Такие карьерные возможности не предоставлялись кому попало. В отношении режиссеров руководители «HandMade Films» придерживались принципа «не важно, что ты из себя представляешь, важно, кого ты знаешь». Другими словами, внутрь святилища допускались только те, кто был знаком с их друзьями или с друзьями их друзей. После преодоления данного барьера заключить контракт зачастую было легче, чем это можно было представить. Джордж говорил: «У меня странное ощущение от того, что я нахожусь по другую сторону от артистов. Я надеюсь, что понимаю их проблемы, и также надеюсь, что они это видят». Эта похвальная благонамеренность подверглась серьезной проверке во время съемок фильма «Shanghai Surprise» в 1986 году.
На основе двухстраничного либретто американский аниматор «Monty Python» Терри Джилльям написал сценарий семейной фантазии «Time Bandits», в то время как «HandMade Films» снимала свой первый американский фильм — «Five Corners» Тони Билла — только потому, что Харрисон «любил ресторан Тони в Лос–Анджелесе. Мы там славно закусывали, когда он подошел к нашему столику и сказал, что хотел бы сделать для нас фильм».
Скорее экономические, нежели художественные соображения побудили Джорджа оказать поддержку «Black And Blue», фильму 1980 года, в котором снимались Black Sabbath и другие исполнители хэви–метал. Джордж соблюдал строгий режим экономии, предпочитая редактировать одобренный сценарий, нежели потом резать пленку, но при этом с гордостью говорил: «Иногда я не имею к фильму никакого отношения вплоть до появления отснятого материала». Если в то время средний фильм в Голливуде стоил 20 миллионов долларов, то «HandMade Films» удалось снять «Time Bandits» за пять. То, что в «Bullshot» Пэлина излагалась история, слишком британская для колонистов, компенсировалось его еще более низкой стоимостью — менее двух миллионов.
|
|
Не обходилось и без трудностей, и примером тому может служить уход после ссоры с О'Брайеном команды «Monty Python», снявшей где–то еще «The Meaning Of Life» — не самую лучшую свою работу. Сложнее всего из них отношения у руководителей «HandMade Films» складывались с Джилльямом, который для Джорджа был «эксцентриком на грани гениальности», сравнимым со Спектором. Когда пришедший в ужас О'Брайен предложил убрать из «Time Bandits» сцену поедания заключенными–карликами крыс, Джилльям пригрозил, что сожжет негативы всего отснятого материала. Пришлось смириться, и, как выяснилось, не напрасно, ибо «Time Bandits» принес свыше 80 миллионов долларов.
Убытки «HandMade Films», связанные с фильмом «Water» 1984 года, относились за счет неэффективности дистрибьютерской службы компании и слабонервности американцев. Джордж точно указал причину провала: «Все, кто не видел «Withnail And I», пытались выяснить, где он идет. А он уже был снят с проката. В этом и заключается проблема. Если не посмотрел фильм в первую неделю, уже вряд ли его увидишь». Львиная доля административных функций была передана более крупным организациям, таким, как EMI, a «HandMade Films» сохранила за собой творческую инициативу и съемочный процесс.
Джордж позволил рекламному отделу «Hand–Made Films» использовать его имя в интересах компании, и в таблоиды просочились слухи, будто «три старых друга могут сыграть в «Life Of Brian»». Он также старался пробудить интерес к продукции «HandMade Films», появившись на таком важном форуме, как «Film '83» на Би–би–си 2, и вместе с Бобом Хоскинсом в предварительно записанном сегменте в «Good Morning America».
|
|
Хотя новизна положения видного деятеля кинобизнеса имела свои привлекательные стороны, Джордж прекрасно осознавал свои возможности, и его претензии не распространялись далеко за пределы роли заимодавца и консультанта, поскольку «были фильмы, которые я отказался бы делать, оказывавшиеся по–настоящему хорошими», такие, как «Mona Lisa», повествовавший об отношениях бывшего заключенного и проститутки–лесбиянки. Он отверг этот фильм, потому что был занят своей музыкой. «Я не могу тратить много времени на кино, даже на прочтение сценариев. Мое дело — продумать, какой проект выбрать, и свести вместе людей, но я плохо выговариваю фразу: «Дайте мне пять миллионов долларов». Увольнять людей, кричать на них — это не мое. Прежде всего я тонко чувствующий артист». Время от времени он появлялся на съемках: «Я тот самый парень, который просто стоит и смотрит, как другие делают кино». Как и в случае с Альфредом Хичкоком, внимательный зритель мог узнать Джорджа в эпизодах — например, в роли мексиканского привратника в «Checking Out» 1988 года и в образе певца в ночном клубе в «Shanghai Surprise». В большей степени отвечала его природным наклонностям работа над саундтреками, подобными «Only A Dream Away» для «Time Bandits». В «Water» он, Ринго за ударной установкой и Эрик Клэптон изображали Singing Rebels Band, и они с Эриком пели в один микрофон в концертных сценах. Благодаря Джорджу Ларри Смит — ныне житель Хэмблдона и член так называемой «музыкальной мафии Хенли» — получил одновременно драматическую роль и роль певца в «Bullshot».
|
|
С ростом репутации «HandMade Films» в сфере киноиндустрии в офисе и на съемочных площадках компании все чаще появлялись знаменитые актеры. Наряду с Бобом Хоскинсом и Майклом Палином там можно было встретить Дэвида Уорнера, Мэгги Смит и Майкла Кэйна. С «HandMade Films» также сотрудничали Хелен Миррен, Пол Маккэн, Фрэнсис Томелти (первая жена Стинга), покойный Тревор Ховард и Деннис Квилли, явно не годившийся на роль открытого гомосексуалиста, лидера концертной труппы ENSA в «Privates On Parade».
Привлечение к работе таких столпов комедийного жанра, как актер Леонард Росситер и тандем писателей–юмористов Дика Клемента и Яна Ла Френе, создало «HandMade Films» имидж спасителя британской комедии в самый трудный период ее истории. В конце 1970–х в пустыне безвкусных и банальных комедий положений редко встречались оазисы искрометного юмора и веселья вроде «Fawlty Towers». Шутки «HandMade Films» в исполнении «Monty Python» пришлись по вкусу публике. Тогдашней моде вполне соответствовали «The Missionary» — выпад в адрес эдвардианского «мускулистого христианства», и «Privates On Parade» с Клизом, напоминавшим персонаж Квилли в «Fawlty Towers». Более черным юмором отличался «How To Get Ahead Of Advertising», содержавший, как обещал режиссер Брюс Робинсон, «кое–что, способное оскорбить всех».
Фильмы «HandMade Films», принадлежавшие к другим жанрам, едва ли можно было назвать смешными, и среди них — мрачный «The Lonely Passion Of Judith Hearne». Еще более тяжелым был «Scrubbers», снимавшийся в женской тюрьме под руководством Мая Зеттерлинга.
Словно в качестве запоздалой компенсации за слабый результат опроса в «Melody Maker» по поводу «Help!», «Time Bandits», занявший третье место в разделе фильмов в опросе за 1979 год в том же журнале, стал единственным участником, связанным с именем Beatles. Пол также осуществлял активную деятельность, с удовольствием купаясь в лучах славы — как вместе с Wings, так и без них — благодаря синглам, становившимся хитами, особенно в старой доброй Англии. Пол, по крайней мере, не был снобом. Реклама «Mull Of Kintyre» и появление в комическом скетче в «Mike Yarwood Christmas Show» на Би–би–си — все это было частью повседневной работы. Хотя и немного подавленный после задержания за хранение наркотиков в Японии во время мирового тура Wings в январе 1980 года, Пол ответил синглом «Coming Up», который в апреле штурмовал вершины международных чартов благодаря рекламному клипу, представлявшему его в различных обличьях.
Ринго, тоже не сидевший без дела, едва избежал смерти из–за проблем с кишечником в 1979 году. Те, кто прочитал об этом инциденте, жалели его, но больше не покупали пластинки мистера Старки. В скором времени наступит день, когда ни один британский или американский лейбл не будет готов выпустить его последний альбом. Киноактерская карьера Ринго к тому времени тоже практически завершилась. В 1980 году на съемках «Caveman» — его последнего крупного фильма — он познакомился со своей второй женой Барбарой Бах.
Вплоть до последних недель его жизни никакая публичная акция не могла выманить Джона из дома, где он жил при Йоко в качестве домохозяина. Родившие сына — как и Харрисоны — Ленноны обосновались в Нью–Йорке, в престижном квартале Дакота, где систематически скупали квартиры по мере выселения других жильцов. По поводу города Джона Джордж однажды заметил: «Там были написаны некоторые из моих лучших песен. Величие Нью–Йорка заключается в том, что он обеспечивает 360–градусный обзор». События, однако, показали, что «мой образ жизни более правилен, чем образ жизни Джона, так как я могу наслаждаться тишиной и покоем, недоступными в центре Нью–Йорка, который представляет собой, если говорить откровенно, сумасшедший дом». Возможно, Леннон нашел свою духовную обитель, но он не сочинил здесь ни одной мелодии, ни одного текста после весьма симптоматичной песни «Cookin'» («Стряпня»), своего вклада в альбом Ринго «Rotogravure» 1976 года. Год спустя он сказал на пресс–конференции, участвовать в которой согласился с большой неохотой: «Когда Шон подрастет, мы подумаем о том, чтобы создать что–нибудь иное, нежели ребенок».
Несмотря на то что у каждого из них была своя жизнь, бывшие члены Beatles даже через десять лет после распада группы продолжали контактировать друг с другом. Поскольку работы с финансами «Apple» у юристов и бухгалтеров было столько, что ее хватило бы и на следующее столетие, Джордж, Пол, Ринго и носившая брюки Йоко должны были время от времени встречаться, чтобы отслеживать прогресс в разрешении этой чрезвычайно запутанной проблемы. Иногда открывались старые раны, но в конце 1970–х между ними существовало состояние перемирия.
Поводом к его заключению стал арест Пола в Токио. Неделя, проведенная им в японской тюрьме, побудила Джорджа послать ему телеграмму с выражением сочувствия, хотя в тот самый вечер — находясь в Нью–Йорке — он не нашел причины для посещения концерта Wings в «Madison Square Gardens». Известие об инциденте с Полом натолкнуло Ринго на мысль, что он не знает его телефонного номера. Между Старром и Харрисоном все недоразумения давно были улажены, о чем свидетельствовало участие Джорджа в предназначенном для телевидения театрализованном концерте «Ringo». Что же касается Джона, Джордж лишь изредка обменивался с ним поздравительными открытками. Помимо этого, известия о Ховарде Хьюзе поп–музыки доходили до Харрисона только через слухи и газетные публикации. Как и любого другого фэна, Джорджа «очень интересовало: сочиняет ли еще Джон песни и записывает ли их на магнитофон, или же он окончательно забросил музыку и больше не играет на гитаре?»
Один журналист случайно столкнулся с Ленноном в ночном клубе на одном из Бермудских островов, и в прессе появилось сообщение, что, возможно, ему не так уж чуждо творчество, как это могло показаться. Предположение подтвердилось месяц спустя, в августе 1980 года, когда Джон и Йоко зарезервировали студию «Big Apple», чтобы записать материал, которого должно было с избытком хватить на два альбома, и выпуск первого из них намечался на осень. Джон даже подарил четыре песни Ринго во время их последней встречи.
Выход новых пластинок Джорджа больше не рассматривался как важное событие. Вероятно, ему тоже нужно было на несколько лет отойти от музыки, ибо — как это уже было хорошо известно Ринго — звукозаписывающие компании подвергали альбомы старых завсегдатаев поп–сцены строгому контролю качества. В 1977 году «Warner Brothers» заключила контракт с Sex Pistols и распрощалась с Ван Моррисоном, который пользовался большой популярностью, но отличался раздражительностью, а музыка его зачастую была скучной. Не столь радикальной, но все же довольно нервной была реакция руководства компании в октябре 1980 года на «Somewhere In England», третий альбом Джорджа, записанный им для «Warner Brothers». «Если Джордж хочет продать миллион копий, — вздыхал президент компании Мо Остин, — с этим альбомом у него ничего не выйдет».
Во–первых, Мо не понравилась передняя обложка: изображенный в профиль автор устремил взгляд на запад, а на его затылок наложен спутник, запущенный с территории Англии. Что касается музыки, львиная доля ее звучала достаточно «современно», но некоторые номера никуда не годились, как, например, заглавный, в котором речь шла об «утоплении в слезах мира». Весьма оптимистичная мысль для радиослушателей. Не менее мрачные ассоциации вызывала и «Sat Singing». Депрессия, какой бы мелодичной она ни была, утратила привлекательность, которой обладала в эпоху «слезливого рока». Также выпадали из общей канвы «Somewhere In England» «Flying Over» и появившаяся спустя несколько лет на второй стороне сингла «Lay His Head». Как и «Writing On The Wall», проскользнувшая сквозь сеть, эти две вещи, завершавшие вторую сторону, были довольно приятны, но не более того. Остин хотел, чтобы вместо них звучало что–нибудь в быстром темпе, дабы было сбалансировано общее настроение альбома. До тех пор выпуск «Somewhere In England» откладывался на неопределенный срок. Тем временем на подходе был альбом Леннона «Double Fantasy». Даже в 1980 году выход пластинок двух бывших Beatles в течение одной недели мог все еще негативным образом сказаться на объемах продаж обоих.
Более чем что–либо Остин хотел иметь не просто рекламный сингл, который мог войти, а мог и не войти в чарты, а стопроцентный всемирный хит вроде «My Sweet Lord». Однако сейчас — даже в Штатах — Джордж не смог бы с помощью одного такого хита повернуть вспять свое скольжение по спирали вниз. Поскольку так много вещей с его последнего альбома являлись неактуальными, вероятность этого была ничтожной. Как и в случае с Ринго, руководители «Warner Brothers» в полной мере использовали принадлежность Джорджа к Beatles, но теперь, если бы «Somewhere In England» был выпущен перед Рождеством, они могли бы рассчитывать только на чудо.
Спрятав уязвленное самолюбие, Джордж вернулся за письменный стол, чтобы сочинить четыре новых трека взамен отвергнутых звукозаписывающей компанией, и в результате у него получились два потенциальных хита. Хотя текст «Teardrops» был столь же сентиментален, что и слова «Tears Of The World», он не содержал социо–политических посланий, коммерчески неприемлемых с точки зрения Мо Остина. Под яркую, захватывающую мелодию Джордж пел о потребности одинокого человека в любви. Однако, хотя «Teardrops» являла собой и более сильную вещь, ей не удалось вытеснить из первого варианта альбома «All Those Years Ago», выпущенную на сингле.
Злободневность текста «All Those Years Ago» — ставшей американским Номером Два и вошедшей в большинство других «Тор Теп» — придала этой весьма поверхностной песенке незаслуженную пикантность. Дело в том, что она была посвящена Джону Леннону, застреленному неподалеку от его дома Марком Дэвидом Чепмэном, названным в песне «лучшим другом дьявола». «Вы Джон Леннон?» — спросил его один из полицейских в машине, мчавшейся в больницу. «Да», — с трудом выдохнул Джон. Затем он умер.
Все помнят тот момент. На следующее утро моя жена, слушавшая семичасовые новости, крикнула мне на второй этаж, что убили Леннона. В нескольких милях от нашего дома, в Хенли, Джорджу уже было все известно. Ночью Оливию разбудил телефонный звонок, и жившая в Штатах родственница сообщила ей печальное известие. Не дожидаясь утра, она разбудила Джорджа и сказала ему, что Джона застрелили. «Серьезная рана? — сонно осведомился он. — Куда ему попали?» После чего повернулся на другой бок и «снова заснул. Возможно, это была попытка бегства от реальности».
На следующий день, отменив сеанс записи, Джордж остался дома с Дхани и Оливией. К вечеру он наконец собрался с духом и начал отвечать на звонки журналистов заготовленной фразой: «После всего, что мы вместе прошли, я испытывал и продолжаю испытывать к Джону любовь и большое уважение».
То, что Пол нанял в тот день телохранителей, никак не вязалось с его казавшимся теперь легкомысленным ответом на вопрос Кэти Макгоуэн, ведущей программы «Ready, Steady, Go!», в 1964 году по поводу охраны — «От чего нас защищать? Может быть, мы и популярны, но мы же не китайские куклы».
Во время кампании по продвижению «Double Fantasy» Джон не раз позволял себе довольно пренебрежительные замечания в адрес Пола и Джорджа. Его последние опубликованные размышления о Beatles были подслащены ностальгией, однако, очевидно, его не очень огорчило бы, если бы ему сказали, что он никогда больше не увидит никого из них. С пафосом праведника он читал Джорджу назидания в связи с его тяжбой с «Bright Tunes», забывая о том, что сам позаимствовал мелодию «Mama Said» группы Shirelles для «Nobody Told Me», одной из своих последних записей.
На его выпады — это понимали и оба их объекта, и сам Джон — можно было не обращать внимания. «Я не хочу начинать все снова, потому что сегодня испытываю другие чувства, чем прежде. Завтра я буду чувствовать совершенно иначе». Джорджа потрясло не столько то, что Джон ушел из жизни, сколько то, при каких обстоятельствах это случилось. Когда первый шок прошел, он задумался, почему этот маньяк Марк совершил подобное. Полиция располагала фотографиями Чепмэна, преследовавшего также и Боба Дилана. «Убийство Джона здорово напугало нас — меня, Пола и Ринго, — признавался Джордж. — Когда ко мне бросается фэн, это вызывает у меня страх». Уже в 1990 году он появлялся на публике в сопровождении телохранителя, но все его тревоги по поводу своей безопасности в 1980 году были необоснованны. Подобно Маккартни, Стиву Уинвуду и Джеффу Линну, он, судя по всему, не принадлежал тогда, как Леннон и Дилан, к лиге уязвимых гениев, а считался всего лишь талантом.
На «улучшенном» «Somewhere In England» технические новшества позволили добиться большей четкости и ясности, особенно в вокале, спетом вплотную к микрофону, в котором нытье а–ля Дилан как никогда сочеталось с ливерпульским акцентом. Плавное течение иногда нарушалось такими деталями, как чуть более тяжелые барабаны в «That Which I Have Lost», перкуссионные украшения сопродюсера Рэя Купера, эффект «вау–вау» и другие гитарные ухищрения. Имели место редкие случаи вялой импровизации, как, например, в длинной затухающей концовке в сохранившейся «Tears Of The World». Если в первом ее варианте Тому Скотту было предоставлено широкое поле деятельности, то в окончательной версии его соло звучит только на протяжении одного куплета.
В соответствии с его названием в работе над альбомом принимал участие самый большой процент английских музыкантов со времен «All Things Must Pass»: барабанщик Дэйв Мэттэкс из Albion Dance Band, выдающийся сессионный бас–гитарист Херби Флауэрс, а также вызванный из своего паба в Годалминге лендлорд Гэри Брукер, чей урчащий орган звучал в «Life Itself», медленном вальсе, где превозносился религиозный либерализм Джорджа.
Довольно сектантски звучала «That Which I Have Lost», которая, несмотря на свою напористость в стиле кантри–энд–вестерн, была «взята прямо из «Бхагават Гиты». «В ней я говорю о борьбе с силами тьмы, ограниченности, лжи и смерти». Мирской жестокостью проникнута «Blood From A Clone». О том, что это одна из замен, свидетельствовали слова «бьюсь головой о кирпичную стену», «мелкие придирки» (очевидно, со стороны Остина) и «ничего похожего на Фрэнка Заппа», чей дрейф в сторону туалетного «юмора» ограничивал трансляцию мэйнстрима по радио. Однако, поскольку она имела популярный в то время ритм ска и, в меньшей степени, поскольку он был Джорджем Харрисоном, его простили. В противном случае мрачная «Blood From A Clone» напоминала бы своим настроением «This Song». Кто, кроме самых некритичных фэнов, стал бы платить деньги, чтобы слушать исполнителя, поющего о дрязгах со своей звукозаписывающей компанией?
Более универсальный характер носила взывавшая к обычным человеческим чувствам «Save The World» («Спасите мир»), чье название говорило само за себя. Прослушав песню–протест «Eve Of Destruction», «зеленые» наверняка оценили весьма похвальную озабоченность Джорджа проблемами экологии, если и не его порой довольно неуклюжие выражения. С беспристрастностью человека, долго пребывавшего в изоляции от повседневной жизни, он выступал против загрязнения окружающей среды, тонки ядерных вооружений, уничтожения лесов и других зол, порожденных человеческой алчностью. Для пущей наглядности в песне использовались звуковые эффекты, имитировавшие взрывы бомб, скрежет кассового аппарата, плач ребенка и тому подобные шумы, когда постепенно стихал квази–рэгги песни. По мнению композитора, «Save The World» была «очень серьезной, но в то же время… истеричной песней. Ее текст содержит много забавных фраз о «продавцах собачьего корма» и «изготовлении собственной водородной бомбы на кухне вместе с мамой». Мне кажется, это действительно очень смешно. Включение в альбом «Crying» из «Wonderwall» он объяснял следующим образом: «Я просто хотел, чтобы там присутствовала печальная песня, затрагивающая самые сокровенные струны души».
Более утонченным свидетельством того, что сердце Джорджа находится там, где ему положено, являлись две мелодии из его детства, доставившие удовольствие многим слушателям. Обе песни принадлежали авторству Хоуджи Кармикейла, и Джордж включил их в альбом еще до того, как был вынужден написать «Teardrops» и другие вещи, когда он испытывал проблемы со свежими идеями. Кроме того, Кармикейл часто звучал тогда в эфире; Робин Сарстедт — младший брат Идена Кэйна — вошел в «Тор Теп» с «My Resistance Is Low» в 1976 году, а когда «Somewhere In England» уже развозили по музыкальным магазинам, Джордж Фэйм планировал выпустить целый альбом кавер–версий Кармикейл вместе с джазовой певицей Энни Росс. Что еще более важно, если бы Хертвуд Эдж был свободен, Ansafone Эрика Клэптона записали бы кавер–версию «Gone Fishin'». Вот и Джордж, который «еще в детстве сходил от него с ума», решил доставить себе удовольствие и включил в альбом «Baltimore Oriole» и «Hong Kong Blues», где звучит «старый гонг Будды».
Как бы успешны ни были внесенные им изменения, никто не мог бы утверждать, что высокая позиция Джорджа в чартах достигнута благодаря улучшенным качествам этих вещей, после «George Harrison», который начинали рассматривать как лучший сольный альбом «серьезного битла». Однако еще после Номера Один Бадди Холли «I Guess It Doesn't Matter Any More» 1959 года возникло понимание того, что смерть поп–музыканта способствует продажам его пластинок. Не успев утереть слезы, магнаты музыкального бизнеса должны были удовлетворять спрос на «Double Fantasy», резко возросший из–за произошедшей трагедии. Вспышка битломании принесла Леннону первые места в британских чартах в течение месяца после его кремации. Даже его вдове на волне сочувствия удалось наконец дебютировать в Тор 40 в одиночку. Впервые после «Two Virgins» фотография Леннона появилась на обложке «Rolling Stone».
Затем последовала неизбежная череда дисков–посвящений. На голову выше в коммерческом плане, чем опусы вроде «It Was Nice To Know You» и «Elegy For The Walrus» или кавер–версии песен Лен–нона, такие, как «Jealous Guy» Roxy Music, была «All Those Years Ago» Джорджа, главная приманка для покупателей на «Somewhere In England» и ответ на вопрос, почему в конце 1981 года в списке лучших вокалистов–мужчин журнала «Billboard» Харрисон, занявший десятое место, отстал от Леннона на семь позиций. Отметились в этой кампании и Пол с Ринго, которые вместе с Дэнни Лэйном и Линдой Маккартни прервали работу над новым альбомом Wings в комплексе Джорджа Мартина «Monserrat», чтобы внести свой вклад, как раз в тот момент, когда еще несмикшированная «All Those Years Ago» появилась из недр Фрайер Парк.
Бессмысленно гадать о том, каково было бы мнение Леннона по поводу «All Those Years Ago». Из того же интервью, где он вставлял Джорджу шпильки в связи с иском «Bright Tunes», следовало, что Джон обижен на него за те «вопиющие пропуски», касавшиеся его персоны, в его автобиографии «I Me Mine». Корни этого «маленького экскурса в собственное эго», как назвал его автор, уходят в состоявшуюся в 1977 году беседу с двумя представителями издательского концерна «Genesis». Этот базировавшийся в Суррее относительно молодой концерн специализировался на выпуске роскошных, дорогих изданий — пергамент, цветные чернила, золотое тиснение и сделанные вручную кожаные переплеты. Из–за больших расходов выпускавшиеся им тиражи были небольшими — пара тысяч, как в случае с судовым журналом «Баунти», стоившим 158 фунтов за экземпляр.
После визита на бумажную фабрику в Вуки Хоул Джордж загорелся идеей выпустить в «Genesis» книгу текстов своих песен, «потому что в данном случае форма была чуть ли не важнее содержания». Дереку Тэйлору, работавшему тогда в «HandMade Films» агентом по рекламе, было поручено написать предисловие. Как он впоследствии признался, «мне казалось, что предисловие должно содержать историю его жизни в том виде, в каком он хотел бы ее рассказать, а для этого я недостаточно знал его, хотя на тот момент мы были знакомы 15 лет». Ввиду этого повествование Тэйлора перемежалось собственными воспоминаниями Джорджа.
Оно заняло 62 страницы. За разделом фотографий следовала часть 2, составлявшая две трети автобиографии. В ней написанные рукой Джорджа стихи и аккорды сопровождались его же комментариями. Обложка книги была выполнена в трех цветах, а чистый лист в ее начале содержал автограф Джорджа. Стоила «I Me Mine» 116 фунтов — разве мог утонченный и разборчивый фэн устоять против искушения приобрести ее? Поскольку ее тираж составлял всего 1000 экземпляров, одна лондонская радиостанция устроила благотворительный аукцион, где стартовая цена одного экземпляра более чем вдвое превышала номинал.
Выпущенная семь лет спустя в бумажном переплете для массового рынка, она стоила не столь высоко, но все же больше, чем тоненькая биография Харрисона Росса Микаэлса, изданная в 1977 году. Хотя история рождения песен Джорджа довольно интересна, «I Me Mine» вряд ли можно было бы назвать серьезным исследованием его жизни. В ней слишком мало места для всесторонней оценки мотивов и опыта, но знакомство с ранее неизвестными фактами и забавными историями, рассказанными лаконичным языком их участника, доставляет такое же удовольствие, как непринужденная беседа у камина.
Отшельник
В 1980–х, как и прежде, поп–музыка являлась главным образом средством зарабатывания денег. Тинейджеры — самая важная потребительская группа рынка — больше не давали себя обойти своим родителям из Свингующих Шестидесятых и старшим товарищам с более высокими, чем у них, доходами, уже удовлетворившим аппетит в отношении музыкальных новинок. Синглы, независимо от того, как они были оформлены — двенадцатидюймовый клубный микс на виниле в горошек или что–то иное, — стали для взрослых стимулом для приобретения альбомов, желательно на более дорогих компакт–дисках.
Неисправимые стиляги, рокеры и «дети цветов» время от времени посещали цитадели «качественных» развлечений и уикенды для тех, кому до 40, где вечера «Sounds Of The Sixties» («Звуки 60–х») привлекали толпы зрителей. Searchers, Herman's Hermits (уже без Хермана), Gerry Marsden And The Swinging Blue Jeans (с Колином Мэнли) и им подобные имели возможность выступать на этих площадках на равных правах с теми, кто в то время правил бал в поп–музыке, а не в качестве разогревающих исполнителей.
Ситуация в чартах зачастую создавала впечатление, будто время остановилось. Стало хорошим тоном выпускать синглы с кавер–версиями старых вещей, примером чему может служить «I Saw Her Standing There» Тиффани или «Oh! Pretty Woman» Роя Орбисона в исполнении Van Halen, Номер Двенаддать в Hot 100 1982 года, которая прозвучала в предыдущем году в попурри «Back To The Sixties» («Назад в 60–е») группы Tight Fits в Британии, в еще большей степени подверженной ностальгии по этому десятилетию. Был такой момент, когда каждая четвертая вещь в британском хит–параде являлась либо переизданием, либо кавер–версией старой песни. Опровергая утверждение, содержавшееся в названии сингла Билли Дж. Крамера «You Can't Live On Memories» («Нельзя жить воспоминаниями») 1983 года, кульминацией этой тенденции стал сингл Hollies «He Ain't Heavy (He's My Brother)» двадцатилетней давности, выстреливший Номером Один в 1988 году благодаря пивоваренной компании «Miller Lite», сделавшей на его основе телевизионный рекламный клип.
EMI взялась за издание записей из бэк–каталога Beatles, начав с «Love Me Do» и «Beatles Movie Medley», которые вошли в Top 10. Годом ранее голландские сессионные музыканты Stars On 45 записали попурри из песен Beatles, a Siouxsie And The Banshees выпустили в 1984 году «Dear Prudence», пытаясь тем самым спасти свою карьеру.
Существовали группы, занимавшиеся исключительно тем, что изображали Beatles. Самыми заметными среди них были Abbey Road, Cavern и — наиболее точные имитаторы — Bootleg Beatles, появившиеся на волне нового всплеска битломании в Вест Энде. Если «Пол» больше напоминал ведущего «Old Grey Whistle Test» Марка Эллена, то один человек, посетивший концерт Bootleg Beatles, уверял реального Харрисона — встреченного им на гонках «Formula One», — что актер Андре Барро был самым настоящим «Джорджем», вплоть до ливерпульского акцента.
В районе Ливерпуля, называющемся Кенсингтон, где они записали «In Spite Of All Danger», несколько улиц были переименованы в их честь, и самая короткая из них — Джордж Харрисон Вэй, — заканчивавшаяся тупиком, располагалась рядом с Джон Леннон Драйв. Отошедший в мир иной Лен–нон пользовался наибольшей популярностью среди Beatles, о чем свидетельствовали аукционы — «Sothbey's» и другие, — на которых распродавались принадлежавшие им вещи. Правда, некоторых интересовали предметы, связанные с «Dark Horse», письмо Джорджа Стюарту Сатклиффу, принесшее почти 2000 фунтов, и его первая гитара, стоимость которой к 1983 году возросла более чем на 1000 процентов. Был продан даже семейный туалет Харрисонов, демонтированный во время реконструкции Мэкеттс–лэйн.