Ожидавшиеся в июле 1976 года мастер–записи были готовы только тремя месяцами позже. Симптомом ухудшения отношений между исполнителем и корпорацией стало сначала негодующее письмо от Мосса, за которым последовал судебный иск на восьмизначную сумму за «недоставку продукта». В уже хорошо знакомой ему обстановке судебного заседания — на сей раз в Лос–Анджелесе — Джордж, объясняя причины невыполнения обязательств, сказал чистую правду, что большую часть лета он испытывал проблемы с желудочно–кишечным трактом и у него поначалу диагностировали пищевое отравление. Когда его кожа пожелтела, врачи пришли к заключению, что это гепатит, лечение которого требует длительного пребывания в больнице и абсолютного воздержания от употребления алкоголя. «Мне нужно было заболеть гепатитом, чтобы бросить пить». Он называл его «хиппи–тит». Когда в 1970 году я сам слег с гепатитом, меня навестил чиновник из Департамента здравоохранения, дабы удостовериться, не наркоман ли я, заразившийся через грязный шприц. В конечном итоге Джордж разорвал отношения с А&М, и «Thirty Three And A Third» достался «Warner Brothers». Поскольку новый контракт предусматривал внесудебную выплату компанией «Warners Brothers» компенсации за «Dark Horse» компании А&М, он заявил, что очень рад такому обороту дела. Дабы продемонстрировать свой энтузиазм, Джордж дал интервью, записанное для трансляции по радио, — рекламный ход, к которому весьма благосклонно относился его новый лейбл, — и съездил в тур по пяти городам США в компании Гэри Райта, также перешедшего от А&М к «Warner Brothers» и игравшего на клавишных в «Thirty Three And A Third».
Теперь в большей степени, чем когда–либо, было недостаточно просто послать копию альбома в «Rolling Stone», его нужно было заводить на крышах домов, не обращая внимания на тех, кто все еще настаивал на том, что между роком — который способны оценить только утонченные умы — и вульгарной поп–музыкой существует непреодолимая пропасть. Терпеливо попыхивая сигаретой «Gitane», Джордж передал копию альбома представителям средств массовой информации, предварительно разъяснив им наиболее туманные места в текстах, оправдав свою позицию в споре с «Bright Tunes», в тысячный раз рассказав старую, старую историю Beatles и подразнив некоторых любопытных лукавыми намеками на возможность воссоединения. Когда он оправился от болезни — благодаря травам, прописанным ему одним калифорнийским врачом, — худоба и бледность сделали его похожим на Дэйва Дэйвиса, самого младшего из Kinks, а длинные по плечи волосы были расчесаны на прямой пробор. Не могло быть никаких сомнений — парень был готов к великим свершениям.
В самом деле, он задумал отправиться в мировой тур летом 1977 года и пообещал охватить Японию и Европу, «потому что они постоянно требуют этого». Когда же рекламная кампания достигла Европы, его решимость сильно поубавилась. Он не хотел «подвергать себя риску». Нет, у него не было желания дать даже одно выступление примерно того же масштаба, что и концерты в пользу беженцев из Бангладеш, поскольку на нем отсутствовала бы тесная связь с публикой. Менее тяжелым испытанием был концерт в Гамбурге, куда Джордж прилетел из своего дома в Сан–Фернандо. Он был посвящен юбилейной годовщине «Star–Club», и в нем принимали участие Тони Шеридан, Клифф Беннетт и PJ Proby. Этот эпизод пробудил в Джордже давно забытое отвращение к вспышкам осветительных ламп, скрипу авторучек по бумаге для автографов и воплям (может быть, ироничным, а может быть, и нет). В Лос–Анджелесе к нему пристала мужеподобная женщина, пытавшаяся затащить его в ближайший диско–бар. В Бостоне открывшиеся двери лифта явили его взору ухмылявшегося парня с безумными глазами и челкой а–ля Beatles. «Я играю на гитаре в группе», — пролопотал он. Джордж, подавив приступ раздражения, дружелюбно произнес: «Продолжай дальше, приятель!», в то время как испуганный агент по рекламе из «Warner Brothers» оттаскивал его в сторону. Он наверняка потерял фэна.
Столь же неожиданной, как и эпизод в лифте, была встреча в манчестерском телецентре с бывшим премьер–министром Эдвардом Хитом. Главной акцией британской части рекламной кампании «Thirty Three And A Third» стало участие в «прогрессивной» поп–программе «The Grey Old Whistle Test» на Би–би–си 2 30 ноября.
За десять дней до этого в шоу «Saturday Night Live» канала NBC в Нью–Йорке появилось его предварительно записанное выступление с Полом Саймоном. Ответив на шутливые вопросы аудитории в студии, Джордж исполнил «Dark Horse» при тусклом синем свете. Вышедший из тени Пол Саймон спел с ним «Here Comes The Sun», а затем свою «Homeward Bound», причем его временному партнеру потребовался листок с текстом. Оправдав ожидания публики, они отвели душу, исполнив «Bye Bye Love», «Rock Island Line» и «That's All Right», которые в свое время входили в репертуар и Quarry Men, и Тот And Jerry — группы, в которой играл Саймон до образования дуэта Simon And Garfunkel.
Когда продюсер шоу Лорн Майклс предложил 3000 долларов за то, что Beatles воссоединятся перед его камерами, Джордж парировал его шутку просьбой заплатить ему четверть этого гонорара. По иронии судьбы в следующем месяце всем четверым бывшим Beatles случилось одновременно оказаться в Нью–Йорке. Чиви Чейз, ведущий «Saturday Night Live» и приятель Эрика Айдла пригласил их принять участие в своей программе, и, к его немалому изумлению, они приняли приглашение. К сожалению (а может, к счастью), водитель Леннона привез его в другую студию, испортив тем самым встречу, которая могла бы стать их последней совместной шуткой.
Более серьезными стимулами были призыв ООН от имени вьетнамских «людей в лодках» и предложение одного американца, сулившего 50 миллионов долларов за одно выступление Beatles. Призывы звучали даже на виниле. Так, People — снова американцы — записали песню «Come Back Beatles» («Вернитесь, Beatles»). Сольные произведения каждого из четверых не производили такого магического впечатления. «Да, — признавал Джордж, — Beatles представляли собой нечто большее, чем четыре отдельные личности, в отличие, скажем, от Be Gees. Они выпускают хорошие пластинки, но в них нет того, что было в Beatles».
Лучшей иллюстрацией к этим словам стало участие братьев Джибб в музыкальном фильме 1978 года, в котором звучат все песни альбома «Sgt Pepper's Lonely Hearts Club Band» за исключением «Within Without You». Джордж, услышав его саундтрек, нашел его ужасным и не захотел смотреть фильм. Ни одна композиция Харрисона не была включена и в другой, более ранний фильм на темы Beatles «All This And World War Too», содержавший наряду с песнями Леннона—Маккартни два трека Джеффа Линна, чья группа ELO исполнила на концерте переработанную «Eleanor Rigby». Роль Джорджа в истории Beatles была преуменьшена также в телевизионном фильме «Birth Of The Beatles». Перед началом его съемок прошел нелепый слух, будто роль Харрисона будет играть Пит Бест. На самом деле его роль сыграл профессиональный актер Джон Элтан.
Еще одним знаком пренебрежения к Джорджу стал эпизод, когда костюм, в котором он снимался в «Help», не был куплен за стартовую цену на аукционе в Лос–Анджелесе, где в качестве приглашенного аукциониста выступал Джеки Ломаке. Во время рекламной кампании «Thirty Three And A Third» Джордж отказался прийти на встречу в «Alexandra Palace» в Лондоне, опасаясь, что по крайней мере в Британии «средства массовой информации не интересуются мной, как личностью. Они интересуются только Beatles». Иностранные гости — главным образом японцы и американцы, приезжавшие, чтобы совершить паломничество по местам, связанным с Beatles в Лондоне и Ливерпуле: зебра на Эбби–роуд, дом 25 по Арнолд–гроув и тому подобное — приносили британским туристическим фирмам большие доходы.
Завершив рекламную кампанию «Thirty Three And A Third», Джордж вместе с Оливией Ариас, его бывшим личным секретарем в А&М, и Гэри Райтом отправился в собственное паломничество: четыре дня в Южной Индии на свадьбе Кумара Шанкара, племянника Рави, и на индуистском фестивале, где Оливия боялась потерять своих спутников из–за сегрегации полов. Прибыв в Лос–Анджелес, Джордж и его подружка посетили Прабхупаду, а затем городской центр Кришны. Никогда прежде не высказывавший никаких сомнений по поводу его божественной милости даже в интервью рок–журналам, Джордж в 1976 году также счел своим долгом защитить Махариши: «Теперь я гораздо лучше понимаю, что случилось: всему виной невежество. Махариши — это фантастический человек, я восхищаюсь им, как Прабхупадой, ибо он продолжает делать свое дело несмотря ни на что».
Когда будущий муж обратил на нее внимание на вечеринке в Лос–Анджелесе, Оливия Ариас — пятью годами моложе Джорджа — являлась почитательницей Махараджа Джи, луноликого Совершенного Наставника с реденькими усиками и золотыми часами на руке. Среди тысяч его последователей был один мой знакомый, звукоинженер по специальности. Много раз, просыпаясь в убогом гостиничном номере, я обнаруживал его сидящим со скрещенными ногами под кроватным покрывалом в состоянии медитации. Приверженность индуистской философии стала основой взаимоотношений Оливии и Джорджа. Свободного от иллюзий Джорджа сразу же привлекла эта всегда выдержанная, выросшая в Калифорнии мексиканка, чья улыбка обнажала красивые зубы. Несмотря на ацтекские корни, она была похожа на своего поклонника как чертами лица, так и стройной фигурой.
Джордж и вторая миссис Харрисон поклялись в верности друг другу 2 сентября 1978 года в ходе скромной церемонии во Фрайер Парк. Среди немногочисленных присутствовавших находился их сын, родившийся месяцем ранее в роддоме в Виндзоре. Его имя составили две ноты индийской музыкальной грамоты «дха» и «ни», к тому же фонетически оно было близко к английскому имени Дэнни. С раннего детства его скрывали от посторонних глаз, и, став старше, он мог сколько угодно ходить по Хенли никем не узнанным.
Одетый подобающим образом — в пальто, раскрашенное в цвета британского флага, — его отец осмелился спуститься с холма, чтобы принять участие в уличных празднествах по случаю юбилея королевы в 1977 году. Джорджа иногда можно было увидеть за кружкой эля в пабах южного Оксфордшира или обедающим в его любимом индийском ресторане в Кавершэм Парк Виллидж в окрестностях Рединга. Однажды он неожиданно появился с гитарой в гостинице деревушки Писхил, к вящему удивлению ее хозяев–яппи, — чтобы сыграть джем с командой, собранной Джоном Лордом.
Майским вечером 1979 года он выступал на импровизированной сцене в Хертвуд Эдж во время свадьбы его бывшей жены и Эрика Клэптона, Кроме него, среди собравшихся там звезд, исполнявших попурри из номеров классического рока и песен Beatles, были Пол Маккартни, Ринго Старр, несколько членов Rolling Stones, Джефф Бек, перкуссионист Рэй Купер, сопровождавший одного из первых посланцев западной поп–музыки Элтона Джона в Россию, и воссоединившиеся на один вечер Cream. To, что Джордж вышел на сцену вместе с выдающимся Беком, который в большей степени, нежели Клэптон с его эклектизмом и непредсказуемостью, заслуживал звания божества гитары, говорит о его уверенности в себе. В том году Джордж ради смеха принял участие в европейском туре Клэптона, появившись на двух концертах. Он преодолел свое отвращение к организованному спорту, в частности к крикету, благодаря Эрику и Элтону Джону, также входившему в команду тура. Вместе с бывшим барабанщиком Traffic Джимом Капалди они «таскали меня на матчи в этом славном маленьком английском городке, — вспоминал Джордж, — где мы пили пиво и всячески развлекались. У всех у нас были в жизни сходные моменты и переживания, и поэтому мы могли вместе от души повеселиться. Что еще нужно?»
После общения с профессиональными игроками в крикет у Джорджа пробудился зрительский интерес к этой игре, хотя он никогда не был таким страстным ее поклонником, как Мик Джаггер, Билл Уаймен или Фил Мэй. В 1960–х, являясь членом группы Pretty Thing, Мэй был своего рода парией, но впоследствии обрезал свои девичьи локоны и в 1981 году оказался в числе приглашенных на свадьбу принца Чарльза.
Присвоение Beatles орденов MBE стало поворотным пунктом осознания того факта, что поп–музыка является генератором большого финансового могущества. Поначалу длинноволосые рок–звезды шокировали благонамеренных и степенных представителей высшего света. В скором времени парни вроде Джорджа и Эрика заняли еще более привилегированное положение в обществе, чем суперзвезды концертов в пользу беженцев из Бангладеш. Новые иерархи поп–музыки начали приобщаться к развлечениям, ранее присущим только выходцам из высших сословий. Уроженец Бирмингема Стив Уинвуд, владевший с 1970 года увитым плющом особняком, находившимся неподалеку от родового гнезда Котсволдс, получил однажды приглашение от одного из своих состоятельных соседей принять участие в отвратительной аристократической забаве — охоте на
оленей.
Охота, рыбная ловля, стрелковый спорт — все это не отвечало наклонностям Харрисонов, но Джордж увлекся гонками на мотоциклах по пересеченной местности и являлся спонсором чемпиона в этом виде спорта Стива Пэрриша — хотя в 1979 году он отклонил его просьбу предоставить ему 185 000 фунтов на приобретение «BMW Ml» серии «Procar». Пэрриш и Харрисон познакомились благодаря Барри Шину, изменившему велосипеду в пользу гоночной машины в 1976 году. Джордж, на которого известность других всегда оказывала стимулирующее действие, был представлен Барри во время гонок в 1977 году в Лонг Бич. Позже Джордж с готовностью согласился принять участие в выпуске ITV «This Is Your Life», посвященном Барри, где он вспоминал свою первую гонку Brand's Hatch, когда «Барри уговорил Джона Сертиса разрешить мне попробовать». Облачившийся в позаимствованные у кого–то комбинезон и шлем Харрисон следовал инструкциям Сертиса. «Я был настолько перепуган, что забыл опустить маску. И все же это было восхитительное ощущение, хотя я ехал не так уж и быстро. Перед тем как сесть в машину, я написал расписку, гласившую о том, что, если я разобьюсь насмерть, в этом нет вины Джека».
После этого Джордж принимал участие во многих гонках, включая 24–часовую гонку в Силверстоуне, организованную компанией «Maltin's», прибыль от которой была перечислена в фонд помощи раковым больным, учрежденный в память о шведском гонщике Гуннаре Нилльсоне. С той же благотворительной целью — на которую он также пожертвовал несколько авторских гонораров — Джордж глотал пыль в знаменитом «Lotus 18» Стирлинга Мосса за спиной великого и ужасного Джеки Стюарта. Когда они возвращались после завершения гонки, Стюарт — в своей неизменной плисовой кепке — произнес: «Я не знаю, почему так одеваюсь», на что Харрисон ответил: «Потому что ты язва».
Реакцией Стюарта на столь неожиданную фамильярность был смех, хотя его причина заключалась не только в симпатии к самому знаменитому любителю на треке. В благодарность за обращение с ним, как с персоной VIP, Джордж начал пропагандировать спорт почти так же ревностно, как медитацию. Отныне его присутствие ожидалось на соревнованиях Grand Prix по всему миру, и бывший член Beatles говорил в интервью, что он «стал слишком хорошо известной фигурой на автогонках». Оказавшись со Стюартом в Бразилии, где до сих пор не ступала нога никого из Beatles, он был ослеплен вспышками камер, едва сошел с трапа «Concorde» в Рио. Только вмешательство полиции позволило ему беспрепятственно пройти к ожидавшему его лимузину. На следующий день среди возбужденного гула «Формулы-1» в Сан–Паулу он заявил своим преследователям: «Вам следует фотографировать не меня, а машины, это более
важно».
Когда ему задавали специальные вопросы, он рассуждал с видом знатока об избыточной поворачиваемости и коэффициенте передачи. Предсказав, что Джоди Шектер станет чемпионом мира 1979 года, потому что он был готов к этому, Джордж заметил: «Было бы неплохо, если бы гонки «Grand Prix» были похожи на музыкальный бизнес, где вы можете выпустить хит Номер Один, а затем вас опередит ваш приятель — но, к сожалению, это не так. Наступает момент, когда вы «готовы» быть чемпионом мира, и если это не происходит, все катится под откос».
Словно собака перед купанием, Джордж настраивался на пресс–конференции и другие мероприятия, связанные со средствами массовой информации, от которых он вполне мог бы уклониться во время частного визита. Однако это было бы неразумно накануне выхода нового альбома. Да, ему нравилась бразильская музыка — «эта буйная музыка… румба, самба и тому подобное» — и высказывал намерение приехать сюда с туром. Слова стоят недорого.
«Мы слышали, ваша последняя запись посвящена гонкам», — сказал один корреспондент. «Только одна из десяти, — поправил его Джордж. — Она называется «Faster», и, мне кажется, у нее хороший текст, потому что он абстрактен. Он может быть о чем угодно, и не обязательно о гоночных машинах и двигателях». Ее название было позаимствовано из автобиографии Джеки Стюарта 1973 года, а источником ее вдохновения стало возвращение в спорт пострадавшего в аварии Ники Лауда, хотя «его жена скрывала свой страх». Подобно более научному опусу «409» Beach Boys 1963 года или «Dead Man's Curve» группы Jan And Dean, в «Faster» ревут двигатели — с «Grand Prix» 1978 года, — но Джордж был прав: текст можно легко отнести к «Grand National Tour de France», a строчка «he's the master of going faster» («он мастер ездить быстро») была взята из фильма «Rocky». Акустическая гитара Джорджа с наложенным басом заставала слушателей врасплох непредсказуемой фразировкой.
Первым из его товарищей по гонкам удостоился упоминания Эльф Тиррелл с его шестиколесным болидом в «It's What You Value», но замечательная «Blow Away» — первый сингл с альбома «George Harrison» 1979 года — если и не имела никакого отношения к спорту, все же была «песней, которая могла бы понравиться Ники, Джоди, Эмерсону (Фитипальди) и остальным». Едва коснувшись нижнего края британского Тор 50, «Blow Away» продемонстрировала класс, став американским Номером 16 в марте 1979 года. Если использовать язык газетных штампов 1960–х, ее можно было бы назвать «блюз–чейзер», но эта возвышенная песня содержала гитарный рифф в стиле Beatles, рождавший те же ассоциации, что впоследствии будет вызывать хит ирландской певицы Эньи «Orinico Flow» 1988 года, имеющий некую подсознательную связь с «Blow Away».
Изысканные кельтские напевы Эньи родились в «девственной местности» Донегала, и песни альбома «George Harrison» в той же мере отражали особенности среды, окружавшей их автора. Хотя альбом записывался главным образом во Фрайер Парк, добрая его половина была сочинена в новом доме Джорджа на тихоокеанском острове Мауи. Ландшафт тропического острова, названного в честь полубога, чей рыболовный крючок поднял со дна океана Гавайский архипелаг, переходит из напоминающей лунные пейзажи пустоши на западе в окаймляющие восточный берег скалы из застывшей лавы, образовавшиеся благодаря деятельности ныне потухшего вулкана Халеакала. Большая часть Мауи — сравнимого по размерам с островом Мэн — представляет собой непроходимые джунгли, особенно в глубине весьма вместительного кратера вулкана.
Отныне Джордж имел возможность менять летнюю сырость долины Темзы на чистый воздух покрытой пышной растительностью равнины Куппакулуа, соединяющейся гравийной дорогой длиной в две мили с вьющимся вдоль берега окаймленным папоротниками шоссе, лежа на котором грелись на солнце мангусты, совсем как ежи на трассе А4155, пересекающей Хенли. В этом укромном уголке искали уединения и другие звезды, такие, как Долли Партон, Крис Кристофферсон и комик Робин Уильяме, с которым Джордж однажды бродил по склонам Халеакала. После всех перипетий, связанных с шоу–бизнесом, было особенно приятно общаться с шестьюдесятью или около того островитянами, жившими поблизости от городка Хана, где «Hasegawa's General Store» обеспечивал все потребности в продуктах питания и предметах домашнего обихода. В Хане имелись гараж, отель и оранжерея, где Джордж покупал образцы местной флоры.
«If You Believe» и «Love Comes To Everyone» с альбома «George Harrison» были завершены на Мауи, как и милая, но легковесная «Dark Sweet Lady», посвященная Оливии, где впервые в творчестве Харрисона прозвучала арфа. «Soft Touch» несла на себе отчетливую печать рождения на Мауи, ибо гавайская гитара превосходно передавала ощущение, возникающее при виде изрезанной береговой линии, в то время как длинное вступление к «Your Love Is Forever» было проникнуто более утонченным полинезийским ароматом. В «Soft–Hearted Hana» само название говорит о ее происхождении, а шум на заднем плане записывался в ресторане «Longhi's» в Лахаини, расположенном всего в двух милях от Ханы.
Данное название являло собой искаженный вариант названия песни «Hard–Hearted Hannah» группы Temperance Seven, но название «Here Comes The Moon» Джордж взял из собственного арсенала, и эта вещь обязана своим появлением последствиям употребления галлюциногенов — первый случай за последние десять лет. Закат солнца в Тихом океане создает чарующее впечатление, «даже без грибов», но ослепленный яркими сюрреалистическими картинами и даже акробатическими трюками дельфинов «я вдруг увидел огромную восходящую полную луну. Рассмеявшись, я подумал, что пришло время кому–то — а может быть, именно мне — отдать луне должное».
Звон ситара, восклицания «oh yeah» и смутный вокал а–ля Дилан в «Неге Comes The Moon» отсылали слушателей назад, в 1960–е. Если «Not Guilty» являлась реальным артефактом той эры, то последовательности аккордов в «Deep Blue» и «Run Of The Mill», к которым восходят соответственно «Soft Touch» и «Soft–Hearted Hana», двумя годами моложе.
Эти ревизии и лейтмотивы, вполне возможно, способствовали сравнительно благоприятным критическим откликам на «George Harrison». По сравнению с «Thirty Three And A Third» на этом альбоме инструментал отличался большей дисциплинированностью, а Джордж лучше владел голосом. Задача добиться подобного качества была возложена на сопродюсера Расса Тителмана, который оказал большую помощь. «В то время у меня было ощущение, — говорил Харрисон, — что я не знаю, какова ситуация в музыкальном мире, а Расс, постоянно живший в этом мире, мог указать мне направление. У работавшего тогда на «Warner Brothers» Тителмана в послужном списке значится сотрудничество с Раем Кудером, Кристин Макви, Чака Ханом, а также апофеоз его профессиональной карьеры — получивший премию альбом Стива Уинвуда «Back In The High Life» 1985 года. Уинвуд также принимал участие в записи «George Harrison» вместе с Рэем Купером, Клэптоном, Райтом и молодоженом Кумаром Шанкаром. В записи почти всех десяти песен альбома участвовал также Вилли Уикс со своим традиционным партнером Энди Ньюмарком. Бесстрастная и высокооплачиваемая четкость исполнения этих двоих, как заметил Уинвуд, не всегда согласовывалась с художественным замыслом их босса.
Но их вклад не испортил результата. С вовлечением наиболее приемлемых исполнителей панка в мэйнстрим музыкальной индустрии произошел сдвиг в сторону мелодичности, в которой «George Harrison» не испытывал недостатка. Если в Европе и Австралии он лишь повторил достижения «Thirty Three And A Third», то в Штатах превзошел «Joe's Garage» Фрэнка Заппы и последние работы Херба Алперта и Смоуки Робинсона. В чарте альбомов присутствовал и новичок — Том Пегги, чей гитарный стиль свидетельствовал о том, что он много слушал Byrds.
«George Harrison» не требовал особой раскрутки в средствах массовой информации, и поэтому его выпуск не доставил больших хлопот. По примеру некоторых своих коллег, нашедших себе применение на вспомогательных участках индустрии развлечений — как, например, бывший член Animals Час Чэндлер, ставший менеджером, или Дэйв Кларк, работавший с архивом «Ready, Steady, Go!», — Джордж тоже начал подыскивать себе занятие за пределами музыкального бизнеса, которое могло бы доставлять удовольствие и одновременно приносить доходы. Когда в 1966 году в «Melody Maker» был проведен опрос на звание лучшего актера в «Help!», Джордж получил всего один голос против 60 у Ринго, и среди членов Beatles он всегда рассматривался как наименее вероятный кандидат на участие в кинопроизводстве в каком бы то ни было качестве. Если не считать мимолетное появление в специфическом фильме «Raga», первой его акцией в сфере кинематографии стало финансирование съемок фильма «Little Malcolm And His Struggle Against The Eunuchs» в начале 1970–х. Перед этим он вместе с Мэлом Эвансом посмотрел сценическую версию с Джоном Хертом. Фильм (тоже с Хертом) получил несколько призов, но перед широкой публикой демонстрировался совсем немного.
Заполучив богатого спонсора, сценарист фильма Дэвид Холивэлл оказался более счастливым, чем Эрик Айдл, у которого в шкафу пылилась целая груда оригинальных киносценариев. После завершения трансляции сериала «Monty Python's Flying Circus» в 1974 году одним из наиболее успешных предприятий Айдла стало участие в «Rutland Weekend Television» на Би–би–си 2 с Нейлом Иннесом. В декабре 1975 года в эту программу был приглашен Джордж, чтобы аккомпанировать Айдлу в «The Pirate Song». Содержавший выдержки из «My Sweet Lord», трек был зарегистрирован как произведение Айдла—Харрисона.
Своим слишком серьезным пением в «Mrs Black» и «Captain Fantastic», а также рублеными аккордами электрогитары на альбоме «Do Not Adjust Your Set» Эрик Айдл уже сигнализировал о том, что он — разочарованная поп–звезда. Эта тенденция впервые проявилась во время выхода на телеэкраны, в качестве продолжения «Rutland Weekend Television» — сериала с участием музыкантов, пародировавших Beatles и называвшихся Rutles, режиссером которого был Гэри Уэйсс. После премьеры в марте 1978 года «All You Need Is Cash» Артур Скаус послал Rutles на целый сезон в гамбургский «Rat Keller», где они добились успеха, а затем вышли следующие серии — «Sergeant Rutler's Darts Club Band» и «Let It Rut». Айдл играл персонажа «Пол», а роль «Стига О'Хара» (то есть Джорджа) досталась Рику Фатаару, игравшему в Beach Boys. В съемках — преимущественно в эпизодах — приняли участие Джордж, Мик Джаггер, Рон Вуд и Пол Саймон.
Так началось превращение Джорджа из производителя хороших и плохих альбомов в паладина британской киноиндустрии. С Джоном Клизом и командой «Monty Python's Flying Circus» он сделает художественный фильм «Monty Python And The Holy Grail». Первоначально он получил название «Jesus Christ: Lust Of Glory, Life Of Brian» — Грэхэм Чепмэн играл в нем заглавную роль тринадцатого апостола, — но потом возобладало мнение, что это еще большее святотатство по отношению к Священному Писанию, чем Rutles по отношению к Волшебной Четверке. Бог, возможно, и смог бы снести шутку, но нервные инвесторы фильма предпочли умыть руки. Побуждаемая угрызениями еврейской совести Лорда Делфронта, а также убытками, понесенными в связи с подписанием контракта с Sex Pistols и скорым его расторжением, EMI отказала фильму в финансовой поддержке — под предлогом его кощунственности. Джордж высказался по этому поводу следующим образом: «Это просто невежественные люди, которые не удосужились разобраться, что к чему, и считают фильм клеветой на Христа. На самом деле он возвышает Его и отвергает всю эту идиотскую мишуру, окружающую религию».
Они не отказались от «Life Of Brian» и принялись изыскивать другие возможности получения требуемого бюджета. Занимались этим собутыльник Чепмэна Кейт Мун и эпизодический музыкальный партнер Айдла Джордж Харрисон. После неожиданной смерти Муна Джордж остался в одиночестве. Скептически настроенный Айдл «не верил, что подобный фильм можно снять за четыре миллиона». Харрисон при посредничестве Дениса О'Брайена «заложил свой дом и офис в Лондоне, чтобы получить банковскую ссуду. И это решение, — по его словам, — далось нелегко».
Покупатель самого дорогого в истории билета в кино, Джордж помимо должности исполнительного продюсера вполне заслужил того, чтобы его вставили в фильм. Таким образом, на съемочной площадке в Тунисе его уговорили нарядиться в арабские одежды и принять участие в сцене среди неизлечимо больных мужчин и порочных женщин, умолявших лже–мессию Брайана дать им свое целительное благословение. Как отмечал Майкл Пэлин, «оказаться среди толпы, поклоняющейся кому–то другому, — это было для Джорджа слишком».
Заложивший собственное имущество в качестве обеспечения, «Еврей на кухне» испытал огромное облегчение, когда «Life Of Brian» только в Северной Америке принес свыше 15 миллионов долларов. Успокоившийся Джордж пересмотрел высказанное в 1974 году мнение, будто «киноиндустрия это примерно то же самое, что индустрия звукозаписи десять лет назад — очень трудно заглянуть внутрь. Для этого нужно получить коленом под зад». Эпопея с «Life Of Brian» доказала, что цель может достигаться не только традиционными путями, как это было в «Apple». В 1980 году О'Брайен и Харрисон создали компанию «HandMade Films», названную так «шутки ради» в память об экскурсии Джорджа на «British Handmade Paper Mill» в Вуки Хоул в Сомерсете.
Денис выглядел как настоящий киномагнат. Больше того, если не принимать во внимание статую Будды и золотые диски, которыми были увешаны стены коридора, офис «HandMade Films» на Кадоган–сквер недалеко от Кингс–роуд ничем не отличался от штаб–квартиры кинокомпании: секретарша, стучащая по клавишам пишущей машинки, глянцевые журналы под кофейным столиком в приемной, трудоголик О'Брайен, в задумчивости стоящий у окна, поблескивая на солнце линзами очков над Найтсбриджем, и его младший партнер Харрисон, развалившийся в кожаном кресле.
Будучи диссидентами, они проводили рискованную политику, берясь за то, что крупные кинокомпании, вероятнее всего, отвергли бы или, по крайней мере, подвергли тщательному редактированию, как, к примеру, намеревалась поступить «Grade Organization» с гангстерским фильмом «The Long Good Friday». Несмотря на недовольство исполнителя главной мужской роли Боба Хоскинса, Эрик Айдл убедил Харрисона и О'Брайена взяться за этот перспективный проект. Хотя «The Long Friday» не принес моментальной финансовой отдачи, подобно «Life Of Brian», он был хорошо принят и способствовал восхождению Хоскинса на кинематографический Олимп.