От Эмпайр Стейт Билдинг я пошел к центру. Я шел пешком в Гринвич
Вилледж, туда, где некогда был мой дом, наш с Рези и Крафтом дом.
Всю дорогу я курил сигареты и стал воображать себя светлячком.
Я встречал много других таких же светлячков. Иногда я первым подавал им
приветственный красный сигнал, иногда они. Я все дальше и дальше уходил от
подобного морскому прибою рокота и северного сияния огней сердца города.
Время было позднее. Теперь я ловил сигналы светлячков-сотоварищей,
захваченных в ловушки верхних этажей.
Где-то, как наемный плакальщик, выла сирена.
Когда я наконец подошел к зданию, к своему дому, все окна были темны,
кроме одного -- окна в квартире молодого доктора Абрахама Эпштейна.
Он тоже был светлячком. Он просигналил, и я просигналил в ответ.
Где-то завели мотоцикл, будто разорвалась хлопушка.
Черная кошка перебежала мне дорогу перед входной дверью.
В парадном тоже было темно. Выключатель был испорчен. Я зажег спичку и
увидел, что все почтовые ящики взломаны.
В темноте в неверном свете спички погнутые и пробитые дверцы почтовых
ящиков напоминали двери тюремных камер в каком-то сожженном городе. Моя
спичка привлекла внимание дежурного полицейского. Он был молодой и унылый.
-- Что вы тут делаете? -- спросил он.
-- Я здесь живу, это мой дом.
-- У вас есть документы?
Я показал ему какой-то документ и сказал, что живу в мансарде.
-- Так это из-за вас все эти неприятности? -- Он не упрекал меня, ему
было просто интересно.
-- Если хотите.
-- Удивляюсь, что вы вернулись сюда.
-- Я скоро снова уйду.
-- Я не могу приказать вам уйти. Я просто удивляюсь, что вы вернулись.
-- Я могу подняться к себе?
-- Это ваш дом. Никто не может вам запретить.
|
|
-- Благодарю вас.
-- Не благодарите меня. У нас свободная страна, и все одинаково
находятся под защитой. -- Он сказал это доброжелательно. Он давал мне урок
гражданского права.
-- Вот так и нужно управлять страной, -- сказал я.
-- Не знаю, смеетесь ли вы надо мной или нет, но это правда, -- сказал
полицейский.
-- Я не смеюсь над вами, клянусь, что нет. -- Мое клятвенное уверение
удовлетворило его.
-- Мой отец был убит на Иводзима [Иводзима -- принадлежащий Японии
остров в Восточно-Китайском море. В ходе второй мировой войны в 1945 году
американцы высадили на остров десант и овладели им.].
-- Сочувствую.
-- Полагаю, что там погибли хорошие люди и с той, и с другой стороны.
-- Думаю, что правда.
-- Думаете, будет еще одна? -- Что -- еще одна?
-- Еще одна война.
-- Да, -- сказал я.
-- Я тоже так думаю, -- сказал он. -- Разве это не ад?
-- Вы нашли верное слово, -- сказал я.
-- Что может сделать один человек?
-- Каждый делает какую-то малость, -- сказал я. -- Вот и все.
Он тяжело вздохнул.
-- И все это складывается. Люди не понимают. -- Он покачал головой. --
Что люди должны делать?
-- Подчиняться законам, -- сказал я.
-- Они не хотят даже и этого делать, половина, во всяком случае. Я
такое вижу, люди такое мне рассказывают. Иногда я просто падаю духом.
-- Это с каждым бывает, -- сказал я.
-- Я думаю, это частично от химии, -- сказал он.
-- Что -- это?
-- Плохое настроение. Разве не обнаружено, что это часто бывает из-за
химических препаратов?
-- Не знаю.
-- Я об этом читал. Это одно из открытий.
-- Очень интересно.
-- Человеку дают какие-то химикалии, и он сходит с ума. Вот над чем они
|
|
работают. Может быть, все из-за химии.
-- Вполне возможно.
-- Может быть, это разные химикалии, которые люди едят в разных
странах, заставляют их в разное время действовать по-разному.
-- Я никогда раньше об этом не думал, -- сказал я.
-- Иначе почему люди так меняются? Мой брат был там, в Японии, и
говорит, что японцы -- приятнейшие люди, каких он когда-либо встречал, а
ведь это японцы убили нашего отца! Вдумайтесь в это.
-- Ладно.
-- Это точно химикалии, верно ведь?
-- Наверное, вы правы.
-- Я уверен. Подумайте об этом хорошенько.
-- Ладно.
-- Я все время думаю о химикалиях. Иногда мне кажется, что мне снова
надо пойти в школу и выяснить досконально все, что открыли насчет
химикалиев.
-- Думаю, вам так и надо поступить.
-- Может быть, когда о химикалиях узнают еще больше -- не будет ни
полицейских, ни войн, ни сумасшедших домов, ни разводов, ни малолетних
преступников, ни пьяниц, ни падших женщин, ничего такого.
-- Это было бы прекрасно, -- сказал я.
-- Я думаю, это возможно.
-- Я вам верю.
-- На этом пути сейчас нет ничего невозможного, надо только работать --
найти деньги, найти самых способных людей, создать четкую программу -- и
работать.
-- Я -- за, -- сказал я.
-- Посмотрите, как некоторые женщины просто сходят с ума каждый месяц.
Выделяются какие-то химические вещества, и женщина уже не может вести себя
иначе. Иногда после родов начинает выделяться какое-то химическое вещество,
и женщина даже может убить ребенка. Это случилось в одном из соседних домов
как раз на прошлой неделе.
-- Какой ужас, -- сказал я. -- Я и не слышал.
-- Самое противоестественное, что может сделать женщина, это убить
собственного ребенка, но она это сделала. Какая-то химия в крови заставила
ее поступить так, хотя она вовсе этого не хотела.
-- Гм... гм, -- сказал я.
-- Хотите знать, что случилось с миром, -- сказал он. -- Химия -- вот в
чем собака зарыта.