Статья 153. Понятие сделки
Комментируемая статья содержит легальное определение термина "сделка". Законодатель в основе комментируемого определения использует теорию юридических фактов. С позиции данной теории сделка относится к правомерному действию. В то же время в системе юридических фактов можно обнаружить и иные правомерные действия, которые нельзя рассматривать в качестве сделок. Например, не являются сделками по смыслу комментируемой нормы права административные акты, юридические поступки, односторонние действия, не являющиеся сделками*(1) (см. п. 2 комментария к ст. 154).
Примеры: ООО "Многопрофильная фирма "Жемчужина" обратилось в арбитражный суд с иском в порядке ст. 49 АПК РФ к администрации муниципального образования "Город Астрахань" о признании недействительным п. 3.1 договора аренды от 26 декабря 2003 г. N 2068 и расчета размера арендной платы земельного участка. Судами первой и апелляционной инстанций в удовлетворении требований было отказано.
Как было установлено судами, регулирование арендной платы за находящиеся в публичной собственности земли осуществляется в нормативном порядке, принятие уполномоченными органами государственной власти и местного самоуправления нормативных правовых актов, изменяющих нормативно установленные ставки арендной платы или методику их расчета, влечет изменение условий договоров аренды таких земельных участков независимо от воли сторон договоров аренды и без внесения в текст договоров подобных изменений. Таким образом, изменение порядка и ставок арендной платы за пользование землями, государственная собственность на которые не разграничена, происходит автоматически с принятием нормативного акта уполномоченного органа субъекта РФ, утвердившего либо изменившего порядок определения арендной платы, и не требует ни изменения договора, ни направления арендодателем какого-либо нового расчета арендной платы; арендатор обязан платить арендную плату в соответствии с установленным нормативным актом порядком и (или) ставками самостоятельно, что следует из ст. 614 ГК РФ.
Следовательно, фактическое изменение размера арендной платы в результате изменения нормативных правовых актов не является соглашением об изменении размера арендной платы. Поскольку установление нормативным актом порядка и ставок арендной платы изменением договора аренды не является, оспариваемый ответчиком расчет не является сделкой в смысле ст. 153 ГК РФ, что исключает признание его недействительным по основаниям ст. 166, 168, 169 ГК РФ и иных норм гражданского законодательства, регулирующих вопросы недействительности сделок (см. подробнее постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 6 октября 2016 г. по делу N А06-2679/2016).
В другом деле, отказывая в признании недействительной односторонней сделки по изменению ставки арендной платы по договору аренды земельного участка, суды посчитали, что предупреждение об изменении арендной ставки по договору не является сделкой, поскольку вопрос о порядке исчисления подлежащей уплате арендной платы и ее размере не зависит от одностороннего волеизъявления лица в той или иной форме.
При этом судами было учтено, что изменение платы на основании принятых соответствующими уполномоченными государственными органами нормативных актов не является изменением условий договора аренды о размере арендной платы, а направлено на выполнение требований действующего законодательства. Таким образом, предупреждение об изменении арендной ставки по договору в данном случае представляет собой, по сути, лишь уведомление о наличии задолженности по договору (см. подробнее постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 4 мая 2016 г. по делу N А51-13065/2015).
Также судами не рассматриваются в качестве самостоятельной сделки по смыслу комментируемой статьи акты разграничения балансовой принадлежности и эксплуатационной ответственности электротехнических устройств как акты, содержащие технические сведения об электрооборудовании сторон, границе эксплуатационной ответственности и носящие информационный характер о порядке эксплуатации оборудования (см. постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 19 января 2017 г. N Ф08-10465/2016).
Отмечается, что действия по исполнению договора в системе юридических фактов представляют собой юридический поступок, но не двустороннюю сделку (см. постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 25 марта 2014 г. по делу N А41-25345/2013).
Суды не рассматривают как сделку и выход участника из состава участников общества с ограниченной ответственностью, признавая его в качестве одностороннего действия участника такого общества (см. постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 17 марта 2015 г. по делу N А63-14082/2012).
По своей правовой природе сделка как правомерное действие характеризуется волевой направленностью ее субъектов. В настоящее время наиболее распространена точка зрения Ф.К. фон Савиньи о том, что такое действие необходимо рассматривать как единство воли и волеизъявления*(2). Это означает, по мнению Б.С. Гонгало, что "действительная воля стороны и ее волеизъявление должны соответствовать друг другу"*(3). При этом оба элемента - воля и волеизъявление - представляют собой единство*(4).
Данные теоретические положения находят отражение в судебной практике. Суды разъясняют, что "по нормам гражданского законодательства любая сделка как действие представляет собой единство внутренней воли и внешнего волеизъявления" (см. апелляционное определение Ставропольского краевого суда от 13 февраля 2015 г. по делу N 33-780/15); "всякая сделка представляет собой единство воли, намерения лица совершить сделку и волеизъявления, поведения лица, в котором эта воля получает внешнее выражение" (см. постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11 октября 2016 г. по делу N А63-1725/2016).
Для признания правомерного действия в качестве сделки также должна быть соблюдена целевая направленность такого действия именно на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Речь в данном случае идет именно о гражданских правоотношениях. В этом смысле нельзя толковать данную норму права расширительно и распространять цивилистическое понятие сделки на публичные правоотношения (налоговые, административные, трудовые). В то же время следует учитывать сложившуюся судебную практику, которая рассматривает мировое соглашение в качестве гражданско-правовой сделки.
Пример: по мнению суда, по своей правовой природе "мировое соглашение содержит элементы сделки и представляет собой волеизъявление сторон, направленное на изменение, прекращение и возникновение гражданских прав и обязанностей. При этом особенностью такой новой сделки является ее обязательное утверждение судом" (см. постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26 октября 2016 г. по делу N А63-3500/2016).
Законодатель указывает, что субъектами данных правомерных действий выступают граждане и юридические лица. Вместе с тем такое указание в легальном определении неточно, поскольку публично-правовое образование также выступает полноценным субъектом гражданского права. Соответственно, комментируемую статью в части субъектов сделок нужно толковать расширительно и относить к ним не только граждан и юридических лиц, но и публично-правовые образования.
Пример: Арбитражный суд, возвращая заявление о признании ненормативного правового акта недействительным, решений и действий (бездействия) незаконными, указал, что "правоотношения, возникающие при организации и проведении торгов, а также заключении договоров по их результатам относятся к сфере гражданско-правового регулирования. Торги являются одним из способов заключения договора. Публично-правовое образование при проведении торгов является одним из участников гражданско-правового отношения по заключению сделки" (см. определение Арбитражного суда Иркутской области от 3 августа 2016 г. по делу N А19-10758/2016).
Статья 154. Договоры и односторонние сделки
1. В комментируемой статье закрепляется традиционная для цивилистической науки и отечественного гражданского законодательства градация сделок на договоры и односторонние сделки (в частности, она присутствовала в ст. 56 проекта Гражданского уложения Российской империи*(5), ст. 26 ГК РСФСР 1922 г., ст. 41 ГК РСФСР 1964 г.). В основание анализируемого деления, имеющего дихотомический характер, положен критерий количества сторон, выражение воли которых порождает соответствующий правовой эффект.
Стоит особо акцентировать внимание на том, что дифференциация сделок рационально производится законодателем исходя из числа изъявляющих волю сторон, а не участников*(6), поскольку на одной стороне может быть и несколько участников (тем самым, количество участников сделки может быть больше числа ее сторон). Так, выдача доверенности, будучи односторонней сделкой, не утрачивает данный статус и в ситуации, когда письменное уполномочие предоставляется разными лицами совместно (см. п. 6 ст. 185 ГК РФ).
2. Совершение односторонней сделки сопряжено с выражением воли только одной стороны, при этом законодатель в п. 2 комментируемой статьи подчеркивает, что:
а) одностороннее волеизъявление должно быть не просто необходимым, но и достаточным для того, чтобы вызвать правовые последствия.
К примеру, гарантийное обязательство возникает между гарантом и бенефициаром на основании одностороннего письменного обязательства гаранта; вследствие этого, в частности, отсутствие письменного соглашения между принципалом и гарантом не влечет недействительности гарантийного обязательства гаранта перед бенефициаром (см. ст. 368 и 370 ГК РФ, п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 15 января 1998 г. N 27 "Обзор практики разрешения споров, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации о банковской гарантии");
б) допустимость одностороннего волеизъявления, направленного на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, должна непосредственно вытекать из положений закона, иных правовых актов или соглашения сторон; поэтому, как разъясняет Пленум Верховного Суда РФ, если односторонняя сделка совершена, когда правовым актом или соглашением сторон ее совершение не предусмотрено (либо не соблюдены требования к ее совершению), то по общему правилу такая сделка не влечет юридических последствий, на которые она была направлена (п. 51 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25).
Совершенно иной подход действует в отношении договоров: законодатель, провозглашая принцип свободы договора (ст.ст. 1, 421 ГК РФ), в числе прочего оговаривает возможность заключения не только предусмотренных, но и не предусмотренных правовыми актами (т.н. "непоименованных") соглашений. "Словом, договоры, неизвестные законодательству, бывают, а... односторонние сделки, неизвестные закону или хотя бы договору, - нет"*(7). Вместе с тем, повторимся, допустимость совершения односторонних сделок может опираться на положения актов не только централизованного, но и децентрализованного (индивидуального) регулирования - соглашений сторон.
Односторонними, среди прочего, являются следующие действия:
- выдача доверенности (см. ст. 185 ГК РФ), выступающая сделкой, "из которой возникает право поверенного выступать от имени доверителя" (определение Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. N 18-В11-26);
- завещание (см. ст. 1118 ГК РФ)*(8), принятие наследства (см. ст. 1152, 1153 ГК РФ), отказ от наследства (см. ст. 1158, 1159 ГК РФ);
- согласие "частного субъекта" - физического или юридического лица - на совершение сделки (см. ст. 157.1 ГК РФ, п. 50 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25);
- выдача независимой гарантии (см. ст. 368 ГК РФ, п. 3 постановления Пленума ВАС РФ от 23 марта 2012 г. N 14 "Об отдельных вопросах практики разрешения споров, связанных с оспариванием банковских гарантий");
- заявление о зачете встречного однородного требования (см. ст. 410 ГК РФ, п. 13 информационного письма Президиума ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. N 65 "Обзор практики разрешения споров, связанных с прекращением обязательств зачетом встречных однородных требований");
- прощение долга при отсутствии оснований для квалификации соответствующих отношений как дарения (а именно при неустановлении намерения кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара, см. ст. 415 ГК РФ, п. 3 информационного письма Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. N 104 "Обзор практики применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса РФ о некоторых основаниях прекращения обязательств");
- односторонний отказ от договора (исполнения договора) или от осуществления прав по договору (см. ст. 450.1 ГК РФ);
- публичное обещание награды и его отмена (см. ст. 1055, 1056 ГК РФ);
- заявление о выходе участника из общества с ограниченной ответственностью (см. ст. 26 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", определение Верховного Суда РФ от 11 апреля 2017 г. по делу N 305-ЭС16-14771, N А40-169486/2015).
3. В юридико-фактическом аспекте договор есть двух- или многосторонняя сделка (понятия сделки и договора, тем самым, соотносятся между собой как родовое и видовое), вследствие чего к договорам применяются правила о таких сделках, предусмотренные гл. 9 ГК РФ, если иное не установлено ГК РФ (п. 2 ст. 420 ГК РФ). Например, правила комментируемого кодекса о недействительности сделок в силу п. 1 ст. 431.1 ГК РФ вытесняются специальными положениями о недействительности договоров.
Заключение договора, в отличие от совершения односторонней сделки, имманентно предполагает выражение согласованной воли нескольких сторон (п. 3 комментируемой статьи). Таким образом, о договоре в юридико-фактическом смысле можно говорить при одновременном наличии следующих условий:
а) имеет место выражение воли на наступление соответствующих гражданско-правовых последствий, причем данное волеизъявление исходит от нескольких сторон;
б) воля разных субъектов является согласованной ("скоординированной"), с учетом чего, в частности, законодатель обозначает договор в качестве соглашения сторон (п. 1 ст. 420 ГК РФ) и настаивает на обязательности достижения сторонами соглашения по всем существенным условиям договора, дабы последний считался заключенным (п. 1 ст. 432 ГК РФ). "...Волеизъявления, - указывает Д.М. Генкин, - должны быть взаимными, т.е. сделаны друг другу сторонами возникающего правоотношения, и согласованными по своему содержанию. Другими словами, для договора необходимо соглашение сторон"*(9). Как отмечает В.А. Белов, благодаря тому, что договор есть акт взаимного согласования воли нескольких лиц, он и признается "единым" юридическим фактом (невзирая на то, что, как правило, результатом процессов согласования воли контрагентов становится выработка такой общей воли, содержание которой в полной мере не совпадает с волей ни одной из сторон, принимавших участие в ее выработке*(10)). Следовательно, "договор, - по небезосновательному замечанию Ю.В. Роговой, - это акт изъявления общей воли лишь в том смысле, что ее носителями в равной (одинаковой) степени не является ни один из ее участников"*(11).
Рассмотренные нормативные предписания, закрепляющие одно из важнейших условий для заключения договора (выражение согласованной воли сторон), направлены, как обоснованно отмечается в определении Конституционного Суда РФ от 17 ноября 2011 г. N 1494-О-О*(12), на защиту принципа свободы договора (важнейшими компонентами которого выступают положения о свободе в заключении договора*(13) и в определении его содержания - см. ст. 421 ГК РФ).
В процессе правоприменения вопросы разграничения договоров и односторонних сделок иногда вызывают определенные трудности.
Пример: по одному из дел Президиум ВАС РФ, изучив договор подряда, в котором было предусмотрено право заказчика на удержание суммы санкций, начисленных подрядчику за нарушение сроков выполнения работ, при осуществлении окончательных расчетов, счел неправильной квалификацию судами нижестоящих инстанций действия заказчика по удержанию суммы неустойки в счет оплаты выполненных работ в качестве зачета взаимных требований. При этом было отмечено, что стороны в двусторонней сделке согласовали основание прекращения обязательства заказчика по оплате выполненных работ, которое не является зачетом, т.е. односторонней сделкой, но и не противоречит требованиям гражданского законодательства (см. постановление Президиума ВАС РФ от 19 июня 2012 г. N 1394/12 по делу N А53-26030/2010).
4. Иногда легитимность сделки предопределяется "санкционированием" ее совершения со стороны третьего лица, органа управления юридического лица либо властного органа (государственного органа или органа местного самоуправления) (подробнее об этом см. комментарий к ст. 157.1). Названные лица (органы), не имеющие непосредственного интереса в совершении и исполнении соответствующей сделки, не становятся ее участниками. Собственно же согласие на совершение сделки приемлемо оценивать в качестве необходимой предпосылки, лежащей за пределами фактического состава сделки*(14).
5. Договоры, в свою очередь, подразделяются законодателем на двусторонние и многосторонние сделки (п. 3 комментируемой статьи). Основанием такой категоризации, опять же, выступает число сторон: при необходимости выражения согласованной воли двух сторон речь идет о двусторонней сделке, трех или более сторон - о многосторонней сделке. Заметим, что разбираемое деление иногда подвергается критике в науке по причине его логической избыточности (две стороны также образуют множественность сторон). "Строго говоря, - полагают отдельные авторы, - все сделки допустимо делить на односторонние и многосторонние, а двусторонние сделки являются всего лишь разновидностью многосторонних..., но законодатель решил ограничиться перечислением, а не более четкой с точки зрения логики формулировкой"*(15).
Подавляющее большинство договоров являются двусторонними сделками (договоры купли-продажи, мены, дарения, аренды, хранения, займа, коммерческой концессии и пр.). В качестве "классических" вариантов многосторонних сделок можно привести:
- договор простого товарищества (договор о совместной деятельности), по которому несколько лиц обязуются соединить свои вклады и совместно действовать без образования юридического лица для извлечения прибыли либо достижения иной правомерной цели (см. ст. 1041 ГК РФ);
- корпоративный договор, в силу которого участники хозяйственного общества (все или некоторые из них) обязуются осуществлять корпоративные права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления (см. ст. 67.2 ГК РФ);
- договоры об учреждении (создании) юридических лиц (хозяйственных обществ, крестьянских (фермерских) хозяйств - правосубъектных образований и др.), заключаемые между их учредителями (см. п. 1 ст. 86.1, п. 1 ст. 89, п. 1 ст. 98 ГК РФ и пр.).
6. Буквальное прочтение текста п. 3 комментируемой статьи дает повод для вывода об исключительно "арифметическом методе" квалификации договора в качестве двух- или многосторонней сделки. Однако в доктрине небеспочвенно указывается на необходимость принятия в расчет "качественного параметра" - направленности интересов и волеизъявлений сторон. Так, по мнению Б.М. Гонгало, "...если воли сторон носят встречный характер, то договор является двусторонним. Если воли сторон направлены на достижение общей цели ("в одну точку"), то договор считается многосторонним"; "многосторонние и двусторонние договоры различаются направленностью волеизъявлений. В первом случае - "в одну точку", во втором - навстречу друг другу"*(16).
Выявленный проблемный момент, не получивший ясного нормативного решения, имеет между тем принципиальное значение, поскольку законодатель предусматривает для многосторонних договоров особые (неординарные) правила. Так, положение о возможности изменения или расторжения договора по соглашению не всех, а большинства лиц, участвующих в договоре, приложимо лишь к многосторонним договорам (исполнение которых притом связано с осуществлением всеми сторонами предпринимательской деятельности) (абз. 2 п. 1 ст. 450 ГК РФ). В этой связи можно прогнозировать появление на практике сложностей при толковании данного положения закона в части того, правомерно ли считать многосторонним договор с двумя сторонами на текущий момент, но "потенциально многосторонний" (предполагающий присоединение к нему новых участников).
В теоретическом плане указанная норма о возможности изменения или расторжения договора по соглашению не всех, а большинства лиц, участвующих в договоре, представляет собой своеобразный "поворот" от существовавшего ранее подхода к пониманию природы договора как сделки, требующей согласования воли всех ее сторон. Как справедливо отмечают Лампицкая Ю. и Федорова Ю., "принцип согласования воли сторон сделки, заложенный в... норме, сходен с принципом формирования воли в корпоративных отношениях"*(17). Соответственно, легализация возможности изменения (расторжения) договора по воле некоторых его участников свидетельствует о сближении режимов таких самостоятельных юридических актов, как сделка (разновидностью которой выступает договор) и решение собрания, актуализируя вопрос об их соотношении. Весомым аргументом в пользу сделочной квалификации соглашения большинства участников об изменении или расторжении договора, невзирая на отступление от классической модели, служит подчиненность ("вторичность") действия принципа большинства: его использование должно основываться на согласованной воле всех лиц, участвующих в договоре (т.е. о применении принципа большинства нужно предварительно договориться по принципу единогласия).
7. Широкое распространение в обороте получило документальное оформление сложных многосубъектных отношений посредством подписания одного акта сразу всеми их участниками. Например, обычным является подписание договора поручительства не только поручителем и кредитором обеспечиваемого обязательства, но и должником основного обязательства; "шаблонным" стало и скрепление подписями кредитора, первоначального и нового должников соглашения о переводе долга.
Здесь важно иметь в виду, что сам факт подписания соглашения "дополнительным" лицом не приводит к трансформации двусторонней сделки в многостороннюю (ибо договор-сделку следует четко отграничивать от договора-документа). Так, в приведенных нами примерах сторонами собственно договора поручительства (двусторонней сделки) остаются поручитель и кредитор (см. п. 1 ст. 361 ГК РФ), сторонами соглашения о переводе долга по обязательству, не связанному с осуществлением предпринимательской деятельности, - первоначальный и новый должники*(18) (см. абз. 1 п. 1 ст. 391 ГК РФ); подписание же документа "третьим" лицом (должником применительно к поручительству и кредитором относительно перевода долга) свидетельствует о согласовании им совершения иными субъектами двусторонней сделки.
8. Интерпретация договора (как, впрочем, и односторонней сделки) исключительно как юридического факта не охватывает важнейшее свойство гражданско-правового соглашения - моделировать (регламентировать) поведение его участников. Указанное качество в силу своей очевидности (особенно в условиях расширения договорной свободы) не может быть проигнорированным (даже при выведении договора за пределы нормативных актов в случае следования теоретической установке усматривать в нормах права лишь предписания общего характера). "...Договор, - как верно заключает Р.О. Халфина, - не только дает основание для применения той или иной нормы права к данному правоотношению, для его возникновения и развития, но и непосредственно регулирует поведение сторон, определяет права и обязанности участников порождаемого им отношения"*(19).
Более того, "узость" рамок юридико-фактического обстоятельства для всестороннего анализа договора ("ошибочно, - по справедливому мнению Б.И. Пугинского, - сводить договор до уровня юридических фактов"*(20)) подвигла многих ученых на отход от "юридико-фактической парадигмы", вплоть до ее замены на концепт "договор - регулятор общественных отношений", когда определяющей, краеугольной в плане отражения природы договора как правового образования становится его регулятивная ипостась. Тем не менее абстрактное (внеситуационное) противопоставление регулятивной и правоустановительной характеристик договора, "принижение" одного из разбираемых моментов за счет другого кажутся не вполне продуктивными. Явлению, обозначаемому термином "договор", "некомфортно находиться" и в сугубо юридико-фактической, и в только регулятивной нишах; поэтому полноценное раскрытие феномена договора становится невозможным без осмысления как правоустановительного, так и его регламентационного значения. Теоретически это ведет к своеобразному "удвоению сущности" договора, когда, по словам С.С. Алексеева, "гражданско-правовые договоры являются не только юридическим фактом, но и средством автономного индивидуального регулирования"*(21).
Статья 155. Обязанности по односторонней сделке
Комментируемая статья не содержит легальное определение односторонней сделки, оно приведено в ст. 154 ГК РФ - односторонней считается сделка, для совершения которой в соответствии с законом, иными правовыми актами или соглашением сторон необходимо и достаточно выражения воли одной стороны (см. подробнее пп. 1 и 2 комментария к ст. 154).
С точки зрения теории гражданского права следует отметить, что односторонняя сделка является разновидностью сделки (см. комментарий к ст. 153). Соответственно, односторонняя сделка также направлена на возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Односторонняя сделка отличается лишь тем, что для ее совершения необходимы единство воли и волеизъявления только одного лица. При этом в силу особенностей такой сделки отсутствует необходимость в согласовании указанного волеизъявления с другими лицами, в том числе и с теми, в отношении которых совершена такая односторонняя сделка. Классическими примерами односторонних сделок выступают доверенность и завещание.
Комментируемая статья содержит особое указание на то, что по общему правилу обязанности по односторонней сделке возникают для лица, которое ее совершило, что соответствует основным началам гражданского законодательства (принципам равенства субъектов гражданского права и автономии воли).
Данное указание законодателя характеризует цель совершения односторонней сделки - создать соответствующие обязанности для лица, ее совершающего. В соответствии с этим судами не признаются односторонними сделками действия, которые не имеют перед собой такой цели, а представляют собой только выражение воли (например, действия по даче согласия одним из супругов на отчуждение совместно нажитого имущества, см. постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 20 мая 2013 г. по делу N А27-6612/2011). Квалификация таких действий в качестве односторонней сделки возможна на основании обстоятельств дела и нормативных актов, регулирующих соответствующие правоотношения, если будет установлено, что волеизъявление лица, совершающего сделку, было направлено на создание для него определенных обязанностей, вытекающих из существа сделки.
Пример: суд кассационной инстанции посчитал ошибочным вывод судов о том, что письмо-согласие, которым ООО "ТермоТех Рус", являясь правообладателем комбинированного товарного знака со словесным элементом "Thermotech/Термотех", дает согласие на регистрацию комбинированного товарного знака со словесным элементом "Термотех" на имя общества "Термотех-Трейд" и его использование на территории Российской Федерации, не является односторонней сделкой.
При этом суд указал, что согласно ст. 155 ГК РФ односторонняя сделка создает обязанности для лица, совершившего сделку. Она может создавать обязанности для других лиц лишь в случаях, установленных законом либо соглашением с этими лицами.
В соответствии с п. 6 ст. 1483 ГК РФ (в редакции, действовавшей по состоянию на дату подачи заявки на регистрацию товарного знака) регистрация в качестве товарного знака в отношении однородных товаров обозначения, сходного до степени смешения с каким-либо из товарных знаков, указанных в данном пункте, допускается только с согласия правообладателя. Таким образом, дача правообладателем согласия на регистрацию на имя другого лица товарного знака, сходного с принадлежащим правообладателю и имеющим более ранний приоритет в отношении однородных товаров (услуг), является правом правообладателя. Целью предоставления указанного согласия является возникновение у иного, нежели правообладатель, лица исключительного права на сходный товарный знак. По смыслу указанной нормы при отсутствии согласия правообладателя регистрация сходного товарного знака не допускается. Таким образом, предоставление правообладателем согласия необходимо и достаточно для возникновения у другого лица исключительного права на сходный товарный знак. Из этого следует, что совершение от имени общества "ТермоТех Рус" письма-согласия по своей природе является волеизъявлением правообладателя, создающим для него обязанность соблюдать права, возникающие у другого лица в связи с регистрацией на его имя сходного до степени смешения товарного знака, а у Роспатента - предусмотренной законом обязанности по регистрации такого обозначения.