Я не могла понять, что же я видела.
Обе девушки были обнажены. Обе содрогались и тряслись, как будто землетрясение заменило их сердца. Их глаза были полны ужаса и безысходности, но то, что привело меня в ужас, так это их волосы.
Блондинки. Обе. Тот же цвет соломы или меда, как у меня.
О, боже.
Я извивалась в кресле, пытаясь встать, но химические вещества блокировали сигнал от моего мозга, и вместо этого я растянулась на полу. Моя щека прижалась к склизкому бетону, и я застонала, когда вспышка боли распространилась по всему телу.
Кожаный Жилет засмеялся, приходя мне на помощь. Схватив клок моих волос, он подтянул меня прямо и бросил на стул.
— Неуклюжая сука.
Искры посыпались из глаз от его хватки, но я проглотила слезы. Я была в достаточном тумане и без примеси этого горя.
Девочки вздыхали, стараясь молчать, даже когда слезы текли по их грязным лицам. Я отказывалась смотреть на них. Ненавистно было видеть следы от синяков на их руках и ребрах. Почему они здесь?
Они здесь для обеда. Мы будем обедать, а потом мы будем дремать и мечтать о причудливых вещах.
Я замотала головой, выпадая из наркотических грез.
Кожаный Жилет садистски улыбнулся, наклоняясь чтобы лизнуть меня. Он провел языком вверх по моей щеке и волосам.
— Пытаешься все понять, не так ли? Но ты не сможешь. Только не с тем, что сейчас введено тебе в кровь. Ты будешь делать то, что я говорю, когда я говорю. Поняла?
Небольшая вспышка моей нормальности выдернула меня из грязной лужи, которой была теперь моя душа. Я заставила себя преодолеть слабость, и сказала шепча:
— Ты гребаный членосос, и я от… отрежу твои яйца, прежде чем ты умрешь.
Он рассмеялся и щелкнул пальцами.
— Обещаешь?
|
|
Рядом со мной появился охранник, которого я раньше не видела. Он был похож на мешок с картошкой. Большой живот, нелепая одежда, и лицо, которое могло понравиться только людоеду. Он улыбнулся, проводя пальцами по моему лицу.
— Привет.
«Я должна быть приятной. Быть вежливой. Сколько раз мои родители говорили мне, что они могли бы любить только вежливого, спокойного ребенка?»
— Привет, — повторила я, желая, чтобы моя голова не была настолько тяжелой, чтобы я могла удерживать зрительный контакт дольше.
Кожаный Жилет двинулся вперед, направляясь к девушкам передо мной. Он положил руку им на плечи, и они захныкали.
«Нет. Не прикасайся к ним. Я закачала головой. Почему он не может прикоснуться к ним снова?»
— Райан убедится, что вы будете подчиняться. — Оскалив зубы, он рывком оттянул голову девушки назад за волосы. — Он будет последствием непослушания. Поняла, путана?
Я должна кивнуть? Я не знаю. Не понимаю. Чем дольше я там находилась, тем больше запутывалась в паутине наркотиков.
Жилет толкнул одну из девушек на пол, дернув бровь в моем направлении.
— Подними ее. Давай.
Желание спасти другого сверкнуло сквозь туман, и я упала со стула, чтобы подползти к ней. Девушка застонала, когда я прикоснулась к ее запястью, и наши глаза пересеклись в краткий миг осознанности. В ее зеленых глазах я увидела, как все мои мечты и надежды превращаются в пыль. Мы все умрем здесь. Это был всего лишь вопрос времени, сколько нам придется пережить, прежде чем мы будем свободны.
Кряхтя, я попыталась помочь ей встать. Но я была недостаточно сильна для этого.
|
|
Кто-то сбил меня с пути, и я врезалась в стул. Райан «людоед» схватил блондинку, как если бы она была грязным носком, и швырнул ее на стул.
Я поднялась в вертикальное положение, используя стул в качестве поддержки. Наркотики вскружили голову. Мне жарко. Я замерзла. Протяжный кашель захватил меня настолько, что потребовалось какое-то время, прежде чем я снова могла дышать.
Я не могла понять, что только что произошло.
Кожаный Жилет сказал:
— Если ты не можешь сделать это правильно с первого раза, Райан сделает это лучше, чем ты. — Он подошел ближе, искоса глядя в мое лицо. — Он убедится, что сделает это в десять раз лучше, чем ты. Понимаешь, путана?
Я наконец-то смогла собрать силы для легкого кивка. Просто, чтобы вытолкнуть его из моего личного пространства.
— Хорошо, тогда давайте начнем веселье. — Он кивнул Райану. — Приступай.
И тут все началось.
Девушки закричали, когда Райан бросился на них. Перетащив их к бетонной стене, он прижал одну за ее предплечье, держа другую в неподвижности для того чтобы Жилет пристегнул ее наручниками.
Тогда я впервые заметила железные кандалы, свисающие на цепях со стены. Ржавые и древние они выглядели так, будто принадлежали средневековой пыточной камере.
Кожаный Жилет работал быстро и, прежде чем я могла двинуться, руки девушки были широко расставлены, а ее лодыжки прикованы другими железными кандалами, прикрепленными к полу.
Она посмотрела на меня и мое сердце упало. Что за чертовщина тут происходит!
После того, как первая девушка была обездвижена, Жилет приступил к сковыванию другой. Он ударил ее, когда она попыталась отстраниться. Она завизжала и стала отбиваться, тем самым вызывая еще больше насилия над ее кожей.
|
|
Я обрела голос в тумане и закричала:
— Остановитесь!
Но Жилет просто рассмеялся.
— Мы тут командуем. А ты жди своей очереди.
После того, как девушки были прикованы к стене, их тела прижаты к ледяному бетону, оба мужчины подошли ко мне, зажимая меня между собой.
Девушки умоляли меня помочь им. Я хотела. Я бы помогла. Но как? Я едва могла стоять, не говоря уже о спасении.
Одна девушка завопила:
— Пожалуйста. Не делайте этого. Отпустите нас. Что мы вам сделали? Мы просто хотим вернуться домой!
Воспоминание того, как мне в первый раз не посчастливилось оказаться в плену у Кожаного Жилета, преследовало меня. Я никогда не молила о пощаде. Я боролась, и он причинял мне еще больше боли.
«Почему я снова борюсь? Потому что это неправильно. Ничего из этого не может быть правильным!
Я голодна. Устала. Замерзла. Я просто хочу оказаться дома. Где я?»
Жилет заорал на них на испанском языке, и я задрожала, не в силах смотреть, но и не могла отвести взгляд. Я хотела запечатлеть их в памяти. Их освобождение было на моих плечах. Я хочу освободить их.
Кожаный Жилет обнял меня за шею, засовывая свой жуткий язык мне в ухо.
— Готова к первому дню обучения, сука?
Я заерзала, но было слишком поздно. Игла исчезла в моей руке, и следующая горячая волна всепоглощающего забвения глубоко засосала меня. Я опускалась все глубже и глубже по спирали все тяжелее и тяжелее, пока не оказалась на дне заполненного мусором океана.
Звуки были приглушены. Запахи смешались. Взгляд метался с места на место не в состоянии сфокусироваться на чем-либо, вызывая головокружение. Но больше всего я волновалась за свой мозг. Острого ума и четкого сознания больше не существовало. Они превратились в крошечные облака, бесцельно плавающие в моем черепе.
КЖ толкнул меня вперед, и я закачалась, ступая на непослушных ногах.
— Ударь их.
Ударь их. Ударить их. Конечно, почему я сама не подумала об этом? Ведь побить их было бы в самый раз.
Нет, подожди.
Это не так. Что? Почему я должна бить кого-то? Я не хочу причинять боль.
Нет!
Я сглотнула, облизывая распухшие губы.
— З… зачем?
Он нахмурился, подпрыгивая в моем безумном видении.
— Ты что, сейчас у меня спросила «зачем», путана? — Он покачал головой, глядя на Райана. — Правило номер один. Ты никогда не задаешь вопросы. Райан. Пожалуйста, покажи этой суке, чего я ожидал от нее.
— Конечно, босс.
В ужасающем замедленном действии я наблюдала, как Райан ударил девушку кулаком в живот. Она согнулась пополам, резко остановившись из-за наручников. Она закричала, неудержимо плача.
Зачем он это сделал?
«Потому что она была непослушна. Ребенок нуждается в дисциплине. Да. Ребенок нуждается в дисциплине. Я должна была это знать. Я получила достаточно пощечин, пока росла».
Нет, это другое. Не стоит забывать. Никогда не забывай, что это неправильно. Так неправильно.
Кожаный Жилет подтянул меня вперед.
— Давай попробуем еще раз. Ударь их.
— Ударить их? — повторила я. Мой голос звучал издалека, как если бы я жила в темном туннеле, где не было никакого света.
— Ударь их, или это сделаю я, — приказал он.
Я пожала плечами. Разве это важно для меня? Почему это важно для меня?
«Потому что он убьет их! По крайней мере, если это сделаешь ты, ты сделаешь это как можно осторожнее. Сделай это. Защити их, причиняя боль».
Все мое существо кричало от несправедливости. Как я могу остановить это?
КЖ сказал что-то на испанском языке Райану-людоеду. Я заморгала и застыла на месте.
— С удовольствием. — Райан двигался со скоростью молнии, и его действия плохо улавливались моим медлительным мозгом, пока его костедробящий кулак не стал вколачиваться в другую блондинку. Она согнулась, ее мгновенно стошнило.
Черт! Соберись.
Ударь ее. Ударь ее. Прекрати это!
Какая-то отчаянная часть меня боролась с накатывающими волнами наркотиками, рассеивая немного туман от них, достаточно, чтобы я могла видеть проблески реальности. О боже. Мне придется мучить этих женщин. Я должна оскорблять тех, кто был похож на меня. Я должна была сломаться и сделать то, что мне сказали, чтобы спасти их от худшего наказания.
Мои руки потянулись ко рту, пытаясь сдержать растущую горечь. Я отшатнулась назад.
— Ты больной. Отпусти их! — Мои широко раскрытые глаза сморили на Кожаного Жилета в ужасе. — Пожалуйста. Делайте то, что вы хотите со мной, но оставить их в покое!
Кожаный Жилет покачал головой.
— Проклятье, а ты сильна. Это должно было уже подкосить тебя. — Он провел руками по сальным волосам, выглядя задумчивым. — Райан. Дай мне палку.
Райан дал ему дубинку. Одну из тех, которые полицейские использовали на плохих парнях и мужиках, как КЖ.
— Возьми это, путана. — Он протянул ее мне.
Я зарычала, как дикий кот, пятясь к двери. Попробовала повернуть ручку, хорошо зная, что у меня ничего бы не получилось.
Он не пытался остановить меня, только смотрел с вздернутой головой и кривой улыбкой.
— Я не буду просить снова, сучка. Возьми это. — Он махнул дубинкой в мою сторону, и я покачала головой, снова поддавшись действию наркотиков.
Почему же я не хочу взять палку?
«Нет никаких причин. Прекрати сопротивляться. Это такая трата энергии. Ты права. Я голодна. Замерзла. Я хочу домой. Где я?»
Мой разум отказывался подчиняться, оставив меня в полной темноте. Кью настроил мое тело против меня, но эти ублюдки делали это с моим мозгом.
Кожаный Жилет кивнул.
— Пусть будет по-твоему. — Он передал дубинку этому монстру. Он не сказал ничего. Тот принял ее и одним свирепым ударом сломал ногу девочке.
Ее визг стоял эхом в моих ушах, и я знала, что никогда не забуду его. Никогда не стереть боль и ужас в ее голосе. Я так и проживу остаток своих дней, слушая ее крик. Я могла бы предотвратить это. Могла бы остановить это!
— Остановитесь! — Я рыдала, слезы стекали водопадом по моим щекам. — Стойте. Я сделаю это. Я сделаю это… Сделаю это... — Я не могла перестать повторять и повторять. Мысли кружились в моей голове. — Я сделаю это!
Кожаный Жилет усмехнулся, подходя ко мне, чтобы подать мне руку.
— Хорошо, сука. Теперь, когда мы все прояснили, давайте повеселимся, ну?
Туман накрывал меня сильнее, и на этот раз я не сопротивлялась. Я позволила облакам задушить меня. Позволила пустоте и странной успокаивающей мягкости опустошить мой ум и удержать от того, чтобы когда-либо вспомнить, что я собиралась сделать.
Трясясь в агонии с каждым пройденным сантиметром, я позволила КЖ привести и поставить меня перед двумя рыдающими женщинами. Он погладил меня по голове, бормоча:
— Хорошая девочка. Теперь делай то, что я говорю.
Я опустила голову. Жестокая боль зарождалась в моей голове, и я ее приветствовала.
Я заслужила боль.
Боль была кошмарной.
Ужасной.
Я всегда буду бежать от любой формы боли с этого момента.
О, боже. Я всегда буду бежать от боли. Исчезло мое будущее с Кью. Исчезла и надежда найти когда-нибудь счастье с ним.
Наркотики засасывали меня глубже.
«Ты никогда не увидишь его снова, поэтому нет повода горевать».
Я умру. И буду гнить в аду за то, что они заставили меня сделать.
— Ударь блондинку слева. Не колеблясь, иначе Райан сделает свой ход.
Я не двигалась, а просто смотрела на двух женщин. Мы оказались в ловушке в наших собственных маленьких светловолосых коконах. Их цвет волос был символическим. Нанося им побои, я била себя. Я по своему желанию помогала Кожаному Жилету сломить меня. И осознание этого не помогало, а отправляло меня по спирали глубже в безумие.
«Я замерзла. Голодна. Я хочу домой. Где я?»
Огромный поток кашля вырвался из моего горла, а я стояла, дрожа с головы до ног. КЖ подталкивал меня в спину, и я наткнулась на блондинку слева. Я упала на нее, мы обе вздрогнули. У нее был пирсинг пупка в виде звезды со стразами. Ее глаза были зелеными, а ее груди упирались в мои.
Слезы еще падали из моих глаз, когда я совсем сдалась.
— Мне так жаль. — Мои слова были произнесены невнятно и неразборчиво.
Кожаный Жилет забормотал:
— Не хотелось бы прерывать эту лесбийскую вечеринку, но у тебя есть пять секунд, путана.
Всего пять секунд, чтобы ударить женщину, чтобы спасти ее от большей боли. Пять секунд, чтобы уничтожить себя, что погубит нас обоих.
«Убей ее и покончи с этим. Если она олицетворяет тебя, убей себя. Это единственный способ освободиться».
Я напряглась и нанесла удар. Ее глаза остекленели, и слезы потекли рекой, но она прикусила губу, и в душераздирающем, с ума сводящем, смертельном движении кивнула. Кивнула, черт побери, принимая, что произойдет. Что я буду делать с ней.
Другая блондинка тихо рыдала, ее маленькая грудь поднималась и опадала в панике при дыхании.
Не имело значения, сколько наркотиков Кожаный Жилет вколол в меня, я никогда бы не сделала этого, я бы никогда не ударила или не отняла бы жизнь другого человека.
Он не дал мне никакого выбора. Если бы была слабее, я бы уже сдалась и позволила Райану занять мое место. Их кровь будет на его руках, а не на моих. Но я не могла сделать этого. Я должна была защитить их жизни.
КЖ потянул меня за плечи, ставя перед блондинкой с маленькой грудью. У нее не было пирсинга на пупке, но у нее была небольшая татуировка в виде колибри в районе тазовой кости.
Птица.
Я собиралась раздавить птицу, ради защиты которой Кью сделал бы все, что было в его силах. Я должна была стать точной противоположностью человека, которого любила.
Кожаный Жилет шепнул мне на ухо:
— Ударь ее. Я уверен, что в ее желудке еще осталось, чем срыгнуть.
Я стояла, наверное, целую вечность, пытаясь вытащить себя из тумана наркотиков. Должен же быть какой-то выход. Думай!
«Мне холодно... Я голодна...»
КЖ зарычал:
— Пять... четыре... три... два...
Наркотики сработали, и я ударила девушку в живот. Даже несмотря на то, что наркотики смягчили чудовищность того, что я сделала, я была опустошена.
Вихрь воробьев наполнил мою голову и, схватив остатки здравого смысла своими крошечными когтями, унеслись далеко-далеко. На небо, в ад или чистилище, мне было все равно. Все, что я знала, — я никогда не буду прежней. Мой рассудок защищал себя, улетая свободным, паря обратно к Кью, оставляя меня умирать.
Мои мышцы свело, и это не девушку стошнило, а меня. Я забрызгала обувь КЖ жареной курицей, съеденной на обед, и рухнула в теплую бездну.
Они, наконец, сделали это. Нашли мою слабость.
Они могли делать со мной все, что хотели. Мучить меня. Насиловать. И я всегда бы сохраняла свой внутренний огонь, который вел меня вперед. Но заставить меня причинять боль и мучить кого-то еще? Это был рецепт потери моего рассудка.
Рецепт, который действительно сломит меня навсегда.
***
Я застонала, съежившись от боли в спине от лежания на жесткой лежанке. Я пыталась двигаться, но каждая часть моего тела ныла.
Мои колени были поцарапаны и разбиты. Зубы сжаты до боли. Голова гудела от нескончаемой боли, а в боку отдавался удар КЖ за неподчинение.
Ты превращается в одного из них. Ты причиняешь боль другим. Ты становишься дьяволом.
Я сделала это, чтобы защитить их! Я сделала им больно, но намного меньше, чем сделал бы этот людоед.
Тебе нет оправдания. Ты сломилась. Они победили.
Нужно бежать. Бежать. Бежать. Бежать. Бежать.
Я напрягла мозг, пытаясь остановить вихрь слов, от которого тошнило.
Я не могла двигаться, не говоря уже о побеге. Это было невозможно.
Часы тикали, а я не могла спать. Мой мозг не давал мне покоя с проклятиями и обвинениями, говоря мне бежать даже тогда, когда мое тело не подчинялось. Крик девушек звенел в ушах, казалось, навечно.
Каждый раз, когда я закрывала глаза, Кью появлялся передо мной.
— Как ты могла, Тесс? Ты стала одной из них. Я думал, что ты лучше. Думал, что ты была чиста. — Он опустил голову, глаза блестели от разочарования. — В тебе не осталось ничего, что можно было бы любить. Ты предатель. Монстр. Мне придется убить тебя.
Я подбежала к нему, но что-то сдерживало меня. Какая-то невидимая стена.
— Нет! Это не я. Я не хотела этого делать. Я сделала это, чтобы спасти их!
Он рассмеялся, бросив взгляд такой ненависти, что я прижалась к полу от стыда.
— Ты слаба, Тесс. Так слаба. Я недооценил тебя. Я видел кого-то свирепого в тебе. Теперь все, что вижу, — это опустошенная маленькая девочка.
— Тогда спаси меня! Пожалуйста. Мне нужна твоя помощь. Очень. — Я не могла перестать плакать.
Кью покачал головой. Его мощное тело, заключенное в черный костюм, смотрелось так, как будто он собирался на похороны. Мои похороны. Он прощался со мной.
— Кью!
Он отказывался смотреть мне в глаза. Повернувшись спиной, он медленно уходил в клубящийся туман.
— Прощай, Тесс.
Кью ненавидел меня. Я ненавидела себя. Я хотела умереть.
***
Прошло еще больше времени.
Дверь моей камеры открылась, и вошла женщина, которая делала мне татуировку. Она двигалась смело, спокойно и счастливо. Она улыбнулась широко, держа в руках шприц.
— Готова к следующей дозе, Cariño?
Я переместилась в вертикальное положение, проклиная свою тяжелую голову.
— Нет... п-пожалуйста, не надо больше уколов. — Мои слова были невнятными, натыкались и перемешивались друг с другом.
Она села на краю кровати, протягивая руку к моей руке. Я крутанулась, сумев избежать ее захвата.
— Нет. Я сказал не н-надо.
Ее улыбка соскользнула с лица, сменившись гневом.
— Матео!
Дверь открылась, и в комнату вошел Шрам, держа бейсбольную биту. Он стал подходить, пока его колени не коснулись края убогого ложе.
— Не заставляй меня использовать это. — Он ударил битой по руке, угрожая мне. — Будь послушной и дай Софии ввести тебе лекарство, хорошо?
Его голос был настолько гладким по сравнению с КЖ. Создавая впечатление цивилизованного, хотя на самом деле он был худшим из них. Он был настоящим психопатом.
Горло забилось, и я стала заламывать негибкие пальцы, держа руки на коленях.
— Прошу вас. Деньги. Драгоценности. Я отдам вам…
«О чем я говорю? Я голодна. Попроси еды. Я замерзла. Может быть, если ты согласишься на укол, они дадут одеяло».
О, как же мне понравилась эта идея. Одеяло. Мне казалось, прошла целая вечность, с тех пор как мне было тепло в последний раз.
Я тяжело закашлялась, стараясь изо всех сил своих легких, чтобы перевести дыхание.
Кто-то толкнул меня, заставляя лечь, и мягкие пальцы взяли меня за руку, поворачивая ее. Мягкое нажатие на сгиб руки заставило сердце забиться быстрее.
— Нет! Стойте!
Слишком поздно.
Игла пронзила мою кожу, и женщина нажала на поршень. Мгновенно горячая, холодная, покалывающая, жгучая жидкость вошла в мое тело и начала свое путешествие, отравляя меня.
Мое состояние ухудшилось от того, что они мне дали, чем бы это ни было, поэтому у меня не было шансов.
Мои глаза больше не могли видеть, и я поплыла в темноту. Моя голова была шаром для боулинга массой в двадцать тонн.
Я вздохнула, слушая тяжелый стук сердца. Не было никакого другого шума, кроме моего поверхностного дыхания. Женщина и Шрам ушли.
Как давно? Я не знала.
«Пришло время, чтобы бежать! Вставай. Сделай это! Свобода!»
Я не знаю, как двигалась, но в один момент я валялась на пародии постели, а в следующий лежала мешком на полу.
Там же я и оставалась в течение нескольких часов. Я потратила Бог знает сколько времени в ужасающем цирке причудливых галлюцинаций, лежа на морозном бетонном полу.
Мои родители, которые никогда не любили меня, привиделись мне.
— Ты только посмотри на себя. — Моя мать с ее ухоженными седоватыми волосами наклонилась до моего уровня, отчитывая меня, обдавала ароматом талька, которым пользовалась. — Мы всегда знали, что что-то с тобой не так. А теперь? Ты отвратительна. Употребляешь наркотики, избиваешь женщин и предаешься бурному сексу? Фу. Посмотри, как низко ты пала, дитя. Только ад теперь достаточно хорош для тебя.
Я не стала противостоять или разубеждать.
Мой отец в своем твидовом костюме и кожаной кепке посмотрел вниз, как будто я была дерьмом на его ботинке.
— Я согласен с твоей матерью. Избивать этих девочек. Ты убийца. Прими это. Ты не с нами. Ты одна из них.
Мерзлота в моих костях сменилась болезненным теплом. Комната превратилась из серой бетонной до ярко-красной, наполненной кровью.
Галлоны ярко-малинового — крови моих жертв. Литры и литры небрежно пачкали мои руки.
«Нет! Я и не думала этого делать. Я не хотел делать этого. Простите меня. Пожалуйста, простите меня».
Время продолжало бежать без оглядки на меня, пока я медленно умирала на бетонном полу и становилась желеобразной, безмозглой кляксой.
***
В один день появился Кожаный Жилет. Я провела в одиночестве столько времени, что мой ум жаждал человеческого контакта. Любого человеческого контакта.
Мое сердце ёкнуло, когда он пришел за мной.
— Пришло время для твоей следующей тренировки, путана. — Он толкнул меня ногой. — Вставай.
Я больше не знала, как говорить, двигаться или притворяться человеком. Мне было холодно и голодно, и я отчаянно хотела домой.
Я попыталась вспомнить образы Кью. Вспомнить его дом и теплые объятия Сюзетт. Но ничего не выходило. Все эти счастливые воспоминания были пустыми.
На глаза наворачивались слезы, но я так давно ничего не пила, и поэтому образовывалась только одна капелька.
Кто-то поднял меня на ноги. Холодный бетон был заменен холодным воздухом, поскольку КЖ подхватил меня, удерживая перед своей отвратительной фигурой. Мое тело, настолько холодное, прижалось к нему, несмотря на то, что мозг, затуманенный наркотиками, сгорал от отвращения.
КЖ хихикнул.
— Я стал тебе нравиться? Хм, сука? — Он лизнул мою щеку и подошел к двери. — Ты полюбишь меня еще больше после сегодняшнего дня.
Мое сердце пыталось биться чаще, ужас, обуявший меня, попытался запустить адреналин, но мое сопротивление было сломлено. Прошло. Исчезло.
Один миг мы все еще были в моей комнате. В следующий оказались на полпути по коридору.
Потом мы были в другой комнате.
Потом в другом коридоре.
Прошла куча времени, оставив меня с калейдоскопом картинок.
«Сколько еще времени пройдет, прежде чем я сойду с ума?»
В один момент кто-то бросил меня на пол душевой кабинки и стал поливать из шланга. Через секунду я была одета в красное платье, короткое и распутное. Оно предназначалось для того, чтобы облегать фигуру и подчеркивать сексуальность, но не выполняло ни одну из функций — только показывало то, насколько тощей и болезненной я стала. Но, по крайней мере, ткань была чистой. После нахождения в домашней рубашке Кью в течение всех этих дней, — это был рай. Одиночество обернулось вокруг моего сердца, когда КЖ выдернул материал из моих рук и выбросил единственное, что у меня осталось от Кью. Последнее, что связывало меня с человеком, который владел мной полностью.
— Верни ее. — Я подалась вперед, пытаясь добраться до мусорного ящика за Кожаным Жилетом.
Он оттолкнул меня на пол, смеясь.
— Ты не получишь того, что хочешь. Если тебе, конечно, не хочется моего члена.
Я свернулась калачиком на мокрой плитке, изо всех сил стараясь не перескакивать в другое измерение. Измерение, в котором мне больше не нужно было бояться каждый раз, когда я просыпалась, и страдать каждый раз, когда засыпала.
Время замерло, а ванная больше не существовала.
Что-то крахмальное было запихано мне в горло, а потом последовала свежая, восхитительная вода.
Затем я стою над девушкой с дубинкой в руках.
Время снова замерло. Я отключилась.
Жидкость. Горячая, влажная жидкость с металлическим привкусом. На мое лицо что-то плеснуло, и я мгновенно захлебнулась.
«О боже. Нет!»
Я уронила дубинку, сжимая живот, когда моя рвота превратилась в мучительный кашель. Кровь с губ попала в рот, и я лихорадочно пыталась отскрести язык.
«Это не ее кровь на моих зубах. Я не могла этого сделать!»
Кто-то схватил меня, поставил прямо. Я продолжала кашлять и раскачиваться, и, наконец, согнулась полностью. Слова, вырывающиеся из моего рта, прерывались жутким лаем. Я была не в себе. От меня не было толку. Они поняли. Они знали, что мой срыв ознаменовал начало конца.
Мой разум покидал меня. Я дошла до ручки, и вкус крови девушки во рту был последней каплей.
Я сделала ей больно. Я не знала, каким образом. Не помнила. Но я сделала что-то ужасное, и она страдала от моих рук.
Я не смогу жить с этим! Я все отчаяннее пыталась вырваться, извиваясь, кусая, кашляя, рыча.
— Черт, кто-нибудь дайте ей что-нибудь.
Я крутилась и дернулась, от одного только вида сжимающихся стен и удушливого ужасного кашля сотрясавшего мое тело.
Кто схватил меня за ноги, и я стала пинаться.
— Ой, ты, сука! — Оковы обхватывали мою голову, но я больше не была в этом теле. Я была в каком-то другом мире, где хотела умереть.
Игла проколола мою плоть, и мне ввели призрачно леденящее вещество, которое я теперь хорошо знала. Распространение этого белого смога сквозь мою кровь, украло мое тело, убивая разум.
Мой кашель остановился, и я обессилено повисла в чьих-то руках.
— Так-то лучше. Пусть подействует. Она будет резать их как Пикассо уже через полчаса.
Видение того, как я, отрезая части тела, располагаю их в каком-то ужасном произведении искусства, стояло перед глазами, пока я медленно плыла к своей гибели.
***
Когда пришла в себя, я лежала на спине, хрипя, как девяностолетний курильщик. Мои ребра кричали от боли, а легкие, будто кто-то заполнил тиной.
Я попыталась подняться, чтобы убедиться, что на моем лице больше не было крови, но мои руки онемели.
— Она ожила. Принеси ее сюда.
Быстрая перемотка времени, и вдруг из положения лежа на спине я оказалась стоящей, покачиваясь с дубинкой в руках.
Быстрая перемотка вперед во времени, и мои уши начали функционировать снова, сразу же захотелось, чтобы они не слышали. Скуление и вой заполнили небольшую темницу.
Крошечная блондинка с татуировкой колибри на бедре лежала у моих ног. Ее лицо было в синяках, искаженное от отеков. Ее взгляд встретил мой, когда я ахнула в абсолютном ужасе.
Я хлопнулась на колени, когда увидела окровавленный зуб на бетонном полу.
— Прости! Мне очень жаль. Прости. Извини! — Я не могла справиться с этим. Старая злость во мне поднялась, давая отпор наркотикам, только чтобы швырнуть меня в болезненную тошноту.
Сжимая дубинку, я качалась и качалась.
— Стой. Останови это. Пожалуйста, Боже, останови это. Кью. Пожалуйста. Прости. Ты мне нужен. Кью!
Что-то треснуло глубоко внутри. Моя душа сложилась внутри меня как оборванный кусок оригами, отнимая всё доброе, что было во мне, оставляя меня ни с чем.
Мои воспоминания, мое счастье, сила и страсть к Кью все исчезло. Просто так.
О мой Бог. О мой Бог.
Это происходит. Это случилось. Я пропала. Я буквально смотрела на конец моей жизни.
Время остановилось, и я пришла в себя, когда Кожаный Жилет толкнул меня на блондинку с колибри. Она не двигалась, не издавала ни звука.
Он засмеялся.
— Ты так хорошо справлялась, сучка. Выполняла приказы как профессионал. — Он присел на корточки передо мной, схватив за волосы, чтобы посмотреть мне в глаза. — Ты избивала ее, пока мы не приказали тебе прекратить. Ты махала битой, как будто она была нечистью, которую ты хотела убить. Ты помнишь, путана? Ты помнишь, что ты сделала? А?