Дракон. Здравый смысл выкинул белый флаг, пискнул и тихо сдох по пути из гипоталамуса в тестикулы.
Когда Холофернес представился, ведьма засмеялась, но объяснить причину смеха отказалась. Вместо этого она просто сообщила свое имя:
– Джудит.
Девица говорила на отчетливом манкунском диалекте – похоже, была местной. Полукровка, скорее всего. И, поскольку находились они в самом центре магловского Манчестер-сити, на вопрос Эйвери, где здесь можно уединиться с комфортом, Джудит, почти не задумываясь, кивнула на указатель с названием ближайшего отеля.
– Если ты не возражаешь, я под дезиллюминационку, – сказала она. – Здесь на каждом шагу знакомые, а мне проблемы на работе не нужны.
– Ты что, работаешь на маглов?
– Мы будем отдыхать, или мистер хочет побеседовать о моей профессии? – Джудит ушла в инвиз и взяла под руку рассмеявшегося Холофернеса.
На ресепшене Эйвери особенно не разглядывали: все таращились на висящий в углу ящик, с виду похожий на старую шарманку, но по сути являющийся большой озвученной колдографией. Внутри «шарманки» бегали какие-то маглы в широких трусах и гоняли по траве бладжер, причем ногами. Время от времени на колдографии появлялась загадочная надпись «Манчестер Юнайтед» – «Арсенал». Шарманка вопила, свистела и издавала еще целую какофонию отвратительных звуков. В какой-то момент вся администрация вскочила со своих мест с торжествующими криками, радостно поминая какого-то Шарпа и гол. После этой дикой вспышки (а чего еще ждать от обезьян?) клерк, обслуживающая Холофернеса, опомнилась, принесла извинения и моментально поселила его в одноместный номер на третьем этаже. Джудит, разумеется, прошла туда невидимкой. Что ж, с маглами выгодно иметь дело: в магических ночлежках такое не прокатит, раскусят вмиг.
|
|
Примотав ему руки к кроватной спинке, красотка стала неторопливо разматывать зубами завязки его пелерины.
– Любишь, когда пожарче, сучечка? – хохотнул он.
– Хммм? – томно протянула она, и Эйвери завелся по полной, а когда Джудит принялась неспешно избавляться от собственной одежды, несколько раз дернулся к ней в нетерпении, только узлы не пустили, да и она игриво погрозила ему пальцем.
– Давай, крошка, поторопись!
Легко взмахнув палочкой, затейница привязала и его ноги, разложив клиента на постели, как на дыбе.
В конце концов она осталась лишь в нижнем белье и чулках. Кабы еще девка оказалась не так хороша под своей хламидой! Эйвери почти выл, потому что эти игры уже надоели, а инстинкт требовал оргии. Тем временем Джудит уселась верхом ему на живот, наклонилась, медленно поцеловала и, когда он рыкнул на нее, заглянула в глаза. Было в них что-то такое… словом, Беллатрикс Блэк с ее азкабанским безумием отступила бы на задний план.
– Вспомни Кассию, – нежно прошептала она.
– Кто э…
Резкий, умопомрачительный рывок по горлу вызвал боль не сразу, а лишь когда он уже успел подумать «Акцио палочка». Было поздно, и пальцы не смогли сжать рукоять как следует. Бесполезная теперь, палочка завалилась куда-то в изголовье. Он так и не вспомнил никакую Кассию, потому что ужас осознания того, что эта сука его убила, перекрыл все мысли до единой. Он хрипел, колотился в конвульсиях, но связки были перерезаны, и, кроме как булькать кровавой пеной, Холофернус не мог ничего. Свет угасал. Тело сжималось тисками невыносимых судорог, и с каждым толчком сердца жизнь выплескивалась из него на гостиничные простыни. Наконец нахлынула тьма.
|
|
* * *
– Я назвал бы это перебором, – сдавая карты, но имея в виду не взятку в висте, а почти сутки отсутствия Эйвери-младшего, сказал Люциус.
Белла и Родерикус переглянулись, Нарцисса же сделала вид, будто с головой ушла в игру. В самом деле, это раздолбайство Холофернеса не лезло уже ни в какие ворота! После переговоров с лидером Путников Возмездия, по заверениям сопровождавших Эйвери бойцов, он вышел обозленный и распустил их. Больше его никто не видел. Перетрусил, подлец, и тянет время.
Часы отстукивали минуты. Родерикус балагурил и пошучивал. Когда Лестрейндж балагурит и пошучивает, это означает, что он на пределе, поэтому за здоровье Холофернеса по возвращении Малфой не поставил бы и ломаного кната. Поисковые чары молчали – похоже, тупица выключил свой медальон, чтобы его не нашли как можно дольше. До Лорда он теперь даже не доживет…
– Вот с таким же набором, помню, я однажды и выиграл у вашего деда Поллукса рецепт одного из ядов Борджиа, – подмигивая своей партнерше – Белле – заявил Веселый Роджер. – Старик долго жался, но ничего не поделать, в тот вечер мне везло, я обыграл его подчистую.
– Борджиа? Никогда не слышал. Что за яд? – уточнил Люциус, чуть ли не кривясь от своих тринадцати карт.
– Это не яд, а семейка маглов, которую приписывают нашему роду. Сиречь сквибским выродкам нашего семейства, которые основали свою ветвь, уйдя к маглам. В старину они прославились изготовлением лучших в истории ядов, – пояснила Беллатрикс. – Конечно, магия не применялась…
|
|
– Ха! В случае сэра Поллукса речь шла об усовершенствованной магической формуле той же отравы, – заверил ее Лестрейндж и пригреб к себе очередную взятку. – Он еще долго точил на меня за это зуб, а потом переключился на Дамокла, которому продул еще больше фамильных секретов.
– Теперь понятно, в кого удались Андромеда и Сириус, – даже не пытаясь скрыть отвращения, пробормотала старшая из сестер Блэк. – Разбазаривать семейные ценности – это в их духе. Хвала Мерлину, дед хотя бы не лизал задницы поганым маглам и грязнокровным ублюдкам.
– Белла, прошу тебя! – жалобно выдохнула Нарцисса.
– Что, жалеешь сестренку и дорогого кузена? – швырнув свои карты на стол крапом вверх, Беллатрикс с недобрым огоньком в глазах накренилась всем туловищем в сторону сестры, как старая и ржавая баржа.
Люциус поторопился вмешаться:
– Девочки, будет вам, что вы как школьницы в будуаре?
– Еще подеритесь, – ввернул Лестрейндж, не выглядывая из-за своего веера карт.
– Нет, Беллс, мне неприятно, что ты сравниваешь нашего почтенного дедушку с предателями крови, – красиво выпуталась Нарси, поднимая нежные ручки и трепеща в воздухе тонкими, никогда не знавшими никакой работы пальчиками в кольцах.
Ржавая баржа тотчас сдала назад от легкой и чистенькой белой яхты. Лицо Беллы приобрело более благостное выражение:
– То-то же!
Веселый Роджер выложил очередной козырь и уже хотел забрать очередную взятку, как вдруг прямо у игрального столика материализовался эльф Добби. Сделав глаза еще более огромными, он промямлил:
– Хозяин Люциус, у входа в поместье посетитель с очень срочными вестями. Прикажете впустить?
– Давай.
Вести были очень срочными, ибо посетитель (лицо знакомое – из совсем прыщавых новичков-соплежуев – а по имени не вспомнить) не стал медлить и уже через несколько секунд вбежал в дом.
– Только что поступили сведения от нашего информатора в Аврорате: манчестерская полиция освидетельствовала труп в отеле «Ми**анд»… Короче, это был мистер Эйвери...
– Исчезни, – рявкнула Белла, и гонца как ветром сдуло – а может, она и правда наколдовала ему какую-нибудь аннигиляцию.
Люциус испытывал смешанные чувства. Это когда ты вроде бы и рад, что еще одного конченного подонка перестала носить земля, и в то же время недоумеваешь, что за «malleus maleficarum» выкашивает наши ряды, причем от той же напасти не застрахован и ты сам. Нарси просто охнула и оцепенела. Зато Беллатрикс и Родерикус мгновенно мобилизовались. Лестрейндж уже призывал к себе сыновей и других офицеров из ближнего круга, старшая Блэк торопливо простраивала нити вероятностей и, тихо ругаясь, тут же их рвала, чтобы натянуть другие линии и отсмотреть их заново, из-за чего бедный старый дом гудел и стонал каждым кирпичиком. Малфой раньше свояченицы сообразил, что уведомлять первым делом следует Повелителя, так как в противном случае гнев его выйдет из берегов и все захлебнутся. И понял, с чего так засуетился Веселый Роджер: Лорд взбесится еще больше, если ему после призыва не поднесут готовые сведения на златом блюде. И именно поэтому осведомить его следовало прямо сейчас. Люциус взглянул на часы – да, да, именно сейчас. Взбесится наверняка. Хе-хе.
– Сообщите Эвелин, – безвольно глядя в одну точку, прошептала Нарцисса.
Она была права: если кто и был достоин узнать об этом вторым после Темного Лорда, то лишь жена… то есть теперь уже вдова Ферни. Как же он вляпался? Неужели Брианна подослала убийц? А что вообще дракклов идиот делал всё это время в магловском отеле вместо того, чтобы вернуться к Лестрейнджу с отчетом о переговорах? Чушь какая-то выходит! Эйвери – и в магловской гостинице! Остается только узнать, что предыдущими пунктами его маршрута были зоопарк, цирк и церковь, чтобы жизнь уже перестала быть прежней.
– Сообщи, дорогая. У тебя лучше получится, – попросил Люциус.
Нарциссе очень не хотелось выступать вестником смерти в глазах пусть и дальней, пусть и не особенно привечаемой, но подруги. Однако пришлось.
Лорд велел отправляться на место происшествия и во всем разбираться Снейпу. Эйвери не являлся для Повелителя столь значимой фигурой, чтобы ради него тот бросал все свои дела. Малфой почувствовал легкую досаду, что его план не сработал и Родерикус не огребет ни одного, даже самого захудалого, Круцио. По крайней мере, в этот раз…
Толпа призванных Лестрейнджем Пожирателей во главе с самим Роджером и Беллой переместилась в Манчестер. Люциус задержался и задержал хмурого и измотанного школьными делами зельевара.
– И что ты насчет всего этого думаешь?
Снейп кинул на него недобрый взгляд:
– Мне надо для начала увидеть, что там.
– Что-что, а то ты не знаешь! Стандартно: куча авроров, оцепление, проверка всех прибывших и убывших.
– Тогда какого черта лысого туда сейчас поперлись эти?
Люциус неторопливо плеснул коньяка в один бокал, с вопросительным видом прицелился было во второй, но Снейп состроил такую гримасу, что Малфой усмехнулся и поставил бутылку на стол:
– А Роджеру не терпится помахать палкой. Один труп наших в мортуриуме Мунго – слишком несерьезно. Короче, предлагаю нам с тобой такой расклад: пусть они там всё расчистят, а тогда придет и наш черед. Мерлин, кого там еще принесла нелегкая?!
– Хозяин, прибыла миссис Эйвери… и еще одна миссис Эйвери… Две миссис Эйвери. Просят принять, – вместо Мерлина отозвался Добби, с подозрением покосился на Снейпа, однако ничего не сказал и снова исчез после кивка Люциуса.
– Нарси не нашла ничего лучше, как назначить им встречу у нас! Ну, гляди, приятель, сейчас начнется основной спектакль.
Мать Холофернеса, конечно, убивалась по-настоящему. Зато на вдову было любо-дорого взглянуть – ах, как она играла! Нарцисса и та была искреннее. По крайней мере, она всеми силами пыталась успокоить леди Эйвери-старшую, а не рыдала в кружевной платок, давя слезы, как Эвелин. Люциус принес обеим дамам свои соболезнования. В сторону Снейпа никто из них не посмотрел – да тот, впрочем, и не расстроился.
– Дорогая, нам с Эс-Ти пора. Прошу нас простить.
И они с Северусом вышли через каминную связь в известную лавку Лютного. Отряхиваясь от остатков пороха, поднялись на третий этаж по служебной лестнице и там спокойно дождались вызова от Лестрейнджа.
– Замечаешь, как со мной приятно работать? – смеясь, похвастал Люциус.
Снейп проскрипел что-то неразборчивое, а потом они прыгнули в Манчестер.
Номер выглядел так же, как выглядели все номера из предыдущих эпизодов, поэтому можно заключать пари на целое состояние, что это работа пресловутой Lady Pestis. Люциуса всякий раз удивляло обилие крови – никогда не подумаешь, что такое ее количество вмещалось в каком-то обычном человечке среднего роста и средней комплекции. Если не знать, чья она, первым предположением в голову приходит, что египетские жрецы закололи прямо на кровати жертвенного быка. Труп уже увезли, причем, как сказал Лестрейндж-старший, у магловских полицейских и авроров чуть было не вышел спор, кому его забирать, но в итоге победила дружба, то есть подземный этаж Святого Мунго, и Эйвери переместили туда еще до вмешательства Пожирателей Смерти. Гостиничный же номер опечатали для следствия, но прибывший отряд «экклезий», естественно, все магические и немагические пломбы тут же сорвал и основательно в комнатах потоптался. Если здесь до вторжения людей Повелителя и были какие-то улики, то теперь их не осталось совсем. А авроры знай себе удивляются: и почему это Lady Pestis такая неуловимая?
– Обслуга его нашла, – косвенно обращаясь к Снейпу, сказала Беллатрикс. – Тот, кто его разделал, знает распорядки магловских отелей. Уходя, вывесил табличку «Не беспокоить», мертвеца и не беспокоили. Только к вечеру до них дошло, что пора прибраться в номере.
– С кем он был? – скрытно принимая что-то из рук Беллы, спросил Северус.
– Один он был. Родерикус просмотрел память маглы, которая всех тут селит: Эйвери был один.
– Инвиз.
– Даже не сомневаюсь.
Люциус отвернулся в темное окно, прекрасно наблюдая всю комнату через отражение на стекле. Кровью здесь разило сильнее, чем первыми намеками на тлен. Родерикус рылся в углу в каком-то шкафу и внимания ни на кого не обращал. Остальные были отосланы собирать (или выбивать, тут уж как получится) улики. Сыновья Лестрейнджа упирали на свои подозрения в причастности Путников Возмездия, вот искать кого-нибудь из последователей Юманс они и отправились.
– Медальон у него пропал. С серебряной змейкой, – Блэк почесала палочкой в спутанных волосах. – Но мы его теперь включить не можем, это подвластно только Повелителю… Снейп, нужно сообщить Лорду.
– Не нужно, – донеслось из-за распахнувшейся настежь двери.
Все тотчас преклонили колени. Атмосферное давление в комнате усилилось вдвое, и Люциус почувствовал, что его плющит, как камбалу на дне. Поднимать голову не хотелось, да и не было для этого сил. Он стоял на одном колене, ссутулившись и наблюдая только начищенные до блеска востроносые туфли Повелителя. Лорд прошел мимо, и Малфоя мазнуло по загривку его леденящей Тенью – волосы встали дыбом помимо воли. Молчали и Снейп, и Беллатрикс, и Лестрейндж. Тишина давила сильнее атмосферного столба. Затем послышалось змеиное шипение. Звук шел словно бы отовсюду. Люциус почувствовал, как раскаляется связной медальон у него на груди. Белла дернулась, хватаясь всей пятерней за свою цепочку, остальные стояли дальше, их Малфой не видел. Но, скорей всего, и им было несладко.
– Мэрилебон-роуд, – наконец проронил тягучий голос Темного Лорда у них над головами, и в тот же миг давление пропало.
Все четверо распрямились. На месте, где только что стоял Повелитель, угасал фантомный шлейф его Светящейся Тьмы.
– В Лондон, – хрипло каркнул Снейп, исчезая вслед за Лордом.
Музей на Мэрилебон-роуд находился в здании со странной бирюзовой крышей, похожей на клош для горячих блюд. Люциус не отлипал от Снейпа, который уверенно вошел внутрь. Родерикус и Белла, оба в масках и колпаках, остались караулить снаружи – на случай, если убийца выскользнет и попытается бежать. Но это оказалось напрасной мерой.
Темный Лорд, Малфой и Снейп молча стояли у подиума с двумя восковыми фигурами. Позади фигур распростерлась неподвижная карта боевых действий. В первом персонаже, одетом в гражданское, Люциус смутно узнал где-то уже виденного английского политика. Память выкинула подсказку: «Уинстон Черчилль». Верно, он самый, о нем рассказывал отец. Кем был второй, Малфой не имел ни малейшего представления. Точно можно было сказать лишь то, что этот пожилой магл – военный (потому что в дымчато-сером мундире, галифе и сапогах). Ниже среднего роста, с косой челочкой и узкими прямоугольными усиками от середины верхней губы до ноздрей, он исступленно сверкал акварельно-голубыми глазами и показывал всем кулак. И именно в этом кулаке, покачиваясь под маршевую музыку, висел медальон Эйвери с серебряной змейкой.
– Люциус, сними, – приказал Повелитель.
Проклятие, наложенное на артефакт, было ерундовым. Интересно другое: после того, как оно развеялось, в воздухе повисла мерцающая надпись: «Cанитария важнее политической свободы». [1]
– Твою мать! Это Блэк! Точно он, даю голову на отсечение, – Люциус отдал очищенный медальон Лорду. – Более подходящей кандидатуры, чем Сириус Блэк, на «шалость» такого порядка и не сыщешь.
– Из них двоих вырядиться девицей не зазорно было бы только младшему.
– И сам сценарий слишком сложен и умен для старшего, – поддакнул-дополнил Снейп.
Повелитель скользнул взглядом по надписи «RUSSLAND» на карте за спиной воскового военного и кривовато улыбнулся:
– Хотя ты прав, мой скользкий друг, есть смысл отработать эту кандидатуру.
По выходе из галереи он на ходу бросил встрепенувшимся на своем посту Беллатрикс и Родерикусу:
– Мне нужна голова Сириуса Блэка. С туловищем или без – не имеет значения. Беллатрикс!
– Я слушаю, мой лорд! – с придыханием отозвалась свояченица, делая книксен.
– Отдашь миссис Эйвери, милочка, – цепочка звякнула о медальон в его пальцах, и рука Беллы задержалась в руке Повелителя на пару мгновений дольше, чем это было необходимо, что не ускользнуло от внимания Лестрейнджа. – И поберегите свои собственные головы для более важных свершений. Родерикус! Эс-Ти!
– Да, сэр! – откликнулись они оба из-под масок, чуть склоняя колпаки.
– Акция с перстнем Преемника – на каком нынче этапе ваш план?
– Всё готово, Повелитель, – Веселый Роджер бросил косой взгляд на Снейпа, напоровшись на такой же ответный; хорошо, что Люциус тоже был в маске: он почти не сумел сдержать ухмылки. Если бы не Темный Лорд, эти двое приложили бы друг друга Убивающим прямо здесь и сейчас, на глазах обездвиженного магла-билетера.
– Жду ваших докладов.
После этих слов Лорд аппарировал.
* * *
Вот это и произошло. Все они вляпались.
Ржавая Ге и Луна успели шмыгнуть в печально знакомый по второму курсу коридор, что вел к туалету Рыдающей Миртл, а Гарри, с которого так не вовремя слетели чары отвлечения внимания (не иначе как вмешались какие-то ухищрения Жабы: свои ловушки она щедро раскидала по всему замку), был замечен Филчем. Кошка выбрала для преследования их троицу, а не компанию Малфоя. И даже то, что в игру вмешался, откуда ни возьмись, Пивз с навозными бомбами, помогло мало. Полтергейст, конечно, на время прикрыл беглецов и отпугнул завхоза вместе с миссис Норрис, но стереть память зловредному старикану он не сможет. А за Филчем по пятам, конечно же, скачет на своих кривеньких ножках инспектор Амбридж.
Девчонки вбежали в следующий кабинет после наглухо задраенных дверей бывшего логова василиска. Здесь было холодно и темно, потому что комната давно никем не использовалась.
– Коллопортус! – вбегая следом за ними, шепнул Гарри, и дверь наглухо приросла к косяку.
Переводя дух, все трое прижались спинами к ледяной стене. Гермиона наколдовала слабую подсветку. Они переглянулись.
– Какие идеи? – спросила она. – Предупреждаю: вариант с призывом метел и отлетом из окна исключен. Тут на днях Дин попытался так полетать, до сих пор валяется у Помфри с переломами.
Гарри только буркнул что-то невразумительное. Он был очень зол на неизвестного предателя в их рядах, и злость мешала ему сейчас думать. Они всегда опасались чего-то подобного, уж слишком много стукачей развела вокруг себя Жаба и до неправдоподобности долго у их «клуба самоубийц» всё шло гладко.
Тайные практики в «Ордене Фомы Неверующего» дали неожиданный побочный эффект. Пусть дела на занятиях в Выручайке у того же Невилла продвигались туго, зато вдруг выяснилось, что теперь у него неплохо идет Техномагия – во всяком случае, перенесение сознания стало удаваться ему просто на щелчок пальцев. И это был большой прогресс, потому что больше, чем по этой дисциплине, Лонгботтом отставал от сокурсников только в Зельеварении. Крэбб и Гойл, наоборот, делали успехи на тренировках, но, как бы ни поучал их Малфой таиться от госпожи инспектора, притворяясь подвластными ее чарам, оба остолопа вляпывались в неприятности на каждом шагу, навлекая на себя полные подозрения взгляды как самой Амбридж, так и ее добровольных осведомителей.
В «клуб» приходили, казалось бы, только проверенные. Однако так было лишь в самом начале.
Несмотря на свое обещание лояльности к приглашенным лично Гарри, Малфой сделал исключение для Корнера. Никто не мог понять, за что он так возненавидел мирного когтевранца – говорить на политические и сословные темы было запрещено негласным уставом «клуба», да Корнер, в общем-то, никогда и не тяготел к подобным обсуждениям, его больше интересовали учеба да квиддич. Но, когда Гарри принялся настаивать на кандидатуре приятеля-однокурсника, Драко был на грани того, чтобы всё бросить и уйти. Отговорили его рассудительная Гринграсс и бесцеремонная Грейнджер. Он, казалось бы, успокоился, но стоило ему увидеть державшихся за ручки Джинни и Майкла (а за ручки они держались при каждом удобном случае, поскольку эта возможность у них теперь была только здесь), всякий раз становился злее голодной мантикоры.
По мере того, как просветительские успехи Гарри и Драко делались очевидными, участники посиделок в Выручай-комнате начали просить за своих друзей, а те – за своих. Большинство шло на риск для того, чтобы прилично сдать неотвратимо надвигавшийся СОВ. Постепенно народа стало очень много, за всеми и не уследишь. Малфой, конечно, использовал свою хитрослизеринистую, основанную на круговой поруке, систему контроля за контингентом, но, как показало время, даже его безотказная стратегия дала сбой.
И ведь что-то подсказывало Гарри отменить нынешнее занятие, он даже отправил к Драко своего лиса Ренара, но слизеринец только посмеялся над его опасениями и поддразнил, не хочет ли он поступить ассистентом к Сквибилле Трелони. Светящийся горностай был еще ехиднее своего хозяина, и его насмешки оказались убедительнее любых доводов. Ведь и в самом деле: предчувствия выглядели чересчур смутными, чтобы воспринимать их всерьез.
Когда в самый разгар тренировки в Выручайку просочился Пивз и начал орать, что Филч и Жаба знают, где они, и спешат сюда, многие ему не вняли – решили, что по своему обыкновению полтергейст мутит воду. Но Гарри поверил безоговорочно, как если бы это сказал сам Кровавый Барон Гэбриел Принц-старший. Выход из комнаты был один, а народа – много. Договорились уходить врассыпную, за кем увяжется погоня, тот и уводит хвост за собой, а остальные рассасываются по гостиным и сидят тише воды, ниже травы. Большинство парней, а также поголовно все пуффендуйцы сами сплотились вокруг Лонгботтома, их слаженности можно было позавидовать. Несколько секунд – и они уже скрылись. Девчонок отправили под предводительством Дафны, которая в случае чего сумела бы запудрить мозги даже самой Амбридж, тем более инспектор благоволила к студентам Слизерина. Уж если у Гринграсс получилось хранить тайну «ордена» даже от всеведущей сплетницы-Паркинсон и других непосвященных подружек-сокурсниц, то и у Жабы не так много шансов вывести ее на чистую воду, если и повезет заловить стайку студенток в неурочный час посреди коридора. Дафна просто сделает большие трогательные глаза и сочинит что-нибудь в соответствии с ситуацией.
Но это всё равно не пригодилось.
Организаторы тренировки собирались перехватывать и отвлекать преследователей в одиночку, но к Драко категорически прибились два его телохранителя, а к Гарри, соответственно, Гермиона и Луна. Малфой понял, что спорить с двумя «шизанутыми фанатками св. Поттера» бесполезно, плюнул, сказал: «Выгребайте, как знаете» – и двинулся в сторону кабинета Флитвика, вправо от гобелена Вздрюченного Варнавы. Другая троица – влево. В лучших традициях семейства Принц оправдались самые худшие ожидания: во время одной из перебежек между этажами миссис Норрис взяла след Гарри и его спутниц прочнее любой собаки-ищейки. Итог – они втроем стоят в выстуженной комнатке рядом с сортиром Упокоенной Миртл и не имеют ни малейшего представления о том, как быть дальше.
– Я молюсь только о том, чтобы это оказался не Шаман, – Грейнджер перевела дух и крепко зажмурилась. – Только бы не он!
– Ты о чем? – Гарри и Луна уставились на нее в недоумении.
Она раскрыла глаза и вопросительно посмотрела сначала на него, потом – на нее:
– Он ведь только недавно пришел на наши занятия…
– И что?! – Гарри ощутил небывалый приступ раздражения: такого с ним не случалось даже в самых яростных ссорах с отцом – когда и любишь, и прибить готов на месте.
Гермиона стушевалась:
– Все говорят, что… Ладно, забудем. Я не верю, что это он, и всё.
– Перестаньте! – внезапно решительным тоном оборвала их перепалку Лу. – Конечно, это не Акэ-Атль, но сейчас надо не об этом. Вы не понимаете, что Амбридж может сделать с каждым из нас всё, что захочет? У нее карт-бланш от министра.
– Лу? – осторожно спросил Гарри. – Эй! Это точно ты?
– Фините Инкантатем, – на всякий случай сказала Гермиона, махнув палочкой у нее перед носом.
– Я, я, – снова нараспев откликнулась Луна и восстановила слетевший при этом с двери Коллопортус Гарри. – И это здесь тоже совершенно ни при чем. Нам отсюда надо как-то выбираться. Ге, однажды ты говорила, что общаешься со школьными эльфами. Можешь ли призвать кого-нибудь из них?
– Иногда общаюсь, когда бываю возле кухни. Но как призвать сюда – не знаю.
– Ты помнишь их имена? Нужно позвать просто по имени. Представь его себе, когда позовешь, и он явится. Только не ошибись. Надо хорошо представить того эльфа, имя которого произносишь, иначе он не придет.
– Давай, Ге, – шепнул Гарри. – Я их вообще никого здесь не знаю.
– Ну… Робби!
Легкий щелчок возвестил о появлении в комнате домовика. Он был немного удивлен, но всей своей позой и навостренными ушами выражал покорную готовность служить.
– Робби, – в голосе Ржавой Ге послышались нотки «команданте», – нас преследует инспектор Амбридж. Ты можешь что-нибудь с этим поделать?
– Гнусящая дама в розовом вредит мисс Грейнджер и ее друзьям?
– Еще как! Ее можно как-нибудь обезвредить, Робби?
Он уныло опустил уши и мордочку:
– Эльфы не смеют совершать враждебные действия по отношению к хозяевам. Профессора школы есть хозяева эльфов Хогвартса, мисс Грейнджер. Но Робби может перенести команданте и ее друзей в безопасное место.
– В наши башни, – подсказала Гермиона.
– О, да. Без проблем! – явно повторяя ее сленг, с важностью ответил домовик и подбоченился.
– Дайте мне полминуты, – попросил Гарри.
Если эльфы школы не могут насолить приплюснутой людоедке, то его это не касается – он никаких особых договоров с директором не заключал. Заодно и попрактиковаться в непрограммном колдовстве…
Гарри давно уже хотел опробовать некое переделанное под свои нужды мрачное заклинание, исходник которого он грыз, как гранит науки, целых полтора года, покуда сами чары начали у него получаться. А здесь как: поймешь принцип одного – остальные уже выходят по аналогии, всё легче и легче. И это было его «самое первое».
Как большинство заклятий пепельников, оно по сути являлось алгоритмом для исцеления хвори или порчи. В нем была заложена одновременно и диагностика, и первая помощь по ослаблению урона у пациента. Теперь оно казалось элементарным, а еще на четвертом курсе преследовало Гарри в кошмарах о несданных экзаменах. Только ближе ко второму семестру пятого курса юноша наконец постиг, как это работает, и вскоре переиначил для возможной самозащиты – и уж, конечно, изначально он не планировал применять его ни против студентов, ни против учителей. Однако сегодня искус оказался велик.