Когда следует использовать голубой цвет? 3 глава

Действие внушения посредством слова Дж. Бред объяснил «моноидеизмом»: «Моноидеизм есть учение о влиянии господ­ствующих идей на духовную и физическую деятельность; мо­ноидеизм есть состояние, в котором душа подчинена одной господствующей идее... моноидеодинамические изменения суть физические и духовные изменения, как возбуждение, так и уг­нетение, появляющиеся вследствие моноидеизма»

Одной из главных причин перемены состояния мозга при гипнотизме Дж. Бред считал изменение состава крови в резуль­тате нарушения равновесия сердцебиения и дыхания.

В своей книге он не только талантливо предвосхитил физио­логическое понимание гипнотического состояния, но и привел разнообразные клинические приемы возможного использова­ния гипноза в лечебных целях, в первую очередь, с целью обезболивания во время операции, что было особенно важно для хирургии того времени.

Отметим основное: исследование гипнотического состояния в лечебных целях означало конец многовекового периода фан­тазий и вымыслов об особых состояниях сознания и знамено­вало собой начало эры научной гипнологии.

В это время во Франции, где со времен Ф. Месмера боль­шинство врачей хранило твердое убеждение в бесполезности, а может быть, и вреде месмеризма, появляются врачи, готовые заниматься гипнозом. Так, в 1829 году Ж. Клокэ использовал гипноз для анестезии при оперативном удалении рака грудной железы. В 1842 году Вард применил это явление при ампутации бедра. В 1845 и 1846 годах Г. Лавуазель произвел под гипнозом ампутацию голени и вылущивание опухоли шейных желез.

В 1846 году Дж. Эсдейл, сын пастора, недавно окончивший медицинский факультет в Эдинбурге, был принят хирургом в Ист-Индскую компанию. В его распоряжении находились четверо крепких парней, которые должны были удерживать пациента во время операции. Закись азота, эфир и хлороформ в те времена еще не применялись для наркоза. Эсдейл обнаруживает в «Зоис-те» — журнале Дж. Эллиотсона — статью, в которой описывается техника анестезии. Автор статьи утверждает, что для ее достиже­ния достаточно проделать определенные жесты — пассы. Дж. Эс­дейл никогда прежде не слышал о гипнозе и не присутствовал на сеансах магнетизма. В тот же день он пробует применить технику пассов на пациенте, который должен был вскоре подвергнуться операции. После часа усилий Эсдейлу наконец удается достичь у пациента необходимого состояния транса и убедиться, что тот больше не чувствует боли. На следующий день он вновь наводит транс у этого же больного и оперирует большой абсцесс ануса. Дж. Эсдейл первым осуществил ряд операций под гипнозом; за шесть лет он сделал их более трехсот — научно классифицирован­ных, начиная с иссечения абсцессов до удаления опухолей и ам­путации конечностей.

В 1851 году Дж. Эсдейл вернулся в Англию и опубликовал трактат, который, как ему думалось, должен был совершить

революцию в хирургической анестезии. Увы, здесь уже в тече­ние двух лет с успехом использовались закись азота, эфир и хлороформ. В 1S59 году Дж. Эсдейл умер, так и не сумев убедить коллег взять на вооружение его метод.

Несмотря на блестящие результаты, достигнутые хирургами в попытках применить гипноз для обезболивания, метод не нашел широкого применения прежде всего потому, что вызвать потерю чувствительности, а тем более полную, можно лишь у незначительного числа больных. Кроме того, не следует забы­вать о сильных болях и естественном волнении, которые испы­тывают многие больные перед операцией. В таком состоянии восприимчивость к внушению ослабляется. Забегая вперед, можно добавить, что в настоящее время, когда масочный эфир­ный наркоз вытесняется интратрахеалъным, при котором в организм попадает минимальное количество наркотических ве­ществ, опасность отравления организма намного уменьшается. Кроме того, некоторые современные операции длятся по 5—7 ча­сов и на такое продолжительное время вряд ли можно достичь желаемого успеха с помощью гипнотического внушения. Тем не менее, использование гипноза для обезболивания при опера­тивном вмешательстве имеет определенное значение. Так, ши­роко известны случаи проведения оперативного вмешательства без наркоза, когда обезболивание было произведено психотера­певтом с помощью внушения в гипнозе. Впервые в мире был проведен эксперимент дистанционного телевизионного сеанса гипнотического воздействия, когда врач и больной находились друг от друга на большом расстоянии[6].

В 1858 году доктор Э. Азам из Бордо отметил у одной из своих пациенток удивительные способности: временами у нее спонтанно возникали анестезия[7] и каталепсия[8]. Он решил пока­зать «истеричку» своему коллеге Базену. Тот припомнил, что читал о подобных симптомах в статье «Сон» (где Тодд и Кар-пентер описывают открытия Бреда и Эсдейла), и сообщил об этом Э. Азаму. Изучив английскую энциклопедию и трактат Дж. Бреда, доктор отправляется в Париж, чтобы обучить этому методу друга, знаменитого П. Брока.

Год спустя П. Брока гипнотизирует больного, которому А Вельпо оперирует абсцесс ануса. Операция прошла успешно, о чем А. Вельпо сделал доклад в Академии наук.

Этот доклад, опубликованный в «Больничной газете», про­читал врач Амбруаз Льебо из Пон-Сен-Винсен — маленькой деревушки, расположенной в четырех лье от Нанси. Будучи врачом уже более десяти лет, А. Льебо припомнил, что в мо­лодости тоже практиковал пассы на нескольких пациентах, прежде чем обратиться к более традиционным медицинским приемам. Заинтересовавшись гипнозом и убедившись в его эффективности, он стал ежедневно лечить им десятки пациен­тов и в 1866 году написал книгу под названием «Сон и подобные ему состояния, рассматриваемые прежде всего с точки зрения влияния разума на тело», в которой описывал свой опыт. Успех этого произведения был невелик: автору удалось продать лишь один экземпляр.

Изучая методы гипнотизирования, Льебо пришел к выводу, что лучше всего усыплять пациентов монотонной, неторопли­вой, тихой речью, внушающей представление о засыпании. Он разделял точку зрения Дж. Бреда о материальной природе гипноза, но в отличие от него считал, что, по сути, гипноз — это тот же обычный сон, но только наступающий в результате внушения.

Пока А. Льебо в Лотарингии старался развить свой метод, в Париже конкурент аббата Ж. Фариа и Ж. Лафонтена Донато ежевечерне с огромным успехом проводил публичные сеансы гипноза. На всех его представлениях присутствовал молодой врач-интерн. Восхищенный работой артиста, он с таким пылом поведал об этом своему патрону, что тот решил пойти с ним на спектакль. Представьте себе патрона Ж Шарко и его интерна Рише, сидящих бок о бок в маленьком парижском театрике. Ж. Шарко на вершине своей карьеры: в возрасте пятидесяти трех лет он профессор и член Академии, возглавляющий неврологи­ческую службу больницы Салъпетриер. Шарко сразу заинтересо­вывается увиденным и решает изучить это явление у себя в больнице. Так было положено начало школе Сальпетриер. Вскоре она будет противостоять другой школе –– школе Нанси...

А. Льебо, прославившийся впоследствии как один из осно­воположников нансийской школы гипноза, заслужил призна­ние лишь через двадцать лет. Случилось это так. Врач М. Дюмон, неоднократно посещавший консультации А. Льебо, решил лично убедиться в целесообразности применения его метода. В 1881 году доктору М. Дюмону удалось с помощью гипноза излечить свою пациентку, около трех лет страдавшую длитель­ными судорогами ноги. Благодаря тому же гипнозу ему удалось избавить больную от продолжительных истерических припадков, повторявшихся по нескольку раз в день. О своих наблюде­ниях М. Дюмон сообщил профессору клиники внутренних болезней медицинского факультета в Нанси Ипполиту Берн-гейму. Проявив интерес к этому сообщению, И. Бернгейм попросил М. Дюмона продемонстрировать гипноз на очередном заседании Медицинского общества. Тот не замедлил восполь­зоваться представившейся возможностью и успешно продемон­стрировал гипноз на четырех больных. Убедительно проведен­ная демонстрация живо заинтересовала членов медицинского общества.

В это время в Нанси проживала некая дама, много лет стра­дающая ишиасом. Никто не мог ее вылечить, даже сам профессор И. Бернгейм потерпел неудачу. Дама прослышала о враче, прак­тиковавшем в деревне неподалеку, который, по слухам, творит чудеса (к этому моменту слава о А. Льебо уже вышла за пределы его округа и столицы Лотарингии). Дама поехала в Пон-Сен-Винсен и была излечена за один сеанс. И. Бернгейм, услышав об этой новости, в ярости решил отправиться к Льебо и разоблачить, как он считал, шарлатана. В течение двух дней он присутствовал на приеме у Льебо и быстро понял ценность удивительного терапев­тического метода.

В 1882 году он предложил А. Льебо переехать в Нанси. Тот согласился, и вдвоем они основывают школу Нанси, из кото­рой впоследствии вышли многие знаменитые гипнотерапевты. С этого времени французские врачи начали все чаще обращать­ся к методу гипнотического лечения, а профессор И. Бернгейм, относившийся прежде к гипнозу весьма скептически, всерьез увлекся им и стал его активным популяризатором. В его кли­нике гипноз применялся наравне с другими методами лечения. Почти не случалось дня, чтобы кто-то из больных не был избавлен от страданий благодаря использованию гипнотиче­ского внушения.

Подводя итоги работы нансийской школы, И. Бернгейм публикует в 1884 году большой труд Ю внушении в гипноти­ческом и в бодрствующем состоянии», где развивает теорию, которую его сторонники назовут анимистической, — теорию, показывающую роль внушений в возникновении гипнотичес­ких явлений и их использовании для лечения психоневроло­гических нарушений, часто встречающихся в повседневной жизни.

По И. Бернгейму, гипнотический сон, в сущности, «ничем, абсолютно ничем» не отличается от обыкновенного; единствен­ное различие между первым и вторым состоит в том, что гипнотик засыпает с мыслью о том, кто его усыпил. Различные способы гипнотизации действуют отчасти путем внушения. Например, фиксация блестящего предмета, устремление глаз в одну точку вызывают утомление, утяжеление век, внушают идею сна, «сам сон сопровождается сознательным или бессо­знательным внушением».

Однако нансийская школа гипноза прославилась не только успешным массовым применением этого нового метода лече­ния. Ее представители стремились дать этому явлению науч­ное обоснование. Ведь науке всегда мало одних лишь описаний того или иного явления, она требует фактов, объективных данных, которые могли бы служить неопровержимым дока­зательством истины. Профессор физиологии Нансийского ме­дицинского факультета А. Бонис занялся исследованием гип­нотического состояния, используя для этого всю аппаратуру и приборы своей лаборатории. Полученные данные объективны, точны, иллюстративны и лишены налета субъективизма, кото­рым иногда грешат чрезмерно увлеченные своими идеями ис­следователи.

По графическим кривым, составленным на основании бес­пристрастных показаний приборов, А. Бонис установил, что методом гипнотического внушения можно влиять на большую часть процессов, происходящих в организме человека. Вну­шением можно, например, вызвать слезотечение, выделение молока, потоотделение, перистальтику кишечника, можно за­медлить или ускорить сердцебиение. Все данные профессора А. Бониса строго фиксировались. Результаты и методику сво­их исследований А. Бонис осветил в книге «Гипнотизм — исследования физиологические и психологические», которая была издана во Франции в 1885 году и переиздана в России в 1888 году.

«Нансийцы», как, впрочем, и другие ученые, настолько спо­собствовали популяризации гипноза, что в 1886 году был создан даже специальный журнал «Обозрение гипнотизма». В нем и была опубликована статья доктора А. Льебо «Исповедь врача-гипноти­зера», в которой он делился своим богатым опытом применения гипноза. Наконец после двадцатилетней борьбы А. Льебо заслу­жил признание коллег.

В городе герцогов Лотарингских А. Льебо практиковал в поме­щении, чем-то напоминающем ангар, расположенный в пригоро­де. Он отдается буквально апостольскому служению обездолен­ным. «В 1889 году я видел старого и трогательного А. Льебо, принимающего женщин и детей пролетарского населения Нан­си», — пишет 3. Фрейд в своих мемуарах. Он описывает весьма своеобразную технику наведения, которую применял этот по­движник: «Больной сидит, он кладет руку ему на лоб, и даже не глядя на него, говорит: «Сейчас вы уснете». Затем закрывает ему глаза, уверяя, что тот спит. Поднимает руку пациента: «Вы не можете опустить руку». Если больной ее опускает, А. Льебо делает

вид, что ничего не замечает. Затем заставляет его вращать пред­плечьями, уверяя, что тот не сможет остановиться. При этом он сам очень быстро вращает руками и говорит, говорит без останов­ки сильным и вибрирующим голосом».

За сорок лет своей жизни А. Льебо провел лечение тысяч пациентов. Бывали дни, когда он осуществлял более ста наве­дений.

А. Льебо считают решительным антифлюид истом. Но эта точка зрения требует пересмотра. Публикацией своего неболь­шого труда «Исследование зоомагнетизма» он признал, что гипнотическое действие может быть обусловлено либо психо­логическим влиянием, либо «непосредственным нервным воз­действием одного человека на другого» (1883). Впоследствии он пришел к использованию в своих опытах «магнетизированной» воды. Однако вскоре под влиянием И. Бернгейма, стал приме­нять псевдомагнетизированную воду (вспомним, что в наше время этим занимался и А. Чумак) и получил идентичные результаты, что заставило его вновь признать значение внуше­ния и отречься от флюидизма. Та же концепция изложена им в работе «Суггестивная терапия» (от лат. suggestio — внушение), однако и эта позиция не была окончательной. Хотя А. Льебо не имел работ, посвященных этому вопросу, он в возрасте 77 лет стал почетным председателем Общества по изучению психики, члены которого являлись убежденными флюидистами. На кон­ференции в 1906 году И. Бернгейм признал, что А. Льебо, «несмотря на свои психологические концепции... не отрицал действия флюидов».

В это время Ж. Шарко по долгу службы пришлось вплотную столкнуться с месмеризмом: ему было поручено проверить возможности лечения больных с помощью различных металлов. Увлеченный разгадкой истерии[9], чрезвычайного по своим про­явлениям психического заболевания, он решил попробовать лечить металлами именно эту болезнь. К великому своему изумлению, в ряде случаев Ж. Шарко получил поразительные результаты: прикосновение медной палочки к телу больного привело к излечению. Однако Ж. Шарко, не делая поспешных выводов, вместе со своими единомышленниками не только проводит клинические наблюдения, но и экспериментирует на больных, используя лабораторные методы. В результате он приходит к мысли, что следует выделить три стадии гипноза: каталепсию, летаргию[10] и сомнамбулизм. «Между правильным функционированием организма и спонтанными нарушениями, вызванными болезнью, гипнотизм занимает промежуточное-положение и открывает путь к эксперименту. Гипнотическое состояние — это не что иное, как искусственное или экспери­ментально вызванное нервное состояние... многочисленные проявления которого возникают или исчезают в зависимости от потребности исследования по воле наблюдателя. Рассматривае­мый таким образом гипноз становится драгоценным, неисчер­паемым источником исследований как для физиолога и психо­лога, так и для врача» (1881).

Ш. Рише, опираясь на учение Браун-Секара об ингибиции (свойстве нервной системы, вследствие которого раздражение одной ее части ведет к прекращению деятельности в других) сформулировал пять положений физиологической теории гип­нотизма.

1. Слабые раздражения различной природы могут прекра­щать прямым путем или рефлекторно деятельность нервных центров,

2. Слабые раздражения различной природы могут останав­ливать деятельность психических центров и вызывать состояние автоматизма всех степеней (состояние сомнамбулизма).

3. Легкость, с которой производятся тормозящие действия, возрастает с каждым опытом.

4. Состояние отсрочки или остановки действия, вызванное в нервных центрах задерживающим рефлекторным действием, может быть, в свою очередь, отсрочено слабым раздражением.

5. Состояние сомнамбулизма, вызванное задерживающим слабым действием, может бить прекращено другим слабым задерживающим действием обычного порядка.

Знаменитый немецкий физиолог Рудольф Гейденгейн (1834— 1897) на основании результатов исследований выдвинул взгляд на гипноз как на сон разума, во время которого подавлено сознание. Этот сон возникает вследствие утомления корковых клеток мотоничными раздражителями (звуковыми, зрительными, тактильны­ми). Молодой врач И. П. Павлов, проходивший в то время стажировку при его лаборатории, в 1881 году станет редактором его книги на русском языке[11].

В 1885 году еще неизвестный тогда невролог 3. Фрейд от­правляется в Париж, чтобы изучать гипноз у Шарко. Туда же, в Сальлетриер уезжает и Жозеф Дельбеф, бельгийский фи­лософ, намеревающийся изучить гипнотизм. Он хочет убе­диться в реальности действия магнитов при переносе ощуще­ний с одной части тела на другую, а также в амнезии сомнамбул (что противоречит его собственным теориям). В лаборатории самого Шарко Ж. Дельбеф убеждается в правильности идей гипнотизма.

В 1887 году А. Бине и Ш. Фере, два наиболее известных ученика Ж. Шарко, публикуют трактат под названием «Животный магнетизм», где развивают положение школы Сальпетриер — теорию флюида, отрицающую воздействие мысли на возникнове­ние гипнотических феноменов и подчеркивающую воздействие флюида, некоторых металлов, магнитов или организмов друг на друга. Оба невролога сурово критиковали И Бернгейма, упрекая его в ненаучном подходе.

В противоположность сторонникам нансийской школы, при­верженцы школы Ж. Шарко считали, что гипноз представляет собой явление ненормальное. По мнению Ж. Шарко и его сотруд­ников, гипноз весьма сходен с проявлениями истерии (те же мышечные судороги, восковидная гибкость тела). Поэтому насто­ящий гипноз — все три стадии, — считал Ж. Шарко, может быть вызван у людей со склонностью к истерии, а вернее всего, у больных истерией. Ж. Шарко полагал, что гипноз — одна из разновидностей истерии и, подобно ей, возникает как следствие развития болезненного состояния, вызванного нервными потря­сениями, «нервным шоком». Спор между учеными вылился в горячую дискуссию, в которую включились широкие круги иссле­дователей.

Школа Ж. Шарко практикует гипноз на специально ото­бранных испытуемых, большей частью на молодых женщинах, классифицированных как «истерички». На лекциях по клини­ческому гипнозу, которые Ж. Шарко читал каждый вторник, присутствовал весь Париж. Сам он Не проводил наведений, оставляя эту работу своим интернам. А. Бине так описывает его технику: «Все возбуждения, вызывающие усталость, используются для вызывания гипноза у подходящих испытуемых..Сенсорные возбуждения приводят к гипнозу в двух случаях: если они сильны и внезапны или же слабы и продолжи­тельны». В связи с этим применялся целый арсенал разнооб­разных сенсорных стимулов: барабанный бой, звуки трубы, вибрация камертона, щекотка, поглаживание кожи птичьими перьями, слабые электрические разряды и т. д. Сегодня мы знаем, что большинство «истеричек» больницы Сальпетриер были на самом деле великолепными актрисами и, очень хоро­шо понимая, что от них ожидают, извлекали выгоду из своего положения испытуемых. Но это не мешало им впадать в са­мый настоящий транс.

В том же году вышел первый номер «Журнала эксперимен­тального и терапевтического гипнотизма». В журнале, редакто­ром которого стал доктор П. Бараньйон, отразилось соперни­чество двух школ, которое еще через год Леон Доде высмеет в романе «Мортиколь»: первая практикует в Сальпетриер боль­шой гипнотизм, а вторая в Нанси — малый гипнотизм. Так назывались в те времена два различных подхода к гипнотичес­кой практике.

В 1889 году 3. Фрейд приезжает в Нанси, чтобы усовершен­ствовать свою гипнотическую технику у А. Льебо и И. Бернгей­ма. Став их другом и единомышленником, он переводит книгу Бернгейма на немецкий язык. В этом же году в Париже состо­ялся Первый международный конгресс по гипнозу. На нем присутствовали все светила мира гипноза и зарождающейся психологии. 3. Фрейд также участвовал в нем, но не выступал. На Конгрессе нансийская школа победила парижскую (Саль­петриер), хотя упрека в односторонности заслужили в равной мере и та, и другая.

Известный психиатр и сексопатолог Крафт-Эббинг в своей книге «Экспериментальное исследование в области гипнотиз­ма» (1889) писал: «Собственно новый терапевтический метод в настоящее время не нуждается более в рекомендациях, так как благодаря исследованиям и результатам А Льебо, И. Бернгейма, Ж. Шарко и других гипнотическое лечение начинает становить­ся общим достоянием врачей всех культурных народов».

В 1890 году начинается сближение школы Сальпетриер со школой Нанси. Ж. Бабинский, представитель парижской шко­лы, признает роль внушения. Феноменам исцеления «истери­чек» в клинике Сальпетриер, он дает название питиатизма (исцелимое внушением). Ж. Бабинский прекрасно знал, о чем говорил, поскольку был постановщиком спектаклей, развора­чивавшихся по вторникам у Ж. Шарко.

Дежерин подтвердил мнение своего коллеги, написав в «Ме­дицинской и хирургической газете»: «За границей идеи А. Льебо и И. Бернгейма приняты большинством врачей, занимающихся

гипнотизмом, и гипнотизм не является специфическим невро­зом[12], как мы думали в свое время».

Шведский психатр Отто Всттерстранд своей книгой «Гипно­тизм и его применение в практической медицине» в значитель­ной степени способствовала активации лечебного использова­ния гипноза при самых различных нервных и соматических заболеваниях (болезнях сердца, желудка, астме, алкоголизме, детских болезнях и т. д.) не только у себя на родине, но и в ряде других европейских стран.

Один из основоположников психоанализа[13] Йозеф Брейер тоже внес свой вклад в изучение особых состояний сознания, выдвинув концепцию гипноидных состояний. Развивая идеи Ж. Шарко, он говорил о сходстве между состояниями сознания при гипнозе и таких, при которых возникают истерические проявления. Однако эта гипотеза не получила своего развития, так как мужская половина медицинской общественности Вены воспротивилась признанию истерических проявлений у муж­чин[14]. Он ввел также метод гипнокатарсиса — воспоминания и отреагироваиия психотравмы в особом состоянии сознания. Считалось, что если пациент сам вспомнит и тем самым осо­знает психотравму, то он освободится от ее патогенного воздей­ствия, то есть произойдет процесс «очищения» (катарсиса)[15].

Гипнозу же при этом придавалось первостепенное значение как средству, способствующему концентрации внимания и приво­дящему к состоянию гипермнезии — повышенной способности припоминания. В 1889 году эффективность метода, аналогич­ного гипнокатарсису, подтвердил П. Жане.

На Конгрессе по экспериментальной психологии в Лондоне в 1892 году И. Бернгейм произнес фразу, повлекшую за собой серьезные последствия: «Нет гипнотизма, есть только внуше­ние». А. Льебо не согласился с этой крайней точкой зрения. В нансийском здании появилась первая трещина.

В 1893 году умер Ж. Шарко. Понятно, что своего рода авторская школа Сальпетриер не могла пережить уход Учителя. Ученики Шарко, такие блестящие неврологи, как Ж. Бабин-ский, Жиль де ля Турет, А. Бине, Ш. Фере или психолог Пьер Жане, оставляют гипнотизм и возвращаются к прежней специ­альности.

Начинается период упадка гипноза и вместе с ним некоторое снижение интереса ученых к особым состояниям сознания. Наступающий индустриальный век, окрыленный успехами в области точных наук, требовал исключения или нивелирования всего, что противоречило позитивистской философской док­трине. В этом смысле показательно, как изменялось название журнала «Экспериментальный и терапевтический гипнотизм», выходившего под таким названием с 1886 по 1889 год. В 1890 го­ду это уже «Журнал гипнотизма и физиологической психоло­гии», в 1909—1914 годах — «Журнал психиатрии и прикладной психологии», а в 19220—1934 годах — «Журнал прикладной психологии».

В 1895 году А, Льебо расстается с И. Бернгеймом, и боль­шинство учеников следуют за Льебо. Это означает конец школы Нанси.

В 1900 году состоялся Второй международный конгресс по экспериментальному гипнотизму. На нем уже превозносились идеи И. Бернгейма без упоминания его имени.

Финальным аккордом могло служить заявление Ж. Льюиса, обобщившего опыт И. Бернгейма, Ж. Шарко и Рише, о полной несостоятельности физиологии дать какой бы то ни было удов­летворительный ответ на вопрос о природе гипноза.

Страстным защитником гипноза продолжал оставаться круп­нейший швейцарский психиатр и невропатолог Август Форель (1848—1931). В своей книге «Гипнотизм или внушение и психо­терапия» (русский перевод 1928 года сделан с двенадцатого не­мецкого издания), в которой разносторонне рассматриваются проблемы особых состояний сознания в экспериментальном и лечебном планах, он дает отповедь швейцарскому психотерапевту Полю Дюбуа (1848—1918), создателю метода рациональной психотерапии, за его нападки на гипноз. В частности, А. Форель писал: «Мы отнюдь не оспариваем, что имеются и шарлатаны, занимающиеся гипнотизмом, и гипнотизеры, применяющие сло­весное внушение бессмысленно, механически, без надлежащего индивидуализирования. Но с подобными же недостатками мы ведь встречаемся во всех отраслях медицины, и это дешевая, недостойная клевета — вменять их, подобно Дюбуа, в вину не единичной личности, а представителям всей науки, ссылаясь еще при этом на такие тонкости, как этимология слова «внушение», или прибегать к всеобщему подогреванию».

Однако сам А. Форель, по мнению многих исследователей истории особых состояний сознания, не избежал влияния духа времени. Сделанный им вывод о том, что гипноз и сон — принципиально аналогичные состояния, был не результатом экспериментальных исследований, а явился следствием синтеза идей Бреда и Льебо и опирался на собственный обширный опыт психотерапевтической работы.

Вместе с тем Форель выдвинул важное положение о стадиях сна. И. Бернгейм делил гипноз на четыре стадии, А. Льебо — на шесть, делались попытки говорить о девяти и даже двена­дцати стадиях гипноза, однако до сих пор в психотерапевтичес­кой практике приходится наблюдать состояния, соответствую­щие делению и терминам, предложенным А. Форелем. Он выделял три стадии: сонливость, гипотаксию и сомнамбулизм (снохождение).

Первая стадия — сонливость — характеризуется легкой мы­шечной слабостью и небольшой дремотой. Состояние это тако­во, что гипнотизируемый по собственному желанию может легко открыть глаза, встать и прервать сеанс. Он просто лежит в состоянии приятного покоя и отдыха, но по субъективному отчету спящим себя не считает.

Вторая стадия — гипотаксия — отличается полной мышеч­ной слабостью, однако в этой стадии уже можно вызвать внушенную восковидную гибкость мышц (которая, впрочем, иногда возникает спонтанно и без внушения). При последую­щем словесном отчете человек говорит о том, что чувствовал себя способным побороть сонливость и открыть глаза, но такого желания не было, хотелось лежать и слушать голос врача.

Третья стадия гипноза — снохождение, сомнамбулизм — представляет собой наиболее глубокую степень гипнотического состояния, во время которого загипнотизированный не воспри-¹ нимает или почти не воспринимает никаких посторонних раз­дражений и поддерживает контакт через очаг раппорта только с загипнотизировавшим его человеком. На этой стадии паци­енту можно внушить галлюцинаторные переживания, изменить характер его реакций на физиологические раздражители, заста-

вить лодить, отвечать на задаваемые вопросы, выполнять те или иные действия соответственно внушенной ситуации (скакать на лошади, грести, катаясь на лодке, ловить бабочек, собирать цветы, отмахиваться от пчел или прогонять напавших собак и т. Д-)- Кроме того, можно добиться возрастной регрессии с поведением и речевой продукцией, соответствующими внушен­ному, чаще детскому, возрасту, а также полной потери чувст­вительности к болевым раздражениям и выключения других анализаторов. Находящемуся в этом состоянии пациенту можно давать приказания о выполнении того или иного действия спустя заданное время после гипнотизации (постгипнотическое внушение).

А. Льебо, Бонн, Бернгейм, Крафт-Эбинг, Форель, Жанэ и другие много писали о возможности проводить постгипноти­ческие внушения у сомнамбул на очень длительное время (до года). Эти же авторы сообщали о том, что в очень глубоких особых состояниях сознания можно добиться расщепления личности, при котором загипнотизированные по желанию экс­периментаторов живут двойной жизнью (за себя и за внушен­ный образ). В связи с этим авторы предполагали, что духовный организм состоит из целого ряда сознательных единиц, в нор­мальной жизни между собой координированных, но при неко­торых патологических условиях способных обособляться.

Свою роль сыграли и труды немецких врачей Л. Левенфельда и Альберта Молля, посвященные гипнозу и появившиеся в самом начале XX века. Они обобщили знания в области теории и практики гипноза, которыми располагала к тому времени мировая наука. Однако их собственные взгляды на природу гипноза и связанных с ним явлений отражали субъективно-пси­хологическое понимание особых состояний сознания и в неко­торым смысле были даже шагом назад по сравнению с концеп­циями Дж. Бреда и А. Льебо.

Внес вклад в изучение особых состояний сознания и классик немецкой философии Фридрих Энгельс. В работе «Естествозна­ние в мире духов» (1878) он попытался дать свое объяснение гипнотических явлений. «...Мы заинтересовались этими явле­ниями и стали пробовать, в какой мере можно их воспроизвес­ти. Субъектом мы выбрали одного бойкого двенадцатилетнего мальчугана. При неподвижно устремленном на него взгляде или легком поглаживании было нетрудно вызвать у него гипноти­ческое состояние; при этом наблюдались окоченение мускулов, потеря чувствительности, состояние полной пассивности воли в соединении со своеобразной сверхвозбудимостью ощущений. Если пациента при помощи какого-нибудь внешнего возбужде­ния выводили из состояния летаргии, то он обнаруживал еще гораздо большую живость, чем в состоянии бодрствования».