«Cloud Nine» и появление с Оливией в «Wogan» (в связи с «Romanian Angel Appeal») стоили ему большого напряжения душевных сил. В «Just For Today», самой медленной и самой грустной песне на «Cloud Nine», сквозит стремление Джорджа бежать от этой суеты. Конечно, он мог бы уехать на Мауи, но на вызывавших чувство клаустрофобии улицах Брикстона конца 1980–х «было ужасно, словно в аду».
То же самое он мог сказать и о редко посещаемом им Ливерпуле. Если когда–то Даниель Дефо восхищался «прямизной его улиц и красотой зданий», то теперь заколоченные досками дома XVIII и начала XIX столетий в центре города должны были уступить место безликим небоскребам, торговым зонам и многоярусным гаражам. Многие старые заведения — включая «Cavern» — были снесены в процессе реконструкции, а на их месте появлялись новые клубы и рестораны. Более прибыльными, чем когда–либо, были осуществляемые «Merseyside Tourist Board» автобусные экскурсии по пригородам, где «четыре парня, которые потрясли мир», провели детство, отрочество и юность. В 1990 году Джордж платил подушный налог с избирателей на 300 фунтов меньше, чем пенсионеры Мэттью и Эдна Кермоды, въехавшие в дом 25 по Аптон Грин в 1983 году. Он мог бы быть жилищем героини «Letter To Brezhnev», жестокого и безысходного в своей реалистичности фильма, который возродил в Джордже «мою первоначальную веру в ливерпульцев. Это замечательный пример того, как человек, не имеющий ни денег, ни каких–либо надежд на лучшее, находит в себе силы идти наперекор судьбе».
Как всегда, ливерпульцы переживали за своих земляков. В тишине «Anfield», спустя неделю после трагедии на «Hillsborough», у многих пожилых людей на глаза наворачивались слезы. Для некоторых «You'll Never Walk Alone» Джерри — гимн хора Копа — была единственной пластинкой поп–музыки, которую они купили за всю свою жизнь. Панихида в «St George Hall» по Джону Леннону в 1980 году и концерт в его память в «Pier Head» десятилетием позже, который проигнорировал Джордж, привлекли меньше публики — вероятно, по той причине, что люди, погибшие в 1995 году на переполненном стадионе, находились ближе к дому, чем один из Beatles, отбывший в Новый Свет. Трое товарищей Леннона тоже давно улетели из родного гнезда. Хотя рекламные плакаты сингла Пола «My Brave Face» разрисовали в тот же день, когда они появились в центре города, Маккартни был известен как единственный среди Beatles «друг» факультета популярной музыки университета и других местных проектов. Он также был единственным, кто потрудился сказать несколько слов для сувенирной программки инаугурационного вечера в мае 1989 года «Merseycats», комитета, основанного Доном Эндрю, целью которого являлась организация выступлений групп мерсибита в поддержку «KIND» («Дети, нуждающиеся в заботе») — группы, обеспечивающей в выходные дни досуг для больных детей.
Вечер проходил в зале «Grafton Rooms», чьи стены немало повидали в прежние времена. Среди участников программы находились Undertakers, Flamingos и Fourmost, каждая из которых была представлена если не всеми, то, по крайней мере, некоторыми членами первоначального состава. В качестве хэдлайнеров выступали Merseybeats, как и Beatles, потерявшие одного музыканта. Место их покойного барабанщика занял Пит Бест. После двадцатипятилетних размышлений он решил, что предложение мистера Эпштейна присоединиться к Merseybeats, которое он сделал ему после его увольнения из Beatles, было, в конце концов, не такой уж плохой идеей.
Восторженная двухтысячная аудитория содержала большой процент былых завсегдатаев «Cavern», предававшихся воспоминаниям о перерывах на ленч, проведенных в подвале. Среди публики были замечены Майк Маккартни и Roadrunners, а также Silhouettes Марка Петерса и члены других бит–групп 1960–х. Некоторые исполнители были не столь буйными, какими могли бы быть — вероятно, в результате того, что долгие годы играли в кабаре, — но благодаря современным системам усилителей никогда еще группы мерсибита не звучали так громко и чисто. Их также было как никогда хорошо видно — благодаря гигантским экранам, располагавшимся по обе стороны сцены. Перед музыкантами стоял макет покрытой граффити стены из «Cavern», а слева от них висела увеличенная фотография Рори Сторма.
Пит Бест курил и жевал резинку, сидя за столом, пока не пришла его очередь. Мне стало интересно, какие мысли посещали этого одинокого человека по мере того, как одна группа сменяла другую, особенно когда к Undertakers, в середине их выступления, присоединился Ли Кертис, в чьей группе All–Stars Пит оказался сразу после ухода из Beatles. В состав All–Stars входила также Берил Марсден, чьи незапланированные три песни лишний раз подтвердили, что женский мерсисайд в чартах 1960–х должна была представлять именно она, а не менее талантливые исполнительницы вроде Силлы. Когда душераздирающий вокал седовласого Джефа Наджента не оставил никаких сомнений в том, что выступление Undertakers является кульминационным пунктом шоу, я подумал: не ошиблись ли они в 1961 году, пригласив в качестве ведущего певца Джеки Ломакса? Завершая концерт, почтенный Фэрон исполнил со своими Flamingos «Do You Love Me», потрясающую песню, которую он упустил по собственной глупости, продиктовав — согласно легенде — ее текст Брайану Пулу за двойную порцию виски.
Когда–то лихо трясший бедрами Фэрон был уже неспособен на подобные упражнения в силу возрастных изменений фигуры. Природа оказалась более благосклонной к Питу Бесту, сорвавшему самые громкие овации за вечер, среди которых даже раздались несколько криков. Для поп–музыки характерны несправедливость и непостоянство. Мерсибит открывал блестящие перспективы перед Бестом, Фэроном, Берил Марсден и Ли Кертисом, но, как однажды с грустью заметил Билл Харри: «В этой сфере бизнеса сливки не обязательно находятся сверху». Потерянный телефонный номер, затянувшийся перерыв на ленч Ларри Парнеса, похмелье у барабанщика, лопнувшая шина — все эти мелочи способны кардинальным образом повлиять на карьеру музыканта, даже обладающего упорством Джорджа Харрисона.
Краткосрочное пребывание в чартах, контракт на выпуск одного альбома и даже вызов на бис могли внушить оптимизм. Однако с каждой очередной неудачей надежда сделаться когда–нибудь вторыми Beatles становилась все более призрачной. Если бы не случился перерыв в подаче энергии, когда там был Брайан Эпштейн. Если бы вокалист не простудился перед выступлением в «New Brighton Tower»…
Составитель антологии
После «Romanian Angel Appeal», «Nobody's Child» и связанным с ними появлением Харрисонов в ток–шоу «Wogan» на Би–би–си 1 жизнь вернулась в спокойное русло, в каком она протекала после выхода «Gone Тгорро». В последующие годы Джордж довольно редко напоминал о своем существовании.
И все же, если бы Харрисон совсем исчез из поля зрения, выпустив «Cloud Nine», его личность продолжала бы занимать умы бесчисленных почитателей, пусть даже некоторые из них и считали, что лучше бы ему было умереть после того, как он — по их мнению — исчерпал свой потенциал. Тем не менее другие полагали, что он просто обязан выйти из тени, обновленный и полный сил, чтобы развеять миф о творческой смерти и окончательном уходе в религию.
Медитация, садоводство, запись музыки, просмотр «Brookside» — чем бы еще Джордж Харрисон ни занимался у себя дома, не нарушая при этом закон, и сколько бы времени он этим занятиям ни посвящал, отныне это касалось всех остальных не более чем времяпрепровождение любого обычного человека. Если все остальные не согласны с этим, то Джордж мог бы позавидовать не столько обычному человеку, сколько святому Франциску с его «секретным одиночеством, где я могу слушать в тишине тайные откровения Господа».
Однако поп–звезда — это не безымянный пассажир поезда, глазеющий в окно в час пик, или средневековый анахорет, а тот, чье лицо взирает с обложек журналов и газетных страниц, приглашая поклоняться ему. Если он предпочитает не появляться на публике лично, то позаботится о том, чтобы витрины музыкальных магазинов были увешаны обложками пластинок, которые он соблаговолит выпустить, — а для фэнов, как старых, так и новых, появившихся после выхода «Got My Mind Set On You», каждая новая запись Джорджа Харрисона остается важным событием.
Поскольку их содержание становилось все более и более автобиографичным, ученые мужи и фэны старались понять его, даже когда он не хотел ни с кем делиться сокровенным, как это было в «Gone Troppo». Хотя Харрисон охотно давал интервью, делая все возможное для продвижения «Cloud Nine», в этом не было необходимости. Он мог бы оставаться в уединении и продавать при этом достаточное количество пластинок. В деньгах он не нуждался, так для чего ему было нужно становиться мишенью для снайперов из средств массовой информации? Может быть, он считал себя обязанным оправдывать свое творческое поведение и разъяснять наиболее туманные пассажи в текстах песен?
Зачем тратить подобные усилия, если тебе нужно всего лишь предоставить возможность таким, как я, делать это за тебя? Однако сказать больше того, что сказано в этой книге, я не могу, ибо мне не позволяет сделать это ее ограниченный объем. Если вы хотите большего, можете написать собственную книгу — но если вы думаете, что получите большое удовольствие, изучая, скажем, высказывания Джорджа во время каждого из 12 выступлений тура «Rock Legends» по Японии в декабре 1991 года, предпринятого им вместе с Эриком Клэптоном, напишите, пожалуйста, в журнал под названием «Beatlefan», который удовлетворяет потребность в информации, касающейся любого периода истории Beatles.
«Beatlefan» издается в Штатах, где, в отличие от Британии, битломания существует по сей день. Благодаря авторству таких книг, как «The Quiet One, Ringo Starr: Straight Man Or Joker?» и «Backbeat» (приложение к биографии Стюарта Сатклиффа 1994 года), я был почетным гостем на многих праздничных мероприятиях в США, посвященных Beatles, каждое из которых затмевало своим размахом даже «Mersey–beatle».
В них регулярно принимали участие американские политики, даже в 1996–м, в год президентских выборов. В прессе раструбили историю о том, как Билл Клинтон, будучи студентом Оксфордского университета, однажды вмешался в драку в ливерпульском пабе, защищая Ринго от напавшего на него пьяницы. В противовес этому хитрому пиаровскому ходу кандидат от республиканской партии Боб Доул заводил «Taxman» во время митингов своей предвыборной кампании.
О любви к Beatles в Северной Америке свидетельствовали персонажи Джорджа и Ринго в мультсериале «The Simpsons» в 1990–х, а также то, что названная в честь Старра группа All–Starr Band — в состав которой в разное время входили Dr John, Тодд Рундгрен, Дэйв Эдмунде и ключевые члены таких групп, как Who и Eagles, — функционировала больше на территории Соединенных Штатов, чем где бы то ни было. Эта команда была сформирована в 1989 году для участия вместе с Beach Boys, Who и Monkees в ностальгическом туре — ибо, хотя состав 1992 года исполнял пару треков с нового студийного альбома Ринго «Time Takes Time», если бы я пошел на выступление All–Starr Band, что бы мне хотелось услышать? Песни из альбома Ринго не вызывали особого энтузиазма — гораздо громче публика аплодировала старым вещам. Казалось, время завершило замкнутый цикл и вернулись 1960–е. От музыкантов Four–most или Ринго Старра, оказавшихся в центре внимания 20 000 человек на каком–нибудь американском стадионе, требовалось лишь исполнять свои непреходящие хиты.
Спустя год с небольшим после выступления коллектива Ринго на стадионе Иокогамы это стало очевидно открывавшему там же аншлаговый концерт Джорджу Харрисону, который поддался уговорам Клэптона испытать, что такое тур в начале 1990–х, и отправился вместе с ним в Японию — страну, уступавшую по силе любви к Beatles только США. Эта любовь проявилась в доходах от продажи билетов, составивших около 10 миллионов фунтов, а также в том, что этот тур подписчики журнала концертной индустрии «Performance» назвали «International Tour». Поскольку в музыкальных магазинах не было его новых записей, репертуар Джорджа состоял из песен Beatles и его сольных хитов — иногда со слегка измененной аранжировкой — включая «Cheer Down». Среди четырех вещей, исполнявшихся Клэптоном, были «Badge» и «Wonderful Tonight», песня 1977 года, посвященная Патти. «Это еще одна старая песня для вас» — эту фразу, сопровождавшуюся несколькими японскими словами, он повторял перед каждым своим номером, тогда как Джордж демонстрировал гораздо больше живости, остроумия и непринужденности, чем того могли ожидать те, кто помнил фильм «The Concerts For Bangladesh».
К третьему концерту он отказался от «Love Comes То Everyone» и «Fish In The Sand», и в его программе остались неизменно вызывавшие бурю оваций «If I Needed Someone» (которую Beatles исполняли в токийском «Budokan» в 1966 году), «I Want To Tell You», «Here Comes The Sun», «Something» (со словом «jack», вставленным в стиле Синатры после «just stick around»), «Isn't It A Pity» (переходившая в длинную коду «Hey Jude»), «All Those Years Ago» (обычно предварявшаяся или завершавшаяся ссылкой на Леннона) и «Devil's Radio». Джордж, пивший между номерами травяной чай, находился в прекрасной форме — и как вокалист, и как гитарист, — что демонстрировал вышедший позже двойной альбом «Live In Japan», в который вошли кульминационные моменты выступлений в Осаке и Токио, хотя отклики в западной прессе носили весьма сдержанный характер — «занятно, если даже и не очень зрелищно» («Billboard»).
Столь же убедителен он был во время своего первого полномасштабного британского концерта в качестве бывшего члена Beatles. 1 апреля 1992 года прозвучало известие о том, что через шесть дней он возглавит шоу под названием «George Harrison And Friends: Election Is A Celebration», который состоится в «Royal Albert Hall». Beatles выступали на этой площадке лишь однажды — на концерте «Sounds '63» в 1963 году. С той поры акустика там значительно улучшилась.
Объявление о шоу Джорджа отнюдь не было первоапрельской шуткой. Он организовал его с целью сбора средств в пользу партии естественного закона (NLP), учрежденной в предыдущем месяце, после того как премьер–министр объявил о выборах. Ее манифест обещал создание «общества без болезней, преступности и загрязнения окружающей среды» с помощью трансцендентальной медитации и левитации.
Кто еще не понял, программа NLP явно восходила к идеям Махариши Махеш Йоги, которому было уже за 80. Он снова пользовался расположением Джорджа, говорившего по поводу партии следующее: «Я хочу полного изменения, меня не устраивает выбор между левыми и правыми. Наша политическая система устарела, она не удовлетворяет нужды людей». 60 000 избирателей, включая меня, проголосовали за естественный закон — впечатляющее достижение для новичков. Поскольку пропорциональное представительство не отвечало интересам консерваторов, которые остались у власти еще на пять лет, ни один из более чем 300 кандидатов не прошел в палату общин.
Харрисон отклонил приглашение принять участие в избирательной кампании в Мерсисайде, вероятно, вспомнив совет Свами Прабхупады, сказавшего ему, что он принесет больше пользы в качестве музыканта тем, кто спал рядом с билетной кассой «Albert Hall», чтобы на следующее утро быть первым в очереди, и что его первое сольное выступление дома — это нечто большее, чем развлекательное мероприятие поп–звезды. Харрисон должен был материализоваться перед публикой подобно тому, как Моисей явился израильтянам с затянутой облаками вершины Синая. Хотя потребовалось несколько дней, чтобы продать все билеты, те, кто шел на концерт, и те, кто хотел на него пойти, воспринимали его как событие того же масштаба, что и финал футбольного чемпионата или последний бой Мохаммеда Али в Лас–Вегасе. Его команда включала Джо Брауна, пару членов Beach Boys и Джимми Нэйла — телевизионного актера, переквалифицировавшегося в поп–певцы. Прошлая жизнь промелькнула перед его глазами, когда он увидел Джулиана Леннона, Патти Бойд и вновь вышедшую замуж Морин Старки, которой вскоре было суждено умереть от лейкемии.
На заднике красовалась радужная эмблема NLP, а посреди сцены, в прозрачном облаке дыма от зажженных ароматических палочек, стоял Джордж в окружении музыкантов, привлеченных преимущественно из аккомпанирующей группы Эрика Клэптона, еще не остывших после японского тура, благодаря чему им потребовалось лишь несколько коротких репетиций. Сам Клэптон не принимал участия в шоу, и в прессе появились спекуляции на тему, не поссорился ли он с Джорджем. Во время последнего концерта в Японии они выглядели лучшими друзьями. Джордж называл бывшего мужа своей бывшей жены «сайко» («величайший»), а Эрик отвечал: «Ты и сам не так уж плох».
Однако если на Востоке их считали ровней в творческом и коммерческом плане, то явно переоцениваемый и вездесущий Клэптон продолжал фигурировать на страницах британских музыкальных журналов, тогда как недооцениваемый Джордж там отсутствовал, как, например, в иллюстрированном приложении к журналу «Q» 1990 года, посвященном поп–гитаристам. Хотя в последнее время и произошла определенная переоценка, казалось, ничего не изменилось с 1960–х, когда Эрик был богом «Marquee», а Джордж — по мнению «The Sunday Times» — всего лишь «сносным гитаристом (скажем, среди тысячи лучших в стране)». Разумеется, в 1992 году Джордж знал, что многие ставят Клэптона выше его. Отсутствие Эрика в «Albert Hall», в конце концов, могло быть связано с тем, что он в тот вечер был занят чем–то другим.
Вместо него на сцене должны были господствовать член Eagles и All–Starr Band Джо Уолш и отметившийся в «Wilburys, Volume Three» Гэри Мур — гитаристы одного уровня с Клэптоном (и Харрисоном) в техническом плане, хотя и не столь почитаемые.
Когда погасли огни, лидер партии доктор Джеффри Клементе произнес короткую речь о «новом луче света для нации», подчеркнув музыкальную и политическую значимость события: «Музыка Джорджа звучит в сердце каждого британца. Давайте построим новую прекрасную страну… чтобы принести радость, как музыка Джорджа приносит радость всем и каждому». После этого под оглушительные овации добрый доктор представил публике (возрастом преимущественно за тридцать) «одного из величайших музыкантов всех времен», а также Уолша и аккомпанирующий состав, включавший старшего сына Ринго Зака за ударной установкой.
Джордж — в обычном черном костюме и белой рубашке, в которых он выступал в Иокогаме, — исполнял практически тот же репертуар, что и в Японии. Спорадические взрывы аплодисментов вызывали «My Sweet Lord», а также «Piggies» и «Taxman» (обе с дополнительными куплетами и некоторыми изменениями в текстах, весьма актуальных в преддверии выборов). Без политики обошлось в ностальгически звучавших «While My Guitar Gently Weeps» и «Roll Over Bethoveen». Во время исполнения последней произошла дуэль на барабанах между вездесущим Рэем Купером и остальными перкуссионистами бэнда.
Отклики в прессе на этот концерт были довольно разноречивы — от «второсортного выступления в соответствии с сегодняшними стандартами» в «The Times» и сетований в «The Daily Express» на то, что своими «кричащими» текстами Харрисон «убил» некоторые песни, до «фантастического шоу» в лондонской «Evening Standard» и более сдержанного высказывания в «Daily Telegraph» относительно того, что «Харрисон оправдал надежды тех, кто 23 года ждал этого момента». Однако еще одного «величайшего выступления, какое кто–либо когда–либо может вспомнить», подобного концерту Rebels в «Speke Legion Hall» или концертов в пользу беженцев из Бангладеш, не случилось. Два месяца спустя в интервью журналу «Musician» Джордж сказал: «Мы усердно репетировали и сделали все, чтобы выступление прошло успешно». Вероятно, дело было не столько в самом Харрисоне, сколько в материально–техническом обеспечении и выборе площадки.
Среди участников финальной части присутствовал повзрослевший Дхани. Он тоже стал искусным гитаристом — до такой степени, что играл вместе с отцом в «In My Little Snapshot Album» из фильма «I See Ice» 1938 года на съезде George Formby Appreciation Society в марте 1991 года в Блэкпуле. (Песни Formby составили львиную долю импровизированного выступления, которое дал Харрисон–отец в зале ожидания аэропорта «Kennedy» во время трехчасовой задержки рейса.) Кроме того, вскоре после концерта в поддержку NLP Харрисон спел «Between The Devil And The Deep Blue Sea», аккомпанируя себе на укулеле в «Mister Roadrunner», документальном фильме на Channel 4.
Поклонники Beatles могли обнаружить Джорджа на сцене лондонского «Hard Rock Cafe», где он играл вместе с Карлом Перкинсом; на двух треках альбома «Alvin Lee 1994», включавшего переделанную «I Want You (She's So Heavy)» с «Abbey Road»; и в «Madison Square Gardens» 16 октября 1995 года во время концерта в честь Боба Дилана, где он исполнил «If Not For You» и «Absolutely Sweet Marie» (с альбома «Blonde On Blonde»).
Он продолжал общаться с людьми, сыгравшими важную роль в его жизни. Семейство Шанкаров гостило у Харрисонов в 1995 году, а спустя год Джордж реанимировал Dark Horse, чтобы выпустить «Ravi Shankar: In Celebration», сборник из 4 CD, представлявший собой ретроспективу творчества в его различных аспектах ныне уже престарелого Шанкара, начиная с первого послевоенного десятилетия вплоть до 1995 года, и включавший ранее не издававшиеся вещи, многие из которых были записаны в FPSHOT. «Большинство любителей музыки слышали классические индийские раги и талы Рави Шанкара, исполняемые на ситаре, — написал Джордж в 60–стра–ничной книге, прилагавшейся к сборнику, — но все ли знают его как певца, композитора, новатора и экспериментатора?»
Джордж навестил другого новатора и экспериментатора — Джорджа Мартина — в его доме в Оксфордшире, чтобы дать интервью для июньского выпуска программы канала ITV «South Bank Show», посвященной 25–летней годовщине выхода «Sgt Pepper Lonely Hearts Club Band».
Разговоры с Джорджем всегда сводились к Beatles. Двумя годами ранее он не только категорически отверг какую бы то ни было возможность воссоединения Beatles, но и заявил, что ему смертельно надоел нескончаемый ажиотаж вокруг давно распавшейся группы. Ажиотаж еще более усилился после громкого успеха сборника ранних записей Beatles на радио «Live At The ВВС», вышедшего в 1994 году. За этим событием последовало официальное объявление о грядущей антологии, включавшей другие не издававшиеся ранее записи группы. Их отбирали сами Джордж, Пол и Ринго, чтобы в течение года выпустить на девяти альбомах (по три в трех сборниках) одновременно с шестичасовым документальным фильмом, который должен был транслироваться в течение трех недель на ITV, а также на зарубежном телевидении.
Затем прошел слух, что Волшебная Тройка записывает новый материал для этого проекта. Когда меня попросили прокомментировать его в бюллетене новостей для лондонского Capital Radio, я сказал, что едва ли они запишут серьезную музыку. Работавший в «The Daily Mail» ныне покойный Рэй Коулмэн согласился со мной, заявив, что без Джона что–нибудь дельное у них вряд ли получится. Сам Джордж шестью годами ранее говорил: «Что толку от троих Beatles без Джона? Все это уже слишком далекое прошлое».
Таким образом, о каком–либо долгосрочном воссоединении Харрисона, Старра и Маккартни в середине 1990–х не могло быть и речи. Их совместная работа во Фрайер Парк и студии Пола в Суссексе принесла в итоге треки аккомпанемента, наложенные на вокал Джона в песне «Free As A Bird» и других его демозаписей, предоставленных Йоко после ее примирения с Полом во время выступления на очередном концерте по случаю церемонии в Зале славы рок–н-ролла.
Подобные прецеденты уже случались в прошлом, когда треки аккомпанемента накладывались на музыкальные скетчи Бадди Холли и Джима Ривса. В 1981 году продюсер из Нэшвилла Оуэн Брэдли свел на одной пленке Ривса и Пэтси Клайн, в результате спевших дуэтом «Have You Ever Been Lonely». Десятилетием позже с помощью современных технологий на оригинальную аранжировку «Unforgettable» Нэта «Кинга» Коула 1951 года были наложены вокальные партии самого музыканта и его дочери.
Благодаря мастерству Джеффа Линна «Free As A Bird» получилась действительно чрезвычайно похожей на новую песню Beatles с узнаваемой слайд–гитарой Джорджа и фирменным битом Ринго. Яркие инструментальные партии Пола и Джорджа являли собой разительный контраст с меланхоличным текстом Джона. Достигнутый результат чем–то напоминал саркастическую «We Can Work It Out». «Free As A Bird» была определенно лучше некоторых синглов Beatles, выпущенных при жизни Леннона.
Однако, несмотря на нетерпеливое ожидание публики, подогретое показом специального получасового телевизионного выпуска с трансляцией замечательного клипа и желание многих, чтобы «Free As A Bird», как это обычно бывало с синглами Beatles, моментально стал Номером Один, в британском рождественском списке она уступила «Earth Song» Майкла Джексона и кавер–версии «Wonderwall» группы Oasis в исполнении Mike Flowers Pops. Последовавшая за ней «Real Love» с гораздо большим трудом пробилась в «Тор Теп», а из плэй–листа Radio 1 ее вытеснили бой–бэнды, балласт чартов в стиле диско и рэйв, а также — несмотря на то что они являлись очевидными преемниками Beatles — исполнители брит–попа — Supergrass, Bluetones, Ocean Colour Scene и, главное, Oasis.
И все же Джорджа, Пола и Ринго не могли не радовать миллионные продажи альбомов «Anthology» и пусть не первое, но одно из высших мест «Something» в британском чарте синглов, что говорило о неугасающем интересе к Beatles, ничуть не меньшем, чем к молодым командам брит–попа.
Музыкантам из Oasis, Bluetones и им подобным явно больше нравились композиции Леннона и Маккартни, нежели Двух Других. Об этом свидетельствовало сотрудничество лидера Oasis Ноэля Галлахера — и Пола Уэллера — с Маккартни. В 1995 году под именем Smoking Mojo Filters они вместе спели в «Come Together», вошедшей в благотворительный альбом в пользу детей раздираемой войной Боснии.
Тем не менее творчество Харрисона тоже не осталось без внимания, и Oasis позаимствовали название саундтрека «Wonderwall» для своей самой известной песни. Но наибольшее влияние оно оказало на Kula Shaker, самых экзотичных исполнителей среди новичков Тор 40 в середине 1990–х с такими вещами, как «Acintya Bhedabheda Tattva», «Sleeping Jiva» и «Temple Of Everlasting Light». Четвертый сингл этой лондонской команды, «Govinda», вышедший в ноябре 1996 года, имел текст на санскрите; «в его основе лежала фолк–песня Северной Индии», как говорилось в пресс–релизе. Рифф в песне со второй стороны сингла, называвшейся «Gokula», столь откровенно напоминал гитарный рифф из «Skiing» с «Wonder–wall», что музыкантам Kula Shaker пришлось испрашивать разрешение на его использование у Northern Songs путем непосредственного обращения к самому композитору.
Случай с Kula Shaker служит еще одним доказательством того, что вклад Джорджа Харрисона — и как члена Beatles, и как сольного исполнителя — в «The Guinness Book Of Hit Singles» имеет менее важное значение, нежели его пример, которому последовали многие музыканты — от Zombies до Малькольма Макларена, — искавшие вдохновения в незападных культурах. В 1982 году британский исполнитель Monsoon вошел в Тор 50 с «Shacti (The Meaning Of Within)» и другими вещами, окрашенными индийскими мотивами. Очевидно, в настоящее время восточная музыка не столь привлекательна из–за слишком тонкой грани между ее навязчивой необычностью и реальной опасностью ее звучания, как пародии на Джорджа Харрисона, что отчетливо слышится в коде «When We Was Fab».
Что сталось бы с обществом Сознания Кришны, если бы не имя Джорджа и его деньги? Много ли листовок кришнаитов было бы прочитано без выражения презрительного любопытства на лице, с каким обычно читают памфлеты общества плоской Земли? Почему где–нибудь в Рединге все еще жив интерес к уличным процессиям распевающих мантры «бхактас» субботними вечерами?
В 1987 году Джордж выразил желание «обладать способностью покинуть телесную оболочку по собственной воле», но как бы далеко ни завели его духовные искания, одноклассник Чарльз Шоу до сих пор вспоминает Харрисона «школьником во время перемены, спрашивающим: «У тебя нет сигаретки, Чарли?» В глубине души он навсегда остался ливерпульским пареньком, как и те музыканты, с кем ему довелось подниматься на сцену в Графтоне в 1989 году и на других ностальгических концертах во время мероприятий «Merseycats». Вероятно, создавая «скиффл для 90–х» в своих последних студийных записях, он пытался вернуться в еще более раннюю эпоху. Если ему удалось сделать это, он, возможно, нашел себя.
Харрисон не столь часто, как Пол Маккартни, выступал в роли инкогнито в сентиментальных экскурсах в прошлое, хотя он вместе с Оливией прошелся по коридорам своей бывшей школы однажды вечером, незадолго до ее превращения — с помощью значительных финансовых вливаний со стороны Пола — в Ливерпульский институт исполнительских искусств (LIPA).
Обладавший натурой, наименее подходящей для шоу–бизнеса, Джордж тем не менее был «благодарен судьбе за то, что участие в Beatles сделало меня более предприимчивым и избавило от необходимости вести обычную жизнь». Что он имел в виду? Жизнь электрика в «Bladder's»? «Добропорядочного бизнесмена средней руки», как однажды написала «The Sunday Times»? А может быть, работника «Garston Job Centre» рядом с Питом Бестом? Или члена современных Swinging Blue Jeans, но не Колина Мэнли?