Из‑за двери спальни Авроры доносились горькие рыдания. Девушка, уткнувшись головой в подушку, плакала так, что разрывалось сердце. Марта поспешила прижать Аврору к груди и утешить:
– Тише, мисс, тише! Такова воля Божья, и не пристало нам роптать, верно?
– А д‑дитя? – боязливо пробормотала Аврора.
– Умерло. Это девочка, – коротко ответила Марта.
Аврора зарыдала еще горше.
– Все впустую, – всхлипывала девушка. – Все впустую. Марта. О моя родная Калли! – Она подняла мокрое распухшее лицо и уставилась на горничную:
– Это я, я во всем виновата, Марта! Только я! Разве вы с мамой не предупреждали, что обман добром не кончится? Но я ничего не слушала, и теперь из‑за моего эгоизма сестра погибла!
Девушка снова расплакалась, сотрясаясь всем телом. Марта прерывисто вздохнула и, схватив Аврору за плечи, глянула ей прямо в глаза:
– Не правда, мисс, вы тут ни при чем. Мисс Калли не заставляли идти под венец. У нее был выбор, но глупышка вдолбила себе в голову, что станет герцогиней, и никто не сумел бы ее уговорить одуматься. Ваша сестра не желала выполнять супружеский долг и хотела лишь красоваться на балах в модных нарядах, ездить в великолепном экипаже и давать вечера и приемы, на которые собирался бы весь свет. Но разве мы подозревали такое? Родители всю жизнь подавали вам достойный пример и жили дружно, как подобает Добрым христианам. Мисс Калли знала, чего от нее ожидают, но отказывалась быть примерной женой милорду герцогу. При чем же тут вы? Не позволю вам предаваться бессмысленному раскаянию.
– Но ты же знаешь, если бы не я, она была бы жива. Отец обручил меня с джентльменом из хорошей семьи, сыном ближайшего друга, а я пошла наперекор всем и забыла о дочерних обязанностях. Я искушала Калли богатством и знатностью и добилась своей цели. Но мои прихоти стоили ей жизни. Исполни я волю отца, сестра до сих пор была бы жива. Я не в ответе за ее поведение и поступки, исключительно за свои.
– Верно, – спокойно согласилась Марта, – но былого не воротишь. Мисс Калли ушла от нас, и тут уж ничего не поделаешь. Успокойтесь, а я пойду позову его светлость. Вам лучше осушить слезы и умыться, а потом сообщить правду вдовствующей герцогине. Такие потрясения в ее возрасте! Надо же кому‑то утешить старую леди!
Горничная нашла герцога в библиотеке, передала просьбу доктора Карстерза и скрылась, прежде чем он успел о чем‑то спросить ее. По пути наверх Марта столкнулась с доктором.
– Найди горничных герцогини, Марта, – велел он, – и приготовьте Калли к похоронам.
Заслышав шаги, Валериан поспешно поднялся и с тревогой уставился на Уильяма Карстерза.
– Моя жена? Ребенок? – выдохнул он и по лицу доктора понял, что тот принес недобрые вести.
– Мне очень жаль, ваша светлость, но оба скончались. Роды были трудными. Сердце миледи не выдержало. Я вскрыл ее чрево, чтобы спасти ребенка… девочку, но она тоже погибла – пуповина чересчур туго обмоталась вокруг шейки. Я зашил разрез, оставив дитя с матерью. Примите мои соболезнования.
Герцог молча кивнул. Тщеславная глупенькая Каландра! По крайней мере ей больше никогда не придется терпеть объятия мужа. Дочь. Валериан был бы рад дочери, но страстно хотел сына.
– Я все понимаю, доктор Карстерз, – выговорил герцог наконец. – К сожалению. Каландра плохо переносила беременность.
Подойдя к буфету красного дерева, он налил два бокала виски и вручил один доктору.
– Надеюсь, она не очень страдала. Садитесь, доктор. Вы устали.
– Верно, – вздохнул Карстерз, садясь напротив герцога. Огонь в камине горел ярко, в библиотеке было тепло, а виски оказалось превосходным, и Уильям Карстерз, не выдержав, задал вопрос, терзавший его с той минуты, как он вошел в дом:
– Я всегда считал, ваша светлость, что вы обручены с наследницей Роберта Кимберли, однако вашей женой стала Каландра Спенсер‑Кимберли. Как это произошло, осмелюсь полюбопытствовать?
– Я женился на дочери Роберта Кимберли, – недоуменно ответил герцог. Бедный Карстерз, должно быть, так извелся, что мелет всякую чушь!
– К сожалению, сэр, вы ошибаетесь, – покачал головой Карстерз. – Законная наследница – мисс Аврора. Я прожил в ее доме девять лет и был единственным белым человеком хорошего происхождения и воспитания, который мог бы считаться ровней мистеру Кимберли. Поэтому каждый вечер после ужина мы садились на веранде или в библиотеке, пили ром с фруктовым соком и долго беседовали обо всем на свете. Тогда Роберт и поведал мне о брачном контракте между его дочерью и сыном лучшего друга, Чарлза Хоксуорта. Он не сказал об этом жене, поскольку надеялся подыскать подходящую партию и для Каландры и не желал ни зависти, ни ревности из‑за будущего брака Авроры. Я приехал на остров Святого Тимофея с Ямайки вместе с четой Кимберли. В те дни Роберт надеялся, что третья жена даст ему желанного наследника, и потому привез доктора на случай, если роды будут сложными. Я знал мисс Аврору и мисс Каландру с самого раннего детства. Только пять лет назад я оставил остров и вернулся в Англию. Поверьте, я знал девочек не хуже собственных дочерей, ваша светлость. Вы женились на Каландре Спенсер‑Кимберли, падчерице Роберта, в этом я совершенно уверен.
Валериан Хоксуорт онемел от потрясения, хотя где‑то в глубине души медленно разгорался неукротимый гнев. Как с ним посмели сыграть столь злую шутку?
– Я сам ничего не понимаю, доктор, – признался он, не повышая, однако, голоса. – Мне сказали, что моя нареченная – Каландра Кимберли, и при этом честно отдали все приданое. Вам, наверное, еще не известно, что мистер Кимберли скончался. Поскольку я хотел жениться и как можно скорее вернуться в Англию, с Барбадоса привезли священника, который и обвенчал нас. Мы отправились домой. Через девять месяцев приехали Джордж и Аврора. Миссис Кимберли хотела, чтобы дети нашли себе спутников жизни. Мой шурин вчера женился на мисс Боуэн, и молодые отправились в Лондон, чтобы сесть на судно. Аврора помолвлена с мистером Сент‑Джоном, и свадьба назначена на май.
– Не слышал о смерти Роберта, – тяжело вздохнул Карстерз.
– Прошу, не говорите никому о том, что узнали, – попросил Валериан. – Я хочу сам во всем разобраться, а скандал нам ни к чему, особенно в такую минуту, согласны?
– Разумеется, ваша светлость, – кивнул его собеседник и, допив виски, поднялся. – Я должен вернуться домой. Возможно, кому‑то срочно понадобится помощь.
Он учтиво поклонился, и Валериан проводил его в холл, где уже ждал Питере, держа в руках длинный черный плащ. Помогая доктору одеться, он тихо сказал:
– Ваш экипаж у дверей. Лошади отдохнули и накормлены.
Герцог поблагодарил доктора, и мужчины расстались. Валериан поспешно взбежал по лестнице и постучал в дверь бабушкиной комнаты. Там уже сидела Аврора, утешая старую леди. Несмотря на то что Валериан был ужасно зол на обманщицу, от него не укрылось, с какой неподдельной добротой относится Девушка к леди Хоксуорт.
– Идите к себе, Аврора, – тихо велел он. – Вы выглядите усталой, и сегодня уже все равно ничего нельзя сделать.
– Джордж, – с трудом выдавила Аврора. – Может, послать за Джорджем и Бетси, Валериан?
Не стоит, – решил он, и вдовствующая герцогиня согласно кивнула. – Несчастной Каландре теперь никто не поможет, а я не хочу портить им медовый месяц. Мы пошлем письмо со следующим судном. Они успеют к тому времени добраться домой и дать матери порадоваться немного, прежде чем она узнает о трагедии. А сейчас постарайтесь уснуть. Девушка присела и покорно вышла из комнаты.
– Что с тобой, Валериан? – спросила Мэри Роуз, дождавшись ухода Авроры. – Что‑то гнетет тебя, и дело не только в смерти Калли и ребенка.
– Каландра не дочь Кимберли, – признался герцог.
– Знаю, – отозвалась бабка.
– Знаете?! – неверяще охнул Валериан. – Вы знали о том, как меня провели, и ничего не сказали? Почему, бабушка? Почему?
– Мне стало обо всем известно лишь несколько месяцев назад. С самой первой встречи лицо Авроры показалось странно знакомым, но я не могла вспомнить, где его видела. Как‑то я гуляла по галерее с фамильными портретами и увидела изображения двух сестер первого герцога. Кэтрин Хоксуорт вышла за Кимберли, а ее сестра Энн – за Мередита. Король пожаловал молодоженам остров. Аврора очень похожа на обеих дам. Только тогда я поняла, в чем дело. Горничная Авроры подтвердила мою догадку.
– Но почему? – настаивал герцог, прикладывая ладонь к горящему лбу.
– Она не хотела выходить замуж за незнакомого человека и не стремилась получить титул. Мечтала обвенчаться с тем, кого полюбит. Каландра, однако, была не столь разборчива.
– Аврора не желала стать герцогиней? – поразился Валериан. – Хорошо, еще есть время разобраться. Необходимо похоронить в семейном склепе бедную Каландру и ребенка. Она все‑таки была моей женой. Больше мы для нее ничего сделать не можем.
– Не вороши прошлое, Валериан, – посоветовала герцогиня. – Разрешись Каландра благополучно, все было бы по‑другому.
– Но этого не случилось, и теперь надо подумать, как поступить.
– Согласна, брак не удался, но ты получил приданое полностью, Валериан, поэтому забудь обиды и зови священника.
– Вы правы, бабушка, мы устроим пышные похороны, – спокойно ответил герцог, – а потом я разделаюсь с этой лживой сучкой, которая должна была стать моей женой. Так, значит, мисс Аврора Кимберли не желает быть герцогиней? Она скоро поймет, что решать не ей.
– Валериан, – строго напомнила бабка, – Аврора помолвлена с Сент‑Джоном, Свадьба в мае.
– Боюсь, – невесело рассмеялся Валериан, – что если мой кузен действительно задумал жениться в мае, ему придется поискать другую невесту. Аврора – моя!
Глава 11
Шарлотта Каландра Хоксуорт, четвертая герцогиня Фарминстер, нашла свое последнее упокоение в фамильном склепе на склоне холма, возвышавшегося над озером. На скромной траурной церемонии присутствовали только муж покойной, ее сестра, леди Хоксуорт и три служанки. Сэр Роналд отслужил заупокойную службу над гробом и по просьбе герцога согласился объяснить соседям, что скорбящий супруг не в силах вынести общества посторонних людей.
– Понимаю, понимаю, – промямлил священник. – Ужасная потеря! Вам, должно быть, очень тяжело.
Он с облегчением распрощался с его светлостью, втайне радуясь, что Джорджа и Бетси не известили о смерти герцогини и не испортили медового месяца новобрачным. Как благородно со стороны его светлости и мисс Спенсер‑Кимберли даже в несчастье думать о Джордже и Бетси!
– Я должна написать маме, – сказала Аврора, как только они вернулись в дом.
– Я тоже напишу, – решила герцогиня.
– И я, – добавил герцог.
– К сожалению, мне не придется долго оставаться в Хокс‑Хилл, – объявила Аврора. – Полагаю, это неприлично теперь, после смерти сестры.
– Вы останетесь, – коротко ответил Валериан.
– Не могу! – в отчаянии выкрикнула девушка.
– Сможете, и, думаю, мы оба знаем почему! – холодно бросил Валериан. – К тому же здесь живет моя бабушка, так что никто не посмеет подумать о вас плохо.
– Это не понравится Сент‑Джону, – возразила девушка.
– Меня ни в малейшей степени не волнует мнение моего кузена, но я, пожалуй, поговорю с ним и как можно скорее, – отозвался Валериан.
Аврора взбежала по лестнице и укрылась в спальне, захлопнув за собой дверь с таким грохотом, словно сам дьявол гнался за ней.
– Он знает! – выдохнула она, побледнев. – Знает!
– Что именно, мисс? – удивилась Марта.
– Обнаружил, что я – именно я, – должна была выйти за него! О Марта! Он смотрел на меня так, будто хотел придушить!
– Мисс, откуда он… разве что… Господи спаси! Должно быть, это доктор! Он был добрым приятелем вашего батюшки и наверняка знал о вашей помолвке, а когда увидел Калли, сразу понял, что дело нечисто.
– Милорд собирается поговорить с Сент‑Джоном! – заплакала Аврора.
– Ну, его светлость вряд ли заставит вас выйти за него, зная, что вы любите мистера Сент‑Джона. Кроме того, разразится ужасный скандал, а ведь мисс Калли только что опустили в могилу! Вы просто переутомились, мисс, и расстроены. Лягте, отдохните, я, принесу вам чай.
– Нет! – вскрикнула Аврора, вцепившись в руку горничной. – Нам надо немедленно бежать отсюда!
– И куда мы денемся? – рассудительно заметила Марта. – Не можете же вы остановиться в Примроуз‑Корт, пусть там и живет мать мистера Сент‑Джона, – иначе сплетен не оберешься. Да и свадьбу теперь придется отложить на год: ведь вы в трауре.
– Я могла бы поселиться у Боуэнов, – в отчаянии предложила Аврора.
– В этой кроличьей норе, именуемой домом, с кучей девчонок и дьяволенком Уилли? Там яблоку упасть негде, мисс. Ложитесь‑ка, утро вечера мудренее.
– В таком случае мы вернемся на остров, – решила Аврора. – У меня есть материнский дом! Его‑то уж никто не отнимет, а через год Сент‑Джон приедет за мной, и мы поженимся. Конечно, к тому времени, как мы с тобой окажемся в Лондоне, «Король Георг» уже покинет порт, но через несколько недель в Вест‑Индию отправится другое судно. Вот так, Марта! Мы едем домой!
– Да, мисс, а теперь отдохните хорошенько, и я принесу вам чай. Вас сильно расстроила смерть вашей сестры.
Марта устроила девушку в кресле, задернула занавеси и поспешила в комнату герцогини.
– Бедное дитя, – посочувствовала старуха. – Мой внук совсем ее запугал!
– Он все знает, мэм? – осмелилась спросить Марта. – Прошу простить мою дерзость, но мисс Аврора мне как дочь. Она выросла у меня на руках.
– Валериану известно о подмене, – вздохнула вдовствующая герцогиня. – Он не сказал, что предпримет, но я сделаю все, чтобы помочь Авроре, и защищу ее от гнева его светлости.
– Это все доктор, верно? Сунул нос не в свое дело. А я еще так ему обрадовалась! Не понимала, дура старая, что он способен натворить! Но как мне успокоить госпожу, мэм? Необходимо удержать ее от побега на остров!
Мэри Роуз поднялась и вынула из ящика бюро маленькую шкатулку слоновой кости. Внутри оказались красивые позолоченные облатки.
– Растолки и подмешай Авроре в чай. Марта. Пусть хорошенько выспится, а утром ее мысли прояснятся, и она думать забудет о побеге. Я сама с ней поговорю, и мы решим, как лучше выйти из этого положения.
– Спасибо, ваша светлость, – благодарно прошептала Марта и отправилась на кухню готовить чай.
Положив на блюдо хлеб с маслом и несколько кусочков фруктового торта, она присовокупила маленький чайник, чашку и понесла поднос в комнату Авроры. Девушка нервно металась по комнате. Марта поставила поднос на столик и резко приказала:
– Сядьте, мисс, и выпейте чая. Потом я помогу вам лечь в постель, а завтра поговорим о нашем путешествии.
Улыбнувшись своей хозяйке, горничная подвела ее к столу. Аврора машинально приняла чашку с чаем и поднесла к губам. Марта уговорила ее выпить все до последней капли и немного поесть. Веки Авроры неожиданно отяжелели, и она, не протестуя, позволила раздеть себя, уложить и укрыть одеялом. Не успела Марта задуть свечу на прикроватном столике, как девушка уже заснула. Подхватив поднос, горничная отнесла его на кухню и заторопилась назад. Но у кровати маячила чья‑то темная фигура, и Марта, отшатнувшись, вскрикнула.
– Не бойтесь, это я, – поспешно прошептал Валериан. Марта успокоилась, но все же укоризненно покачала головой. Герцог повернулся, и женщина от неожиданности затаила дыхание. До чего же он красив!
– Вам не следует находиться здесь, ваша светлость, – осторожно упрекнула Марта.
– Как она прелестна, – вместо ответа вздохнул Валериан. – Но почему так тяжело дышит? Она здорова, Марта?
– Ее светлость дала мне сонное зелье и велела подсыпать его в чай мисс Авроры, милорд. Моя госпожа вне себя от горя и хочет вернуться домой, на остров. Не останови я ее, попыталась бы уехать сегодня. Она почти не спит с той самой ночи, как умерла мисс Калли, и едва не помешалась от тоски.
– Ее дом здесь, в Хокс‑Хилл, – бросил герцог.
– Вы не позволите ей выйти за мистера Сент‑Джона, ваша светлость, верно ведь? – вырвалось у Марты. Горничная понимала, что отважилась на немыслимую дерзость, но решила докопаться до истины, прежде чем что‑то предпринять.
– Верно, – непререкаемым тоном изрек герцог. – Аврора была помолвлена со мной. Марта, и я готов закрыть глаза на обман. Аврора моя нареченная по закону людскому и Божьему. Если бы бедняжка Каландра выжила и подарила мне сына, все было бы по‑другому, даже узнай я со временем о подмене. Но Каландра ушла от нас и взяла дитя с собой. По чистой случайности доктор Карстерз разоблачил гнусную интригу.
– Но, ваша светлость, – тихо заметила Марта, – вы женились на Шарлотте Кимберли и получили ее приданое целиком, до последнего пенни, как было оговорено в контракте. Ничто не потеряно.
– Не правда, – усмехнулся Валериан, – Шарлотта Кимберли, да не та! Договор между нашими родителями был заключен задолго до того, как Роберт женился в третий раз и усыновил детей Оралии. Кимберли одурачили меня, а это называется мошенничеством. Если бы обо всем прослышал мой кузен, он наверняка потребовал бы назад приданое Авроры, не потому, что так уж нуждается, скорее, из чистой злобы и зависти, а этого я позволить не могу. Кроме того, ваша хозяйка принадлежит мне, а я никогда не расстаюсь с тем, что мое.
И, слегка кивнув горничной, герцог направился к выходу.
Женщина онемела от такого отношения к обыкновенной служанке. Герцог не погнушался беседой с ней и даже отвечал на вопросы. Какой хороший человек! Он всегда нравился Марте. Почему мисс Аврора его терпеть не может? Теперь между этими двумя разгорится настоящая война.
Марта решила никому не говорить о встрече с герцогом, иначе мисс Аврора совсем голову потеряет и наделает глупостей. Правда, молодая хозяйка и без того достаточно упряма и не всегда думает, перед тем как решиться на какую‑нибудь проделку, – уж это Марта знала по собственному опыту.
Горничная с самого начала считала, что его светлость – наиболее подходящий муж для мисс Авроры. Конечно, и мистер Сент‑Джон тоже неплох, но Марта подозревала, что он такой же сорвиголова, как Аврора, и к тому же повеса, который волочится за каждой юбкой.
Они могут стать хорошей парой, но что, если начнутся постоянные ссоры из‑за женщин? И не будет ли Аврора с молчаливого одобрения мужа и по его примеру постоянно поддразнивать и задевать его светлость? Признаться, хозяйка Марты вполне заслуживает титула герцогини, хотя и не желает становиться женой милорда Хоксуорта. Именно этого хотел мистер Кимберли для своей дочери, да упокоит Господь его душу.
Марта твердо решила: она сделает все, чтобы свадьба между герцогом и ее хозяйкой непременно состоялась. И это не будет предательством – ведь в глубине души Марта сознает, что Аврора обязательно найдет свое счастье в браке с герцогом Фарминстером. Мистрисс Кимберли и Джордж тоже понимали это. Только мисс Аврора так слепа, что не видит, какой дорогой идет!
Утром Аврора вела себя немного спокойнее. Она позавтракала, написала матери о случившемся, пожаловалась на головную боль, но ни слова не сказала о возвращении на остров. В сердце горничной затеплилась было надежда, что девушка отказалась от мысли уехать, и Марта даже поспешила обрадовать вдовствующую герцогиню. Но Аврора не выходила из спальни, ссылаясь на усталость, и не спустилась ни к обеду, ни к ужину, хотя отсутствием аппетита, как всегда, не страдала и съела все, что принесла Марта. Зато легла в постель засветло и читала, пока не уснула.
– Бедный ягненочек, – вздохнула Марта, гася свечи, прежде чем уйти в свою каморку.
Аврора пробудилась, когда часы били три, и лукаво улыбнулась. С самого детства она никогда не спала больше семи часов и специально отошла ко сну пораньше, чтобы попытаться ночью сбежать из Хокс‑Хилл. Как ни печально, но она не может отныне доверять Марте. Аврора была почти уверена, что та накануне подсыпала ей в чай снотворное. Очевидно, горничная не одобряла планов Авроры. Ну что ж, придется оставить ее здесь. Вдовствующая герцогиня будет хорошо с ней обращаться и не выгонит на улицу, так что совесть Авроры чиста.
Девушка соскользнула с кровати, вздрагивая от ноябрьского холодка. Она отправится в Лондон, найдет там приличный пансион и купит билет на следующий корабль, идущий в Вест‑Индию. Средств у нее предостаточно, ибо со дня приезда в Англию она почти ничего не потратила – за все платит герцог. Раз в неделю, утром, по большой дороге проезжает омнибус. Сегодня как раз такой день. Аврора доедет до городка Херефорда, а уж там сядет на лондонский дилижанс. Вещей она с собой не возьмет, чтобы не вызвать подозрений. В таком случае ее побег обнаружат не раньше полудня, а к тому времени будет слишком поздно, и ее не найдут. Надо одеться попроще, чтобы не привлекать внимания, захватить только маленький ридикюль с деньгами и щеткой для волос. Она выбрала скромный туалет из темно‑синего шелка с маленьким вырезом, воротничком и длинными рукавами, надела под него несколько нижних юбок, включая фланелевую, и вязаные шерстяные чулки. Все необходимое можно будет купить в Лондоне перед отплытием.
Скрутив волосы аккуратным узлом, девушка накинула подбитый мехом плащ и прокралась в коридор. По лестнице пришлось спускаться на цыпочках. Бесшумно подойдя к двери, Аврора принялась возиться с засовом.
– Куда это вы, моя дорогая нареченная, в столь ранний час? – прогремел за спиной чей‑то голос. Аврора, подскочив от неожиданности, обернулась. В дверях библиотеки стоял герцог.
– Еду домой, – спокойно ответила она. – И вам не остановить меня, Валериан!
Нареченная! Он назвал ее своей невестой! Стало быть, в самом деле все знает.
– Посмотрим, – холодно процедил он и, одним прыжком преодолев расстояние между ними, сорвал с ее плеч плащ и швырнул куда‑то в темноту. Сильная рука так стиснула талию Авроры, что голова девушки закружилась.
– Отныне это твой дом, Аврора. Еще до твоего рождения наши отцы обо всем условились. Мне известно о вашем обмане!
– Но вы получили все сполна! – вскрикнула Аврора. – Остров, плантацию и жену. Чего же еще, Валериан? Чего еще?
– Я хочу тебя, Аврора, – свирепо прорычал он, дотрагиваясь до ее щеки. Пламя, бьющее из этих синих глаз, сжигало ее заживо.
– Неужели моей сестры недостаточно? – рассерженно воскликнула Аврора. – Вы мучили ее, Валериан! Издевались! Она сама мне сказала!
– Каландра была ледяной принцессой, дорогая Аврора, – без обиняков объяснил герцог. – Жене были ненавистны мои прикосновения, и мне пришлось принуждать ее каждый вечер, чтобы получить наследника. Она и лежала подо мной, словно мертвая, отвернувшись, а тело было холодным как камень, когда я брал ее.
– Но вам все‑таки удавалось утолить свою похоть, не так ли, Валериан? И нравилось насиловать мою сестру? Как вы могли опуститься до этого? – всхлипнула Аврора.
– В такие моменты я думал о тебе, – неожиданно признался Валериан, почти с радостью вглядываясь в удивленное лицо девушки. – Возбуждал свои низменные инстинкты – по выражению Каландры, – вспоминая, как однажды видел тебя выходящей из воды. Обнаженная золотистая богиня.
– О Господи!
– Я стыжусь своих поступков, Аврора, поверь мне. Но что я мог поделать, когда твоя сестра не подпускала меня к себе! Остаться без наследника? Каландра упорно не желала выполнять супружеский долг, хотя была моей женой. Я отдал бы ей все на свете, подари она мне сына. Пришлось смириться даже с тем, что она меня не любит и вообще вряд ли способна воспылать к какому‑то мужчине нежными чувствами. Зато по крайней мере она не изменяла бы мне. Калли нравились ее положение, богатство, красивые платья и развлечения, таль, что она оказалась слишком эгоистичной, чтобы отплатить мне за добро, родив ребенка. Тем не менее я искренне скорблю о ней. Однако рады, что больше она вас не потревожит, – попыталась обличить его Аврора. – Не отпирайтесь, Валериан!
– Я не желал ей зла и не виноват в ее гибели. И наверное, ты права, действительно испытываю некоторое облегчение при мысли о том, что свободен. Ты первая презирала бы меня, утверждай я иное, и назвала бы лгуном.
– Я и без того вас презираю! – рассерженно взвизгнула Аврора. – И вам не помешать мне, Валериан! Я еду домой, к родным, и подожду там, пока не закончится год траура по Калли! А потом обвенчаюсь с Сент‑Джоном, как мы и намеревались! Ненавижу вас! И всегда буду ненавидеть за все, что вы сотворили с моей несчастной сестрой!
И в этот момент произошло невероятное, словно некая тонкая струна, позволявшая Валериану держать в себя в руках, внезапно лопнула. Рассудок мгновенно изменил ему.
– Ты лживая сучонка! – зарычал он. – И шагу отсюда не сделаешь! Да и мой дорогой кузен не посмотрит на тебя после того, как я разделаюсь с тобой!
Удерживая Аврору одной рукой, он принялся срывать с нее платье. Девушка с воплем вырвалась и метнулась наверх, но он успел догнать ее на полпути, и через несколько секунд на ней уже ничего не было. Аврора пыталась сопротивляться, однако силы оказались неравны. Она издала пронзительный вопль, но Валериан тут же закрыл ей рот ладонью и, подхватив на руки, понес по лестнице. Остановившись перед своей спальней, он пинком распахнул дверь и, тут же захлопнув ее, шагнул к кровати и почти небрежно бросил Аврору на перину. Та в ужасе смотрела на него из‑под разметавшихся волос.
Надо немедленно встать! Оттолкнуть его и бежать, бежать, пока кто‑нибудь не придет на помощь! Почему же ноги отказываются повиноваться? Девушка лежала на спине, зачарованно наблюдая, как Валериан сбрасывает одежду. Сапоги полетели в угол. За ними последовали панталоны, чулки и рубашка. Он встал над ней, и Аврора не могла отвести глаз. Сложен как бог, но по всему видно, обозлен и не собирается ее щадить.
Невероятным усилием воли Аврора попыталась подняться, но Валериан толкнул ее на спину и, встав коленом на кровать, сжал ее лицо ладонями и поцеловал. Медленно, неспешно, требовательно. И тело предало Аврору. Губы сами собой раскрылись под его губами. Их дыхание смешалось; девушка ощутила слабый вкус виски. На какое‑то мгновение Аврора пришла в себя и уперлась кулачками ему в грудь, но в этот момент его язык скользнул ей в рот. Желание, какого она еще не ведала, вспыхнуло жарким пламенем. Их языки переплетались и ласкали друг друга, пока Аврора не начала задыхаться, чувствуя, что вот‑вот потеряет сознание.
Валериан, казалось, поняв в каком она состоянии, поднял голову. Девушка жадно хватала воздух, но не успела опомниться, как герцог снова стал осыпать нежными поцелуями ее лицо, едва прикасаясь ко лбу, щекам и векам, а потом, откинув ее голову, припал ртом к бешено бьющейся у самых ключиц жилке. Аврора едва не закричала, когда горячий язык пробежался по ее стройной шее. Ее шелковая кожа пьянила Валериана.
О Боже, – снова пробормотала Аврора. Как он может делать такое с ней? Неужели его страсть – тот водоворот, который закружит ее навсегда? Но ведь она любит Сент‑Джона… или нет? Да знает ли она вообще, что такое любовь? Наверное, не знает, иначе не стерпела бы насилия.
«Но Хоксуорт вовсе не насилует тебя, – напомнил трезвый внутренний голос. – Ты хочешь его. И всегда хотела. Разве не его лицо ты видела во сне?»
– Нет! – вскрикнула девушка. «Да, – проскрежетал голос. – Да!»
Валериан лег рядом, привлек Аврору к себе и стал нежно ласкать ее груди. Девушка задрожала от предвкушения чего‑то неизведанного. Она отчаянно хотела ощутить его губы на своих сосках, а он только гладил кончиками пальцев маленькие теплые полушария, едва задевая крошечные изюминки, пока они не потемнели и не напряглись. Наконец груди набухли так, что начали ныть. Он коснулся вершинок языком, потом стал ласкать каждую по очереди, затем слегка прикусил сосок и начал сосать с такой силой, что девушка охнула, ощутив влагу между бедер, и застенчиво коснулась темных волос на его груди, не смея погладить, боясь проявить излишнюю смелость. Что должна делать женщина, когда мужчина ласкает ее?
В памяти всплыли горькие слова Валериана, обращенные к сестре. Это Каландра лежала, словно мертвая, стоило ему воспользоваться правами супруга, но она, Аврора, не должна поощрять его – он ей не муж! – О‑о‑о‑о, – простонала девушка. Валериан спускался все ниже, прокладывая по ее телу цепочку из поцелуев.
– Ты такая мягкая, – пробормотал он, поднимая голову. В глазах больше не было гнева.
– Отпусти меня, Валериан, – умоляюще попросила она. – Зачем ты меня позоришь?
– Ты не чувствуешь себя опозоренной, маленькая лгунья, – шутливо прошептал он. – И прекрасно знаешь, что я собираюсь жениться на тебе. Кроме того, ты так же тепла и податлива, как твоя сестра – холодна и бесчувственна. Я никогда не расстанусь с тобой, Аврора!
– Почему?
– Потому что ты моя, – бросил Валериан, продолжая целовать ее живот. Язык скользнул в ямку пупка, и девушка невольно стала бешено извиваться.
«Я не отдамся ему, – думала она яростно. – Ни за что!»
Но почему же тогда она лежит в его объятиях, наслаждаясь каждым прикосновением? Как‑то Калли обозвала ее распутницей. Что, если сестра была права? Однако Калли утверждала, что Валериан терзал ее и был жесток, но Аврора пока не чувствовала ничего подобного. Все же она посчитала необходимым запротестовать:
– Ты погубишь меня, и что тогда скажет Сент‑Джон?