Лаиш вылизывал меня долго, медленно и жестко, начиная с низа влагалища, проводя языком по всей расщелине, заставляя меня вздрагивать и стонать от каждого продолжительного неторопливого облизывания.
Не думала, что смогу выдержать прямой контакт языка Лаиша с моим пульсирующим клитором, но демон каждым движением языка доказывал, насколько я ошибалась. Возможно, потому что его язык оказался намного мягче, чем рука или пальцы. Или возможно, потому что я была невероятно возбуждена от того, что он так долго сосал мои соски. По какой-то причине, почувствовав, как он горячим влажным языком скользнул по опухшим складочкам и сверхчувствительному бугорку, я не дернулась от слишком возбуждающих ласк. Наоборот, все происходящее казалось мне правильным... настолько правильным, что я бы мгновенно кончила, если бы Лаиш не отстранился.
— Что... что ты делаешь? — ахнула я, смотря на него снизу вверх. — Я была близко... очень близко.
— Знаю, mon ange, но если мы хотим сломать барьер, то должны оставить твой оргазм напоследок, — пробормотал он.
Я видела, он сказал правду, и все же не смогла сдержать разочарованного вздоха. Все мое тело настроилось на его ласки... я с нетерпением жаждала достичь столь желанного освобождения. Но не могла... пока не могла.
— Хорошо, — пробормотала я, несколько раз глубоко вздохнув, чтобы восстановить самоконтроль. — Знаешь что?
Он полуприкрыл глаза.
— Я вот подумал, что столько раз пробовал твои внешние губки, но никогда не проникал внутрь языком. Возможно, нам стоит проверить, как это повлияет на барьер.
— А мы... должны? — прикусив губу, снова занервничала я.
— Думаю, что да. Почему ты смущаешься при мысли о том, что я войду языком в твое тугое сладкое влагалище, mon ange? Ты боишься открыться и позволить мне поцеловать тебя там?
От его грязных слов я задохнулась. Богиня, как же я обожала подобные пошлые разговорчики — особенно когда он смотрел на меня полуприкрытыми, полыхающими от вожделения глазами.
— Нет, — ответила я, принимая его вызов. — Нет, я... не боюсь.
— Хорошо. Тогда ты не будешь возражать, если я сделаю это. — Демон на мгновение приподнялся, взяв одну из подушек, лежащих рядом со мной на кровати. Затем подсунул её под мою попку, приподняв меня, сделав ещё более открытой для него.
— Лаиш... — нерешительно запротестовала я.
— Что? — Приподняв бровь, он взглянул на меня. — Я думал, ты не боишься.
— Нет, — ответила я, лишь слегка дрогнувшим голосом. В конце концов, он уже входил в меня пальцами и скоро сделает это членом, если им не удастся оплатить налог на грех без проникновения. Просто подобный акт невероятно личный... а мысль о том, что вскоре Лаиш скользнет в мое лоно языком, казалась очень интимной.
— Это на самом деле очень интимно, mon ange, — пробормотал он, нежно целуя меня в бедро. — Вот почему это настолько восхитительно. Осознавать, что ты доверилась мне настолько, что полностью раскрылась... что позволишь попробовать тебя, войти до самой сердцевины. Боги, от одной подобной мысли я становлюсь невероятно твердым!
От осознания насколько сильно это его заводит, я расслабилась. Подобное возбуждало меня так же сильно, как и его.
— Конечно, это возбуждает, — тихо прорычал Лаиш, явно уловив мою мысль. — Прижаться ртом к твоему сладкому влагалищу... подарить тебе настолько глубокий и интимный поцелуй... доставить удовольствие, смаковать сладкий мед, стекающий по моему языку, пока ты стонешь и извиваешься подо мной... ничто не может быть более возбуждающим.
— Тогда сделай это, — прошептала я, раздвигая бедра чуть шире. — Сделай это со мной, Лаиш. Я... я хочу, чтобы ты это сделал.
Мне не нужно было просить его дважды. С тихим страстным рыком Лаиш прижался горячим ртом к моему раскрытому влагалищу, и я почувствовала, как он нежно нащупывает кончиком языка вход. На мгновение задержался, облизал пульсирующий клитор, прежде чем скользнул вниз, входя языком в мой канал.
Я ахнула, когда Лаиш ворвался в меня влажным жаром. Он оказался таким горячим... словно хотел сжечь до тла, но в хорошем смысле, если в этом вообще был хоть какой-то смысл. Он заполнял меня, пробуя на вкус настолько глубоко, насколько мог, толкаясь внутрь и наружу, показывая, как именно собирается трахнуть меня, когда придет время.
Я осознавала, что вскоре это случится. И возбуждалась все сильнее от ощущения его языка внутри меня. Но не чувствовала знакомого мерцания в воздухе — значит, барьер не рухнул.
Однако я все быстрее приближалась к краю пропасти. Особенно когда Лаиш потянулся к моей груди и стал нежно покручивать пальцами чувствительный сосок.
— Ох... ох! — стонала я, выгибаясь. Я оказалась так близко... так близко... Но не успела опомниться, как Лаиш отстранился, его влажные губы блестели от моих соков.
— Прости, Гвендолин, но ты же понимаешь, пока мы не можем позволить тебе кончить.
— Знаю, — простонала я, ерзая на кровати. — Но, Богиня, Лаиш, я была так близко.
— Тебе придется очень долго оставаться на грани, mon ange, прежде чем сможешь кончить, — пробормотал он, нежно целуя пульсирующие складочки. — Чем больше сексуальной энергии высвободится, тем больше шансов сломать барьер без полноценного проникновения.
— Хорошо, — прошептала я, задыхаясь. — Я знаю. Итак... что же нам теперь делать?
— Хоть я и продолжал бы с удовольствием пировать на тебе всю ночь, мы должны попробовать кое-что ещё. Будем действовать медленно и посмотрим, сможем ли мы преодолеть барьер, не лишив тебя девственности полностью. — Он снова забрался на кровать и, оперевшись на изголовье, подложил под спину несколько подушек. Затем поманил меня к себе. — Иди сюда, Гвендолин, посмотрим, что ещё можно сделать.
Я достаточно охотно направилась к нему, ощущая лишь легкий трепет, когда Лаиш усадил меня на свои колени. Но опустив глаза, невольно прикусила губу. Его член был невероятно длинным, твердым и толстым, а на широкой сливовидной головке уже блестела капелька предсемени. Большой член указывал на меня... готовый войти в мое лоно в любой момент... чтобы наполнить девственное лоно своей толщиной.
— Я пока не стану входить в тебя, mon ange, — прорычал Лаиш, поглаживая меня по щеке. — Говорю же, мы будем продвигаться медленно. Для начала, почему бы тебе не потереться об меня? Возможно, то, что твое обнаженное влагалище будет настолько интимно тереться о мой обнаженный член, погасит налог на грех.
Терзаемая сомнениями, я всё же решила попробовать.
Прикусив губу, я подчинилась его просьбе. Слегка опустившись, обхватила ладонью толстый горячий член и прижала к влагалищу.
Я лишь хотела потереться об него наружными губками, но оказалась настолько мокрой, что он легко скользнул глубоко в мои складочки. От столь неожиданного проникновения у меня перехватило дыхание, а Лаиш издал низкий стон. Я не могла оторвать взгляда от того, как он прижимается ко мне... почти входит в меня... и лишь широкая головка члена виднеется между губками.
— Боги, ты невероятно скользкая и горячая, — прохрипел Лаиш, прижимаясь ко мне. — Взгляни, как ты покрыла мой член своими сладкими соками. Ты невероятно возбуждена, моя дорогая.
Я неуверенно рассмеялась:
— Ты и сам не так уж плох. Но что теперь? Я не ощущаю, что барьер рухнул.
— Потрись об меня, — приказал он глубоким напряженным баритоном. — Скользи горячим тугим влагалищем вверх и вниз по всей длине моего члена.
— Богиня, Лаиш... — Я прочистила горло, с трудом продолжив. — Ты не можешь... не можешь сам это сделать? Разве ты не можешь потереться о меня?
Он покачал головой:
— Я ничего настолько сильно не желаю, но это твой грех, Гвендолин... ты должна двигаться. Так что потрись о член, моя маленькая ведьма, оседлай меня.
Во рту внезапно пересохло от похоти, и в то же время от его слов ещё сильнее запульсировало лоно. Богиня, я не могла поверить, что делаю это... не могла поверить, что сижу обнаженная, оседлав колени Лаиша, а его толстый член глубоко вдавливается между моих раскрытых половых губок. Не могла поверить, что буду тереться об него, пытаясь кончить.
И все же другого выхода не было. Покраснев от смущения, снедаемая разгоревшейся похотью, я для равновесия положила руки на широкие плечи демона и стала двигать бедрами. Скользила вверх и вниз по всей длине толстого члена, шелковистый горячий ствол терся о раскрытые складочки, и наслаждалась каждой секундой.
Я застонала, когда Лаиш скользнул своей толщиной по моему пульсирующему клитору. Не знаю, то ли перестала реагировать на ласки его языка немногим раньше, то ли моё тело оказалось уже перегружено ощущениями, но от столь прямого прикосновения я даже не вздрогнула. Мое желание лишь усилилось... я хотела больше... больше захватывающего наслаждения от огромного жесткого тела Лаиша, прижатого к моему. Больше интимного удовольствия от того, как он потирается об меня. Или скорее от того, как я трусь об него... напомнила я себе, потому что он по-прежнему не двигался, обжигая мое лицо полыхающим страстью пронзительным взглядом.
Наконец, я остановилась, слегка запыхавшись. Если продолжу, то неминуемо кончу, а это недопустимо... по крайней мере, пока.
— Потрясающие ощущения, но это не сработало, — пробормотала я, напрасно пытаясь скрыть разочарование.
— Я опасался, что не выйдет, но попробовать стоило, — ответил Лаиш. — Моя маленькая ведьма, боюсь, что нам придется принять более кардинальные меры... ты должна ввести меня внутрь.
— Что? — возмутилась я. — Значит, снова придется действовать мне, потому что это мой грех?
Он в изумлении приподнял бровь.
— Ну да... но я сам хочу, чтобы ты контролировала проникновение, mon ange. Не торопись, не желаю, чтобы ты навредила себе.
— Хорошо. — От моих полыхающих щек могли бы вспыхнуть волосы, и тем не менее я обхватила ладонью член Лаиша. Он оказался скользкий и влажный от скольжения по моим складочкам, и на мгновение я испугалась, что он проскользнет внутрь меня слишком легко и далеко. Но я напрасно переживала. Широкая сливовидная головка застряла прямо у входа, и я прикусила губу от распирающих ощущений от едва вошедшей в меня плоти.
— Ты чувствуешь, милая? — пробормотал Лаиш, смотря прямо мне в глаза. — Я собираюсь войти в тебя. Каковы ощущения? Ты хочешь, чтобы я оказался внутри тебя?
— Знаю, что не должна, — выдохнула я, по-прежнему сжимая его член у основания. — Но, черт возьми, Лаиш... ничего не могу с собой поделать, хочу большего.
— И ты получишь больше... но постепенно, — предупредил Лаиш. — Ну же, моя маленькая нетерпеливая ведьма, введи ещё больше моего члена в свое тугое девственное лоно.
Прикусив губу, я выполнила его приказ. Это оказалось не трудно... я балансировала над ним, так что нужно было лишь... опуститься к нему на колени. А когда широкая головка его члена наконец полностью скользнула в лоно, я тихонько застонала. Богиня, не могла поверить, что действительно делаю это... не могла поверить, что наконец-то впустила мужчину в свое тело.
«Дитя, будь осторожна, ты впускаешь мужчину не только в свое тело, но и в сердце».
Я тут же отогнала эту мысль, зная, что именно так сказала бы бабушка. Я не пыталась установить какую-либо связь с Лаишем... просто не смогла бы, даже если бы и захотела. Мы же просто трахались, чтобы заплатить налог на грех... ведь так?
Что ж, по какой бы причине мы этим ни занимались, я хотела большего. Мне нравилось ощущать его внутри... от этого я чувствовала себя соблазнительной и всесильной, возможно, потому что контролировала проникновение. Во всяком случае, я не маленькая испуганная девственница... годами я представляла этот момент и сейчас просто хотела, чтобы это никогда не заканчивалось.
Я стала опускаться ещё ниже, но Лаиш удержал меня за бедра.
— Помедленнее, Гвендолин, — пробормотал он. — Медленно, милая, по дюйму за раз.
Я не хотела действовать медленно, но и не могла отрицать эротические искры, вспыхивающие во всем моем теле от каждого проникающего в разгоряченное лоно ещё одного толстого дюйма члена. А потом ещё и ещё. Лаиш часто останавливался, возможно, ожидая, что барьер рухнет, но может просто давал мне время привыкнуть к его толщине. С каждым проникновением он растягивал внутренние стеночки... это оказалось слегка дискомфортно, но и удивительно хорошо.
На самом деле никакой реальной боли не ощущалось до того момента, когда Лаиш наконец полностью вошел в меня, прижавшись широкой головкой к матке. В тот же миг где-то глубоко внутри возникла острая, словно укус, боль.
— Ох! — ахнула я, дернувшись в его руках.
Лаиш с беспокойством посмотрел на меня.
— В чем дело, mon ange? Тебе больно? Хочешь, чтобы я вышел?
— Нет... нет, всё хорошо. — Острая небольшая боль исчезла так же быстро, как и появилась. Это напомнило мне то, как мои подружки описывали свой первый раз, когда парень прорывался сквозь девственный барьер. Но из-за произошедшего в детстве несчастного случая мне подобное не грозило, так из-за чего же возникла эта боль?
— Ты уверена, что с тобой всё в порядке? — снова спросил Лаиш. Он совершенно не двигался, наблюдая за мной. — Не хочу, чтобы ты испытывала боль, mon ange. Пожалуйста, скажи мне правду.
— Боль возникла лишь на минуту, — ответила я. — Понятия не имею, что это было, но сейчас всё прошло.
— Ты уверена? — Лаиш пристально уставился на меня. — Скажи мне честно.
— Да, — ответила я. — Теперь всё прошло. Я просто чувствую такую... наполненность. — У меня внутри никогда не было ничего настолько огромного, так что потребовалось время, чтобы привыкнуть. Лаиш, даже не двигаясь, растягивал внутренние стеночки лона... пульсировал внутри, полностью раскрывая своей толщиной, овладевая мной так, как никогда не делал ни один мужчина.
— Взгляни вниз, — пробормотал Лаиш, кивнув на то место, где мы соединялись. — Смотри, как я полностью заполнил тебя, Гвендолин.
Я подчинилась и едва не задохнулась от открывшегося передо мной невероятно эротичного зрелища — его член погрузился до самого основания в мое естество.
— Ты чувствуешь меня внутри, mon ange? — пробормотал Лаиш, впившись в меня обжигающим взглядом. — Чувствуешь, как головка члена целует шейку твоей матки?
— Д-да, — судорожно прошептала я. — Богиня, это так хорошо... так правильно.
— Согласен, милая, — тихо ответил он.
— Но всё равно не достаточно, чтобы заплатить налог на грех и сломать барьер.
Он покачал головой:
— Нет, кажется, мы должны зайти ещё дальше. Ты должна трахнуть себя мной, mon ange.
— Я... я... — Я понятия не имела, что сказать. Конечно, это мой грех, так что именно я должна его совершить. Это казалось невероятно непристойным, объезжать его, поднимаясь и опускаясь, бесстыдно вбирать толстый член лоном, а затем его отпускать.
— Не переживай, Гвендолин, — пробормотал он. — Я скоро помогу, но пока именно ты должна задавать ритм, действуй сама.
— Хорошо. — Прикусив губу, вцепилась в его широкие плечи и приподнялась на несколько дюймов. Его член наполовину выскользнул из меня, затем я опустилась вниз, чувствуя, как широкая головка прижимается к матке. Это оказалось даже лучше, чем я себе представляла, поэтому сделала это снова... и снова.
— Боги... — простонал Лаиш, его руки непроизвольно сжались на моих бедрах. — Да, вот так, mon ange... оседлай меня. Объезди мой член своим сладким горячим лоном... трахай себя моим членом.
Его восхитительно порочные словечки заводили, заставляя желать большего. Но я не могла сделать все в одиночку.
— Помоги мне, — простонала я, ещё крепче сжав его плечи. — Помоги мне, Лаиш. Трахни меня. Пожалуйста, я... хочу, чтобы ты сделал это. Я так нуждаюсь в тебе.
Похоже, ему тоже нравились мои грязные разговорчики. Его глаза вспыхнули, словно рубиновые угли, а хватка на моих бедрах усилилась.
— Как пожелает миледи, — прорычал он, а затем ворвался в лоно, следуя заданному мной ритму и добавляя к нему свой собственный. Затем притянул меня к себе, всасывая ртом чувствительный сосок, вонзаясь сильно и глубоко, посасывая сосок, пока мне не показалось, что сейчас умру или взорвусь, или и то, и другое вместе.
— Лаиш... Лаиш! — простонала я, зарываясь пальчиками в его волосы, подталкивая его вперед. — Пожалуйста, да... пожалуйста, ещё.
Он на мгновение отпустил сосок.
— Я дам тебе больше, mon ange. Дам столько, сколько ты сможешь выдержать... и даже больше. — Он втянул в рот второй сосок и начал ещё глубже вонзаться в меня, трахая настолько жестко, словно хотел заклеймить собой... словно хотел полностью мной овладеть, отмечая как свою собственность.
Трахает меня... ох богиня, он действительно трахает меня сейчас, подумала я в полубредовом состоянии. Хотя и осознавала, насколько это неправильно... мне уже было всё равно. Меня не волновало ничего, кроме восхитительных ощущений от его толщины, такой мощной и жесткой, кроме удовольствия, которого была лишена столько лет.
А потом Лаиш, протянув между нами руку, стал поглаживать набухший клитор большим пальцем, скользя по раскрытым влажным складочкам, вошел в меня ещё глубже, засосав глубоко в рот нежный сосок.
Подобное тройное ощущение оказалось для меня слишком сильным. Всё нарастающее и нарастающее во мне наслаждение достигло пика. Но одновременно внутри меня стало происходить и что-то ещё.
Перед моим взором вдруг возникло видение: золотой шнур, обернутый вокруг моего сердца, натягивался и сжимался с каждым глубоким толчком Лаиша. А другой конец шнура тянулся прямо к нему. Казалось, он пытается связать меня с ним. Но почему? Каким образом?
И тут одновременно произошли события, вытеснившие из моего сознания это странное видение. Внутри меня словно лопнула натянутая пружина, и оргазм, подобно теплому приливу, охватил всё тело. Наслаждение, словно электрический разряд, пронзило каждую клетку тела.
И в тоже время в воздухе вокруг нас я почувствовала знакомую дрожь. Барьер рухнул! Мы сделали это!
— Лаиш, — выдохнула я, глядя на него. — Ты это почувствовал? Ты почувствовал, как он сломался? Мы заплатили налог!
— Не совсем, — прорычал он.
— Да, заплатили! — настаивала я. — Быстро, выходи из меня! Выходи, пока не кончил!
— Нет. — К моему удивлению, демон лишь крепче сжал мои бедра, вошел ещё глубже, прижавшись головкой члена к матке.
— Лаиш, — взмолилась я, не понимая, зачем он это делает. — Лаиш, пожалуйста... ты обещал...
— Я обещал сохранить тебе жизнь любой ценой. — Он впился в меня взглядом. — Ну, такова цена, Гвендолин, и ты должна её заплатить.
А затем он стал кончать... длинными сильными толчками выплескивая сперму, заполняя лоно, навсегда лишая меня девственности, даже по меркам Ада.
— Лаиш, нет! — ахнула я, почувствовав, как его горячая сперма омывает шейку матки, вытекает из переполненного влагалища. Не имело значения, как много семени стекало наружу... демон продолжал кончать, изливаясь снова и снова глубоко внутри лона, с одержимой решимостью полностью овладевая мной, словно решил никогда не отпускать.
Его сперма оказывала на меня какой-то странный эффект. Несмотря на мои настойчивые просьбы выйти, страх от всего происходящего, внутри меня стал нарастать очередной оргазм, на этот раз более сильный, чем раньше.
Я не хотела кончать снова... хотела, чтобы он вытащил из меня свой член. Но ничего не могла поделать... мои внутренние стеночки продолжали сжиматься вокруг его толстого члена, выдаивая сперму, которой он продолжал накачивать мое раскрытое, беззащитное лоно. Словно мое собственное тело предало меня... оно пыталось заполучить как можно больше его горячего семени, а я осознавала, что должна желать прямо противоположного.
— Лаиш, — простонала я. — Лаиш, пожалуйста! — Но я не могла перестать кончать, и похоже, он тоже.
В это мгновение у меня снова случилось видение: соединявший нас золотой шнур теперь был обвязан также вокруг его сердца. Я видела это так ясно, что могла пересчитать каждое волокно в золотистом плетении.
Затем видение вспыхнуло и тут же исчезло. Оно промелькнуло мгновенно, и я подумала,не сон ли это наяву... то, чего так жаждало мое сердце и чему никогда не суждено сбыться. Я словно очнулась и поняла, что всё наконец завершилось.
Лаиш закончил и отстранился, оставив меня опустошенной, использованной и одинокой.
Глава 31
Лаиш
— Но почему? — спросила она, когда я осторожно оттолкнул её и положил на кровать. — Почему ты не остановился? — Слезы обиды и ярости наводнили прекрасные зеленые глаза, отзываясь болью в моем сердце. — Почему ты не остановился, когда я так тебя просила? Барьер уже разрушился, и если бы ты просто вышел...
— Прости меня, — я резко оборвал её, укрывая бледно— желтым покрывалом. — Как ни крути, я тот, кто я есть — демон. А ты думала, я буду вечно отказывать себе в удовольствии растления?
Я отчаянно хотел оправдать свои действия, рассказать про настоящие мотивы предательства. Но знал, что мои слова ничего не изменят, а скорее всего наоборот, ранят ещё сильнее. Пусть она думает, что мне все равно и я поступил как любой демон.
Пусть она возненавидит меня.
— Но... Ты говорил, что я важна тебе, что ты любишь меня. — Её голос дрогнул, а с ним и мое черное сердце.
— Я много чего говорил, где-то даже правду. — Я не мог больше выносить эту муку. Резко встал и начал одеваться. — А теперь отдыхай, Гвендолин. Мне нужно отлучиться по делам.
— И всё? Забрал девственность и теперь уходишь?
— Лишь ненадолго. — Я старался казаться спокойным и безразличным. Сейчас нельзя показывать мои настоящие чувства, иначе она разгадает мой план.
— Но барьер... Бездна... Я должна закрыть врата...
— Повремени с беспокойством. Сейчас важнее отдых, — сказал я.
— Будто это так легко после твоего поступка. — Её голос был полон горечи, способной убить меня изнутри. — Думала, что я тебе не безразлична, — прошептала она. — И мне было не всё равно.
— Но теперь-то ты усвоишь урок. — Я натянул жакет, продолжая одеваться через силу, когда больше всего на свете хотел обнять и умолять её о прощении. — Ну а мне пора. Ты же останешься в палатке — она заколдована для твоей безопасности. Если что, защищайся кинжалом. — Я достал из-под кровати зловещий нож с черным лезвием и положил у её ног.
— Но Лаиш... — Она до сих пор не верила, что я ухожу, что оставляю её одну.
— Я вернусь, — сказал я, надеясь, что смогу выполнить обещание. Затем повернулся к ней спиной, хотя это и разрывало мне сердце. Пытаясь отогнать образ слезных, умоляющих зеленых глаз, я вышел из палатки.
Кюрекс тихо захрипел, завидев меня, и я подвел его поближе к палатке. Прислонился к его шее, вдыхая его тепло и пытаясь найти силы внутри.
— Присмотри за ней, пока меня нет, — сказал я странным, доселе незнакомым глухим голосом. — Отныне ты служишь Гвендолин. Береги её, Кюрекс.
Он фыркнул, давая понять, что выполнит мою просьбу. Гвендолин покорила его сердце с их самой первой встречи — так же как и мое. Я снова задумался о необычной связи между существами подземного мира и моей ведьмочкой, но сейчас не время разгадывать эту тайну. Необходимо действовать, пока не стало слишком поздно.
Я прошел через разрушенный барьер и вошел в Бездну. Впереди виднелась бездонная яма, кишащая кошмарными созданиями, настолько древними, что даже я казался юнцом. Было тихо, по крайней мере, сейчас. Вот и славно — будет намного проще, если я смогу выполнить свою задачу, не разбудив дремлющих тварей.
Я поднимался по крутому склону, ведущему к краю огромной впадины. Её край обрамляла узкая каменистая тропа, заколдованная так, чтобы по ней мог идти только один человек. Я бы никогда не позволил Гвендолин ступить на неё. Я увидел все возможные страхи: как её нога соскользнет с одного из камней, как она закричит, соскальзывая в черную бездну. Или как одно из щупалец Древних хватает и увлекает её вниз, прежде чем я успеваю спасти её. Нет, я не мог позволить ей ступить на эту трапу, даже для выполнения её цели.
Впереди, на вершине холма, виднелась яркая полоса света, словно от приоткрытых врат. Я снова задумался, где же прячется порождение ада. Сбился ли он с пути, когда я разослал четырех меньших демонов в одежде Гвендолин на все четыре стороны Ада? Я надеялся, что да, но так было бы слишком просто. Чутье подсказывало мне, что демон умен и не сдастся. Тогда где же он?
Я бросил взгляд в сторону палатки — в ней уже не горел свет, но Кюрекс невозмутимо стоял и молчал, что было хорошим знаком. Может быть, моя маленькая ведьма заснула. Я надеялся, что это так, потому что её образ, где она лежит в темноте и ненавидит меня, оплакивая предательство, сводил меня с ума.
Я верну её в Царство смертных и расскажу всю правду, как только выполню миссию, пообещал я себе. Она может ненавидеть меня вечно, но, по крайней мере, сможет избавиться от меня, но не когда врата в Бездну открыты.
Кстати, о вратах, они уже почти были в пределах моей досягаемости. Я просто надеялся, что моего предательства достаточно, чтобы их закрыть. Я заплатил огромную цену, и теперь Гвендолин меня ненавидит, но оно того стоит, если план сработает.
Дойдя наконец до врат, я крепко взялся за холодную металлическую рукоять и попытался их закрыть. Но мне мешала какая-то невидимая преграда. Тогда я уперся в дверь плечом и навалился изо всех сил.
Конечно, я знал, что могу прибегнуть к истинной форме в случае необходимости — я был намного больше и сильнее, чем мое человеческое «я». Но предпочел бы избежать трансформации. Во-первых, сопутствующий выброс энергии наверняка разбудит спящих в яме тварей. А во-вторых, оказавшись в моем истинном обличье, я с трудом вернусь в форму человека.
Не хотел, чтобы Гвендолин видела меня таким, не хотел, чтобы она видела мою истинную форму. Она уже ненавидит меня, и я не мог винить её за это. Но не хочу, чтобы она также и боялась меня — этого я уже не вынесу.
Поэтому вместо перевоплощения я потянулся к украденной частичке души и попытался снова, толкая изо всех сил, чтобы закрыть дверь.
А потом я увидел его... Черное склизкое щупальце, протискивающееся через проём. И внезапно я всё понял. Порождение ада вовсе не преследовало нас в Подземном царстве — оно было здесь все это время, терпеливо поджидая по ту сторону врат и готовясь к нападению.
Я закричал, услышал ответное ржание Кюрекса, и ещё сильнее навалился на дверь. Я давил изо всех сил, но опоздал — черная туша порождения ада протиснулась и бросилась мне в грудь.
Я боролся с ним, его заостренные зубы щелкали в нескольких сантиметрах от лица. Я мог с легкостью справиться с существом, но не когда балансировал на краю пропасти, пытаясь удержать врага на расстоянии вытянутой руки, пока он яро продолжал бессмысленную атаку. Я выкрикнул слово силы, но оно не подействовало на существо — оно оказалось стойким и гораздо сильнее, чем в нашу первую встречу.
Я удивлялся, откуда он набрался столько сил, сидя в засаде по ту сторону двери, в Царстве смертных. Затем вспомнил — холм, где Гвендолин впервые открыла врата, был сосредоточением силы, где с незапамятных времен совершались темные обряды и ритуалы. Ведь изначально Гвендолин открыла врата как раз, чтобы прервать древний ритуал и спасти подругу Тейлор. Несомненно, адское отродье впитало избытки сил, которые накапливалась веками, и ждало, как бесшумный, терпеливый паук, пока не придет жертва и попытается закрыть дверь.
И ждал он Гвендолин, поскольку только та душа, открывшая врата, могла и закрыть их. Но если демон и удивился, обнаружив меня вместо нее, то совсем не подал виду. Он щелкал челюстью и махал когтями, неумолимо стремясь добраться до меня и вцепиться в горло. Я знал, что он чует украденную часть души внутри меня и желает высосать её, но не допущу этого.
Я слышал визг Кюрекса через всю пропасть и на мгновение отвлекся. Адское отродье рванулось вперед, и мои ноги заскользили по каменистой осыпи. Я понял, что падаю в зияющую беспросветную Бездну — пропасть, из которой нет выхода.
Положение стало безнадежным — я был обречен без истинной формы. Я выкрикнул слово силы, которое на короткое мгновение осветило огромную пропасть, как вспышка молнии, а затем мой костюм разорвался на клочки, как и человеческая форма. Я чувствовал, как расту и меняюсь, — становлюсь тем, кем был когда-то и кем должен был оставаться всегда.
Наконец-то, пробудилась моя истинная форма.
* * * * *
Гвендолин
Не знаю, как долго я лежала в темноте и плакала. Не могла понять, что произошло, почему все так быстро пошло наперекосяк.
«Я расскажу тебе, — прошептал злобный голосок в голове. — Глупышка, что доверилась демону, даже стала заботиться о нем, а теперь расплачивается. Ты потеряла девственность, а вместе с ней и половину силы. Надеюсь, ты насладишься оставшейся частью жизни как ущербная ведьма, как половина той, кем могла бы стать, будь немного умнее».
Я попыталась прогнать этот противный голосок подальше. Чувствовала, как горячее семя Лаиша вытекает из меня, и крепко сжала бедра, желая стереть это ощущение, отрицая его предательство.
И тут я подумала, а что, если Лаиш оставил меня навсегда? Смогу ли я сама закрыть врата? А потом смогу ли я когда-нибудь выбраться из ада и вернуться домой? Что, если заблужусь и обреку себя на вечные скитания во тьме? Или что, если порождение ада...
Нервное ржание Кюрекса отвлекло меня от мрачных мыслей. Я резко села на кровати. Что происходит?
Натянув шелковый зеленый халатик, поспешно завязала его вокруг талии и спрыгнула с кровати. Я уже собиралась выйти из палатки, как вдруг, спохватившись, взяла кинжал. Мне не нравилось, как он сидел в моей руке — он гудел, словно предвещая что-то плохое снаружи. Но я чувствовала себя увереннее хоть с каким-то оружием — лучше идти со злобным ножом, чем ни с чем.