Я боролась, потому что не могла сделать ничего другого. Я должна была остановить неизбежное, даже если бы оно убило меня.
Мужчины ворчали и вонзали пальцы глубже в мое тело, а Жилет ударил меня по голове, засмеявшись:
— Ты нисколько не изменилась. Я должен сказать, что не ожидал увидеть тебя снова, но это доказывает, что желания сбываются. — Его черные глаза блеснули, когда он схватил меня за плечо. — Ты могла бы и сдаться, шлюшка. Я отдам приказы, чтобы тебя сломили. Делали тебе больно. Трахали тебя. Погубили тебя. Унизили тебя до того, чтобы ты превратилась в мешок дерьма, который ежедневно молит о смерти, и затем мы продадим тебя.
В горло застрял ком, хотелось отрезать себе уши. Я не хотела этого слышать. Не хотела верить этому. Я ненавидела себя, потому что понимала, что это правда. Все обещания Кожаного Жилета сбудутся. И не было ничего, что я могла бы сделать, чтобы остановить его.
Он облизнул губы, вытянув другой шприц из кармана.
— Оказывается, у твоего гребаного хозяина враги в высших кругах. Что же он натворил, путана? Кого же он разозлил, тупая шлюха?
—
Je suis à toi, Tess (прим.перев. фр. Я твой, Тесс), — голос Кью шептал в моей голове. Я ухватилась за него, он придавал мне смелости противостоять всему, что меня ждет.
Кью придет за мной.
Кью уже идет за мной.
Один из головорезов рванул мою руку вверх, лишая меня свободы движения.
— Остановитесь! Вам не обязательно накачивать меня наркотиками.
Кожаный Жилет прижался губами к моему уху:
— О, но мы будем. Это же самая веселая часть. — Он отстранился и постучал по вене, а затем ввел иглу в сгиб моей руки. Резкий укол вверг меня в бездну.
В одно мгновение жар от лихорадки сменился онемением. Моя голова откинулась на плечи, а ужас жидкостью прокладывал свой путь по моему телу, лишая контроля конечностей, холодя душу.
Я теряла себя, оглушенная, слыша себя издалека эхом в отголосках. Препарат лишал возможности мыслить, волноваться, размыл границы добра и зла.
Я беззвучно кричала, тонула в ядовитом смоге, пока, наконец, не вздохнула, полностью мертвая внутри.
Кожаный Жилет хихикнул, произнося слова, которые не имели никакого смысла. Казалось, что его голова набухла до гигантских размеров, и я захихикала.
Он идиот; даже нормально говорить не может.
Видения танцующих букв составили мне компанию. Гласные гарцевали, согласные расхаживали в странных одеждах. С танцевало танго с Т, в то время как К…
К черту К.
Почему я испытывала такую нежность к этой букве? Такой безжизненный знак и все же он вызывал бурные, убедительные эмоции в глубине моего сердца.
Эта буква принадлежала кому-то другому, кому-то достойному, а не пленнице, находящейся под кайфом.
Я разбивалась о твердую стену тошноты, кровь холодела, когда я пыталась все вспомнить.
Я вздрогнула, когда Кожаный Жилет сжал мою грудь и горячо задышал мне в лицо:
— Забудь все, что ты когда-либо знала, сука. Ты думала, что в Мексике была плохо? Она была чертов Диснейленд по сравнению с этой карнавальной поездкой. Ты больше не человек. — Его скользкие руки скрутили мой сосок, боль проходила через дымку, как удар хлыста. — Я буду наслаждаться каждым моментом, пока мы вместе. Ты никогда не будешь знать, что произойдет, никогда не оправишься от этого. Препараты обернут тебя против всего, что ты когда-либо знала. Они разорвут твой мозг галлюцинациями. Я собираюсь трахнуть тебя, красавица, и ты ничего не можешь с этим поделать.
Его рука спустилась ниже с моей груди, оказавшись у меня между ног, и он сжал ладонь.
— Давай посмотрим, как ты будешь бороться.
***
Жареный цыпленок.
Запах вкусной пищи разбудил меня от наркотической комы, открывая глаза навстречу миру живых.
С того момента, когда я проснулась, вернулось желание пуститься обратно в туман заполнявший пропасть, в которой я находилась, так как Жилет обещал сделать то, из-за чего мне хотелось перерезать себе вены и выкрасить стены моей красным.
— Привет, девчонка. Как приятно снова видеть тебя.
Человек, который руководил операцией, тот же, кто приказал накачать меня наркотиками и впихнуть в самолет, направлявшийся в Париж, присел на край моей убогой кровати. Его небесно-голубые глаза, такие же как у Брэкса, напомнили мне, как сильно изменилась моя жизнь. Его идеальная одежда и лохматые светлые волосы выглядели так, как будто он только вышел с какого-нибудь австралийского пляжа и нуждался в доске для серфинга под мышкой.
— Давай, позволь мне помочь тебе встать. — Его руки сгребли меня, поднимая на ноги. Я утерла слюни с уголка рта, жизнь неуклюже возвращалась в мое тело.
Мой взгляд упал на блюдо с курицей, овощами и хлебом. Способность думать улетучилась. Мой желудок ревел, как будто его кололи тысячи отчаянно голодных ножей.
Белый Человек усмехнулся, кивая.
— Это для тебя. Если ты сделаешь то, что я говорю.
Дерьмо. Какого черта он хотел? Что еще я могла дать?
— Эсклава, не сдавайся. Останься в живых. Ради меня.
Слезы проступили и сожаление, которое я чувствовала, оттого, что давила на Кью слишком сильно, душило меня. Не нужно было заставлять его кончить в то утро. Я должна была поблагодарить его за каждую долю внимания и справедливого обращения со мной. Зачем ему спасать ту, которая обещала превратить его жизнь в ад и завладеть им?
«Зачем ты оттолкнула его?»
Мой разум больше не мог сосредоточиться, все было вверх ногами, задом наперед.
Внезапно, несмотря на то, как голодна была, я не могла думать о еде. Мое сердце было пусто, мой желудок тоже должен быть пуст.
Белый Человек провел пальцем по тыльной стороне моей ладони.
— Перестань думать. Становится легче, когда наркотики берут верх.
Громкий кашель лишил меня кислорода, разламывая тело. После того как чары рассеялись, я посмотрела на него слезящимися глазами, моля его отпустить меня.
— Пожалуйста. Я буду делать все, что вы хотите.
Он напрягся, и тени появились на его лице.
— Ты не сделала того, что я хотел в первый раз. Я должен сказать, никогда раньше клиент не требовал, чтобы мы забирали обратно купленный товар. Я почти отказался: в конце концов, это уже не мое дело, после произведенного обмена, но у Красного Росомахи была очень твердая позиция.
Я сглотнула, повесив голову. Что я сделал не так, будучи рабыней? Я запала на своего хозяина. Научила его тому, что два человека могут идеально подходить друг другу. Что в этом было такого неправильного?
Белый Человек продолжал:
— Я крепко повязан с клиентами, которые покупают у меня товары. Таким образом, ты можешь себе представить, что я хочу сохранить хорошие отношения с ними. Этот конкретный покупатель послал нас, чтобы мы забрали тебя по довольно непростительной причине.
Он остановился, потирая ногти об брюки.
— Ты хочешь знать, что сделала не так? — Не дожидаясь моего ответа, он продолжил: — Он променял тебя на бизнес операцию. Та бизнес операция встретилась с...трудностями. — Засмеялся он. — Конечно, помогает то, что он заплатил вдвое больше, чем ты стоишь со строгим приказанием уничтожить тебя.
Мои глаза встретились с его, пытаясь расшифровывать беспорядочные предложения. Наркотики затуманивали сознание, оставляя меня в суровой реальности, где я могла только надеяться, что смерть будет короткой и быстрой.
В конце концов, я спросила:
— Сколько же я стоила? Я выкуплю себя. Ты же бизнесмен, позволь мне сделать предложение, которое стоило бы твоего времени.
«Кью даст мне деньги. У меня не было в этом сомнений».
Белый Человек стоял, запрокинув голову в хохоте.
— Теперь ты стоишь для меня больше, чем деньги, девочка. Видишь ли, мои запросы просты. — Его глаза сузились, и вся человечность растворилась: я смотрела в душу убийцы. — Ты не подлежишь изменению. И после того, как ты провела немного времени с нами, я знаю, что твоя сила заключается в уме. Тебя не сломить физическим насилием, ключом взлома является кое-что посложнее. Что-то, что я не встречал, но с нетерпением жду увидеть в действии.
Он наклонился, глубоко заглядывая в мои глаза. Его одеколон душил своей приторной, густой вонью. Голубые глаза разрывали меня в кровоточащие клочья.
— Ты будешь работать на меня, делать то, что я говорю, и когда я это говорю. Ты будешь бить других женщин. Делать им так чертовски больно, что их разум разрушится, и ты будешь носить их жизнь на своей душе. Если не сделаешь того, что я скажу, я буду убивать их, чтобы заставить тебя повиноваться. — Он схватил меня за подбородок, его средиземноморский акцент вытачивал слово в яростные осколки. — Ты поняла?
Я поняла. Я поняла, что стану окончательно и бесповоротно изуродованным человеческим существом. Меня будут заставлять унижать женщин, чтобы сохранить им жизнь.
Нет.
Я вырвалась из его железной хватки, свирепо проговаривая:
— Я дам тебе миллион долларов, чтобы освободиться. Да мне телефон, и деньги будут на твоем счету сегодня же.
«А потом Кью вырвет твои кишки и сожжет тебя живьем, ублюдок».
Он стоял, поглаживая черную рубашку и джинсы.
— Ты борешься до конца. Я это уважаю. Но в следующий раз, когда увижу тебя, если ты будешь огрызаться, то сильно пожалеешь об этом.
Я намеревалась сопротивляться. Я бы заставила их сделать мне больно. Я никогда не возьму на себя ответственность за безумие другой женщины.
— Теперь ты стоишь больше, чем долларовые банкноты, девочка. Лучше привыкай выполнять приказы.
Он пододвинул тарелку с едой ко мне, прежде чем шагнуть к двери.
— Наслаждайся последним ужином в качестве свободной женщины. С завтрашнего дня ты принадлежишь мне, и у тебя полный рабочий день.
Дверь захлопнулась за ним, резонируя по всей клетке. Лихорадка бушевала в моей крови, что делало меня слабой и напуганной.
Я больше не была товаром. Я была работником.
Глава 9
Я не могу сдерживать его, ты освободила меня. Я не играю роль, монстр — это я...
Кью
— Узнал что-нибудь? — потребовал я, после того как Фредерик повесил трубку.
— Ничего. Он говорит, что в течение нескольких месяцев был отстранен от работы с ними, с тех пор как выиграл бой на ножах и убил одного из охранников Росомахи.
Я смотрел на потолок, изо всех сил пытаясь совладать с гневом. Ярость кипела в моей крови, не находя покоя. Я хотел обойти земной шар и убить любого, кто встанет на моем пути. Я хотел узнать ответ, черт побери. Хотел получить жертву, связать ее и выпытывать из нее имена. Но ничего не получалось.
Ничего в течение двух долгих гребаных дней.
Два долгих гребаных дня, в которые я перевернул от и до всю свою записную книжку, и ничего. Я беспокоился, проклинал, умолял, угрожал. Каждого торговца людьми, каждого отдельного человека, от которого я когда-либо принял взятку, и ни один из них нихрена не знал.
Тесс исчезла. Никто ничего не знал. Никто не заговорит.
— Старайся лучше, Ру. У нас мало времени.
Фредерик нахмурился, постукивая телефоном по руке.
— Я знаю, что ты не успокоишься, пока не найдешь ее, мужик, но ты не спал уже сорок восемь часов. Ты едва пережил мигрень, и у тебя подскочило давление.
Я перестал просматривать какие-то старые документы по транзакциям. Я хотел оторвать его чертову голову за то, что он предположил мне сон. Как будто это было выходом, в то время как Тесс может быть бог знает где, имея дело с хрен знает чем.
— Я не собираюсь тратить ни капли энергии, говоря тебе, чтобы ты отвалил, Ру, — сердито отмахнулся я. — Иди и помоги Франко. Будь полезен или уйди. У меня есть еще дела.
У меня не было времени ни на что, кроме поисков. Я держался исключительно на жажде мести и необходимости убивать.
Я бы никогда не подпустил людей в это пространство, но теперь мне было насрать на собственную зону комфорта. Все, что меня заботило, — поиски Тесс.
Если это означало, что я должен был снести каждое здание, которое мне принадлежало, то пусть так и будет.
Резко поднявшись, я схватил стопку папок со стола и пошел в спальню.
В течение двух дней я не оставлял свой пост. Комнаты были в беспорядке забросаны бумагами и засыпаны исписанными листками с заметками. У меня была небольшая группа людей в гостиной под контролем Франко. Когда во время просмотра кадров с камер безопасности мы увидели, как двое темноволосых, коротко стриженных мужчин ввели код в лифте, мы поняли, что это были торговцы людьми с деньгами. Пароль мог получить или купить только кто-то с существенным балансом в банке и знанием того, как я работал.
Они вошли, как ни в чем не бывало, и тащили находившуюся в бессознательном состоянии Тесс до подвала, где их ждал еще один соучастник.
Допуск к моему частному лифту имели только два человека: начальник службы уборки и начальник службы безопасности здания. Оба были на допросе прямо сейчас. Я сделал все возможное, чтобы держать мой офис за пределами досягаемости не для того, чтобы кто-то продажный из моих служб подвел меня.
Какая-то сука сдала информацию, я знал, кто мог бы предложить подкуп или подвергнуть пыткам, чтобы получить ключ доступа, но я не смел действовать, пока у меня не было доказательств того, что Тесс была у них. Если я был неправ, вся компания рухнет. Мне было плевать на компанию, но я действительно заботился о женщинах, которые прятались под ее защитой.
— Черт.
Я ударил себя по щекам, пытаясь остаться бодрым. Было трудно бороться с засасывающей тиной. Оставшаяся мозго-дробильная боль от мигрени лишила меня большего, чем просто способности здраво мыслить и зрения.
Она украла время.
В течение двенадцати часов, я был бесполезен. Найденный клок вырванных волос Тесс на полу в ванной и шприц были контрольным выстрелом, и я отключился.
Мое тело достигло своего предела, оказывается, я не был непобедим, и если бы не было Фредерика, я бы потерял нить происходящего целиком. Я дрожал от ненависти; с силой тысячи зверей я жаждал омыть руки в крови.
Мне нужно было, чтобы эти ублюдки заплатили; я никогда не успокоюсь, пока не добьюсь этого. Но головная боль делала меня бесполезным инвалидом, приговаривая к долгому и болезненному наказанию.
Я буквально бился об стену. И это меня опустошило.
Фредерик организовал команду, чтобы помочь мне в поисках. Он приказал Франко выделить своих лучших людей, чтобы они были готовы выступить в любой момент. Он делал тысячи звонков, посылал сотни писем, все это время я лежал как мертвый в темноте.
Мое зрение полностью покинуло меня, и я был достаточно разумным, чтобы понимать, что я был помехой, а не помощником. Но было по-прежнему чертовски больно держаться в стороне, концентрируясь на себе, а не на Тесс. Это было неправильно, и я проклинал слабость.
Я подвел Тесс. Я заставил женщину страдать от рук подонков, в то время как сам забился в гребаном углу и пил обезболивающие, как «Тик-Так».
Так было до тех пор, пока Фредерик не подбросил снотворное в горстку кодеина, и я заснул, а мигрень утратила свою власть надо мной.
Но сон не был спокойным; он лишил меня оставшейся части моего здравомыслия.
Видения крови, сломанных костей и Тесс, кричащей беспрерывно о моей помощи, преследовали меня. Ее голос заставлял мое сердце биться снова и снова, словно обвиняя меня в том, что это произошло с ней.
В момент, когда проснулся, я окунулся с головой в поиски ублюдков, которые похитили ее. Но я не переставал использовать свой бесполезный мозг.
Тяжело дыша, я сидел на краю кровати и разложил веером бумаги. Теперь, когда никто с любопытством не заглядывал мне через плечо, я открыл документы, которые могли дать подсказку к тому, как найти ее.
Записи всех девушек, которых я спас.
Данные по Тесс были в конце, и я открыл папку.
Объект: Блондинка на скутере.
Штрих-код: 302493528752445
Возраст: от 20 до 30
Характер: Злобный и агрессивный.
Сексуальный статус: Не девственница.
Сексуальное здоровье: Болезней нет.
Инструкция по применению: Рекомендуется строгое наказание, чтобы сломать характер. Подтянутое тело пригодно для экстремальных действий.
История: Живых родственников нет.
Мой взгляд упал на номер. Я пытался отслеживать Тесс с помощью устройства, когда отправил ее обратно в Австралию, но это не сработало. Я всегда думал, что она убрала трекер, когда вернулась домой к Брэксу. Я был зол и горд за нее из-за того, что она вырезала его, потому что это означало, что она была в безопасности, даже если я не мог следить за ее местонахождением.
«В любом случае попробуй. Узнаешь наверняка».
Мой разум возвращался, как зажеванная кассета, к тому, как я отпустил Тесс. Эта моя жертва не была добровольной. Я хотел оставить ее себе навсегда, но я не хотел сломить ее. Тесс была моим чудом. Мечта всей жизни, на осуществление которой я и не надеялся. И я все испортил.
Чертов ублюдок. Я не буду сидеть здесь, занимаясь хрен знает чем, пока Красный Росомаха удерживает Тесс. Он оставил свою записку намеренно, чтобы заставить меня охотиться за ним. Если это и была ловушка, мне было все равно. Не было ничего более важного, чем Тесс.
Схватив запасной ноутбук, который держал в тумбочке, я запустил программу, отслеживающую номера, и ввел код. Это была пустая трата времени, но я должен был проверить.
Соединение заняло некоторое время, и я положил руку на крышку, чтобы закрыть ноутбук.
«Видишь, она избавилась от него».
Появилась небольшая карта, а затем масштабирование производилось все быстрее и быстрее, пока не достигло нулевой отметки в одной стране, которую я подозревал и надеялся избежать.
От яростного гнева онемели конечности. Я хотел выть. Месяц она была в Австралии. Целый гребаный месяц, и она не удалила его? Какая дебилка. Идиотка. Ей нравится играть в рулетку со своей жизнью?
Я хотел убить ее за то, что она поступила так глупо. Она дала им идеальный способ найти себя!
Когда я доберусь до нее, боже, я заставлю ее заплатить.
Если бы она стояла передо мной, я бы вырезал трекер сам и дал ей по шее за то, что она поступила так глупо.
По крайней мере, у меня теперь было доказательство.
Теперь невозможно было отрицать — она была у Красного Росомахи.
Я хотел погубить его. Я хотел отобрать его бизнес, деньги, его плоть и кровь. И только тогда, когда у него не осталось бы абсолютно ничего, я бы пытал его, до тех пор, пока он не стал бы молить о смерти.
Вот насколько я ненавидел Джеральда.
Тесс была в России.
— Фредерик, тащи свою задницу сюда!
Шаги пронеслись по коридору, по мягкому ковру.
— Что? Что ты нашел?
Я отбросил ноутбук в сторону.
— Я получил подтверждение, что он держит ее в России. Мы вылетаем. — Я прошел мимо него, но он остановил меня.
— Но мы опросили информаторов, которые состоят в его команде. Они сказали, что не видели девчонку похожую по описанию на Тесс. Если мы ворвемся и начнем стрелять, ты пропал, Кью. Остальные твои информаторы последуют за тобой. Подумай трезво, хоть мгновение. Ты уверен, что она у него?
Я оскалился и бросился назад к кровати. Схватив ноутбук с мерцающей красной точкой в Москве, я бросил его к нему в руки.
— Достаточно гребаных доказательств для тебя?
Оставив его волноваться, что моя компания на грани раскрытия и гибели, я спустился в гостиную, чтобы найти Франко.
Я двигался как гребаный вихрь мужской ярости.
Его темно-каштановые волосы свисали на лоб, и недостаток сна делал взгляд его глаз жестокими. Он поднял посмотрел на меня, и тогда я поманил его пальцем, чтобы он подошел ко мне. Когда Франко был подальше от других сотрудников, я пробормотал:
— Вызови девять из своих лучших наемников. Встретимся в аэропорту в течение часа. Мы собираемся на штурм. И меня не волнует, даже если нам придется убить каждого ублюдка до последнего, чтобы найти ее.
Никаких признаков неожиданности или паузы: Франко знал, когда нужно просто выполнять приказы. Его глаза заблестели от удовольствия.
— Да, сэр. Увидимся в аэропорту.
Фредерик со своим старомодным стилем и дружелюбной личностью, был полярной противоположностью мне: он жил размеренной жизнью, женился на милой девушке, жил в презентабельном доме, в то время как Франко, человек, которого я нанял, потому что видел, насколько эффективно он убивал, имел те же хобби что и я, только на более приемлемом уровне. Мы с Франко никогда не говорил о нашем сходстве, но знали о нем. Монстра в других было легко обнаружить. Он мог выглядеть как джентльмен: степенно передвигаться, выразительно изъясняться, но под красивым фасадом скрывался убийца с характером. У Франко не возникало никакого раскаяния от мести тем, кто это заслужил.
И это делало его чертовски совершенным.
Может, я и еду в Москву, в логово Красного Росомахи, но я направляюсь туда с вооруженными людьми, которым я доверяю свою жизнь.
Мой мобильный телефон зазвонил в кармане. Я схватил его одной рукой, кивая Франко идти и выполнять приказы.
— Мерсер. — Я вздрогнул.
Фредерик вернулся в гостиную и подал мне знак большими пальцами вверх. Тяжесть в груди немного ослабла. Его одобрение разгрома репутации «Холдинг Спэроу» означало больше, чем я хотел бы признавать. Кто знал, что мы будем в состоянии спасти из-под завалов, как только все будет кончено.
После того как станет известно, что я принимал женщин в качестве взятки, мои настоящие контакты исчезнут. И когда раскроется то, что я позволил этим женщинам уйти, и я на тропе войны с подонками, которые продавали их, я стану легкой мишенью.
— Фредерик только что сказал мне, что ты направляешься в Россию. Я должен сообщить тебе, что наша разведка не поддерживает тебя, если что-нибудь пойдет не так. Подумай хорошенько, Квинси. Мы не сможем помочь тебе, если ты выйдешь из-под нашей защиты.
Начальник полиции, тоже доверенное лицо, отчитал меня. Тот же человек, который вдохновил меня и дал увидеть, насколько глубоки были мои эмоции по отношению к Тесс. Тот же самый человек, который сказал мне, что он не будет арестовывать меня, если я решу оставить Тесс на неопределенный срок.
Мне не нравилось, что он использовал на мне двойные стандарты, которых я не заслужил.
Я проглотил ругательства, которые хотел бросить. У него ведь были наилучшие намерения.
— Я не буду делать ничего глупого, Дюбуа.
Он усмехнулся.
— Я не верю этим словам ни на секунду. Но я должен был позвонить и сказать то, что должен. Просто... просто пообещай мне, что не поставишь свою жизнь на кон ради одной женщины.
Мой палец дернулся на кнопке сброса вызова.
— Она больше, чем просто женщина, Дюбуа. — Она — моя жизнь.
Воцарилось молчание до того, как начальник полиции вздохнул.
— В таком случае, у тебя есть наша поддержка. Если и когда газеты получат весть о том, что вы сделали, я постараюсь замять все в меру своих возможностей.
— Merci. — Я повесил трубку, прежде чем он мог изречь какую-нибудь другую ерунду, типо мудрости. Я не нуждался в мудрости в такое время, как это. Мне нужно было полуавтоматическое и ракетница.
Нажав на номер быстрого набора, я позвонил Хансу, который жил в режиме ожидания, чтобы лететь на моем частном самолете G650. Он ответил на первый же звонок.
— Упорядочить план полета в Москву. Вылетаем через шестьдесят минут. Увидимся в ближайшее время. — Я повесил трубку, наблюдая за переполохом в комнате. Скоро это все закончится, и Тесс благополучно вернется со мной. Этот момент казался слишком далеким, чтобы думать об этом. Я не мог себе представить, что снова буду чувствовать себя человеком, пока не верну ее обратно в мою постель.
Зазвонил телефон. Я ответил на автопилоте.
— Quoi (прим.перев.фр. Что)?
— Хозяин, пожалуйста, сообщите мне какие-нибудь новости. Хоть какие-нибудь новости! Вы уже нашли ее? — приятный голос Сюзетт слышался в телефоне высоким и с нотками паники. Я пожалел, что рассказал ей все вчера. Она застала меня врасплох, жалуясь, что я не дал ей указаний по поводу ужина, и спрашивая, вернемся ли мы с Тесс домой вечером.
Я психанул и сказал ей, что конечно, я не приеду домой в тот вечер или любой другой, не тогда, когда Тесс похищена и в опасности. Но это только создало мне больше чертовых проблем.
— Дайте мне поработать, Сюзетт. Я позвоню тебе, когда она будет у меня.
Послышалось сопение, за которым следовало бескомпромиссное утверждение.
— Найдите ее и заставьте этих ублюдков заплатить. Она принадлежит нам. Найдите ее побыстрее.
Я не мог говорить, в горле стоял ком.
Тесс изменила наши жизни, и мы пропадем, если она не вернется.
Я ничего не мог сказать. Я ничего не хотел говорить. Я лишь поворчал и повесил трубку.
***
Через полчаса мы подъехали к частному крылу аэропорта. Я потянулся, чтобы открыть дверцу машины, но остановился. Обращаясь к Фредерику, я сказал:
— Ты сделал больше, чем достаточно, Ру. Езжай домой к Анжелике. — Я похлопал его по плечу в знак благодарности. Честно говоря, я не знаю, что делал бы, если бы его не было рядом в тот первый день. Моя мигрень сделала меня недееспособным, в то время как он организовал всемирную погоню.
— Я еду с тобой. Никаких вопросов и возражений. — Он улыбнулся. — Я говорил тебе, что хочу встретить женщину, которая обвела тебя вокруг своего маленького пальчика.
Я покачал головой.
— Я не знаю, что произойдет. Я не жду, что ты отдашь больше, чем уже отдал.
Он кивнул, глядя в окно.
— Я знаю. Но ты мог бы сделать то же самое для меня. Я представляю себя на твоем месте, и это чертовски болезненно, Кью. Я люблю Анжелику, мы были вместе в течение десяти лет, и мысль о том, что вдруг я останусь без нее... приносит мучение.
Я поерзал на месте.
— Вот почему ты должен ехать домой к ней. Я не хочу быть причиной твоего не возвращения.
Он нахмурил лоб, и его решительность заполнила машину.
— Я еду. Заткнись.
Я ничего не мог поделать. Я пытался защитить его, это был не его бой, но я не собирался тратить время и ресурсы, отговаривая его. Я пожал плечами и вышел из машины.
Франко стоял у трапа самолета, усмехаясь.
— Не волнуйтесь. Она была достаточно сильна, чтобы противостоять вам. Она достаточно сильна, чтобы противостоять тому, кто похитил ее.
Гордая улыбка завладела моими подернутыми печалью губами.
— Она самая сильная женщина из всех, которых я знаю.
Воспоминания о том, как я стегал ее, трахал согревали мою кровь. Что бы я ни сделал с ней, она никогда не прогибалась. Я должен был верить, что она останется сильной.
Я кивнул Франко и вошел в плюшевый интерьер самолета. Ближе к хвосту девять человек уже сидели пристегнутые и готовые к поездке — армия клонированной мощи, безжалостности и суровости. Черные костюмы, черные галстуки и белые рубашки — в моем распоряжении был весь набор гребаного Джеймса Бонда.
Когда я сел, одна мысль пришла в голову. Я не боюсь, что она не будет бороться, я волнуюсь, что она будет бороться слишком сильно. Если Красный Росомаха завладел ею, она не долго будет оставаться в целости и сохранности, особенно если это была месть мне.
Схватившись руками за подлокотники, я чувствовал, как монстр внутри меня обезумел от необходимости убивать.
— Мы найдем ее вовремя, босс — Франко похлопал меня по плечу и направился по проходу к своим коллегам.
Пессимистичная часть меня (или это была реалистичная часть) не была так уверена. Я знал, на что был способен Джеральд. Я спас достаточно рабынь из его лап, чтобы услышать бесчисленные истории о пытках и изнасилованиях.
По коже поползли мурашки при мысли о Тесс в его когтях. Я заставил себя перестать думать об этом. Я поерзал на сиденье, ненавидя бездействие, ненавидя ощущение того, что я не двигаюсь, что не охочусь.
В дверях появился Ханс. Он носил строгий костюм и фуражку с золотыми крыльями, вышитыми спереди. В тот момент, когда увидел его, я потребовал:
— Подними нас в воздух. Я хочу быть в России вчера.
Он кивнул и его ярко-рыжие волосы торчали по бокам фуражки.
— У меня есть разрешение на взлет через пятнадцать минут, сэр. Наш план полета был утвержден. Мы будем там примерно через три с половиной часа.
Три с половиной часа — это слишком долго, но придется дождаться.
«Тесс, останься в живых. Ты, черт побери, должна остаться в живых, или я поймаю твой призрак и высеку тебя, глупая, за то, что ты оставила меня».
Животное внутри не успокаивалось. Оно хотело скакать по земле, принюхиваясь, отслеживая, охотясь на гребаных ублюдков, которые забрали Тесс. Я хотел выпустить их кишки своими когтями и выть на гребаную луну, когда их кровь окрасит мои руки.
Вздохнув, я закрыл глаза и попытался сохранить свой уровень стресса под контролем. Но, как только двигатели зажужжали, и мы понеслись вдоль взлетно-посадочной полосы, внутри все скрутило так туго, как тетиву гребаной заряженной рогатки.
И я останусь таким, пока не найду Тесс.
***
Мы приземлились, и два черных фургона встретили нас у трапа. Половина армии охранников исчезла в один миг, пока Франко и оставшийся экипаж шли со мной.