Этот факт во всей своей драматичности явился на свет на встрече самого высокого уровня, которая прошла в Слоан‑Кеттеринге 2 июля 1974 года. Обсуждения были очень приватными и искренними. Мы никогда не узнали бы ничего о них, если бы не тот факт, что протоколы этой встречи, согласно закону о свободе информации, были получены несколько лет спустя представителем Мичиганской палаты представителей, Джоном Келсей. Протоколы показали, что, даже тогда многочисленные чиновники Слоан‑Кеттеринга были убеждены в эффективности амигдалина, хотя оставался вопрос о степени его эффективности. В том протоколе можно прочесть: «Слоан‑Кеттеринг без энтузиазма относится к изучению амигдалина, но хотел бы изучить содержание в нем цианида».
Это в точности то предсказание, которое сделал автор в первом выпуске этой книги в 1974‑м году. Суть его в том, что амигдалин не может быть запатентован, поскольку найден в природе. Бешеные деньги могут быть сделаны только на патентованных препаратах. Поэтому, раковую промышленность никогда не заинтересует амигдалин, независимо от того насколько эффективным он может быть. Вместо этого они будут стремиться создать искусственный химикат, чтобы подражать работе его механизма. Так как механизм, с которым работает амигдалин, – это частичный выброс цианида на раковые клетки (см. главу 6), вполне логично, что магнаты Слоан‑Кеттеринга «без энтузиазма смотрели на изучение амигдалина, но хотели бы вместо этого изучать препараты, отпускающие цианид».
Хотя вся вторая половина этой книги посвящена анализу экономики и политики раковой промышленности, одно это предложение, взятое с протокола политической встречи в Слоан‑Кеттеринге, сполна говорит за все.
|
|
Еще раз возвращаясь к теребящему нас вопросу почему раковая промышленность объявила войну амигдалину, позвольте нам выслушать ответ, данный непотопляемым доктором Дином Берком в письме к конгрессмену Роберту Рою от 3 июля 1973 года. Доктор Берк писал:
«Вы можете задаться вопросом, конгрессмен Рой, как может кто‑то пойти на такие уловки и низости и продолжать упорствовать в отрицании очевидного, что случилось в экспериментах, направляемых NCI. Но только такая решительная ложь является действенной мерой. Если хоть кто‑либо из всей иерархии FDA – NCI – AMA – ACS только лишь допустит, что можно дальше изучать малейшую антираковую эффективность амигдалина, появится такая трещина в бюрократической броне, что она будет только расширяться с новыми экспериментами. Поэтому я скорее всего сомневаюсь, что экспериментирование будет продолжено или еще раз начато. Напротив, усилия, вероятно, будут предприняты прямо противоположные, а именно „объяснить“ уже наблюдаемый положительный эффект неопределенными и ненаучными методиками, призванными ввести в заблуждение, как они нам представлены ранее в скандале Уотергейт. В настоящее время несколько тысяч человек в Соединенных Штатах принимают амигдалин ежедневно. Доктора сотнями изучают и даже прописывают его непосредственно, и некоторые больницы теперь предпринимают его исследования. Есть FDA или нет FDA, есть NCI или нет никакой NCI, есть вся эта волокита или ее нет. Не далек, возможно, тот день, когда спасая свой престиж, представитель NCI – FDA, предоставит нам возможность еще раз вынести наш суд, как это было среди жертв Уотергейта на судах и слушаниях, и мы увидим как свою честность они ставят на второе место по отношению к другим позициям.»
|
|
Теперь такие заявления требуют мужества. Тем более, для человека, который нанят федеральным правительством, и является главой отдела химиотерапии в Национальном институте рака – и открыто обвиняет своих начальников в коррупции. Такой человек, к сожалению, редкий гусь в Вашингтоне. Заключая свой вердикт по амигдалину перед комиссией конгресса в 1972 году, доктор Берк добавил:
«Я не считаю себя индивидуалистом. Я говорю вам только то, что считаю, и когда я думаю, что то или иное является правдой, я буду утверждать это. А теперь я возвращаюсь в свою лабораторию, где дистиллируется правда.»
Позвольте нам, говоря фигурально, проследовать за доктором Берком в его лабораторию, отложить вопрос политики и коррупции, и обратиться к дистилляции научной правды.
Глава 3
Яблоко в день
Краткое содержание:
1. Обзор затяжных научных ошибок в истории.
2. Авитаминозная концепция рака, выдвинутая в 1952 году доктором Эрнстом Т. Кребсом, Младшим.
3. Обзор свидетельств в природе и в истории, поддерживающих эту концепцию.
История науки – история ее внутренней борьбы против застарелых ошибок. Многие из самых крупных всемирных открытий человечества первоначально были отклонены научным сообществом. И первооткрыватели зачастую высмеивались и осуждались как шарлатаны и мошенники.
Колумба жестоко осудили его за его мнение, что земля представляет из себя шар. Бруно был сожжен на костре за свои убеждения, что Земля не есть центр вселенной. Галилей был заключен в тюрьму за то, что учил, что Земля вращается вокруг солнца. Даже братья Райт были осмеяны, когда стали утверждать, что машины могут летать.
|
|
В области медицины, в 130 году нашей эры, врач Гален выдвинул некоторые анатомические теории, позднее оказавшиеся верными, но тогда он встретил жестокое сопротивление и, фактически, вынужден был покинуть Рим, чтобы избежать безумия толпы. В XVI столетии, врач Андреас Везалиус был осужден как самозванец и еретик из‑за своих открытий в области анатомии человека. Его теории вскоре были приняты после его смерти, но при жизни его карьера была разрушена, и он был вынужден бежать из Италии. Уильям Харви был опозорен как врач за то, что считал, что кровь накачивается сердцем и перемещается по телу через артерии. Уильяма Рентгена, изобретателя рентгеновских лучей, сначала назвали шарлатаном, а затем осудили из опасения, что его «луч» проникнет в тайны супружеских спален. Уильяма Дженнера, когда он начал вырабатывать свою вакцину против оспы, также называли шарлатаном и решительно критиковали как врача, обвиняя его в жестоких и бесчеловечных экспериментах на детях. И Игназ Семмельвейц был уволен из Венской больницы за то, что потребовал, чтобы его женский персонал мыл свои руки.
Несколько столетий назад цинга выкашивала все военноморские экспедиции, это было в порядке вещей. В период между 1600 и 1800 годами список убитых, раненых и пропавших без вести по данным Британского флота составлял более одного миллиона моряков. Медицинские эксперты того времени были сбиты с толку, поскольку тщетно искали некую странную бактерию, вирус, или токсин, который, возможно, скрывался в темноте, держась неподалеку от судов. И тем не менее, в течение этих сотен лет, лекарство было уже известно и записано в одном отчете.
Зимой 1535 года, когда суда французского исследователя Жака Картье вмерзли во льды реки Св. Лаврентия, цинга начала собирать свой жуткий урожай. Из его команды в сто десять человек, двадцать пять уже умерли, а большинство других были настолько больны, что не надеялись уже выздороветь.
И тогда один дружественный индеец показал им простое средство. Он размешал кору (лубяной слой) и зеленые иголки белой сосны – богатые аскорбиновой кислотой, или витамином C – и сделал напиток, благодаря которому вся команда быстро избавилась от недуга.
По возвращению в Европу Картье доложил об этом инциденте медицинским властям. Но они просто подивились такому «шаманскому лекарству неосведомленных дикарей» и не сделали ничего, чтобы в этом разобраться.
Да, лечение от цинги было известно. Но из‑за научного высокомерия понадобилось еще двести лет – и это стоило сотни тысяч жизней – прежде, чем медицинские эксперты, наконец, начали брать это знание на вооружение.
Наконец, в 1747 году, Джон Линд, молодой помощник хирурга в Британском флоте, обнаружил, что апельсины и лимоны помогают от цинги и порекомендовал, чтобы Королевский флот включил плоды цитрусовых в судовой рацион. И все же, потребовалось еще сорок восемь лет на то, что его рекомендация была принята. Когда это случилось, наконец, британцы снова смогли превзойти в мореплавании все остальные нации, и «Лимеусы» (так называли англичан, потому что они брали на судно лимоны) опять стали властителями Семи морей. Не будет преувеличением сказать, что величие Британской империи во многом было обязано преодолению научного предубеждения против витаминной терапии.
Как оказалось, XX столетие не стало исключением из общего правила. Всего лишь два поколения спустя крупные территории американского юго‑востока были опустошаемы страшной болезнью под названием пеллагра. Известный врач, сэр Уильям Остер, в своей книге «Принципы и врачебная практика», рассказал как в одном учреждении для психических больных в городке Леонард, штат Северная Каролина, одна треть его обитателей умерла от этой болезни в течение зимы. Это доказывало, говорил он, что пеллагра была инфекционным заболеванием и вызывалась, вероятно, пока еще неопознанным вирусом. Однако, еще в 1914 году, доктор Джозеф Голдбергер доказал, что эта болезнь связана с диетой, и позже показал как она может быть предотвращена включением в свой рацион печени или дрожжей. Но только в 1940‑х годах, почти тридцать лет спустя, «современный» медицинский мир признал пеллагру болезнью, связанной с дефицитом витамина В.
История пагубной анемии очень похожа на историю пеллагры. Причина, что эти болезни с такой неохотой рассматривались как дефициты того или иного витамина, заключалась в том, что люди имеют тенденцию искать в отношениях причины и следствия положительную зависимость, когда наличие одного «вызывает» другое. Гораздо труднее понять отрицательную зависимость, в которой отсутствие или нехватка чего‑то вызывает искомый эффект. Но, возможно, даже большую важность имеет сама интеллектуальная гордость. Человек, который провел всю жизнь, добывая научные знания, находящиеся за гранью постижения другими людьми, обычно не склонен терпеливо слушать кого‑то, кто не обладает этими знаниями, особенно, если этот человек предлагает, что решение наиболее озадачивающей медицинской проблемы находится в лесной глуши и состоит из почти примитивной смеси трав и пищевых продуктов. Ученый учился комплексному подходу и имеет тенденцию самодовольно посмеиваться над теми решениями, которые отрицают все его долгим трудом заработанные навыки.
Если приблизить к нам этот предмет, то мы увидим сегодня, что средний доктор медицины более чем десять лет проводит за интенсивным изучением болезней и здоровья. Его образовательный процесс будет продолжаться до тех пор, пока он практикует свое искусство. Сегодня рак является самым решительным вызовом всей медицинской профессии. Если решение загадки рака может быть найдено в простых пищевых продуктах, в том, что мы едим (или не едим), тогда какие же другие болезни не могут быть подведены под эту черту? Мы встаем перед одним большим вопросом. Как точно выразился один доктор, «Большая часть моего медицинского обучения – пустая трата времени. Мне говорили ерунду!». Но никому не хочется обнаружить, что он узнавал или преподавал ерунду. Следовательно, налицо глубоко подсознательная, но вполне естественная, тенденция среди многих ученых и врачей, отрицать концепцию болезни как витаминного дефицита, даже если она доказана, еще раз доказана, и снова доказана.
В 1952 году доктор Эрнст Т. Креббс, мл., биохимик из Сан‑Франциско, выдвинул теорию, что рак, как цинга или пеллагра, не вызывается некоей таинственной бактерией, вирусом, или токсином, но является простым авитаминозом, ухудшенным нехваткой существенных компонентов в пищевом рационе современного человека. Он идентифицировал этот компонент как часть всей подгруппы нитрилоцидов, которые в изобилии содержатся в природе в более чем 1200 съедобных растениях и находятся практически в любой части света. Им особенно богаты семена фруктов семьи Prunus Rosacea (горький миндаль, абрикос, терновник, вишня, гладкий персик, персик, и слива), но также он содержится в различных травах, кукурузе, сорго обыкновенном, просе, маниоке, льняном семени, семенах яблока, и многих других пищевых продуктах, которые вообще были удалены из меню современной цивилизации.
Трудно установить четкую классификацию для нитрилоцида. Поскольку он не существует отдельно, но находится в пищевых продуктах, скорее всего, он не должен быть классифицирован как пища. Подобно сахару, это компонент пищи или пищевой фактор. При этом он не может быть классифицирован как препарат, поскольку это естественное, нетоксичное, растворимое в воде вещество, вполне естественное и совместимое с человеческим метаболизмом. Имя собственное для пищевого фактора, который имеет эти свойства – витамин. А поскольку этот витамин находится в комплексе группы B, и поскольку по счету он изолирован семнадцатым в пределах этой группы, доктор Кребс идентифицировал его как витамин В17. Он сказал:
«Может ли растворимый в воде нетоксичный нитрилоцид должным образом описан как пища? Вероятно нет, в строгом смысле этого слова. Конечно, это не искусственный препарат по сути. Так как нитрилоцид – это ни пища, ни препарат, их можно рассматривать как дополнительный пищевой фактор. Другой термин для растворимых в воде, нетоксичных пищевых факторов – витамин.»
Хронической болезнью называется болезнь, которая обычно не проходит сама по себе. Болезнь обмена веществ – происходит в пределах тела и не передается другому человеку. Рак, поэтому, будучи и тем и другим, является хроническим нарушением обмена веществ.
Есть множество подобных болезней, осаждающих современного человека, типа мускульной дистрофии, сердечной болезни, рассеянного склероза и анемии. Ученые истратили миллиарды долларов в поисках предотвращения этих калечащих убийц, но они не ближе к ответам сегодня, чем в то время, когда они начинали. Возможно, причина заключается в том, что они все еще ищут что‑то, что вызывает эти болезни вместо того, чтобы искать нехватки чего‑то.
Доктор Кребс указал, что во всей истории медицинской науки не было ни одного случая хронического нарушения обмена веществ, которое когда‑либо вылечивалось или предотвращалось медицинскими препаратами, хирургией, или механической манипуляцией тела. В каждом случае – была ли это цинга, пеллагра, рахит, бери‑бери, вечерняя слепота, пагубная анемия, или любая другая болезнь – окончательное решение было найдено только в факторах, касающихся адекватной пищи. И он считает, что это и есть ключ к тому, где сегодня нам следует сконцентрировать наше научное любопытство в поисках лучшего понимания сегодняшних болезней, особенно рака.
Но есть и другие ключи. Каждый, у кого есть собака или кот, наблюдал, как эти домашние животные часто ищут те или иные травы, чтобы поесть, даже если они переполнены другими пищевыми продуктами. Это обычно случается, когда животные чувствуют себя плохо. Интересно отметить, что травы, отбираемые их инстинктом, это трава Джонсона, Тунисская трава, Суданская трава, и другие, которые особенно богаты нитрилоцидом или витамином B17.
Когда обезьяне или другому примату в зоопарке дают свежий персик или абрикос, она тщательно отделяет сладкую мясистую часть, раскалывает твердую косточку и съедает семечко, которое остается. Только инстинкт заставляет ее делать это, учитывая то, что раньше она никогда не видела эти фрукты. И эти семена – один из наиболее концентрированных источников нитрилоцида, встречающихся в природе.
Дикие медведи по своему естественному рациону питания – большие потребители нитрилоцида. Мало того, что они ищут ягоды, богатые содержанием этого вещества, но даже когда они убивают меньших животных, которые идут им в пищу, инстинктивно они оставляют на потом мускулы и едят сначала внутренние органы и желудок, наполненный травами, богатыми нитрилоцидом.
В неволе животным редко предоставляют все пищевые продукты их инстинктивного выбора. В зоопарке Сан‑Диего, например, обычная диета медведей, питательная во многих других отношениях, была почти полностью лишена нитрилоцида. В одном гроте за шестилетний период пять медведей умерли от рака. Эксперты предположили, что причиной был некий вирус.
Показательно, что крайне редко рак находится в телах диких животных, убитых на охоте. Животные получают эту болезнь только, когда они одомашнены человеком и вынуждены есть пищевые продукты, которые он им предлагает или же отходы с его стола. Удивительно, как исследователи рака, сталкиваясь лицом к лицу с этими фактами, все еще не в состоянии понять их смысл. Доктор Деннис П. Баркитт, человек, который сначала идентифицировал форму рака, известного как лимфома Баркитта, читал курс лекций в медицинском колледже университета Айовы. После двух десятилетий врачебного опыта и исследований в Уганде и других частях света, доктор Беркитт заметил, что неинфекционные (хроническо‑метаболические) болезни, такие как рак толстой кишки, дивертикулярная болезнь, язвенный колит, полипы, и аппендицит, кажется, должны быть каким‑то образом связаны между собой. «Они все идут рука об руку» сказал он, «и я собираюсь зайти вперед и выдвинуть предположение, что они все имеют общую причину.» Продолжая, он заметил, что все эти болезни неизвестны в примитивных обществах, и «максимально распространены в экономически развитых нациях.»
Затем Доктор Беркитт обратил свое внимание на рак и заметил:
«Это болезнь, вызываемая нашим образом жизни. Наша форма рака почти неизвестна в животном мире. Единственные животные, которые имеют рак или полипы прямой кишки – это те, которые близки нам по образу жизни – наши домашние собаки, едящие наши объедки.»
Это все превосходные наблюдения. Но очевидно ни доктор Беркитт, ни любой человек из его уважаемой аудитории не могли найти никакого смысла в этом очевидном факте. В конце лекции доктор приходил к заключению, что рак толстой кишки, вероятно, связан с бактериями в прямой кишке и что мы должны есть больше отрубей и других зерновых культур, чтобы увеличить содержание грубой пищи в наших кишечниках и увеличить наш стул.
По крайней мере, доктор Беркитт взглянул на пищевые продукты, которые мы едим, и одно это было огромным шагом вперед. Он, возможно, повернул не в ту сторону, но, по крайней мере, он находился на правильном пути. Если бы больше исследователей рака мыслило в терминах пищевых продуктов и витаминов, а не в терминах бактерий и вирусов, вряд ли потребовалось бы столько времени, чтобы понять почему статистика рака в Америке устойчиво ползет вверх.
С точки зрения вкуса, объема, и разнообразия, американцы действительно едят очень хорошо. Но дорогая или вкусная пища – не обязательно хорошая. Многие люди предполагают, что неважно, что они они кладут себе в живот, главное, чтобы он был полный. Словно по волшебству все, что они туда положат, будет преобразовано в прекрасное здоровье. Они насмехаются над самой мыслью о надлежащей диете. И тем не менее, те же люди иногда крайне скрупулезны на предмет того, чем они кормят свих породистых собак и котов или лошадей или же свой сосчитанный рогатый скот.
Доктор Джордж М. Брайггс, профессор пищи в университете Калифорнии, и член совещательного комитета по исследованиям национального управления домашнего скота и мяса, сказал:
«Типичная американская диета – национальное бедствие. Если бы я кормил так своих свиней или коров, не добавляя витамины и другие добавки, я бы уже загубил весь скот.»
Беглый взгляд на американскую диету говорит сам за себя. Прилавки наших бакалей теперь заставлены продуктами с высоким содержанием углевода, которые были обработаны, очищены, синтезированы, искусственно ароматизированы, и куда были добавлены химические консерванты. Некоторые изготовители, нацеливая свои рекламные объявления на сознательного потребителя, даже хвастаются тем, как мало реальной пищи в их продуктах.
Каждый знает, что современная обработка удаляет многие из оригинальных витаминов из наших пищевых продуктов, но нам советуют не волноваться об этом, потому что они снова туда добавляются перед отправкой на рынок. Таким образом, мы видим, что поперек нашего хлеба, молока, и других пищевых продуктов, стоит бодрая пометка «обогащенное». Но не стройте себе иллюзию, что это то же самое, что оригинальный продукт. Вот что сообщил в июне 1971 году журнал американского гериатрического общества:
«Витамины, удаленные из пищи и возвращенные в качестве „обогащения“, вовсе не безопасная замена, как засвидетельствовано исследованием, в котором Роджер Дж. Виллиамс, доктор философии, сообщил, что крысы, которых кормили обогащенным хлебом умерли или были доведены до полного истощения вследствие недоедания. В сравнении с этим, крысы, которых кормили полноценным хлебом, в большинстве своем, были здоровы. Многие болезни, как мы узнали, могут произойти из‑за дефицита минералов и витаминов. Даже старость, как было доказано, вызвана дефицитом витаминов В и C.»
Действительно, вот достойный эксперимент, который стоит провести в каждом научном классе начальной школы. Грызуны, которых будут кормить только «обогащенным» хлебом, очень скоро станут антисоциальными. Некоторые даже станут склонными к людоедству, вероятно, отвечая инстинктивному зову получить жизненно важные элементы пищи, в которых они испытывают недостаток. Большинство умрет в течение месяца или двух. Как только дети станут этому свидетелями, у них сразу пропадет аппетит к белому хлебу, который у них был до эксперимента.
«Обогащенный» хлеб – только одна маленькая часть общей картины. Некогда просо было основным зерном в мире. Оно богато содержанием нитрилоцидом. Но теперь оно заменено пшеницей, которая не имеет практически ничего этого – даже цельная пшеница. Тростник сорго был заменен сахарной свеклой с тем же самым результатом. Даже наш рогатый скот все больше и больше питается быстро растущими травами с низким содержанием нитрилоцидов, и таким образом мы потребляем меньше витамина В17 в мясе, которое едим. В некоторых местах домашний скот теперь сидит на диете, содержащей на 15 процентов бумагу – чтобы быстрее откормить его для продажи на рынке.
Оглядываясь назад, мы можем рассмотреть обычаи наших бабушек и дедушек, которые, не имея в ту пору научных объяснений, основывались на столетиями накапливаемом опыте испытаний и ошибок – и только так могла быть доказана его бесконечная мудрость. Изречение «яблоко в день – и доктор не нужен», возможно, было не просто праздным лозунгом, особенно в эпоху, когда для каждого было само собой разумеющимся съедать не только яблоки, но их семена. Факты гласят, что весь плод, включая его семена, содержит удивительно высокую концентрацию витаминов, минералов, жиров, и белков, которые являются существенными для здоровья. Семена яблока особенно богаты нитрилоцидом или витамином В17. Неприятный на вкус «весенний тоник» или сироп из сорго также был богатым источником нитрилоцида.
И в бабушкиных погребах абрикосы и персики, заготовленные на зиму, всегда были с косточками. Она, вероятно, не знала то, что они содержат и почему их надо есть. Но она знала, что они нужны вам просто потому, что ее мать сказала ей так.
Таким образом, мы видим, что пищевые продукты, которые когда‑то предоставляли американским людям вполне достаточные количества природного витамина B17, постепенно были отодвинуты или заменены в целом пищевыми продуктами, почти лишенными этого компонента. Знаменательно, что именно в течение этого периода уровень рака неуклонно поднимался вверх, и сегодня мы имеем то, что одному из каждых трех человек в Соединенных Штатах предназначено заболеть этой болезнью.
Было бы ошибкой утверждать, что уровень рака такой высокий потому, что другие причины смерти сходят на нет и, таким образом, люди живут дольше. Прежде всего, они живут дольше всего на каких‑то несколько лет в среднем, сравнительно с четырьмя предшествующими поколениями. В 1972‑м году средний возраст американского населения пошел вниз, и темп прироста населения фактически подошел к нулю – в этот же год показатель смертности от рака достиг самого высокого уровня, в три раза превысив уровень 1950 года. И, во‑вторых, в тех странах, где люди живут дольше, чем в Соединенных Штатах, уровень рака ниже, чем у нас.
От сути этих фактов нам не уйти. В то время как медицинский мир, федеральное правительство, и американское раковое общество тратят миллиарды долларов и миллионы человеко‑часов, ища экзотический вирус рака, против которого они планируют истратить то же количество денег, чтобы создать эффективную искусственную иммунизацию, ответ лежит прямо перед их глазами. Фактически, он уже был записан несколько тысяч лет назад:
«И Бог сказал: Вот, Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого есть плод древесный, сеющий семя – вам сие будет в пищу.»
Глава 4
Окончательный тест
Краткое содержание:
1. Взгляд на множество культур во всем мире, свободных от проблемы рака.
2. Анализ аутентичных им пищевых продуктов.
Лучший способ доказать или опровергнуть витаминную теорию рака заключался бы в том, чтобы взять большую группу людей, измеряемую тысячами, и в течение многих лет последовательно кормить их пищевыми продуктами, богатыми нитрилоцидами, и затем проверить результаты. Это, конечно, было бы окончательным тестом. К счастью, все это уже само собой проделано.
В отдаленных ущельях Гималаев, между Западным Пакистаном, Индией, и Китаем, есть крошечное королевство по имени Хунза. Эти люди известны миру своей удивительной долговечностью и хорошим здоровьем. Для хунзака в порядке вещей пережить сто лет, а в некоторых случаях, даже сто двадцать и больше. Посещавшие их бригады врачей из большого мира сообщали, что в Хунза они не обнаружили никакого рака.
Несмотря на то, что современная наука неспособна объяснить, почему эти люди не болеют раком, интересно отметить, что традиционная диета хунзаков содержит в двести раз больше нитрилоцида, чем средняя американская диета. Фактически, на той земле, где нет такой вещи как деньги, богатство человека измеряется количеством деревьев абрикоса, которые он имеет.
И самые дорогие из всех пищевых продуктов на той земле – семена абрикоса. Одна из первых бригад врачей, которая получила доступ к отдаленному королевству Хунза, возглавлялась всемирноизвестным британским хирургом и врачом, доктором Робертом Маккарризоном. В отчете от 7 января 1922 г., напечатанном в журнале Американской медицинской ассоциации, доктор Маккарризон сообщил:
«Хунза не знает рака вообще. Они снимают обильный урожай абрикосов. Они их сушат на солнце и много употребляют в пищу.»
Посетители Хунза, когда им предлагают свежий абрикос или персик, обычно, начиная есть сам фрукт, выбрасывают косточку на землю. Взгляды тревоги и недоверия появляются на лицах проводников. Для них семечко, содержащееся внутри – деликатес.
Доктор Аллен Э. Баник, специалист по оптике из Керни, штат Небраска, был одним из таких посетителей. В своей книге «Земля Хунза» он описывает то, что с ним случилось:
«Мой первый опыт с абрикосами Хунза, только что сорванными с дерева, произошел, когда мой проводник сорвал несколько, вымыл их в горном ручье, и вручил мне. Я съел сочные фрукты и небрежно бросил семена на землю. После недоверчивого взгляда на меня, один из старших мужчин наклонился и подобрал семена. Он расколол их двумя камнями, и вручил мне. Проводник сказал с улыбкой: „Съешьте их. Это лучшая часть фрукта“. Мое любопытство пробудилось, и я спросил, „Что Вы делаете с семенами, которые Вы не едите?“ Гид сообщил мне, что много уходит в хранилища, но большинство из них раскалывают и затем сжимают под давлением, чтобы произвести очень густое масло.
„Это масло“, сказал мой гид, „очень напоминает оливковое масло“. Иногда мы глотаем целую ложку, когда это необходимо. В особые дни мы жарим на нем наши шаппати (хлеб). В ночные праздники наши женщины пользуются маслом, чтобы их волосы сияли. Это же масло входит в состав средства, которым натирают при ушибах.»
В 1973 году, принц Мохаммед Амин Хан, сын Эмира Хунзы, сказал Чарльзу Хиллинджеру из Лос‑Анжелес Таймс, что средняя продолжительность жизни его людей составляет приблизительно восемьдесят пять лет. Он добавил: «Многим членам совета старейшин, которые помогают моему отцу управлять государством, уже больше ста лет».
Никогда не доверявший ни слухам, ни печатному слову, доктор Эрнст Т. Кребс‑мл., встретившись с принцем Ханом на званом обеде, подверг сомнению точность сообщения Лос‑Анджелес Таймс. Принц счастливо подтвердил это и затем сказал, что для них привычно съедать тридцать‑пятьдесят семян абрикоса в качестве закуски после ланча. Это составляют целых 75 000 международных единиц витамина А в день в дополнении к 50 мг витамина В17. Несмотря на все это, или, возможно, как раз из‑за этого, продолжительность жизни в Хунза, как подтвердил принц, равняется восьмидесяти пяти годам. Это озадачивает своим контрастом с Соединенными Штатами, где в то время продолжительность жизни была приблизительно семьдесят один год. Даже теперь, более чем два десятилетия спустя, продолжительность жизни в США – только лишь семьдесят шесть лет.
Хотя эта цифра может показаться обнадеживающей, надо помнить, что она включает в себя миллионы стариков, которые являются живыми, но как бы и не живут. Их жизни, возможно, были продлены хирургией или лечением, но качество их жизней в течении этих процессов было ухудшено. Это те люди, кто смотрит безучастно в космос в состоянии умственной прострации, или кто полностью зависит от механизмов жизнеобеспечения, или же кто прикован к постели и требует круглосуточной заботы. В Хунза нет таких случаев в их статистике. Большинство этих людей здоровы, энергичны, и жизненно активны вплоть до самых последних дней их жизни. Качество жизни более важный фактор, чем количество. У хунзаков есть оба фактора.