Москва была холодной, но не морозной. Снег не украшал городской пейзаж, лед не покрывал дороги. Но, черт, ветер пронизывал меня через мой костюм как кинжал.
Темноту вечера разбивал свет прожекторов аэропорта и огромной серебряной луны.
Я бывал в России больше раз, чем мог сосчитать, но никогда не задерживался. Что-то в этой стране мне не подходило. И это была не красота или эксцентричность, которую позволяли увидеть туристам.
Нет, я не любил Россию, потому что темные слабости предавались слишком многим грехам, которые я совершил и хотел совершать снова и снова. Я мог контролировать себя, только если соблазн был далеко. И Россия приветствовала коррумпированность с распростертыми объятиями. Я никогда раньше не подвергал психоанализу себя, но я знал, что был наркоманом садизма, и Россия была сладкой возможностью для его осуществления.
Я не был достаточно силен, чтобы выдержать такое место.
Никто не говорил, фургон несся по полупустым улицам. Мы скользили под луной, катились под фонарями и проезжали мимо милых маленьких витрин магазинов. Чем ближе мы подбирались к царству Джеральда Дуболазова, тем больше густела атмосфера в фургоне, пока каждый вдох не имел вкус предвкушения и жажды крови. Мы превратились из бизнесменов в жестоких охотников, и я бы никогда не захотел, чтобы меня укротили снова.
Мы были в пути не для того, чтобы подписать документы и предаваться бессмысленной болтовне. Мы собирались на войну во имя женщины, в которую я влюблен. Женщины, которая была катализатором для разрушения моего бизнеса и утраты моего состояния. Но я бы отдал все это в ту же секунду, если бы мог вернуть ее обратно нетронутой.
Зверь внутри зарычал и рвал дыры в моей душе. Темнота валила с ног, и у меня больше не было сил, чтобы бороться с ней. Я никогда бы не смог подавить его полностью снова. Но мне было все равно.
|
|
Мне понравилось признавать эту часть себя. Мне нравилось быть свободным в первый раз в моей жизни.
Даже работая без сна, практически без пищи и воды, я пахал на более высоком уровне. Я был достаточно силен, чтобы найти Тесс, но только при том условии, что я приручу монстра внутри себя.
Последствия скажутся позже.
Фургон качнулся на последнем повороте, шины завизжали.
— Вот здесь, босс? — спросил один из мужчин, подчиненных Франко, замедляясь на повороте в переулок. Рядом с нами возвышался огромный величественный отель. Разработанный в типично русском стиле, он выделялся как рубин, сверкающий в ночи. Красная отделка на подоконниках и штукатурке выглядела так аккуратно, как будто их покрасили только сегодня. Бледно-розовые башенки выглядели как пирожные, замороженные какой-то гребаной феей.
Я гордился этим проектом, но хотел разорвать его на хрен голыми руками, чтобы от него ничего не осталось. И я сделаю это, если Джеральд сделал больно Тесс. Я взорву его с ним внутри.
— Да, — сказал я, глядя в окно, ища зевак.
Никто не прошел мимо переулка, никто не побеспокоил нас.
— Идем, — пробормотал я, крутясь в кресле поворачиваясь к Франко. Он уже был подготовлен, наклонившись вперед, напряжение можно было прощупать в его натянутых мышцах.
В тот момент, когда его глаза встретились с моими, он вложил полуавтоматический пистолет в мою открытую ладонь и защелкнул радио-часы на запястье.
|
|
— Частота настроена, все, что нужно сделать, это говорить в них, и команда услышит вас. — Он засунул несколько дополнительных обойм в нагрудный карман моего пиджака и нащупал в черном брезентовом мешке рядом с ним дурацкий острый охотничий нож. — У нас достаточно шансов, чтобы убить большинство сотрудников внутри, так что вы должны быть прикрыты, но держите нож при себе, на всякий случай.
Я взял нож за ручку, проведя пальцем по острому лезвию. Странная дымка окутала меня, вытягивая из фургона, унося в темноту.
Франко знал мое отвращение к ношению ножей в напряженной обстановке. Пистолеты помогали мне оставаться человеком, безличное орудие при отнятии жизни. Но нож? Нож нравился монстру. Мой рот наполнялся слюной при мысли о скользящем лезвии, входящем между ребер врага и прокалывающем его сердце. При мысли находиться близко и самому почувствовать его последнее дыхание, зная, что я украл его. Это заставляло меня чертовски возбуждаться и ввергало мозг в нечто чудовищное.
Искушение было восхитительным, заполняя мой разум с беспощадной силой. Мои руки тряслись от необходимости заполучить кишки Джеральда Росомахи. Если я приму искушение, то пути назад уже не будет. Я признаю, что Тесс нет, и я жертвую не только своими средствами к существованию и бесчисленным множеством освобожденных рабынь, но и своим здравым смыслом тоже.
Я боролся в течение двадцати восьми долгих лет. Измучил себя, полагая, что мог быть просто человеком без дикости монстра. Если я позволю себе сорваться сейчас, то все кончено.
«У тебя нет выбора. Войди в объятия тьмы, распознай истину».
|
|
Стиснув зубы, я засунул нож за пояс. В тот момент, когда он исчез из моих рук, я снова вдохнул нормально.
— Вы знаете, чего я хочу. — Мой голос больше не был похож на человеческий.
Я мог бы также притворяться, что никогда не был таковым. Я был не более чем существом, желающим купаться в крови своего врага. Я никогда так остро не испытывал таких низменных потребностей или нужды наносить удары и калечить.
Франко кивнул.
— Я знаю что делать. Не волнуйтесь, мы прикроем вашу спину и удостоверимся, что пути отхода чисты... — Его глаза метнулись прочь, перед тем как встретиться с моими. — Слушайте, если что-нибудь пойдет не так, есть человек…
Я поднял руку, прерывая его.
— Я не хочу этого знать. Все пойдет как нужно. T’as compris (прим.перев. с фр. Понятно)?
Франко натянуто улыбнулся.
— Конечно, но... — Он захлопнул рот. Избегая смотреть мне в глаза, передал Глок Фредерику вместе с таким же ножом. — Я знаю, что вы, вероятно, не будете ими пользоваться, но лучше быть вооруженным.
Фредерик поморщился.
— Я умудрился поработать с Кью в течение многих лет и держал руки чистыми. Но я не брезглив, если придется.
Франко улыбнулся, но язык его тела меня чертовски взбесил. У него было что-то на уме, и если он не признается, кто знает, не приведет ли это к риску.
Я сощурился.
— Говори, Франко. Что ты, твою мать, хочешь сказать?
Он коротко посмотрел на меня, прежде чем отвести взгляд в сторону.
— Я просто беспокоюсь, что мы идем в здание полное убийц и торговцев наркотиками, и Тесс может там не быть. Какой следующий шаг? — Он понизил голос, чтобы только я услышал его. — Сэр, что если она сбежала... Что делать, если она у других людей?
Изображение Лефевра между ног Тесс всплыло у меня в голове. Неужели я никогда не освобожусь от этого гребаного видения? Ненависть к себе за то, что я причинил Тесс такую сильную боль, что она сбежала в лапы насильника, молотком вогнала меня в землю.
Я сжал пальцы так сильно, что нажал на спусковой крючок пистолета. К счастью для всех в фургоне, он был на предохранителе.
— Они не дадут ей возможности бежать. Она будет там. — Она обязана быть там. В противном случае, я не знаю где, черт возьми, ее искать, и это чертовски пугало меня.
Франко кивнул.
— Правда. Вы знаете, этого членососа лучше, чем я. — Он выпрямился. — Давайте начнем веселье?
Я кивнул и выскользнул, открыв дверь. Франко говорил со своими людьми.
— Группа Альфа со мной. Бета, вы с Дином, а команда «С» с Винсентом. У каждого есть указания. Следуйте им тщательно, если хотите остаться в живых.
Фредерик вылез и стоял рядом со мной, пока клоны Франко высаживались из фургона. Они двигались как легион теней, вооруженные до зубов и умирающие от желания покрыть оружие кровью.
Никто не говорил, Франко взял на себя инициативу. С помощью нескольких знаков пальцами от него, мы сформировали группы. Половина команды растворилась в темноте, как будто они испарились в ночи. Другая половина слилась с штукатуркой богатой архитектуры отеля Росомахи. Отель, акциями которого я владел, для которого организовывал разрешения и согласования. Тот же отель, который дал мне двух рабынь в качестве взятки.
Я гордился, вспоминая имя каждой девушки, связанной в моем сознании со строительством или приобретением, которое позволило мне спасти их.
Софи и Кармен были залогом для этого конкретного здания. Полячка и англичанка, избитые до полусмерти, обе не в состоянии нормально жить с тем, что с ними было сделано.
Знакомая ярость очерняла дошедшую уже до предела черноту крови в моих жилах. Мне было жаль тех, кто был моими врагами, я предвидел кучу смертей после сегодняшнего вечера.
Я хотел провести чугунной грушей для сноса по каждому этажу, пока не разрушу отель в руины. Чертов русский ублюдок.
В течение нескольких миллисекунд, команда Франко распространилась и замаскировалась в ночи, оставляя Фредерика и меня, как будто случайно прогуливающимися остальную часть пути. Небольшой полуавтоматический оттягивал внутренний карман моего пиджака, а нож колол верхнюю часть задницы каждый раз, когда я делал шаг.
Каждое движение ощущалось по-другому: более плавным, изящным. Мое тело больше не принадлежало мне, оно было у зверя внутри меня.
— Попробуй сделать вид, что ты до сих пор человеческое существо, мужик. Ты пугаешь меня, а я знаю, что ты не причинишь мне боли.
Я бросил взгляд на Фредерика, который спрятал Глок в костюме, и пригладил уложенные гелем волосы, чтобы выглядеть презентабельно.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — прорычал я.
— Конечно, ты не понимаешь. Но я говорю тебе, расслабься, попробуй думать о приятных вещах. Твои глаза выглядят дикими.
Слова задерживали нас, а я этого не хотел. Глядя исподлобья, я зашагал вперед и направился к главному входу. На улице стояла пара, садившаяся в такси, их багаж стоял на тротуаре.
Швейцар коротко кивнул нам, и мы вошли. Моя спина оставалась прямой как стрела благодаря ножу в моих штанах, и мои руки до боли сжимались в кулаки от желания начать крушить все, чтобы найти Тесс.
Она должна быть здесь. Она обязана.
Лобби выглядел как в эпоху Ренессанса. Свитки и сусальное золото — претенциозно и показушно.
Пытаясь действовать обыденно, я нашел глазами консьержа. Я не обратил никакого внимания на приватные ниши или заботливо обустроенные закоулки для посиделок, и я не слушал нежные ноты звуков фортепиано. Я сосредоточился исключительно на человеке, который будет моей первой жертвой, если не приведет меня к Джеральду.
Я требовательно сказал:
— Я здесь, чтобы увидеть твоего босса. И прежде чем ты спросишь, назначена ли у меня с ним гребаная встреча, то — нет, и мне не нужно ее назначать. Назови ему мое имя. Он захочет увидеть меня.
Пожилой консьерж опустил взгляд, глядя через полумесяцы очков.
— Я знаю кто вы. И он сказал, чтобы вас впустили, когда вы приедете.
Я не проявил ни признака шока. Это было бы слабостью с моей стороны; я не был слаб в тот момент. Я был готов.
— Веди, — повернулся, чтобы идти, я.
Человек протянул мне ключ-карту и указал на лифт, подготовленный для подъема в пентхаус.
— Будьте нашим гостем. Мне сказали, чтобы я не мешал вашей встрече. — Он усмехнулся, и мои пальцы дрогнули от желания ударить его.
Фредерик пришел ему на спасение, дернув меня за руку.
— Отлично. Мы едем наверх. — Он выдернул ключ-карту из моей хватки, таща меня к лифту. — Подожди, пока мы не окажемся за закрытыми дверями, прежде чем сходить с ума, Кью.
Я дернул головой в знак подтверждения и последовал за ним в лифт. Двери начали закрываться, и Франко появился из ниоткуда, запрыгивая рядом с нами.
— Все чисто, насколько мы можем полагать. Я предполагаю, что он укрепил свой пентхаус. Я рекомендую подождать, пока группа Альфа нас догонит.
Им повезло, что я не разнес это гребаное здание голыми руками. Подождать дольше? Ни за что, мать его.
Я не стал отвечать, пока лифт несся вверх. Я полез в нагрудный карман и вытащил пистолет.
Фредерик посмотрел на меня с опаской, но затем последовал моему примеру. Франко вытащил два пистолета из кобуры под пиджаком. Мы кивнули друг другу и стали смотреть на двери, ожидая того момента, когда они будут открываться.
Три щелчка, ознаменовавшие снятие пистолетов с предохранителя, помогли успокоить меня на мгновение.
«Осталось ждать недолго. Держись, Тесс».
Тихий звук прибытия лифта заставил каждую мышцу в моем теле вибрировать от напряженного состояния. Я был собран, вооружен и чертовски готов начать нехилую бойню.
Двери заскользили, открываясь. Мы чуть присели и двинулись вперед.
— Я ожидал тебя двадцать четыре часа назад, Мерсер. Теряешь хватку, — усмехнулся Джеральд в тот момент, когда мы вошли в зал.
Я замер, борясь с желанием выпустить весь магазин пуль в него.
Пентхаус было в пятьсот квадратных футов чистого декаданса. Мало того, что я разработал план всего этажа с двухместными номерами люкс, но еще нанял дизайнера интерьера, который знал ценность хорошего освещения, тонких нюансов тонов стен, а также разработал обои.
Это был прекрасный дворец, запятнанный гребаной помойной крысой, которая жила там.
Джеральд сидел в большом потрепанном кресле, держа в руках кубок с жидкостью. Его протез ноги от старого огнестрельного ранения, любезно организованного недовольным деловым партнером, неловко торчал в сторону.
Розовая кожа головы и тонкие светлые волосы не делали его лицо лучше, а также неприятные шрамы на щеках ничуть не помогали этому. Его нос был красный и большой, определявший его как пьяницу, а большой живот натягивал смешную разноцветную рубашку. От этого он выглядел готовым к могиле человеком с водянистыми глазами, но независимо от его болезненного вида, его контроль над своей империей был легендарным.
— Где она? — огрызнулся я.
Появился его сын. Мое сердце билось с тяжелой ненавистью, и я хотел стрелять в него снова и снова. Он был одет в такой же спортивный костюм, как когда напал на Тесс, только этот был ужасающе желтым. Его золотые зубы выглядели вульгарно, когда он улыбнулся и помахал деревянной тростью в моем направлении в знак приветствия.
— Я так и не получил шанса поблагодарить тебя за прощальный подарок, засранец. Твой пес вышвырнул меня, прежде чем я мог ответить любезностью. — Он указал на Франко. — Ты заплатишь за то, что вышвырнул меня, когда я, твою мать, был подстрелен. Только поэтому ты справился со мной тогда. Если бы моя нога не была в крови, я бы прикончил тебя в тот же миг.
Франко фыркнул.
— Это звучало не так круто, когда ты обмочился после того, как я ударил тебя. — Он наклонился вперед, сощурившись. — Как насчет того, что я ударю тебя снова, и ты сможешь поплакаться папочке?
Я с трудом сглотнул, чувствуя запах угрозы, витающий в предвестии насилия в комнате.
Мужчина подался вперед, но я не дал Франко шанса выполнить свое обещание. Он заслужил больше, чем чертова пощечина. Мой кулак столкнулся с его челюстью, наполняя хрустом тихую комнату. Пульсация началась в моих костяшках и волнами распространилась по всей руке, но в первый раз за несколько дней я чувствовал, что наконец-то все шло по-моему.
— Окажешься рядом с нами снова, и я не только искалечу тебя, как твоего старика, я подправлю и твои внутренности.
— Хватит! — потребовал Джеральд, бросив кубок в мою голову.
Я увернулся, посягая на его пространство.
— Скажи мне, где она. Je ne le redemanderais pas (прим.перев.фр. Я не буду спрашивать дважды).
Джеральд рассмеялся, его большой живот дергался в такт хохоту.
— Какого черта я бы знал? — Веселья в его взгляде сменилось на ненависть в одну секунду. Все его тело, казалось, отяжелело в кресле, когда он посмотрел на меня из-под хмурых бровей. — Ты стрелял в моего единственного сына за то, что он опробовал подарок, который мы тебе преподнесли. Не совсем гостеприимное поведение.
Я до боли сжал челюсти, но не двинулся, не заговорил. Я позволил ему продолжить свою короткую гребаную речи. Чем раньше он закончит, тем быстрее я получу Тесс.
— Я планировал использовать ее сам, в конце концов, великий гребаный Кью Мерсер держал ее в качестве домашнего животного, должно быть, что-то особенное в ее *изде, раз она заслужила такой приз.
Я вздрогнул и сжал пистолет сильнее, представляя, что это была его жирная шея.
— Тем не менее, выходит, можно заключить более выгодную сделку, чем просто тратить время на твоих безалаберных пешек.
Ноги свело от желания наброситься на ублюдка и перерезать ножом его горло. Мой голос отдавался эхом ненависти.
— Хватит тратить мое время. — Я направил пистолет на его промежность. — Где она, Дуболазов?
Джеральд рассмеялся и захрипел, прежде чем ответить:
— А это, мой друг-любитель пороть кисок, уже не твоя забота. Мне нравится хранить секреты. Рассматривай это как мое уведомление, что я больше не буду иметь дел с тобой. — Он посмотрел на жалкое подобие сына, который прижавшись у стены, тер ушибленное лицо. — В конце концов, я не могу иметь дело с человеком, который серьезно навредил тому, кого я считаю своей собственность, не так ли?
Что-то зашевелилось во мне. Что-то холодное и зловещее, и обычно я противился этому. Я бы остановил блокирование эмоций и позволил остаткам человечности существовать во мне, но не сделал этого. Я позволил превращению произойти, и пушка отяжелела в моих руках.
«Он действительно думал, что я не убью его, если у него нечего было предложить мне?»
Дуболазов, казалось, проследил ход моих мыслей, он сглотнул, в глазах отразился страх.
— Ты не можешь убить меня. Это будет бизнес-самоубийство. Если ты еще хоть раз вздумаешь даже взглянуть так на меня или моего сына, я уничтожу тебя.
Я пожал плечами. Меня это не волновало. Все, о чем я думал, — это найти Тесс и дать ей лучшую жизнь, которую я мог.
Позади меня послышалась возня, и Франко закричал:
— Стойте там, черт побери. Это просто разговор, ребята. Нет необходимости мериться членами.
Я посмотрел через плечо на трех охранников, которые прискакали, размахивая оружием, пытаясь решить, на ком отработать свою стрельбу. Решив, что я был самой большой угрозой, они повернули дула оружий в мою сторону, несмотря даже на то, что Франко и Фредерик оба целились в них.
Подняв бровь, я поднял пистолет, оставляя его болтаться на моем большом пальце.
— Все хорошо. Просто закончим нашу маленькую беседу, и мы пойдем.
Никто не двигался, я положил пистолет на столик сбоку и медленно пошел вперед.
Джеральд внимательно следил за мной, но не отдавал приказа убить меня.
Я остановился на расстоянии и слегка улыбнулся.
— Итак, ты хочешь унести с собой в могилу свою маленькую тайну, Дуболазов?
Один шанс.
Последний шанс, чтобы рассказать мне о местоположении Тесс. Тогда я дарую милость. Я хотел уйти. Я бы укротил демона внутри себя и не покалечил его к чертовой матери.
Он наклонился вперед, обдавая мое лицо запахом водки.
— Я никогда не скажу такому гребаному придурку, как ты. Ты делаешь вид, что один из нас, но ты отпускаешь бесплатно товар. Рабынь, на которых мы потратили время, чтобы сломить их; женщин, которые, по праву, принадлежат нам, пока их гребаные маленькие киски не износятся. Пошел на хер, Мерсер. Закончим на этом. — Он понизил голос до шепота: — Я надеюсь, что она уже мертва.
Внутри меня что-то щелкнуло, как переключатель, и я двинулся в бой.
Время замедлилось, когда я потянулся за ножом в карман брюк. Я двигался, как в замедленной съемке, показалось лезвие, моя рука дернулась вперед, и преграда в виде хрящей и трахеи уступило под острым металлом.
Острые ощущения, порыв, пьянящее гребаное удовольствие проходили через меня, и я улыбнулся. Я, бл*дь, улыбался, когда наблюдал, как Джеральд моргал в шоке, не понимая, что же случилось, черт возьми.
Я двигался так быстро, что потребовалось некоторое время, чтобы кровь начала сочиться и каскадом потекла вниз по его горлу.
— Нет! — Сын Джеральда бросился от стены ко мне навстречу.
Раздались выстрелы, и что-то горячее порезало мою руку. Франко вскрикнул, и Фредерик закричал. Сын Джеральда ударил меня локтем в бок, но его мясистые руки не шли ни в какое сравнение с моим ножом.
Я ударил его глубоко в почки и повернул лезвие.
Я ждал ужаса, ненависти к себе за любовь к горячему всплеску крови и журчащим предсмертным звукам моей жертвы, но на этот раз я был освобожден.
Кайф, огонь и правота полились по моим венам, я вздрогнул от черного восторга.
Убийство.
Оно быстро становится моим новым хобби.
Я встал, отталкивая бьющееся в конвульсиях тело, обливавшее меня горячей кровью. Я исполнил желание Тесс убить ублюдков, связанных с торговлей людьми.
Я убил отца и сына.
Убил…
И зверю внутри чертовски понравилось это.
Память о том, как была отнята жизнь моего отца, заполнила мои ноздри. Вонь его опорожняющего кишечника, острый привкус крови и мозга. Все это смешалось в каком-то нездоровом запахе, резонируя со звериной частью меня, заставляя меня гордиться тем, что я — убийца зла.
Медленно чувства вернулись в мое тело. Моя рука горела. Расстегнув пуговицы на шее, я нащупал дыру в пиджаке, затронув скользкую рану под ней. Фантастика, твою мать.
Меня подстрелили.
Появился Фредерик, потянувшись к моему пиджаку.
— Вот дерьмо. Насколько это серьезно? — Он сорвал мой пиджак, прежде чем я успел оттолкнуть его.
— Не беспокойся об этом. Я в порядке. — Пуля прошла прямо через мой бицепс. Довольно чисто и аккуратно. Рана даже не болела.
Я посмотрел в сторону входа, где лежала гора трупов. Брызги крови застывали на белой плитке.
Франко встретился со мной взглядом.
— Пятеро мертвых. Четыре выстрела и один заколот. — Он собрался уйти. — Нам нужно уходить. Кто знает, сколько еще охранников находятся в пути.
Я покачал головой, чувствуя себя, как ни странно, легко.
— Мы не уйдем, пока не обыщем это место. — Схватив пистолет и сжав челюсти от внезапной вспышки боли в руке, я двинулся в направлении спальни. — Рассредоточиваемся. Встречаемся здесь через десять минут.
Подобрав шаг, я быстро побежал по длинному коридору, пытаясь игнорировать мурашки по спине от жуткой тишины и горы тел позади нас.
У Джеральда обычно было только от трех до пяти охранников в его частной резиденции. Он сказал, что они сковывали его движения, когда я спросил несколько лет назад, почему он не окружил себя охранниками. Мы были одни. На данный момент. Я просто надеялся, что мы останемся одни еще немного дольше.
Решительно держа палец на спусковом крючке, я обходил комнату за комнатой. Шагал по декадентским салонам и спальням, подходящим для чопорного аристократа, а не ублюдка, насильника и убийцы.
Но находил только пустоту. Ни женщин. Ни Тесс.
Я открывал шкафы, обыскивал под кроватью, даже разбил несколько половиц, чтобы увидеть, была ли добавлена тайная комната в оригинальные чертежи. Но нигде я не обнаружил связанную и испуганную женщину. Никаких признаков борьбы. Никаких следов Teсс вообще.
После полного осмотра номера, я встретил Франко и Фредерика у лифта.
— Есть что-нибудь? — Три пары глаз лучше, чем одна. Особенно учитывая, что я, мать его, был подстрелен. Пожалуйста, пусть они хоть что-нибудь найдут.
Фредерик повесил голову.
— Ничего. — Он вздохнул, добавив: — Но это не значит, что она не в здании.
У меня была идея получше. Вытащив телефон, я вошел на тот же сайт, который отслеживал Тесс в первый раз, и стал ждать, когда красная точка появится на карте.
Ничего.
Сердце бешено колотилось, я постучал устройством об бедро.
— Viendra sur, toi merde (прим.перев. фр. Давай, работай, ты, кусок дерьма).
Я снова посмотрел, на маленькую красную точку, которая показывала мне, где Тесс. Это была единственная связь, которая была у меня с ней. Оно должен работать. Это должно было сработать.
Франко посмотрел через мое плечо, когда экран замелькал, и пришло сообщение об ошибке.
Устройство, которое вы запросили, больше не обслуживается. Пожалуйста, проверьте номер и повторите попытку.
— Черт! — Я бросил телефон через комнату, дрожа от ярости. Мои глаза упали на тела, и я хотел наносить удар за ударом и колоть и колоть, отыграться и выпустить гнев.
Фредерик положил свою ладонь на мою невредимую руку.
— Мы найдем ее. Не волнуйся. С трекером или без.
Франко кивнул.
— Он прав. Мы найдем ее, сэр. Нам просто нужно уничтожить несколько ублюдков, чтобы сделать это.
Глава 10
Свяжи меня, дразни меня, пусть твое удовольствие доставит удовольствие и мне. Сделай мне больно, люби, но, пожалуйста, не оставляй меня...
Тесс
Моя занятость началась немедленно.
Белый Человек сбросил меня с кровати, пойманную в ловушку в мире наркотиков и безжизненного тумана, и толкнул к Кожаному Жилету.
Я вскрикнула, когда столкнулась со скрипучей кожей его куртки и зловонием. Я съежилась от того, как он ухмыльнулся, крепко держа меня перед собой.
— Привет еще раз, путана. Настало время для удовольствия. — Он развернул меня, схватив за запястья.
Его грязные пальцы обернулись вокруг моей кожи, отводя мою руку назад до хруста в плече. Даже туманный ступор не мог спасти меня от боли вывихнутой конечности.
— Что за… — пробормотал он.
— Отпусти ее, Игнасио. Мне нужно, чтобы она была в состоянии использовать свои руки.
— Но посмотри, что сделала эта маленькая сучка. Глупая рабыня. — Он провел пальцем по моему модифицированному штрих-коду, без сомнения, видя воробья и номер пятьдесят восемь. Он усмехнулся и встряхнул меня, тяжело дыша в ухо. — Ты идиотская сука. Запала на ублюдка, который купил тебя. — Его смешок перерос в смех, от которого затряслись мы оба. — Это слишком хорошо. Я слышал о рабах, которые привязывались к своим хозяевам, но ты вышла на совершенно другой уровень. — Он схватил меня за подбородок, вцепившись пальцами в ямочки на щеках. — Ты была как чертова королева в этой ванне, думая, что приземлилась на свои довольно маленькие ножки. Ну, а теперь, терпи, принцесса, потому что ты сейчас в рабстве.
Наклонив голову в сторону, он вдруг поцеловал меня в щеку сухими губами.
— Опять же, если ты умудрилась влюбиться в одного засранца, ты вполне могла бы влюбиться и в другого. Может быть, ты захочешь меня до конца недели, а?
Я вздрогнула, когда он погладил меня по волосам, но потом вздохнула с облегчением, когда Белый Человек вытащил меня из объятий Кожаного Жилета.
— У тебя еще будет достаточно времени, чтобы трахать мозг бедняжке. Но сначала я хочу понять, насколько она сильна.
Он протянул руку, как если бы приглашал меня на свидание, мои голубые глаза замерцали, когда я вытаращилась на его ладонь. Я не могла вспомнить, что должна была сделать. Я ничего не могла вспомнить. Сила веществ в моей крови медленно лишала меня всего, что я знала.
— Пойдем, малышка. Нет времени лучше, чем сейчас, чтобы начать твое посвящение.
Я попыталась сделать шаг назад в сторону убогого ложа. Я приказывала конечностям двигаться, убегать, но ничего мне не повиновалось. Я просто стояла, покачиваясь, пока Белый Человек не схватил меня за локоть и вывел из комнаты.
Его прекрасно выглаженная одежда контрастировала со зловещей копотью, когда мы проделывали наш путь по длинному затхлому коридору. Я хотела закричать и ударить его в глаз, но все, что я могла сделать, — это следовать за ним как послушный питомец. Туман сковал мой разум, превращая меня в худшего невольника, который повиновался без принуждения, которому даже не нужны были оковы, чтобы сдерживать его.
Они забрали мою волю и в ближайшее время получат разум.
Белый Человек сказал что-то Кожаному Жилету, когда мы остановились возле двери, и втолкнул меня внутрь.
— Не заходи слишком далеко, Игнасио. Помни: лучше меньше. Тогда они становятся более податливыми.
Я спотыкалась, как безмозглый зомби, беззвучно крича своему телу, чтобы оно сделало что угодно, кроме этого бесполезного шарканья. Все было настолько тяжелым и нетвердым и отказывалось отвечать на приказы.
«Пожалуйста. Это твой последний шанс! Подчинись!»
Мне удалось дернуться достаточно, чтобы продвинуться на сантиметр назад, шаркая к выходу.
Но все, что потребовалось, — это рука между моими лопатками, и я была выдвинута вперед.
Я моргнула, оглядываясь по сторонам. Бетонные стены, бетонный пол с плесенью, карабкающейся по углам, и грязь в трещинах. Три стула, расставленные по кругу.
Белый Человек потянул меня за плечи, чтобы усадить на один из стульев. Он скрипнула под моим весом, и моя голова плюхнулась вниз. Такая уставшая. Такая запутавшаяся.
«Я голодна. Устала. Замерзла. Я просто хочу пойти домой. Где я?»
Он похлопал меня по щеке, сказав:
— Удачи, малышка. С днем посвящения тебя.
Я хотела броситься к двери, мое сердце обливалось кровью, когда он хлопнул в ладоши и посмотрел мне за спину.
— Отлично. Остальные уже здесь. Ты уже больше не останешься одна, малышка. Увидимся позже.
Он выскользнул за дверь и щелкнул замком, оставляя внутри двух девочек, которые вошли, ведомые на поводке Рваным Шрамом. Он ехидно улыбнулся, прежде чем рывком дернуть девушек вперед и толкнуть их на стулья.