В марте 1995 года я был почетным гостем на «New Jersey Beatlefest». Одним из наиболее спокойных моментов этого полного событий уикенда стало общение с Луизой Харрисон, с которой я познакомился в августе 1994 года во время подобного мероприятия в Чикаго. Тогда нам не удалось толком поговорить, но в этот раз мы стали с ней друзьями во время обеда с пиццей, состоявшегося после того, как я выключил магнитофон, завершив тем самым формальное интервью, во время которого меня осенило: все начинается с семьи.
«Я придерживаюсь тех же убеждений, что и мой брат», — подтвердила она, и, несмотря на то что за 40 лет жизни в США ее ливерпульский акцент успел исчезнуть, могло показаться, будто это говорит сам Джордж: «Мы все являемся частью одной энергии, одного разума, если хотите, и если в душах достаточного количества людей находит отклик «All You Need Is Love» и другие принципы, проповедуемые Beatles, то они начнут больше заботиться друг о друге и будут проявлять терпимость к другим религиям — без испанской инквизиции. Мама говорила нам, что церковь — символизирующая Бога — стоит на вершине горы, и каждый из нас пытается достигнуть ее. Пути у нас могут быть разными, но все мы стремимся к одной цели. Вам не нужно быть именно таким или этаким, если вас заботят судьбы Земли и землян».
Правда, в отличие от младшего брата она «не очень увлекалась медитацией. Как и многие другие, я стараюсь каждый момент сознавать, что Создатель действует через меня. Я знаю, что играю активную роль. Я наделена физическим здоровьем, большой решимостью и способностью говорить с людьми о наших проблемах и находить разумные решения».
Не придерживалась Луиза и строгого вегетарианства. «Я почти не ем мяса, — рассказывала она, — но если кто–нибудь приготовит вкусное мясное блюдо, я не стану вертеть носом. Йогананда не требует фанатизма в вере. Я вообще ем очень мало — в основном витамины, травы и минералы для конкретных потребностей организма — и никогда не испытываю чувства голода».
Тем не менее она выглядела отнюдь не изможденной — хотя скулы у этой пышущей здоровьем бабушки выделялись точно так же, как у Джорджа. В 1992 году она основала «We Care Global Family» — некоммерческую организацию, занимавшуюся распространением знаний в сфере экологии. Одним из принципов, заявленных в ее уставе, значилась «решимость восстановить нашу планету для наших детей». Организация издавала ежеквартальный информационный бюллетень, многие статьи в котором, носившие названия вроде «Rubbish Soul» и «From Me To You», писала Луиза, известная среди своих сотрудников как Королева–Мать. «Они называли меня президентом, — пояснила она, — а я предпочитала быть Матерью. Один из наших сказал: «Это хорошая идея, но почему бы тогда вам не называться Королевой–Матерью?» Так этот шутливый титул и прижился».
Тем не менее в офисе «We Care Global Family» к ней обращаются «миссис Харрисон». Она много разъезжает по школам, колледжам, конференциям по использованию солнечной энергии, торжественным мероприятиям по случаю Дня земли и университетским экологическим мастерским. Кроме того, она вела передачу «Good Earthkeeping Tips» с «Save The World» Джорджа, звучавшей на заднем плане, которую транслировали свыше двухсот американских радиостанций. Еще одной заботой Луизы был поиск спонсоров и подходящего режиссера для съемок фильма «The Time Is Now». Основывавшаяся на мотивах «Yellow Submarine», «A Christmas Carol» Диккенса, эта музыкальная фантазия уже привлекла громкие имена. Нейл Иннес написал заглавную песню, а Виктор Спинетти согласился сыграть злодея.
Таким образом, Луиза Харрисон преодолевала значительно большие расстояния, чем расстояние от Флориды до Ливерпуля, где она родилась в доме своей бабки в пригороде Уэйвертри 16 августа 1931 года, став первым ребенком в семье Харрисонов, в которой спустя двенадцать лет появился Джордж.
Как и он, Луиза сдала экзамен «Eleven Plus», и ее взяли в высшую школу «La Sagesse» при монастыре, где исповедовались ныне устаревшие концепции роли женщины в обществе. «Однажды нам дали задание нарисовать, кем мы себя представляем во взрослой жизни, — вспоминала Луиза, — и я нарисовала себя на сцене в лучах прожекторов, потому что хотела быть эстрадной артисткой. Но в начале 1950–х еще не было принято, чтобы женщина помышляла о подобной карьере. Выбор у нее был небогатый: медсестра, учительница, секретарь. Если ей везло, она выходила замуж. Каждая мечтала о том, что однажды явится прекрасный принц и увезет ее с собой».
Мать решила, что Луиза должна стать учительницей, хотя та не проявляла соответствующих наклонностей. Она поступила в педагогический колледж «St Mary's» в Фенхэме, Ньюкасл–апон–Тайн. Специализируясь в английском языке и географии, Луиза тем не менее продемонстрировала недюжинные актерские способности, прочитав отцу Ангелюсу Эндрюсу, читавшему проповеди на Би–би–си, монолог Марии, размышлявшей о новорожденном младенце Иисусе. Восхищенный отец Эндрюс предложил написать рекомендательное письмо в отдел драмы Би–би–си, если ее прельщает эта карьера.
К немалому разочарованию Луизы, ее родители категорически воспротивились этой затее, беспокоясь за нее, поскольку тогда ей пришлось бы жить одной в Лондоне. Как показала ее деятельность в «We Care Global Family», она обладала подлинным умением работать с детьми, но во время учебы в колледже ее «до такой степени угнетала необходимость заниматься тем, чем заниматься совсем не хотелось, что на лице образовались нарывы». В конечном итоге она, к ужасу матери, бросила учебу и устроилась ассистентом дантиста в Мерсисайде.
В 1954 году она вышла замуж за Гордона Колдуэлла, одаренного инженера из Данди, отличавшегося довольно суровым нравом, и вместе с мужем уехала в Шотландию. Молодая чета всерьез задумывалась о своих перспективах. «На протяжении всей своей жизни я считала, что каждый день должен быть приключением, — говорила Луиза. — Родители с детства воспитывали в нас уверенность в себе и самоуважение, поэтому я не испытывала ни малейшего страха перед эмиграцией. Сначала мы хотели уехать в Австралию, но первым ответ на его запрос по поводу работы пришел из Канады».
Их сын Гордон родился уже там в 1957 году, а за ним в 1959 году последовала его сестра Лесли. Их отца перевели на работу в Перу, а затем обратно в Канаду, в Ганьон, унылый поселок возле Полярного круга. К тому времени, когда они переехали в Бентон, битломания уже захлестнула Британию, и «мама присылала мне вырезки из «Mersey Beat» и национальных газет. Я восхищалась Джорджем и всячески рекламировала Beatles, потому что это был настоящий шоу–бизнес, то, чем я хотела заниматься сама. Я добивалась, чтобы их записи заводили на мелких радиостанциях, и писала десятки писем Дику Джеймсу, Джорджу Мартину и Брайану Эпштейну. Когда в Штатах вышла первая пластинка, на «Vee Jay», я попыталась раздобыть адрес этой компании в Сент–Луисе, но безуспешно. Следующая вышла на «Swan», и с ней вышла та же история. Я начала изучать журналы типа «Billboard» и «Cashbox» и послала Брайану названия и адреса более крупных лейблов, таких, как «RCA», «Capitol» и «Columbia». Когда вышла кавер–версия «From Me To You» Дэла Шэннона, я обзвонила чуть ли не все радиостанции, предлагая им оригинальную версию, но все думали, что Beatles не будут пользоваться успехом в Америке. Гордон тоже считал, что я напрасно теряю время. Но когда в январе 1964 года вышел сингл «I Want To Hold Your Hand» на «Capitol», мне позвонил представитель компании, Вито Самела, и сказал, что за девять дней в Штатах было продано около миллиона копий. Я позвонила Джорджу в «George V Hotel» в Париже, чтобы сообщить ему об этом. Поначалу он собирался приехать в Иллинойс между двумя выпусками «Ed Sullivan Show», но началась вся эта безумная свистопляска, и ему не удалось выбраться. Джордж предложил, чтобы я приехала в Нью–Йорк на уикенд. Он снял для меня номер в «Plaza», но у него сильно разболелось горло, и врач отеля доктор Гордон решил, что родная сестра обеспечит ему лучший уход, нежели нанятая сиделка».
Благодаря заботам доктора Гордона и Луизы, Джордж смог принять участие вместе с Beatles в шоу Салливана. «Когда я впервые увидела их вместе, — вспоминала Луиза, — возникло ощущение, будто у меня появились еще трое братьев. Будучи единственной дочерью из четверых детей в семье, я охотнее играла в футбол, чем в куклы, и поэтому чувствовала себя с ними раскованно. Пол вел себя очень дипломатично, как настоящий джентльмен. В самолете он записывал на магнитофон всевозможные шутливые интервью. Ринго тоже был очарователен, как и Синтия, но Джона я боялась из–за его сарказма, его едкого чувства юмора. Я рассказала об этом матери, но она сказала, что в целом он хороший парень. За подобным поведением он пытался скрыть неуверенность в себе. Это был хороший урок, научивший меня правильно общаться с самыми разными людьми».
Связь с Волшебной Четверкой способствовала карьере Луизы на радио в Нью–Йорке, где она приняла участие в музыкальной программе вместе с диск–жокеями Good Guys на радиостанции WMCA. Во время эфира, продолжавшегося час, она позвонила Джорджу в отель, и он взял несколько аккордов на своей новой двенадцатиструнной гитаре «Rickenbacker».
Она также присутствовала на приеме в британском посольстве в Вашингтоне, где кто–то отстриг прядь волос с головы Ринго. Он был просто взбешен. «Когда это произошло, я пила чай с леди Ормсби–Гор в противоположном конце зала. Вернувшись домой, я узнала из новостей, будто это леди Ормсби–Гор повалила Ринго на пол и выстригла у него локон. Меня это настолько возмутило, что я обзвонила все радиостанции, на которые обращалась в 1963 году, потому что мне не хотелось, чтобы леди Ормсби–Гор попала в идиотское положение. Меня пригласили выступить на радио. Вначале я не хотела, но через два дня одна радиостанция из Сент–Луиса, осознав свою ошибку — в 1963 году они отказались заводить Beatles, — попросила меня развеять этот и другие слухи, циркулировавшие в прессе. Они хотели, чтобы я в течение пары недель вела у них рубрику «Beatle Reports» — анекдоты и текущие новости.
Первоначальный гонорар за «Beatle Reports» покрыл бы расходы, связанные с ответами на тысячи писем фэнов, приходившие в Бентон. «Джордж позвонил из Майами, и я рассказала ему об этом предложении. Мы договорились, что я буду звонить каждую неделю матери, чтобы она сообщала мне последние новости для этих самых отчетов. Я озвучивала их для 15 крупных радиостанций в течение следующих полутора лет. Их рейтинг достиг заоблачных высот. Иногда я ездила звонить Джорджу в прямом эфире бог знает куда, вплоть до Миннеаполиса. Мне пришлось нанять экономку и секретаршу».
Луиза появлялась и на публике — перед 15–тысячной толпой в Миннеаполисе на зимнем фестивале и в Новом Орлеане во время «Mardi Gras» в 1965 году, где приняла ключи от города. Кроме того, она приняла участие в трехнедельном туре по Среднему Западу в составе Dick Clark Caravan Of Stars, декламируя балладу под музыкальный аккомпанемент.
И это было еще не все. «Глава STORZ Broadcasting, объединявшей пять радиостанций, собрал некоторые из моих ответов на пяти пресс–конференциях в прямом эфире, — рассказывала Луиза, — и выпустил их на виниле. Призом всех их конкурсов являлось присутствие на одной из моих пресс–конференций. Все они записывались и редактировались. Деньги в этот проект вложили двое парней, владевших автомойкой».
Следующий альбом Луизы «All About The Beatles» (см. главу 7) вышел в 1965 году: «Я должна была получить треть доходов от продаж, но из этого ничего не вышло, потому что в то время многие люди выпускали пластинки с надписью «Beatles» или «Beetles» на обложках, и Брайан решил не продавать его. Все отпечатанные копии остались на складе».
Как и ее родители, Луиза посвящала много времени ответам на письма в присущей ей теплой, непринужденной манере. Правда, со временем их количество сократилось с ежедневного почтового фургона до двух сотен в неделю. Ее появления в эфире свелись к ведению ток–шоу «Sound Off» на одной из радиостанций северного Иллинойса. В конце концов Луиза стала самодостаточной фигурой, потому что ее передача была посвящена не Beatles, а установкам по переработке канализационных вод, комитетам образования и тому подобным вопросам сугубо местного значения.
«Sound Off» выходила в эфир до 1970 года, когда после развода с мужем Луиза приняла приглашение Джорджа поселиться вместе с детьми во Фрайер Парк. «Я уже упаковала вещи, — рассказывала Луиза, — но мои дети очень не хотели ехать в Англию, где система образования была более продвинутой. Они боялись оказаться за одной партой с детьми, которые будут моложе их. Так мы и остались в Штатах. Мне кажется, если бы я уехала в Англию, то работала бы вместе с Джорджем, а не на него».
Вместо этого Луиза оказалась в Нью–Йорке в роли соведущей переживавшего не лучшие времена «Dick Cavett Show». «Они решили, что мое участие будет способствовать увеличению численности аудитории. Дело дошло до того, что меня начали спрашивать, какой цвет я предпочла бы для своей гостиной, но вскоре руководство Эй–би–си закрыло передачу». Так был потерян шанс утвердиться на публичном поприще, независимом от Beatles.
Спустя четыре года Луиза стала вице–президентом маркетинговой фирмы, принадлежавшей Уолтеру Дж. Кэйну, ее новому мужу, который был четырнадцатью годами моложе ее. Они переехали во Флориду, но в 1983 году расстались «как друзья». «У меня не очень хорошо получается выбирать мужчин», — пришла она к печальному выводу.
Финансовая поддержка со стороны Джорджа могла бы обеспечить Луизе безбедное существование, но она не собиралась уходить на покой и в 1985 году возобновила работу на радио, составляя программы, сочиняя рекламные объявления и читая новости, завершавшиеся фирменным прощанием «Til next time, cheerio!» из эпохи «Beatle Reports».
Она вернулась на орбиту Beatles в 1993 году. «Я присутствовала на одном из концертов Пола, когда он пытался привлечь внимание своих фэнов к проблемам окружающей среды, — говорила Луиза. — У меня возникла мысль, как было бы здорово, если бы эта сплоченная публика имела организацию, которая рассматривала бы нашу планету как глобальную семью, но впервые на посвященных Beatles мероприятиях я заговорила об этом уже после учреждения «We Care Global Family». Сегодня я понимаю, что и эти мероприятия, и наша организация стали результатом переписки моих родителей с фэнами в 60–х годах. Свои ответы они часто подписывали «Любящие Мама и Папа». Поначалу я испытывала ревность, но потом поняла, что просто они обладают огромным запасом любви, которой хватит на всех. Я почувствовала себя сестрой в этой огромной семье».