«Следи за машинами», — произнес Этан, «и дай знать, если что увидишь».
Когда я кивнула, Этан вынул из ножен свою катану и повернул ее так, чтобы тяжелая головка эфеса была обращена к окну. И стал ждать.
Потребовалось две долгие минуты, чтобы фары осветили улицу.
«Едет», — сказала я ему. «Пять секунд».
Когда машина проехала перед домом, он ударил катаной по стеклу. Внутрь полетело стекло, но шум, по крайней мере, частично заглушила проезжающая машина. Мы молча подождали сигнала тревоги, тяжелого стука шагов охранников, но ничего не услышали.
Сузив в сосредоточенности глаза, Этан потянулся в отверстие из зазубренного стекла, открыл защелку и поднял створку.
Он забрался первым, смахнул стекло, а потом протянул руку, чтобы помочь забраться мне. Мы оставили окно открытым, за нами в комнату проник холодный воздух, и стали на цыпочках двигаться к закрытой двери, которая, вероятно, вела во внутренний коридор.
Я добралась до нее первой, медленно и осторожно повернула ручку и слегка приоткрыла дверь.
Свет в коридоре был слабым и золотистым, и с другой стороны не было ничего, кроме тишины.
«Чисто», — сказала я ему, и мы вышли в коридор.
Он был большим. Просторный, насколько может быть дом. Много открытого пространства, много мрамора и много декора. Музейные ценности: портреты, картины, столы и греденции.
Мы незаметно прошли по коридору до разветвления, которое вело к длинной галерее искусств и к главной лестнице. Коридор походил на музей дверей — одна за другой в два длинных ряда.
«Полагаю, начнем отсюда», — сказала я, и Этан кивнул.
«Ты иди в эту», — произнес Этан. «Я пойду в другую».
«Поняла», — ответила я, и мы подошли к выбранным дверям.
|
|
Мне достался шкаф. Ему досталась хозяйская спальня. Мы осмотрели их и не нашли ничего интересного. Дальше мы попали в другую спальню, ванную и небольшой домашний кинотеатр.
Я нашла нечто стоящее, для себя, а не по делу, за моей третьей дверью.
Комната была маленькой, чуть больше укромного уголка с окном в конце. Но самая длинная стена была заполнена книгами, с парочкой стульев и небольшим столиком перед ними.
Заинтересованная, я подошла к полкам и пробежалась глазами по корешкам. Я ожидала увидеть гримуары, биографии знаменитостей или детективные истории. Я не могла себе представить, что Сорша читает что-нибудь еще.
Но там были сказки. Том за томом, из разных стран и культур по всему миру. Справочные издания, книги для детей, книги с картинками. Но все о волшебных существах и мирах, в которых они обитали.
— «Собрание сказок со всего мира», — пробормотала я и вытащила книгу с полки. В детстве это была одна из моих любимых книг, и я множество раз детально изучала истории о Камелоте[63] и Алоцветике[64], фейри и джинах. В детстве эта книга была моим компаньоном. Я давно где-то потеряла свой потрепанный экземпляр и много лет не вспоминала о нем.
Я открыла книгу, страницы от возраста уплотнились и стали жесткими, но были абсолютно нетронуты. Там не было никаких отметок карандашом, никаких рисунков или надписей на полях. Если Сорша и читала эту книгу, то читала с большой осторожностью и не оставила никаких отметок.
Почему-то от этого мне стадо ужасно грустно. И, оглянувшись на остальные книги — сотни томов рассказов в этой забитой комнате — я очень разозлилась.
|
|
***
У нее было все, и тем не менее она требовала большего. Больше власти. Больше славы. Просто... больше.
Этан, должно быть, почувствовал импульс магии.
«Страж?» — спросил он, заходя в комнату.
«У нее были все», — сказала я ему. «Привилегии, богатство, статус. Она могла сделать что угодно с такой властью. А она выбрала разрушение».
Он подошел ко мне и заправил прядь волос мне за ухо.
«Ты злишься, потому что когда-то вы не сильно отличались. Но ваши пути разошлись».
Он очень хорошо меня знал.
«В весьма разных направлениях», — согласилась я.
Мы обе были втянуты в мир сверхъестественных. Я в результате нападения. Она, по-видимому, когда узнала о своей силе. И, как я уже сказала, она выбрала разрушение.
«Что ты нашел?» — спросила я его.
«Еще одну спальню», — ответил он. «Так что ничего. Поскольку Катчер побывал в центральном крыле, давай проверим другие».
Мы вернулись в коридор, сделали четыре шага, а потом монашескую тишину нарушил цифровой треск рации.
— Поднимаюсь на второй этаж, — сказал незнакомый голос со стороны длинной галереи, которая вела к главной лестнице, луч фонарика подпрыгивал, пока он поднимался к нам.
Охранник, по-видимому, проверяет дом.
«Сюда», — произнес Этан и затащил меня в округлую нишу, наши спины прижались к холодному камню, когда луч фонарика прошелся по коридору перед нами.
Шаги приближались, пока мимо не прошел мужчина в темном костюме с горой мышц, в одной руке у него был фонарик, в другой рация. Он остановился перед нишей, и мы затаили дыхание.
— В четвертой зоне ничего, — сказал он, поднимая рацию ко рту. — Если она здесь, то я ее не вижу.
|
|
— Принято, — произнес цифровой голос на другом конце линии. — Отправляйся в пятую зону, проверь там снова.
— Принято, — ответил мужчина и пошел дальше по коридору. Мы выглянули, когда он завернул за угол в другое крыло дома.
«Пошли», — сказал Этан, и мы тихонечко пошли по коридору в противоположном направлении. Мы обнаружили еще две спальни, еще три ванных, гостиную, игровую и то, что походило на помещение для слуг.
А потом, в конце крыла мы открыли последнюю дверь и оказались в центре безумия.
— Вот это да, — тихо проговорила я.
Алхимические символы, которые Сорша нарисовала по всему городу, были лихорадочно выведены и здесь, схожие с теми, что покрывали стены, пол и потолок сарая на кладбище. Я предполагала, что их так много — и что они были нарисованы таким странным образом — потому что это было необходимо для магии. А теперь я задалась вопросом, не был ли это просто признак ее скрытого безумия.
Комната была большой, как минимум, такой же большой, как и остальные спальни, которые мы видели. Светлые стены, деревянные полы, никакой мебели, за исключением деревянных стола и стула в центре комнаты.
Но стены были практически полностью покрыты листками бумаги. По всей комнате были прикреплены небольшие рукописные заметки, листочки с картинками и столбиками текста, и длинные свитки алхимических символов, как те, что Сорша нарисовала по всему Чикаго. Фигурки оригами из белой бумаги висели у потолка, а по полу были разбросаны клочки бумаги.
Этан подошел ближе к стене и нахмурился, когда осмотрел ее.
Я подошла к столику и посмотрела на простую каменную чашу, которая стояла на нем. Рядом с ней были коробок спичек и высушенная веточка.
Я подняла ее и понюхала. Розмарин, и судя по спичкам и тиглю, это, вероятно, то место, где Сорша создавала свою алхимическую магию. Я подняла глаза. Центр потолка был обозначен большим круглым медальоном, его цветочные контуры были покрыты сажей.
Я положила розмарин и вернулась к Этану.
«Алхимия», — сказала я. «Это ее рабочая комната».
Он кивнул, взглядом пробегаясь по надписям и картинкам.
Кажется, приоритетная область была сосредоточена на стене напротив тигля. Зеленая бечевка соединяла листы в других частях комнаты с листами здесь. Но если здесь и присутствовало повествование или какая-то линейная логика, то я этого не видела.
«Тебе это о чем-нибудь говорит?» — спросил он.
«Вообще ни о чем. Полагаю, она разрабатывала магию, пытаясь выяснить, как установить связь между символами и заклинаниями? Но это моя лучшая догадка».
Этан кивнул.
«Может, это будет иметь больший смысл для Мэллори», — сказала я и достала телефон, успев сделать одну фотографию, когда воздух расколол сигнал тревоги, столь же пронзительный, как нож.
— Внимание, — произнес голос, раздавшийся по внутренней системы связи дома. — Ваше несанкционированное проникновение обнаружено, и власти уже извещены. Внимание, — снова произнес он, а затем повторил сообщение.
«Полагаю, они увидели окно», — сказал Этан.
«Или наши следы на снегу».
«Как бы там ни было», — произнес он, подмигнув, «давай сделаем красивый выход».
Я кивнула.
«Я прямо за тобой», — заверила я его. Я метнулась в средоточие хаоса и начала срывать листы со стены, запихивая их в свой расстегнутый рюкзак. С пустыми руками я не уйду.
Потом мы вышли в коридор, придерживаясь тени, и покинули здание.
***
Когда мы вернулись, Мэллори сидела за столом для совещаний в кабинете Этана, по столу были разбросаны книги, блокноты, банки с газировкой, бумажки и ручки. Это не так уж отличалось от беспорядка в кабинете Сорши, хотя не выглядело так же безумно. И у меня не было никаких сомнений в мотивах Мэллори.
— Мы ушли меньше двух часов назад, — проговорил Этан, широко раскрыв глаза, когда увидел разгром в своем обычно упорядоченном кабинете.
— Хорошие ведьмы работают быстро. — Она подняла на меня взгляд и указала на рюкзак. — Что вы нашли?
— Безумие, — ответил Этан.
— Серьезно, — произнесла я, положив рюкзак на стол. — Там были какие-то «Игры разума» [65]. — Я рассказала ей подробности. — Мы не нашли никаких компьютеров, блокнотов, досок. Никаких завалявшихся секретных планов. — Я расстегнула рюкзак и вытащила бумажки, которые стащила из кабинета Сорши. — Но я прихватила это.
— И это...? — спросила Мэллори, подозрительно глядя на них.
— Весьма небольшой процент ее заметок, — ответил Этан.
Я кивнула.
— Они были развешены по всей комнате, так что я немного прихватила перед тем, как нам пришлось смыться.
— Они вас видели? — спросил Катчер.
— Нет, — ответил Этан, улыбнувшись мне. — Они обнаружили свидетельство нашего проникновения. Мне жаль, но нам пришлось разбить окно.
— Нужно было сломать что-нибудь еще, — пробормотал Катчер. — Говнюки.
Мэллори отлепила верхний стикер, на котором было написано «глиззард», подозрительно посмотрев на него, прежде чем отложила его в сторону.
— Посмотрим их, когда вернемся.
— Я так понимаю, ты готова? — спросил Этан.
— Готова слушать и готова идти.
Он выгнул бровь.
— И куда мы направляемся?
— В центр города, как можно ближе к «Тауэрлайну». Место должно быть в пределах бывшей алхимической сети и предпочтительно спокойным. — Она поморщилась. — И, пожалуй, не очень близко с жилыми домами. Мало ли что.
На случай, если все пойдет не по плану. Потому что всегда существовал такой шанс.
— Чисто чтобы удостовериться, — произнес Этан, — ты хочешь подобраться как можно ближе к «Тауэрлайну» — в центре Чикаго — но не слишком близко к миллионам людей, которые там живут.
— Верно, — пылко ответила она.
— Миллениум-Парк, — произнес Катчер. — Сегодня в павильоне никого не будет. На лужайке полно свободного пространства. Это не очень близко к «Тауэрлайну», но это самое близко расположенное место, где у нас будет нужное пространство и уединенность.
Мэллори поджала губы.
— Интересная идея, — сказала она. — Возможно, я смогу использовать трельяж в качестве антенны.
— Давай просто делать все по порядку, — сказал Катчер.
***
Поскольку все мы вернемся в Дом Кадогана после поездки в центр, Катчер взялся вести внедорожник. Они с Этаном сидели на передних сидениях, что дало мне возможность поговорить с Мэллори. Вдвойне хорошо, потому что я хотела продолжить отталкивать свои возрастающие эмоции.
— И как тебе семейная жизнь? — спросила Мэллори со своего места рядом со мной на заднем сидении.
— На данный момент? — Я обдумала вопрос. — Изменчивая.
Мэллори фыркнула.
— Ага, но надо сказать, когда вы встречались, твоя жизнь тоже была довольно изменчивой. Это ты получила, когда сцапала Дарта Салливана.
Я поглядела на нее.
— Он сказал тебе, какое придумал мне прозвище?
— Конечно, сказал.
Я приподняла брови.
— Что значит «конечно, сказал»? Колись!
— О, нет, — ответила она, сковырнув кусочек облупившегося лака с ногтя. — Я не хочу в этом участвовать. Рано или поздно ты из него это вытянешь.
Я посмотрела на нее, прищурившись.
— Я могу вытянуть это из тебя.
Она усмехнулась.
— Я серьезно в этом сомневаюсь, вамп.
— Обломщица.
— Вероятно, во многом, да.
Вид за окном сменила темнота, когда мы доехали до Лэйк-Шор-Драйв, по которой доберемся до центра.
— А ты как? — спросила я.
Она нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
Я понизила голос.
— Мне показалось, что ты в некотором роде вожделела магию Клаудии.
Она слегка улыбнулась.
— На секундочку я подумала, что ты собиралась сказать, будто я вожделела Клаудию. Я хочу сказать, она ведь красотка.
— Это все древняя, чувственная, ирландская фигня в стиле секс-бомбы. На нее можно запасть.
— Можно конкретно запасть, — согласилась она. — Я по мальчикам, а в особенности по моему мальчику. Но она обладает притягательностью, которая просто... связывает узлом внутренности. И это ее платье совсем не помогает. Я бы такое носить не смогла. Но, черт возьми, у нее для него есть фигура. — Она улыбнулась. — Я очень хочу пригласить ее на кофе, чтобы поговорить о ее магии. Быть может, она сводит меня на зеленую землю, и это будет потрясающе. Но с магией и таким платьем ее либо арестуют за непристойное поведение, либо не дадут прохода воздыхатели. А я даже не знаю, могут ли фейри пить кофе.
Я тоже не знала.
— А магия? — подтолкнула я.
Мэллори помолчала.
— Не буду врать — я почувствовала что-то вроде вспышки.
— Вспышки?
— Потребности. Желания. Она не темная, магия Клаудии. Ей не нужны смерть и боль, чтобы заставить действовать ее магию. Но она древняя. И с такой древней магией добро и зло не так далеки друг от друга.
— Ты сопротивлялась, так что это хорошо.
Она нахмурилась и уселась, скрестив ноги на широком кожаном сидении.
— Ага. — Она вытянула руку, согнула пальцы и сжала их в кулак. — И было совсем непросто не потянуться и не ухватить чуточку магии. Воспоминания такие яркие. Как она ощущалась под моей кожей, столько энергии, столько возможностей. Думаю, это самая сложная часть любой зависимости. Помнить, как хорошо это ощущалось, и все же говорить «нет». Но даже если бы я собиралась дать себе волю, а я не собираюсь этого делать, то это явно была бы не магия. Слишком старая. Слишком иная. Слишком мощная.
— Разве что мы все не хотим попасть прямым рейсом на зеленую землю, — сказала я.
— Вот уж точно, Мерит, — спустя мгновение проговорила она.
Я поглядела на нее.
— Спасибо, что спросила. За то, что поговорила об этом со мной. Зависимость — это нелегко. Но становится немного легче, когда ты можешь быть честной. Когда можешь это признать, вместо того, чтобы притворяться, что ее не существует.
— Не за что, Мэллори. — Я потянулась и сжала ее руку. — Для этого и нужны друзья.
— И для того, чтобы поделиться тем, что запала на девушку.
— И для этого.
— Серьезно, все же это платье.
Я решила остановиться на этом.
***
Катчер нашел место на парковке в квартале от Мичигана, и мы вылезли из машины, под пальто повесив на пояс катаны. Также мы несли материалы для магии, которую Мэллори намеревалась сотворить в центре города, и одеяла, чтобы расстелить на земле под ее амуницией.
Я задумалась, больше или меньше людей мы встретим на улице: остались ли они внутри, чтобы избежать опасности здания, или же вышли на улицу, чтобы поглазеть на выпавший снег?
По большей части второй вариант. Даже в холод люди толклись на тротуарах, туристы растирали руки в футболках с короткими рукавами, которые, по их мнению, вполне подходили для позднего лета, или облачались в новые толстовки «Беарз»[66] и «Блэкхокс», что они приобрели в сувенирных магазинах. Большинство из них нервно смотрели в небо, бросая взгляды на реку. Другие выглядывали из вестибюлей отеля, из ресторанов вдоль тротуара, наблюдая за Чикаго, как за присевшим перед нападением тигром — опасностью, которая еще не нанесла свой удар.
Мы пересекли Мичиган, направляясь в парк, пройдя мимо группы туристов, которые смотрели на свои отражения в «Облачных Вратах»[67], делая селфи[68] с друзьями. Опасность, может, и удержала многих чикагцев в домах. Но она не ослабила дух селфи.
Мы ступили на участок газона перед павильоном, его серебряные пластины соединялись и изгибались, как панцирь. Над нами возвышались стальные балки, перекрещиваясь так, чтобы удерживать динамики для концертов в парке. С них свисали сосульки, их заостренные концы производили впечатление, будто мы пойманы в ловушку в бронированной клетке.
А под заостренными балками лежал снег, который сегодня явно был объектом радости и веселья. На нем были отпечатки лап, снежные ангелы[69] и множество следов, которые портили то, что могло быть идеальным белым одеялом.
— Какое-нибудь конкретное место? — спросил Этан.
— Любое сойдет, — ответила Мэллори, идя в центр газона. Она положила сумку, вытащила из нее одеяло и расстелила его на земле.
Катчер последовал за ней. Этан поглядел на меня.
— Это хорошая идея?
Я оглянулась на Мэллори.
— Я не вполне уверена. Но какой у нас есть выбор?
Примечания:
[63] - Камело́т (англ. Camelot) — легендарный рыцарский замок короля Артура, в котором находился его Круглый стол и собирались рыцари и где он провёл большую часть своей жизни. Его точное местоположение сейчас неизвестно. Согласно исследованиям историка Кристофера Гидлоу (Christopher Gidlow), он располагался в амфитеатре города Честер в графстве Чешир на западе Англии.
[64] - Сказка Братье Гримм «Белоснежка и Алоцветик» рассказывает о двух девочках - сестричках, красота которых напоминала две розы: белую и алую. Своей добротой и домашним очагом они согрели замерзшего медведя и подружились с ним. Вскоре оказалось, что медведь - это заколдованный принц, а чудесное избавление от злого карлика помогло ему вернуть прежнее обличье.
[65] - «Игры разума» (англ. A Beautiful Mind — «Прекрасный ум» (разум)) — биографическая драма Рона Ховарда по одноимённой книге С. Назар, рассказывающей о жизни Джона Форбса Нэша, лауреата Нобелевской премии по экономике.
[66] - Чика́го Бе́арз (англ. Chicago Bears, «Чикагские Медведи») — профессиональный клуб по американскому футболу, выступающий в Национальной футбольной лиге. Команда является членом Северного дивизиона Национальной футбольной конференции (НФК).
[67] - Клауд-Гейт (англ. Cloud Gate; в переводе на рус. Облачные врата, иногда рус. Облачные ворота) — общественная скульптура, расположенная на площади AT&T Плаза в Миллениум-парке в деловом квартале Чикаго Луп города Чикаго, штат Иллинойс. Автор скульптуры — британский скульптор и художник Аниш Капур. Построенная в 2004—2006 годах, скульптура имеет прозвище «Боб» (англ. The Bean) за свою бобообразную форму. Скульптура состоит из 168 листов нержавеющей стали, отполированных настолько, что её внешняя поверхность не имеет видимых швов. Размеры скульптуры — 10 (высота) х 20 (длина) х 13 (ширина) метров, вес — порядка 100 тонн. Считается, что образ скульптуры был навеян видом капли ртути. Поверхность скульптуры отражает и искажает вид города. Посетители могут ходить вокруг и под 3,7 метровой аркой облачных ворот высокий свод. С нижней стороны находится omphalos (с греч. — «пуп»), вогнутая камера, которая деформирует и умножает отражения. Скульптура пользуется популярностью у туристов как место для фотографий из за её уникальных отражающих свойств.
[68] - Се́лфи (англ. selfie, от «self» — сам, себя; русские эквиваленты — «себяшка», «самострел» — считаются просторечными) — разновидность автопортрета, созданного с помощью фотоаппарата, иногда при помощи зеркала, монопода или автоспуска. Термин приобрёл известность в конце 2000-х — начале 2010-х годов благодаря развитию встроенных функций фотоаппарата мобильных устройств. Поскольку селфи чаще всего выполняется с расстояния вытянутой руки, держащей аппарат, изображение на фото имеет характерный ракурс и композицию — под углом, чуть выше или ниже головы.
[69] - Изображение которое остаётся на свежем снегу после того как вы легли на него широко расставив руки и ноги.
Глава 16
КАКОГО ХРЕНА?
Мы сидели полукругом на одеяле, которое не особо защищало от снега под нами.
Мэллори открыла свою сумку и достала круглое блюдо из стерлингового серебра, отполированное до блеска. Она позаимствовала его у Марго из ее хозяйственных припасов, когда искала инвентарь для сотворения магии. Она также прихватила спички, веточку розмарина и небольшую бутылку шампанского.
— А для чего шампанское? — спросил Этан, когда она выложила свое обмундирование и отложила сумку.
— Для нас, — ответила она с улыбкой. — Это была и без того долгая ночь. — Она протянула бутылку Катчеру. — Открой, пожалуйста, пока я подготавливаю остальное.
Она поставила блюдо на землю перед нами, положив на него веточку розмарина.
— Это похоже на алхимию, — сказала я. — За вычетом тигля.
— Она основана на алхимии, которую творила Сорша, и моем собственном стиле.
Я посмотрела на Катчера.
— А у тебя какой стиль?
— Ты знаешь ответ на этот вопрос, — ответил он, выдернув пробку зубами, из бутылки вылетел дымок.
— Оружие, — произнесла я. Он был первым, кто научил меня орудовать катаной, использовал магию и мою кровь, чтобы закалить лезвие, что дало мне способность чувствовать стальное оружие. Довольно полезный дар, учитывая, с чем мы обычно сталкиваемся.
— Оружие, — согласился он, сделав глоток шампанского и передавая бутылку по кругу. — Мы дошли до того места, где нам придется с кем-то драться, и тут я — ваш человек.
— Он скромничает, — сказала Мэллори, сделав большой глоток и передав бутылку Этану. Она села на пятки. — То, что он лучший в оружии, не означает, что он не силен во всем остальном. — Она посмотрела на него и подмигнула. — Во всех остальных вещах.
— Нам не нужны подробности, — проговорил Этан, сделав глоток и передав мне бутылку, на которой собрался конденсат. Если бы не содержание алкоголя, шампанское, наверно, замерзло бы на невероятно холодном воздухе. Но это не повлияло на вкус, изысканный букет и пузырьки.
Мэллори покачала головой.
— Ты уже слишком долго женат на Герцогине. — А потом она хлопнула ладонью по губам, пробормотав ругательство.
Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать то, что она сказала — тот факт, что она только что выдала придуманное им для меня прозвище. Я поглядела на Этана, выгнув бровь в идеальной имитации его любимой причуды.
— Герцогиня? Вот как ты меня называешь?
Его улыбка была широкой и довольной.
— Дарт Салливан, — напомнил он мне.
— Конкретно оно подходит, — напомнила я ему.
— А «Герцогиня» нет?
— Меня нельзя отнести к принцессам.
— Верно, нельзя. Но прозвище ты заработала не так. Вспомни, как при нашей первой встрече ты вошла в мой Дом со своей бледной кожей и темными волосами, и этими незабываемо серыми глазами — глазами, которые были наполнены такой болью и гневом. Ты была похожа на герцогиню какой-нибудь странной и красивой страны. Я не мог оторвать от тебя глаз.
Я лишь изумленно уставилась на него. Он и раньше одаривал меня комплиментами, и, безусловно, я знала, что он меня любит. Но я никогда не слышала историю нашей первой встречи в таком свете.
— А потом она вызвала тебя на дуэль, — сказала ему Мэллори.
— Вызвала. Она была очень властной.
Мэллори кивнула.
— И ты такой: «Ладно, девочка. Вперед. Давай посмотрим, что у тебя есть».
Я показала на Мэллори пальцем.
— Ты не помогаешь.
— Не соглашусь, но... — Она притворно поджала губы.
— А она права, — сказал Этан. — Это довольно близко к моему воспоминанию.
— Черт, Салливан, — произнес Катчер, когда я передала ему бутылку. Он отказался, так что я закупорила ее и отставила в сторону. — У Мерит этот убийственный взгляд Злого Мастера. Тебе, наверное, стоит смотреть в оба, когда используешь конкретно это прозвище.
Этан ухмыльнулся мне.
— А он дело говорит, Герцогиня. У тебя это хорошо получается.
Я зарычала. Пожалуй, мне стоит бросать ему вызовы почаще, — подумала я. — Всего лишь чтобы держать его в узде.
Этан наклонился и прижался к моим губам в поцелуе.
— Если это поможет, ты стала Стражем очень, очень быстро.
Я прищурилась.
— Весь Дом знает об этом?
Его глаза блестели весельем.
— Меньше тех, кто знает о «Дарте Салливане».
— Туше, — спустя мгновение проговорила я.
— Если вы закончили флиртовать, — произнес Катчер, — может, вернемся к магии?
— Давайте, — сказала Мэллори, достав спичку из коробка. — Я готова начинать.
— Что мы должны делать? — спросила я.
— Казаться дружелюбными. Мы не хотим его пугать. — С этими словами она чиркнула спичкой о бок коробка, после чего вспыхнул огонек, и послышался запах серы. Она отложила коробок в сторону и осторожно подожгла палочку розмарина. Воздух наполнил запах трав, заставив меня жаждать запеченного цыпленка. Но я отмахнулась от этого.
Не говоря ни слова, Мэллори открыла свой блокнот, что-то написала на странице и вырвала ее. Она по какой-то сложной системе сложила страницу, подержала ее над тлеющим розмарином, пока та тоже не загорелась, и бросила ее в блюдо.
— Для обстановки и разъяснения, — сказала Мэллори, а затем села, скрестив ноги, положив руки на колени, и выпрямила спину. И начала тянуть свою магию.
Катчер однажды сказал мне, что колдуны не творят магию — они ее направляют. Они способны, по генетическим и паранормальным причинам, направлять магию вселенной, перенацеливая ее для своих целей. Именно это сейчас делала Мэллори, тянула магию, которая была настолько теплой, что над ее головой буквально поднимался пар.
Она сложила руки чашечкой и подула на них.
— Она выдувает магию? — тихо спросила я.
Катчер прищелкнул языком.
— Она греет себе руки, новичок.
Логично, но откуда мне было знать? Я не так много ночей провела с Мэл в общественных парках, пытаясь связаться с невидимыми волшебными существами.
Видимо, достаточно разогрев руки, Мэллори сложила их чашечкой перед собой. Появилась искра, которая становилась все больше и ярче по мере того, как она концентрировалась, ее губы двигались, а голова качалась в каком-то безмолвном движении. Я бы предположила, что она напевает любимую песню «Muse»[70], но это, скорее всего, было не так, поэтому я оставила это при себе.
Искра разрослась до размера мяча для гольфа, затем бейсбольного, потом софтбольного, свет стал таким ярким, что просвечивал синим сквозь ее руки, как когда я в детстве подносила пальцы к фонарику.
Когда шар света, такой же бледно-голубой, как летнее солнце, стал достаточно большим, она открыла глаза.
— Осторожно, — пробормотала она себе под нос и наклонилась вперед, поместив шар на блюдо. Он парил там, вибрируя силой, отбрасывая тусклый свет на наши лица.
Я огляделась, надеясь, что никто за нами не наблюдает. Колдуны вышли из тени, но это не значит, что людям разрешено наблюдать за этим маленьким экспериментом. Принимая во внимание погоду, они, вероятно, сначала вызовут ЧДП, а потом будут задавать вопросы.
Мэллори выпрямилась и прочистила горло.
— Мы создали приемник. Посмотрим, сможем ли мы к нему подключиться. — Она расположила руку над огненным шаром, растопырив пальцы, и хлопнула по воздуху поверх него.
От этого движения возник глухой, резкий звук, который создал колебания в воздухе, как если бы она бросила камень в озеро. Из шара появились сферы и двинулись к нам, через нас, пока не рассеялись на расстоянии в несколько метров.
Держа руку над шаром, возведя глаза к небу, Мэллори ждала.
— Мы здесь, — произнесла она. — И мы тебя ищем.
Она снова ударила по шару, после чего последовал еще один глухой звук, посылая очередную волну колебания.
Но ответа так и не последовало. Не то, чтобы я была уверена в том, какой ответ мы должны получить.
— Что мы надеемся услышать? — спросил Этан.
— Подтверждение, — ответила Мэллори. — Я знаю, что он меня слышит. Послания возвращаются назад.
— Наподобие радиолокации, — произнес Этан, и Мэллори кивнула.
— Волны что-то находят, послание возвращается. Я это чувствую. — Она подняла взгляд на Катчера. — А ты?
Он кивнул.
— Слабо, но да. Там что-то есть.
— Тогда попробуем громче, — сказала она. Она уселась поудобнее, выдохнула и снова поместила руку над шаром. Она вновь ударила по шару, затем второй раз и третий.
Казалось, звуки становились громче, глубже с каждым ударом, пока не возникло ощущение, будто вибрации останавливают мое сердце.
На этот раз приветствие проигнорировать не смогли. И голосу не понравилось наше вторжение.