3. Строительство жилья, общественных зданий и дорог, а также отопление (или охлаждение в жару) жилых и других помещений.
4. Горючее для транспорта и обеспечение средств связи.
5. (Надо бы назвать первым по порядку, сообразно львиной доле расходов энергии) Производство средств убийства людей и разрушения созданного ими — гонка вооружений.
==74
Давайте рассмотрим подробнее каждую из статей и попытаемся найти резервы для экономии потребления (и следовательно, производства) энергии без ущерба для уровня и качества жизни людей. Собственно, это и составляет базис альтернативной цивилизации.
Начнем с продовольствия.
В условиях, когда по меньшей мере полтора миллиарда из пяти с половиной миллиардов живущих на Земле “недоедают” (есть такой издевательский глагол, который в буквальном переводе с английского означает вовсе не оставленное на тарелке, а наоборот — недоложенное, а то и вовсе неположенное на нее), вопрос об экономии энергии на производство продовольствия на первый взгляд представляется надуманным. Но это только на первый взгляд...
В бывшем Советском Союзе, когда к концу 80-х годов рухнула система принудительного ручного труда на уборке урожая (на поле гнали ежегодно по 4 млн. человек!) картина сложилась такая: неубранной под снег уходила почти треть урожая — вдвое-втрое больше чем прежде; из оставшихся двух третей, в свою очередь, треть, как всегда, рассыпалась по дорогам из-за безобразной транспортировки или гнила на токах, в скверных хранилищах, так и не доходя до потребителя; наконец, из оставшегося “всего ничего” около трети, тоже как всегда, выбрасывалось на помойку или спускалось в мусоропровод из-за позорно низкой культуры приготовления и потребления пищи. И подобная картина остается типичной, разумеется, не только для одной шестой части земной суши. Мораль проста: необходима комплексная механизация сельского хозяйства, хорошие транспортировка и хранение, высокая культура приготовления пищи и самого питания. Тогда при меньших расходах энергии можно сытнее и вкуснее накормить больше людей.
Важный резерв экономии составляет элементарная культура питания. Известна пословица: завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу. Но это относится к выработанной веками западной системе питания, ставшей сегодня передовым мировым стандартом. Там завтрак (ленч), да и то весьма скромный у
==75
подавляющего большинства людей, начинается самое ранее в полдень, а утром обычно довольствуются “предзавтраком” в виде чашечки кофе или чая с булочкой и джемом. Обед — за исключением обжор, тоже не до отвала — следует вечером после рабочего дня, часов с шести. А ужином развлекаются поздно вечером в ресторане или в гостях только очень легкомысленные люди, не заботящиеся о своем здоровье и долголетии.
Во многих странах мира (в том числе и в нашей собственной) слишком многие не дотягивают до таких вершин культуры питания. Даже не занятые тяжелым физическим трудом наедаются до отвала с утра пораньше, затем повторяют эту процедуру в полдень и еще раз вечером, да еще в промежутках два-три раза прикладываются к мучному и сладкому. Результат: каждый второй с так называемым “избыточным весом”, обреченный на похороны лет на десять-пятнадцать раньше предназначенного ему судьбой срока, если бы вел себя за столом разумнее.
Мораль та же: меньше расход энергии на производство продовольствия — крепче здоровье и дольше жизнь миллионов людей.
В отношении одежды и обстановки расточительство диктуется так называемыми престижными (на деле псевдопрестижными) соображениями, закрепляемыми модой.
Дело в том, что одежда не просто предохраняет от непогоды и щадит чувство стыдливости. Она еще свидетельствует о социальном статусе ее носителя и связанном с ним престиже. Одно дело — расшитый золотом дворянский камзол и совсем другое — простой крестьянский кафтан. Одно дело — роскошная папаха, лампасы на штанах и коричневые ботинки, совсем другое — убогая ушанка, штаны без лампасов и ботинки черные. Одно дело — фирменный джинсовый костюм и кроссовки “Адидас”, другое — тряпье фабрики “Большевичка” и клеенчатые сандалии фабрики “Скороход”. И так далее. При этом повсюду, согласно пословице, по одежке встречают и, вопреки пословице, по одежке же, а отнюдь не по уму и провожают. Так что отстал от моды, напялил кафтан вместо камзола — пеняй на себя.
==76
Чтобы внести известный порядок при встречах по одежке, с древнейших времен была заведена мода на престижную одежду (и не только на одежду). Одет по моде — завидуют и уважают, не по моде — брезгливо сторонятся. Со временем в условиях постоянного перепроизводства всего, что можно произвести, мода превратилась в индустрию моды, заставляющую людей во имя престижных соображений возможно чаще менять даже вполне приличные гардероб и обстановку, загромождать жилье модными безделушками, которые тоже заменяются новомодными.
В бывшем Советском Союзе, где никакого перепроизводства изначально не было, стадная обезьянья мода в подражание Западу играла с людьми злые шутки на протяжении десятилетий. Будущие дамы и господа одевались одинаково как солдаты, шли на тягчайшие жертвы, чтобы модное тряпье сменить новомодным, заставляли квартиры одинаковыми стенками с одинаковыми корешками книг. Мало того, совершили подвиг, достойный обитателей сумасшедшего дома: в диком ажиотаже раскупили и растащили по своим квартирам 35 млрд. книг (для сравнения: в общественных библиотеках, способных обеспечить книгами каждого желающего, осело всего 5 млрд.) — книг, обреченных так и непрочитанными в большинстве своем обратиться в бумажный прах через несколько десятилетий, поскольку век бумаги из древесины сопоставим с человеческим.
Как подумаешь, на что угроблено столько сил и затрачено столько энергии... Элементарная гигиена тела предписывает нам навьючивать на себя как можно меньше одежды, чтобы кожа дышала и здоровье не подрывалось. Элементарная эстетика учит нас, что самое скромное украшение жилья, выражающее личность его обитателя (идеальный вариант: сделанное своими руками) намного более впечатляюще, чем тиражированная миллионами экземпляров стандартная безвкусица. Кстати, именно соображения экономии энергии решают весьма актуальный для писателей-фантастов вопрос: что будут носить наши потомки — одежду одноразового пользования или стирающуюся? Сегодня ответ ясен: будут носить ту, на
==77
производство и эксплуатацию которой затрачивается меньше энергии.
Очень значительная статья расхода энергии — отопление жилья. Разум подсказывает наиболее действенный способ экономии: возможно более эффективная теплоизоляция. Придуман идеальный вариант: возвращение к первобытной землянке на высшем уровне современного комфорта. Коттедж со всеми удобствами тремя сторонами зарывается в землю (именно для лучшей теплоизоляции), а четвертая открывается в мир огромным зеркальным окном во всю стену через которое свободно проходит солнечное излучение — так что хоть загорай, не выходя из комнаты. На ночь, как уже упоминалось, и это окно закрывается теплонепроницаемыми ставнями, так что ни одна калория, накопленная за день, не пропадает даром. Впрочем, обитателям дома для укрепления их собственного здоровья, рекомендуется проводить ночь, как в санатории, в спальных мешках на свежем воздухе даже зимой. Тем самым потребности в отоплении сводятся до минимума.
Не знаю, всех ли устроит такой дворец-землянка. Но знаю доподлинно, что наши предки умели обогревать и при необходимости охлаждать свое жилье при минимуме энергозатрат. Будучи в Самарканде и в Дели, всегда поражался, как гениально сооружали свои жилые помещения проклятые колонизаторы XIX в., опиравшиеся на тысячелетний опыт туземного населения. Куда ни зайдешь — за толстенными кирпичными стенами всегда 20°С при 40°С на улице летом и при 10°С зимой, причем без всяких кондиционеров и даже без больших печей, с одними “подтопками”, требующими не больше вязанки хвороста в день на приготовление пищи. А рядом — современные здания с центральным отоплением и кондиционерами, где мерзнешь зимой и нечем дышать летом. Так что иногда полезно вернуться в прошлое, чтобы попасть в будущее.
И не менее значительная статья — транспортное горючее. Можно ли и здесь навести экономию? Можно. Конечно, без моторного транспорта не обойтись. Но минимизировать его масштабы — вполне в пределах
==78
реального. В грузовых перевозках это исключение встречных перевозок и стремление производить на месте максимум того, что здесь же и потребляется. В пассажирских перевозках это исключение всех деловых и развлекательных поездок с целями, которых можно достичь более экономным способом.
Прежде всего речь идет об оптимизации расселения таким образом, чтобы обеспечить пешеходную доступность мест работы, покупок и развлечений. Имеются в виду не только малые, но и средние города или районы крупных городов на несколько десятков тысяч жителей, распланированные таким образом, чтобы дорога до проходной, в магазин, в клуб, до зоны отдыха занимала не более 20 минут приятной прогулки по зеленой аллее. И — никакого моторного транспорта вокруг, кроме “скорой помощи” в несчастных случаях или такси с вещами до вокзала. Сам видел такой городок: Дубна на берегу Волги в 200 км к северу от Москвы. Два километра в любую сторону — хоть до реки, хоть до железной дороги, хоть до научно-исследовательских институтов, хоть до промышленных предприятий. 15 000 жителей в двухэтажных коттеджах среди моря зелени, чистого воздуха, тишины. К сожалению, почти все городки подобного типа, рожденные гением архитектора, впоследствии оказались загаженными гигантоманией политиков и алчностью хозяйственников, превративших их в заурядные средние города огромной протяженности, битком набитые автомашинами. Но разве архитектурный гений нельзя востребовать снова?
Конечно, всю жизнь гулять только по аллеям своего городка, пусть любимого и дорогого, — не бог весть сколько впечатлений. Но этой беде легко помочь. Рюкзак за спину, кроссовки на ноги — и пройди за отпуск хоть тысячу километров. Недалеко? На велосипеде или под парусами можно забраться подальше. Но как только ты развлечения ради заводишь мотор — самолета ли, автомашины ли, мопеда ли, безразлично, — ты автоматически в ту же секунду становишься аморальным типом, злодеем, убийцей своих внуков и правнуков, лишающим их дефицитных калорий, врагом человечества,
==79
укорачивающим его существование на этой земле. Надо полагать, раньше или позже такое умонастроение сделается господствующим. Лучше, если пораньше.
А как же быть с туристами на самолетах и автомашинах, на поездах и теплоходах? Здесь произошло явное недоразумение. Такой туризм всегда был и всегда останется рассчитанным на любителей-одиночек. Как только он становится достоянием миллионов (ныне уже — десятков миллионов ежегодно) — он превращается в кошмар псевдопаломничества. Толпы туристов мечутся стадами, так ничего толком и не видя, сами испытывая разные лишения и по нарастающей загаживая все вокруг. Безразлично — в центре Парижа или на безлюдной речке в сибирской тайге. А когда счет “мототуристам” пойдет на сотни миллионов и миллиарды ежегодно (это при наблюдаемых тенденциях перспектива ближайших двух-трех десятилетий), то процесс зайдет в тупик. Тысячные толпы превратятся в миллионные орды, и надо будет либо год простоять в очереди в Лувр, либо по каким-то критериям отбирать счастливцев, отвергая основную массу страждущих. Добавим, при огромных тратах энергии на пассажирские перевозки.
К счастью, и этой беде можно помочь. На наших глазах блок за блоком вторгается в жизнь электронный комбайн нового типа, который сочетает в себе стереоскопический экран с “эффектом присутствия” на любом зрелище, будь то театр или туристская поездка, “телегазету” (а в будущем также “тележурнал” и “телекнигу” из электронных хранилищ любой информации вплоть до самых редких изданий), наконец, видеофон, который позволяет общаться лично, не покидая своих домашних кресел, позволяет даже принимать участие в телеконференциях, выступать с докладами, в прениях, задавать вопросы докладчикам и т.д. Есть основания подозревать, что такой аппарат — да еще соединенный с персональным компьютером — изменит жизнь людей больше, чем все машины, аппараты, механизмы и приборы с древнейших времен до наших дней, вместе взятые. Сами прикиньте, какие возможности открываются!
В том числе возможность “побывать” во всех уголках мира, “повидать” больше любого завзятого туриста,
К оглавлению
==80
сделать свою жизнь очень содержательной и интересной, не покидая пределов родного городка. А поездки, со всеми их мытарствами, оставим, как в былые времена, любителям-одиночкам.
Если символом XVIII в. избрать карету, XIX — паровоз, XX — автомашину, то для XXI в. я бы избрал в качестве символа именно такой электронный комбайн. Во всяком случае, на наш взгляд, именно он больше всего подходит в качестве символа альтернативной цивилизации. На фоне коттеджа с солнечными батареями на крыше, с ветряком у крыльца, с “мини-ГЭС” на ручье неподалеку и с бакенами волновых энергоустановок у побережья напротив. Хотелось бы, чтобы читатель все время держал в памяти эту картинку. Так легче будет воспринимать нижеизлагаемое, завидовать потомкам, а не сочувствовать им.
Что же касается расходов энергии на гонку вооружений, то эту статью надо бы исключить совсем. Данной проблеме, без решения которой переход к альтернативной цивилизации не осуществим в принципе, мы посвятим специальную главу.
Все вышеизложенное носит в западной литературе по альтернативистике кодовое название “низкая энергетика”. Возможно, по-английски “лоу энерджи” достаточно адекватно отражает суть дела. Но в буквальном переводе на русский выглядит странновато. Может, лучше было бы сказать “чистая энергетика”? Но тогда мы вторгаемся в атомную и тем более в ядерную энергетику, вполне “чистую”, однако несовместимую, как мы видели с альтернативной цивилизацией. Как еще? “Слабая”? “Умеренная”? “Миниэнергетика” в противоположность современной “макси”? Все — неточно, неадекватно. До изобретения более точного придется, видимо, оставить буквальный перевод с английского. Но все время помнить, что имеется в виду не нечто аналогичное противопоставлениям типа “высоковольтная” — “низковольтная”, “высокочастотная” — “низкочастотная”, а энергетика, минимально загрязняющая окружающую природную среду, надежно обеспеченная автоматически восполняющимися ресурсами и сама обеспечивающая достаточно
==81
высокие уровень и качество жизни людей на бесконечно далекую перспективу.
Последнее обстоятельство особенно важно, потому что речь идет о динамике меняющегося мира, равновесие, устойчивость которого поддерживается не только топливно-энергетическим и материально-сырьевым (а также продовольственным, транспортным, торговым и т.д.), но и прежде всего экологическим и демографическим балансом. Последний в наши дни особенно подрывает эту устойчивость. Рассмотрим эту сторону дела детальнее.
==82
00.htm - glava03
Глава III. ВЫСОКАЯ устойчивость
1. Что такое устойчивость в альтернативистике?
Понятие “устойчивость” (“сэстейнэбилити”) является для альтернативистики не просто важным, а ключевым, определяющим — примерно таким же, как для глобалистики “проблема”, “проблематика”. Именно на него в том или ином плане выходит большинство авторов, когда пытается выделить главную характеристику альтернативной цивилизации. Возможно, что именно альтернативистика придала этому слову как бы “второе дыхание”. Во всяком случае, далеко не в каждом английском (и англо-русском) словаре минувших десятилетий — даже в пределах 60—70 тыс. слов — вы обнаружите его: так редко и в таких специальных областях оно употреблялось. А ныне без такого слова любой английский словарь — как без заглавия и обложки.
В широком смысле “устойчивость” связывается обычно с системой глобальных, региональных и локальных балансов, которых насчитывается более десятка: топливно-энергетический, материально-сырьевой, продовольственный, транспортный, торговый, экологический, демографический, иногда сюда же добавляются межотраслевой, коммуникационный (производство и потребление информации), экономический (доходы и расходы), жилищный (строительство и распределение жилья), образовательный (прием и выпуск учащихся), военный (вооруженные силы) и др. Одна из наиболее распространенных концепций глобалистики исходит из теории, согласно которой суть глобальных проблем современности сводится к нарастающей “разбалансировке” всех
==83
перечисленных балансов. С этой точки зрения, суть альтернативной цивилизации должна сводиться к восстановлению нарушенных балансов на качественно новом уровне (поскольку возвращение к статус кво здесь просто физически невозможно), так сказать, к смене начавшейся “дисбалансизации”, гибельной для природы и человечества, спасительной “ребалансизацией”, которая позволит установить равновесие, придать дальнейшему развитию цивилизации устойчивый характер.
В предыдущей главе мы коснулись одного из основополагающих балансов — топливно-энергетического и затронули несколько остальных. В этой и последующих главах нам предстоит остановиться на демографическом, экологическом, военном и некоторых других балансах. Попытка разобраться детально с каждым из перечисленных выше балансов вывела бы нас далеко за рамки предпринятого изложения. Но в каком объеме ни затронуть “балансовую” проблематику, с какой стороны ни подойти к ней — обязательно упираемся в понятие “устойчивости”, без которого данная проблематика в интересующем нас плане теряет всякий смысл.
В узком смысле “устойчивость” столь же обычно связывают только с одной из глобальных проблем современности — с проблемой преодоления растущего пока что разрыва между “первым миром” развитых стран и “третьим миром” стран развивающихся.1 О масштабах и темпах роста этого разрыва мы уже упоминали, и к этому вопросу придется не раз возвращаться в последующем изложении. Масштабы огромны. Символически их можно выразить дистанцией от десятка долларов в месяц дохода на душу населения в наиболее отсталых странах до тысячи-полутора и более в наиболее передовых: на два порядка! Содержательно эти “порядки” выливаются в совершенно разные состояния уровня, качества, уклада, стиля, всего образа жизни людей. На одном полюсе — полуголодное существование в сельских хижинах или городских трущобах без медицинского
1“Второй мир” в этом ряду составляли СССР и другие развитые социалистические страны Восточной Европы.
==84
обслуживания, сплошь в тисках нищеты и болезней, с ужасающей смертностью, при которой средняя продолжительность жизни не превышает 40—50 лет. На другом — коттедж со всеми удобствами и даже с бассейном, несколько автомашин для разных целей и все чаще даже свой самолет, нет никаких проблем с любой едой и одеждой по вкусу, включая свежие фрукты круглый год, кроме проблем, в какой ресторан пойти и какой костюм выбрать, а также проблемы, на какой курорт поехать отдыхать в отпуск, семейный врач, клиника и больница на высшем уровне мировых стандартов и, как результат, средняя продолжительность жизни 70—80 лет — почти вдвое больше!
До недавних пор казалось, что “два мира — два образа жизни” будут существовать вечно, ибо выбиться из “третьего” мира в “первый” представлялось невозможным. Три непреодолимые баррикады стояли на этом пути.
Первая — родная бюрократия, тесно переплетенная со столь же родной мафией. Это явление хорошо знакомо нам по Советскому Союзу, но распространено во всем мире, и чем более отстала в своем развитии страна — тем оно сильнее проявляется. Прекрасно организованные социальные паразиты не дают любому отечественному предпринимателю — от крупного промышленника до мелкого крестьянина, подняться с колен. Грабят его до нитки, запугивают, мордуют, держат в страхе и невежестве, словом, как глисты, подрывают здоровье организма — в данном случае, социально-экономического. Не дают органически войти в мировой рынок, мгновенно разворовывают любую иностранную помощь и наживаются на ней (в СССР власти официально признали свое бессилие воспрепятствовать такому хищничеству). На все это накладываются ростовщические, феодальные и даже рабовладельческие структуры, сохранившиеся с незапамятных времен. Общий итог — народное хозяйство страны оказывается как в тюрьме и лишено практической возможности нормально развиваться.
Вторая — мировой рынок с его весьма суровыми законами, далекими от филантропии. При первой же возможности он заваливает любую страну продовольственными и промышленными товарами по сверхнизким, нередко демпинговым
==85
ценам, чтобы придушить местных конкурентов и полностью овладеть местным рынком — да по иным ценам нищее население просто не в состоянии ничего покупать (сегодня крупные города бывшего СССР завалены импортными товарами по ценам, значительно более низким, чем за рубежом, соотнесенным с низкой покупательной способностью населения). В итоге экономика страны никак не может подняться на ноги: ее продукция неконкурентоспособна в сравнении с импортной. Остается “вписаться” в мировой рынок на его условиях: вывозить по дешевым ценам сельскохозяйственную продукцию и сырье, ввозить по дорогим ценам промышленное, модное. Таким образом, страна, словно побежденная в войне или словно колония, платит фактически дань тем, кто экономически сильнее. А отсталость консервируется, закрепляется.
Третья — сама нищета, отсталость и забитость подавляющего большинства населения, которые, образуя порочный круг, не дают человеку и обществу вырваться из него. Оказывается, стереотипы сознания и поведения, заложенные в детстве и передающиеся из поколения в поколение, — сильнее любого образования. Многие наши чиновники-сановники, профессора-академики, художники-артисты, писатели-поэты, при всех своих “высших образованиях” и даже степенях-званиях, ничем не отличаются в культурном отношении от московских дьяков и скоморохов полтысячелетия назад. Поскольку воспитывались в примерно таких же семьях. Они точно так же с трудом подбирают нематерные слова, скотски обжираются и напиваются при первой к тому возможности, полагают, что взятки в порядке вещей, не стесняются взять чужое, если “плохо лежит”, холуйски подобострастны в отношении вышестоящих, хамски высокомерны в отношении нижестоящих, не в состоянии обойтись без скандала, если неизвестно, надо ли еще холуйствовать или можно уже хамить. Все, что расположено южнее, — заботливо сохраняет косные нравы и обычаи уже не полутысячелетней, а тысячелетней, порой многотысячелетней давности. И было бы ошибкой полагать, будто такие анахронизмы сохраняются только на одной шестой части земной суши. Все это вместе взятое не дает человеку и
==86
обществу двинуться из низин дикости и варварства к вершинам цивилизации.
И тем не менее за последние десятилетия, казалось, неодолимые трудности оказались одоленными. Правда, не всеми и не везде. Началась все более разрастающаяся дифференциация единого прежде “третьего мира”.
Собственно “третьим миром” сделались страны, все менее отличимые от Японии из “первого мира”: Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур, совсем недавно неотличимые от самых отсталых азиатских стран. И рецепт их прорыва из тисков отсталости и нищеты чисто японский: тесто древнекитайской цивилизации с ее конфуцианским культом сверхчеловеческого трудолюбия и жесточайшей гражданской дисциплины, замешанное на дрожжах новейших западных технологий при нейтрализации коммунистических, сковывающих Китай, Индокитай и Северную Корею, феодальных и мафиозных структур (последних — не совсем). А на этой основе — успешное внедрение в мировой рынок. К ним вплотную примыкают те “нефтяные” арабские эмираты, где авторитарные правители канализируют обрушившийся на них поток нефтедолларов не только в направлении приобретения все новых одалисок для своих гаремов, но и в направлении создания современных техно-экономических структур, способных “работать” и после иссякновения упомянутого потока.
“Третьему” миру на пятки наступает “четвертый” — наиболее динамично развивающиеся страны — преимущественно в Латинской Америке, но не только — типа Мексики, Коста-Рики, Бразилии, Аргентины и др. По многим важным параметрам уровня и качества жизни они уже способны потягаться со “вторым” миром развитых социалистических стран (точнее, бывших социалистических), а перспективы у них в обозримом будущем несравненно отраднее, и они наверняка выбились бы в “предшествующий”, а то и в “первый” мир, если бы не традиционно высокая рождаемость, сводящая на нет все усилия.
Но подавляюще преобладающим по численности населения остается “пятый” мир, у которого, при
==87
существующем положении вещей, нет никаких шансов в обозримом будущем грядущего столетия выбиться в “четвертый” и далее. Впрочем, и в этом мире, как и во всех остальных, весьма значительна внутренняя дифференциация: большинство безысходно погрязает в отсталости и нищете, а меньшинство всеми силами пробивается к передовым мировым стандартам.
Добавьте к этому смену поколений, появление с каждым годом все большего и большего числа молодых, а теперь уже и не очень молодых людей, которые получили некоторое образование, начитались газет и журналов (в меньшей степени — книг), наслушались радио, насмотрелись телепередач, кинокартин, видеофильмов, переселились из деревни в город, побывали — и все чаще — в других странах, в том числе в развитых. Не нужно проводить никаких социологических опросов, чтобы быть уверенным: эти миллиарды людей сделают все возможное и невозможное, чтобы жить по западным стандартам. Ничтожному меньшинству из них удается всеми правдами и неправдами проникнуть в страны “первого” мира и закрепиться там, выписывая все новых и новых родственников.
Значительной части — не удается, но они стараются проникнуть в страны “второго”, “третьего” и “четвертого” миров (впрочем, из последних поток “наверх” тоже будет нарастать), либо стараются приблизиться к западным стандартам у себя дома. Но большинству — подавляющему большинству — не удается, просто чисто физически не может удаться ни то, ни другое, ни третье, и они вынуждены будут оставаться в мире минувшего тысячелетия, страстно ненавидя и презирая его, страстно мечтая о мире тысячелетия грядущего, куда одна за другой будут переходить более динамичные страны и более преуспевающие слои населения вокруг.
Трудно представить себе что-либо более взрывоопасное, чем эти растущие кратно миллиарды обездоленных, поставленных в безысходное положение, но видящих рядом совсем иную, вожделенную жизнь. Советские немцы, рвущиеся в Германию, где и без них полно турок и югославов, гораздо лучше приспособленных к
==88
современному рынку труда, да еще и собственных безработных; бесконечные бунты “цветных” в Великобритании и Франции; лос-анджелесский погром 1992 г. — все это лишь первые ласточки, которые вряд ли принесут человечеству весну, скорее это “модели будущего” — того, что в тысячекратных масштабах неоднократно повторится в XXI в., если не изменить кардинально существующее положение вещей. Вот это и есть “неустойчивость” — в ее самом узком, специфическом понимании.
А как изменить положение вещей? Что бы ни предпринимали страны “первого” мира или международные организации — они неизбежно наткнутся на те три “баррикады”, о которых мы упоминали выше. А за “баррикадами” простирается “неустойчивость” более широкого плана, связанная с нарушением глобальных, региональных и локальных балансов, о которых тоже говорилось. И в первую очередь это относится к демографическому балансу, изменить который намного труднее, чем энергетический или продовольственный, и роковая роль которого в судьбе развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки (если, конечно, не обращаться к человеконенавистническим теориям о “высших” и “низших” расах) сегодня проявляется все более очевидно.
Теоретически “устойчивость” цивилизации достижима простейшим способом: переносом новейших технологий из развитых стран в развивающиеся, чтобы не было чрезмерно резких перепадов в уровне и качестве жизни отдельных стран или отдельных слоев населения в них. Однако практически как прикажете это сделать, когда новейшие технологии способны дать желательные уровень и качество жизни только при условии относительной стабильности численности населения (пусть даже растущей незначительно) и бессильны, когда население удваивается за считанные десятилетия? Речь идет не только о количественных, но и о тесно связанных с ними качественных характеристиках воспроизводства поколений. Вот почему прежде чем говорить о кардинальных изменениях, способных привести к восстановлению устойчивости цивилизации, необходимо разобраться в причинах, которые порождают
==89
неустойчивость, и в первую очередь — в растущем демографическом дисбалансе.
Такой подход неизбежно приводит нас к анализу особенностей воспроизводства поколений как первейшей функции особей всех разновидностей земной (да, наверное, и не только земной) флоры и фауны, не исключая и человека, без чего их существование теряет всякий смысл.
Рассмотрим деликатные особенности этой стороны жизни детальнее.
2. Издержки двуполого размножения
При однополом размножении отпочковавшийся потомок наследует слишком много отрицательных черт своего родителя, да еще помноженных на не более отрадные черты цепи его предков. Это пахнет вырождением или, по меньшей мере, низкой жизнеустойчивостью. Вот почему считается, что, наследуя отрицательные черты не одного, а двух родителей, детеныш имеет меньше шансов стать таким же отвратительным, как они. В надежде, что хоть у одного из родителей среди бездны отрицательного найдется хотя бы росточек положительного или что хоть в каком-то случае минус на минус, как в математике, дадут плюс. И вот почему мы с вами, чтобы воспроизводить себе подобных, обречены на довольно странную процедуру, которую деликатно именуют любовью, а неделикатно — сексом.