Глава 13
– Придется вам хотя бы ненадолго покинуть Хокс‑Хилл, – объявила вдовствующая герцогиня новобрачным. – Слишком шумный скандал вызвала ваша свадьба, и сплетни не утихнут, пока вы живете здесь. Уезжайте, и злые языки постепенно успокоятся.
– И все потому, что никто не приехал с визитом на Рождество… – начал было герцог, но вдова решительным взмахом руки заставила внука замолчать.
– Люди приезжают в гости, даже зная, что семья находится в трауре. Но из‑за твоей непристойной спешки никто не желает знаться с вами. Такое неуважение к памяти покойной жены! Людям есть о чем посудачить! Потребуется время, чтобы соседи забыли столь ужасающее нарушение этикета. Я приложу для этого все усилия, но только если вас здесь не будет. По крайней мере сделаете вид, что раскаиваетесь.
– Меня совершенно не трогает, что думают соседи, – презрительно фыркнул Валериан. Аврора весело засмеялась.
– Ты очень упрям, – шутливо упрекнула она, – и мне далеко не все равно. Подумай, наши дети станут париями! Я уж не говорю, что настанет пора, когда придется подумать о подходящих браках! Со временем вся эта история обрастет невероятными подробностями, и, пожалуй, стоит положить конец слухам, пока наша репутация не окажется непоправимо испорченной. Вскоре злословие достигнет Лондона, и тогда нас действительно начнут избегать. Бабушка права, надо исчезнуть, пока не угаснет пожар, а потом уже можно будет все объяснить.
Валериан мрачно нахмурился, но женщины не обратили никакого внимания на его грозный вид, скорее наоборот, искренне развеселились.
– Ну хорошо, хорошо, – согласился он наконец, – но мне не нравится, что кудахтанье каких‑то старых наседок может выгнать нас из собственного дома! Наверное, придется открыть Фарминстер‑хаус и пожить в столице.
– Прекрасная мысль! – согласилась леди Мэри Роуз. – Кроме того, ты еще не имел случая официально представиться королю. Твой дед умер в одно и то же время со старым владыкой, потом ты уехал за невестой, а свадебные торжества и коронация пришлись на тот период, когда Каландра была беременна и не могла ехать в город. Неплохо бы вам в самом деле посетить Лондон.
– И мы увидим короля с королевой?! – обрадовалась Аврора.
– Конечно, дитя мое, – заверила леди Мэри Роуз. – Когда‑то я дружила с матерью графа Бьют и знала его самого. Валериан тоже знаком с ним. Не раз продавал ему племенных лошадей, не так ли, дорогой?
– Верно, – кивнул Валериан.
– Граф в большой милости у короля, – продолжала Мэри Роуз. – Был его наставником и другом королевы‑матери. Он не откажется договориться об аудиенции у их величеств. Завтра же напишу ему.
– И скажете мне, сколько понадобится слуг, чтобы как следует управлять лондонским домом, – добавила Аврора, и обе женщины стали обсуждать хозяйственные дела, к величайшей досаде герцога.
Он не желал ехать в Лондон и мог поклясться, что и жена испытывает те же чувства. Черт бы побрал соседей, всюду сующих свой нос! Что знали они о его горе и терзаниях и о страданиях Каландры? И уж конечно, никто не подозревал, что истинной нареченной Валериана с самого начала была Аврора, а не ее сестра. Однако бабушка с помощью глупенькой леди Боуэн сумеет исправить все, что натворил внук.
– Мы вернемся домой к первому мая, – объявил он женщинам.
– Ты почти не оставляешь мне времени, Валериан, – пожаловалась бабка, – но все же попробую умаслить самых строгих блюстителей нравственности, представив Аврору твоей невинной жертвой.
И весело фыркнула при виде разъяренной физиономии внука.
Назавтра вдовствующая герцогиня, верная своему слову, написала и отправила письма графу Бьют и слугам в Фарминстер‑хаус. Сундуки были уложены и отнесены в багажную повозку. Для слуг была предназначена отдельная коляска. Герцог и Герцогиня взяли с собой несколько верховых лошадей на случай, если захочется проехаться в седле, вместо того чтобы трястись в душном экипаже. Аврора выслала вперед форейтора с наказом снять комнаты во всех придорожных гостиницах. Кроме того, путешественников должен был сопровождать вооруженный эскорт: дороги были далеко не безопасны – того и гляди нападут грабители.
– Вижу, ты все предусмотрела! Молодец! – похвалила старая герцогиня Аврору вечером накануне отъезда, когда женщины коротали время в гостиной.
Та грустно усмехнулась:
– Знаете, бабушка, я предпочла бы остаться здесь, если бы не сплетни… Многие здешние жители не одобряют столь пугающих перемен в герцогской семье. Придется заслужить их прощение, иначе мы навеки станем отверженными. Не представляю, что будет в Лондоне, когда тамошнее общество узнает обо всем! У Калли было много приятелей. Боюсь и думать, что начнется, когда правда выплывет наружу.
– Ничего страшного. Будь с ними откровенна, но осторожна, – посоветовала старая леди. – Достаточно сказать, что твоя сестра умерла родами и когда Валериан узнал, кто его настоящая невеста, немедленно женился, чтобы ты снова не ускользнула. Преврати все в забавный анекдот, рассказывай по» дробности весело, беспечно, и в свете станут передавать эту историю, усмехаясь и подмигивая. Поверь, в обществе случалось и не такое, и если вы с Валерианом не будете подавать повода к новым слухам, вскоре все о вас забудут, увлеченные новыми пикантными скандальчиками. Ну а вы немного развлечетесь и отправитесь домой, где к тому времени тоже все успокоится. – И, расцеловав Аврору, грустно призналась:
– Я буду ужасно скучать по тебе, детка.
– Поедем с нами! – попросила Аврора. Вдовствующая герцогиня, улыбнувшись, покачала головой:
– Нет. Кто, кроме меня, сумеет справиться с местными кумушками? И, говоря откровенно, должны же вы насладиться как следует медовым месяцем, без посторонних! Нет уж, мешать не стану. Поживу одна и буду мечтать о правнуках.
На следующее утро Мэри Роуз, храбро улыбаясь, проводила их, хотя прекрасно сознавала, каким пустым и безмолвным станет дом после отъезда новобрачных.
Поездка в Лондон прошла без особых происшествий. Дороги, ко всеобщему удивлению, оставались сухими. В гостиницах было довольно чисто и уютно. Наконец на горизонте в желто‑серой дымке, обычно висевшей над городом в зимние месяцы, показались башни и церковные шпили. Кареты свернули на Гросвенор‑сквер и подъехали к Фарминстер‑хаусу. Не успели они остановиться, как из дверей кирпичного особняка высыпали лакеи и поспешили вынести вещи и помочь пассажирам сойти на землю.
– Добро пожаловать в Лондон, ваша светлость. Позвольте принести поздравления по случаю вашей женитьбы, – произнес дворецкий Мэннерс, почтительно кланяясь. – Счастлив видеть вас, миледи.
– Спасибо, Мэннерс, – улыбнулся Валериан. – Ужин готов? Мы проголодались. Неплохо бы поесть и отправиться в постель. День выдался нелегким, а путешествие – утомительным.
– Стол сейчас накроют, милорд. За последние два дня на ваше имя пришло несколько писем.
– Вы сделали все, что я приказал? – спросил герцог.
– Разумеется, милорд, – слегка оскорбился дворецкий, удивленный самим намеком на то, что он способен допустить малейшую небрежность по отношению к своим обязанностям. – Принести почту вашей светлости?
Герцог кивнул и обернулся к Авроре:
– У меня сюрприз для тебя, но придется немного подождать.
И, не дожидаясь ответа, взял письма с серебряного подносика.
– Это от Бьюта, – сообщил он и, сломав печать, быстро пробежал глазами послание. – Граф пишет, что будет рад приветствовать нас в Лондоне, и обещает представить их величествам. – Отложив письмо, он потянулся за другим, но тут же отдал его Авроре:
– Это адресовано тебе.
Аврора поспешно вскрыла записку и в ужасе уставилась на мужа:
– О Боже! Это от Тратерна, и не мне, а Калли! Он не знает о ее кончине и просит разрешения нанести визит.
– Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он увидит нынешнюю герцогиню, – ехидно заметил Валериан.
– Что мне делать? – ужаснулась Аврора. – Это не смешно, дорогой!
– Я пошлю лакея к Тратерну. Пусть передаст, что герцогиня Фарминстер примет его утром. Именно так поступила бы Калли. Она вряд ли дала бы себе труд написать.
– А когда он явится? – дрожащим голосом прошептала Аврора.
– Мы примем его вдвоем и все объясним. Тратерн раззвонит о новостях по всему Лондону еще до полудня. Но откуда, черт возьми, он узнал о нашем приезде? Надо обязательно спросить его!
– Наверное, кто‑то из наших слуг дружит с кем‑нибудь из дома Тратерна, – решила Аврора. – Ну а где же мой сюрприз?
Герцог, смеясь, быстро поцеловал жену в губы.
– Какое алчное создание досталось мне в жены! – поддразнил он и, повернувшись к дворецкому, приказал:
– Сообщите лорду Тратерну, что мы примем его завтра в одиннадцать часов утра.
Дворецкий немедленно отправился выполнять поручение, а герцог взял жену под руку и проводил наверх.
– Зная, что ты не хочешь спать в покоях сестры, я велел заново обставить все комнаты.
Он распахнул дверь, и Аврора, потрясенная, остановилась на пороге. Панели были выкрашены в бледно‑золотистый цвет, стены обтянуты персиковым шелком с рисунком из колибри и бабочек. Только плафон на потолке остался прежним, но Авроре всегда нравилась Венера в окружении купидонов. Мебель полированного красного дерева была обита шелком и бархатом. Люстра, бра и канделябры сверкали и переливались дорогим уотерфордским хрусталем. Шторы кораллового бархата были перехвачены золоченым шнуром. На натертых паркетных полах лежали великолепные турецкие ковры.
Аврора поспешила в спальню и охнула от восхищения. Здесь стены были обтянуты золотистым шелком, затканным кремово‑золотыми бабочками и лилиями с узкими серовато‑зелеными листьями. На потолке среди розово‑сиреневых и белых облаков на фоне голубого неба резвились пухленькие амурчики. Занавеси цвета морской волны закрывали окна. В углу стоял массивный чиппендейловский комод, над которым висело тяжелое зеркало в резной золоченой раме, украшенной двумя гордыми фазанами. В оконной нише примостился изящный позолоченный диванчик, обитый той же самой тканью, что пошла на шторы. Возвышавшаяся напротив камина кровать, тоже купленная у Чиппендейла, была щедро украшена резными спиралями и листьями аканта. По краям шли розетки и завитки. На столбиках балдахина и ножках была роспись по мотивам древнегреческих мифов. Сам балдахин и занавеси из кремово‑золотистого шелка поражали воображение. По сторонам кровати Стояли маленькие столики красного дерева с серебряными подсвечниками и щипцами для снятия нагара. Около двери в гардеробную поблескивало прекрасное зеркало – псише, к изящной раме которого были прикреплены два маленьких серебряных подсвечника. Кроме того, в спальне находились изумительный столик с инкрустацией и два больших мягких кресла, обитых парчой в кремово‑голубую полоску.
– Как тебе удалось сотворить такое чудо, Валериан? – воскликнула Аврора, кружась по спальне. – Это вовсе не покои Калли! Я буду здесь очень счастлива!
– Боюсь, краска еще не везде высохла, – таинственно улыбнулся герцог. – Когда речь зашла о нашем отъезде, я послал письмо Мэннерсу с приказанием немедленно отделать эти комнаты заново. Я не хотел, чтобы ты расстраивалась, дорогая.
– Валериан, какой я была глупой! – призналась Аврора.
– Думаю, мы оба вели себя чересчур опрометчиво, – согласился Валериан. – Хорошо, что судьба дала нам возможность исправить совершенные ошибки. Обещаю превратить эти несколько месяцев нашего изгнания в праздник, а потом мы вернемся в Хокс‑Хилл и будем жить долго и счастливо!
Она бросилась в объятия мужа и, притянув к себе его голову, страстно поцеловала.
– Ненавижу путешествовать! В этих тесных, маленьких гостиницах даже уединиться негде! Отдельные комнаты для супругов, и слуги ночи напролет храпят на своих тюфяках. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как мы были вместе. Мне так не хватало твоих ласк, – многозначительно прошептала она, прикусывая мочку его уха и расстегивая пуговицы цветастого жилета.
– Мадам, вы ужасно невоспитанны! Никакой скромности! – шутливо упрекнул он, начиная расшнуровывать платье жены. – Ужин почти готов!
И вздохнув, уткнулся лицом в душистую ложбинку между грудями.
– Ты голоден? – промурлыкала Аврора.
– Конечно, – заверил герцог, подталкивая жену к кровати и ложась сверху.
Он спустил с точеных плеч корсаж и впился губами в розовый сосок.
– М‑м‑м… восхитительный деликатес, мадам. Не могу насытиться! Хочу еще!
И он накрыл ртом вершинку другой груди, обводя языком нежную плоть.
Тут кто‑то робко кашлянул. Супруги оглянулись. В дверях стояла Салли.
– Мэннерс говорит, что ужин подан, ваша светлость. Сказать, что вы скоро спуститесь?
– Проклятие! – проворчал герцог. Аврора хихикнула, наслаждаясь его смущением.
– Сейчас придем, – бросил Валериан. Салли поспешила из комнаты.
– Его светлость велел передать, что они скоро придут, – сообщила она дворецкому и, понизив голос, добавила:
– Опять они миловались! Мисс Каландре, прежней герцогине, не слишком «, не слишком нравился пыл муженька, но мисс Аврора – дело другое. Подумать только, они друг от друга не отходят. Знай себе лижутся! Все слуги в Хокс‑Хилл об этом толкуют! Какой позор! – Что позорного в том, если муж и жена любят друг друга, Салли? Не знаю, как в Хокс‑Хилл, а здесь, в Фарминстер‑хаусе, слуги не сплетничают о хозяевах, – осадил горничную дворецкий. – Удивляюсь, что мистер Питере позволял вам подобные вольности! Но я не он, и здесь все ведут себя скромно. Идите займитесь своими делами и передайте Марте, что я хочу поговорить с ней, когда господа отправятся на покой.
– Разумеется, мистер Мэннерс.
Салли присела и поспешно удалилась, пробормотав себе под нос:» Старый козел!»
Дворецкий задумчиво покачал головой. Кажется, от этой бабы ничего, кроме неприятностей, не дождешься! Он и в прошлый раз так посчитал. Жаль, что молодая герцогиня предпочла держать при себе такое дерзкое создание. Возможно, просто скучала по дому, а эта потаскушка напоминала ей о родине. Придется последить за Салли, и если она не исправится, принять меры.
Заслышав шаги на лестнице, Мэннерс опомнился и поприветствовал герцога с герцогиней. Волосы ее светлости были слегка растрепаны, а щечки раскраснелись. Мэннерс невольно вспомнил слова Салли. Зато его светлость казался таким счастливым, как никогда в жизни, а это самое главное!
На следующее утро, ровно в одиннадцать, Мэннерс отворил дверь, чтобы впустить лорда Чарлза Тратерна. Порог дома переступил фат, рабски подражающий французской моде – фрак с обрезанными фалдами, высокий парик, на котором красовалась маленькая треуголка.
– Доброе утро, милорд, – промолвил Мэннерс.
– Я приехал с визитом к герцогине, – пояснил Тратерн.
– Прошу вас, – пригласил дворецкий. Жаль, что его не будет в комнате, когда этот хлыщ увидит настоящую герцогиню Фарминстер! Но, конечно, ему придется уйти, едва за лордом Тратерном закроется дверь.
– Значит, ее светлость произвела на свет желанного наследника? – осведомился Тратерн.
– Сожалею, но ее светлость не доносила дитя, – сухо ответил Мэннерс.
– И Хоксуорт позволил ей вернуться в Лондон? – неверяще переспросил Тратерн. – Наверное, надеется уломать ее и попытаться еще раз, верно?
Дворецкий встретил столь неприкрытую попытку вызвать его на откровенность ледяным молчанием и, войдя в гостиную, объявил:
– Милорд, миледи, к вам лорд Тратерн.
– Каландра, ангел мой, – начал было Тратерн, протискиваясь мимо дворецкого, но тут же замер с открытым ртом. Мэннерс затворил за ним дверь и, убедившись, что в коридоре никого нет, стал подслушивать. Чарлз Тратерн все еще не мог найти слов. Перед ним стоял» фермер «, как он прозвал герцога Хоксуорта, а рядом… сестра Каландры, эта ехидная девчонка со змеиным языком.
– Где Каландра? – выдавил он наконец. – Герцогиня Фарминстер обещала принять меня сегодня утром. Боже, Хоксуорт, неужели вы ревнуете? Запрещаете Каландре находиться в обществе такого закоренелого грешника, как я? Или решили навязать мне свою свояченицу? Каландра вечно твердила, что мы прекрасная пара.
– Я не вышла бы за вас, Тратерн, останься вы единственным мужчиной на земле, – язвительно перебила Аврора. – Кроме того, я уже замужем. Вы хотели видеть герцогиню Фарминстер? Ну так вот, она перед вами. Чем могу служить? Валериан, дорогой, виски для лорда Тратерна, пожалуйста. Что‑то он позеленел. Кажется, ему не по себе.
Чарлз Тратерн театрально рухнул на атласный диванчик.
– Где Каландра? – выдохнул он. – Что вы с ней сделали?
Герцог вручил гостю бокал с виски и уселся напротив. Аврора устроилась рядом со все еще ошарашенным Чарлзом.
– Каландра умерла родами, Тратерн, – тихо пояснил Валериан. – Ребенок же оказался слишком большим, и когда доктор попытался вынуть его, выяснилось, что пуповина обвилась вокруг шейки бедной девочки и она задохнулась в чреве матери.
– Когда это произошло?
– Тридцать первого октября, – ответил герцог.
– И вы женились на Авроре? – пробормотал потрясенный Тратерн, который не без основания гордился собственной невозмутимостью. Но на сей раз даже он был вне себя.
– Да, четвертого ноября, – спокойно пояснил Валериан.
– Кровь Господня! – воскликнул Тратерн. – Вы умудрились шокировать даже меня! Такого я от вас не ожидал! Правду говоря, вы не испытывали друг к другу никаких чувств, но в наших кругах такие браки не редкость. Однако тело вашей жены еще не успело остыть, как вы женитесь на ее сестре?! Это не принято! Просто не принято!
Тратерн залпом осушил содержимое бокала и протянул его герцогу. Но Аврора неожиданно встала, взяла со стола графин и принесла гостю, который, презрев приличия, почти распростерся на диване, расстроенный печальной вестью.
– Собираетесь закатить истерику, Тратерн? – весело осведомилась она, наливая янтарную жидкость в хрустальный бокал. – О Валериан, объясни ему все, иначе наши репутации будут навеки погублены.
– Видите ли, Тратерн, – начал герцог, – Каландра не наследница Роберта Кимберли. Ее отцом был Спенсер. Кимберли просто удочерил ее. Но Каландра хотела быть герцогиней в отличие от истинной наследницы, Авроры. И поскольку девочки были тезками, они решили поменяться местами. В конце концов обе росли на острове Святого Тимофея, и Аврора согласилась отдать сводной сестре свое приданое.
– Вы не хотели быть герцогиней?! – поразился бедняга Тратерн. – Да какая девушка не мечтает об этом?
– Признаться, просто боялась выходить замуж за незнакомого мужчину, – пояснила Аврора, – но если бы Валериан пожил немного на острове и я узнала бы его получше, все могло сложиться по‑другому.
Она нежно улыбнулась мужу.
– Ты права, любовь моя, – ответил тот, возвращая улыбку. – Поверите, Тратерн, эта плутовка не дала мне ни малейшего шанса. Я женился на Каландре в полной уверенности, что она и есть моя нареченная, и, согласитесь, этот брак с самого начала был обречен. Каландре нравилось быть богатой и титулованной дамой, но она была совершенно равнодушна ко мне.
– Это не имело значения, – перебил Тратерн, – ведь для вас было главным получить наследников. Где вы слышали о браках по любви? О, конечно, существуют такие вещи, как дружба и симпатия, но большинство светских дам терпеть не могут своих мужей. Мы женимся ради денег, земель и власти, но только не по любви. Долг жены – дать мужу детей, предпочтительно его детей. Ну а потом она вольна жить собственной жизнью. Но каким образом вам удалось узнать о совершенном обмане?
Герцог рассказал об исповеди доктора.
– К чему такая скандальная спешка? Неужели нельзя было жениться по окончании траура? – допытывался Тратерн. – Аврора была на вашем попечении. Побоялись, что она сбежит?
– Совершенно верно, – усмехнулся герцог, – она попыталась сделать это. Но беда в том, что Аврора успела обручиться с моим кузеном, Сент‑Джоном, и в своем упрямстве вообразила, что страстно в него влюблена!
– Да, и я действительно неравнодушна к Сент‑Джону, – лукаво заметила Аврора. – Он так хорош, Тратерн. Кстати, вы не знакомы с ним? Думаю, вы неплохо поладили бы. Вполне возможно, он приедет в Лондон подыскать себе выгодную партию. Конечно, вряд ли ему удастся породниться с титулованной семьей, но он возмутительно богат и владеет великолепным поместьем. Пожалуй, поручу его вашим заботам. Надеюсь, вы сделаете мне это одолжение?
– Клянусь небом! – воскликнул Тратерн, голова у которого пошла кругом.
– Так вот, между Валерианом и Сент‑Джоном существует воистину смехотворное соперничество, еще с раннего детства, если верить вдовствующей герцогине. Мой муж не успокоится, пока Сент‑Джон не пойдет к алтарю, а кроме вас, в Лондоне я почти никого не знаю. Вы знакомы со всем светом, милорд, – польстила Аврора.
– Да, – сухо подтвердил Тратерн. – Итак, Хоксуорт, вы женились на Авроре, чтобы не дать ей сбежать с вашим кузеном и, следовательно, лишить вас острова и плантации. Невероятное объяснение, но вполне разумное, если учесть обстоятельства. И поскольку вы терпеть не можете Лондон, наверное, приехали переждать, пока в провинции затихнет скандал. Мудро, весьма мудро.
– О Тратерн! – с восторгом воскликнула Аврора. – Я так рада, что вы все поняли как надо и станете нашим союзником! Калли была права, вы настоящий друг! Я знаю, как много значили для моей бедной сестры ваши отношения.
– Правда? – слегка дрогнувшим голосом спросил Тратерн. – Она была так красива, элегантна и обладала изысканным вкусом. Останься Калли в живых, стала бы одной из самых прославленных лондонских дам.
– О да, – согласилась Аврора. – Сестра так прекрасно разбиралась во всех тонкостях этикета.
– Еще бы! – согласился Тратерн. – Кстати, милорд, вы имели случай представиться их величествам? Королева чудо как хороша! Признаться, на мой взгляд, немного простовата, но король ее обожает. Боюсь, в наше время безвозвратно утеряно чувство истинной красоты, и их величества, к прискорбию, абсолютно не разбираются в модах! Кроме того, в отличие от двух предыдущих монархов при дворе правят мораль и скромность.
– Граф Бьют попросил у короля разрешения представить нас, – сообщил герцог.
– Бьют?! Ну и ну! Хоксуорт, вы меня удивляете. Бьют едва ли не ближе нашему повелителю, чем королева. Откуда вы его знаете, Хоксуорт? Он, конечно, не нашего круга и потому заслужил стойкую неприязнь вигов, хотя тори на его стороне, пусть и терпеть его не могут.
– – Его мать дружила с моей бабушкой, – объяснил герцог. – Несколько лет назад я продал графу племенных лошадей и свел с ним знакомство. Именно поэтому он и согласился оказать мне любезность.
– Что ж, каждый делает все что может, только бы подняться повыше, – кивнул Тратерн. – Но не слишком рассчитывайте на Бьюта. Вероятнее всего, граф скоро потеряет расположение нашего короля. – И Тратерн, поставив бокал на стол, поднялся:
– Мне пора. Договорился встретиться с друзьями в» Будлз «
–» Будлз «? – с любопытством переспросил герцог.
– Новый клуб на Сент‑Джеймс‑стрит. Кухня прекрасная, и членам позволено играть по самым высоким ставкам. Вы обязательно должны вступить в» Будлз «, если собираетесь провести в Лондоне несколько месяцев. Я сам дам вам рекомендацию. Многие деревенские сквайры посещают этот клуб.
Тратерн взял свою треуголку и откланялся. Аврора протянула ему руку:
– Вы так великодушны, милорд. Валериан тоже высоко ценит вашу доброту, не так ли, дорогой?
– О да, – выдавил герцог, растягивая губы в улыбке.
Лорд Тратерн поднес к губам пальчики Авроры.
– Хотя безвременная кончина Каландры оставила меня поистине безутешным, я рад, что мы по‑прежнему приятели, ваша светлость.
Аврора мягко отняла руку и чуть наклонила голову:
– Как чудесно знать, что у тебя столько верных Друзей, милорд! Моя милая Калли тоже была бы рада слышать это.
Герцогская чета проводила гостя почти до дверей. Лорд Тратерн, послав Авроре на прощание воздушный поцелуй, удалился, очевидно, сгорая от нетерпения поскорее разнести по всему городу невероятные новости.
– Ты была великолепна! – с восторгом сказал Валериан, обращаясь к жене. – Твое призвание – сцена. Представляю, какая прекрасная актриса вышла бы из тебя!
– – Это отнюдь не столь респектабельное занятие, – кокетливо усмехнулась Аврора, – как быть герцогиней.
– А мне казалось, что ты вовсе не желаешь быть герцогиней, – поддел Валериан, когда супруги вернулись в гостиную.
– Я передумала, – преспокойно объявила Аврора. – И готова всю жизнь с гордостью носить герцогский титул, если, конечно, ты меня не прогонишь.
– Иногда мне просто хочется удушить тебя, – признался он. – Но как тебе удалось усмирить Тратерна, дорогая? Эту гнусную, подлую жабу?
– Да, и к тому же он завзятый сплетник. И потому я предпочла бы иметь его другом, а не врагом. Кроме того, он действительно знает весь свет. Калли прекрасно понимала это и именно поэтому цеплялась за него. Тратерн обеспечил ей доступ в самые высокие круги, куда она так жаждала попасть. Он сумеет представить нашу историю в нужном свете, и нас станут всюду принимать. Безусловно, некоторые будут шокированы, но большинство людей, как верно заметила твоя бабушка, просто позабавит твоя неуместная поспешность. И поскольку Тратерн на нашей стороне, скандал будет задушен в самом начале.
– Здесь, но не в Хокс‑Хилл, – вздохнул герцог.
– Терпение, дорогой, терпение, – уговаривала Аврора. – Вскоре в округе вспыхнет новый скандал. Не забудь, Сент‑Джон вновь вышел на охоту за невестой, и Бог знает, что выкинет в следующий раз, – засмеялась она. Глава 14
Граф Бьют давал бал, на котором Валериан и Аврора должны были представляться их величествам.
– Разоришь меня своей расточительностью, – простонал герцог при виде бального наряда Авроры. – Ты не лучше своей сестрицы, и, несомненно, я закончу дни в долговой тюрьме.
– Вздор, милорд! – беспечно отозвалась Аврора. – Вы достаточно богаты, и я принесла вам огромное приданое. Не хотите же вы, чтобы я приветствовала короля и королеву в обносках?!
– Любая призовая кобыла мне куда дороже, чем все твои платья, – проворчал герцог.
– Чепуха! – огрызнулась Аврора. – А ты уже одел мои бальные туфельки?
Она вытянула ножку. В центре каждой розетки красовался сверкающий бриллиант.
– Настоящие? – в ужасе прошептал Валериан.
– Разумеется, – невозмутимо ответила жена. – Уж не думаешь ли ты, что я стану носить поддельные драгоценности? Кстати, как тебе нравится длина юбки? Последняя мода! Очень удобно для танцев.
– Неужели? – сухо пробормотал Валериан, обозрев подол, едва доходивший до изящных щиколоток, и только тогда позволил себе едва заметно улыбнуться. Аврора выглядела неотразимой. Платье из сиреневого атласа с распашной юбкой, в разрезе которой виднелась нижняя, кремовой парчи, расшитой розовыми, голубыми и сиреневыми цветами с бледно‑зелеными стеблями и листьями, сидело на ней как влитое. Овальный вырез был отделан тонким серебряным кружевом и сиреневыми шелковыми бантами, украшенными крохотными жемчужинками. Такое же кружево обрамляло узкие рукава. По всему корсажу тоже шли банты.
– Ты сведешь с ума всех поклонников, Аврора, – признался муж. – Но помни, я ревнив, особенно там, где дело касается тебя, дорогая.
– Я тоже ревнива, – возразила Аврора, жадно оглядывая мужа. Сегодня он был особенно красив, в парадных панталонах кремового атласа с серебряными пряжками на коленях. Такого же цвета шелковые чулки обтягивали ноги. Из выреза кремового жилета с черно‑золотыми завитками выглядывало пышное кружевное жабо рубашки. Валериан надел сиреневый сюртук того же оттенка, что и платье жены, а на туфлях блестели усыпанные цветными камнями пряжки.
– Они настоящие? – не удержавшись, спросила Аврора.
– Естественно, – хмыкнул герцог. – Не думаешь ли ты, что я стану носить поддельные драгоценности? – И, вынув из кармана бархатный футляр, протянул жене:
– Это тебе, Аврора.
Она откинула крошечный крючок. Внутри оказались серьги – огромные жемчужины, оправленные в золото, и жемчужное колье с филигранным золотым крестиком в самом центре.
– Какая прелесть! – воскликнула Аврора и, вручив футляр сияющей Марте, застегнула серьги в ушах, а потом отдала мужу колье:
– Надень, пожалуйста, Валериан.
Тот повиновался, объяснив:
– Сейф Хоксуортов полон фамильных драгоценностей, но все они по большей части старомодные и, на мой взгляд, чересчур кричащие. Это я купил специально для тебя. Ну вот, готово, повернись, чтобы я мог рассмотреть тебя получше.
Аврора послушно встала лицом к мужу и, не выдержав, спросила:
– А Калли ты когда‑нибудь покупал украшения?
– Нет, – тихо ответил Валериан.
– Какая красота! – восхищенно воскликнула Марта, сглаживая мгновенно возникшую между супругами неловкость. – Да никто нынче не сможет с вами сравниться! А вы, миледи, помните о хороших манерах. Не забывайте, сегодня вы предстанете перед их величествами.
– Хорошо, Марта, – послушно ответила молодая герцогиня, и обе женщины весело засмеялись.
Бал должен был состояться во дворце Сент‑Джеймс. Аллея перед дворцом уже была запружена экипажами. Аврора почувствовала, как все внутри сжалось от волнения. Она не так часто посещала балы и, уж конечно, ни разу не бывала в таком грандиозном собрании. Кроме того, она почти никого не знала. Что, если король и королева посмотрят на нее свысока и не пожелают ответить на поклон?
Валериан заметил, как побледнела жена, и осторожно сжал ее тонкие пальчики.
– Они всего‑навсего люди. Молодожены, совсем как мы. Не бойся. Все будет хорошо.
– Ты когда‑нибудь встречался с королем? – прошептала Аврора.
– Никогда. Мы вращаемся в разных кругах. Как тебе известно, я люблю сельскую жизнь и почти не бываю в столице. Однако говорят, что король весьма интересуется сельским хозяйством.
– А Тратерн утверждает, что королева совсем простушка, – заметила Аврора.
– Они наши монархи, и мы должны относиться к ним с почтением, подобающим верноподданным.
Наконец карета приблизилась к воротам дворца. Супруги оказались в толпе роскошно одетых леди и джентльменов, поднимавшихся по широкой лестнице, ведущей в великолепный бальный зал. Герцог что‑то прошептал мажордому в ливрее. Тот, стукнув посохом, громогласно объявил:
– Его светлость герцог Фарминстер, ее светлость герцогиня Фарминстер.
Проходя в зал под руку с мужем, Аврора сильно усомнилась в том, что кто‑то слышал мажордома. Шум стоял невероятный, и немудрено – здесь присутствовало несколько сотен людей. Аврору охватила мгновенная паника. Уж лучше они вообще не приезжали бы сюда! Вокруг одни чужие лица. Аврора судорожно вцепилась в рукав Валериана, надеясь, что никто не заметит ее волнения.
– Хоксуорт! Это вы?
Молодой человек приятной наружности протискивался к ним поближе.
– Могли! – обрадовался Валериан. – Дорогая, это лорд Роберт Мотли, мой школьный товарищ. Мотли, познакомьтесь с моей женой, леди Авророй Хоксуорт.
Лорд Мотли, вежливо поклонившись, поцеловал руку Авроры.
– Ваша светлость, я польщен знакомством с такой очаровательной дамой. – И прежде чем Аврора успела ответить, снова обратился к Валериану, – Что вы здесь делаете, Хоксуорт? Я думал, вы бежите Лондона и высшего света, как чумы!
– Верно, – усмехнулся Валериан, – но я не смог выразить свое почтение королю прошлой осенью во время коронационных торжеств, и вот теперь настала пора исполнить свой долг.
– Повелитель понравится вам, Хоксуорт, – весело пообещал лорд Мотли и, понизив голос, добавил:
– Мы зовем его фермер Георг, поскольку он любит все относящееся к деревенской жизни, как, впрочем, и малышка королева. Они прекрасная пара. Говорят, хотя, конечно, официального объявления не было, что ее величество ждет ребенка, но талия королевы остается такой же тонкой, как в день свадьбы, и потому, возможно, все это лишь сплетни. Кто согласился представить вас королю?
– Граф Бьют.
– Бьют? Да, Хоксуорт, у вас прекрасные связи. Ни за что не подумал бы! Но не очень‑то рассчитывайте на Бьюта! Его влияние недолговечно: слишком велика ненависть вигов, да и тори едва выносят беднягу. Боюсь, сегодняшнее одолжение – единственное, что он сможет сделать для вас, – вздохнул Мотли.
– Аврора, ангел мой, как вы прекрасны, – прошептал неизвестно откуда взявшийся Чарлз Тратерн. – Здравствуйте, Мотли, как поживаете? Все еще ищете жену? Для баронета с весьма скромными доходами сегодня здесь вряд ли кто найдется. Однако бьюсь об заклад, что Аврора знает какую‑нибудь милую провинциалочку благородного происхождения, которая скоро заполнит вашу детскую орущими малышами.
Лорд Мотли сухо откланялся и отошел.
– Тратерн, ваш язык подобен смазанному ядом кинжалу, – прошипела Аврора. – Вы не только наносите раны, но не оставляете несчастному никакой надежды выжить. Что, спрашивается, вы имеете против лорда Мотли?
– Ходячая добродетель! – пожал плечами Тратерн. – Скучен до невозможности. Вы, кажется, учились вместе с ним, Хоксуорт?
Герцог, усмехнувшись, кивнул. Роберт Мотли – добродушный малый, но Тратерн, к сожалению, прав. Настоящий зануда, а Чарлз не выносит дураков.
– Надеюсь, вы хорошенько позабавились, разнося по всему Лондону подробности нашего небольшого скандала? – поддел он Тратерна.
– Ну, положим, я откровенен лишь с теми, кто имеет вес в обществе, – чуть оскорбление пояснил Тратерн. – Не стоит болтать с кем попало, дорогой мой. Вам‑то уж следовало бы знать это! Вы уже видели Бьюта?
– Нет, мы только что прибыли, и я не смог отыскать его в этой давке.
– Еще бы! – воскликнул Тратерн. – Он в Голубой гостиной, представляет их величествам вновь прибывших. Пойдемте, я покажу вам.
Он поспешил вперед, и супругам пришлось проследовать за ним. Аврора то и дело осматривалась. Бальный зал был великолепно отделан позолоченной резьбой. Стены покрывали живописные фрески. Лепные медальоны, обрамленные золотыми и серебряными рамками, украшали потолки с росписью, изображавшей полногрудых богинь, резвящихся с полуобнаженными богами. В хрустальных люстрах и настенных позолоченных бра горели сотни свечей. Позолоченные диванчики и стулья, обитые алым бархатом, были расставлены вдоль стен. В дальнем конце зала на специальном возвышении играли музыканты. В глазах рябило от ослепительно ярких туалетов. Как бы Калли восторгалась всем этим! А она, Аврора, хочет одного – поскорее оказаться в Хокс‑Хилл. Уж слишком в Лондоне шумно и грязно!
Они миновали увешанную картинами галерею и остановились перед двойной дверью. Лакеи широко распахнули створки, предлагая гостям войти. Голубая гостиная, названная так за голубые бархатные шторы и обивку того же цвета, оказалась огромной комнатой. Высокий джентльмен с длинным аристократическим лицом выступил вперед, приветливо протягивая руку. И хотя он не улыбался, но настроен был явно дружелюбно. Аврора поняла, что перед ней граф Бьют.
– Хоксуорт, дорогой мой, рад, что вы смогли посетить нас сегодня.
– А я счастлив иметь такого покровителя, как вы, ваше сиятельство, – ответил герцог, выводя вперед Аврору. – Позвольте познакомить вас с моей женой. Аврора, это граф Бьют.
– Настоящая наследница? – лукаво осведомился граф, – Мадам, я счастлив наконец видеть вас. Надеюсь, вы скоро сможете вернуться домой, хотя двор много потеряет от вашего отсутствия.
Он поцеловал ее пальцы и галантно поклонился. Аврора учтиво присела.
– Благодарю, ваше лордство, за доброту к моему мужу и ко мне. Это большая честь. Я обязательно напишу матери о сегодняшнем вечере.
– Пойдемте, я представлю вас их величествам, – предложил граф, увлекая их вперед.
Король, красивый светловолосый молодой человек с голубыми глазами чуть навыкате, был первым монархом из Ганноверской ди