Фургон резко повернул и стал подпрыгивать. Алисия была уверена, что сейчас они едут по грунтовой дороге. Ее и Фрэнка швыряло внутри грузового отсека, отчего они обрастали новыми синяками и ссадинами. Фрэнк снова принялся что-то бормотать. Алисия на мгновение прислушалась к его бессвязному бреду. Сперва это казалось набором слов, лишенным какого-либо порядка. Лишь потом до нее начал доходить смысл сказанного.
-... Аккуратно вырезать. Извлечь из груди как можно быстрее... Для лучшего вкуса оно должно продолжать биться... затем добавить приправу... Лавровый лист, три зубчика чеснока, одну целую луковицу... один кубик говяжьего бульона. Готовить на медленном огне... двадцать минут...
Алисия отпрянула от него, осознав, что он читает по памяти рецепт. Рецепт супа из человеческого сердца. Чтобы заглушить болтовню Фрэнка, она принялась напевать себе под нос, параллельно пытаясь отследить, как долго они едут по бездорожью. Когда фургон, наконец, затормозил, шума других машин не было слышно. Ни звуков заправки, ни шагов пешеходов. Ничего кроме далекого стрекота сверчков.
Алисия услышала, как шум двигателя стих и со стороны водителя хлопнула дверь. Джо снова возвращался.
Задняя дверь фургона распахнулась, и Джо схватил Фрэнка как мешок с грязным бельем. Напуганный человечек бормотал что-то о жареных бедрах в чесночном масле, когда Джо закинул его на плечо и протянул руку Алисии. Алисия хотела заставить Фрэнка замолчать, чтобы у их похитителя не возникло новых идей. Она видела его остекленевший взгляд достаточно часто, чтобы понимать, что он предвещает ничего хорошего. Она посмотрела мимо гиганта и увидела, что они остановились в темной, густо поросшей лесом местности.
Над ними, словно дурное знамение, светила полная луна. Луна оборотня. Вокруг не было не души. Никто не услышит их криков.
Когда Джо жестом приказал ей взять его за руку, Алисия вызывающе покачала головой.
А затем расплакалась.
Взгляд Джо несколько смягчился, когда он услышал в темноте рыдания напуганной женщины. Она была такой красивой. В ней сохранилось что-то невинное. Что-то, что не отняла длинная вереница ее любовников. Что-то, что даже Джо не смог испортить. Это смирило его. Он словно смотрел в лицо ангела. Ощущал себя порочным дикарем, продирающимся сквозь Эдемский сад в погоне за Евой.
На лицо Джо легла печать печали и смятения. Он убрал руку и провел ею по лбу и волосам. Он не знал, что именно собирается сделать, но монстр рвал и метал у него внутри. И он был уверен, что по крайней мере один из пленников не переживет эту поездку в лес. Его взгляд метался, пока он пытался сообразить, что делать. Он закрыл глаза и сделал длинный, медленный выдох, чтобы взять себя в руки. Когда он снова открыл глаза, он смотрел прямо в полные слез глаза Алисии. Монстр затих. Теперь это был просто Джозеф Майлз, столкнувшийся с болью и страхом другого человеческого существа. Он бросил Фрэнка обратно в фургон и захлопнул дверь.
Глава двадцать шестая
Фургон снова остановился, и Алисия услышала, как Джо вышел из кабины и закрыл за собой дверь. Потом раздался хруст его приближающихся шагов. Она по-прежнему слышала шум проезжающих машин, и когда дверь открылась, она увидела, что они стоят на аварийной полосе возле автострады. Джо забрался в фургон, и они с Фрэнком попытались отползти вглубь отсека. Джо сморщил лоб и нахмурил брови. Казалось, ему было больно от того, что они боятся его.
- Я знаю, что ты чувствуешь. Я не понимал этого раньше, но этот фургон напоминает мне тот, в который запихнул меня Трент, когда похитил. Даже днем в нем было темно. Можно только представить, как там было ночью. - Почти не глядя на Алисию, он потянулся и вытащил кляп у нее изо рта. - Извини за все.
- Джо, ты должен остановить это. Тебе нужна помощь. Посмотри, что ты сделал с этим несчастным - и с той женщиной. Ты ее... съел! - Алисия содрогнулась.
- Я пытаюсь найти помощь. Ты должна мне верить. Будь у меня выбор, я никогда не сделал бы ничего этого. Это все мое проклятие, моя болезнь! Она сводит меня с ума! Я просто не знаю, что делать! - Он попытался заглянуть ей в глаза, словно искал в них ответы.
- Ты просто собираешься смириться? Собираешься съесть и его тоже. А что насчет меня? Что, если никакого чудесного лекарства не существует? Что, если ты убьешь Дэймона Трента, а твой голод не утихнет?
- Я не могу думать об этом.
- Ты должен думать об этом! Ты должен научиться бороться, либо будешь и дальше убивать, пока тебя не поймают и не запрут, или не убьют!
Джо прислонился спиной к стенке фургона и задумался. Он протянул руку и погладил Алисию по лицу.
- Ты самая красивая женщина, какую я когда-либо видел. Знаешь это?
- Я не верю тебе. Так что не стоит говорить об этом.
Джо отшатнулся, широко раскрыв глаза. Он был явно поражен столь жесткой реакцией Алисии.
- Не будь ты такой красивой, я тебя давно бы уже съел. Поверь мне!
Теперь настала очередь Алисии отпрянуть. Она уставилась на гиганта с лицом супергероя и с удивлением увидела, как тот ухмыльнулся в ответ и подмигнул. Внезапно она рассмеялась. Более нелепой и абсурдной ситуации она и представить себе не могла. Серийный убийца, уже употребивший в пищу одну женщину и частично съевший мужчину, с которым она ехала последние несколько часов, шутит насчет ее возможного убийства. Даже когда она смеялась, слезы не переставали течь у нее из глаз. Джо протянул руку и вытер ей лицо, продолжая смотреть на нее как на объект поклонения. Алисия улыбнулась сквозь слезы.
- Надеюсь, я для тебя не просто смазливая мордашка? Ты же понимаешь, что этого не достаточно, чтобы поддерживать отношения. Я имею в виду... ты меня почти не знаешь, - сказала она. Ее голос дрожал от страха, но она старалась держать себя в руках.
- Я знаю, что ты тоже перенесла много боли, - сказал Джо. - Я видел это в твоих глазах с момента нашей первой встречи. Ты - такая же израненная душа, как и я. Но ты победила свою боль. Ты - боец. Даже в этой ситуации ты отлично держишься. Одно это говорит, что на твою долю выпало много страданий.
- Ничего подобного, - возразила она.
- Это почему же?
Алисия замолчала.
- Скажи мне. - Он взял ее руки в свои, поднес к губам и нежно поцеловал. Она разрыдалась, содрогаясь всем телом. Джо заключил ее в свои объятья.
- Скажи мне.
- Я соблазнила своего отца... и он... он убил себя. Выстрелил себе в голову, и это была моя вина! Я - гребаная шлюха, как он и сказал! Я убила собственного отца! - Джо даже не пытался разузнать, как она после этого себя чувствует, или что заставило ее заняться сексом с собственным отцом. Он знал, что никогда не поймет ее мотив, как и она никогда не поймет его тягу к человеческому мясу.
Вместо этого он продолжал утешающе обнимать ее.
- Я прощаю тебя, - сказал он, прижимая ее к груди. - Я прощаю тебя. Он плакал вместе с ней, не выпуская ее из своих объятий. Женщины особенно красивы, когда в печали. Слезы блестели у нее на щеках словно бриллиантовые нити, когда лучи лонного света падали ей на лицо сквозь лобовое стекло. У Джо разрывалось сердце. Он наклонился и поцеловал ее влажную кожу, слизнул с век соленые слезы.
Алисия отстранилась от него и вытерла глаза тыльной стороной ладони. Она посмотрела на своего похитителя, ожидая увидеть ту уже хорошо знакомую ей убийственную страсть, но вместо этого увидела шокирующую отеческую нежность. В его глазах отражалась ее собственная печаль, словно ее боль ранила его. Настолько глубокого сострадания она никак не ожидала от этого монстра.
- Я тоже тебя прощаю, - сказала она, к удивлению для себя, произнеся это на полном серьезе. Она знала, что такое "стокгольмский синдром".
Она слышала о жертвах, которые начинали идентифицировать себя со своими похитителями, даже влюблялись в них. И понимала, что это именно то, что она сейчас делает, но ей было уже все равно. Она влюбилась в каннибала, похитителя и убийцу. И так сильно, как не влюблялась еще никогда. Неважно, что было у него в глазах - любовь, вожделение или просто голод. Никто еще не смотрел так на нее, с такой страстью и желанием. Никто еще не нуждался в ней так сильно. Она наклонилась вперед и поцеловала его. Потом они снова занимались любовью, пока Фрэнк лежал в грузовом отсеке фургона и стонал от боли.
- Я постараюсь бороться. Постараюсь ради тебя, - прошептал Джо Алисии на ухо, лежа на ней сверху и чувствуя, как возбуждение медленно тает после их совместного оргазма. Потом он перебрался обратно на переднее сидение и поехал дальше. Кляп на этот раз он ей вставлять не стал, но наручники надел.
Всю дорогу до Сиэттла они разговаривали, словно были влюбленной парой, выехавшей за город.
- Ты все еще думаешь, что в тебе просто сидит какая-то болезнь? Все еще думаешь исцелиться, убив того парня?
- Я убеждаюсь в этом все сильнее и сильнее.
Он указал на небо, на большой светящийся лик полной луны, парящий над горизонтом.
- Всегда, когда встает такая луна, голод становится невыносимым, как в легендах про оборотней. Я чувствую внутри себя перемены. Кажется, что мои клыки становятся острее и длиннее.
Он посмотрел в зеркало заднего вида и оскалил зубы. Алисия посмотрела на его зубы в отражении и пожала плечами.
- Ты можешь не заметить этого, но я чувствую, как они растут.
Он повернулся к ней и высунул язык. На кончике была маленькая красная ранка.
- Я порезал язык своими зубами. Они даже во рту не помещаются, хотя прошлой ночью такого не было. И взгляни на мою челюсть. Мышцы, как будто, становятся больше и сильнее. Я чувствую, будто могу сейчас дробить ртом кости. Как будто скоро мне даже нож не понадобится. Я смогу разорвать человека пополам одними зубами.
- Ты снова начинаешь меня пугать, Джо.
- Между нами ничего не изменилось. Обещаю, что больше не причиню тебе боль.
- А как насчет него? Ты убьешь его?
- Не знаю, смогу ли я остановить себя. Путь до Сиэттла не близкий. И у меня даже уже нет желания есть обычную пищу. Я чувствую его кровь. У нее такой богатый вкус. Я хочу, чтобы ты тоже испытала этот вкус. Почувствовала этот запах. Как будто, вкушая его плоть, я могу пережить всю его жизнь. Впитать ее в себя. Всю его боль и радость, страсть и горе. Все это есть в ее запахе. Он сводит с ума. Мне кажется, будто я чувствую запах его мыслей. Понимаешь, когда я съел ту библиотекаршу, я словно впитал ее в себя. Как будто она стала частью меня. Все, чем она была, слилось с моим телом. Я по-прежнему чувствую ее в себе, в моей крови. Вот почему я знаю, что убив Дэймона Трента, я исцелю себя.
- Почему? Я не понимаю.
- Потому что я знаю, что он тоже чувствует меня в себе. Потому что я все еще чувствую его в себе.
Тут в грузовом отсеке зашевелился Фрэнк. Он снова пришел в сознание.
- Есть Фрэнка это другое, - сказал Джо, оглядываясь назад. Половина ягодиц у мужчины отсутствовала, как и большая часть гениталий. Остались лишь кожа, кости, да жесткие мышцы. Никакого нежного мяса, которое так любил Джо. Есть там уже было почти нечего. Он снова посмотрел на Алисию и постарался не думать, насколько чудесной она могла бы быть на вкус.
- В нем нет страха. То есть, его страх другой, более чувственный. Он наслаждается этим. Он чувствует нашу связь, как мы сливаемся воедино. Он хочет этого. Чувствует это. Хочет стать частью меня. Я хочу, чтобы ты тоже это почувствовала. Пережила его ощущения. Я хочу, чтобы ты увидела, насколько это прекрасно. - Его взгляд блуждал по роскошным бедрам Алисии, задержался на огромных тяжелых грудях. Монстр отвердел у него в штанах. Глаза у Джо остекленели и вспыхнули голодом, рот приоткрылся. И он инстинктивно облизнул кончики клыков, потом провел языком по губам.
Алисия вздрогнула и отвернулась от его хищного взгляда.
- Джо, когда ты так говоришь, не похоже, будто ты хочешь исцелиться.
Глава двадцать седьмая
Дэймон Трент выглянул в зарешеченное окно и попытался отвлечься от пандемониума, устроенного другими пациентами в борьбе за обладание пультом от телевизора. Каналы постоянно переключались туда-сюда, с Тайры Бэнкс на "Улицу Сезам" и обратно. Он старался унять гремящую в голове какофонию, в то время как его собственные страсти обращались к нему, соблазняя образами плоти и крови. Из-за циркулирующего в венах коктейля из антипсихотиков и антидепрессантов мысли у него путались. И он едва чувствовал поглощенные им жизни. Отголоски их шепота стали для него неразборчивыми. Померкли словно лица на выцветших от времени фотографиях. Теперь он едва замечал их, из-за вводимых ему препаратов больше не ощущал их тепло.
Иногда ему казалось, что их и вовсе не было. Что он никого не убивал, не напивался ничьей кровью, пока она не начинала плескаться в его раздутом животе, наполняя тело жизненной силой. Иногда ему казалось, что их кровь и души вывелись из организма естественным образом.
Но он знал, что они никуда не делись. Их кровь была навеки связана с его кровью. Он чувствовал себя Ренфилдом, маленьким слугой Дракулы. Только души, поглощенные Дэймоном, были не пауками и мухами, и даже не крысами и птицами. Он был во многом больше похож на самого Дракулу, чем на Ренфилда. Дэймон питался человеческими жизнями. Юными, невинными жизнями, еще не испорченными окружающим миром, еще не зараженными инфекцией ненависти и разврата. Много лет назад он объедался ими, их кристально чистой эссенцией, пока его собственная кровь не сгорела в венах словно жидкая лава, не высохла под жаром их воспоминаний и эмоций. Тогда он чувствовал себя силой природы, ходячим, дышащим миром. Чувствовал себя богом. Но то было очень давно. За это время их жизни увяли и истлели. Они больше не горели у него в крови словно электричество. Как тогда, когда он впервые выпил их души через проделанные в их телах отверстия. Теперь они были мертвы. Стали призраками. Вяло порхали в его пустом желудке словно бабочки. Точнее, протоплазменные фантомы мертвых бабочек. Их голоса были похожи на прохладный ветерок, и вызывали мурашки на спине.
Лишь одна жизнь продолжала греть его, путешествуя по его кровеносной системе. Это была лишь крошечная искорка, и все же по сравнению с призраками она была яркой, как звезда. И горела все сильнее. Она принадлежала тому, от которого он забрал только маленькую частицу. Тому, кого он не убил. Тому, кто стал таким же, как он сам. И забирает сейчас чужие жизни, как Дэймон, до того как его не поймали и не подвергли химической кастрации. Он чувствовал, как его оставленная в живых жертва приближается все ближе, словно пескарь, завлекаемый светящейся приманкой прямо в пасть морского черта. Только это был не пескарь. Это был еще один хищник, и он хотел поглотить его. Дэймон знал это. Но он опередит его. Ему нужно согреть свою застоявшуюся кровь.
Он высунул язык и попробовал вкус воздуха.
- Уже близко, - прошептал он. Он чувствовал, как этот человек приближается, и тянет за собой другие жизни. Новые души, которые согреют Дэймону кровь.
Глава двадцать восьмая
Они были в пути уже более десяти часов. Катили по Пятой автостраде весь день и весь вечер. А впереди было еще, как минимум, часов пять езды. Сейчас стояла кромешная тьма, но утро было не а горами.
Фрэнк бредил от шока. Он лежал в грузовом отсеке фургона, то и дело, теряя сознание. Постоянно бормотал о прежних любовниках и травмах. Но что тревожило Алисию больше всего, продолжал зачитывать по памяти рецепты блюд из человеческой плоти. Все, начиная севиче из яичек и заканчивая пальцами в лимонном масле. Это вызывало у нее тошноту, а у Джо, казалось, будоражило воображение. Фрэнк очнулся на мгновение. Взгляд у него прояснился, и здравый смысл ненадолго прорвался сквозь миазмы боли и лихорадки. Но то, что он сказал, был даже хуже, чем его бредовый лепет.
- Джо? Джо? Я знаю, что тебе нельзя везти меня с собой в Сиэттл... в таком виде. Мои раны заражены, и я истекаю кровью. Я - слабое звено. Я знаю, что ты должен убить меня до того, как туда приедешь. Пожалуйста, сделай мне одолжение, и позволь мне пойти тем путем, которым я хочу. Умереть так, как я всегда мечтал.
- И как же? - спросил Джо. Алисия поверить не могла, что слышит этот разговор.
- Я хочу, чтобы ты зажарил меня заживо на вертеле. А потом съел меня всего, до последнего кусочка. Чтобы даже крошки не осталось. Обещай мне, что сделаешь это, не уедешь, пока не съешь меня всего. Не хочу, чтобы черви и койоты копались в моих останках. Я хочу стать частью тебя. Хочу, чтобы я весь был внутри тебя.
Джо в течение нескольких месяцев читал в интернете фантазии "длинных свиней", и мечта быть зажаренным на вертеле являлась самой популярной. Несмотря на все их запросы и заверения, он всегда сомневался, что у кого-нибудь из интернет-мазохистов хватит мужества пройти через такое. Трудно было представить, что даже такой отъявленный мазохист, как Фрэнк, действительно захочет испытать нечто столь брутальное и болезненное. Джо со скепсисом читал все эти томные диалоги между "длинными свиньями" и "заядлыми поварами". Кто всерьез предложил бы свою плоть на съедение незнакомцу, встреченному на форуме?
И согласился быть зажаренным на вертеле? И все же нашелся один такой - и он был абсолютно серьезен. Джо был убежден в искренности этого человека. И готов был удовлетворить его пожелание, и параллельно воплотить собственную мечту.
- Я обещаю.
- Нет, нет, нет! Ты не сделаешь этого! - воскликнула Алисия. - Ты не можешь говорить об этом всерьез. Ты отвезешь его в больницу. Он еще может выжить. Ты не должен делать то, что он просит. Это безумие!
- Поздно. Он прав. Мне в любом случае придется убить его.
- Как, черт возьми, ты собираешься исцелиться, если продолжаешь поддаваться проклятию и убивать людей? Каждый раз, когда ты съедаешь кого-нибудь, вирус становится только сильнее, и его все сложнее победить.
- Это не "программа 12 шагов" (разработанная в США программа для избавления от алко- и наркозависимости - прим. пер.) Каждый раз, когда у меня урчит живот или встает член, вы оба подвергаетесь опасности. И чем дальше я терплю, тем сильнее становится голод. Тем сильнее будет потребность утолить его, когда он станет невыносимым. Как я уже сказал, это будет либо он, либо ты. А через пару часов я снова проголодаюсь. Очень сильно проголодаюсь. Я давно уже терплю, и скоро придется принимать решение.
- О, боже. О, боже. О, боже. - Алисия раскачивалась взад-вперед, подтянув колени к груди и уперев в подбородок связанные руки. Она смотрела на Фрэнка, который, казалось, снова погрузился в страну грез и, глупо ухмыляясь, вновь принялся читать по памяти рецепты.
Она представила, как он вращается над грилем, нанизанный на вертел, и ее затошнило.
В Портленде, шт. Орегон они свернули с 5-ой автострады на Пэттон-роуд. Джо проехал по темной дороге примерно милю, пока не заметил недостроенную заправку. Он выскочил из кабины, рассчитывая найти в здании что-нибудь полезное. Оттуда он вернулся с шестифутовым куском арматуры и бросил его в грузовой отсек фургона. Вскоре они снова остановились возле магазинчика для автотуристов, и Джо купил два мешка угля, жидкость для растопки и щепки орешника. Последнее обеспокоило Алисию больше всего. Очевидно, они были приобретены для добавления аромата.
Когда фургон въехал в Форест-парк, тьма стала вдвое гуще. Стигийский мрак буквально поглотил их. Джо ехал по парку еще полчаса, после чего остановил фургон.
Пол грузового отсека был липким от крови, мочи и экскрементов Фрэнка. Сморщив нос, Джо закинул человечка на плечи и отправился в лес. Прежде чем покинуть фургон, он снова связал Алисии лодыжки, а руки застегнул наручниками за спиной, так чтобы она не смогла сбежать. Она осталась сидеть в темноте, молясь за Фрэнка.
Джо отнес наполовину бесчувственную "еду" вглубь парка и скинул на землю в месте, которое, очевидно, использовалось для пикников. Рядом со столиками на бетонных плитах были установлены небольшие металлические решетки для барбекю.
Но они были слишком малы для того, что Джо задумал. На краю участка он заметил яму. Он была футов пять в ширину и четыре в глубину, и доверху заполнена золой от костра.
Кто-то пировал здесь, - подумал Джо, радуясь удаче. Можно было сделать яму чуть больше, хотя подойдет и такая. Сейчас оставалось лишь подготовить Фрэнка. Джо вернулся к лежащему в траве человечку и поднял с земли кусок арматуры. Потом он подошел к столикам для пикника и принялся затачивать конец стального прута о край бетонной плиты. Потребовалось почти десять минут, чтобы он стал достаточно острым для его целей. Фрэнк уже полностью очнулся, когда гигантский хищник вернулся к нему.
- У меня в заднем кармане есть таблетки. Руфинол. Они притупляют боль и замедляют сердцебиение, поэтому я не умру слишком быстро от кровопотери. У меня в кармане.
Джо сунул руку ему в карман и вытащил коробочку, больше похожую на лекарство от простуды, с надписями на испанском.
- Ты правда не хочешь, чтобы я сперва тебя убил? Хочешь все прочувствовать?
- Я хочу смотреть, как ты поглощаешь меня. Хочу увидеть наслаждение на твоем лице, когда стану частью тебя.
Фрэнк проглотил пригоршню Руфинола и через несколько минут стал сонным и вялым. Джо пожал плечами и поставил его на четвереньки. Потом смочил слюной палец и сунул Фрэнку в анус, чтобы смазать как можно лучше.
- Будет больно, - предупредил он и принялся медленно вводить заостренный стальной прут ему в прямую кишку.
Связанный Фрэнк начал кричать, биться и конвульсировать, в то время как прут проникал ему в анус, разрывая мягкую ткань и погружаясь все глубже и глубже. Пронзал кишечник, выпуская в кровь гнойную жидкость и вызывая анафилактический шок. Кровь и фекальные массы хлынули из изувеченного заднего прохода, словно из крана, заливая Джо руки и грудь буро-красным комковатым потоком. Не обращая внимания на выброс крови и экскрементов, Джо продолжал проталкивать стержень все дальше сквозь желудок.
Фрэнк учащенно дышал. Его кровяное давление быстро поднялось, а потом стало падать, когда желчь и желудочный сок хлынули в грудную полость и принялись разъедать печень и легкие. Он попытался свернуться в позу эмбриона, но жесткий металлический стержень не позволил это сделать.
- Я могу направить прут тебе в сердце, и ты быстро умрешь.
- Нет! Не надо! - произнес Фрэнк, дрожа всем телом. Пульс у него упал еще сильнее. Фрэнк умирал от шока. Глаза стали неподвижными, зрачки расширились. Мучительная боль атаковала его нервную систему. Его жизненно важные органы были пробиты, пронзены и разорваны. Потом таблетки подействовали в полную силу. Они притупили боль хоть и незначительно, но этого хватило, чтобы стабилизировать кровяное давление и пульс. Фрэнк медленно выходил из шока, хотя был полностью парализован. Совершенно неспособен сопротивляться, даже если бы хотел. И в этом был свой плюс. Потому что худшее ждало впереди.
Джо направил стержень вправо и чуть вверх и надавил со всей силы. Стальной прут проскользнул через всю грудную клетку, едва не задев сердце и легкие, и вышел из плеча. Глаза у Фрэнка закатились. Кричать из-за парализованных голосовых связок он не мог.
Примерно через полчаса Джо вернулся к фургону. Руки и грудь у него были в крови. Но лицо было чистым. Он еще не ел. Он потянулся за Алисией, схватил ее и поднял на плечи. В следующий момент она почувствовала запах дыма, пропитавший его одежду. Аромат орешника, как от барбекю.
Джо нес ее почти милю вглубь парка, пока она не заметила костер. Огромный хищник выкопал яму и наполнил ее углем, словно для жарки свиньи. Над ямой лежал Фрэнк, пронзенный куском арматуры насквозь. Глаза у него остекленели от ужаса и боли, но он был все еще жив. Кожа у него запеклась и шипела в тех местах, где ее лизало пламя. От ямы шел дым с ароматом орешника. Алисия заплакала. Но потом живот у нее заурчал от голода, среагировав на запах жареной свинины, и ее вырвало от отвращения.
- О, боже! Ты жаришь его живьем! Это же неимоверные муки! Не дай ему умереть от боли! - пробормотала Алисия. Желчь и рвота обожгли ей горло и хлынули в прохладную траву. Он попыталась освободиться от наручников, отчаянно пыталась дотянуться до несчастного человека, жарящегося над ямой. Она неконтролируемо рыдала и кричала в ночь. Джо подошел к ней и схватил за подбородок. Повернул лицом к себе, сверля ее пронзительными голубыми глазами.
- Посмотри на него, Алисия! Он уже труп! Именно так он хотел умереть. Тебе не спасти его. Он уже спасен.
- Тогда убей его быстрее! Не дай ему страдать!
- Он умрет очень скоро. Но сперва исполнится его желание. Я обещал ему, Алисия. Я ему многим обязан. Пусть сбудется его мечта.
- Его мечта? Это не его мечта. Это твоя! Твоя мечта! Это ты его убиваешь. Это ты собираешься съесть его! А что насчет меня? Что насчет меня, Джо? Со мной ты тоже сделаешь это? Свяжешь как свинью, и поджарить на вертеле?
- Алисия...
- Ты - зло! Ты - настоящее зло! Ты не хочешь исцеляться. Ты хочешь оставаться монстром! Тебе нравится это! Как я могла допустить мысль, что люблю тебя? После всего, что ты со мной сделал. Как я могла допустить мысль, что ты не причинишь мне боль? Что тоже любишь меня? Ты убьешь меня, как и всех остальных!
- Я... я... - Джо отпустил ее и повернулся к Фрэнку. Человек испытывал муки. Его тело конвульсировало, кровь кипела в венах. Но Джо думал лишь о том, как аппетитно выглядит этот человек. И как хорош он будет на вкус. Джо понимал, что в нем не осталось почти ничего гуманного. Единственным человеком, к которому он испытывал что-то кроме голода и страсти, была Алисия.
Алисия свернулась калачиком на прохладной влажной траве и рыдала. Джо почувствовал подступающую боль, но успел подавить ее, прежде чем она добралась до его сердца. Он понимал, что растущая привязанность к Алисии становится помехой. Его огромные мускулы напряглись под тканью рубашки. Он посмотрел на беспомощную, рыдающую у его ног женщину и вытащил из-за закрепленного на лодыжке ремня нож.
В темноте она была такой красивой, ее черные волосы блестели в свете костра и звезд. Такая невинная и ранимая. Сидящий в нем хищник завыл. Монстр вернулся к жизни. Джо представил, как жестко трахает Алисию в траве, и живот заурчал в ответ. Эта фантазия быстро уступила место видению, где срезает мясо с ее ног и набивает себе рот.
В тот момент он не видел разницы между этими двумя желаниями.
Глаза Фрэнка остекленели от шока и блаженства. Он был где-то далеко, в нем едва теплилась жизнь. Джо наклонился и отреза кусок от его бедра зазубренным водительским ножом.
Потом посмотрел в глаза умирающего мазохиста, огромными кусками глотая почерневшее мясо. И ему показалось, что на лице у того мелькнула довольная улыбка, после чего он последний раз содрогнулся и испустил дух. Джо тоже содрогнулся, почувствовав, как сущность этого человека проскользнула ему в живот. Охваченный уже знакомым экстазом, он почувствовал, как этот человек сливается с его плотью. Джо снова резал, потом голыми руками отрывал большие куски мяса. Глотал их, почти не жуя. Обжигал пальцы горячим мясом, мечтая поглотить без остатка всю жизненную силу этого человека. Внезапно он пережил всю жизнь Фрэнка, полную радостей и печалей. И сладострастная агония его смерти вспыхнула в нем словно молния. Ощущение было непередаваемое. Джо упал на землю, корчась от оргазма, буквально разрывающего на части. Волны невыносимого наслаждения воспламеняли его нервную систему.
Алисия лежала в траве и в страхе и растерянности наблюдала за дикими конвульсиями Джо. Человеческая плоть была для него чем-то гораздо большим, чем просто пища. Казалось, он был одержим ею. В муках неописуемой страсти он рвал бедного Фрэнка на куски. Отчасти Алисии хотелось самой познать наслаждение такой силы. Рот у нее наполнился слюной, между ног стало сыро.
И отчасти ей хотелось служить вдохновением. Алисия вновь почувствовала ревность из-за того, что кто-то другой привел в экстаз этого прекрасного каннибала, которого она уже считала своей собственностью.
Связанная по рукам и ногам, она начала ползти к костру, вдыхая аппетитный аромат пропитанного ореховым дымом человеческого мяса.
Джо стоял сейчас со спущенными штанами и яростно мастурбировал, продолжая набивать слюнявый рот дымящимися кусками жареной плоти. Он опустил глаза и заметил Алисию, которая находилась почти у его ног. Он мгновенно распознал в ее глазах голод и страсть.
Скинув с себя остатки одежды, он упал рядом и протянул Алисии кусок почерневшего мяса. Стокгольмский синдром, - подумала Алисия, широко раскрывая рот и принимая подарок.
Она, не жуя, проглотила горячую плоть и почувствовала, как внутри нее пробежал холодок, когда ужас содеянного охватил ее. Но вскоре ощутила покалывающее возбуждение от того, что сделала это на глазах у ее любовника и похитителя. Джо принялся отрывать все больше и больше мяса и совать его Алисии в рот, одновременно целуя и лаская ей шею и груди, разжигая в ней похоть. Кипящая кровь капала ей на шею и грудь, когда она кусок за куском поедала труп Фрэнка. Джо жадно глотал стекающую с ее кожи жидкую жизнь. Потом перерезал ножом связывающий ей запястья и лодыжки скотч, одновременно целуя ей бедра и взмокшие гениталии.
Потерявшись среди накатывающих волн экстаза, Алисия слепо протянула руку и оторвала от Фрэнка очередной кусок мяса. Даже не глядя, она знала, что попало ей в руки. И ей пришлось приложить усилия, чтобы оторвать это. Джо встал у нее между ног и проник в нее, когда она поднесла к своим губам отчлененный пенис Фрэнка. Она зажала обугленный орган между зубов, и Джо откусил с другого конца, одновременно вгоняя ей между ног свой отвердевший кусок мяса. Крича и рыча, они почти сразу же достигли обоюдного оргазма и разделили экзотический деликатес. Алисия рухнула в объятья своего похитителя. Они вместе лежали при свете костра, наблюдая, как шипят, потрескивают и обугливаются останки Фрэнка.