Наемники фейри когда-то были союзниками Дома Кадогана — или близко к этому. Они зловещие и бесстрашные воины, и были первыми, кто охранял ворота Дома, пока мы спали. Но фейри любят золото, и их переманил Гринвичский Совет, наши бывшие британские вельможи, и обратил против нас. Поэтому то, что они раскинули лагерь у нас во дворе — совсем не хорошая новость.
С другой стороны, учитывая, какая у нас выдалась неделя, это совсем не удивительно.
Броуди на большой скорости вез нас обратно в Дом. Он вывел Оперотдел на аудиосистему машины, поэтому мы могли выразить соболезнования Люку и Малику.
— Чего они хотят? — спросил Этан, нахмурив брови, он скрестил руки на груди и закинул ногу на ногу. Он довольно быстро переключился с расследования в режим Мастера.
— Мы пока еще даже не открывали дверь, — ответил Малик. — Мы позвонили сразу же, как только пришло предупреждение с ворот. Их пропустили во двор во имя сверхъестественной учтивости.
— Оружие?
— Нету, — ответил Люк. — Это вторая причина, почему их пропустили во двор. Они ничего не сказали. Стали строем. Она стоит перед ними. Ждет, как и все они.
— Какие будут предположения? — спросил Этан.
— Думаю, мы выслушаем их, — ответил Люк. — Они не союзники, но также не проявляют агрессию, по крайней мере, прямо сейчас. Они пришли к нам без оружия, и хотя она, скорее всего, не соизволит говорить ни с кем, кроме вас, похоже, они весьма заинтересованы в разговоре.
— Малик? — спросил Этан.
— Согласен.
Он поглядел на меня.
— Страж?
— Согласна. Велика вероятность того, что она хочет поговорить о том же, о чем хотим поговорить мы все.
— О погоде, — без иронии сказал Малик.
— О погоде, — подтвердила я.
|
|
— Согласен, — ответил Этан. — Заприте Дом. Я хочу, чтобы все были в полной готовности, на всякий случай. Мы будем там через...
— Две минуты, — заверил Броуди, встретившись взглядом с Этаном в зеркале заднего вида.
— Две минуты, — произнес Этан, кивнув. — Давайте будем готовы действовать.
***
Завизжали шины, когда Броуди остановил машину перед Домом.
— Готовы? — спросил Этан Люка.
— Готовы, как никогда, ведь к нашей двери пришли несколько десятков наемников фейри.
— Тогда, вперед, — произнес Этан, и звуковая система затихла.
Броуди открыл дверь Этана, и мы подошли к воротам, кивнув охранникам, которые отошли в сторону, чтобы впустить нас на территорию. В то же время Малик открыл дверь Дома и вышел первым, за ним шли Люк и Линдси, потом Келли и Джульетта.
Фейри, все как один поджарые, с вылепленными скулами и длинными, темными волосами, все одетые в одинаковый черный с головы до ног, стояли широким треугольником, вершина была обращена к воротам, широкая сторона обращена к Дому. Они создавали поразительный, образный контраст слою снега в несколько сантиметров, который покрывал газон.
Они расступились, когда мы приблизились, распределяясь вдоль тротуара с математической точностью. И когда их последняя линия разделилась, она повернулась к нам лицом.
Она стояла перед этой линией фейри, словно совершенное видение. Ее кожа была молочно-белой, волосы длинные, волнистые, пшеничного цвета, увенчаны нежным венком из белых цветов. Ландыши, совсем как в моем букете. На ней как обычно было прозрачное белое платье, которое практически не скрывало ее роскошное тело.
|
|
Но что-то изменилось. Клаудия всегда была красива, но тысячелетия, проведенные взаперти в башне, начали брать свое. Сегодня возраст и апатия, которые оставили след на ее коже, были отметены, словно постарался художник очень умелой рукой.
Она была потрясающе красива. И очень, очень опасна.
— Клаудия, — произнес Этан.
— Кровопускатель. — Она скользнула по мне полным угрозы и старой магии взглядом. — Спутница.
— Жена, — поправил Этан.
Судя по ее неоднозначному взгляду, разницы она не видела. Фейри не верят в любовь, или так говорят.
— Зачем ты здесь? — спросил Этан.
— Мир меняется. — В ее голосе прозвучал ирландский акцент, трепет, которого там не было раньше. Она протянула руку, наблюдая за снежинками, что падали ей на ладонь, а затем сдула их. Хлопья заискрились и рассеялись.
— Так мы в курсе, — ответил Этан. — Я позволил тебе зайти на мою территорию, Клаудия, несмотря на твое предыдущее предательство. Скажи мне, чего ты хочешь, или убирайся.
Не уверена, что следовало в таком тоне обращаться к опасной женщине, которая привела свою угрожающую армию. На всякий случай я положила руку на свою катану.
— В угрозах нет необходимости, — произнесла она и щелкнула пальцами в воздухе.
Что-то коснулось моей руки. Тонкая, зеленая виноградная лоза выросла из лакированных ножен моей катаны и проползла к рукоятке меча, обвивая ее, чтобы удержать на месте. На виноградной лозе появились и распустились маленькие ярко-зеленые листья, посылая в воздух запахи свежих весенних листьев и покрытых пыльцой цветов.
Это была древняя магия, магия фейри. Магия, к которой она имела доступ до того, как добровольно отказалась от нее. Она любила Доминика, настоящего злого близнеца Сета, и отказалась от своей магии, чтобы спасти его, хоть и утверждала, что фейри выше таких низменных эмоций.
|
|
Как предполагалось, у нее больше не было этой магии.
«Это что-то новенькое», — мысленно сказала я Этану.
«И настораживающее».
По нескольким причинам, — подумала я и подняла взгляд, увидев вызов в ее глазах.
— Убери свою магию от моего меча.
Взгляд Клаудии переместился на Этана, как бы прося подтверждения, что у меня в Доме имеется хоть какой-то авторитет — или пытаясь оценить, смягчил ли его брак. В ответ ей он улыбнулся.
— Она Страж этого Дома, Клаудия, и ты знаешь, что она умеет драться. Только лишь по этой причине я бы посоветовал тебе прислушаться к ее требованию.
Клаудия мгновение наблюдала за ним. Выражение ее лица не изменилось, но я заметила легкий щелчок ее пальцев, шелест ее длинных рыжих волос. И мне не нужно было смотреть вниз, чтобы понять, что виноградная лоза отступает. Покалывание магии отступило вместе с ней.
— Ты восстановила силы, — сказал Этан.
Ее улыбка выглядела приятной, но за ней что-то было. Что-то древнее, мощное и коварное.
Воздух наполнился гулом магии так быстро, что я едва успела распознать атаку, прежде чем мы оказались где-то в другом месте... и в каком-то другом времени.
Я стояла на лугу, зеленом и покрытом пышной растительностью, и таком же туманном, как ирландский берег. Где-то вдалеке пел жаворонок, его голос был мелодией против тихого шелеста травы, далекого звука бьющегося о берег океана. Я посмотрела вниз и обнаружила, что на мне длинная юбка из мягкой, узелковой ткани, а поверх нее жакетка того же бледно-голубого оттенка.
Этан стоял рядом со мной, закрыв глаза, в крагах и тунике, в его руке был тяжелый железный меч, на лице полоски синего цвета.
— Там, — сказал Этан и поднял руку, указывая на луг.
В кругу стояли десятки мужчин и женщин, ритмично двигаясь под мягкий и глухой звук кожаного барабана.
Я закрыла глаза и позволила ветру ласкать мое лицо, столь же мягкому, как поцелуй матери. Здесь не было никакого гула магии. Здесь был ветер, высокая трава под кончиками пальцев и холодные океанские волны. Тут был соленый воздух, серый туман и танцоры со своей музыкой. Это проникло в каждый камень, каждый холм и долину, каждого человека, каждую мысль на земле фейри, место, которое они сделали своим домом. Место, которое было домом.
Здесь были счастье и боль. Рождение и смерть, а также множество всего, что происходило в этот промежуток времени, калейдоскоп событий, которые составляли жизнь. Но под всем этим было удовлетворение, потому что там был дом. Потому что это была территория фейри. Это была волшебная страна, в буквальном и переносном смысле.
Над холмом отразился эхом звук, смех ребенка, которого я никогда раньше не видела, но каким-то образом знала так же хорошо, как и себя. Хихиканье отдавалось эхом по всей земле, надрываясь от радости и веселого легкомыслия.
Улыбка Этана расширилась, его глаза горели от радости и надежды, пока он следил за линией горизонта, ожидая, когда ребенок поднимется на холм. Он двинулся вперед, чтобы быть на шаг ближе к ребенку... Но поднялся ветер, и стало холодно. Земля содрогнулась, и мы снова оказались в Чикаго.
Куда бы мы ни переносились, теперь мы вернулись.
Я знала, что это было не по-настоящему, что ничего из того, что мы видели, не было реально, поэтому это нельзя было у нас забрать. Но это не имело значения. Печаль была молниеносной и глубокой, как океан, опустошая меня и причиняя боль, вырывая часть моей души, которая, как я знала, никогда не будет заполнена. Не тогда, когда я могла остаться в этом мире навсегда, ожидая, когда ребенок бросится в наши объятия.
Ребенок, чье существование больше не гарантировано.
Мою руку сжала другая рука, и я посмотрела на Этана, обнаружив тот же тоскующий взгляд на его лице. И спустя мгновение эта тоска сменилась пониманием. В том мире мы пробыли всего мгновение. И никто из нас не хотел возвращаться. Судя по лицам вампиров вокруг нас, мы были не единственными, кого это коснулось.
Неудивительно, что многие сказочные персонажи исчезли, ненамеренно (или умышленно) ступая на землю фей, никогда не возвращаешься. Они не были захвачены феями, или не в буквальном смысле слова. Они просто не хотели возвращаться. Они безропотно жили на Емейн Аблахе[59] целую вечность.
Я вполне уверена, что даже не слышала это название раньше. Но оно было скрыто в моих мыслях, как тайная записка, скрытое послание, которое я запомню на вечность, и место, в которое я, вероятно, никогда не вернусь.
Я перевела взгляд на Клаудию, заметив, что она знает, как минимум, часть из того, что мы видели, что мы испытали, а также увидела что-то, что походило на высокомерие.
Клаудия посмотрела на меня, и я обнаружила, что меня нервирует ее внимание. Ее глаза, казалось, видели слишком много.
— Ты многое видела.
Я покачала головой. То, что я видела — это не для нее. И у меня не было времени это сейчас рассусоливать, поэтому отодвинула эти мысли в сторонку.
— Что такое Емейн Аблах?
— Зеленая земля. Наша земля.
— У тебя снова есть доступ к зеленой земле, — сказал Этан, внимательно произнося каждое слово.
Клаудия кивнула.
— Я могу видеть дом, как показала вам. Физически я туда путешествовать не могу, но могу его видеть. Это... нечто новое.
— И ты здесь, чтобы показать нам, — проговорил Этан. — Чтобы продемонстрировать свою силу.
— Или похвастаться ей? — спросила я.
Мой тон нельзя было назвать дружелюбным, как и ее взгляд.
— Я решила пожертвовать своей связью, каким бы недостойным ни был получатель моего подарка. Сделка была заключена. Моя сила не должна была вернуться ко мне.
Ее глаза, такие ярко-голубые, потемнели, как море во время надвигающегося шторма. И в ее глазах был страх. Даже Клаудия, которая была необыкновенно эгоистичной и опасной, беспокоилась.
— Почему это происходит? — спросил Этан.
Ее брови приподнялись.
— Я здесь не для того, чтобы отвечать на твои вопросы, кровопускатель.
Выражение лица Этана оставалось неумолимым.
— И все же ты здесь. На моей территории, без позволения, чтобы добиться со мной аудиенции.
Клаудия зарычала, в ее глазах вспыхнул гнев.
— Вы не остановили ее, когда у вас был шанс.
Не возникало никаких вопросов относительно того, кого она подразумевала под словом «она».
— Наоборот. Мы остановили Соршу; люди позволили ей сбежать. Ты считаешь, что она — причина, почему вернулась твоя сила?
Впервые с тех пор, как я ее узнала, в выражении лица Клаудии была неуверенность.
— На этой земле есть сила. Сила, которую омраченная тенью девушка попыталась обуздать.
— Омраченная тенью девушка? — спросил Этан.
Но я поняла.
— Она имеет в виду Мэллори, — сказала я. На нее наложила тень темная магия. — Мэллори повернула вспять магию Сорши. От заклинания Сорши ничего не должно было остаться.
И это меня беспокоило — каким образом могла остаться магия, чтобы сотворить наваждения, если схватка в «Тауэрлайне» искоренила ее?
Идеально выбрав время, и прежде чем Клаудия смогла ответить, Мэллори и Катчер прошли через ворота и зашагали по тротуару.
Они остановились, когда подошли к нам, и глаза Мэллори расширились, когда она увидела сцену, которую представляла собой Клаудия.
На ее лице сменялись эмоции — замешательство, любопытство и, поскольку она, вероятно, ощущала глубину магии Клаудии, что-то похожее на жажду. Вроде потребности. Что-то, что, очевидно, было не так уж хорошо для женщины с пристрастием к темной магии.
— Мэллори, — резко произнесла я ее имя. Это подействовало так, как мне было нужно, и, кажется, выдернуло ее из кратковременного магического ступора.
— Привет, — сказал Катчер, кивнув Этану и Клаудии. — Мы не хотели помешать.
Но он явно находился здесь, чтобы вмешаться на случай, если фейри представляли угрозу. И пришел он с Мэллори, чтобы сдержать их.
— Вы не помешали, — ответил Этан. — Клаудия, это Катчер и Мэллори Белл. Клаудия — королева фейри.
— Омраченная тенью девушка, — тихо произнесла Клаудия. Ее взгляд бегло прошелся по Катчеру, очевидно не находя ничего впечатляющего. Но она внимательно смотрела на Мэллори, и впервые с тех пор, как я ее узнала, в ее глазах было что-то похожее на уважение. Что-то похожее на одобрение, как будто она наконец нашла кого-то, достойного ее интереса, в отличие от таких же древних вампиров.
— Ты привела в действие старую магию, — сказала Клаудия. — Эта магия омрачила тебя.
— Я работала над тем, чтобы рассеять эту тень, — ответила Мэллори, выпрямляя плечи.
— И отвернулась от безграничной силы, — сказала Клаудия, явно невпечатленная. — Вместо этого ты обратилась к словам и напевам, травам и шепоту.
— А ты ведь тоже отвернулась от силы?
— Ты осуждаешь меня?
— Буду, если ты судишь меня. Пожалуй, мы можем пропустить оставшуюся части игры в запугивание и перейти к сути дела?
Глаза Клаудии вспыхнули — она не привыкла к острым на язычок колдуньям — но спустила с рук этот комментарий. Может, Мэллори ее пугала, и меня это устраивало. Мне было некомфортно без проверки силы Клаудии. Нам не нужна другая Сорша.
— Я почувствовала твою магию, как ты разворачивала ее магию. Этого было недостаточно.
Мэллори моргнула, выглядя одновременно растерянной и оскорбленной.
— Мы успешно развернули заклинание.
— Может быть. Но она не позволила магии рассеяться после того, как ту развернули.
Мэллори мгновение просто таращилась на нее.
— Это невозможно, — тихо проговорила она. — Это бы не сработало. Мы имели представление об ее магии — ее алхимии. Мы полностью обратили ее вспять.
Она посмотрела на меня, на Этана, на Катчера.
— Они знают правду.
Взгляд Мэллори переместился на нас.
— Знают?
— Должна же быть остаточная магия, — тихо произнесла я. — Наваждения были вызваны магией, и на них не среагировали защитные заклинания.
— Но я была очень осторожна. — Она потянулась и взяла Катчера за руку. — Мы были очень осторожны. Мы все сделали правильно.
Я чувствовала, как растет ее раздражение, видела, как она старается взять его под контроль. Бормоча себе под нос, Мэллори прошлась до ворот, шаркая ботинками по снегу, потом обратно.
— Мы пригвоздили ее алхимию, — сказала она, указывая на каждого из нас по очереди. — Пригвоздили ее к стене. Но, может, пока мы были на крыше, она тайком вписала какой-нибудь скрытый код. Червя[60] или Трояна[61], которого она внедрила в последнюю минуту, что-то, что мы не смогли обнаружить...
— О, Боже мой! — произнесла она и ударила ладонью по лбу. — Это так очевидно. Так чертовски очевидно. — Она посмотрела на Катчера. — Вот почему наши заклинания застряли — почему ее магию закоротило. Из-за ее маленького Трояна. Мы развернули ее алхимию, но вместо того, чтобы магия рассеялась по городу, здесь застряла — что? — ее дымка? — Она посмотрела на Клаудию, которая лишь наклонила голову.
— Почему мы не чувствуем эту магию? — спросил Этан. — Ее гул?
— Потому что она распространилась на большую площадь, — ответила Мэллори. — Она недостаточно сильная, чтобы ее почувствовать, но она все еще есть. Все еще ждет.
— А защитные заклинания были сотворены после «Тауэрлайна», — сказал Катчер, кивнув, когда кусочки мозаики встали на свои места. — После того, как магия была уже выпущена. Это основа, против которой были сотворены защитные заклинания. Только новая магия Сорши поверх этой основы привела бы их в действие.
Я посмотрела на Клаудию, задумавшись над сиянием ее кожи, ее новых правах на посещение зеленой земли.
— Тебя затронула эта магия.
Она не удосужилась посмотреть на меня, но не отводила взгляда от Мэллори.
— Моя башня заколдована; благодаря этому я остаюсь здесь и не умираю. Я подозреваю, что она как-то поглотила ее силу, а я извлекла выгоду.
— А наваждения? — спросил Этан.
— Возможно, магия как-то осела на них, — ответил Катчер. — Джефф подтвердил, что все люди, которые дрались с нами прошлой ночью, находились недалеко от «Тауэрлайна», когда происходила битва. И еще два десятка — людей и суперов — были арестованы за отдельные потасовки, большинство из которых находились в центре города.
— Эта земля балансирует на краю пропасти, — сказала Клаудия. — Упадет она или нет, я не вижу; это решать вам, вам сражаться в этой битве.
— Выиграйте ее, — сказала она, и выдвинув последнее требование, повернулась и прошла сквозь линии своих фейри, которые так долго неподвижно стояли на снегу, что на их плечах скопились хлопья. Они собрались за ней, как поезд, а затем прошествовали по дорожке и исчезли за воротами, звук их шагов сменила тишина.
— Отмените в Доме положение боевой готовности, — сказал Этан. — До поры, до времени.
Люк кивнул Джульетте, которая направилась в подвал, чтобы этим заняться.
— Это было реально? — тихо спросил он, подойдя к Этану. Люк не из тех, кто любит оговорки. — Где мы были?
— Она перенесла нас на зеленую землю, — объяснил Этан.
Мэллори с интересом выгнула бровь.
— Серьезно?
— Зеленая земля не является частью нашего мира, — сказал Этан Люку, положив руку ему на плечо в знак поддержки. — Но она так же реальна, как и все на ней.
Люк провел рукой по волосам.
— Я бы остался там навсегда. Она могла бы забросить меня туда и уйти, и я бы остался там на миллион лет и никогда бы не хотел ничего больше.
— Это сила фейри, — сказал Этан. — Есть причина существования сказок. Это не любовные истории; они являются предупреждением.
— Если у нее достаточно магии, чтобы переместиться на зеленую землю, — произнес Катчер, — то она изменит динамику сверхъестественной силы по всему миру.
— Если у нее появится такая возможность, то она использует ее против нас, — согласился Этан. — Ну а пока что нам придется разбираться с настоящим. — Он наклонил голову к Катчеру. — Вы пришли сюда, чтобы помочь?
— И заняться исследованием, — ответила Мэллори. — Я хотела воспользоваться вашей библиотекой, навести справки по магии, которую мы встретили. Может, натолкнемся на какой-то случай в прошлом.
Я не могла не улыбнуться.
— Вроде звонка из прошлого[62]?
— Игра слов с именем, — сухо проговорил Катчер. — Очень умно.
— Есть еще кое-что умное, — сказала я. Указание Сета — и визит Клаудии — подали мне идею. — Думаю, нам нужно обратиться к источнику.
— В смысле? — спросил Этан.
Я посмотрела на Мэллори.
— Это началось с голоса. Я думаю, пришло время послушать наши собственные.
После этого предложения последовало ироническое молчание.
— Чисто, чтобы прояснить, — произнес Катчер. — Есть голос, такой мощный, что буквально сводит людей с ума. И Мерит думает, что мы должны на него настроиться.
Но я не отводила взгляда от Мэллори, наблюдая, как в ее глазах искрится интерес.
— Если мы его услышим, то узнаем о нем больше. — Она кивнула. — Возможно, сможем выяснить, откуда он — или кто он.
— В этом есть смысл, — сказала я.
— Это можно провернуть? — спросил Этан.
— Конечно, все возможно, — ответила она. — У него магические истоки, поэтому теоретически нам необходимо использовать магию, чтобы его услышать. Но мне нужно продумать детали, собрать свое обмундирование. На это потребуется время. Это вам не БП магия.
— Без посредников? — спросил Этан.
— Я имела в виду «без подготовки», — ответила Мэллори с улыбкой, — но твой вариант мне тоже нравится.
— Сколько тебе понадобится времени? — спросил Этан.
— Наверное, несколько часов. — Мэллори усмехнулась. — Полагаю, пока что молодожены могут заняться собой.
— Сдается мне, что можем, — сказала я. Но блеск в моих глазах не был романтическим. Он был стратегическим. — Я хочу вломиться в дом Сорши.
Примечания:
[59] - Емейн Аблах — это мифический райский остров в ирландской мифологии. Его часто относят к царству морского бога Мананнана Мак Лира и отожествляют либо с островом Мэн, либо с островом Арран. Согласно средневековому ирландскому стихотворению Байле Сутэйн Ситх Эмхна, бог Луг Ламфада рос на Емейн Аблахе.
[60] - Сетевой червь — разновидность вредоносной программы, самостоятельно распространяющейся через локальные и глобальные (Интернет) компьютерные сети.
[61] - Троя́нская программа (также — троя́н, троя́нец, троя́нский конь) — разновидность вредоносной программы, проникающая в компьютер под видом легального программного обеспечения, в отличие от вирусов и червей, которые распространяются самопроизвольно. В данную категорию входят программы, осуществляющие различные несанкционированные пользователем действия: сбор информации и её передачу злоумышленнику, её разрушение или злонамеренное изменение, нарушение работоспособности компьютера, использование ресурсов компьютера в неблаговидных целях.
[62] - Игра слов: в оригинале «ring some historical bell» – натолкнемся на какой-то случай в прошлом, «historical Bell» – Вроде звонка из прошлого (Белл – фамилия Катчера).
Глава 15
ВЗЛОМ И ПРОНИКНОВЕНИЕ
— Сегодня вы просто полны интересных планов, — произнес Катчер. Но я продолжала смотреть на Этана, наблюдая за сменой эмоций и мыслей на его лице.
— У нее должно быть рабочее место, кабинет, — сказала я. — Место, где она подготавливала свою магию. Я хочу осмотреть его. Может быть, мы сможем найти что-то, что объяснит, какого черта творится в Чикаго.
— А, может, и не найдем, — заметил Этан, — и нас арестуют за взлом и проникновение. — Он посмотрел на Катчера. — Разве вы не осматривали дом после ее ареста?
— Криминалисты прогнали нас спустя десять минут, — ответил Катчер, его голос был сухим, как тост. — Из-за этого у нас было не так уж много времени, чтобы осмотреть весь дом — всего лишь центральное крыло.
— И мы ничего там не обнаружили, — продолжила Мэллори, — кроме разве что их ужасного вкуса.
Она все верно подметила. В доме Рида было не много вещей, которые не были бы покрыты кричащим красным бархатом или блестящей позолотой, каждый уголок был заставлен мебелью и скульптурами.
— А мы вообще можем туда попасть? — спросил Этан.
— Собственность Рида подпадает под действие его завещания, — ответил Катчер, проводя пальцами по своим коротко стриженным волосам. — Поскольку Сорша обвиняется в его убийстве и все еще находится в бегах, за домом присматривает служба безопасности, нанятая исполнителем.
Этан посмотрел на меня так, будто думал, что это может разубедить меня. Я же просто улыбнулась ему.
— Какой смысл быть Стражем лучшего в городе Дома, если я не могу нарушить несколько человеческих законов?
Этан выгнул бровь.
— Работаешь над своим мастерством подхалимства?
Я ухмыльнулась ему в ответ.
— Если с этим я могу получить то, что хочу, тогда да.
— Я могу позвонить, — предложил Катчер, — и попросить для вас официальное разрешение посетить дом. Но если они откажут, то будут настороже, и тогда вам будет сложнее пробраться внутрь.
— А если ты не позвонишь, — продолжила я, — возможно, мы сможем использовать наши значительные навыки, чтобы проскользнуть внутрь незамеченными?
— Что-то вроде того. И если у нее действительно было рабочее место, есть шанс, что она будет там, что она проскользнула мимо охраны и пробралась внутрь.
— Тогда ей лучше помнить о своих манерах, — сказал Этан. — Поскольку это будет не светский визит.
— Предлагаю пропустить звонок, — предложила я, — и не настораживать их. — Я посмотрела на Этана.
Мгновение он молча раздумывал.
— Чего хочет мой Страж, то мой Страж и получает.
— Поскольку у меня нет шкафа, забитого шоколадом, это в буквальном смысле неверно, — заметила я. — Но относительно Сорши пойдет.
— Пока вы будете совершать преступление, мы останемся здесь и поработаем над магией, — сказал Катчер. — И, может быть, если вы не против, мы останемся на ночь в Доме.
Это будет не впервые, когда они останавливаются у нас. Когда Мэллори была подключена к защитному заклинанию Дома, она оставалась здесь, чтобы то продолжало функционировать. Но с тех пор, как она придумала способ питать его при помощи старого-доброго электричества, ей приходилось только проверять магию, чтобы убедиться, что все работает как надо.
— Возражений не имею, — ответил Этан. — Я абсолютно уверен, что ваши манеры лучше, чем у Сорши.
Возразить было нечего.
***
Мы оделись в черное, что, в общем-то, не было чем-то необычным для вампиров, и прицепили наши мечи к поясам. Я захватила также небольшой, кожаный рюкзак на случай, если найду что-то стоящее воровства.
Люк настоял, чтобы Броуди сел за руль внедорожника, по крайней мере, еще один охранник на случай, если мы вляпаемся в неприятности. Но мы не планировали этого. Сдержанное выражение лица Этана говорило само за себя.
Температура опустилась еще ниже. Около пятнадцати градусов ниже нуля, согласно текущему прогнозу погоды. Снег прекратился; возможно, теплый фронт всосал всю доступную влагу с неба.
Дом Рида находился в исторической части города, на северо-востоке от Гайд-Парка, где несколько особняков эпохи Золотого Века сохранились исторически нетронутыми. Он занимал достаточно большую площадь; не такую большую, как Дом Кадогана в Гайд-Парке, но побольше, чем другие особняки. Это были старые деньги. Старые деньги Чикаго.
Жилые помещения были выстроены в форме «U», единый центр и два отдельных крыла с каждой стороны, с частным двором посредине. Катчер был прав насчет охраны. Двое охраняли спереди, еще по одному охраннику с каждой стороны дома. Вероятно, еще больше внутри. Наследники состояния Рида, кем бы они ни были, ничуть не хотели рисковать своим наследством.
— Мы не можем войти тут, — указала я и, сузив глаза, посмотрела на огромный дуб, который упирался в один из углов дома. — Но мы можем подняться.
***
Мы оставили Броуди у обочины, прокрались в темноте через старые и элегантные деревья, которые бросали тень на дом, а затем проскользнули к стене здания. Мы в тишине наблюдали за охранником, подождали, когда он пройдет, а потом бросились к дереву, которое росло у одного из углов поместья. На земле лежал снег, но, поскольку был август, на деревьях все еще росли листья. Они хоть как-то нас прикроют, по крайней мере, пока мы не проберемся в дом. Но будем решать проблемы по мере их поступления.
«Давно я не лазил по деревьям», — сказал Этан, но схватился за ветку и легко подтянулся. Вампирская сила — очень удобная штука.
«Я тоже давненько, хотя, вероятно, у тебя это исчисляется столетиями». — Я последовала за ним, и мы одновременно схватились за одну большую ветку.
«Подожди», — произнес Этан, и я застыла, наблюдая, как охранник проходит под нами, на его рации в темноте мигал зеленый огонек. Я затаила дыхание, словно это могло помочь нам спрятаться в приглушенном лунном свете, но не смогла помешать свалиться из-под моей ноги комку снега, который с громким шлепком приземлился на землю в четырех с половиной метрах под нами.
Я хотела, чтобы мое сердце замерло, потому что оно довольно громко стучало, и я была уверена, что охранник мог его услышать. Но он продолжил идти, медленно шествую по территории, высматривая колдунью, которая могла прокрасться в свой дом.
«Это было рискованно», — сказал Этан и выпрямился, затем прошел по ветке к каменному парапету, который окружал второй этаж дома. Он был всего около метра в ширину, и по нему будет очень трудно пройти. Но войти можно только так, поэтому не было смысла жаловаться.
Этан протянул руку и помог мне запрыгнуть.
Находясь на дереве я не напрягалась, но когда встала на выступ в двух этажах над землей, моему желудку поплохело. Мы подошли к темному окну и заглянули внутрь. Комната была похожа на спальню, темная и в основном пустая. Я попыталась поднять оконную раму, но она была закрыта.