Пока Лорен искала ключи от дверей, в обоих магазинчиках было темно и тихо. Ни один из них не откроется до обеда, когда нахлынет основная толпа туристов. Так что её соседи, в отличии от Лорен, могли себе позволить поспать подольше. «Лакомка» специализировался на продаже кексов, и ей приходилось выпекать свою продукцию по утрам каждый день, или продавать было бы нечего.
«Всё натуральное, всё свежее каждый день», — вот её девиз.
— Надо было продавать дорогущие стринги богатым старичкам и их молоденьким женам вместо выпечки, — пробормотала она про себя, найдя, наконец-то, правильный ключ. — Тогда я сейчас всё ещё валялась бы дома в своей постели.
«Но ранний подъем — не большая цена за то, чтобы заниматься любимым делом», — напомнила она себе. Ей всегда нравилось печь. К двенадцати годам, когда её ванильные кексы выиграли национальный конкурс по выпечке, это стало поистине страстным увлечением. Именно мама побудила Лорен поступить в колледж, а потом и заняться бизнесом. Как-то так сложилось, что в колледже она больше занималось выпечкой кексов и пирожных для своих друзей, чем училась. Так что её оценки оставляли желать лучшего, но кексы имели оглушительный успех.
В конце концов, её мама смирилась с неизбежным. Она помогла Лорен профинансировать открытие магазина и позволила ей проживать в квартире одного из принадлежащих ей домов, в нескольких кварталах от площади. Лорен открылась всего несколько месяцев назад, и до сих пор «Лакомка» пользовалось лишь умеренной популярностью. Конечно, её дела должны были идти лучше, чем умеренно, для того чтобы вернуть кредит. Но её мама не беспокоилась.
«Не торопись, моя дорогая, — всегда говорила она. — Наслаждайся своей жизнью. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива».
|
|
Мысли о маме всегда вызывали у Лорен теплые чувства. Семья занимала очень важное место в жизни Эбигайль Джейкс, возможно, потому что её саму выгнали из дома, когда она забеременела Лорен. Мама не слишком много рассказывала об этом, но Лорен думала, что родные очень сильно её обидели, от чего её мама ещё сильнее любила собственную дочь. У них всегда были прекрасные отношения, даже когда Лорен была подростком. И теперь, будучи взрослыми, они больше были друзьями, чем матерью и дочерью.
— Хотя я по-прежнему хочу, чтобы рядом была моя мама, особенно, когда дела шли не важно, — пробормотала Лорен, убедившись, что закрыла за собой дверь. Ей хотелось бы, чтобы мама оказалась сейчас рядом с ней, помогла бы ей с работой. Её помощница, Дженни, ушла за день до этого, а это означало, что ей самой нужно справляться с магазином, пока не придет Лоренцо.
От мыслей о Лоренцо с его гладкими светлыми волосами и прекрасным загорелым телом Лорен вздохнула. Он гораздо лучше выглядел за прилавком, чем у печи. В момент слабости Лорен позволила ему поцеловать себя, и теперь он считал, что это место принадлежит ему. С тех пор она отказывалась от всех его авансов и планировала заменить его, до того как ушла Дженни. Теперь она, похоже, застряла с этим казановой на неопределенное время. Тем не менее, он умел отлично продавать кексы. Особенно богатым пожилым женщинам, им нравилось услаждать свои глаза при покупке кондитерских изделий.
Лорен прошла через магазин в ванную, по дороге включая свет. К черту счет за электричество, жутко находиться в пустом здании в полном одиночестве. Кроме того, в последнее время у неё возникло ощущение, что кто-то за ней наблюдает. Лорен знала, что это сумасшествие и абсолютно невозможно, но она всё время ходила, оглядываясь через плечо. Ощущала на себе словно пару невидимых глаз, наблюдающим за каждым её движением.
|
|
— Не глупи, — пробормотала она себе, пряча длинные каштановые волосы под черную сеточку для волос, и проверила своё отражение. У девушки в зеркале оказались гладкая кожа цвета мокко и большие глаза, напоминающие оттенком прекрасное виски. Чуть вздернутый носик делал её симпатичной, а не экзотической, даже несмотря на глаза. Но её полные губы выглядели весьма привлекательно, особенно, когда она улыбалась, так говорил Лоренцо, когда чувствовал себя поэтом.
Боже, что с ней не так? Почему она всегда влюблялась в придурков и игроков? Просто Лорен хотела встретить кого-то настоящего. Именно того, кто ей нужен. Но с её графиком работы, попыткой держать магазинчик открытым семь дней в неделю, у не не было времени встречаться с кем-то ещё, кроме клиентов.
— Не то чтобы у меня было время на личную жизнь, даже если я кого-то встречу, — прошептала Лорен сама себе. — Будто...
Слова замерли на её губах. Она могла поклясться, что на мгновение увидела в зеркале глаза. Красные глаза.
Она обернулась с бешено колотящимся сердцем, чтобы увидеть... пустоту.
— Конечно, пусто. Здесь кроме меня никого нет.
От звука собственного голоса Лорен подпрыгнула и прижала руку к груди, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Пришло время отбросить глупости и заняться делом. Сегодня она хотела попробовать новый рецепт — фундук с клубникой в глазури из сливочного сыра. Она попробовала приготовить небольшую партию на кухне в своей квартире, и они получились красивыми, но...
|
|
Внезапно раздался треск, напоминающий электрический, и воздух вокруг Лорен, казалось, заискрился молниями. Волосы на её голове практически встали дыбом, нервы зазвенели, как порванные струны.
«Опасность! Ты в опасности!» — закричал её внутренний голос. Голос инстинкта, тот же первобытный голос, который, должно быть, предупреждал пещерных людей о приближающемся пожаре или наводнении.
Лорен хотела сбежать, попытаться скрыться, но всё произошло слишком быстро. Потрескивающий электрический разряд, казалось, обернулся вокруг неё, как огромная ладонь. И внезапно Лорен почувствовала, что растворяется. Смотря в зеркало, она видела всё, как будто в замедленной съемке: её тело разлетелось на миллионы крошечных частичек, вибрирующих друг напротив друга в смертельной согласованности. Однако её одежды это не коснулось. Она свалилась с неё, приземлившись кучкой на полу.
«Нет! Нет, что происходит?»
Ответа не было, но она снова увидела глаза в зеркале. Красные, кроваво-красные глаза, насмехающиеся над её болью и страхом. Она почти чувствовала зло в этом кровавом взгляде, желание причинить боль, жажду ранить, калечить и убивать.
Прежде чем она успела подумать о чем-либо ещё, крошечная ванная комната в «Лакомке» исчезла. Лорен почувствовала, что летит по воздуху разделенная на частички. Это были самые необычные ощущения в её жизни, как будто кто-то пропустил её тело через миксер и запустил результат в воздух со сверхзвуковой скоростью.
«Я умираю. Неужели правда умираю?»
Опять же, ответа нет. И вдруг, она почувствовала, что восстанавливается, все крошечные молекулы её тела находят свои места и срастаются.
«О, слава богу!»
Она отчаянно ощупала свои руки и ноги, убеждаясь, что всё на месте. Она оказалась голой, но целой, по крайней мере, казалось, ничего не пропало.
— Вот она, наконец-то. Сссмотри, сссын мой, у неё метка. О ней говорилось в пророчестве.
Длинный костлявый палец внезапно оказался прямо перед ней, указывая на что-то на её груди. Лорен рефлекторно посмотрела на своё маленькое бледное родимое пятнышко в виде звезды, видневшееся на её сливочно-шоколадной коже. Лорен родилась с этим пятнышком, не обращала на него внимание, хотя если она одевала бикини, это выглядело странно.
Чувство страха наполнило Лорен, стоило ей заскользить взглядом вверх и вверх, и вверх по длинным рукам, окутанным развевающимся туманом, и заглянуть в горящие красные глаза, увиденные ею в отражении.
— Дааа, — прошипел Лорен голос, который она слышала в своих снах последние несколько недель. — Это онааа. Наконец-то, я её нашшшел. Она моя.
Глава 4
Кэт снова летала, но на этот раз не видела себя. Вместо этого она парила в воздухе в узком каменном туннеле. С одного его конца виднелся слабый свет, освещающий розовато-коричневые камни. А ещё она слышала шаги, гулким эхом отдающиеся по длинному замкнутому коридору. Кто идет? Интересно, они увидят меня?
Посмотрев вниз, Кэт поняла, что она невидимая. Она снова стала молчаливой и невидимой, как раньше. Возможно, я действительно мертва, и это мои похороны. Но зачем они хоронят меня в пещере? По какой-то причине она не испытывала страха, лишь любопытство. Гулкие ритмичные шаги становились всё громче. Кэт оттолкнула жуткие мысли в сторону, увидев, кто идет по туннелю.
Огромный мужчина — она не могла назвать его человеком, потому как ничего человеческого в нем не было, — шагал впереди. С розоватой пятнистой кожей, одетый лишь в набедренную повязку из больших плоских листьев. Он держал в руке огненный серебряный кнут, шипящий и потрескивающий, который казался сделанным из молнии.
Какого черта? Этот вопрос мгновенно испарился из сознания Кэт, стоило ей увидеть того, кто следовал за огромным мужиком. Дип был без рубашки, его мускулистая грудь блестела в свете, отбрасываемым странным кнутом. Кэт видела серебряный свет, отражающийся в черных омутах его глаз, сейчас абсолютно бесстрастных.
— Итак, это Каменный Зев, да? — спросил он у гиганта, тот лишь уклончиво хрюкнул в ответ. — Я слышал об этом месте. Никогда не думал, что увижу лично. Не то чтобы многие его видели.
Огромный мужчина даже не хрюкнул на этот раз. Он просто шел по каменному коридору, склонив голову, чтобы не задеть потолок, под которым всё ещё летала невидимая Кэт.
По какой-то причине она почувствовала страх. Что происходит? Что они собираются делать? Не придя хоть к какому-то осознанному решению, она обнаружила, что бесшумно скользит по каменному коридору вслед за мужчинами, пока они не добрались до толстой зеленой деревянной двери. Проводник Дипа ухватился за потускневшее серебряное кольцо посередине и легко открыл дверь, показавшееся для Кэт слишком тяжелой.
Дверь качнулась в сторону, открывая проход в округлую комнату из того же розовато-коричневого камня, что и коридор. Изогнутый потолок вместо идеальной арки вытягивался в высокий каменный дымоход, уходящий далеко вверх. Там из небольшого, совершенно ровного отверстия вниз струился поток солнечного света, замирая на полу точно посредине комнаты. Освещая грубый обелиск из белого камня с красновато-бурыми минеральными прожилками.
Обелиск оказался не менее десяти футов в высоту, указывая на дымоход, как зазубренный обвиняющий перст. Кэт заметила, что кто-то прикрепил в центре два толстых ржавых кольца. Чувство ледяного ужаса нахлынуло на неё, едва она увидела толстую цепь, соединяющую кольца. Что происходило в этой комнате? Зачем кого-то привязывали к этому странному белому обелиску? Она до ужаса боялась собственной догадки, не хотела смотреть правде в глаза.
— Вас приковать или будете стоять сами? — голос огромного мужика оказался тонким, почти женоподобным, отражаясь эхом от каменных сводов этой камеры пыток.
— Я буду стоять сам. — Дип без колебаний подошел к обелиску. Встав к нему лицом, сжал в каждой руке по ржавому кольцу. Его широкая, мускулистая спина представляла собой идеальную цель. — Я готов.
Готов для чего? Боже мой, пожалуйста, нет! Кэт не особенно нравился Дип. На самом деле она вроде как считала его мерзавцем. Он раздражал её больше, чем какой-либо другой мужчина в её жизни. Но никто не заслуживает, чтобы его пороли шипящим и искрящимся серебряным кнутом. Ради бога. Неужели это какое-то наказание? Но что он сделал? И кто решил его наказать?
— Приготовься, — посоветовал другой мужчина, подняв кнут.
— Я сказал, что готов, — в голосе Дипа не было страха — лишь раздражение.
Как он может не бояться? Что с ним случилось?
Кэт с ужасом наблюдала, как поднялась массивная рука, затрещал кнут, обрушившись на ребра Дипа с голодным шипением. Дип тихо застонал, зашипел от боли, когда колючие серебряные шипы вонзились в его плоть, но больше не издал ни единого звука.
Гигант отдернул кнут назад, орошая белый обелиск кровавыми каплями. Внезапно Кэт поняла, что красновато-коричневые полосы на его шероховатой поверхности не минерального происхождения. Кровь, Боже мой, это кровь! Он истекает кровью! Остановитесь!
Кнут снова взмыл в воздух, готовый к очередному удару.
— Кричи, — посоветовал гигант-мучитель. — Выпусти свою боль в Зев. — Он кивнул на уходящий в небо дымоход. — Это уменьшит боль.
— Не хочу её уменьшать, — прорычал Дип. — Просто продолжай, черт возьми.
— Как хочешь.
Кнут снова затрещал, вгрызаясь, разрывая гладкую загорелую кожу спины Дипа, рассекая её на кровавые ленты. Но тот едва вздрогнул.
Нет! Нееет! Кэт попыталась закричать, но не смогла издать ни звука. И Дип тоже не кричал. Стиснув зубы, он стоял у обелиска с закрытыми глазами, сжимая ржавые кольца побелевшими пальцами. Ясно, что он испытывал мучительную боль, и так же стало ясно, что он не издаст ни звука.
Кэт чувствовала, что сходит с ума. Бросившись на гиганта, она попыталась схватить его за руку и вырвать кнут. Но не смогла остановить его, не смогла даже к нему прикоснуться. Казалось, она застряла в ловушке кошмара, от которого не могла проснуться.
«Пожалуйста, — умоляла она молчаливо, по её щекам текли слезы. — Пожалуйста, пожалуйста, не надо. Пожалуйста, прекратите его избивать».
Но что бы она ни говорила, что бы ни делала это не имело никакого значения. Порка всё продолжалась и продолжалась... и продолжалась.
* * * * *
— Она плачет. — Лок с тревогой наблюдал за неподвижным сонным лицом Кэт. — Послушайте, по её щекам текут слезы. — Он обхватил её подбородок рукой и нежно стер влагу подушечкой большого пальца.
— Так и есть. — Мать Л'рин не казалась слишком обеспокоенной.
— Но что это значит? — Лок с тревогой на неё посмотрел. — Что с ней происходит?
— Возможно, кошмар. Я больше беспокоюсь о том, что происходит с твоим братом. — Её морщинистое лицо нахмурилось. — Я не слышу ни единого крика.
— Потому что Дип не будет кричать. Он не уступит этой боли. — Лок осторожно вытер другую щеку Кэт. — Он чертовски упрям. — Он прикрыл глаза. — Я чувствую его боль, но он не разделяет её со мной, он закрылся, держит всё в себе.
Мать Л'рин лишь пожала плечами.
— Его выбор. Если бы он высвободил боль в Каменный Зев, она рассеялась бы намного быстрее.
— Говорю вам: он не будет кричать. Скорее умрет.
— Он не умрет, — уверенно ответила матушка. — Это подвергло бы ваши жизни опасности, я бы так не поступила, Лок. Но к тому времени как порка закончится, вполне возможно, он будет умолять о смерти. — Она посмотрела на него. — Ты жалеешь, что не смог занять его место?
— Да. — Лок смахнул слезы рукавом форменной темно-зеленой рубашки. — Он этого не заслуживает. Он думает, что заслужил, но на самом деле нет. Я знаю, что временами он ведет себя как ублюдок, но он мой брат, и я люблю его.
— Конечно, да, — голос матери Л'рин внезапно смягчился, и она накрыла морщинистой ладоню руку Лока. — Не бойся, вы оба выйдете из этого живыми. — Она помрачнела. — Я лишь хочу пообещать тоже самое вашей леди Кэт.
— Пожалуйста. — Лок чувствовал, как будто его сердце разрывается на части. — Разве мы не можем спасти её? Неужели теперь, когда Дип забрал себе её боль, ей не полегчает?
— Она по-прежнему слаба, даже если тебе удастся завершить с ней связь, боль временами будет возвращаться. — Мать Л'рин нахмурилась. — Вы должны будете забрать её в тихое и спокойное место, дать ей отдохнуть, прежде чем сделать это.
— Конечно. В любом случае, Дип некоторое время будет не в форме и не сможет завершить связь. — Закрыв глаза, Лок почувствовал отголоски боли своего близнеца. Дип всё ещё закрывался, сохраняя каждую унцию своей силы, чтобы нести эту боль в одиночестве.
— Его раны заживут быстро, — предсказала мать Л'рин. — Как всегда после кнута, вызванного ментальной болью, а Твин-Киндреды быстро исцеляются. Такие раны мучительнее в три раза сильнее, чем физические, но они и заживают в три раза быстрее. Когда спина Дипа заживет, вы сможете завершить свою связь с леди Кэт.
— А после того как мы это сделаем? Что тогда?
— Привезете Кэт и позволите мне её осмотреть. — Мать Л'рин положила иссохшую руку на плечо Кэт. — Я скажу вам, что делать, если она выживет.
«Она должна выжить. Пожалуйста, Мать всего живого, позволь ей выжить, — горячо молился Лок. — Не позволяй, чтобы жертва брата стала напрасной. Не позволяй боли, что он пропускает через себя, оказаться бесполезной».
Кэт снова плакала. Лок нежно стер слезы с её щек, желая облегчить её боль и рассказать о страданиях Дипа. Но был отрезан от них обоих и не мог помочь тем, кого любил больше всего на свете.
Лок никогда ещё не чувствовал себя настолько одиноким.
Глава 5
От человеческой женщины были одни хлопоты.
Когда Зарн приблизился к ней, она рыдала, и почему-то это его раздражало. А когда он уверил её, что не причинит ей вреда, она с ним заговорила, и это оказалось ещё хуже.
— Пожалуйста, — прошептала она, когда он в третий раз принес ей еду и воду. — Пожалуйста, мне так холодно. Я здесь замерзаю, а у меня нет одежды.
Она забилась в угол металлической клетки размером девять на девять, в которой её держали. Сидела, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, её гладкая светло-коричневая кожа покрылась мурашками от холода.
— Всеотец пожелал содержать тебя так, как есть, — безжалостно ответил Зарн. — Я лишь исполняю его приказы.
— Но ты не такой, как он. — С широко раскрытыми глазами она наклонилась вперед.
По крайней мере, они не зеленые. А карие, почти золотистые. Возможно, янтарного цвета. Зарн покачал головой:
— Ты не права. Я такой же, как он. Я его сын.
— Это не имеет значения. У тебя, возможно, его... его глаза. — Она нервно сглотнула. — Но ты ощущаешься не как он.
— Я не поднимал на тебя руку. И не буду.
— Я имела в виду не физические ощущения. — Она подняла один из орехов нутры, что он подтолкнул к ней, и вгрызлась в него. — Всякий раз, как он оказывается рядом со мной, я чувствую это... это зло. Ненависть, злоба — называй, как хочешь, но оно окружает его подобно облаку. От тебя... — Она пожала плечами и взяла ещё один орех. — Я такого не чувствую.
Зарн подумывал рассказать девушке, что скоро она почувствует намного больше. Всеотец воздерживается, ожидая, когда достигнет своего пика, тогда его семя станет самым сильным. Это лишь вопрос дней, в лучшем случае недель, когда эта человеческая женщина станет матерью новой возрожденной расы Скраджей.
Вероятно, в самом процессе она рехнется.
Это не имеет значения. Ничто не имеет значения.
— Я его сын, — повторил Зарн, не зная, что ещё ответить. — Я соблюдаю его заповеди, подчиняюсь его приказам.
— Не всегда, — тихо сказала она. — Вчера я сказала тебе, что проголодалась. Сегодня ты принес мне три кислых штучки вместо одной.
Зарн нахмурился:
— Я должен поддерживать тебя в хорошем физическом состоянии для всеотца. Иначе меня обвинят в том, что я о тебе не заботился.
— Тем не менее, спасибо. — Она серьезно посмотрела на него. — Возможно, когда-нибудь я смогу вернуть тебе эту малость.
— Ты никогда не сможешь что-либо вернуть мне. — Зарн развернулся, собираясь уходить.
— Пожалуйста... — По какой-то причине её голос манил его, и он оглянулся через плечо.
— Что ещё? У меня есть и другие обязанности, помимо того, чтобы возиться с тобой.
— Мне холодно, — повторила она. — Если бы ты смог принести мне одежду. Или хотя бы одеяло.
— Твои постоянные жалобы раздражают. — Зарн приподнял подбородок и отстегнул черный плащ, всегда накинутый на его плечи. На корабле всеотца и правда было холодно, не то чтобы кто-либо из солдат, выросших здесь, замечал это. Найти новый плащ будет трудно, даже невозможно, этот он случайно купил у торговца в приграничной колонии. Тем не менее, лучше немного померзнуть, чем слушать её нытье. — Вот, — сказал он и бросил ей плащ.
— Спасибо. — Она потянулась, ловя его, и Зарн мельком увидел её полные груди с коричневыми ягодками затвердевших от холода сосков. Это мимолетное видение почему-то его взволновало. Девушка быстро завернулась в плащ. — Большое тебе спасибо, я говорю это серьезно, — сказала она.
— Оставь свою благодарность при себе, — холодно отчеканил Зарн. — Я заберу плащ, когда тобой займется всеотец.
Она резко вздохнула, её большие янтарные глаза заполнились страхом. Не дожидаясь её ответа, Зарн ушел. Захлопнул за собой тяжелую пластиково-стальную дверь и ввел код блокировки.
Эта девушка ничего для него не значила. Ничего.
Но идя по пустым металлическим коридорам, он думал о том, что янтарный цвет волновал его точно так же, как и зеленый.
Глава 6
Кэт парила.
Не в бестелесном смысле. На этот раз она чувствовала своё тело, её руки и ноги отяжелели как от невыразимой усталости, а к коже кто-то нежно прикасался. Кэт не совсем осознавала, где находится, но, без сомнения, о ней кто-то заботился.
Нежные и сильные руки приподняли её и, опустив в теплую воду, удерживали, пока кто-то мыл её волосы. Ощущения оказались настолько успокаивающими, усыпляющими.
«Ведь я сплю, не так ли? Если нет, то почему я не могу проснуться?»
Те же руки вытерли её и воткнули соломинку между губ. Кэт рефлекторно всосала вкусную с фруктовым ароматом жидкость, смесь арбуза, клубники и ещё каких-то фруктов, которых она не знала, заполнила её рот.
— Правильно, миледи, — пробормотал чей-то низкий знакомый голос. — Пей до дна. Восполняй силы. Пришло время попытаться закрепить связь.
«Какая связь?» — хотела спросить Кэт, но не смогла, находясь всё в том же подвешенном странном, неопределенном состоянии, в котором пребывала последние несколько дней. Она была в коме? Рассказывали, что люди в коме сохраняют сознание и слышат всё, что им говорят. Но смогла бы она попить через соломинку, если находится в бессознательном состоянии? Кэт так не думала. Всё это было очень странно.
Когда Кэт закончила пить, кто-то взбил подушку у неё под головой и накрыл её обнаженное тело легким покрывалом.
— Сейчас спи, — пробормотал всё тот же знакомый голос. — Я должен поспешить к моему брату. Он почти исцелился, и, возможно, в следующий раз...
Но он не договорил.
«В следующий раз что?» — хотела спросить Кэт. Она ощущала себя в тепле и комфорте и беспокоилась, что так и не получила ответа. Вместо этого скользнула во тьму и позволила себе заснуть.
* * * * *
— Ты хорошо исцеляешься. — Лок критически оглядел широкую спину брата-близнеца. — Конечно, останутся шрамы. Боюсь, обширные шрамы.
Дип, сидевший на краю широкой кровати, что они разделяли, лишь уклончиво хмыкнул:
— У всех воинов есть шрамы.
— Однако большинство получили их в битвах. — Лок аккуратно растирал лечебный бальзам, который мать Л'рин дала для его ран, по спине брата. От большинства шрамов остались лишь розовато-белые линии, пересекающие широкую загорелую спину Дипа. Мудрая женщина оказалась права: Дип исцелялся очень быстро. По крайней мере, его тело. Лок боялся, что воспоминания об этом избиении останутся с ним навсегда. Не то чтобы Дип признавал, что его это заботило.
— Поможешь мне сегодня ухаживать за Кэт? — спросил Лок, меняя тему.
Дип нахмурился:
— Знаешь, она не обрадуется, когда узнает, что это мы купали её, пока она была без сознания.
— Мы чтим её скромность и прикрываем интимные зоны полотенцами, — запротестовал Лок. — Кроме того, мы выполняем приказ матери Л'рин. Он сказала, что Кэт нужно много времени проводить в купальном бассейне, что теплая вода помогает исцелению.
— Кэт увидит это в другом свете, — мрачно предсказал Дип. — Она подумает, что мы применили к ней насилие. Чтобы завершить душевную связь.
— Мы должны завершить связь. Ничто другое не исцелит её сломленный дух.
— Возможно, она не хочет, чтобы её исцеляли. Возможно, она предпочла бы умереть, чем быть привязанной к нам двоим, — огрызнулся Дип. — Ты когда-нибудь об этом задумывался?
— Я знаю, о чем ты говоришь, но Кэт не такая. Она не похожа на неё, — тихо ответил Лок.
— Это ты так говоришь. — Дип нахмурился.
— Мы поклялись Софии и Оливии, что сделаем всё, что в наших силах, чтобы защитить и исцелить Кэт, — напомнил Лок брату.
— И до сих пор мы замечательно сработали, не так ли? — прорычал Дип. — Именно из-за нас она заболела. Мы вообще никогда не должны были использовать её в качестве фокуса. Никогда не позволять себе чувствовать... — Он покачал головой.
— Слишком поздно сожалеть, — тихо сказал Лок, растирая большую порцию бальзама по спине брата. Он чувствовал, как напрягся Дип, видел, как сжались от страдания его широкие плечи. Эмоции его близнеца эхом отражались в нем, причиняя сердцу боль. — Всё, что мы можем сделать, — попытаться исцелить её, убрать нанесенный нами ущерб.
— Завершив душевную связь с женщиной, которая никогда не согласится сделать следующий шаг — связаться с нами физически? Какая любому из нас польза от такого половинчатого союза? — потребовал ответа Дип.
— Исцеление леди Кэт, — твердо сказал Лок, старательно игнорируя собственные страхи. — Именно это сейчас имеет значение.
Дип глубоко вздохнул, опустив широкие плечи.
— Это твой путь, брат. Но не удивляйся, если проснувшись, она не захочет иметь с нами ничего общего, ни с одним из нас.
* * * * *
Кэт проснулась от ощущения четырех больших теплых рук на собственном теле. Они лишь поглаживали её по плечам, бокам, бедрам, касались её обнаженной кожи.
«Обнаженная кожа... ох мой бог, я голая!»
И большие обнаженные мужские тела соприкасались с ней. Она ощущала их мускулистое тепло спиной и грудью, они окружали её, вторгались в неё, завладевали ею. Знакомый поток сексуального электрического покалывания пробежался по её телу — именно эти ощущения охватывали её, когда Дип и Лок касались её обнаженной кожи одновременно. Когда они трое...
Кэт распахнула глаза и встретилась со взглядом Лока цвета расплавленного шоколада.
— Добро пожаловать в мир живых, миледи, — пробормотал он с улыбкой. — Мы очень рады, что ты вернулась.
— Лок прав, ты напугала нас, — раздался голос Дипа. — Мы не думали, что ты застрянешь там так надолго.
— Я чуть не умерла, — выпалила Кэт, память мгновенно вернулась, преодолевая ошеломление от того, что она обнаружила себя голой между ними. — Я плавала над своим телом и смотрела вниз. Видела, как ты говорил обо мне. А потом... — Она нахмурилась. — Мне приснился ещё один сон. Ужасный сон, но...
— Но теперь всё кончено, — успокаивающе заговорил Лок. — Ты поправляешься, Кэт, но опасность ещё не миновала.
— В моем сне вы отвезли меня на Твин-Мунс. Где я? — потребовала ответа она.
— Думаю, это очевидно, — прорычал Дип ей на ухо. — Ты в нашей постели, малышка Кэт. Именно тут ты и останешься, пока тебе не станет лучше.
— О чем ты говоришь? — Она изо всех сил попыталась встать, близнецы, нежно но твердо, удержали её на месте.
— Не расстраивайся, — взмолился Лок. — Мы не причиним тебе вреда, миледи. Ты должна это знать.
— Послушайте, я не знаю, что вы оба задумали, но меня больше не интересует никакое соединение. Особенно после того, как я себя чувствовала в последний раз. У меня возникла настолько дикая головная боль, будто мой череп раскололся надвое.
— Мы полностью понимаем твою боль, — сказал Лок.
— Вам легко так говорить, — пробормотала Кэт. — Ты можешь говорить всё, что хочешь, но...
— Это не просто болтовня. — Голос Дипа стал неожиданно мрачным. — Лок и я знаем, через что тебе пришлось пройти. И не выразить словами, как сильно мы сожалеем.
Кэт вздохнула:
— Хорошо, я не виню вас. В конце концов, именно я попросила соединиться, чтобы найти Софию. Думаю, вы могли бы сказать, что я получила по заслугам.
— Нет. — Лок покачал головой. — Мы вмешались в то, чего не понимали. Во-первых, мы никогда не должны были использовать тебя в качестве фокуса.
— И мы не собираемся делать это снова, — продолжил Дип. — Мы просто пытаемся исцелить тебя.
— Исцелить меня? Ты пытаешься исцелить меня, потираясь своим... об меня? — Кэт даже не пыталась скрыть скепсис в собственном голосе. — Ну да, точно.
— Воистину, миледи. — Взгляд Лок был абсолютно серьезным. — Мать Л'рин...
— Кто?
— Целительница, мы привезли тебя к ней на нашу родную планету, — сказал Дип. — Она эксперт в отношениях искатель-пеленгатор-фокус, а так же мастер своего дела.
— Ладно, позвольте мне уточнить, — сказала Кэт. — Я находилась на пороге смерти, поэтому вы двое привезли меня к себе домой к мудрой древней целительнице, которая меня вылечила. И её «рецепт» — нам всем вместе лежать голыми в постели? — Она скривилась, а затем нахмурилась. — Вы понимаете, почему я не куплюсь на это? Правда, ребята, дайте мне передохнуть!
— Это правда. — Дип впился в неё угольно-черным сверкающим взглядом. — Твой дух оказался сломлен от напряжения из-за того, что мы использовали тебя в качестве фокуса. Пока мы надежно не привяжем его к твоему телу, есть риск, что ты умрешь.
— Дип прав, — тихо сказал Лок. — В любой момент твой дух может снова стать неприкаянным.
— Ну, думаю, на этот риск мне придется пойти, — огрызнулась Кэт. — Я дам вам знать, если вдруг увижу яркий свет в конце туннеля и начну слышать голоса мертвых родственников, велящих мне «идти к свету». До тех пор вы двое можете держать свои руки и другие части тела при себе.
Она села в постели, и на этот раз они оба позволили ей это сделать. Но стоило Кэт принять вертикальное положение, как её охватило головокружение, окружающий мир завращался, а комната затанцевала перед глазами. Кэт смогла лишь смутно рассмотреть огромную, по мужски обставленную комнату, по углам освещенную приглушенным светом светильников. Затем Кэт обхватила голову руками и закрыла глаза, стараясь унять внезапно накатившую головную боль.