– Вечно негде сесть в этом долбаном месте! – выдохнул человек позади меня. – Гребаные блоггеры!
Я повернулась и одарила его вежливой улыбкой, подумав, что он обращается ко мне, хотя не знала, о чем он говорит. Он посмотрел на меня так, словно я была похожа на умственно отсталую.
– Блоггеры? – спросила я, почувствовав себя англичанкой до мозга костей под его пристальным взглядом.
– Что? – выпалил он.
Он явно обращался не ко мне.
– Простите, – пробормотала я, раздумывая, где теперь от него спрятаться. – Вы сказали что‑то о блоггерах, я решила, что вы имели в виду...
И вместо того чтобы закончить, я уставилась на витрину с пирожными.
– А‑а‑а, – произнес он все тем же не самым дружелюбным тоном. – Просто мысли вслух. В «Старбаксе» никогда не найдешь место из‑за этих ублюдков‑блоггеров, которые постят в Интернете сопливые диатрибы о своей дерьмовой жизни. Да всем наплевать на вас, люди! Пойдите поговорите с настоящими друзьями!
Он уже просто орал на команду посетителей с ноутбуками, и я очень, очень пожалела, что завела этот разговор.
– Что пожелаете?
Заказ кофе буквально меня спас.
Я попросила кекс и «Американо» навынос и тут же поймала такси. Сегодня на метро я уже покаталась, а моей сумке от Марка Джейкобса явно не понравилось бы там толкаться.
– Отель «Юнион» на Юнион‑сквер, – сказала я, устраиваясь сзади, когда мы сворачивали с Бродвея. Я внимательно рассматривала вывески, изо всех сил пытаясь не замечать магазины, представляющие опасность для моей кредитки. Сначала по Ист‑Хьюстон, затем по Бауэри‑стрит... или это была Четвертая авеню? Я чувствовала, что не вполне ориентируюсь, но мне это нравилось.
– Вы здесь в отпуске? – прокричал таксист через защитное стекло.
– Да! – крикнула я в ответ с довольным видом. – Я в отпуске.
– Такая девушка, и одна? – спросил он. – Я редко вижу девушек в одиночестве. В основном они собираются по три или по четыре, как в «Сексе в большом городе». Даже не могу сказать, сколько раз мне приходилось бывать у пекарни «Магнолия».
О! Пирожные с глазурью!
– Я пока туда не ходила.
– Да, я этого не понимаю, – рассмеялся он. – Они сидят на заднем сиденье и жалуются, что не влезают в какие‑то дурацкие платья, на которые у них нет денег, а потом отправляются есть пирожные. Я просто этого не понимаю.
Поездка закончилась так быстро, что я едва успела найти кошелек в своей прекрасной новой сумке, когда мы остановились у отеля. Удовольствие обошлось мне всего в шесть долларов! Это был самый лучший город в мире, а такая цена абсолютно, совершенно точно компенсировала все мои сумасшедшие покупки.
Больше всего в номере отеля мне нравилось то, что, какой бы беспорядок я там ни устроила, сколько бы полотенец ни использовала и сколько бы минибутылочек с фирменными средствами «Рапчер» ни извела в душе, к моему возвращению все сверкало девственной чистотой и выглядело так, будто я только что сюда вселилась. Я аккуратно положила сумку от Марка Джейкобса на тумбочку и забрала ноутбук с рабочего стола. Расставив разные безалкогольные напитки и закуски на маленьком столике, который притащила с другого конца комнаты, я взяла с постели подушку и водрузила компьютер к себе на колени. Отель предоставил мне переходник английского формата, хотя я об этом и не просила. Ух ты! Я не могла вспомнить, когда Марк в последний раз просто так принес мне чашку чая. Еще я обнаружила записку от Дженни, в которой она напоминала, что сегодня состоится прощальная вечеринка Джины и я должна встретиться с ней у ресепшн в девять.
Через пятнадцать минут после того, как я устроилась в стуле, не напечатав ни единого слова, мой ноутбук отключился, как и я сама. Я снова мечтала о нью‑йоркской жизни, вместо того чтобы жить нью‑йоркской мечтой. За последние полгода или около того, пока Марк потел на работе и теннисном корте (а также над Кэти, как выяснилось чуть позже), я думала о том, чтобы записаться в спортклуб, заняться йогой и даже начать вести занятия по писательскому мастерству, но у меня так и не дошли до этого руки. Быть может, если бы попыталась, я бы действительно увидела плюсы в том, что случилось. Я уже обзавелась подругой в лице Дженни, хоть пока и не знала ее достаточно хорошо. У меня новая прическа, новый гардероб, а теперь еще и самая красивая сумка, которую я когда‑либо видела за почти двадцать семь лет жизни. Кому нужен мой старый багаж?
Думая обо всем этом; я начала печатать. В поисках сюжета или сюжетной линии я стала фиксировать все, что произошло со мной за последнюю неделю. Для начала мне показалось неплохой мыслью задокументировать абсолютно все, чтобы ни одна секунда не стерлась из памяти. И все вылилось на экран: свадебная церемония, еда, тосты, Марк в машине со спущенными штанами, Тим с разбитой рукой и мой побег в Нью‑Йорк. Не успела я опомниться, как часы показали восемь. Я печатала уже больше трех часов, а всего через шестьдесят минут мне предстояло встретиться с Дженни, Джиной и Ванессой.
Глава 8
Ровно в девять, предварительно наспех заправившись водкой из мини‑бара, я вышла из лифта в фойе.
– Боже, Энджел Кларк! – воскликнула Дженни, когда я подкралась к бару.
Я никогда не относилась к девушкам, которые могут взглянуть в зеркало и подумать: «Да, я выгляжу прекрасно». Даже на свадьбе Луизы после того, как надо мной полтора часа трудились парикмахер и визажист, я выглядела отнюдь не прекрасно. Я смотрелась всего лишь как подружка невесты, но теперь настало время все изменить. Если сегодня вечером я не буду выглядеть как минимум хорошо, то мне это уже никогда не удастся. За двадцать минут я успела совершить три попытки сделать дымчатый макияж глаз, следуя советам Рейзора, зато в конце концов у меня почти получилось (а он уверял, что чем больше растушевывать, тем лучше окажется результат). На голове у меня царил элегантный творческий беспорядок, а надеть я решила купленное днем простое черное платье с V‑образным вырезом в сочетании с «Лабутенами», новым клатчем и полным отсутствием колготок. Никогда в жизни я не чувствовала себя так великолепно, хотя и сильно нервничала.
– Привет!
Я решительно помахала ей рукой.
– Напомни мне еще раз, зачем вообще я даю тебе советы по шопингу? – Дженни поцеловала меня в обе щеки и представила девушкам. – Джину и Ванессу ты уже знаешь, а это Эрин. – Все они кивнули мне, и я заказала стакан водки с клюквой, надеясь, что вскоре ее принесут. – Я рассказывала девочкам о тебе, но не предупреждала их, что ты такая гламурная красотка, – сказала Дженни, рассматривая меня со всех сторон. – Ты заставляешь меня гордиться собой, куколка!
– Я не знала, что надеть, поэтому остановилась на черном. А что касается туфель, то у меня и выбора особенно не было.
Я выставила вперед ногу, которую тут же изучили с одобрительными возгласами.
– Что ж, у тебя отлично получилось, дорогая, – заявила Джина, потягивая коктейль. – Все у тебя будет хорошо.
По крайней мере я научилась правильно одеваться. Джина выглядела возмутительно сексуально в туфлях на высоченных каблуках и облегающем, как вторая кожа, шелковом платье насыщенного пурпурного цвета длиной до колен. Дженни могла бы вызвать зависть у знаменитой тезки в своем кремовом платье с глубочайшим вырезом, а другие две девушки явно исповедовали религию «мини – это новый черный», о чем я уже неоднократно читала в модных журналах. По отдельности они смотрелись суперсексуально, но вместе казались просто неземными созданиями. Будь я мужчиной, то пришла бы в ужас.
Неудивительно, что пять столь откровенно одетых женщин, как мы, тут же поймали такси и немедленно отправились в отель «Сохо гранд». На первый взгляд здание было довольно заурядное, но за обычным фасадом скрывался потрясающий интерьер. Как и в «Юнион», освещение было тусклым, но повсюду висели люстры и изумительные украшения из кованого железа. Бар окружали хромированные стулья, на которых сидели люди прекрасные, как и этот изысканный интерьер. Дженни зарезервировала место на диване в холле, он уже заполнялся гостями отеля, которых я узнала, и незнакомыми лицами. Все обнимались, целовались и обменивались комплиментами в стиле «выглядишь потрясающе».
– Эй, ты и правда шикарно выглядишь, – шепнула Дженни мне на ухо, когда служащий провожал нас к нашему личному островку роскоши. – И все пройдет замечательно. Просто общайся с людьми, ты и так практически местная знаменитость, и, черт возьми, ты настоящая горячая штучка!
Она ободряюще потрепала меня по плечу и исчезла.
Как бы хорошо ни выглядели, по ее словам, я и мои великолепные аксессуары, я чувствовала себя как рыба, вытащенная из воды. Эффект от двух первых порций алкоголя почти пропал, и я вдруг ощутила себя просто Энджел Кларк, но в очень коротком платье в комнате, полной незнакомцев. Чтобы занять себя чем‑нибудь, я отправилась к бару. Если у меня появится стакан, я по крайней мере не буду думать, чем занять руки. Хотя не было еще десяти часов, бар ломился от посетителей – постояльцев отеля и любителей выпить после работы. Мне все же удалось занять стул, с которого только что слез потный мужчина в костюме, и изучить коктейльное меню. Отсюда компания Джины смотрелась как группа знаменитостей, приглашенных на частную вечеринку. Думаю, дома никто не поверил бы мне, если бы я сказала, что восхитительные, ухоженные дамочки в ВИП‑зоне – это сотрудницы отеля и парикмахерши. Мне они казались кинозвездами, и не важно, сколько превращений мне пришлось пережить; всего три дня назад я была лишь Энджел Кларк, то есть никем. Быть может, я не готова стать новой Энджел Кларк. Пока...
– Ждете кого‑то? – раздался голос сбоку от меня.
Если этот мужчина предложит заняться с ним сексом за деньги, я подумаю над его предложением. Пожалуйста, спросите, сколько я возьму за минет, взмолилась я мысленно. Он был высоким, с широкими плечами и очень привлекательным. Я тут же вообразила, что его зовут Чип или Брэд и он катается на самых быстрых брутальных мотоциклах по выходным.
– Вообще‑то я здесь с друзьями, – сказала я, – указывая на компанию, которая с каждой секундой говорила все громче и громче. – Просто решила передохнуть. И взять себе выпить.
– Я тоже, – спокойно произнес он. У него были голубые глаза, и даже при тусклом интимном освещении я увидела в них искорки, когда он кивнул на группу парней у одного из низеньких кофейных столиков напротив бара. – Мне просто необходимо оставить на две минуты этот зверинец. Разве вас не раздражает, когда просто хочешь выпить после работы, но весь вечер только и делаешь, что говоришь о работе?
Я засмеялась, даже не знаю почему. На самом деле в его словах ничего смешного не было.
– Мне едва ли приходилось выпивать после работы, – сказала я, благодаря всех богов, которых могла вспомнить, когда стул рядом со мной освободился и он его занял. – Я внештатный сотрудник, так что большую часть времени работаю дома.
– Что будете пить? – перебил нас бармен.
Я метнула беспокойный взгляд на меню. «Секса на пляже» или «Ву‑ву» там не оказалось.
– Мы возьмем два коктейля «В десяточку», – заказал парень. – Простите, а вам он нравится?
– Я здесь впервые, поэтому стоит попробовать. – Только сейчас я поняла, что он купил мне выпивку. – То есть спасибо.
Я изо всех сил старалась не краснеть и в результате жутко побелела. Он провел рукой по светло‑каштановым волосам, которые лежали так, что я просто таяла от восторга, но все же казались достаточно короткими, чтобы он отыграл партию в сквош и не растрепался. Вероятно...
– Так в какой области вы работаете внештатно? – спросил он, когда бармен принес нам пару огромных стаканов, где явно плескалось что‑то цитрусовое.
– О, я писатель, – сообщила я, сделав глоток. Какой бы алкоголь там ни содержался, его тщательно замаскировали ананасовым соком. Идеальный напиток для лета. – Я пишу книги для детей.
На этом этапе явно не стоило вдаваться в подробности. При таком наплыве мыслей я с трудом составляла нормальные предложения. А он был возмутительно хорош!
– Здорово, – отозвался он, вытащил соломинку из коктейля и стал пить прямо из стакана. Как‑ то по‑мужски. – Должно быть, действительно самореализуешься, когда занимаешься такой творческой работой.
– Ага, – кивнула я, слишком поздно осознав, что уже все выпила.
Мне не хотелось распространяться насчет того, почему с творческой точки зрения меня больше не вдохновляет писанина об игрушках, которые отправляются в волшебные путешествия под мелодичный звон колокольчиков.
– А чем занимаетесь вы?
– Работаю на Уолл‑стрит, – сказал он так, что это прозвучало как признание. – Не очень‑то креативно, правда?
Даже когда он сидел, облаченный в деловой костюм, я могла рассмотреть, как накачан его торс. Поскольку я не привыкла общаться с классными мужчинами в классных барах, я буквально ощутила, как моя уверенность изо всех сил пытается вернуться ко мне, будто маленький моторчик пробует снова завестись. Как если бы этот маленький моторчик работал на водке.
– Зато, наверное, это очень перспективно? – предположила я, стараясь вернуть пустой стакан на барную стойку, так чтобы мой собеседник этого не заметил. Не повезло. – И представить не могу, как все ответственно!
– Ну да, – согласился он, делая знак бармену, чтобы тот наполнил мой стакан. Я потянулась к сумочке, но он выставил вперед руку, протестуя. – Это перспективно и, к счастью, хорошо оплачивается, так что я могу позволить себе купить коктейль автору детских книг.
– И часто вы покупаете коктейли, авторам детских книг? – поинтересовалась я, пытаясь пофлиртовать.
В этом плане я безнадежно отстала от жизни, но попробовать, Господи Боже, стоило.
– Только вам с Джоан Роулинг, если когда‑нибудь с ней познакомлюсь, – пошутил он.
Достав бумажник, он протянул бармену нечто, подозрительно похожее на стодолларовую купюру, одновременно поразив и ужаснув меня.
– Не могу не спросить: двух коктейлей достаточно, чтобы я узнал ваше имя?
Он передал мне очередной стакан.
– Энджел, – соизволила ответить я, медленно потягивая коктейль. – Энджел Кларк. И перейдем на ты? Кстати, согласие с тобой выпить дает мне право спросить о том же...
– Меня зовут Тайлер Мур, – представился он, убрал бумажник и достал какой‑то другой предмет.
Крошечная серебристая визитница.
– Итак, Энджел, ты приехала в Нью‑Йорк отдохнуть или решила осчастливить нас и пополнить постоянно растущие ряды местных писателей?
– Я решила осчастливить вас и остаться здесь на какое‑то время,– ответила я, пытаясь не пялиться на его торс. Когда он доставал и убирал бумажник, из‑под пиджака выглядывала тонкая белая рубашка, под которой явно скрывался накачанный твердый пресс. – Пока поживу здесь, но точно не знаю, долго ли.
– Надеюсь, за это время я успею пригласить тебя на свидание.
Он открыл визитницу и протянул мне карточку. Я взяла ее и тут же положила в сумочку. Очень не хотелось ее потерять.
– Где ты остановилась?
– В «Юнион». – Я заметила, как мужчины, сидевшие на диване, встали и бросили деньги на стол. – На Юнион‑сквер,
– Мне нравится этот отель. А еще там на площади есть отличное кафе, где подают лапшу. Сто лет там не был, – сказал он, убрав визитницу и выудив откуда‑то блэкберри. Сколько у него там карманов? Это не пиджак, а просто «Тардис»[14]какой‑то. – Ну вот, теперь я еще и есть захотел. Как насчет того, чтобы поужинать в четверг? Не дашь мне свой номер?
– О, у меня пока нет телефона. – Я вздрогнула, когда мой знакомый поднялся со стула. – Но четверг мне подойдет. Можно я сама тебе позвоню?
– У тебя есть мои контакты. Буду рад тебя слышать, – сказал он и протянул мне руку, которую я с радостью пожала.
Нежная рука, крепкое рукопожатие и, вероятно, даже маникюр, но я не возражала. Насколько я поняла, он был кармическим подарком Вселенной.
– Пока, Энджел Кларк.
И, услышав это, я... влюбилась.
Я смотрела, как он удаляется по кованой лестнице вместе с друзьями, и потягивала коктейль. О, со спины он был так же хорош, как и спереди.
– Могу я попросить еще одну «Десяточку»? – поинтересовалась я, когда бармен проходил мимо.
Он кивнул, и чудесным образом из ниоткуда передо мной возник еще один стакан.
Я оставила двадцатку на стойке и спрыгнула с барного стула. Как выяснилось, на каблуках я стояла не очень уверенно, поэтому пришлось осторожно проковылять к зоне, огороженной для праздника Джины.
– Эй, красотка! – Дженни помахала мне с низенькой скамейки у окна. – Я беспокоилась о тебе, пока не увидела, что ты болтаешь с высоким богатым красавцем у бара. Джонни вчера, симпатичный банкир сегодня... Серьезно, зачем тебе нужна моя помощь?
Я плюхнулась на скамейку рядом и вздохнула.
– Но обоих я подцепила только благодаря тебе, – сказала я, обняв подругу одной рукой. – Это все прическа, и макияж, и все остальное. Но не я. Господи, да я своего бойфренда не могла подбить заняться со мной сексом, не говоря уж о том, чтобы соблазнять незнакомцев.
– В самом деле? – спросила она, глотнув коктейля, весьма похожего на «Космополитен». Этот напиток я возьму следующим, решила я. – Но почему он не хотел овладеть тобой и ублажить?
– Потому что он ублажал другую. – Я рассмеялась. – К тому же он никогда меня такой не видел. Я носила только толстовки с капюшоном и мешковатые джинсы. Мы занимались сексом раз в месяц исключительно потому, что так положено. И это было так дерьмово! Боже, знаешь, я даже не могу вспомнить, когда в последний раз получала удовольствие от секса.
– Это очень грустно, – вздохнула Дженни. Я положила голову ей на плечо и кивнула. – Его измене нет оправдания, но если дела были так плохи, тебе следовало порвать с ним давно.
– Знаешь, что самое грустное? – громко прошептала я, буйно жестикулируя. – Он единственный человек, с которым я этим занималась. – И я решительно прикончила коктейль. Явно настало время взять еще один. – Да, может, и стоит сделать это с Тайлером, тем мужчиной у бара. Он пригласил меня на ужин.
– И ты пойдешь, правда? – спросила она, забирая мой пустой стакан. – Тебе обязательно нужно пойти.
– Я сказала, что сообщу ему насчет четверга. – Тут я заметила, что у меня чуть затуманился взгляд. Два стакана алкоголя, которые я осушила в «Юнион», явно давали о себе знать. – Он был такой... такой красивый.
– Эй, только не надо излишне облегчать ему жизнь, – сказала она, погладив меня по руке. Комната поплыла у меня перед глазами, было жутко жарко. Мне очень хотелось выпить еще. – Но тебе определенно стоит встретиться с ним в четверг, и если все пройдет гладко, то я бы посоветовала тебе сделать то, что ты хочешь. Тебе нужно вновь оседлать коня, Энджи.
– И покататься на нем, – добавила я, оглядываясь в поисках официантки. Интересно, сколько времени у нее уйдет, чтобы пробиться сюда? – А как с этим у тебя? Ты чертовски привлекательна. Как у тебя с верховой ездой?
Дженни рассмеялась.
– Сколько ты уже выпила? – спросила она. – Я обкатала слишком много жеребцов и перецеловала слишком много лягушек. Когда мне исполнилось двадцать девять, я решила, что не буду встречаться с никчемными парнями исключительно ради того, чтобы не сидеть дома одной. Поэтому я все еще жду того, единственного.
– Это здорово, – сказала я, сильно сжимая ее руку. – Это просто здорово. Знаешь что? Мне немного нехорошо.
Фойе еще быстрее закружилось у меня перед глазами, и я почувствовала, что мне стало еще жарче. Дженни помогла мне встать, и мы кое‑как выбрались на улицу, в маленький дворик у отеля.
– Сколько ты выпила? – спросила Дженни, вернувшись из бара с высоким стаканом воды.
Это было самое прекрасное, что мне когда‑либо доводилось пить.
– Всего две порции водки в отеле и три ананасовых коктейльчика здесь, – призналась я, тяжело дыша. – Но я ничего не ела, только завтрак.
– Ты прекрасно впишешься в местную тусовку, если будешь продолжать в том же духе, – констатировала Дженни. – Выпей воды, и по пути в «Плэнет Роуз» мы заедем перекусить.
– «Плэнет Роуз»? – переспросила я, пытаясь встать.
Теперь я вновь чувствовала себя скорее пьяной, чем разбитой. А подняться на ноги для меня оказалось непосильной задачей.
– Это караоке, – сказала Дженни и оглянулась на вход во дворик, где Джина вместе с остальными уже устроили праздник на свежем воздухе. – Ты точно в порядке? Хочешь, я отвезу тебя в отель?
– Нет, – заявила я и решительно встала. Черт, Какие высокие каблуки! – Может, с мужчинами и выпивкой мне не везет, зато в ноты я попадаю. Только укажите мне нужное направление и дайте гребаный микрофон.
Меня немного шатало, но я хотя бы могла стоять сама.
– Лa‑a‑a‑дно, – протянула Дженни, встревожено оглядывая меня. – Ты уверена, что справишься?
– Чувствую себя прекрасно, – промямлила я. – Просто поехали в караоке. Серьезно, у меня даже есть «Сингстар»[15], все будет отлично.
– На самом деле я хотела спросить, уверена ли ты, что тебя не вырвет? – объяснила Дженни, когда мы отправились прочь из отеля вслед,за девочками. – Но, как вижу, ты держишься молодцом!
Мы шли пешком, пока я не протрезвела и мы не добрались до совершенно другой части города. Магазины и отели Сохо сменились чередой темных шумных баров и темных шумных баров, разделенных редкими магазинами с непонятным ассортиментом.
– Добро пожаловать в Ист‑Виллидж! – объявила Дженни, взмахнув рукой.
Гламурные девушки смотрелись несколько странно рядом с неформалами и готами, которые, вывалив из баров, курили на тротуаре, но, судя по всему, девушек это не особенно трогало. Миновав пару домов, мы вереницей просочились в слегка непотребного вида бар с красными стенами, перегородками из кожи зебры и динамиками, из которых в полную мощь колонок звучала песня «Черный бархат». С нами было человек тридцать – друзья Джины, ее же коллеги, доброжелатели и просто красивые люди, которых мы подобрали по пути. И казалось, что из всех навеселе лишь одна я. Только когда меня подтолкнули к узкой барной стойке, я поняла, что здесь не крутят «Черный бархат», а кто‑то поет «Черный бархат». И поет чертовски хорошо. Это явно не территория игроков в «Сингстар».
Я не буду переживать по этому поводу, решила я, сев на скамейку и с невинным видом взявшись за список песен, Откажусь от выпивки и просто буду сидеть здесь и сохранять спокойствие. Эти люди – мои потенциальные друзья. Я же не хочу, чтобы они подумали, будто я несчастная брошенная неудачница, которая приехала в Нью‑Йорк и напилась до полусмерти.
– Эй, англичанка! – Передо мной возникла Джина с огромной зловещей «Маргаритой». – Это тебе. Я записала нас с тобой на пару песенок «Спайс герлз». Чувствуй себя как дома.
– О, спасибо.
Еще всего один стаканчик мне точно не повредит, ведь правда?
Глава 9
Следующее утро или начало дня наступило слишком быстро, учитывая то, что я не помнила ровным счетом ничего о своем вчерашнем воодушевленном исполнении песни «Спайс герлз» «Если хочешь быть». Осмотрев комнату (это было бы намного легче сделать, если бы она перестала крутиться у меня перед глазами), я увидела, что мое платье, туфли и сумочка валяются на полу. Ну, по крайней мере я хоть не устроила погром. Во время сна одеяло обернулось вокруг меня, как смирительная рубашка, и пусть после выпитого алкоголя я была слаба, как котенок, мне захотелось немедленно освободиться от этих пут. Я пиналась, как сумасшедшая, до тех пор пока не сбросила все простыни и одеяла и не улеглась по диагонали на голой кровати в одном нижнем белье.
И тогда я услышала шум душа.
Признаков присутствия другого человека в номере не наблюдалось. Я скатилась с кровати, борясь с рвотными позывами, и натянула первое, что попалось под руку, – вчерашнюю белую рубашку, – и тут душ выключился. Я мгновенно присела на корточки в расстегнутой рубашке, держась за кровать. К несчастью, замок на двери в ванной щелкнул. Огромное зеркало самым бесстыдным образом показало мне, что именно человек, выходящий из ванной, увидит через пару секунд, – картина действительно оставляла желать лучшего. Элегантно растрепанное каре‑боб превратилось в птичье гнездо, да и Рейзор солгал. При растушевке карандаша и теней все же существовала грань, когда следовало остановиться, потому что красоты такой макияж уже явно не прибавлял. И хоть вид женщины в черном лифчике, черных трусах и белой рубашке может показаться соблазнительным, поверьте мне, в этот момент все выглядело совсем иначе. Я отчаянно пыталась понять, кто это может быть? Точно не банкир – он даже не ходил в караоке. Зато это мог быть Рэй, приятель Джины, с которым мы потрясающе спели дуэтом «Ты единственная, кто мне нужен», но он определенно гей. А как насчет коротышки‑посыльного, который просто потряс нас своей версией «Не останавливай меня сейчас»? Нет, опять гей. Черт, только не Джо! Не этот невыносимо красивый официант Джо. Пожалуйста, нет. Пожалуйста, нет. Пожалуйста... Слишком поздно – дверь ванной открылась.
– Привет, соня, – раздался довольный голос. – Что ж, мы отлично повеселились. И я думаю, ты прекрасная девушка, но мне пора идти.
Слава Богу, это была Дженни.
Она выплыла из ванной с мокрыми волосами, завернутая в пушистые полотенца, заулыбалась, а потом зашлась хохотом.
– Ты не знала, кто там в ванной, правда? – с трудом выдавила она. – Черт, Энджи, ты совсем не умеешь пить, я такого еще не видела. И не хочу показаться бестактной, но при этом ты ведешь себя не лучшим образом. Стоит поработать над этим, прежде чем оседлать коня.
Какое‑то мгновение я стояла и смотрела в никуда, ожидая, что память ко мне вернется. Но нет. Единственное, что предстало у меня перед глазами, это... суши. Я ела суши. Теперь ход событий стал восстанавливаться. Я протиснулась мимо Дженни и побежала прямо к унитазу. К счастью, на этот раз она не просто рассмеялась, а подтвердила, что умеет не только учить жизни, но и придерживать волосы сзади и подносить стаканы воды. Когда она помогла мне раздеться и залезть в душ, я наконец почувствовала себя человеком. Для меня это, бесспорно, явилось ускоренным курсом обучения настоящей дружбе.
– Тебе лучше? – Дженни вернулась во вчерашнем вечернем платье, стянув волосы в высокий конский хвост. По крайней мере ей удавалось изображать сочувствие, даже когда казалось, будто в любую секунду она разразится смехом. – Думаю, теперь ты поняла, что нельзя смешивать напитки. Эти «Десяточки», которых ты перебрала, не очень хорошо сочетаются с «Маргаритой».
– Я думала, они безалкогольные, – пыталась оправдаться я, пока толстым слоем наносила на лицо увлажняющий крем и натягивала вафельный халат. Возникло такое ощущение, словно тысячи маленьких облачков обняли мое тело, чтобы отнести меня обратно в постель. – Думаю, я ошиблась.
– Но не так уж сильно, – сказала Дженни. – Послушай, мне нужно съездить домой, чтобы проводить Джину, а мы с тобой встретимся на ресепшн в семь, идет?
Я кивнула.
– Попросишь у нее за меня прощения, что я не приехала сегодня, и за прошлую ночь, хорошо?
– Тебе не нужно извиняться, – сказала Дженни, влезая в туфли на шпильках и делая первые шаги в них так, словно это тапочки. Мне еще только предстояло этому научиться. – Серьезно, ночка выдалась отличная. А я была даже рада, что у меня появился предлог уйти, когда ты отрубилась. К тому времени мне уже давно хотелось спать.
– Я отрубилась?
В это верилось с трудом. Даже на ежегодном празднике «Выпей весь бар» в университете, даже после пяти кувшинов сангрии в отпуске, даже после восьми порций самбуки на девичнике Луизы я не отключалась. Меня тошнило, да. И туфли мне доводилось терять, такое тоже было. Но я никогда не отрубалась.
– Все в порядке, Энджи, – подбодрила меня Дженни, исчезая в двери. – Считай, что это крещение огнем. Сегодня мы снова куда‑нибудь пойдем, если захочешь. Может, на ужин? Ах да, Эрин сказала, что с удовольствием пообедает с тобой, если ты будешь в состоянии. Она та самая девушка, с которой непременно стоит посоветоваться перед важным свиданием.
После того как Дженни ушла и меня вырвало еще пару раз, я твердо решила выйти из отеля. В парке Юнион‑сквер выдался очередной замечательный день. Солнце светило так же, как в воскресенье. За три коротких дня прелесть «нового» и «другого» сменилась тем, что волновало меня еще больше. Теперь все казалось знакомым. Словно я дома. Я уже ходила под той аркой, пользовалась той станцией метро, а от той скамейки убегала на всех парах. Я взяла свою (все еще красивую) сумку от Марка Джейкобса, нанесла немного блеска для губ «МАК», тронула ресницы тушью и извела на себя килограмм румян. Даже после тяжелейшего в моей жизни похмелья я выглядела в миллион раз лучше, чем до изменения имиджа. Дженни Лопес – просто святая.
«Манатус» был милым ресторанчиком, примостившимся в начале Бликер‑стрит в Гринвич‑Виллидж между круглосуточной аптекой и бутиком с дизайнерским бельем. Я полюбила Нью‑Йорк. Я поймала такси у отеля, несмотря на строгие указания Дженни поехать на метро. Однако я не была уверена в том, что там меня не стошнит, поэтому колесила по городу, высунув голову из окна автомобиля. К счастью, Эрин я увидела прямо из такси. Миниатюрная, с длинными светлыми волосами, стянутыми в конский хвост, она казалась очень хорошенькой. Неудивительно, что Дженни называла ее гуру по свиданиям. Я просто не могла поверить, что такая девушка может быть одна.