Форрестер предложил, а Медоузы со своими коллегами свели всю безбрежную совокупность возможных исходных показателей для технологического прогноза перспектив развития такого сложного объекта, как человечество, всего к пяти (правда, по каждому пришлось “прогнать” на компьютере динамические ряды тысяч показателей более низкого порядка, как бы составляющие суть пяти избранных): минеральные ресурсы, сельскохозяйственное производство (продукты питания), промышленное производство (непродовольственные товары), окружающая среда, народонаселение.
Тщательный, многократно перепроверенный расчет на ЭВМ показал: если продолжить в будущее наблюдаемые тенденции по всем пяти показателям в их взаимодействии, то уже на протяжении первой половины следующего столетия минеральные ресурсы, начиная с нефти, газа, угля, станут иссякать, загрязнение окружающей природной среды сделается необратимым (т.е. катастрофическим для обитания людей), начнется упадок промышленного, а за ним и сельскохозяйственного производства, что в условиях стремительного роста народонаселения
К оглавлению
==30
не может не привести к миллиардам жертв, возможно даже и к гибели человечества.
Авторы сами испугались своих выводов, постарались подать их как можно мягче. Но имеющий глаза да читает, а умеющий понимать прочитанное — понимает. И книга произвела эффект разорвавшейся водородной бомбы. Во вспышке этого “взрыва” явно проступили контуры близкого конца истории человеческого общества, гибели человечества. Так родилась глобалистика — новое направление междисциплинарных исследований, охватывающих так называемые глобальные проблемы современности1.
Эффект от “Пределов роста” оказался нежданно-негаданно настолько велик, мировое общественное мнение было настолько взбудоражено, что Римский клуб решил провести повторное исследование, поручив его другой международной группе ученых с задачей рассмотреть предмет более подробно, по основным регионам земного шара. В 1974 г. появился отчет и об этом исследовании, второй доклад Римскому клубу — книга М.Месаровича и Э.Пестеля “Человечество на поворотном пункте”. Эту книгу ни в те времена, ни позже даже не пытались переводить на русский язык — настолько она оказалась мрачнее предыдущего доклада, отнюдь, как мы видели, не блиставшего отрадностью.
Авторы разделили мир на десять крупных регионов — пять развитых и пять развивающихся. К первым относились Северная Америка, Западная Европа, Япония, Австралия — Новая Зеландия — Южная Африка, Восточная Европа и Советский Союз. Ко вторым — Латинская Америка, Северная Африка и Ближний Восток, Экваториальная Африка, Индия и Юго-Восточная Азия. Основной вывод авторов: при сохранении наблюдаемых тенденций, в обозримом будущем самых ближайших
1 Спустя 20 лет этот авторский коллектив почти в полном составе выпустил книгу “По ту сторону пределов: противостояние глобальному коллапсу с позиций устойчивого общества” (1992), где подтверждается, что при наблюдаемых тенденциях глобальная катастрофа неизбежна в пределах жизни многих из живущих сегодня, но ее можно избежать переходом к альтернативной цивилизации (“устойчивому обществу”).
==31
десятилетий сначала произойдет катастрофа континентальных и межконтинентальных масштабов в развивающихся регионах, а затем она неизбежно захватит, “втянет в себя” и развитые страны мира. Понятно, такое заключение не убавило тревоги мировой общественности.
Следующий, третий доклад Римскому клубу оказался поспокойнее. Он был поручен большой международной группе ученых во главе с известным голландским экономистом Яном Тинбергеном, выпустившим в 1976 г. книгу “Пересмотр международного порядка” (рус. перевод — 1980). Эта книга не пугала читателя глобальной катастрофой. В ней кратко формулировались основные глобальные проблемы (гонка вооружений, население, продовольствие, расселение людей, окружающая среда, развивающиеся страны, минеральные ресурсы и энергия, наука и технология, океаны, космос, международные организации), а затем авторы сразу переходили к предложениям и рекомендациям по стабилизации положения, делая основной упор на целенаправленной, массированной, многосторонней помощи развивающимся странам.
В книге содержалось много дельного, не потерявшего значения и по сей день. Но имелся один минус, перекрывавший все плюсы: оставалось неизвестным, как практически запустить предлагаемый механизм стабилизации положения, кто конкретно будет наращивать масштабы помощи развивающимся странам в условиях гонки вооружений и противостояния двух лагерей на мировой арене. И это удручало.
Сдвиг от эксплораторного к нормативному подходу, наметившийся в докладе Тинбергена, был продолжен в четвертом докладе, порученном еще одному интернациональному коллективу ученых во главе с американским ученым венгерского происхождения Эрвином Ласло. Результатом работы этого коллектива явилась книга “Цели человечества” (1977). Она, как и “Поворотный пункт”, тоже никогда не переводилась на русский язык, но по прямо противоположной причине: книга не содержала ничего интересного. Авторы приняли региональный принцип изложения: цели в Канаде и США, в Зап. Европе, в Вост. Европе и СССР, в Китае, Японии, Латинской Америке и т.д. (цели в СССР
==32
изложил ак. В.Г.Афанасьев, известный специалист по “научному коммунизму”). Затем перешли к целям международных организаций, от ООН до Всемирного совета церквей. И закончили интегральными глобальными целями обеспечения безопасности, продовольствием, энергией и ресурсами сбалансированного развития. Все цели понимались как определенное решение соответствующих глобальных проблем, т.е. как нечто само собой разумеющееся, что не добавляло к предыдущим докладам никакой существенно новой информации.
Так глобалистика, едва родившись, через какие-то 5 лет зашла в тупик. В ответ на ее предупреждение о надвигающейся глобальной катастрофе, естественно, следовал вопрос, сакраментальный для русской интеллигенции: что делать? Гипотетический ответ на этот вопрос давался еще в “Пределах роста”. Надо срочно переходить к “нулевому росту”, т.е. тормозить промышленное производство, выпуская все новое (особенно машины) только взамен выбывающего из строя старого. И, добавляли авторы, рожая нового человека только взамен умершему. Русский интеллигент тут же бы отвлекся при подобном ответе на еще один столь же сакраментальный вопрос: кто виноват? И погряз бы навек в привычном пустословии. Однако западный интеллектуал предпочитает другой: кто и как будет делать это решенное “что”? А вот на этот вопрос вразумительного ответа не последовало. Ясно, что ни одна корпорация, ни одно правительство в мире на свертывание промышленного производства добровольно не пойдет. Для развивающихся же стран Азии, Африки, Латинской Америки такое свертывание при стремительном росте населения означало бы катастрофу не через полвека или четверть века, а немедленно. Точно так же для перехода к воспроизводству поколений по принципу “один вместо одного” необходима, как минимум, китайская цивилизация. Ни исламская, ни индуистская, ни африканская, ни латиноамериканская цивилизация на такой шаг органически не способны, психологически не подготовлены. Следовательно, рекомендации — пустой звук.
Авторы “Поворотного пункта” попытались спасти мертворожденную концепцию переименованием “нулевого
==33
роста” в “органический рост”. Последнее означало дифференциацию масштабов и темпов свертывания промышленного производства: в развитых странах — быстрее и масштабнее, в развивающихся — медленнее и ограниченнее. Конечно, это несколько ослабило бы противодействие намечаемым мерам (хотя отдалило бы, понятно, конечные результаты), но не настолько, чтобы сделать их приемлемыми для тех, к кому обращался призыв. Так что и этот номер был если не совсем пустой, то, как говорится, “дохлый”.
Никаких других существенных предложений того же плана не последовало до сегодняшнего дня. И это означало смертный приговор глобалистике в том виде, в каком она появилась на свет божий в первой половине — середине 70-х годов. Римский клуб продолжал заказывать и получать доклады. Решено было сделать упор на более конкретные, отраслевые проблемы. Появились довольно интересные книги “За пределами века расточительности” (топливно-энергетический и материально-сырьевой глобальный дисбаланс) Денниса Габора и Умберто Коломбо (1978), “Нет пределов обучению” (сужение разрыва между развивающимися и развитыми странами мира средствами образования) Джеймса Боткина, Махди Эльманджры и Мирчи Малицы (1979), “Энергия: счет на уменьшение” (энергетический глобальный дисбаланс) Тьерри де Монбриаля (1979), “Диалог о богатстве и благосостоянии” (оптимизация экономического роста по критериям социальной эффективности) Орио Джиарини (1980), “Маршруты в будущее. К более эффективному обществу” (Критерии социальной эффективности) швейцарского экономиста украинского происхождения Богдана Гаврилишина (Хоурылышина) (1980). В 1984 г. умер Аурелио Печчеи, а доклады Римскому клубу продолжали выходить едва ли не каждый год, и к настоящему времени их набрался еще примерно десяток сверх вышеперечисленных. Среди них есть довольно любопытные. Но ничего даже отдаленно похожего на эффект от “Пределов роста” больше не было. Видимо, “жила” глобалистики истощилась полностью.
==34
Может быть, после первых докладов Римскому клубу интерес к будущему человечества у мировой общественности вообще исчез? Нет, в 1982 г. вышла книга Джона Найсбитта “Мегатренды”, в которой автор совершенно отошел от уже сложившихся традиций глобалистики, и тем не менее ставшая на несколько лет очередным “футурологическим бестселлером” — правда, далеко не в таких масштабах, как “Футурошок” за 12 лет перед тем.
Найсбитт скорее развивал традицию Тоффлера, прослеживая тенденции перехода от “индустриального общества” к “информационному”, от “грубых” технологий к “высокотехнологичным”, от замкнутых национальных экономик к мировой экономике, от работы на ближнюю перспективу к работе на дальнюю, от централизации к децентрализации, от социальной защиты к “самозащите”, от представительной к прямой демократии, от иерархий к сетевым структурам, от доминирования развитых стран “севера” к доминированию их соперников на “юге”, от решений по принципу “или—или” к решениям в духе плюрализма. В 1990 г. он попытался развить успех, издав совместно с Патрицией Эбердин “Мегатренды 2000” (ожидаемый экономический бум 1990-х, новый ренессанс искусств, становление “рыночного социализма”, диалектика глобальной интеграции стилей жизни и своеобразия местных культур, торжество политики приватизации, подъем значения стран Тихоокеанского бассейна, прорыв женщин к власти, наступление биотехники, оживление религии, триумф индивидуализма). Да и сам Тоффлер проделал то же самое, выступив в 1980 г. с развивавшим идеи “Футурошока” бестселлером “Третья волна”, а в 1990 г. — с еще одним, “Смещение власти”. Все четыре перечисленные книги имели в 80-х годах, пожалуй, наибольший успех у читающей публики и наверняка войдут в любую, пусть самую краткую, историю футурологии второй половины XX в. Главное же—и это показательно — их успех намного превышал выпавший на долю последних докладов Римскому клубу (кроме первых одного-двух). Значит, дело не в футурологии, а в глобалистике. Что же помешало последней наращивать столь быстро завоеванный успех?
Обратимся к содержательной стороне дела.
==35
5. Глобальная катастрофа неизбежна
Набор глобальных проблем современности — первоначально у разных авторов весьма различный — постепенно отстоялся и свелся примерно к десятку общепризнанных, с самыми несущественными вариациями.
Ключевой проблемой, от которой зависело решение всех остальных, большинство авторов считало гонку вооружений. В 70-х годах еще не до конца ясна была степень ее экономической тяжести для мирового хозяйства. Лишь позднее обнаружилось, что эта непомерная тяжесть буквально раздавила экономически более слабого участника гонки — “мировую социалистическую систему”. Но и более сильному сопернику — “мировой капиталистической системе” — тоже приходилось выбиваться из сил. В 50-х годах общая стоимость гонки вооружений оценивалась примерно сотней миллиардов долларов, в 80-х она приблизилась к триллиону. Такие астрономические величины мало что говорят неспециалисту. Понятнее будет сказать, что при подобных расходах на прочие насущные нужды оставались жалкие центы, а уж о необходимых ассигнованиях на сколько-нибудь эффективное решение любой из глобальных проблем вообще не могло быть и речи. Кроме того, в условиях военно-политического противостояния двух мировых империй (если называть вещи своими именами) вообще не было и быть не могло никакого глобального подхода к решению каких бы то ни было проблем — одни пустые разговоры.
Между тем, гонка вооружений год от года расширяла масштабы и набирала темпы роста. Триллион долларов в год — это по меньшей мере пятая-шестая часть всего совокупного общественного продукта человечества. А расходы на вооружение удваивались каждые пять лет. Становилось очевидным, что еще несколько пятилетий, и либо мировая экономика просто рухнет под тяжестью танков, истребителей и ракетоносцев, либо у одной из сторон возникнет соблазн, воспользовавшись
==36
временными преимуществами или какими-то благоприятными обстоятельствами, покончить с противником одним ударом. А это, даже в самом удачном для агрессора случае, означало гибель сотен крупных городов и сотен миллионов людей, превращение мира в подобие послевоенной Европы. Скорее же всего это означало бы гибель человечества в огне всеистребляющей ядерной войны.
Но как покончить с гонкой вооружений без капитуляции одного из гонщиков? На этот вопрос ответа не было. Точнее он более чем очевидно просматривался в многолетних бесплодных переговорах хотя бы о некотором сдерживании гонки. И это вселяло чувство безысходности по отношению не только к данной проблеме — ко всему комплексу глобальных проблем.
Следующей по значимости в большинстве концепций глобальных проблем современности шла проблема преодоления или хотя бы минимизации растущего разрыва в уровне развития развитых и развивающихся стран. Этот разрыв, который первоначально (после начала крушения мировой колониальной системы) выражался формулой “в несколько раз”, позднее стал выражаться формулой “в десятки раз”, и, наконец, “в сотни раз”, т.е., при существующих условиях, безнадежно и навсегда.
Серьезность этой проблемы заключалась не только в относительном росте масштабов разрыва, хотя и одного этого фактора было бы достаточно для опаснейшего роста напряженности в международных отношениях при любом уровне благосостояния развивающихся стран. Что толку, если вам удалось отремонтировать свой старый велосипед, если вы видите, что богатый сосед пересаживается из “Фиата” в роскошный “Роллс-Ройс”? Да вы его в порошок сотрете при первой возможности! Но главное в том, что масштабы страданий подавляющего большинства населения развивающихся стран поражали воображение и 30—40 лет назад: треть населения не получает полноценного питания, т.е. годами ведет полуголодное существование, в том числе треть от этой трети жестоко голодает, фактически медленно вымирает от мучительной голодной смерти; половина не имеет медицинского обслуживания и доступа к источникам чистой воды,
==37
т.е. обречена на массовые эпидемии, и т.д. А население быстро растет, а иностранная помощь не беспредельна. И не нужно было большого воображения, чтобы представить себе, как будет обстоять дело в обозримом будущем ближайших десятилетий. Поскольку же существенно увеличить ассигнования на помощь развивающимся странам из-за гонки вооружений не представлялось никакой возможности — ясно, что чувство безысходности не оставляло и при рассмотрении данной проблемы.
Третий комплекс глобальных проблем связан с жизненными ресурсами человечества, среди которых на первый план выдвигается продовольственная проблема.
Эта проблема начала обостряться в развивающихся странах мира еще в 50-х годах, когда широкое внедрение достижений современного здравоохранения, начиная с элементарных понятий санитарии и гигиены и кончая эффективными лекарствами, вообще медицинским обслуживанием, резко снизило в Азии, Африке, Латинской Америке смертность вообще и детскую в особенности, что привело к быстрому росту голодных ртов и растущей же нехватке для них продовольствия. Во многих развивающихся странах — например, в Индии — стала быстро расти зависимость от иностранной продовольственной помощи. Сначала за счет продовольственных посылок из США питался каждый шестнадцатый индус, затем каждый пятнадцатый, десятый, восьмой... Население страны росло, и трагический конец был не за горами, потому что даже США не в состоянии кормить такое количество голодающих. Но в 60-х годах наука сотворила очередное чудо. Произошла “зеленая революция”: ученые вывели и распространили сорта сельскохозяйственных культур, дающие впятеро-вшестеро большие урожаи. С надвигающимся голодом в большинстве развивающихся стран было покончено, хотя, как уже говорилось, каждый третий там не получал (и не получает) полноценного питания, а сотни миллионов по-прежнему хронически голодают.
С тех пор население развивающихся стран более чем удвоилось и в перспективе ближайших двух-трех десятилетий наверняка еще раз удвоится. А второго “чуда” от науки ожидать не приходится. Как говорится, дай Бог,
==38
если хоть немного, но стабильно будет наращиваться урожайность там, где она еще не достигла передовых мировых стандартов. Снова растет зависимость развивающихся стран (особенно в Африке) от иностранной продовольственной помощи. Снова маячит призрак катастрофического голода в развивающихся странах.
Сравнительно менее остры проблемы, связанные с другими жизненными ресурсами человечества — с топливом и сырьевыми материалами, а также с транспортным балансом и мировой торговлей, без чего невозможна реализация ресурсов. Но и они достаточно тревожны, о чем можно судить по панике, которая возникает всякий раз, когда происходит сбой в снабжении нефтью, газом, углем достаточно крупных регионов мира, а также по периодическому ажиотажу на дефиците других минеральных ресурсов. Что касается транспортных проблем, то достаточно одного примера: счет погибшим в одних только автокатастрофах пошел в мировых масштабах на сотни тысяч, а серьезно травмированным и увечным — на миллион с лишним ежегодно. Меж тем, пока что катается в автомашинах меньше четверти мирового народонаселения. Остальные три четверти (кстати, наименее дисциплинированные на автодорогах) завидуют счастливцам черной завистью и стремятся во чтобы то ни стало обзавестись собственной машиной. Можно себе представить, сколько миллионов станут ежегодно разъезжать по кладбищам и больницам, когда исполнится эта мечта! Наконец, в мировой торговле “ножницы” между естественно складывающимися на рынке низкими ценами на сельскохозяйственную продукцию развивающихся стран и высокими ценами на промышленную продукцию стран развитых привели к безнадежным триллионным долгам первых последним. Выплатить эти долги физически невозможно, так что фактически растет дань развитых стран развивающимся. Но ведь развитые страны никто не завоевывал, чтобы облагать данью. Рано или поздно игра в “торговлю” окончится и тогда... опять в поле зрения начинает маячить глобальная катастрофа.
Зато к числу наиболее острых принадлежит экологическая проблема. В развитых странах мира ее более или
==39
менее успешно пытаются решать, да и то далеко не везде и не во всем это удается. Но в развивающихся странах воздушное, водное, ландшафтно-почвенное, радиационное, тепловое, шумовое и химикатное (нитраты и пр.) загрязнение окружающей среды идет нарастающими темпами и масштабами и борьба с ним ведется преимущественно ставшим уже привычным пустословием. В особенно плачевном состоянии находятся страны с тоталитарными режимами, поскольку социально безответственные правительства ведут себя по отношению к природе просто как стервятники. Все рекорды в данном отношении побил Советский Союз, где правящая клика довела природную среду до прямо-таки тотально бедственного состояния, и слово “Чернобыль” сделалось символическим обозначением надвигающейся экологической катастрофы не только по части радиационного загрязнения окружающей среды. В общем, год за годом человечество неуклонно приближается к краю пропасти, за которым загрязнение природы становится необратимым, т.е. гибельным для людей. Под подсчетом специалистов, до этой роковой черты остаются считанные десятилетия — разное число десятилетий у разных авторов, но именно десятилетий, а не веков.
Менее нагляден катастрофический характер демографической проблемы, но не менее серьезен. Ясно, что народонаселение Земли не может без конца удваиваться каждые 20—30 лет. Ну, еще раз. Ну, два. Вряд ли три. И чем больше удвоений, тем тяжелее “перегрузка” земной поверхности представителями одной из разновидности фауны и тем кошмарнее крах, когда сельди перестанут помещаться в бочке, тем больше миллиардов жертв потребуется для того, чтобы восстановить демографический и экологический баланс. Точно так же не может без конца идти процесс выморочности — депопуляции там, где он уже начался. Рано или поздно депопуляция приведет к полной выморочности соответствующей популяции. И сознание этого ускорит агонию.
Проблемы гонки вооружений, третьего мира, жизненных ресурсов, экологии и демографии обязательно входят в Перечень глобальных проблем современности
К оглавлению
==40
практически у всех авторов. Остальные 5—7 проблем встречаются не у всех, так как большей частью входят в одну из только что перечисленных. Но от этого серьезность отнюдь не уступает последним. Это относится, в частности, к проблеме расселения (урбанизации) — скучиванию огромных масс населения в крупных и сверхкрупных городах, при обвальной деградации села, что влечет за собой далеко идущие гибельные последствия и для природы, и для народонаселения. К проблеме культуры, точнее — воинствующего бескультурья, выступающего под знаменем “контркультуры”, со столь же гибельными последствиями для общества. К проблеме здравоохранения, в рамках которой ставится вопрос о растущей угрозе генофонду рода гомо сапиенс, т.е. об уменьшающихся шансах на выживание самой этой разновидности земной фауны. К проблеме антиобщественных явлений, начиная с наркотиков (включая алкоголь) и кончая преступностью, грозящих покончить с человечеством, подобно гонке вооружений, только здесь противостоят друг другу не две империи, а паразитирующие на обществе мафиозные структуры и их жертвы, мы с вами. К проблеме эффективности международных организаций — точнее, к проблеме их неэффективности, что, пожалуй, наиболее трагично в представленном перечне, поскольку никаких глобальных проблем без подобных организаций заведомо не решить, а с такими, каковы есть, — тем более.
Мы видели выше, что некоторые авторы добавляют в перечень глобальных проблем современности проблемы освоения Мирового океана и космоса, а также проблемы науки и научно-технического прогресса, без которых браться за решение глобальных проблем заведомо бесполезно. Однако, на наш взгляд, такого рода проблемы органически входят в вышеперечисленные, причем их ряд может быть значительно продолжен. С другой стороны, ряд авторов (включая автора этих строк) выдвигает на первый план в качестве суперключевой проблему социально-политических изменений глобального масштаба, не без оснований полагая, что при существующем положении вещей ситуация будет ухудшаться вопреки любым конструктивным предложениям и благим пожеланиям. Но
==41
другие авторы считают такую проблему само собой разумеющимся условием решения остальных и опасаются, что выдвижение ее в качестве ключевой приостановит решение прочих в ожидании указанных изменений.
Здесь было бы вряд ли целесообразно останавливаться на глобальных проблемах современности более детально. На этот счет существует огромная литература, в том числе советская4, и хотя тема далеко не исчерпана, мало того, с годами отнюдь не увядает — скорее наоборот — в задачу настоящей работы не входит еще одна трактовка глобалистики. Хотелось бы остановиться лишь на трех замечаниях принципиального характера.
Во-первых, все перечисленные глобальные проблемы, если задуматься над ними как следует, поражают своей безысходностью, практической неразрешимостью — по крайней мере, при существующем положении вещей — и если что доказывают, то неизбежность глобальной катастрофы не позднее следующего столетия, возможно даже первой половины последнего. Разум человеческий не может смириться с подобной перспективой — подобно тому, как обыденное сознание не может смириться с необходимостью смертности человека ради жизнеспособности человечества — и это изначально придает глобалистике тупиковый характер.
Во-вторых, мировая общественность так и не осознала до конца серьезность глобальных проблем современности. Мало того, решительно отторгла эту проблему по причине явной психологической усталости от бесконечного нагнетания ужасов надвигающейся глобальной катастрофы. Это оказалось похожим на прогнозы грядущих землетрясений в Калифорнии или Японии. Ну, надвигаются и надвигаются — может быть, действительно гибельные. Но не бежать же из-за этого из Токио и
1 Важнейшие зарубежные работы по глобалистике, вышедшие до 1980 г., перечислены в библиографическом приложении к “Рабочей книге по прогнозированию” (М., 1982). Большинство советских авторов, выступивших с работами на данную тему, изложили свои взгляды в коллективном труде “Марксистско-ленинская концепция глобальных проблем современности” (М., 1985). Точка зрения автора настоящей работы на глобалистику изложена в его монографии “Поисковое социальное прогнозирование” (М.. 1984).
==42
Сан-Франциско! Мало кому приходит в голову принципиальная разница между землетрясением и глобальной проблемой: первое можно в лучшем случае предвидеть (предсказать) и приспособиться к предсказанному, второе можно преодолеть системой целенаправленных действий на основе решений с учетом предсказанного. Существенная разница!
Типичным в этом смысле было письмо одного читателя (точнее, писателя), опубликованное недавно в московской “Независимой газете”. Автор знать не хочет разницы между прогнозами—предсказаниями политиков или публицистов и научными прогнозными разработками. “Все врут календари”, — ворчит потомок Фамусова. Огульно охаяв прогнозирование во всех его разновидностях, автор поясняет причину своего недовольства: “предсказательский бум” — это “игра на и без того натянутых нервах”. Пусть завтра человечество погибнет, но сегодня оставьте меня в покое! Удивительно все-таки устроена психология человека: он с удовольствием смотрит на экране разные ужасы или читает о них в детективах, приятно щекоча себе нервы, но, как страус, прячет голову в песок, когда ему говорят о надвигающейся катастрофе, в которой его собственная судьба и уж наверняка судьба его детей и внуков может оказаться ужаснее любого фильма ужасов. И эта тотальная социальная апатия накрывает глобалистику словно могильным курганом.
Наконец, в-третьих, вселенская апатия убаюкивает правительства, и те все без единого исключения встают перед глобалистикой в позу кролика перед удавом. Вот уж, поистине, по пословице: дитя (народ) не плачет — мать (правительство) не разумеет. Правда, поначалу правительства едва ли не всех ведущих держав мира очень испугались. В 1972 г., после первых же сообщений о сенсационных выводах Форрестера, в замке Лаксенбург под Веной был спешно создан Международный институт прикладного системного анализа для проверки степени серьезности обнаруженной опасности. В институте — редкий случай для того времени — мирно сели рядом специалисты из США и СССР, их союзников с той и другой
==43
стороны. Несколько институтов того же профиля появилось и в отдельных странах — в Москве даже два, если не три: собственно для СССР и для СЭВа. Но вскоре выяснилось, что если катастрофа и грозит, то не через годы, а скорее через десятилетия. Меж тем, если правительства мира отличаются разной степенью ответственности перед своими избирателями — образно говоря, перед человечеством 90-х годов XX в., то перед детьми и внуками своих избирателей, перед человечеством XXI в. все они без малейшего исключения полностью безответственны.
Все перечисленные институты работают не покладая рук более 20 лет. Читали вы что-нибудь интересное об их трудах? Нет? Я — тоже.
И это еще больше укрепляет чувство безысходности, обреченности человечества перед лицом глобальных проблем современности. Да, с позиций глобалистики, ввиду пассивности мировой общественности и бездействия правительств ведущих держав мира, глобальная катастрофа неизбежна. Но, может быть, выход мыслимо найти за рамками глобалистики?
И выход, действительно, был найден на совсем ином направлении междисциплинарных исследований.
6. Пятьусловий спасения от катастрофы
Ко второй половине 70-х годов, когда кризис глобалистики — всего лишь на третьем-четвертом году со дня рождения! — стал проявляться достаточно отчетливо, на нее пошли в атаку оппоненты из двух диаметрально противоположных лагерей.
Первый лагерь составляли носители мажорных футурологических традиций 50 — 60-х годов, когда вера в научно-технический прогресс была еще непоколебима, будущее рисовалось в розовом свете, а все возникающие проблемы казались легко разрешимыми с помощью все той же науки и техники. Наиболее ярким представителем этого течения общественной мысли стал уже