Нарушения переработки конвенциональной информации представляют собой одно из главных клинических свойств прозопагнозии. Зрительные стимулы включают в себя знакомые лица родственников или друзей и фотографии известных личностей. Однако исследования узнавания лиц в неконвенциональных условиях ограничивались непосредственным подбором или немедленным и отсроченным воспроизведением незнакомых лиц. В любом тесте, применяющемся в таких исследованиях, испытуемому требуется найти среди фотографий нескольких лиц фотографию лица, идентичного предъявленному образцу.
Кроме незнакомых лиц (Milner, 1958), неконвенциональные условия представлены различным освещением, разными степенями затенения, изменением угла зрения (Warrington & James, 1967; Benton, Van Allen, 1968; Tzavaras et al., 1970; Whiteley, Warrington, 1977). Но у пациентов с прозопагнозией по этим тестам часто обнаруживаются лишь минимальные нарушения или их отсутствие, что указывает на относительную сохранность перцептивной фазы узнавания лиц во многих случаях прозопагнозии.
Однако при подборе лиц в условиях уменьшения времени предъявления до 1 с у пациентов с прозопагнозией обнаруживаются значительные перцептивные нарушения (Christen et al., 1985; Grusser, Landis, 1991). Пациенты с поражениями правого полушария и без прозопагнозии обнаруживают умеренные нарушения при подборе лиц в тестах с неограниченным временем предъявления лиц. Сокращение времени предъявления лиц на экране тахистоскопа до 1 с не вызвало значительного ухудшения результатов теста. Пациенты с прозопагнозией без труда справлялись с подбором лиц, когда время было не ограничено. Когда время предъявления лиц сократилось до 1 с, они не смогли справиться с заданием. Полученные результаты повторяют наши данные о значительных нарушениях распознания объектов при сокращении времени их предъявления на экране тахистоскопа.
|
|
Конечно, подбор незнакомых лиц, скорее, является частью процесса научения, основанного на способности описывать индивидуальные свойства лица, некоторое время сохранять эти свойства как конкретную модель в оперативной памяти и сравнивать эту модель с имеющимся набором лиц. Выполнение теста облегчается при ограничении количества лиц, предъявляемых для сравнения. Процесс узнавания знакомых лиц отличается тем, что в нем участвуют уже хранящиеся в памяти, постоянные модели многих знакомых лиц, и необходимо сравнивать за-
кодированное описание лица с относительно большим количеством моделей лиц, приобретенных в ходе индивидуального опыта человека. В дальнейших исследованиях стоило бы изучить узнавание знакомых лиц в неконвенциональных условиях, которые могут представлять собой частичную маскировку знакомых лиц, как в исследованиях зрительной агнозии объектов. Такие тесты могут облегчить диагностику неконвенциональных проявлений легкой формы прозопагнозии и понимание механизмов, лежащих в основе нарушений узнавания знакомых лиц.
Агнозия конкретных лиц и индивидуальных живых и неживых объектов. В литературе имеются описания ряда единичных случаев, подтверждающих связь между нарушениями узнавания лиц и нарушениями распознания индивидуальных неживых объектов. Например, разных типов стульев (Faust, 1955), личной авторучки или кружки (Левин и др.., 1961), зданий и памятников (Assal et al., 1969), моделей машин (Lhermitte et al., 1972; Boudoresque et al., 1979; Damasio et al., 1982), видов пищи, предметов одежды (Damasio et al., 1982), или живых объектов, в том числе разных видов птиц (Bornstein, 1963), конкретной коровы — ее хозяином (Bomstein et al., 1969; Assal et al., 1984), личной беговой лошади (Newcombe, 1979), домашних кошек (Левин и др., 1961; Damasio et al, 1982). Такой тип задач в когнитивной психологии связывается с распознанием категорий низшего уровня, а распознание объекта как элемента определенного класса соотносится с категориями высшего уровня (Rosh et al., 1976).
|
|
По-видимому, в задачах на восприятие конкретных лиц и индивидуальных объектов переработка информации происходит совсем по-иному, чем при восприятии объекта как элемента определенной концептуальной категории. Например, лиц вообще, столов, стульев, тарелок, собак, лошадей и др. Система восприятия индивидуальных лиц и других объектов может требовать запоминания модели каждого уникального объекта, а для восприятия объекта как элемента концептуальной категории можно хранить в памяти одну общую модель, представляющую класс лиц, столов, стульев. Таким образом, запоминаться и распознаваться может очень ограниченное число моделей конкретных лиц, а общая модель лица, собаки, стула создает в памяти основу для распознания многих объектов как элементов категории — как лица, собаки, стола вообще.
Доступ к хранилищу общих моделей облегчается с помощью нисходящих операций, основанных на классификации столов и стульев как мебели, тарелок и чашек — как посуды и т. д. Восприятие конкретных лиц или других индивидуальных объектов не обеспечивается такими операциями, поскольку требует сравнения каждого конкретного объекта с моделью того же объекта в хранилище памяти.
|
|
Сходство задач и операций, участвующих в восприятии конкретных лиц и уникальных объектов, может объяснять частоту одновременных нарушений обоих типов восприятия. Кажется избыточным иметь отдельные системы для восприятия каждой категории индивидуальных объектов. Но также возможно, что в рамках одной когнитивной категории существуют две отдельные системы переработки информации, связанной с конкретными лицами и индивидуальными живыми и неживыми объектами. Этим можно объяснить некоторые редкие случаи изолированных трудностей узнавания конкретных лиц без нарушений распознания индивидуальных живых или неживых объектов.
Де Ренци (De Renzi, 1986) описывает пациента, случай 4, с тяжелыми нарушениями узнавания своих родственников и близких друзей, но сохранной способностью узнавать личные вещи, в том числе свою электробритву, бумажник, часы и галстуки. Эссел и др. (Assal et al., 1984) описывают фермера, к которому в ходе выздоровления вернулась способность узнавать лица родственников и знаменитостей, но трудности узнавания своих коров сохранились. Брюйер и др. (Bruyer et al, 1983) опубликовали противоположные результаты обследования пациента с нарушениями узнавания лиц и сохранным узнаванием коров. По причине редкости таких случаев требуются дальнейшие их исследования.
Также интересно, что прозопагнозия часто сопровождается нарушениями топографической ориентации, что можно интерпретировать как общую потерю памяти о знакомых объектах и их положении на местности.
Экаэн и Ангелергус (Hecaen, Angelergues, 1962) описывают часто наблюдающуюся связь прозопагнозии с топографической амнезией. Топографическая амнезия была обнаружена у 38% пациентов с прозопагнозией, и 77% пациентов с потерей топографической памяти страдали прозопагнозией (Hecaen, Angelergues, 1963). Лендис и др. (Landis et al., 1986) обнаружили прозопагнозию у 7 из 16 пациентов с потерей топографической памяти.
Наш пациент с тяжелой прозопагнозией обнаружил серьезные топографические нарушения (Левин и др., 1961). Пациент не мог найти свою комнату, кровать и туалет в больничной палате. Он не мог нарисовать план своей комнаты и пространственную ориентацию общих помещений больницы, например столовой, гостиной и комнаты отдыха. Этому пациенту также было трудно представить себе знакомые лица, несмотря на сохранную способность представить образ лица вообще и вспомнить имена и черты характера людей, чьи лица он не мог себе представить.
Возможно, в основе нарушений восприятия конкретного знакомого лица, объекта, положения в пространстве и неспособности представить себе знакомое лицо лежат нарушения одних и тех же операций. Вероятно, за описанные корреляции отвечают нарушения единого модуля переработки информации об индивидуальных свойствах. Другая гипотеза заключается в близком анатомическом расположении структур мозга, отвечающих за переработку информации об индивидуальных свойствах, например, задних областей правого полушария. Так, обширное поражение задней части правого полушария может привести к развитию различных, связанных между собой типов нарушений восприятия конкретных знакомых лиц, объектов, положений в пространстве и т. д.
Анатомические аспекты