А замахивались-то добраться до комнаты с Зеркалом, в котором Дамблдоровские марионетки прячут перстень Преемника! Кое-кто спутал грандиозные планы главного стратега Темного Лорда, смял их и отправил в мусорную корзину. А сам стратег и Петтигрю ни секунды не сомневались, что это дело рук ублюдочного Эс-Ти… да какого там Эс-Ти, жирно ему будет! Как был грязным полувыродком Нюней, так им и остался даже в фаворе у Повелителя.
Жаба завозилась на стуле и икнула:
– Наде-ик!-юсь, вы не меня подозреваете в сливе… ик!-формации аврорам?
– Вас? С какой стати вас? Вы о ней даже не знали: у вас другая задача.
– Ик!-менно так, мистер Лестрейндж!
– Давайте без имен, мэм? – поморщился голосом Родерикус. – Я вызвал вас для того… Да что с вами? Выпейте воды, что ли!
Ага, «воды»! Лучше напугай ее, хряк старый. Это ты умеешь. Икота только на первый взгляд кажется безобидным розыгрышем – продолжаясь несколько часов, а тем более суток, она не дает уснуть, нормально поесть, выматывает хлеще пытки. Похоже, кто-то из школяров ловко проклял министерскую каракатицу, и она не смогла найти антизакл. Впечатляет! Такого не умела даже шайка Мародеров. Любые их чары легко снимала или Помфри, или МакГонагалл, не доводя до сведения директора. То есть Дамблдор, конечно, в любом случае прикрыл бы их и расколдовал жертву эксперимента сам, убедив ее держать язык за зубами, но им четверым потом за это неизбежно влетело бы по первое число. Может, даже написали бы родителям – всех, кроме Бродяги. Писать Блэковским предкам не имело смысла: Вальбурга еще негодовала бы, что ее безмозглый старший сын не сумел довести начатое до конца и не угробил какого-нибудь грязнокровного выродка.
|
|
Приятные воспоминания о славных былых деньках, когда не надо было нести никакой ответственности и можно было всласть глумиться над неудачниками, прервал гнусавый голос Жабы, проронившей, кажется, что-то о мрачных заклинаниях. Лестрейндж помахал палочкой, убедился, что его магия здесь бессильна, и качнул колпаком. Мрачное заклинание может развеять только тот, кто его наложил. Икающая Амбридж безмерно раздражала, но придется несколько минут потерпеть ее подпрыжки.
– Есть подозрения, что Эс-Ти пускает нам пыль в глаза. Я хочу сам проверить мальчишку, и ваша обязанность – доставить его к нам. Повелитель пока не должен ничего знать.
Приказ Веселого Роджера, кажется, вдохновил ее. Глаза в прорезях зажглись азартом:
– Позволительно ли мне, сэр, в случае… ик!.. сопротивления применить… некие действия? – уточнила она.
– Действуйте на ваше усмотрение. Условие только одно: оказавшись у меня, он должен быть в состоянии отвечать на вопросы. И знаете что? Если в нем по какой-то досадной случайности уже не останется магических способностей, я не расстроюсь.
Они несколько секунд смотрели друг на друга, и это было бы очень драматично, не прерви их молчаливый диалог ее очередное «ик». Лестрейндж снял с руки кольцо с сапфиром и протянул его Амбридж:
– Здесь подарок для Эс-Ти. Камень сдвигается. Достаточно двух капель на бокал, отсутствует запах и вкус, но напиток не должен содержать молоко или сливки.
– Я поняла вас, сэр. До встречи.
Когда Питер, кутаясь в заранее сброшенную у выхода из крысиного лаза мантию, подошел к мистеру Лестрейнджу, тот стоял у окна. Без маски и без колпака, он провожал взглядом фигурку, несуразно скачущую по едва заметной в траве дорожке к антиаппарационному барьеру.
|
|
– А фто потом? – спросил Петтигрю. – Получифь у нее то, что не получилофь у нас даже ф помофью Кематефа, Повелитель приблизит ее к фебе. Фледом накажет Фнейпа, если она раньфе не фумеет его… – он провел пальцем поперек горла. – А мы ф вами – и даже Беллатрикф – окажемфя на фовфем не выгодных позициях…
Веселый Роджер взглянул на него с ледяной насмешкой:
– Bufo rapto vipera [3], – и, заметив, что Питер его недопонял, соизволил пояснить: – Этот яд, как и любой другой, вряд ли убьет нашего дорогого друга, но его защиту – подразнит. И подразнит сильно. Дальнейшее зависит лишь от успешности хода, который предпримет Амбридж. Это станет моментом истины. Если я наконец заполучу мальчишку и перстень Преемника, игра примет совсем другой оборот.
Договаривать Лестрейндж не стал, но у Петтигрю не возникло сомнений: при новых правилах игры некоторым постоянным участникам придется из нее выбыть. И из игры, и из жизни. Питер уже давно просчитывал варианты, чтобы и самому не попасть в расстрельный список.
* * *
Долорес увидела Поттера, который ждал неторопливо движущуюся лестницу, и улыбнулась. На ловца и зверь бежит. Всё складывалось как нельзя лучше: нигде поблизости не болталось никаких призраков, полтергейстов, авроров (это она знала точно: Макмиллан и его подчиненные сегодня больше нужны в Министерстве), да и с картинами-портретами в этом месте было негусто – в основном доспехи по углам и лепнина на стенах. Раздражало только, что помимо чар невидимости приходится накладывать на себя и чары неслышимости. Икота становилась бесшумной, но при этом не проходила. Ну ничего, терпеть осталось недолго.
|
|
Поттер почуял неладное, и тогда инспектор подошла вплотную. За год он стал еще выше прежнего, и теперь Амбридж едва дотягивалась короткой рукой до его плеча. Мальчишка обернулся. Она растянула губы в милой улыбке, тут же, впрочем, искаженной иканием.
– Не уделите ли мне… ик!.. немного ваше-ик-го времени, мистер П… ик!.. Поттер? – Долорес нарочно посильнее впилась ногтями в костлявое тело студента и с удовольствием отметила, что теперь ему не только противно, но и больно. – Извольте… ик!.. пройти в мой кабинет, моло-ик-дой человек!
Возразить он не посмел, только переложил учебную папку под мышку и под конвоем Долорес покорно пошел к кабинету ЗОТИ. Если не знать наверняка, то и не скажешь, что это по его прихоти ей пришлось отменить сегодня все свои занятия – идет, как ни в чем не бывало, просто агнец. Ничего, сейчас ты запоешь по-другому.
Они вошли в темный класс. Амбридж зажгла свечу, указала огоньком на винтовую лестницу, что сообщалась с ее кабинетом, и икнула. Они стали подниматься по едва различимым под ногами ступенькам и, когда дошли до развилки – коридорчик справа заканчивался дверью в рабочий кабинет, а левый уводил к ее личным апартаментам, – Долорес подтолкнула мальчишку налево. Пробиться в его мысли она пока не пыталась, но на вид Поттер казался довольно беззаботным. Во всяком случае, не испуганным.
Только профессора ЗОТИ да директор знали об этом тайном переходе из рабочей зоны на жилую территорию преподавателя Защиты.
Конфундус юнец отбил, не задумываясь, и, если бы не последовавшее сразу же за этим невербальное Синкопа Сатуре, Долорес пришлось бы с ним повозиться в узком и низком коридорчике. Поттер потерял сознание и, как подрубленный, опрокинулся сначала на сырую каменную кладку стены, а затем съехал по ней на пол. Она поднесла свечу к его лицу, чтобы насладиться видом хитрого негодяя, целиком и полностью предоставленного ее воле. Бледный, невзрачный, тощий. С неряшливой прической. Амбридж терпеть не могла нерях и вольнодумцев – те и другие нарушали стройную картину мира, внося в нее смятение и хаос. То ли дело он сейчас: тихий, безропотный, удобный. Легкий взмах палочкой – и чары перенесли пленника в ее апартаменты. Надели его природа хотя бы тенью мужской привлекательности, свойственной тому же Коронадо, Долорес воспользовалась бы случаем и не торопилась пройти мимо кровати в будуаре. Но поскольку Поттер не волновал ее и на йоту, а расправиться с ним прямо сейчас было нельзя из-за приказа Лестрейнджа и пока не снятой икотной порчи, чиновница пролевитировала свою ношу сразу в секретную комнатку. Время от времени ей сильно хотелось похвастать перед кем-нибудь своей превосходной коллекцией, так пусть же это будет хотя бы Поттер. По крайней мере, до того, как ему подчистят и подменят память, он будет впечатлен увиденным.
В центре музея высилось брутальное ясеневое кресло. Это был просто-напросто гигантский, выкорчеванный с корнями и ветками, а затем тщательно отполированный и зачарованный древний пень. Он занимал собой почти всё свободное пространство комнаты, а вокруг него замерли чучела обычных и волшебных существ. Здесь были не только животные – котятки с цыплятками, – но и домашний эльф, и парочка гномьих детишек, и даже редкая порода эрклинга, приобретенная Амбридж много лет назад во время поездки по Западной и Восточной Европе.
Она бросила Поттера в объятия пня, и тот скрутил студента по рукам и ногам, лишив возможности двигаться. Безжизненно свесившись, мальчишка сидел, примотанный к креслу узловатыми корешками и спутанными ветвями ясеня. Энервейт быстро привело его в чувство. Юнец встрепенулся, вскинулся, дико посмотрел на икнувшую Долорес, а потом вокруг, насколько путы позволяли ему вертеть головой. Она трепетно улыбалась, вкушая его ужас раздувающимися ноздрями. Все говорят, что у Поттера красивые зеленые глаза. Что ж, пожалуй, здесь они правы: глаза красивые. Особенно когда он вот так их таращит, еще не совсем придя в себя, а зрачки расширены от ужаса в половину радужки. Самое время подмять его волю, используя собственный метод, поскольку на тривиальный Империо сюда набежит пол-аврората.
Назвав про себя его имя и фамилию, Амбридж беззвучно сформулировала фразу заклинания. Ничего не изменилось, мальчишка даже дернулся, инстинктивно пытаясь освободиться. А должен был отупеть и смотреть на нее оловянными пуговицами вместо глаз. В чем дело? Долорес догадалась быстро: для правильного воздействия придуманных ею чар необходимо было обратиться к жертве по настоящему имени – значит, при рождении его назвали иначе, как это часто практиковали встарь, еще в языческие времена, дабы обмануть врагов-людей и сущности из мира магии.
– Как теб-ик!.. тебя зовут на самом ик!.. деле? – она приставила палочку почти к его горлу и вызвала у себя привычную улыбку. – Помоги мне, малыш!
– Что вы делаете? – хрипло спросил Поттер. – Вы сошли с ума?
– Твое на-ик!..стоящее имя?! Немедленно!
– Горменгаст [4], – буркнул он, и она сразу же это проверила, а когда имя не сработало, то наотмашь влепила ему пощечину.
– Не лги ик!.. мне, малыш. Еще одна попытка!
– Да что вы от меня хотите?! – после второй пощечины он дерзко выкрикнул ей в лицо: – Горавенд! Горанфло! Горыныч! Ничего я вам не буду говорить, вы психопатка.
– Тебе же хуж…ик! Легилименс!
Только теперь до нее дошло, что все эти месяцы ублюдок грязнокровки морочил ей голову. Его сопротивление оказалось нешуточным: Поттер явно решил продать свою жизнь подороже. Выходит, и Эс-Ти нагло лгал самому Повелителю, убеждая его в бестолковости подопечного. А если так… Если так, то вот он и есть предатель, шпион, переметнувшийся на сторону Дамблдора! Это Снейп упредил авроров и сорвал Лестрейнджу операцию в Минмагии! Пришел тебе конец, Эс-Ти.
Она взмокла, как мышь, но так и не смогла пробиться дальше череды традиционных порнокартинок, которые мальчишка назло подсовывал ей в качестве воспоминаний. От ярости и икоты Долорес уже была готова убить мерзавца, а там гори оно всё огнем. Но здравый смысл госслужащей, которая всю свою жизнь училась прятать истинные чувства, чтобы добиться цели, подсказал ей сменить тактику.
– Ну что ж, прер-ик!..вемся, – она призвала к себе кресло из спальни и расселась напротив пленника; кресло было высоким, а ноги Амбридж – короткими, и оттого они просто болтались в воздухе, не доставая пола, но это ее не смущало. – Сейчас ты снимешь это за-ик-линание, и мы продолжим беседу в друже-ик-ской обстановке.
– Какое заклинание? – да он, не иначе, хочет и дальше валять дурака?!
Долорес улыбнулась. Возле нее возник столик, забулькал, закипая, чайник, зазвенели аккуратные фарфоровые чашечки Викторианской эпохи. Она неторопливо наложила из сахарницы, как всегда, десять ложек.
– Видишь эти сокров-ик-ща, малыш? Все, не считая вон того жабеныша на камине, ик!.. когда-то были моими любимцами. Ик!.. они останутся ими навечно. Но, знаешь, в моей колл-ик!-ции чего-то не хватает. И я только ик!.. сейчас поняла, чего. Пожалуй, мне нужна дево-ик!-чка. Милая, беленькая девочка, куколка, с которой ик!.. станет когда-нибудь играть моя будущая до-ик!-чка. Она будет смирной и никогда не обидит ик!.. мою малышку. И я уже присмотрела кое-кого на эту роль. Ты же ик!.. понимаешь, что я получу ее так же, как получила тебя? – Долорес изо всех сил проталкивала зрительные образы в доступную ей часть его сознания, а в запасе у нее было такое, от чего плакали даже матерые заключенные Азкабана после десятка лет отсидки.
Дыхание Поттера пресеклось, но он всё еще делал хорошую мину при плохой игре. Тогда Амбридж демонстративно подняла перед собой правую руку и посмотрела на указательный палец, который под воздействием ее взгляда всё удлинялся и удлинялся, покуда не вытянулся на десять футов. Не торопясь, Долорес нащупала им чучело самца эрклинга, выставленного в компании со старой эльфийкой, и начала делать неприличные движения, тыкая в разные части его тела, щекоча и поглаживая. Эрклинг странно и отвратительно извивался, хихикал неживым механическим голосом и выдавал коленца какого-то жуткого танца. Рядом зашевелилась эльфийка. Амбридж подтолкнула к ней готового к спариванию эрклинга, и мертвая домовиха покорно задрала «подол» своей наволочки. Чиновница незаметно покосилась на своего пленника.
Проняло. Поттер понял намек – уже не пытается притворяться. Закусил губу, прикрыл глаза и тихо пробормотал:
– Не трогайте ее. Я сниму проклятие. Делайте со мной что хотите, а ее не трогайте, она ничего вам не сделала.
– Снимай, – Долорес оставила в покое чучела, и те снова застыли в исходных позах. – Но одна попытка ик!.. фокуса – и ты знаешь…
– Хорошо. Только верните мне палочку.
– А что ж без пало…ик!..чки не научился? Имей в виду, одно…
– Я всё сделаю как нужно, клянусь своей магией, – раздраженно перебил ее Поттер и только после этого получил назад свою палочку.
Амбридж не успела разобрать инкантацию заклинания, отменяющего икотные чары. Но приступы тут же прекратились. Как только это произошло, Долорес вышибла оружие из его затекших пальцев, которые были едва послушны своему хозяину и даже слегка посинели.
– С этого момента ты прекратишь сопротивляться, мой друг, иначе я вынуждена буду взломать твой мозг. Если я это сделаю, ты станешь либо безумным, либо сквибом – думаю, твой наставник популярно объяснил тебе последствия вторжения опытного мага, – от нее не ускользнуло то, что даже под защитой окклюменции при упоминании Снейпа юнец чуть заметно дрогнул. – Выбирай: или открытый доступ к твоим воспоминаниям, или вечное помрачение рассудка и психиатрическое отделение Мунго в одной палате с родителями Лонгботтома. Если повезет, малыш, у тебя будет шанс стать преемником Аргуса Филча по хозяйственной части…
– Я пообещал снять с вас проклятие, и я это сделал. Потому что это действительно был мой косяк. За него по вашим дурацким магическим законам вы имели бы моральное право мстить мне через моих близких. А больше я не обещал вам ничего и ничего теперь вам не должен. Если вы покуситесь на Луну, профессор Амбридж, вам прилетит такой отдачей, что мало не покажется, и вы прекрасно это знаете. Поэтому катитесь к черту.
Ох, Иштар Крылатая! Ну как в одной и той же голове уживается и потенциально толковый чародей, и наивный идиот?
– Легилименс!
И Долорес взялась за него, уже не стесняясь в средствах. Веселый Роджер получит его живым. Остальное – не имеет значения.
* * *
Отдавая домашнюю работу, Гэбриел спросил о выходных: смогут ли они встретиться завтра на Сокровенном. Северусу показалось, что сыну есть что сказать, но он еще не придумал, как бы это правильнее преподнести. А сделать это на острове он хочет исключительно ради того, чтобы его, как всегда, прикрыл крестный, спасая от отцовского гнева – тут и гадать нечего. Блэк настолько привык служить буфером между родственничками, что рискует сменить анимаформу с собаки на оживший стеганый матрас. Стеганый матрас с клопами. Значит, шалопай или уже во что-то вляпался, или планирует что-то натворить, недаром такой взъерошенный и рассеянный.
– Если тебе что-то нужно, лучше говори сейчас. Я не знаю, что будет завтра, – честно ответил Снейп, вглядываясь в его лицо.
Гэбриел колебался ровно секунду, но затем покачал головой и, попрощавшись, покинул его кабинет. Надо будет – кровь из носу! – изыскать завтра для него хотя бы час. Без своего бессменного адвоката-Сириуса этот лис не признается ни в чем, а близящийся финал учебного года навевает тревожные мысли. Как-то, право, не верится, что вектор, заданный первыми четырьмя курсами, будет внезапно изменен пятым и в итоге всё обойдется без лазарета и помощи Помфри. Ни язвить, ни даже думать на эту тему не хотелось.
Впереди еще целая ночь с проверкой домашнего бреда свихнувшихся от весны студиозусов и неизбежный мигрень как следствие очередного подтверждения гипотезы о тупиковой ветви эволюции.
Около половины девятого вечера Северуса отвлекла непонятная копошня в камине. Он давно уже не пользовался этим средством связи, и там, как видно, порядком всё забилось копотью. А может, этот гребаный Макмиллановский радужник пророс и в каминной трубе.
Оказалось, это был как раз Джоффри. Снейп разрешил ему полный доступ, но аврор показался из пламени лишь наполовину.
– Тебе надо ознакомиться с содержимым как можно скорее, – без обиняков предупредил Друид, протягивая из огня какую-то папку. – Через полчаса я вернусь за этим.
– Что там у вас сейчас?
– Усиливаем, патрулируем… что еще ждать после такого… Мне пора.
Открыв документы, первым делом Северус увидел обложку стандартного магического досье. С нее смотрела молодая привлекательная женщина, чем-то напоминающая дамскую половину семейства Патил, а вот имя под колдографией заставило зельевара выпрямиться и подобраться.
– Что?! – вполголоса воскликнул он и с этого момента не выпустил папку из рук, пока не прочел всё до последнего листка.
– Ее надо найти раньше, чем это сделает кто-то другой, – сказал Макмиллан, когда вернулся за документами четко по истечении получаса. – Я уже отработал несколько версий, где она могла бы скрываться, но пока без особого успеха.
Надо было что-то предпринять. Новое знание не давало покоя. Набросив сюртук и мантию, Северус выбрался в коридоры подземелий – бродя по бесконечным сырым лабиринтам, размышлять значительно проще, чем мечась по комнате. И было очень странно встретить у лестницы в такое время возвращавшихся откуда-то сверху Драко и его неизменную команду – Грегори с Винсентом.
– В чем дело, мистер Малфой? Вы ищете кого-то?
Все трое откровенно смутились, даже Малфой, который в последнее время вел себя со всеми взрослыми как магловский бунтующий тинейджер. Люциус обмолвился, что единственный наследник иногда позволяет себе дерзить матери и вступать в споры с ним самим.
– Нет, сэр, – Драко мялся и прятал глаза. – Мы… э-э-э… мы уже отправляемся в нашу гостиную.
– Драко просто забыл свою книгу в библиотеке, – вдруг выдал Крэбб, и два других героя уставились на него с приоткрытыми ртами. – Мы пошли с ним, сэр.
Спохватившись, Гойл и Малфой активно закивали и бочком-бочком сместились в сторону слизеринского крыла. Снейп был слишком занят своими вопросами, чтобы определять им взыскания, и потому лишь отступил в сторону, уступая парням дорогу. Потолкавшись, они стремглав бросились мимо него. В сумятице из чьего-то кармана – кажется, Малфоевского – выпал небольшой свиток, но Драко ничего не заметил. Подождав, пока их топот стихнет за поворотом, Северус нагнулся и поднял пергамент. Это была домашняя по ЗОТИ пятикурсника-когтевранца Джереми Стреттона – память тут же подсказала: это такой невысокий коренастый однокашник Гэбриела, полный ноль в зельеварении (после почетного первого места у Лонгботтома и не менее почетного второго у Коронадо), зато блестящей загонщик квиддичной сборной орлят. Совершенно пустое и бессмысленное копирование параграфа из учебника «Основы для начинающих», оцененное на «Превосходно» с тремя восклицательными знаками с личной подписью Амбридж. Что они хотя бы проходят у нее в преддверии СОВ? «Йети пожирает всё, что ни встретится ему на пути, хотя он боится огня и опытные волшебники могут с ним справиться. Поэтому при в встрече с ним используйте Инсендио»… Крайне полезная информация, особенно в свете последних политических событий. От йети все беды Магбритании. Три восклицательных – «милочка» нынче превзошла саму себя.
Сунув пергамент во внутренний карман, Северус спустился на минус третий этаж, где слышались только звуки капающей где-то воды – вероятно, со сталактитов в Гнилой пещере. Там в него и врезался злобный домовый сыч из школьной совятни. Птицу, очевидно, выбесило искать адресата впотьмах, поэтому, отдавая записку, она хорошо, до крови, прихватила Северуса за палец. Дожидаться ответа ее не наставляли, и сова, истерически провопив какое-то заклинание, взывающее к силам ада, умчалась в неизвестном направлении.
Вспомни Жабу – она и квакнет…
«Дорогой профессор Северус Т. Снейп, будьте так любезны заглянуть сегодня в половине одиннадцатого в мои апартаменты. У меня есть разговор на весьма важную для Вас тему. Игнорирование этой просьбы я сочту как знак того, что тема Вам не так важна, как думалось, и это повлечет за собой ухудшение Вашей репутации в глазах известных нам обоим людей, дорогой Северус Т. Снейп. С ожиданием, всегда Ваша Долорес », – гласило послание, выведенное почерком Амбридж и рассыпавшееся в мелкодисперсную пыль сразу после прочтения.
Что это, как не намек на его неблагонадежность? После схватки в Министерстве прошедшей ночью ожидать следовало именно этого. Но… сама формулировка и тон… Не означают ли они, уж слишком развязные для ее обычной манеры общения, что Амбридж хватило мозгов докопаться до главного?
Примерно в назначенное время Северус поднялся на третий этаж и постучал в дверь ее комнаты. С легким щелчком медная ручка повернулась. Северус выронил палочку из рукава в ладонь и сделал шаг вперед, в помещение, которое теперь не имело ничего общего с аскетизмом жилища профессора ЗОТИ в тот год, когда эту должность занимал Люпин. Розовые одеяния и уродливая заколка не были здесь самыми выразительными проявлениями вкуса новой хозяйки. От увиденного глазам Снейпа стало физически больно, а мигрень лишь усилилась.
– Профессор Амбридж, вы, кажется, жаждали встречи? – оставаясь на пороге прихожей, воззвал он к ярко освещенной комнате.
– Можете не сомневаться! – ответили ему оттуда знакомым голосом.
Северус онемел. Голос был стопроцентно узнаваемым – и принадлежал он совсем не Жабе.
Навстречу ему из-за фальшивой барочной колонны вышла Петунья Дурсль.
__________________________________________
[1] Роберт Грейвз «Рубин и аметист», пер. Андрея Сергеева (оригинал + альтернативный перевод здесь: https://kolliziya.livejournal.com/3811.html).
[2] Небольшая подсказка читателю, поскольку упомянутые имена и события встречались очень давно, и он про них уже наверняка забыл. Эта история разрозненно мелькала в главе 27-й (рассказ Рыдающей Миртл о ее смерти), во второй половине 47-й главы (аврорское расследование после стычки на Фулемском мосту), в 54-й (воспоминания Тома Реддла) и в конце 62-й (опять же, воспоминания Тома).
[3] Дословный перевод с латыни – «схватила жаба гадюку». Это когда сцепились между собой два неприятных вам персонажа, ни одному из которых вы не сочувствуете, но при этом один из них явно проиграет второму, так как недооценил собственные силы, и это выглядит довольно комично для наблюдателя (для вас). Аналогичные поговорки на русском – «Вор у вора дубинку украл» или «Нашла коса на камень» (правда, в нашем варианте исход конфликта не однозначен и победа какой-то из сторон неочевидна); а также выражение «Напугать ежа голой задницей».
[4] Строго говоря, Горменгаст – это не имя, а название замка с призраками по одноименному роману Мервина Пика.
Глава шестьдесят шестая
– Что ты здесь делаешь? – вырвалось у Северуса, тогда как мозг одномоментно создал целый сонм версий в ответ на собственный вопрос.
Он применил невербальную отмену всех чар, но ничего не произошло, образ не рассеялся.
– Я? – Петунья подошла еще ближе и улыбнулась. – Живу, – в подтверждение этого она провела рукой по прозрачному пеньюару. Розовому, конечно. И чересчур короткому.
Это был ее голос. Это были ее интонации. Ее мимика. Ее фигура и походка. И это не было похоже ни на что – ни на оборотное зелье, ни на заклинание мимикрии, ни на превращение метаморфмага. На всякий случай Северус покрепче забронировался окклюментными щитами. По крайней мере, бесстрастной физиономией он никак не выдаст полнейшего внутреннего смятения.
– Что ж, значит, я ошибся комнатой, мэм. Простите за вторжение, – зельевар невозмутимо поклонился и сделал вид, будто собирается покинуть комнату.
Женщина звонко расхохоталась, и только по этому журчащему искристому смеху Снейп понял, что перед ним всё же та, кто его пригласила. Но… как, черт возьми?!
– Входи, Снейп, – отсмеявшись, пригласила она. – Стеснительность тебе не к лицу.
Северус молча вошел вслед за нею в комнату. Минуя огромное – в полный рост – зеркало у дверного проема, хозяйка жилища бросила на себя оценивающий взгляд и одобрительно хмыкнула. После она кивнула гостю в направлении кресла и сама фривольно расселась напротив, на диванчике с отвратительного цвета обивкой. Обивка имитировала шкуру зебры, только полосы на белом фоне были не черными, а едко-розовыми, просто выжигающими глаза. Снейп садиться не стал – сложил руки на груди, в правом кулаке по-прежнему сжимая наготове палочку.
Блондинка, пытавшаяся убедить его, будто она – его свояченица, облизнулась и неспешно положила ногу на ногу. Могла и не стараться: ткань ее пеньюара была достаточно прозрачной, чтобы сделать вполне заметным отсутствие нижнего белья. Еще раз оглядев себя издалека в отражении, она заговорила:
– Ну что ж, как я вижу, Эс-Ти, несмотря на репутацию отшельника и злобного сухаря, ты разбираешься в красивых бабах. По крайней мере, эта очень недурна собой. Не слишком-то молода и свежа, но еще соблазнительна. А кто, собственно, она такая? Что-то знакомое, но никак не могу припомнить…
Он вопросительно склонил голову к плечу. Женщина снова залилась смехом Долорес Амбридж, поразительно не сочетающимся с характером той, кого копировала:
– Странно, что ты не повелся. Нормальные мужчины обычно теряют голову, когда перед ними открывается доступ к вожделенной женщине. До недавнего времени я и вовсе подозревала, не гей ли ты, но теперь вижу, что нет. И оттого твое поведение кажется еще более необъяснимым и бессмысленным. Откройся, в чем дело?
– Если ты, кем бы ты ни была, через минуту не закончишь ломать комедию, я уйду отсюда и вызову авроров, – спокойно объяснил Северус, задвигая подальше жуткие мысли о том, что могла сделать эта тварь с настоящей Петуньей.
– Кхем-кхем, похоже, тебе не терпится увидеть меня в моем истинном облике?
– Не то чтобы… Но поскольку уже пришел…
– Люди так мало о нас знают, и столько предрассудков нас окружает! Ты уверен, Эс-Ти, что не испугаешься?
– Смотря по тому, что ты намереваешься мне показать. Но сразу хочу предупредить, что если я пугаюсь, ни к чему хорошему это не приводит.
– Что ж, вот мы и проверим тебя на храбрость! – с бравурной легкостью отозвалась Лже-Петунья и вдруг еле уловимым движением поднялась на ноги, а Снейп слегка выставил палочку и стиснул рукоять атаме, готовясь швырнуть в нее чем-нибудь необратимо смертоносным.
Тело ее сжалось в высоту не меньше, чем на фут, но расплылось вширь. Ноги искривились, будто в детстве ее заставляли сидеть на колесе. Лицо обрело черты Жабы-Амбридж, и в пучке собранных на макушке волос выросла заколка из перьев. А дальше и подавно началась какая-то чертовщина. Пучок перьев заколки преобразился в голову хищной птицы, которая стала расти и оживать. Менялось и жабье лицо, повторяя приметы другой головы до тех пор, пока они не сделались одинаковыми, как у сиамского близнеца.