Медленно я развернул свое тело к другу. Фредерик придвинулся ближе, касаясь своими руками моих, когда приготовился принять вес ее тела в свои руки.
— Стой, — резко отчеканил я.
Фредерик не произнес ни слова, отступая назад. Я размял шею, стараясь сосредоточиться.
Я простил горло, откашливаясь, встречаясь лицом к лицу с мужчинами и женщинами, которые зарабатывали себе на жизнь, забирая жизни других. Полиция не наказала их. Карме было наплевать. А мне? А мне, мать вашу, было до этого дело, и они вскоре получат по заслугам.
— Видите эту женщину? — Я приподнял Тесс выше, возводя свои руки таким образом, словно она была возложена на погребальный костер, готовая вспыхнуть пламенем. — Это вы сотворили с ней. — Мои глаза подернулись поволокой, вспоминая борца, восхитительную женщину, которая пленила мое сердце, а не бескрылую птицу, которая находилась в моих руках. Мой голос ожесточился, огрубел от ненависти, сквозившей в нем. — Вы отняли у нее все. Украли ее жизнь не единожды, а, мать вашу, дважды. Я не имею понятия, что происходит у вас в голове. И я не имею долбаного желания знать это. Я всегда позиционировал себя, как честного человека, несмотря на то, что каждый день сражаюсь со своими желаниями. Я могу понимать, какое удовлетворение может приносить такая торговля. Я могу понять денежное искушение, которое манит и темный зов похоти, что взывает к вам. Но я не смогу понять, как вы могли потерять столько человечности, что позволили себе сдаться. Вы противны мне. Вы вызываете отвращение у меня, и я могу поклясться, что всем будет наплевать, когда вы сгниете в своих безымянных могилах.
Десять или около того мужчин в линии извивались, стоя на коленях, проверяя на прочность веревки, что связывали их запястья, предпринимая попытки вытолкнуть кляпы. Женщина опустила голову, но продолжала смотреть на меня из-под бровей с одичавшей злостью. Она была настоящей психопаткой. Полное отсутствие чувств или представлений о том, что такое хорошо и что такое плохо.
|
|
Я двинулся в сторону к Фредерику, чтобы передать ему в руки Тесс. Он направился навстречу и развел свои руки, располагая их под моими. Мое тело разлетелось на миллионы осколков, когда едва ощутимый вес Тесс перешел из моих рук в его. Он обернул свои руки вокруг нее с таким состраданием, что я испытал мучительный укол отчаянной ревности.
Я вскинул руку, оборачивая пальцы вокруг руки Тесс.
Фредерик замер, смотря на меня осторожно.
— Она твоя, мужик, я это понимаю. Она всегда будет принадлежать только тебе. Я просто обеспечу ей безопасность, пока ты будешь мстить за нее.
Мне стоило огромных усилий, чтобы ослабить хватку и кивнуть.
Я протянул руку по направлению к Франко, который стоял справа от меня.
— Дай мне плоскогубцы, Франко.
Фредерик втянул вдох и торопливо отступил назад, укладывая голову Тесс к себе на плечо. Франко в то же мгновение повиновался, передавая инструмент, который использовался, чтобы сломать моей женщине палец.
Я направился вперед, пока не остановился перед линией торговцев людьми. Психопатка напряглась — слишком глупая, чтобы испытывать страх.
— Разрежь ее веревки и подними на ноги.
Франко повиновался без вопросов, разрезая узлы. Хватая за длинные черные волосы, он поднял ее на ноги. Ее ноздри затрепетали над кляпом, и первые признаки страха проявились во взгляде.
|
|
Франко обернул свою большую руку вокруг ее плеч, тем самым заставляя женщину оставаться на месте.
Я приблизился еще немного, постукивая плоскогубцами по своей руке.
— Каково это быть предательницей своего женского рода? Ты получала удовольствие от этого?
Она метнула в мою сторону озлобленный взгляд, вскидывая подбородок в неповиновении.
Холодно улыбаясь, я убрал плоскогубцы в карман и потянулся к ремню. Достал из-за пояса нож, который использовал, чтобы убить Росомаху и его сына. Рукоятка ощущалась правильно в моей ладони, вынуждая меня использовать его. С помощью кончика невероятно острого лезвия, я разрезал скотч. Она дернулась всем телом, когда я преднамеренно задел ее лезвием и на ее коже появилась крошечная красная царапина.
Я должен был услышать ее мысли, прежде чем она умрет. Я должен был понять, что толкает людей совершать такие вещи.
Сплевывая мешковину, она прошипела:
— Отправляйся к черту, урод. Я вижу, какой ты на самом деле. Ты думаешь, что если носишь модный костюм, то отличаешься от нас. Ты заблуждаешься. Ты — тот, кто желает причинять боль и продавать женщин.
Это не было тем ответом, который я желал получить.
Я дал ей пощечину. Ее голова резко откинулась в сторону, и она покачнулась всем телом.
Фредерик двинулся вперед, защищая Тесс в своих руках.
— Ты веришь в искупление грехов, сука? — Мой голос был бесстрастным, убийственно-хладнокровным, четким.
Она скривила губы, отказываясь отвечать мне.
Я ударил ее за ухом. Она пробормотала:
— Да. Я буду прощена.
|
|
Мои губы презрительно скривились. Я схватил ее за руку, дергая вперед. Она старалась сопротивляться, но это ничего не изменило. Франко вытянул руку, чтобы забрать мой нож, в то время как я достал из кармана плоскогубцы. Быстрым движением, я вставил ее палец в ужасное приспособление.
Она втянула вдох, безуспешно извиваясь в смертельной хватке Франко.
Я прошептал ей:
— Я заберу твою жизнь. Ты умрешь и превратишься в ничто. О тебе не останется даже крупицы мысли или ни намека на второй шанс. Я хочу, чтобы ты знала, что когда я заберу твою жизнь, я прокляну тебя до самых недр преисподней. Я наложу на твою душу такие проклятия, что она никогда не вознесется на небеса.
Моя рука сжала плоскогубцы, и женщина издала чудовищный крик. Ее палец изогнулся, когда я сломал кость, и Франко оттолкнул ее от себя. Он кинул мне нож, и одним взмахом я перерезал ей яремную вену. Как и Росомахе.
На одну миллисекунду ее шея казалась не поврежденной, затем кожа раскрылась, зияя ужасной кровоточащей раной, покрывая мою грудь ярко-красными брызгами крови. Горячая и с характерным запахом, она хлынула так, будто больше не могла находиться в ее теле.
Руки женщины взметнулись к горлу, палец изогнулся в противоположном направлении в попытке остановить кровь. От нее исходили булькающие звуки, нежели крики.
Ее стремительно заходящееся сердце только ускорило смерть, когда литры темно-красной жидкости выливались через ножевую рану.
Связанные и заткнутые кляпами торговцы людьми все замерли, смотря на происходящее в ужасающем понимании. В понимании, что им от меня не уйти. Они встретят свой смертельный приговор и им остались считанные минуты жизни
Женщина повалилась на колени, прежде чем упасть лицом вниз, когда последний источник живительной силы покрыл бетонный пол.
Она дернулась в предсмертной агонии. Мой голос прозвучал отчетливо и громко.
— Ваша кровь смешается сегодня. Всех вас. Вы работали вместе, и умрете вместе.
Я взглянул на Франко, который кивнул.
— Парни, — обратился он к своей команде. В то же мгновение, облаченные в черное наемники заполнили пространство звуками оружия, которое они вытаскивали из кобуры.
Качая головой, я проговорил:
— Слишком безлично. — Поднимая вверх окровавленный нож, я добавил: — Никаких пистолетов.
— Вы слышали его. Опустите свои пушки, — рявкнул Франко. Звук ножей, которые доставали из ножен, свистом разнесся по комнате.
Я указал на гребаного главаря в его разорванной голубой футболке
— Только не его. — Затем перевел взгляд на голого ублюдка, который изнасиловал блондинку. — И не его. Оба мои.
Наемники двинулись вперед, заходя за спины жертв. Блэр, один из самых преданных парней Франко, который выглядел, как норвежский бог войны, расположил свой нож у горла торговца людьми, его плечи напряглись и приготовились.
Тьма взывала внутри, взвиваясь стремительно и мощно; я позволил поглотить себя.
«Это ради тебя, Тесс».
Я никогда не испытывал желания быть таким кровожадным, но тут отдавало приказы животное. И оно жаждало крови. Оно желало долбаный олимпийский бассейн, заполненный до краев кровью.
— Объеденные в смерти, вы будете неразрывно связаны в чистилище. У меня к вам нет ни капли сострадания. — Мои глаза встретились со взглядом Франко. — Выполняйте.
Это была омерзительная развлекательная программа, которая пошла совершенно не по плану, когда наемники одним махом перерезали шеи жертв. Умирающие невнятное нытье и молитвы были заглушены благодаря кляпам.
Водопады красного цвета хлынули вперед, распространяя влагу по бетонному полу. Одно за другим их тела дергались и сотрясались в предсмертных конвульсиях, выплескивая кровь из вен на пол.
Франко приблизился ко мне и пробормотал на ухо:
— Могу я взять на себя насильника? — Его глаза сверкнули тьмой, и я ощутил дух товарищества, который не испытывал до этого момента. Как у монстр к монстру.
Я кивнул.
Жуткая смертельна картина разворачивалась перед нами. Воздух стал насыщен металлом и ржавчиной. За этим последовало сладкое зловоние смерти, когда их сердца перестали биться.
Мой взгляд устремился к Тесс, которая все еще пребывала в бессознательном состоянии в руках Фредерика. Ее наспех обернутый в материю палец покоился сломанным поверх колючего коричневого одеяла. Щека прижималась к черной футболке Фредерика. В любом случае, она выглядела хуже, чем раньше — ее кожа была бледной, пепельного цвета.
Мне необходимо было прикоснуться к ней. Убедиться, что она была жива и останется таковой. Проходя через лужи крови, я напрямик устремился к Фредерику и оставил как можно более нежный поцелуй на лбу Тесс.
Фредерик крепко удерживал ее в руках, в то время как я ласково поглаживал ее щеку и пытался успокоить свое заходящееся в груди сердце. Она все еще была жива.
Ее серо-голубые глаза распахнулись, зрачки были все еще настолько расширенными, что я испытывал страх, что наркотики могли убить ее. Но ее взгляд остановился на моих глазах настолько осознанно, сражаясь за то, чтобы вырваться из наркотического плена.
— Т-ты покрыт кровью... — Она замолкла на полуслове, тяжело дыша и хрипя от удушающего кашля. Черт побери, мне необходимо было доставить ее к доктору.
Видеть ее в таком состоянии было словно удар ниже пояса. Я нежно улыбнулся.
— Эсклава. Мы скоро уйдем отсюда. Я отомщу, и затем мы полетим домой.
Фредерик нахмурился.
— Что серьезно, Кью? Называешь ее рабыней в такой момент? — Его негодующий взгляд чертовски разозлил меня.
— Tu ne sais rien (прим. пер. Тебе не понять). — Я старался находиться в уравновешенном состоянии, но ярость заставила меня пробормотать, — Не смей меня осуждать. — Он не понимал этого. Слово «эсклава» стало проявлением привязанности. Преисполненное нежностью, выражая в себе все, что происходило между нами.
Тесс пробормотал что-то бессвязное, и я провел кончиками пальцев по ее горячей от температуры щеке.
— Тесс, что мне сделать? Какая жертва подарит тебе исцеление? — Я прижался своей склоненной головой к ее. — Скажи, эсклава, и я сделаю это. Скажи мне, что заставит прекратиться твои кошмары и вновь вернет тебя ко мне.
На протяжении некоторого времени, она не отвечала. Затем ее глаза распахнулись, и голос задрожал от ярости.
— У них нет с-сердца. Я хочу убедиться так ли это на самом деле.
Фредерик напрягся всем телом.
— Кью... не воспринимай ее слова буквально.
Как можно сказать такую глупость. Естественно, я воспринял их буквально. Я мог представлять, как держу его безжалостно вырезанное сердце в своих руках, в то время пока главарь будет умирать.
Мои глаза сузились, когда Тесс вновь погрузилась в бессознательное состояние. Она выглядела так невинно, такой сломленной в своем забытье, но темная часть меня узнала темную часть ее.
«Насколько жестокой ты можешь быть? Насколько мы на самом деле похожи друг на друга?»
Ее единственная просьба сказала мне о Тесс больше, чем любой из вопросов, что я мог задать. Она хотела их сердца. Она желала получить неотъемлемую часть человеческого тела — единственный символ того, что олицетворял сострадание и любовь. Она желала, чтобы они были вырезаны из груди тех мужчин, что издевались над ней.
Бл*дь, с превеликим удовольствием.
Я выпрямился, мой рот наполнился слюной в ответ на желание воплотить ее просьбу в жизнь.
Фредерик отошел немного назад, качая головой.
— Кью. Не стоит. Просто положи этому конец и все. Она не вспомнит своих слов.
Я прорычал.
— Суть не в том, что она не вспомнит. Все дело в том, что она просила, и я пообещал. Я поклялся, что брошу трупы похитителей к ее ногам. И я собираюсь это сделать, бросив их к ее ногам по частям.
Обещание Тесс отдалась в моей голове: Сердце за сердце. Жизнь за жизнь. Быть вместе, пока смерть не остановит наши сердца.
Это было правильным. Это было честным. Пришло время принести ей сердце мужчины, который похитил ее, оставить прошлое позади.
— Уходи, Ру. Я не хочу, чтобы ты находился здесь. Уноси Тесс обратно в самолет и будь готов отправляться домой.
— Ты не сможешь сбежать от воспоминаний, если совершишь это, Мерсер. Его смерти будет вполне достаточно.
— А что бы делал ты, если бы Анжелика попросила тебя отрезать член мужчине, который изнасиловал ее?
Он опустил свою голову, прежде чем ответить:
— Я бы отрезал его член и заставил сожрать его.
— Именно. Прощай, Фредерик.
Он развернулся, намереваясь уйти, и тогда я повысил голос, чтобы был слышен во всем помещении.
— Все уходите. Ждите нас в аэропорту.
Мужчины вытерли свои ножи о материал мешковины, который находился на конвейерной ленте, и беззвучно покинули комнату.
Фредерик покинул помещение вместе с Тесс в своих объятиях. Как только они ушли, я направился к Франко. Он держал в своей хватке главаря и насильника, оба были связаны и с кляпами во рту, смотря на меня с нескрываемой злостью.
Хватая главаря за плечо, я проговорил:
— Можешь делать все, что ты хочешь с ним. Но не приходи в противоположную часть завода. Я вернусь сам, когда закончу.
— Понял.
Мы разошлись в свои стороны, и главарь начал сопротивляться, когда я подтолкнул его к мрачной стороне помещения. Противоположная часть помещения находилась не далеко, но там царила тьма. Идеально.
Я толкнул его на конвейерную ленту.
Он развернулся лицом ко мне, с широко распахнутыми глазами, пытаясь сказать что-то с кляпом во рту.
Я сорвал скотч, приподнимая бровь.
— Есть что сказать напоследок, прежде чем я прирежу тебя?
Сплевывая материал мешковины, он прорычал:
— Так ты и есть тот господин, который не позволяет себе играть?
Моя ладонь сжалась сильнее вокруг рукоятки ножа; кровь и пот сделали его поверхность скользкой.
— Я мужчина, который может отличить плохое от хорошего.
Он рассмеялся.
— Нет, ты живешь в отрицании. Однажды ты увидишь правду. Но сейчас ты убиваешь тех, кто преклоняется перед своими желаниями. — Он подался веред всем телом, но я оттолкнул его назад.
Он улыбнулся.
— Это случится. Ты не можешь вечно игнорировать того, кто ты есть на самом деле. Однажды решение уже не будет зависеть от тебя, и когда это произойдет, наша деятельность будет единственным спасением для тебя.
Его слова, словно пули раз за разом попадали прямиком в мое сердце. Я не должен был позволять его словам влиять на меня, но позволил, потому что он был прав. Он сказал все верно, и именно поэтому я так отчаянно боролся.
Мысль о том, что предлагали эти места со сломленными, послушными женщинами соблазняли тьму внутри меня и заставляли мое тело изнывать от дрожи желания, но сейчас я был намного сильнее, чем когда-либо.
Тесс научила меня, что, возможно, я испытываю нужду причинять боль другим, но ее сила сдерживала меня.
Каждый день я волновался, что поддамся искушению, что сорвусь и стану, как мой отец. Тогда я мог бы наконец стать собой. Принадлежать к этим бездушным ублюдкам и больше не сражаться в постоянной войне желаний.
Но сейчас я больше верил в себя. Это заслуга Тесс. Она доказала мне, что во мне должно существовать что-то хорошее, раз я заслужил такую женщину, как она.
Она спасла меня во многих смыслах, а я этого даже не осознавал до настоящего момента.
Моя грудь наполнилась гордостью.
— Я сильнее, чем когда-либо будешь ты. У меня есть женщина, которая видит свет внутри меня. И я никогда не прекращу стараться стать лучше ради нее.
— Этого не достаточно. Рано или поздно ты не сможешь сдерживаться. Ты убьешь ее и станешь, как мы.
Я задрожал от переполняющего меня гнева.
— В тот день, когда сдамся, я убью себя. — Я хотел произнести это, как угрозу, но это звучало, как клятва. Я поклялся, что убью себя, если когда-нибудь стану таким, как они.
Мужчины прищурил глаза и прижался сильнее к конвейерной ленте, ища глазами способ сбежать.
— Просто отпусти меня, и я дам тебе все, что ты хочешь.
— Нет ничего, что я хотел бы получить от тебя. — Я провел лезвиям по своим кончикам пальцев, добавляя: — Кроме твоего сердца.
Он сглотнул. Он знал, что этот момент настанет и, наконец, осознал, что действие не будет быстрым
В тот момент, когда ужас вспыхнул в его глазах, я бросился на него, нанося удар в челюсть, и кинул его на конвейерную ленту. Обвязка для ящиков с рыбой валялась на полу. Хватая пару веревок, я быстро привязал его тело к ленте конвейера
Он дернулся, проверяя на прочность силу моих узлов.
— Стой. Я дам тебе все что угодно!
Крики наполнили помещение предприятия с другого темного угла. Франко начал расправляться с насильником, и его вопли успокаивали мою душу. Он заслуживал все, что с ним сделает Франко, и даже больше.
Я схватил воротник мужчины и быстрым движением лезвия разрезал его надвое.
— Пожалуйста. Я дам тебе все, что угодно. Просто назови цену. Ты хочешь спасать женщин? Отлично, я раскрою тебе имена мужчин, с которым мы продавали женщин более года.
Я не купился на его уловку. Я знал, что парни Франко обыскали каждый кабинет и нашли каждую крупицу информации в этом богом забытом месте.
Все, что могло мне понадобиться для будущих спасательных операций, и так было моим.
Я равнодушно слушал его бессвязные мольбы, когда скинул с себя пропитанную кровью блейзер и расстегнул запонки на манжетах.
Каждое движение было хищным и неспешным в попытке растянуть его последние пару мгновений жизни. Я закатил рукава, убеждаясь, что не замажу огромным количеством крови с моих рук черную рубашку.
От стен эхом отразился еще один крик и за ним последовал быстрый безжалостный смех. Мое сердце забилось мощнее, затем замедляясь. Разум сосредоточился, пока перед моими глазами не остался только этот мужчина.
Я не думал о Тесс.
Я не задумывался о последствиях такого жестокого возмездия.
Все, о чем я думал, была кровь.
Я опустил глаза и позволил себе вырваться на свободу. Я выскользнул из плена своих стен, открывая клетку, и зарычал как бешеное животное, которым и был. Притворство прекратило свое существование. Настоящий я был готов.
Главарь задрожал, его кожа стала бледной.
— Я ошибался, когда говорил, что ты такой же, как мы. Ты не такой.
Я рассмеялся, беря в руки нож. Провел кончиком лезвия по его груди, обводя круг вокруг того, что просила принести меня Тесс для нее.
— Нет, я не такой, как ты. — Я надавил на нож и мужчина закричал, когда я пронзал его грудь дюйм за дюймом. Естественно, существовали более простые способы. Я мог бы разрезать его диафрагму и вести ножом вверх, пока бы не достиг сердца. Но я хотел тяжело потрудиться, ломая его грудную клетку, пока бы подбирался к своей цели.
Он не умрет легкой смертью. Я хотел, чтобы он был жив все то время, пока я буду резать его.
— Je suis pire (прим.пер Я намного хуже).
Глава 14
Оставь свою метку, расцарапай мою кожу, я преклоняюсь перед тобой, мой король.
Тесс
— Ну что ж, надеюсь, ты счастлива. Возможно, ты даже не умрешь, — моя мать прошептала мне на ухо.
Я прекратила понимать, что происходило на самом деле. Пребывала в состоянии постоянной боли, которая исходила от моего пальца и резких ощущений в легких. Я больше не имела понятия, где нахожусь, и привиделся ли мне ангел Кью или нет.
— Не слушай ее, Тесси. Я рад, что они вовремя нашли тебя. — Брэкс бросил злой взгляд на мою мать. Он всегда недолюбливал ее. Я никогда не винила его в этом. Она не была приятным человеком.
Время вновь потеряло свой счет, и разрозненные образы начали вспыхивать отрывистыми кусочками.
Теплые руки мужчины, который нес меня.
Мужчины… множество мужчин. Все они сидели в каком-то шикарном месте, с окровавленными руками, которые располагались на их коленях.
Двигатели и невесомость, когда самолет уносил меня прочь от моих кошмаров.
— Оставайся со мной, эсклава. Мы почти дома. — Кью стоял подле меня, его черная рубашка блестела от красной влаги, что пропитала ее. Руки покрывали пятна, и капельки темно-красной жидкости виднелись на лице.
Он выглядел, как монстр. Как мужчина, который совершил убийство ради меня.
Мое сердце зашлось от страха.
«Было ли возможно, что он убьет и меня? После всего, что совершила, я заслужила ту же участь».
— Ты сделал это? Сделал то... о чем я просила тебя?
Кью поднял что-то ужасное. Нечто покрытое прослойкой жира и мышцами, неистово истекающее кровью в его ладони.
— Я вырезал его сердце. Я отнял все у него, Тесс. — Он приклонился на колени у моих ног, располагая наводящую ужас мышцу на полу. — Это для тебя. Может, это придаст тебе сил, чтобы вновь вернуться ко мне.
Шум лопастей вертолета разрушили вдребезги мою крошечную мечту, и впервые за много времени, я задумалась о сексе. Я задумалась о том, как Кью шлепал и трахал меня в вертолете. Задумалась о том, как он держал мои запястья и заставлял меня таким образом чувствовать себя уязвимой.
Но не было никакого намека на легкий чувственный жар внизу живота. Никакой потребности испытать прикосновения Кью, которые ранее наполняли меня желанием. Я чувствовала только пустоту.
Время слилось в одну огромную спутанную галлюцинацию, когда лопасти вертолета разорвали меня на части, воздушные двигатели поглотили только для того, чтобы вытолкнуть остатки, сгоревшие до обугленного состояния, и все еще неохваченные пламенем.
Толчок пробудил меня ото сна, и я застонала от ужасной боли в руке. Пожалуйста, кто угодно, просто отрежьте ее. Я больше не могла терпеть эти пытки.
— Несите ее вовнутрь, — кто-то проговорил. — Я уже вызвал доктора.
Я не могла сосредоточиться совершенно ни на чем. Не могла вырваться из клетки, которой на данный момент стал мой разум
«Учись, девочка. Противостояние приравнивается к боли. В следующий раз я не буду таким добрым».
Слова Белого Человека прогремели в моей голове. Воспоминания того, как я претерпевала боль, заняли центральное место в моем беспамятстве, проигрываясь, атакуя меня вновь и вновь жестокими уроками, что преподавались мне до того момента, пока я не начала бояться своих собственных мыслей. Я не могла проронить ни слова. Не могла даже думать. Что, если я заговорю без разрешения? Бедная блондинка будет мертва, а мне причинят мучительную боль.
Медленно туман обратился в дрожь, и зуд который терзал меня ранее, вновь проник под мою кожу, и я издала стон. Я не смогла бы пережить ломку. Она бы обратилась против меня. Они бы отказывали в наркотиках, пока бы я не сделала то, что они хотели. А я бы сделала все, что угодно, настолько я была слаба. Так чертовки слаба.
— У нее судороги. Быстрее!
Мое тело подпрыгивало и покачивалось в каком-то странном переносном транспорте. Ушибы неистово вопили, а мои легкие хлюпали от жидкости. Я тяжело закашляла, разрывая свое горло мокротой. Я не знала, что происходит, но моему телу это не нравилось.
Повышенная температура вызвала приступы галлюцинаций. В одно мгновение меня обдавало холодом ледяной Антарктиды, в другое окунало в кипящую лаву вулкана.
Жуки вернулись; их крошечные усики и лапки щекотали мои внутренности, заставляя меня желать, чтобы я могла выцарапать свои мозги.
— Нет! — Я заметалась, и кто-то замер, усиливая свою хватку на мне.
— Тесс. Оставайся со мной. Пожалуйста. Помощь уже тут. Ты будешь скоро в полном порядке. — Голос Кью проник через заполненный насекомыми туман, и я из-за всех сил схватилась за него.
— Опустите ее. Я не могу работать, пока она находится в ваших руках.
Я почувствовала в одно мгновение тошноту и головокружение, в следующее жажду и готовность к борьбе. Действие наркотиков рассеялось, оставляя меня в состоянии хаоса.
— Держите ее. Она причинит себе больше вреда своими движениями.
Что-то прижало мои плечи, и я взвилась, пребывая в состоянии ярости.
— Не прикасайтесь ко мне! Только не снова! Пожалуйста, не нужно снова. — Слезы катились из глаз, и я всхлипывала, вспоминая хруст сломанных костей и кровь, принадлежащую другим девушкам под моими ногтями. — Нет! Пожалуйста! Я больше не буду делать этого. Я больше не буду причинять боль колибри. Я не стану. Лучше убейте меня. Я хочу умереть! — Я сотрясалась в приступах кашля вновь и вновь, не способная сделать вдох через огромное количество жидкости в моих легких. Мои пальцы сжались, и я начала раздирать лицо, пытаясь содрать кожу, чтобы добраться до пожирающих жуков в моем мозгу.
Я ощутила давление ремешка на груди, когда кто-то прижал меня к чему-то мягкому.
— Бл*дь, мне так жаль, Тесс. Прости меня, — раздался измученный голос Кью в моем ухе, когда он схватил мою руку, и я почувствовала иглу, что пронзила кожу.
Он.
Он был точно такой же, как они. Накачивал меня наркотиками. Удерживал в зависимом состоянии.
Я уплыла в царство грез, проклиная его до самых глубин ада.
Глава 15
Ты пробралась в мою тьму, освободила моего монстра, так кричи же, истекай кровью, взывай ко мне, но никогда не смей говорить остановиться, никогда не убегай…
Кью
Сюзетт заломила руки от отчаяния, когда доктор ввел обезболивающее средство.
Франко ждал в коридоре, наблюдая за тем, как я распадаюсь на части. Я не мог сконцентрироваться, мое сердце отчаянно колотилось в груди, а тело ощущалось так, словно никогда не найдет своего успокоения.
Я держал Тесс за руку, когда она погрузилась в сон, пока желал бросить сердце главаря, которое вырезал из его груди, в огонь и наблюдать за тем, как его будет поглощать пламя.
— Отойдите в сторону от пациентки. Мне необходимо место, пока я занимаюсь ею, — отчеканил доктор, отталкивая меня в сторону.
— Ни хрена подобного. Я, мать ваш, остаюсь здесь. — Я скрестил руки на груди, смея противиться его решению. Ярость внутри меня была настолько сильна, что я мог размазать его одним ударом, если бы он попытался разлучить меня с Тесс вновь. Мы яростно вперились друг в друга взглядами, прежде чем его глаза опустились на мою покрытую кровью одежду.
— Это не гигиенично для вас находиться рядом, когда я буду проводить медицинские манипуляции. Примите душ и возвращайтесь. Ваша горничная может наблюдать, пока вас не будет рядом.
Сюзетт сморгнула, выходя из шока от состояния, в котором находилась Тесс. Я не винил ее за то, что она выглядела так будто перед ней призрак — Тесс была в совершенно неузнаваемом состоянии. Ее золотистые волосы лежали на подушке все в колтунах. Ключицы выпирали из-под кожи от недоедания, а прекрасные покрытые синяками скулы выглядели невероятно острыми для ее красоты. Материал тряпки, обернутый вокруг ее сломанного пальца, был покрыт засохшей кровью, и это даже еще без осмотра перелома.
Я отшатнулся от кровати, держа свою голову в руках.
— Вылечите ее, черт побери. Только вылечите ее.
Я не мог находиться здесь, в то время как доктор будет раздевать Тесс и осматривать ее раны. Только одна мысль о том, что другой мужчина будет касаться ее, заставляла мою кровь бурлить. Поэтому я сделал самую разумную вещь в данной ситуации.
Указывая пальцем на Франко, я приказал:
— Наблюдай за ним.
Франко отрывисто кивнул, проходя чуть дальше в комнату. Не оборачиваясь, я направился в ванную и хлопнул дверью. В то мгновение, когда я не мог видеть Тесс, беспокойство обернулось вокруг моего позвоночника. Я жаждал возвратиться обратно и убедиться, что она находилась именно там, где я ее оставил — лежала, как долбаный труп на моей кровати.
Моя комната в башне, где Тесс и я предавались играм с кровью и порке, которые казались мне шуткой на данный момент. Это больше не даровало мне удовольствия или удовлетворения; все, что я мог видеть, была Тесс — такая крошечная и истощенная, истекающая кровью и накачанная наркотиками.
Возможно, я больше никогда больше не получу обратно свою сильную эсклаву. Возможно, я больше никогда не подвешу ее на цепях или же не выпорю, потому что мы оба получали удовольствие от нашего обладания друг другом.
Может быть, я и отыскал ее, но это еще ни черта не значило.
— Бл*дь! — я прорычал, ударяя кулаком плиточную стену. В то же мгновение мои костяшки взревели от неистовой боли, и я потряс рукой, чтобы ослабить ее. Доктор был прав. Я не должен находиться рядом с Тесс, когда с головы до пальцев ног покрыт кровью другого мужчины. Ее иммунная система и так уже перенесла огромную нагрузку.