а в таком случае надо побыстрее отравить его и остаться состоятельной вдовушкой с уютным домиком, в котором, пожалуй, неплохо бы принимать обожателей!
И Аврора, насмешливо хмыкнув, взяла руку Валериана и стала посасывать каждый палец по очереди, то обводя его языком, то втягивая в рот до самого основания.
– В свете нынче принято, – пояснил Валериан, – обмениваться мужьями, женами и любовниками. Не питай Каландра такого отвращения к плотской любви, наверняка тоже последовала бы моде.
– Но как тебе уже известно, я не похожа на сестру и не собираюсь укладывать в постель других мужчин… пока ты будешь по‑прежнему так мил и внимателен ко мне. Кстати, милорд, трижды подумайте, прежде чем обзавестись любовницей. Что же касается Лондона, даже если я больше никогда не увижу его, нисколько не опечалюсь. Я полюбила Хокс‑Хилл, и буду счастлива провести здесь остаток дней своих.
Она игриво прикусила его мизинец. Валериан с пугающей быстротой привстал, придавил ее к кровати и стал осыпать поцелуями.
– Распутная ведьма! – беззлобно буркнул он, улыбаясь. Его возбужденная плоть упиралась ей в бедро.
– Ты нетерпелив, Валериан. Что за прыть!
– Я больше не в силах ждать, дорогая, – жалобно признался он, утонув в ее влажных глубинах. – Ты извинишь меня?
– Угу, – пробормотала она, снова сцепив ноги у него за спиной. – Возьми меня в полет вместе с собой, Валериан, и я прощу тебе эту неуместную спешку и неделикатное обращение. О да! Да‑а‑а‑а!
– Маленькая сучка, – простонал он, почти не отнимая губ от ее рта. – Не могу насытиться тобой. Не могу!
«Он настоящий волшебник», – подумала Аврора, мгновенно теряя голову. Его ласки воспламеняли. Мускулистое тело непереносимо возбуждало. Завести любовника? Господи, да разве кто‑то может заменить его? Завладеть телом и душой, открыть целый мир ослепительных наслаждений, угрожавших поглотить ее! Она никогда и не подумает взглянуть на другого мужчину! Нет, мужья иногда бывают невероятно глупы, решила Аврора, в который уже раз рассыпаясь на миллионы сверкающих осколков.
Валериан, опустошенный, лежал на ней, пытаясь отдышаться. Такая сладостная, такая самозабвенная! о эти минуты он действительно чувствовал, что сейчас умрет. Умрет от любви.
Легкое, неуловимое благоухание – аромат Авроры окутывал Валериана, и он зажмурился от удовольствия. Любовница?! Да он больше никогда не прикоснется ни к одной женщине после того, как держал в, своих объятиях эту!
Аврора пошевелилась, и Валериан перекатился на спину.
– Стоило бы убить тебя за то, что мы потеряли столько времени из‑за твоего упрямства и непокорности, дорогая, – прошептал он, стискивая ее. – Знаешь, я влюбился в тот день, когда увидел тебя выходящей из моря, только не хотел признаваться в этом. Потом, когда ты приехала в Англию, я день и ночь терзался мыслью о том, что ты выйдешь за другого и будешь навеки потеряна для меня. А когда ты выбрала Сент‑Джона, у меня руки чесались удушить его!
– Ш‑ш‑ш, – прошептала она, склонившись над ним и прижимаясь к его губам своими. – Никогда не забуду, что мой эгоизм причинил столько горя Калли и стоил ей жизни. До конца дней этот грех тяжким бременем будет лежать на моей совести, хоть мне и довелось испытать радость любви. Как несправедливо, что мне досталось все, чего была лишена несчастная Калли!
– Значит, ты тоже любишь меня? – прерывающимся голосом спросил он.
– Конечно, дурачок. Каждую ночь я видела тебя во сне и в мечтах. До сих пор я не понимала, почему перед глазами все время стоит твое лицо. И кроме того, я боялась предать свою сестру. Ведь у меня не было права любить мужа Калли! Зато теперь я могу любить своего, честно и открыто!.
В дверь снова постучали.
– Ужин подан, ваша светлость, – тихо, но отчетливо возвестил Браун и тут же удалился.
– Ты голодна? – спросил Валериан, еще не опомнившись от потрясения. «Она любит меня!»
– Ужасно, дорогой, – заверила она, глядя на него пылающими глазами, но тут же пояснила:
– Есть тоже хочется.
Валериан со смехом поднялся и, открыв дверь, втащил гигантский поднос, который поставил на большой прямоугольный стол у стены. Потом, подкинув дров в камин, зажег свечи.
– Что тебе принести? – спросил он наконец.
– А что там, на подносе?
Валериан стал снимать крышки с блюд:
– Устрицы, каплун, холодная спаржа, хлеб, сыр, масло и фрукты. И шампанское, конечно.
– Все! – потребовала Аврора.
Он наполнил тарелку и направился к жене. Она взбила подушки и скромно натянула на грудь одеяло. Впрочем, такая поза не помешала ей съесть все до последней крошки, включая полдюжины устриц и грудку каплуна. Валериан вновь почувствовал прилив желания, наблюдая, как она ест спаржу, ловя языком капельки уксуса и жадно облизывая губы. Пришлось отвести глаза и сосредоточиться на еде. Очевидно, ему потребуется как можно скорее подкрепить силы.
– Мы забыли про шампанское! – воскликнула Аврора и, откинув одеяло, босиком направилась к столу, где и налила почти до краев два хрустальных бокала. Подойдя к мужу, она вручила ему бокал, а потом, наклонившись, омочила сосок в сверкающем вине и предложила Валериану это невиданное лакомство.
– По вкусу ли вашей светлости? – игриво осведомилась она.
– Вполне, – кивнул Валериан, с улыбкой лизнув розовую виноградинку.
Аврора, не выпуская бокала, забралась в постель и пригубила золотистый напиток.
– Восхитительно! Как по‑твоему, можно окунуть твой…
– Нет! – испуганно вскрикнул Валериан, но тут же расхохотался.
– Почему нет? – удивилась Аврора. – Ты уже делал это раньше?
– Нет, и вряд ли стоит начинать! Сама понимаешь, что произойдет, если мы начнем такую любовную игру! По всей кровати будут разбросаны устрицы в лужах шампанского!
– Ну хорошо, раз ты такой несговорчивый, но когда‑нибудь мы обязательно должны попробовать! Представляешь, я приму ванну с шампанским, а ты слижешь его с меня до последней капли!
– Не пойму, как девушка, бывшая невинной всего два дня назад, способна на столь непристойные и похотливые фантазии?!
– А разве женщине возбраняется мечтать о таком? Какая несправедливость! Мужчинам позволено все, и никто не подумает их осуждать, даже если они заводят любовниц после женитьбы!
– Но ведь мы будем наслаждаться только друг другом и никем больше, правда, дорогая? – прошептал герцог и, встав с постели, убрал тарелки и вытер лицо и руки жены влажной тряпочкой, прежде чем освежиться самому. – Хочешь десерт? Повар прислал чудесный виноград и маленькие меренги.
– Принеси шампанское, и я угощу тебя собственным десертом, – посоветовала Аврора. – У меня в запасе еще много непристойных и восхитительно греховных идей, и я ничего от тебя не скрою, муженек. Возможно, мне даже удастся уговорить тебя осуществить некоторые из них!
– Похоже, ты твердо решила прикончить меня, – вздохнул Валериан.
– Исключительно любовью, милый, – хмыкнула Аврора, – да и то, если ты обещаешь убить меня своей!
Валериан, качая головой, вновь наполнил бокалы и шагнул к кровати. Их глаза, горевшие нетерпеливым желанием, встретились и застыли.