Она распахнула глаза: выглядела испуганной, загнанной. Сара словно не видела его, перед ней стоял кто-то другой.
– Пожалуйста, не надо, – с мольбой в голосе произнесла она.
Сердце Джейка от чистого ужаса в ее голосе чуть не остановилось. Ему нужно ее вернуть, воспоминания сейчас ни к чему.
– Сара, это Джейк. Это всего лишь сон. Все нормально. Ты в безопасности… здесь со мной, – он присел на кровать и нежно убрал пряди с ее вспотевшего лба. Пусть и с трудом, она проснулась.
Ее дыхание стало быстрым, а вместе с тем пришло и узнавание.
– Джейк, – прошептала она, ее мягкие губы слегка приоткрыты.
Некоторое время он смотрел на ее рот, не в состоянии оторваться от увиденного. Она прошлась языком по губам – его тело наполнилось желанием.
– Джейк, – снова позвала его.
Он поднял взгляд. Она его узнала… не так ли? Узнавание мелькнуло в ее глазах? Или это нечто большее… может быть, желание? Она снова облизнула губы.
– Не надо, – с трудом выдавил он, абсолютно теряя контроль.
Она подняла руку и коснулась его щеки, жар от ее пальцев пронзил его тело. Схватив ее ладонь, Джейк хотел было оторвать ее, но вдруг не смог отпустить. Его пальцы переплелись с ее, и он прижал ее руку к своему грохочущему сердцу.
– Я ненавижу тебя, – прошептал, – я действительно ненавижу тебя.
– Я знаю, – ответила она, встречаясь с его взглядом.
Ее слова стали последней каплей, и он впился в ее губы неистовым поцелуем. Джейк хотел наказать ее за все, через что ему пришлось пройти. Но один вкус, один легкий податливый стон, и он захотел гораздо большего, чем просто месть. Желал, чтобы она была такой, как раньше, хотел коснуться каждого дюйма ее тела, чтобы почувствовала жар их страсти, когда войдет в нее, а еще он стремился вернуть то, что потерял. Больше всего, черт возьми, он хотел, чтобы она его вспомнила!
|
|
Он так хотел, чтобы Сара снова его почувствовала, чтобы в тот момент, когда она все вспомнит, она бы поняла, что потеряла. Осознала, что разрушила. Поняла, как все могло бы быть. Ему нужна была лишь ночь, одна ночь… но на его условиях.
Но едва Сара впустила его язык и его руки прошлись по ее груди, а пальцы коснулись затвердевших сосков, он полностью отключился и позволил телу взять над собой верх.
Сбросив ботинки, Джейк растянулся на кровати рядом с ней, его губы продолжили свой путь по ее лицу и подбородку, вниз по изгибу ее шеи. Сара закрыла глаза, но он хотел иного.
– Посмотри на меня, – приказал он. – Я хочу, чтобы ты узнала меня.
Ее глаза широко распахнулись, такие голубые и горящие от желания, которое она не смогла скрыть. Она хотела его, даже если и не понимала почему. Она теперь от него не пряталась. Ее руки на его плечах, и нет, она его не оттолкнет. И это происходит прямо сейчас. Она не станет сопротивляться ему. И если быть честной, ее руки уже скользили по его затылку, притягивая его в поисках нового поцелуя.
– Если хочешь остановиться, – проговорил он, давая ей последний шанс, – лучше скажи сейчас.
– Я не хочу останавливаться, – ни на секунду не сомневалась она. Девушка прошлась по его волосам и улыбнулась, затем приподнялась и одним быстрым невозмутимым движением стянула свою футболку.
Кружевной бюстгальтер был кремового цвета, и ее полная грудь из-за учащенного дыхания вздымалась из-под чашечек вместе с затвердевшими сосками. Джейк провел пальцем по краю лифа, опускаясь во впадинку дразнящим жестом, что вызвал у Сары легкий стон. Он заменил свой палец ртом, мучительно скользя языком по той же траектории. Наконец, он спереди расстегнул лифчик, раздвинул его и коснулся ртом ее груди.
|
|
Он почти забыл ее восхитительный вкус, и то, насколько он сходил с ума, когда ее соски сжимались для него, и как ее тело становилось беспокойным от его внимания, а ее бедра от нетерпения терлись о его. Ему понравились те легкие вскрики, что издала она, стоило ему обласкать одну грудь, а затем другую. Она была его – вся его – и до конца ночи она обязательно узнает его.
Сандерс приподнял голову, оставляя ртом влажные следы на ее животе и чувствуя, как сжались мышцы, когда он провел языком по пупку, а руки коснулись пояса ее джинсов. Наконец он расстегнул пуговицу, потянул молнию и скользнул руками в горячий треугольник между ее ног. Она была такой мокрой – это сводило его с ума. Все мысли о том, чтобы замедлиться, тем самым мучая ее, были заменены отчаянной необходимостью проникнуть внутрь этого пожара.
Вдруг резким движением он приподнялся и, откинувшись назад, стянул с нее джинсы и нижнее белье, затем разделся сам, желая почувствовать прикосновения кожи к коже. Вид ее податливого тела под ним лишь больше взбудоражил бушующее внутри желание. И стоило снова Джейку наклониться к ней, как он приник к ее губам в горячем поцелуе.
Сара втянула его язык, скользя руками по его спине и схватив за бедра, когда он расположился между ее ног. Она была готова, впрочем, как и он.
|
|
– Произнеси мое имя, – потребовал он, подарив ей долгий взгляд и не найдя в ее глазах ни грамма смущения.
– Джейк, – притянула его Сара к себе, и, когда он вошел в нее, обхватила руками и ногами.
Она была узкой и горячей, а он слишком долго воздерживался. Мужчине хотелось, чтобы это продолжалось вечно, чтобы она чувствовала его глубоко внутри себя. Он просто изнывал от жажды прикоснуться к ее сердцу, открыть врата ее памяти, заставить узнать его. И она, казалось, желала того же самого.
В ней бурлила незнакомая, но столь понравившаяся ему, безумная, неудержимая страсть. Сара не позволила ему замедлиться, подталкивая его проникнуть в нее еще сильнее и глубже, пока они, наконец, вместе не дошли до бурного финала.
Отдышавшись, Сандерс перевернулся на спину, и, притянув Сару к себе, обнял. Он ее не отпустит. Не теперь, когда между ними исчезла эта физическая и эмоциональная дистанция. Он должен вернуть ее – сомнений больше не было.
«Господи, пожалуйста, пусть она вспомнит меня», – обратился про себя он к Богу, зная, что в глубине души был не совсем уверен, что сможет ее вернуть.
* * *
Сара услышала под собой биение сердца Джейка. Его кожа на ощупь все еще была горячей, а дыхание прерывистым и глубоким. Она почувствовала себя расслабленной и слегка уставшей, но то была восхитительная усталость, и ее собственное тело до сих пор вздрагивало от невероятных ощущений и каждого прикосновения. Смесь гнева и страсти сделала их близость столь сильной и мощной, и в каждом поцелуе она почувствовала желание Джейка вернуть ее обратно. Он боролся за нее, за них и за то, что когда-то было идеальным, а она – за воспоминания об этих днях.
Закрыв глаза, она напряглась, чтобы представить и другие моменты, что они проводили с Джейком в постели. Должно быть, за последние два года пока они жили в одном доме, они сотни раз занимались любовью. Разве она не спала так же – ее нога, перекинутая через его ногу, рука на его животе, и его сильная грудь вместо подушки?
Ее мозг упрямо отказывался возвращаться во времени. Ну почему разум возвращает ей определенные воспоминания, а не другие, нужные ей? Хотя сейчас это был не самый важный вопрос.
Что она скажет Джейку, когда он спросит? А он ведь спросит.
Он сделал все, что мог, дабы разбудить ее память, напомнить ей о том, как хорошо им было. Ну, он разбудил ЕЁ, причем неплохо, но не так, как он того хотел. Внутри нее все пело, а сердце билось в унисон с его. Возможно, она не помнила, как они в прошлом были вместе, но она чувствовала между ними любовь, почти так же, как она испытывала любовь между собой и Кейтлин. Они все трое были связаны – теми самыми узами, которые нельзя было разорвать, даже если они не запоминались.
Но он вряд ли поймет, скорее снова начнет ненавидеть ее, а ей этого не очень хотелось. Ей нужен был Джейк на ее стороне, несмотря на все, что она сделала ему. Да, она слишком многого просила у этого мужчины, слишком многого.
Обнимавшая ее рука Джейка напряглась, а его пальцы скользили по ее волосам, потирая затекшие мышцы на ее шее.
– Я слышу твои мысли, – прошептал он. – Ты слишком сосредоточена, – он замолчал, ожидая, что она ответит. Ничего не услышав, он продолжил:
– Сара?
Она ожидала вопросов, но все еще не была готова к ним.
– Нам всегда так было хорошо? – спросила она. Сара едва успела произнести слова, когда почувствовала, как он напрягся, и поняла, что все разболтала. В конце концов, она могла сказать что-нибудь другое, найти миллион тем.
– Ты не помнишь, – это был не вопрос, лишь утверждение факта и злость. Его рука покинула ее шею.
Она приподняла голову и посмотрела в глаза.
– Прости, Джейк.
– Эти воспоминания определенно были не столь важны. Даже не знаю, почему я вдруг подумал иначе.
Она себя возненавидела за эту его боль.
– В любом случае все было прекрасно.
– Это был просто секс.
– Это больше, чем секс, и ты это знаешь.
– Я уже ничего не знаю, – резко отодвинувшись, Джейк выпустил ее из объятий и встал с кровати. Он натянул джинсы и рубашку, по-видимому, решив держаться от нее как можно дальше. В каждой жесткой линии его лица сквозило сожаление о произошедшем ранее.
– Я бы хотела вспомнить, – тихо сказала она, и, наблюдая за тем, как Джейк отдаляется от нее, Сару захлестнуло отчаяние.
– Поэтому ты сказала «да»? – бросил он ей. – Это что, был какой-то эксперимент?
Она столкнулось с его взглядом и задала ему тот же вопрос:
– Поэтому ты решил заняться со мной любовью… тоже проводил эксперимент?
Подбоченившись, он довольно долго всматривался в нее, а после лишь пожал плечами.
– Возможно, – признался Джейк. – Хотя нет… это не правда, и я не стану врать тебе об этом. Между нам и так слишком много лжи.
– Тогда что правда? – спросила Сара, оборачивая свое обнаженное тело в простыню.
– Я хочу тебя, Сара, и всегда хотел. Наверное, я просто не могу выкинуть тебя из головы. Ты обошлась со мной как с последним дерьмом, а я до сих пор хочу тебя. Правда, звучит нелепо?
– Я тоже тебя хочу – сейчас, в этот момент, в своем новом настоящем в независимости от того, что было раньше.
– Легко говорить, что прошлое не имеет значения, когда не помнишь его. Но воспоминания о тебе и обо мне, и о том, как мы были вместе… они просто выжжены в моем сознании.
– Джейк…
– Ничего не говори. Нет ничего, что бы ты могла сказать. Мне нужно уйти, – Сандерс со стола схватил ключи.
– Куда ты идешь? – с беспокойством поинтересовалась она. Сара сильнее укуталась в простыню, когда поднялась.
– Пойду подышу. Мне нужно убраться отсюда. Я должен, черт возьми, держаться от тебя подальше, Сара.
– Джейк, сейчас не время уходить от меня.
– Ты хоть понимаешь, что мы не предохранялись? – остановился он у двери. – Я мог снова заделать тебе ребенка. Или ты на таблетках?
Она смотрела на него, пораженная его словами. Какой же дурой она была. Она настолько поддалась моменту, отчаянно пытаясь вспомнить Джейка, что даже не подумала о защите.
– Да, так я и думал, – произнес он, не давая ей и шанса ответить на вопрос. – Не беспокойся, Сара, я вернусь. Мы еще с тобой не закончили. Хотя, Бог свидетель, я бы очень этого хотел.
Глава 18
– Что вы здесь делаете?
Шейн Холлис не мог поверить тому, что в его номере мотеля стояли Виктор Пеннингтон и Рик Адамс, щеголяя в своих костюмах от Армани и обуви от Феррагамо, а также стрижками за двести баксов. Они должны были быть в Чикаго, ждать его звонка, и их присутствие означало лишь одно: они не довольны его действиями. Он всегда был слабым звеном в их группе, студент на стипендии, тот, кто на самом деле не был одним из них, тот, кого они вряд ли стали бы терпеть, не делай он за них грязную работу. Поскольку Шейн занимался этим, он все еще был жив, но он чувствовал, как под их пристальными взглядами по его позвоночнику стекает пот.
Виктор был самопровозглашенным лидером их банды, с самого колледжа. Будучи сыном русской актрисы и пасынка американского миллионера, он представлял собою смесь чистого зла и невероятной утонченности. Рик Адамс, еще один богатый отпрыск, был правой рукой Виктора, и больше хвастался мускулами, нежели мозгами, к тому же был сложен как тайт-энд*. Какое-то время они оба, закончив Гарвард, вели незамысловатую жизнь, управляя несколькими бизнесами, зарабатывая огромные деньги и проворачивая делишки в собственной галерее, которая занималась не только продвижением искусства. Вот именно тогда и разверзся ад – женщина, с которой Виктор спал, предала их всех. И именно ее уже давным-давно должен был грохнуть Шейн.
Восемь месяцев назад Виктор и Рик были в тюрьме, они бы и сейчас там оставались, если бы их богатые родители не уговорили комиссию по условно-досрочному освобождению выпустить их за хорошее поведение. Теперь они жаждали мести, особенно Виктор.
– Она должна была быть мертва, – произнес Рик. Что за дурацкая привычка утверждать очевидное!
Шейн взглянул на Виктора и увидел пылающую в его темно-карих глазах ярость. С ним что-то было не так. Всегда было не так. Он обожал хорошее убийство – больше, чем секс, больше, чем деньги, больше всего на свете. Мало кто знал об этом, вот только Шейн знал, ведь он всегда был тем, кто выполнял его приказы.
– Я работаю над этим, – ответил Шейн. – Мне нужно больше времени.
– Твое время вышло, – прозвучал голос Виктора.
– Послушайте, за ней все время кто-нибудь присматривает. Сейчас до нее будет не легко добраться. Нам нужно на время залечь на дно.
– Я ждал восемь лет, когда она умрет. С меня хватит, – отрезал Виктор.
– Еще несколько дней, неделю… она расслабиться, – уговаривал Шейн. – Вы совсем недавно вышли из тюрьмы… снова хотите вернуться?
– Этого не будет, – произнес Виктор, и в его голосе не было ничего кроме твердой уверенности.
– Теперь в этом деле замешана полиция. Если с ней что-то случится, им не составит труда связать убийство с вами… не со мной, – добавил Шейн.
Темные грозовые тучи стояли в глазах Виктора. Он ненавидел, когда кто-то ставил под сомнение его действия. Шейну следовало держать свой гребаный рот на замке, но было уже слишком поздно.
– Думаешь, я идиот? – поинтересовался русский.
– Конечно, нет. Но правда в том, что я не знаю, где она сейчас, – поспешно объяснился Холлис, пытаясь разрядить обстановку. – Они сбежали после пожара.
Виктор грозно уставился на него.
– А ты не настолько умен, чтобы заставить ее выйти из укрытия?
Прежде чем Шейн успел ответить, за него сказал Рик:
– Ребенок, придурок, она – наш козырь.
– Я не знаю, где ее дочь.
– Да ты вообще не знал о ней, – взревел Виктор. – Нужно было тщательней собирать информацию.
Шейн должен был знать о ребенке. Он следил за ней до квартиры, но никогда бы не подумал, что она живет еще с кем-то.
– Она тоже не в курсе, где ее малышка. У нее амнезия.
Последнее, что хотел сделать Шейн, втянуть в это дерьмо маленькую девочку. Он был далек от того человека, каким он себя мечтал увидеть, но в данной ситуации он не мог зайти еще дальше. Его жизнь не должна была выбрать этот путь.
– Есть только два человека, у кого может быть девчонка, – уверенно проговорил Виктор. – И я точно знаю, где каждый из них живет.
– Не хочешь рассказать?
– Вообще-то нет, – сказал Виктор. – Ты мне больше не нужен. Теперь ты лишь обуза. Ты не справился со своей работой и слишком много знаешь.
До того, как Шейн дернулся, Рик уже вытащил пистолет.
– Эй, вы чего творите? – спросил Холлис, поднимая руки. – Мы же друзья. Мы столько времени были вместе, я делал все, что вы просили.
– До этого момента, – произнес Пеннингтон.
– Дайте мне все исправить, – просил их Шейн, прекрасно видя перед собой наставленный на него ствол пистолета. – Мы партнеры. Мы же чертовы партнеры. Дайте мне еще один шанс.
Но произнося эти слова, он осознал, что время вышло.
* * *
Пока Джейка не было, Сара заново оделась и заправила кровать. Она понимала, что любое напоминание о том, что между ними произошло, не самая лучшая идея. Закончив с постелью, она подошла к окну и выглянула за занавеску. Было темно, но она видела сквозь блики огней на парковке, что за окном льет дождь. Очередная буря. По какой-то причине дождь заставил ее нервничать. В последний раз, в такую погоду она чуть не потеряла жизнь.
Опустив занавеску на место, она – беспокойная, разочарованная, растерянная и взволнованная – мерила шагами маленькую комнату. Ей не следовало отпускать Джейка, нужно было найти способ заставить его остаться. Господи, если бы она не ляпнула ту фразу… тогда возможно она смогла бы отсрочить неизбежную правду. Хотя, в конце концов, она бы вырвалась, и Сара была не в состоянии изменить непреложные факты: она не помнила их историю. Что было довольно мучительно для Джейка. А последнее, чего бы она хотела, это продолжать причинять ему боль.
Обхватив себя руками, она почувствовала холод. Час назад они с Джейком были настолько близки, что Сара понятия не имела, где заканчивалась она и начинался он, но теперь они были так же далеки друг от друга, как и раньше, не только физически, но и эмоционально. Почему она не могла вспомнить его? Если между ними было все хорошо, как он утверждал, почему ее мозг пытался защитить ее от этих воспоминаний? Ее сознание уже высвободило воспоминания детства. Так почему она не может добраться до всего остального? Чего она боялась?
Утомленная от задаваемых себе вопросов, на которые не знала ответов, девушка присела на кровать, понимая, что не сможет расслабиться, пока Джейк не вернется в целости и сохранности. Ей претила сама мысль, что с ним могло что-то случиться. Он уже однажды избежал смерти, в том доме. Его могли ранить, когда он прикрывал ее собой. Но он тогда не думал о себе. Его первой мыслью было защитить ее. Судя по словам Джейка, ее выживание – это ключ к поиску Кейтлин, но она провела достаточно времени с ним, чтобы быть уверенной, его защитные инстинкты распространялись и на нее, хотя и не понимала, с чего вдруг заслужила его заботу и поддержку.
Дотянувшись до края кровати, она схватила сумку и вытащила детское одеяло и медвежонка Кейтлин. Она прошлась по атласной кромке одеяла пальцами и прикрыла глаза, представив кроватку и милое личико дочурки. Вспыхнувшие образы подарили ей тепло, и Сара улыбнулась.
Но потом… что-то изменилось.
Комната была иной – с розовыми обоями, на которых вырисовывались буквы алфавита, и кружевными белыми шторами, что развевались на окнах. Кто-то вошел в комнату. Она развернулась и увидела Джейка. Он был в костюме и при галстуке, на полу в дверях стоял его чемодан.
Он подошел и наклонился к ней, оставив на губах сладостный и нежный поцелуй.
– Поверить не могу, что мне придется оставить своих девочек на целых две недели, – произнес он. – Как я смогу без вас прожить?
– Нам тоже будет не легко, – ответила она, задерживаясь взглядом на его лице. По какой-то причине, она хотела сохранить в памяти его черты. Она отчаянно почувствовала, что ей необходимо было это сделать. Люди постоянно исчезают из ее жизни. События сменяются мгновенно, а все хорошее не длится вечно. Она не хотела его забывать. Ни за что! И никогда!
– Когда я вернусь, мы поженимся, – решительно заявил Джейк. – Прошло достаточно времени, чтобы официально стать семьей. Больше никаких отговорок. Просто скажи «да!».
С его уст это «да» слетело так легко, хотя на самом деле все было совсем иначе.
– Когда вернешься, тогда и начнем строить планы.
Но стоило ему выйти из комнаты, ей лишь оставалось задаваться вопросом, сможет ли она пережить это. Ведь он многого не знал.
Сара резко открыла глаза, когда поняла, что наконец в своих мыслях увидела Джейка из того времени, когда они были вместе. Должно быть, это был тот самый день, когда Джейк уехал в командировку, а она… видела его в последний раз, прежде чем сбежать. Он покинул город, надеясь, что по его возвращению она выйдет за него замуж.
Ее сердце забилось в груди еще сильнее. Как же ее уход должен был задеть его! Ведь он возвращался домой с большими надеждами на их совместное будущее, а вместо этого он нашел лишь пустую квартиру, без каких-либо следов Кейтлин и ее самой, не получив никаких объяснений. И даже теперь у нее не было ответов, чтобы попытаться рассказать ему причины своего поступка.
От разочарования ей захотелось закричать.
Как она могла разрушить такие невероятные отношения?
Она поднесла детское одеяльце к своему лицу и глубоко вдохнула. Сладкий аромат Кейтлин – смесь детской присыпки и запах самой дочери – все еще исходил от ткани. Она все исправит. Она найдет Кейтлин. Она вернет себе память и расскажет Джейку, почему оставила его, почему предала.
А что потом? Он простит ее? Смогут ли они все вместе жить долго и счастливо?
Почему-то она в этом сомневалась. Сара никогда не верила в сказки.
* * *
Дилан вытянул руки над головой, ожидая, когда на экране появится его последний поисковый запрос Он просидел в интернете уже несколько часов, но так и не смог найти Энди Харта. Он подозревал, что, раз Энди – компьютерный гений, как ранее сообщила Кэтрин, то он, вероятней всего, нашел способы защитить личные данные от появления их в сети. Что касается Терезы Мейерс, то младший Сандерс нашел полдюжины женщин со схожим именем, но ни один из его последующих звонков не выявил вероятного кандидата, согласно возрасту или происхождению девушки.
Кэтрин помощи не предложила, хотя и приготовила ему вкусное вегетарианское блюдо из пасты, которое, как он был уверен, в четыре раза увеличило его планированное потребление овощей за неделю, если не за месяц. И теперь она где-то бродит по дому, убирается на кухне, просматривает работы своих учеников, общаясь с кошками и птицей.
К счастью, пернатая, похоже, не была склонна к ответной реакции. Дилан всегда считал, что говорящие птицы – это просто жуть. У одной из его бывших подружек был говорящий попугай, который каждый раз обзывал его дерьмом, стоило ему только войти в комнату. Настроения подобные выходки не прибавляло.
Вспышка молнии осветила комнату, за ней вскоре последовал раскат грома, который потряс дом. Шторм был довольно громким: дождь стучал по стенам, штормовой ветер сотрясал окна, а волны бились о пляж. Эта дикая ночь совершенно не давала расслабить растущее напряжение в теле. Его чертовски расстроило то, что он застрял здесь, в то время как Джейк и Сара боролись за свои жизни, но если бы он смог найти Энди Харта, то они приблизились бы к Кейтлин еще на один шаг.
Оторвав взгляд от окна, он заметил, как Кэтрин наблюдает за ним с кухни, и снова был поражен ее естественностью. У нее на лице не было ни грамма косметики, но все ее черты настолько утонченно и прекрасно гармонировали с не менее длинными ресницами, что обрамляли ее таинственные синие глаза. Дилану определенно стала интересна ее жизнь – как она решилась обжиться в столь отдаленном месте в компании своих питомцев. У нее точно была история, которой стоило поделиться. Как журналист, у него был нюх на интересные рассказы, и Сандерс был абсолютно уверен, ее история будет захватывающей, но сейчас не время, чтобы влезать в нее. На данный момент ему нужно разобраться с секретами Сары.
– Ты на меня пялишься, – сказал Кэтрин.
– Ты на меня пялишься, – повторил за ней Дилан с улыбкой.
– Ты очень напряжен, когда работаешь, выглядишь сосредоточенным, решительным, непреклонным. Ты всегда получаешь то, что хочешь, да?
– Обычно, да. К несчастью, мой напор сегодня мне не помог. Я застрял не только с Энди Харт, но и с Терезой Мейерс. Есть идеи? Я уже использовал все обычные методы, но они ни к чему не привели. Может, тебе что-то известно об Энди, что сможет помочь мне найти его. Ты же говорила, что вы жили вместе, когда были детьми?
Кэтрин, повесив полотенце, взяла две кружки чая и, присоединившись к нему за столом, толкнула один из бокалов в его сторону.
– Тебе понравится. Помогает сконцентрироваться.
– Я больше кофеман.
– Сейчас тебе нужно это.
Дилан закатил глаза.
– Ненавижу, когда люди говорят, что для меня лучше.
– Ну конечно же, – улыбнулась девушка, – но тебе понравится чай, просто дай ему шанс.
– Ладно, я выпью чай. А ты мне кое-что даешь взамен.
Кэтрин на секунду призадумалась.
– Энди жил с нами где-то год, затем его забрали. В общем в старшей школе он вляпался по полной: хакнул систему и исправил все свои оценки. Для школы он был чересчур умным, а когда Энди скучал, ему было на все наплевать.
– То есть, он помешан на компах? Что еще?
– Видеоигры, кино, комиксы, графические новеллы… «Подземелье драконов». Он был очень творческим человеком, обожал соревноваться, был настоящим геймером.
– Отлично, за это можно зацепиться. А что на счет фальшивых документов? Когда он начал заниматься этим?
– Еще старшеклассником. Он не плохо заработал на изготовлении документов для ребят, не достигших совершеннолетия.
– У тебя ведь тоже был?
– А как же! – во взгляде Кэтрин ни грамма вины. – Мы выросли не в радужном мире, Дилан. Каждый был сам за себя. Мы делали все, чтобы выжить, а Энди был ни хуже и ни лучше нас.
– Хочешь сказать, вы с Джессикой и мошенничеством промышляли?
– Я знаю, – она нахмурилась, – ты пытаешься нарыть грязи на Джессику, но я не собираюсь тебе в этом помогать.
– Я просто пытаюсь выяснить ее прошлое, – произнес он.
– Чушь собачья! Тебе плевать на Джессику, ты лишь хочешь вернуть ребенка своему брату, но я намереваюсь защитить свою подругу в независимости от того, что ты о ней думаешь. Ты понятия не имеешь, что значит расти одной, все время пытаясь спасти и защитить себя от всевозможных опасностей, особенно, когда ты – ребенок, – продолжила Кэтрин с полной страстью в голосе. – Ты слишком рано узнаешь, что за тебя некому заступиться, никто не придет тебе на помощь, если кто-нибудь поднимет на тебя руку или сделает нечто плохое. Люди постоянно отворачиваются, они не желают видеть изнаночную часть нашей жизни, им легче притвориться, будто этого всего…
– Я каждый день в своей работе показываю людям подобные уродства, – резко прервал ее Сандерс. – Именно этим я и занимаюсь. Я освещаю те вещи, которые люди с радостью бы скрыли. Поэтому не думай, что я отворачиваюсь, потому что это не так.
Ее щеки покраснели, и он заметил вспышку гнева в ее глазах. Ее грудь в унисон дыханию то поднималась, то опускалась, и Дилан понял, что хочет расстегнуть пуговицы на ее забрызганной краской рубашке и убедиться, что ее соски такие же розовые, как и ее щеки. Черт! Раньше он считал, что она просто хорошенькая, но теперь в порыве страсти она казалась нечто иным. А еще он позволил себе увлечься.
– Это совершенно разные вещи – рассказывать людям, что плохо в этом мире, и жить в подобном мире, – наконец, произнесла она, и эти слова к счастью отвлекли его от любования ее груди.
Дилан прочистил горло, пытаясь вспомнить, о чем они говорили. Кэтрин, кажется, становилась еще большим отвлечением, чем он мог себе представить.
– Конечно, ты права, – он уступил. – Так расскажи мне, как вы с Джессикой росли. Я обещаю не судить вас.
– Я сомневаюсь, что подобное возможно, – отрезала она. – Как ты вообще можешь оставаться объективным, когда рассказываешь свои истории? Ты кажешься человеком с чересчур сильными убеждениями.
– И мои убеждения становятся еще сильнее, когда дело касается близких, например, моего брата.
– Ну, а Джессика – моя сестра. Не стоит об этом забывать.
– Ладно. Пожалуйста, расскажи мне.
Кэтрин сделала пару вдохов, а затем продолжила:
– В приемных семьях главное – вписаться. Чтобы не испытывать волнений относительно того, что тебя могут выгнать из дома, в который ты попал, не нужно снова менять школу, нет необходимости заводить новых друзей, начинать все сначала. Не то чтобы все дома были хорошими, некоторые просто ужасны, а из некоторых даже стоит убегать. И в такие моменты единственные люди, которым ты можешь доверять, – другие дети, борющиеся, как и ты, за свою жизнь. Именно поэтому, когда находишь подобных друзей, которым можно довериться, ты начинаешь цепляться за свою жизнь.
Кэтрин обрисовала яркую и грустную картину, и Дилан должен был признать, что ему было жаль, через что пришлось пройти Кэтрин и Джессике. Да, его жизнь в семье тоже была не идеальной, но у него, по крайней мере, всегда был Джейк, который подхватывал его, присматривал за ним. Джейк не раз спасал его, вытаскивал из передряг, и Дилану потребовалась бы целая жизнь, чтобы вернуть долг своему брату.
– Сначала Джессика была очень тихой, – продолжила Кэтрин. – Несмотря на смерть ее родителей, она знала, что такое хорошее детство, но при этом понимала, чего лишилась, когда все стало слишком плохо. Некоторым из нас и этого не было дано, поэтому нам было легче со всем смириться. Но Джессика продолжала верить, что бабушка с дедушкой приедут за ней и спасут ее. Ей понадобилось много времени, чтобы отказаться от этой надежды и принять неизбежное. В конце концов, она осознала, что должна завести новую семью среди тех, где находилась, и такой семьей для нее стали я, Энди и Тереза. Мы старались присматривать друг за другом, но мы были вместе лишь несколько лет. Я сожалела, что после нашего расставания потеряла связь с Джессикой, поэтому была рада услышать, когда они с Терезой сообщили, что собираются навестить меня в Нью-Йорке во время своего путешествия по стране. – В глазах Кэтрин залегла печаль. – Если бы я только уговорила их не приезжать, возможно, ничего из этого не произошло бы. Но я не стала, и все случилось, и вот поэтому ты здесь.